Кожаные сапоги вязли в рыхлом, как губка, лишайнике, проваливаясь в него по щиколотку. Глубокие следы заполнялись мутной водой, пахнущей прелыми листьями. Какая-то птица судорожно хлопала крыльями, запутавшись в клочьях сизого мха, свисающего с деревьев до самой земли, словно пучки нечёсаных седых волос.

«Не похоже на растение, скорее на паутину», — Ферн потрогал комок жёстких нитей, налипших на куртку.

Раньше он бы обязательно остановился, чтобы внимательно рассмотреть всё вокруг, и, может, взять образцы. Но сейчас это не отвлекало. Думалось только о том, что он найдёт в конце пути.

— Долго ещё? Солнце почти село, что мы там увидим в темноте? — спросил он проводника, высокого худого старца, с белой татуировкой в виде отрезанной ветви на лопатке. Знак изгнанника. Ферн раньше не видел среди этого народа никого столь же старого. Странно, но не важно, почему он такой. Другой бы ни за что не согласился повести чужака в рощу.

Проводник пожал плечами и показал два пальца.

— Чего два? — вздохнул Ферн. — Дня? Часа? Минуты?

Старик изобразил руками сложный знак, ничуть не заботясь о том, поймут его или нет.

Заросли впереди уже не казались такими густыми. Между тесным переплетением веток появились просветы, в которых яркой полосой горел закат и мерцали первые звезды. Земля стала плотнее и уже не хлюпала под ногами. В сумерках парень всё равно успевал смотреть только под ноги, опасаясь споткнуться о торчащие наружу корни или провалиться в сырой мох. Он не заметил, что проводник вдруг резко остановился, и чуть не налетел на него.

— Здесь, — кивнул тот, указывая в даль.

Ферн уже и сам понял. Впереди тоже был лес. Но уже не тот. Тёмную вязкую землю словно очертили границей, за которой росла мягкая трава. Невысокие деревья, поднимавшиеся над ней, издалека казались красивыми, но затейливо искривлёнными, будто кто-то гнул и ломал их специально. Ферн подошёл ближе и почувствовал, что ноги его не слушаются, а вечерний холод проник глубоко внутрь, сводя челюсть и заставляя дрожать руки.

«Ты знал, что увидишь», — одёрнул он себя.

Из светлой коры деревьев, в сумерках казавшейся голубоватой, проступали лица. Спокойные или перекошенные в беззвучном крике, неподвижно глядящие вперёд слепыми глазами. Скрученные туловища, поросшие ветвями, вытянувшиеся руки, покрытые редкой листвой, корни-ноги, змеями уходящие в землю...

— Где она? — удалось выговорить Ферну. Онемевший язык с трудом ворочался в пересохшем рту.

Старик махнул ему рукой, приглашая следовать за собой.

— Там, где все последние...

Его эта картина, казалось, не пугала.

— Совсем листьев нет. Растеряли все... — с грустью бормотал он, касаясь ветвей. — Вон вроде и она. Так и не зацвела. Да, просчитались они...

Ферн уже увидел сам.

Самое светлое, тонкое, самое молодое из деревьев. Руки обхватывали плечи, словно она замёрзла или испугалась. Но лицо, выступающее из коры, казалось спокойным, как во сне.

Глядя в это лицо, Ферн ощутил, что ярость на секунду подкатила к горлу, а потом застыла ледяным комком в груди. Пожар внутри наконец-то прогорел. Остался тихо кружащийся чёрный пепел, забивший все мысли и ослабивший чувства. Пустота и тишина. Так даже лучше. Теперь осталось сжечь всё снаружи.

Все деревья этого леса.

***

Аптекарь держал в руках флакон и с отвращением рассматривал переливающуюся внутри тягучую жидкость ядовитого травянистого цвета.

— Что за гадость? — спросил он, обращаясь к светловолосому парню, который, пытаясь не глядеть на учителя, отковыривал засохшие зелёные пятна от стола. Те и не думали отскребаться, а наоборот, расползались, прорастая корешками в столешницу.

— Унеси это куда-нибудь! — аптекарь выругался. — Да, это интересно. Даже удивительно. Но зачем? Мебель портить?

Из всех своих учеников, он считал Ферна самым непутёвым. И пускай тот помнил все тайные названия растений, лучше других знал их свойства, что с того толку? С покупателями он едва общался, глядя рассеянным взглядом сквозь них, а после по нескольку раз переспрашивал, зачем те явились. А лекарства... Да, он прекрасно разбирался в приготовлении мазей, отваров и настоек. Но мелкому поганцу, это видите ли, казалось слишком скучным!

