- Мы будем богаты! – крикнул фермер Эрнан.

Он находился еще в двухстах шагах от дома, но не мог сдержать переполняющего его восторга. Эрнан шел по дороге, пританцовывая. Его неряшливая борода, в которой соли было больше, чем перца, тряслась от смеха. Он размахивал руками. В левой был зажат маленький мешочек, а в правой – фляга с элем.

- Эй, все! Мы будем счастливы! – орал фермер на всю небольшую долину, зажатую с одной стороны холмами, поросшими Проклятым лесом, а с другой – неширокой, но быстротечной рекой Клонмор.

От дверей низкого бревенчатого дома, навстречу Эрнану, бросилась девочка лет десяти. Она бежала, быстро перебирая босыми ножками, видневшимися из-под обтрепанного подола, груботканого платья. Ее огненно-рыжие волосы развевались на ветру, словно знамя. Она подбежала к Эрнану, врезалась в него и крепко обняла.

- Привет, Нейсти! – улыбаясь, сказал фермер. – Смотри, что у меня есть!

Он протянул девочке мешочек. Она схватила его и торопливо развязала. Мешочек оказался полон круглыми зернами, по цвету напоминавшими жемчуг. Это были семена редчайшего лунного дерева. Плоды его, похожие по форме и цвету на небольшую дыню, необычайно ценны. Люди делают из них напиток, уносящий в Страну Грез, туаты используют для создания ритуальных благовоний, а лепреконы изготавливают снадобья от большинства своих недугов. Поистине, один урожай лунных плодов мог сделать любого нищего богачом. Нейсти подняла голову и, как всегда молча, улыбнулась Эрнану. Тот в ответ потрепал огненные волосы девочки и, одновременно приложился к фляге.

К ним подошел еще один обитатель фермы - центикор по имени Идус. Телосложением он напоминал лошадь, а головой и длинными изогнутыми рогами – антилопу.

- Вот где ты пропадал все эти дни, - ворчливо сказал центикор.

- Да! Как видишь, я не только продал капусту в вонючем Западном Молинге, но и раздобыл кое-что поистине ценное, - ответил фермер. – Выиграл у одного простофили в кости.

- Больше похоже на то, что ты их просто... – начал Идус.

-Ни слова больше, болтливая ты скотина!- сказал Эрнан. – Лучше возрадуемся и отблагодарим богов за удачу возлияниями.

Фермер двинулся к дому, по дороге толкнув плечом центикора. Нейсти вприпрыжку помчалась за ним, прижимая мешочек к груди. Идус покачал головой, но все же последовал за ними, грациозно переставляя длинные ноги.

***

Праздновал фермер несколько дней. Все это время Нейсти не расставалась с семенами. Она перебирала их, пересыпала, словно бисер, из ладони в ладонь. Но с каждым днем пьянства Эрнана девочка становилась все печальнее. Идус наблюдал за ней с сочувствием. Наконец, когда Эрнан рухнул без чувств на землю, не дойдя до нужника, центикор не выдержал. Он боднул фермера, приводя в чувство. Тот кое-как смог подняться. И тогда Идус погнал его к берегу Клонмора. Эрнан шел, качаясь из стороны в сторону. Иногда он падал на четвереньки. Но неумолимый центикор продолжал гнать его в нужном направлении, подбадривая ударами рогов то в спину, то в зад. Эрнан громко ругался и насылал проклятия на гонителя, но все же, вопреки желаниям, оказался в холодных водах реки. Несколько раз фермер пытался выбраться на берег, но центикор снова сталкивал его в воду. Наконец, когда Идус счел Эрнана достаточно протрезвевшим, он позволил ему выйти на сушу. Здесь, склонив голову, человек выслушал гневную отповедь центикора.

На следующий день, с рассветом, они отправились на северное поле. Идус, вопреки своим привычкам, охотно впрягся в плуг. Эрнан навалился на рукояти, и они пошли вперед, вспарывая коричневую землю. Нейсти шла за ними, разбрасывая семена.

И потянулись дни томительного ожидания. Лето выдалось хорошим. Солнечные и дождливые дни чередовались удивительно последовательно. Каждое утро Нейсти выходила на поле, и если обнаруживала хотя бы один зеленый росток, то немедленно, хоть и с сожалением, его вырывала. А если несколько дней подряд выдавались солнечные дни, и земля немного подсыхала, то девочка неслась с ведрами к реке. Возвращалась она, согнувшись под тяжестью ноши. Эрнан наблюдал за ней с ухмылкой, пока не встретился взглядом с Идусом. После этого фермер сам стал ходить за водой.