Ферн любил эксперименты. Соединяя несочетаемые ингредиенты, настаивая, нагревая смеси, он пытался найти что-то новое. В поисках забытых рецептов листал пятнистые от плесени страницы древних книг. Написанное сложно было разобрать полностью, а повторить — почти невозможно. После того, как аптекарь по ошибке попробовал один из приготовленных так отваров и лишился волос, ученик и вовсе впал в немилость.

— Может хватит? Иначе я выгоню тебя из помощников, о своем деле тогда не мечтай, — ворчал аптекарь, потирая лысину. — Все нужные нам снадобья уже созданы, ингредиенты изучены. Что ты пытаешься найти?

— Только в прошлом году мы узнали, что в южных городах используют ивовую кору для обезболивания. А то, что переломы можно сращивать порошком из толчёных панцирей улиток и арганового масла? Сколько же всего, чего мы пока не открыли?

Аптекарь пожал плечами и устало сел на стул, не заметив, что зелёные пятна разрослись уже и там, а на столе зацвели мелкие белые цветочки.

— Где-то может и есть ещё рецепты. В далеких странах, там, где встречаются другие растения. Может они и творят чудеса... Но кто туда поедет? Нам работать надо! Завтра люди за лекарствами придут.

Но оба уже внимательно смотрели друг на друга.

«Хм... — пронеслось в голове аптекаря, — а ведь так я хотя бы избавлюсь от него».

В мыслях Ферна тоже строился план, ведь он точно знал, куда хочет пойти. Он мечтал об этом давно. Однажды, покупая на рынке белый воск для мазей у южных торговцев, он услышал историю. Древняя старуха с волосами как вата, в шелестящем плаще из сплетённых стеблей травы рассказывала, что за горной грядой, посреди леса есть деревня. Люди там не болеют и живут долго, так долго, что видели, наверное, войска чёрных рыцарей с побережья или великое наводнение, оставившее после себя Голубые озера. Местные жители умеют много необычного, но главный их секрет — напиток, который готовится из особых плодов...

Из каких? Этого она не знала, но говорила: «Цвет его — золотой, во вкусе — металл, в запахе — яблоки... Я пробовала, и с тех пор никакая хворь не пристает, а ведь в этом году переживу сто третью весну».

***

Каменный город остался позади, как и холмы, и горный перевал. Уже много дней Ферн пробирался сквозь лес. Тропинку найти не удалось, может она заросла весенней травой или её не было вовсе. Потому он старался идти вдоль реки — рано или поздно она куда-нибудь приведёт.

Лёгкая сумка, перекинутая через плечо, стучала по бедру, тихо позванивая баночками для образцов грибов. Там же лежала небольшая папка для гербария и холщовые мешочки, в которые можно насыпать сушёные ягоды или корни.

«Даже если старуха врала, почему не проверить? Про лес рассказывают много интересного — гигантские улитки, светящиеся цветы, болотные чудовища... А уж та загадочная деревня. Что-то полезное всё-равно найдется. И даже если нет, может хоть рассказами удастся впечатлить Аделин?»

Парень вздохнул. Мысли об этой девушке — единственное, что портило настроение. Идеальная... Тонкие руки, кофейные глаза и чёрные волосы. Она работала в булочной неподалеку, и все ученики аптекаря захаживали за хлебом гораздо чаще, чем это требовалось.

Аделин любезно улыбалась всякому, но без особого интереса. Кажется, тогда, когда он рассказывал ей о семенах кориандра на чёрном хлебе, она слушала внимательней, чем обычно... А когда уходил — подарила пирог в дорогу. Дождётся ли его? Скорей всего, даже не подумает, но Ферн давно решил, что другая ему не нужна, пусть лучше никакой не будет.

Лес тянувшийся вдоль берега казался незнакомым и странным. Ферн опасался зайти в чащу. В ней всё двигалось, дышало и шелестело. Белые черви корней грызли землю, листья-глаза следили из густых крон деревьев, красные ягоды каплями крови рассыпались по мху. Пахло сырой корой и грибами. Каменистый берег реки выглядел пустынным и безопасным.

Но за очередным поворотом путь преградили поваленные деревья, поросшие кустиками жёлтой травы, длинными и пушистыми. Они казались такими мягкими, что их хотелось погладить.

Ферн подошёл поближе, удивительное растение заколыхалось как живое и наклонилось к нему. Блестящие капельки на травинках пахли мёдом. Парень протянул руку...

— Лучше не стоит! — послышался голос сзади.

От неожиданности Ферн резко оглянулся и нечаянно задел колыхавшийся куст. Тот мгновенно оплёл руку будто щупальцами и потащил к себе. Другие травинки со всех сторон потянулись к нему, стягивая конечности и надёжно прижимая к стволу дерева, оказавшемуся мягким и пористым.

Ферн с трудом повернул голову туда, откуда услышал голос. Там стояла девушка и хихикала, едва пытаясь сдержаться. Невысокая, с короткими нечёсаными волосами и шапочке из перьев — она напоминала мелкую птицу. Длинная рубашка со множеством верёвочек, бусин и соломенных косичек ещё больше увеличивала сходство.

Подойдя ближе, она потыкала палкой травяные щупальца, продолжавшие сжиматься всё сильнее, пытаясь вдавить Ферна в дерево, из которого росли. Кора начала жечь, будто нагревалась.

— Что происходит? — сдавленно прохрипел парень.

— Да, ничего, просто тебя ест гриб, — она беспечно пожала плечами и отошла к реке собирать какие-то камушки.

— Помоги мне! Убери их! — Ферн начал дёргаться, жжение становилось сильней и даже одежда уже не защищала. — Куда ты пошла?

Девушка села напротив и начала преспокойно долбить камнем по-другому, помельче, превращая его в пыль. На Ферна она, казалось, не обращала никакого внимания.

— Да что ты там делаешь? — не выдержав, заорал он.

Но тут она поднялась и принялась посыпать кусты получившимся порошком. Те мгновенно ослабили хватку, сморщились и с шипением втянулись в тело гигантского плотоядного гриба.

— Этот камень солёный. Они такое не любят, — пояснила девушка, с интересом разглядывая пошатывающегося Ферна, спешившего отползти на безопасное расстояние от дёргающихся жёлтых щупалец.

Сам он пострадать не успел, но штаны и куртка во многих местах стали дырявыми как сеть. Ферн выругался, оглядывая прорехи на коленях и животе.

Девушка опять засмеялась.

— Спасибо, — пробурчал он, смущаясь и не зная, что ей сказать, — я тут по делу...

Тут же разозлившись на себя за робость, он подумал, что она могла бы поменьше смеяться и помочь быстрее. Развернувшись и пробормотав: «Эээ... Спасибо. Я пошёл», — двинулся вглубь леса. Идти вдоль берега ему расхотелось. Впереди виднелось ещё не мало таких же грибов.

Девушка тихо последовала за ним, отставая на несколько шагов.

***

Сначала они шли молча, и Ферна постоянно так и тянуло оглянуться. От чужого взгляда сводило спину.

«Чего она тащится за мной?» — пытался понять он.

Спросить он не мог, прокручивал слова в голове, но не знал, как начать. Разговоры никогда не были его сильной стороной. Но девушка спросила первой.

— Не пора ли нам поесть?

Ферн чуть не споткнулся. Это прозвучало так обыденно, будто они давно знакомы.

— Ну... наверное можно...

Девушка принялась ворочать палую листву и ветки, вытаскивая оттуда каких-то личинок и многоножек. Ферна замутило. Она что, предлагает есть это? Ну уж нет.

Но насобирав целую горсть извивающихся тварей, девушка направилась дальше и вскоре они вышли к небольшому озеру. А пойманные насекомые послужили приманкой для рыбалки.

— Я Мосс, — объявила она, когда они оба сидели на берегу, ожидая клёва. — А ты... Ты потерялся, так? В этом лесу ничего нет, кроме нашей деревни. Потому я и решила тебя проводить. Пока что ты шёл правильно.

Ферн уже почти перестал стесняться. Сейчас он разглядел её получше. Вряд ли Мосс было больше восемнадцати, тонкие ноги с поцарапанными коленками торчали из-под длинной широкой рубахи, шапочку она сняла, и теперь рыжеватые волосы пушил ветер. Но самым интересным оказалась её кожа — покрытая светлыми, почти прозрачными зеленоватыми рисунками. Ферн сначала принял их за грязь, но похоже это были татуировки. Странные разводы, петли и полосы напоминали отпечатки листьев и травы.

— И часто ты ходишь по лесу одна, подбирая потерявшихся путников? — спросил он. — Не боишься?

— Не, — Мосс хитро прищурилась. — Тебя чуть гриб не съел, а мне бояться? Я пришла собирать травы для лекарств и для праздника.

Ферн почти подпрыгнул. Вот оно!

— Ты разбираешься в этом? И что с ними делать знаешь? В своем городе я тоже готовлю лекарства, но здесь все растения для меня незнакомы...

Девушка, смотревшая прежде спокойно, теперь пристально и с интересом разглядывала Ферна.

— Знаю ли я? — усмехнулась она. — Ещё бы... Рован доверяет это только мне!

— Рован?

— Альруна — хранительница священной рощи. Она, конечно, знает больше. Но, думаю, тебе так много не пригодится.

— Ещё как пригодится! Я для того сюда и шёл! Отведешь меня к ней? Говорят, у вас есть напиток, который способен излечить все болезни?