В новолуние на поле робко проклюнулись первые серебристые ростки. Нейсти бегала между рядами, присаживалась перед растениями на корточки и гладила блестящие листочки. И если бы не была немой, то, наверное, пела бы росткам лунного дерева.

Началась бесконечная прополка и полив. А Идус отвечал за поставку навоза для удобрения. Лишь однажды для растений возникла настоящая угроза. На листьях завелись фиолетовые гусеницы. Но, к счастью, они пришлись по вкусу как местным птицам, так и центикору.

Лунные деревья растут быстро. Уже в следующее новолуние они сравнялись высотой с Нейсти. Девочка бродила меж рядов, а деревца поворачивали ей вслед широкие серебряные листья.

***

- Там на дороге! – кричал Идус галопом несясь к дому. – На дороге!

Эрнан поднялся с плетеного кресла, на котором он расположился этим утром под навесом крыльца, чтобы спокойно переварить завтрак и починить башмачок Нейсти. Взмыленный центикор остановился у крыльца и закричал:

- Всадники на дороге! Что делать?

- Они едут медленно и открыто? – спросил фермер.

- Да! Но это... – Идус перебирал ногами не в силах стоять спокойно. – Что делаем? Прячемся? В подвал? На чердак? Переберемся через реку? О, боги! Мое сердце сейчас лопнет!

- Встретим их спокойно, - ответил Эрнан.

- Ну, как хочешь, - обиженно протянул центикор. – Я, пожалуй, спрячусь.

Идус ускакал за сарай. А через мгновение из-за угла высунулась его рогатая голова. Эрнан вернулся к работе. Через полчаса на дороге показалось облако пыли. А еще через несколько минут десяток всадников подъехали к дому.

Первым, на белом коне, подъехал старик с серебряной бородой. Одет он был в белый балахон, на поясе у него висел золотой серп, а в руке он держал резной дубовый посох. За ним следовали два воина. Похожие, как братья. Оба рыжеволосые. В кожаных панцирях поверх грубых клетчатых рубах. В блестящих шлемах, с мечами у пояса и круглыми щитами за спиной. Чуть в отдалении от людей ехали на своих изящных конях троица туатов. Высокие, худощавые, с безбородыми женственными лицами и золотистыми волосами, спускающимися до плеч. Одеты они были в шелковые одежды пастельных тонов, а у их седел были приторочены длинные тисовые луки. Последними ехали на пони три лепрекона. Коренастые, горбатые, в звериных шкурах. Их черные бороды почти скрывали лица. А оружием служили дубины и бронзовые топоры.

- Приветствую тебя, почтенный землевладелец, - сказал старик, поднимая руку. – Я друид Тигернах из клана Колмана. Я и мои спутники едем на Восток, к Серому морю. Так случилось, что наш путь прошел через твои земли. Окажешь ли нам гостеприимство, укрыв на ночь под своим благословенным кровом?

- Что ж. добро пожаловать, - ответил Эрнан. – Только вряд ли у меня найдется угощение на всех многочисленных гостей.

- О, не беспокойся, добрый земледелец. Припасов у нас достаточно. Нам бы только отдохнуть после многодневного пути, под сенью человеческого жилья.

Друид усмехнулся и добавил:

- И пусть твой центикор не прячется. Мы никому не причиним вреда.

***

Гости и Эрнан кое-как расположились за столом. На грубых досках появилось угощение. Сыры, мясо и копченая рыба. А так же фляги с элем, которому фермер немедленно воздал должное. Нейсти уселась в углу. Она разглядывала пришельцев и потихоньку отщипывала от медовой лепешки, подаренной друидом. Идус предпочел общество лошадей и пони.

Воины, туата и лепреконы переговаривались на неведомом Эрнану языке. Но друид Тигернах удостоил фермера беседой.

- Мы идем на восток в земли фоморов. По донесшимся до нас сведениям их король Бертанк Кровавый стал использовать для своих нужд черную магию. Это грозит опасностью всему миру. Наша миссия – любой ценой устранить угрозу.

- Я знаю, чем это кончится, - буркнул Эрнан. – Войной.

- Возможно, если наша миссия потерпит неудачу. Но это будет священная война против темных сил, - вдохновенно сказал друид.

- И барды сложат об этом песни, - усмехнулся фермер. Он уже основательно набрался.

- Да. Если наш поход будет достоин того, - скромно сказал Тигерах.

- О, они обязательно сложат песни! – повысил голос Эрнан. – Песнь о том, как воин Хрен-знает – как зовут сразил воина Не пойми-откуда. Но не будет песен о растоптанных полях пшеницы, о залитых кровью лугах, сожженных домах, изнасилованных девушках, зарезанной скотине и колодцах заваленных падалью.