— Говорят... — она как-то внезапно погрустнела и отвернулась к озеру.

Ферн не успел этого заметить. Кусок лианы с наживкой дёрнулся, на берег шлёпнулась серебристая рыба и забилась в траве.

***

Лягушачий куст, белый чешуйник, круглолист...

— А если высушить это, потолочь и выпить с водой — можно потом три дня не спать.

Мосс сунула в руки Ферна жёлтый корень, похожий на морковку с пучком толстых листьев на макушке. Странное растение моргало кучей маленьких чёрных глазок.

Птичьи лапки, лиловый мох, шерстяные клубни... От боли в животе, от ожогов, от лихорадки... За три дня Ферн исписал всю тетрадь, забил сумку образцами растений, а Мосс всё не останавливалась.

Вечером у костра Мосс смотрела, как он раскладывает сушёные веточки, пытаясь их зарисовать. Сегодня она была на редкость молчалива.

— До деревни остался день пути, — сказала девушка. — Но что тебе там делать? Ты уже собрал достаточно...

— А тот напиток? Расскажи, что в нём?

Мосс разозлилась.

— Дался он тебе! Всё мало, да? Ничего ты там не узнаешь! — она отвернулась и принялась отрывать листья от росшего рядом куста, кроша их в руках.

В груди у Ферна тревожно кольнуло. Секреты лесной деревни уже не казались такими важными. Ему и эти записи год разбирать придётся. Но Мосс... Ферн не хотел её отпускать. Пусть эта девушка и близко не походила на его идеал, с ней он чувствовал себя как-то иначе. Парень рассказывал о городе и о своих экспериментах. Не боялся, что его посчитают странным, не начинал краснеть и молчать, размышляя, что о нём думают. Его тянуло к ней. Хотелось коснуться, провести пальцами по рисункам на коже, прижать к себе.

В глазах Мосс он видел то же самое.

Тем более странным казалась сейчас её раздражение. С чего это она вдруг решила его прогнать? Ферн подошёл к девушке и взял за плечи, пытаясь развернуть к себе. Она дёрнулась, но как-то сразу обмякла и прошептала:

— Я хочу увидеть город, про который ты рассказывал.

Парень обнял её, чувствуя головокружение от того, как давно ему этого хотелось. Мосс прижалась лицом к его плечу. На её ладони он разглядел рисунок — сложные разводы, напоминавшие раскрытый лист папоротника. Ферн показал ей свою — когда-то на ней остался ожог от неудачного эксперимента, почти такой, как рисунок на её руке.

— Наверное, это знак. Слишком похоже для совпадения. Ты пойдешь в город вместе со мной? Но давай сначала всё-таки дойдём до деревни. Глупо останавливаться сейчас, когда мы так близко?

Мосс молча разглядывала его руку.

— Знак, — прошептала она.

***

Деревня открылась перед ними внезапно. Густой лес вдруг разошёлся, оставив их на вершине холма. Спускаясь, Ферн увидел внизу ряды маленьких деревянных домиков, крыши которых покрывали связки травы или толстый слой мха. Один из них, оказавшийся храмом неизвестных богов, сильно выделялся. Высокий, с вытянутой крышей, стоявший в самом центре круглой, мощёной камнями, площади. На стенах его сплетались нарисованные белой краской листья, цветы и травы. На тёмном дереве эти узоры напоминали кружево.

Жители удивили Ферна гораздо сильней. Глядя на Мосс, в перемазанной рубашке, он ожидал увидеть почти дикарей. Но местные почти не отличались от городских. Одежда казалась искусно исполненной и даже нарядной за счет множества вышивок. Людей им встретилось немного, на Ферна они глядели удивлённо, но враждебности не проявляли.

Мосс заметила, как он косится на неё, и хмыкнула.

— Чего? Нет, я не всегда выгляжу как бродяга! Но две недели ходить по лесу в платье? Сейчас вот доберёмся дома...

Вдруг к ним подошла женщина с красным платком, обмотанным вокруг головы.

— Принесла? — тихо шепнула она, недоверчиво поглядывая на Ферна.

Мосс вынула из сумки горсть каких-то ягод.

— Надо растолочь, смешать с водой и пить по ложке в день...

Женщина радостно закивала и, подобрав юбку, куда-то побежала. По дороге к ним то и дело подходили люди и получали то пучок травы, то листья, то какой-нибудь корень.

— Мне ты что-то донесёшь или все по пути раздашь? — послышался голос сзади, когда Мосс в очередной раз насыпала в карман смущённому мужчине что-то похожее на маленькие кабачки.

От неожиданности девушка подпрыгнула, а мужчина попятился.