- Что позволяет себе этот мужлан? – с сильным акцентом спросил один из воинов.

- Мы должны простить нашего хозяина, братья, - примирительно сказал друид. – Он живет плодами своей земли. А добывать их нелегкий труд. Ему некогда разогнуть спину и оглядеться вокруг. Ему невдомек, что мы спасаем и его душу. Простим его.

Эрнан громко фыркнул. Воины вернулись к питью и закускам, но продолжали кидать на фермера косые взгляды. Друид же решил увести разговор в совсем безопасную тему.

- Твоя дочь. Как ее зовут?

- Нейсти, - нехотя ответил Эрнан.

- Необычное имя. Кажется, оно означает «уголек»?

- Да. Но она не моя дочь.

- Она глухонемая от рождения? Я бы мог осмотреть ее.

- Она не глухая. И немоту, и свое имя она получила в одно время, - сказал фермер. – Я расскажу тебе, любопытный друид. Это было в прошлом году. Жара в то лето стояла необычайная. Неподвижный воздух, который, казалось, невозможно вдохнуть. Жаркие ночи, не приносившие облегчения. Клонмор превратился в грязный ручеек. Земля потрескалась. Деревья теряли листву. Посевы погибли. Скот пал. Но больше всего мы боялись пожара. И совсем престали зажигать огонь. По ночам сидели в темноте, обливаясь потом, и молились о дожде. И именно в это время, некие благородные воины решили поохотиться на дракона, что жил в холмах по ту сторону Клонмора. Он иногда таскал у нас овец, но, в общем, вреда от него мы не знали. Я хорошо помню тот день. Как вспугнутый дракон взлетел к раскаленному небу, взмахивая перепончатыми крыльями. Как длинная стрела, пущенная откуда-то снизу, пронзила его тонкую чешуйчатую шею. Как он рухнул, изрыгая пламя, прямо в лес. Лес уже неделю высохший, словно трут... Огонь, ревя, словно раненый зверь, понесся по вершинам деревьев со скоростью ветра. Мы бросились копать рвы вокруг деревни. Мы успели, хотя жар уже опалял лица, а дым ел глаза. Мы успели, а другим не повезло. Когда, наконец, начались дожди, мы вошли в сгоревший лес. Земля под нашими ногами была покрыта слоем пепла. Деревья стояли черные и обугленные. Все время попадались трупы животных. А затем мы наткнулись на лесную деревню. От нее осталась лишь кучки обгорелых бревен. Я прошел дальше. К ручью. Его питал подземный ключ, и даже многодневная жара ничего не смогла с ним поделать. Посреди потока стоял огромный валун. А на нем, скорчившись, лежала рыжеволосая девочка. Я не знаю, сколько она просидела на камне, зажатая с обеих сторон стенами огня. Как не задохнулась от дыма. Как ее не зашибли падающие сверху горящие сучья. И видела ли она гибель своих родителей? Она не могла мне ответить. Я забрал ее к себе в дом и назвал Нейсти.

Девочка бросила медовую лепешку на пол и, закрыв лицо руками, выбежала из дома. Эрнан повернулся к друиду и, глядя прямо в глаза, сказал:

- Так-то, воин Света.

После чего поднялся из-за стола и вышел из дома.

***

Нейсти он увидел сразу. Она стояла недалеко от стены дома, обнимая за шею Идуса и уткнув лицо в его мягкую коричневую шерсть. Центикор, очевидно, прокрался к дому, чтобы послушать разговоры людей. А теперь стал утешением для маленькой девочки. Идус склонил голову и шептал что-то ласковое Нейсти. Эрнан решил, что лучше пока оставить их одних и остался стоять, подставляя голову свежему ветерку и наблюдая, как вечерние тени поглощают холмы, от подножий к вершинам.

За спиной скрипнула дверь. Эрнан не стал оборачиваться. Друид подошел и встал рядом. Смущенно откашлялся и сказал:

- Я еще раз хочу поблагодарить тебя за гостеприимство, земледелец.

Эрнан кивнул. Не дождавшись ответа, старик тоже обратил взор на холмы.

-Я знаю эти места, - задумчиво сказал Тигернах. – Проклятый лес, некогда известный как Фарадруим. Место, где сошлись в смертельной битве два величайших мага – Лутьерн Звездный и Мавэс Гвитианский. Они были равны в силе и, обменявшись смертельными заклятьями, оба пали. С тех пор эти холмы и лес пропитаны магией. Это не место для людей. По дороге сюда мы проезжали брошенный поселок. Некогда он назывался Восточный Молинг, не так ли? Очевидно, ты жил там. Почему ты не ушел вместе со всеми?

Эрнан лишь пожал плечами.

- Что ж, - сказал друид, поняв, что разговорить фермера не удастся. – Я и мои спутники расположимся на ночлег. Покойной ночи, земледелец. С первыми лучами солнца мы уедем.

Эрнан, дождавшись, когда старик скроется в доме, подошел к Идусу и Нейсти. Он обнял девочку и повел за собой к саду лунных деревьев. Среди серебристых ветвей уже набухли белоснежные бутоны. Эрнан уселся прямо на землю. Нейсти улеглась рядом, устроив голову на коленях у фермера. Они смотрели, как, лепесток за лепестком, раскрываются цветы. Идус встал рядом и положил свою большую голову Эрнану на плечо.

***

Эрнан сидел, вдыхая тонкий аромат ночных цветов. Нейсти спала, и фермер тихонько гладил жесткой ладонью ее огненные волосы. Идус бродил где-то среди деревьев. Эрнан смотрел в темноту и вспоминал тот день, когда Фарадруим стал Проклятым лесом.

Тем летом утро выдалось свежим и солнечным. Жена Эрнана Фемия и их десятилетняя дочь Мирин собрались в лес, чтобы набрать черники для пирога. Они надели плащи с капюшонами и повесили на локти корзины. Эрнан поцеловал малышку в лоб, а жену в губы. И они, держась за руки, побежали к лесу.

Фермер проводил их взглядом и занялся обычными утренними работами. Он переделал все дела, когда солнце почти достигло зенита. Родные все еще не вернулись. Эрнан вышел на дорогу, ведущую к лесу. Он смотрел на холмы с нарастающим беспокойством.

Страшной силы рев разорвал тишину над долиной. Казалось, некий великан дует в исполинский рог. Тысячи испуганных птиц взлетели над деревьями. Они устремились вверх. Но небо тоже отпугнуло их, приняв странный зеленый оттенок. В панике птицы заметались, не зная куда деваться. Небеса тем временем стали оранжевыми, а затем кроваво-красными. Чудовищный рог смолк. Откуда-то с холмов подул горячий ветер. Мощная воздушная волна ударила Эрнана, опрокинув на землю.

Кое-как поднявшись, протерев глаза от пыли, фермер увидел, что небо вернуло обычный цвет, а холмы затянуло серым туманом. Не раздумывая, Эрнан бросился к лесу. Он бежал, на ходу выкрикивая имена жены и дочери. Фермер влетел в густой туман. На расстоянии вытянутой руки, ничего нельзя было разглядеть. Деревья превратились в тени. Эрнан метался по лесу, спотыкался, падал и продолжал звать родных. Наконец, выбившись из сил, он рухнул на колени, рыдая. И тогда из тумана вышла Фемия, с Мирин на руках. Она шла, пошатываясь, с искаженным ужасом лицом. Эрнан бросился к жене, выкрикивая вопросы. Но женщина молчала, глядя прямо перед собой невидящими глазами. Эрнан забрал у нее бесчувственную девочку. Одной рукой прижимая к себе дочь, а другой, обняв за плечи жену, фермер повел их к дому.

В доме, Эрнан положил на кровать все также безучастных Фемию и Мирин. Они лежали с открытыми глазами, никак не реагируя на расспросы фермера. Эрнан привел к ним испуганную деревенскую знахарку, но та ничем не смогла помочь. Потянулись тоскливые дни. Женщина девочка лежали живыми трупами. Фермеру иногда удавалось напоить их молоком, но все равно было видно, как высыхают их тела. У Фемии и Мирин стали вылезать волосы, а затем выпадать зубы. Чтобы хоть как-то заглушить тоску, Эрнан стал прикладываться к бутылке.

Как-то посреди ночи, Эрнан очнулся от пьяного беспамятства и бросил привычный взгляд на кровать. То, что он увидел, заставило его закричать от ужаса. Его жена и дочь, сплошь покрылись короткими иссиня-черными волосами. Глаза их пожелтели, а вместо выпавших зубов прорезались белоснежные клыки. Фемия и Мирин поднялись с кровати. Они медленно пошли к фермеру, раскинув руки и призывно мяукая. Эрнан вскочил и в панике бросился прочь из дома. Не останавливаясь, он бежал всю ночь, пока не оказался в Западном Молдинге. Там он зашел в трактир и не выходил из него три дня. Пропив все деньги, фермер с опаской все же вернулся домой. Существа, некогда бывшие его женой и дочерью, исчезли без следа...