Оглянувшись Ферн увидел женщину, по одному взгляду на которую понял — это и есть та самая Рован. Длинные чёрные волосы сдерживал венок из серых веток, тёмное платье украшал белый рисунок, такой, как на стенах храма. Сколько ей лет, Ферн так и не понял, слишком старыми казались глаза на молодом лице и скрипучим голос. Наверное, из-за того, что сейчас она сердилась.

— Ты опоздала. Праздник завтра, а ещё столько готовить! И опять пораздавала кому попало ценные ингредиенты... — ворчала она, отобрав у Мосс сумку и перебирая её содержимое. — Черноветочник есть, а где сабельник? А, вот...

Мосс в это время, надувшись, вздыхала и смотрела на землю, где синий жук тащил палочку. Ферн усмехался, он вспомнил как его учитель отчитывал его. Примерно так это, наверное, и выглядело со стороны.

Наконец убедившись, что в сумке есть всё, что нужно, Рован посмотрела на них.

— А это ещё кто? — она указала на Ферна, будто он только что тут появился. — О, а ты-то на что похожа?

— Заезжий знахарь, — лукаво улыбаясь произнесла Мосс. — Приехал воровать твои секреты. Я пыталась маскироваться, притворившись болотником, водила его по лесу. Но не вышло, он хитрый.

Ферн покраснел. Чего она там придумывает?

Рован покачала головой и пошла за ними следом, что-то недовольно бормоча.

— А вот и мой дом! — радостно возвестила Мосс.

На вид он ничем не выделялся. Внутри - пара матрасов на полу, скорей всего — травяных, каменная чаша с водой и множество длинных верёвочек на окнах с привязанными цветными стёклышками, блестевшими на солнце, яркими камешками и птичьими перьями.

— Думаю, ты пришёл разведать тайну нашего напитка? — сверкнула чёрными глазами Рован. — Чего тут ещё нужно чужеземцам... Ты её не получишь. Отправишься домой завтра же. Сейчас уже стемнеет. Можешь отдохнуть, но не выходя из дома. Надо же... Ритуал проходит раз в двадцать лет, но вы всё равно умудряетесь появиться тут в это время!

Ферн покосился на Мосс. Та пожала плечами и успокаивающе махнула рукой.

— А ты, — альруна резко развернулась к девушке, — пойдёшь со мной. Надо тебя отмыть и найти платье.

— Да я сама... — она попыталась увильнуть, но Рован уже тащила возмущённую девушку к выходу.

Оставшись в одиночестве, Ферн поставил сумку и ещё раз огляделся. Не плохо бы поесть, но сначала и правда лучше отдохнуть. Он улёгся на колючий матрас и заснул уже через секунду.

***

Утром Ферн проснулся от того, что солнце, блестевшее на цветных стёклышках в окне, светило ему прямо в глаз. Он поморщился, и отодвинувшись в тень, увидел Мосс. Она, видимо, сидела тут давно и ждала, пока он выспится. Сначала Ферн не узнал её. В длинном сером платье с рисунками белых деревьев, в той же шапочке из перьев, но с расчёсанными волосами, она смотрелась совсем иначе. Красивой. К такой он не привык и снова смутился.

— Сегодня ты не уйдешь. Я попросила оставить тебя ещё на один день. И... Тебя пустят на праздник. Ничего страшного в этом нет, всё равно не поймешь, что к чему.

Ферн вскочил.

— Как тебе это удалось?

— Кое-что они мне должны, — Мосс неопределенно пожала плечами и потянула его за собой.

В храме уже собралась толпа, и Ферн надеялся, что их никто не заметит, но напротив, все пришедшие уставились с нескрываемым интересом и принялись переговариваться. Внутри не оказалось никаких украшений, стены из золотистой древесины пахли смолой.

Послышались шаги — вошла Рован. В руках она несла огромный серебряный кувшин. Толпа расступилась перед ней и стала полукругом у стен. Альруна остановилась в центре и, поставив кувшин, что-то запела. Язык был непонятен, песня Ферну не понравилась, и потому он принялся рассматривать людей. Все они оказались молодыми или среднего возраста. Ни стариков, ни детей. Наверное, им не полагалось присутствовать на этом празднике. Он поискал следы болезней, но ничего. Разве что шрам на лице у одного парня.

Собравшиеся принялись подпевать в такт Рован. И в центр круга вышла Мосс.

«Она её помощница, наверное, потому меня и пустили», — подумал Ферн.

Девушка взяла кувшин и двинулась вдоль толпы, а Рован зачёрпывала оттуда жидкость маленьким половником и подносила выпить каждому пришедшему. Сильно запахло яблоками. Сладкими, перезрелыми, слегка забродившими. Те, кто выпивал золотистую жидкость на миг застывали с удивлением на лице, словно глядели куда-то внутрь себя, прислушиваясь к ощущениям.

Рован дошла до Ферна. Остановилась, словно раздумывая, что делать. Как-то зло усмехнувшись, оглянулась на Мосс и зачерпнула напиток. Девушка казалась бледной, уставшей и не заметила усмешку.

Напиток показался горячим. Он обжёг язык и горло, разлился теплом в животе. Запах яблок ударил в голову, а на языке остался вкус железа. Ферн не стал бы пить такое каждый день, не слишком приятно. Но тут почувствовал что-то странное. Прошла усталость, скопившаяся за дни пути, волнение, тревога, натёртая нога перестала болеть.

Он огляделся и показалось, будто он слегка опьянел. Люди вокруг словно стали моложе. Или почудилось? Лица их разгладились, спины выпрямились. А тот парень со шрамом? Его щека была совершенно чистой. Ферн хотел поглядеть ближе, но тот уже исчез в толпе.

Последний глоток выпила Рован. Ферн внимательно следил за ней и заметил тот миг, когда по телу пробежала дрожь, кожа посветлела, она тоже изменилась и явно помолодела. Только глаза по-прежнему глядели тревожно и пронизывающе, как у старой птицы.

Рован заметила, что на неё смотрят.

— Сегодня все будут петь и танцевать на площади до глубокой ночи. Можешь присоединиться. Жизнь тебе теперь предстоит долгая, очень долгая. Считай это подарком от Мосс, — голос казался радостным, но взгляд оставался холодным. — Завтра мы начнём подготовку к другой церемонии. Пора готовить новый напиток. И тебя тут быть не должно.

В другое время Ферн бы задумался. Это не просто лекарство и даже не лёгкая магия. От всего этого веяло чем-то древним, тяжёлым и неправильным. Но зелье внутри грело кровь и разносило по телу радость. Размышлять ни о чём не хотелось.

И он не обратил внимания, что Мосс оказалась единственной, кому напитка не досталось.

***

Ночью Ферн уснул так быстро, как и вчера. Матрас, набитый травой, по-прежнему оставался жёстким и колючим, но после праздника тело наполняла расслабляющая лёгкость и тепло.

— Проснись! — кто-то тряс его за плечо.

Ферн с неохотой открыл глаза и увидел перед собой Мосс. Глаза стали ещё круглее, она казалась напуганной и продолжала трясти его.

— Ты чего? — Ферн поймал её и притянул к себе. — Ложись лучше спать.

Но она выбралась из-под его руки.

— Если ты правда хотел забрать меня с собой, пора уходить. Слышал? Они собираются начать подготовку следующего праздника. Когда начнут готовить новый напиток, меня уже не отпустят.

— Глупости, чего ты так волнуешься? — Ферн зевнул и попытался вновь поймать её. — Не поверю, что кроме тебя никто не соберёт траву в лесу... Пускай Рован сама там таскается. Завтра я поговорю с ней. Иди спать.

Мосс подпрыгнула и недовольно фыркнула.

— Не вздумай! Если ты пойдёшь к ней, тогда всё пропало! — возмущённо выкрикнула она и убежала прочь.

Ферн вздохнул и улёгся обратно. Идти в ночной холод было лень. Странная она всё-таки...

***

Утром Мосс нигде не было.

«Придумала чего-то и обижается. Спряталась», — вздохнул Ферн. Но он уже соскучился и решил поискать её, а заодно зайти к Рован, чтобы сообщить — в город Мосс уйдёт с ним.

Без людей храм казался огромным, шаги разносились гулким эхом. Утреннее солнце падало из потолочных окон, заставляя полированное дерево стен и пола сиять мягким янтарным светом. Посередине появился большой стол или алтарь, обитый ярко блестевшей медью. Столешницу глубоко прорезал рисунок — дерево со множеством переплетённых ветвей.

Рован стояла возле алтаря, держа в руках блюдо с семенами и осторожно выкладывая их в специальные выемки в медной чеканке. Она услышала, как вошел Ферн, но не подала виду, даже не подняла голову, продолжая своё дело.

— Я по поводу Мосс... Хочу забрать её.

Альруна на секунду остановилась, отставила тарелку, внимательно посмотрела в глаза Ферна и усмехнулась.

— Я знала, что захочешь. По тебе сразу было видно, что рецепт напитка — уже только повод. Но Мосс не то, что ты думаешь.

Рован подняла с блюда одно из зёрен и вложила в ладонь Ферна. Крупное, вытянутое, покрытое серебристым пухом. Внезапно ему показалось, что семечко шевельнулось, он вздрогнул и чуть не выронил его.

— Но похоже, секрет тебе придётся рассказать, — альруна медленно шла к нему и остановилась так близко, что он чувствовал запах хвои от её волос. — Мосс и есть этот секрет.

Каждому ребёнку нашего народа дают проглотить такое зерно. Все мы — часть леса, но есть те, кто и сам может стать лесом. В них семечко оживает. Оно растет внутри, оплетая корнями сосуды, питаясь кровью, заменяя её своим соком. Становится частью человека, постепенно превращая его в дерево, плоды которого мы соберём для напитка. Мосс не может остаться с тобой. Она уже не человек и принадлежит священной роще.

— Почему она не сказала мне? — тихо произнес Ферн. — И как собиралась уйти?

Рован опять усмехнулась.

— Ты знаешь почему. Но это не имеет значения. Вместе вам не быть.

По небу потянулись тучи, свет сразу перестал попадать внутрь храма, стало совсем темно.

— Возьми на память, — Рован коснулась руки Ферна с зажатым в ней семечком. — А теперь уходи. И не вздумай возвращаться.

***

Крупные капли дождя стучали по листьям, падали на плечи, стекая по лицу, просачивались за шиворот. Ферн шёл быстро. Он хотел сбежать, уйти как можно дальше, пока сомнения не заставили его метаться, не понимая, что делать дальше.

«Я должен уйти. Должен уйти, должен... Разве я хочу видеть, как она превратится в дерево? Как это вообще произойдёт?»

— Ферн!

Откуда-то сзади послышался крик. Её голос. Размытый дождем, но сразу узнаваемый. Ферн почувствовал его как боль в груди.

«Нет, нет, нет, нет... Ну зачем ты пришла?»

— Ферн! Ты уходишь? Из деревни меня бы уже не выпустили. Я ждала тут, чтоб уйти вместе.

Она ещё надеялась, но по лицу металось беспокойство. Шапка намокла, перья перепутались с волосами, сделав её ещё больше похожей на взъерошенную птицу. Ферн не мог смотреть ей в глаза и уставился вниз. Дождь взбивал пыль, оставляя разводы на дороге и грязные брызги на голых ступнях Мосс.

— Ты был у Рован...

— Да, был. И она рассказала кое-что о тебе. Почему ты не сделала этого сама? Знаешь, мне пора уходить. А ты... Как вообще собиралась со мной? Ты не сможешь жить в городе. А я не останусь в лесу. Меня ждут дома, - он пытался говорить спокойно, но голос срывался, слова путались.

Капли дождя стекали по коже девушки, и рисунки на ней становились ярче. Полосы и петли, словно прожилки на листьях. Мосс протянула руку к его ладони. Линии на ней — как отпечаток папоротника. На его кисти полос было меньше, но рисунки почти совпали.

— Но это?

— А что «это»? — Ферн забрал у неё руку. — Да, похоже. Но мы-то разные!

— Да, ты другой! Но... Я всё равно хочу уйти. Мне нравится тебя слушать. Ни с кем ещё мне не было так... интересно.

— Да, только со мной ты самым интересным решила не делиться! Мне пора, меня дома ждут.

Он уходил быстро, боясь оглянуться. Дождь полил сильнее.

***

Ферн шёл вперед будто механически, пытаясь не думать, а что на самом деле будет там — дома. Всего за три дня он добрался до реки, но дальше не пошёл. Целый день бродил по песку, пиная камни и обходя подальше хищные грибы.

«Да не хочу я в город! Просто не хочу. Никто меня не ждет, не стоит обманываться. Кроме скучной работы и мечтаний об Аделин. Но... мне и поговорить с ней не о чем! Какая мне разница кто такая Мосс? Не могу её забрать — останусь тут. Пускай превращается во что хочет».

В деревне стояла тишина, ни одного человека на улице. Ферн, недоумённо оглядываясь, шёл вперед и возле храма наконец-то заметил людей.

"Опять какие-то праздники?"

Но лица у собравшихся не казались радостными. Заметив его, одни начали смущённо переглядываться. Другие смотрели сочувственно или вовсе отвернулись. Что-то тяжёлое и тревожное зашевелилось внутри Ферна. Взгляд его метался по толпе — Мосс здесь не было. Кто-то позвал Рован. Увидев его, альруна сморщилась и встала в проходе, пытаясь преградить путь.

— Зачем ты вернулся, Ферн? Зря...

Он оттолкнул её и ворвался внутрь.

Мосс лежала на каменном столе раскинув руки. Бледная и неподвижная, с белыми губами, серыми тенями вокруг глаз. Не похожая на себя, не похожая на человека. Перья на голове слиплись от крови. Она стекала с перерезанной шеи и запястий. Густыми каплями падала с пальцев, тёмными багровыми ручьями собиралась в вырезанные в меди желобки, окрашивая силуэт дерева в красный, а оттуда в подставленные сосуды. Капля за каплей. Медленно. Очень медленно.

Пахло яблоками.

«Этого просто не может быть» — произнёс голос в голове Ферна. Спокойно, будто и правда — то, что он видел — невозможно.

Воздух вокруг стал мутным, густым как вода. Она собралась высокой волной, застыла на мгновение над головой Ферна, вобрав в себя боль, ужас, страх, непонимание... А потом обрушила всё это ему на голову.

— Почему... Почему так? — он хотел закричать, но слова из пересохшего горла вылетали чуть слышным шелестом.

Рован смотрела почти с жалостью.

— Она родилась для этого. Эта кровь — давно не кровь человека, а растения. Мы соберем её, а тело закопаем в священной роще. Там оно прорастёт, переродится, став деревом. Мякоть его плодов и кровь. Вот и вся тайна нашего напитка. Теперь у тебя есть рецепт. И знаю, есть и семена. Но я отпущу тебя, уверена, ты не станешь пытаться его повторить.

***

Тогда он вновь ушёл и словно в полузабытьи год прожил в городе. Погружённый в себя, думал только о том, что вернётся, чтобы...

...сжечь все деревья священной рощи.

«Что они сделали? Не хочу, чтоб Мосс им досталась. Даже такой. И она не хотела»

Проводник слишком легко согласился отвести его. И вот они здесь. Ферн покосился на старика, стоявшего немного поодаль, у другого дерева. Станет ли тот мешать, когда поймёт, что он собирается сделать? Потом нащупал в кармане огненный камень. Провести им по коре, и та загорится, а ветер быстро разнесёт пламя по всей роще.

Он ещё раз взглянул в лицо Мосс.

— Я тебя освобожу, — тихо прошептал он, касаясь её щеки.

И тут же отдёрнул руку. Ему показалось, что кора тёплая, почудилось, что закрытые веки дрогнули, а грудь поднялась во вдохе.

Может, где-то там, глубоко, она оставалась живой?

Теперь он не мог сжечь дерево, просто не мог. Ну что же, можно сделать кое-что другое. Ферн полез в сумку, а старик, наблюдавший как он лихорадочно копается там, заговорил что-то успокаивающее.

— Не надо было сюда ходить. Я же тебя больше других понимаю. Здесь, вот это дерево было моим сыном. Я его долго прятал, но нашли, всё равно нашли! Меня изгнали и лишили напитка. Видишь, как я стар... Но он смирился, а Мосс нет. Не хочет расти. И так и не зацвела, засыхает. Может от этого гибнет вся роща?

Ферн не слушал, что там бубнил проводник. Он нашёл, что хотел. Вместе они с Мосс быть и правда не могли. Но знал, как хотя бы остаться рядом.

В глубине сумки, замотанное в ткань лежало то самое зерно, которое когда-то дала ему Рован. Старик разглядел, понял, что он собирается сделать и замахал руками, пытаясь остановить.

— Нет, не вздумай! Взрослым это нельзя!

Но Ферн уже проглотил семечко.

Сначала ничего не произошло. Он застыл, глядя на проводника, а тот с ужасом смотрел на парня. Потом живот скрутила такая боль, словно внутри лопнуло что-то обжигающе горячее. Не удержавшись на ногах, он упал. Нечто росло в его теле, росло быстро. Ломались кости, разрывались внутренности, кровь побежала изо рта, лёгкие горели... Ноги врастали в землю корнями, пальцы вытянулись в ветви. Вскоре он перестал видеть, чувствовать, и не успел понять, во что превращается. Серебристым деревом он не стал. Вместо него получился невысокий кривой куст, с длинными шипами, точащими из чёрной, будто обугленной коры.

Глубоко внутри Ферн оставался в сознании, ничего не видя, не слыша и не ощущая, кроме белой пустоты. Потом сквозь мутную колеблющуюся пелену начал проступать лес. А после, его корни вдруг коснулись других корней. Сначала он воспринял это как тепло, но после почувствовал — это Мосс. Её зыбкий образ возник рядом, становясь всё плотнее. Вскоре Ферн видел её такой, какой запомнил. Она протянула руки и обняла, прижавшись лицом к его плечу.

Под землёй корни всей рощи соединялись. После Мосс, Ферн увидел и других. Теперь деревья для него вновь выглядели как люди. Он слышал голоса, ощущал каждого — ему были рады.

«Надо было сразу верить знакам», — подумал он, сжимая руку девушки.

Старый проводник, оставшийся один, боялся пошевелиться, стоя посреди рощи, и наблюдя, как на сухих деревьях вновь распускались листья и появлялись бутоны. Даже на колючих чёрных ветках скрюченного куста.