Тем временем, люди стали покидать деревню. Они бросали дома и наделы, в чужих землях им грозила нищета, но это было лучше, чем жить рядом с Проклятым лесом. По ночам с холмов доносились завывания, дикий хохот и плач. Люди рассказывали, что видели на окраине леса двухголовых оленей, шестиногих кабанов и волков со светящейся голубым цветом шкурой. Ходячие кошмары подбирались все ближе к домам и крестьяне, не выдержав ужаса, бежали.

Эрнан же решил остаться. По непонятной причине, Проклятый лес оставил его в покое. Каждое утро фермер вставал и занимался хозяйством. А по ночам напивался. Однообразное течение дней было нарушено лишь однажды, когда на двор к Эрнану забрел церикон. Человек не удивился, когда зверь с ним заговорил. Рыдая и запинаясь, церикон рассказал, что когда-то был человеком и звали его Идус. Но никаких подробностей вспомнить не смог. Эрнан позволил ему остаться у себя.

Добил же Восточный Молдинг лесной пожар следующего лета. Тогда последние упрямцы признали, что земля эта проклята. Деревня опустела. А Эрнан остался вместе с новой семьей – цериконом Идусом и немой девочкой Нейсти.

***

С рассветом, как и обещал, друид со своими спутниками уехал. Обитатели фермы вернулись к обычной жизни. Дни покатились своим чередом. К следующему новолунию на ветвях лунных деревьев, появились первые плоды. Они были еще размером со сливу и коричневого цвета, но обещали вскоре налиться соком и вырасти. Уже было видно, что лунные деревья дадут хороший урожай.

Той ночью фермер и его семья расположились на крыльце. Эрнан рассказывал сказки Нейсти, устроившейся у него на коленях. Идус стоял рядом, опираясь на один из столбов, поддерживающих навес. На днях он правой передней ногой наступил на острый камень и теперь хромал. На перилах крыльца стояла масляная лампа. Ее желтый свет порождал ощущение уюта.

Вдруг, церикон вытянул шею и насторожил уши.

- Кто-то едет! – крикнул он. – Кто-то мчится к нам!

Теперь и Эрнан услышал стук копыт и грохот колес. Несколько минут спустя из-за дома вылетела телега, запряженная хрипящей от напряжения лошадью. На облучке сидел мужчина в крестьянской одежде, рядом с ним женщина, прижимавшая к себе орущего младенца. На телеге кое-как были свалены мешки и корзины со скарбом.

- Фоморы идут! – крикнул возница. – Они уже близко! Спасайтесь!

Телега промчалась дальше по дороге. Эрнан успел увидеть, что из ее заднего борта торчали несколько стрел с черным оперением. Фермер вскочил, поставив Нейсти на землю. Нужно было бежать. В Западный Молдинг, а то и дальше. Эрнан вопросительно посмотрел на церикона. Тот горестно покачал головой. Хромой Идус не смог бы увезти двоих людей.

- Значит пешком, - сказал Эрнан. И добавил сквозь зубы. – Проклятый друид!

- Они уже совсем близко! – взвыл церикон. – Что делать? Мы погибли!

- Бежим в лес, - решительно сказал фермер.

- О нет! Нет! – запричитал Идус.

Не обращая на него внимания, Эрнан подхватил на руки Нейсти и бросился к холмам. Церикон, хромая, последовал за ними.

***

С вершины холма они смотрели на оставленный дом и сад лунных деревьев. Полная луна хорошо освещала долину. Вот среди светящихся серебром деревьев показались первые всадники. Уродливые фоморы, коренастые, с серой кожей, остроухими головами, маленькими красными глазками и ртами полными длинных острых зубов ехали на наклави – четвероногих тварях похожих на лошадей с ободранной шкурой. Один из фоморов держал в когтистой лапе копье с насаженной на нее седой длиннобородой головой. Часть чудовищ проехала к дому, другие разъехались по саду. Фоморы ломали ветви и обрывали с них недозревшие плоды.

Видя, как уничтожается ее любимый сад, Нейсти не смогла сдержать стон. Этого оказалось достаточно, чтобы один из наклави повернул свою безглазую голову к холму. Его всадник тоже заинтересованно посмотрел на заросли, где скрывались обитатели фермы. Он тронул коленями красные бока своего скакуна и медленно поехал к холму. Несколько фоморов потянулись за ним.

- Бежим! – крикнул Эрнан.

Они вскочили с земли и бросились вглубь Проклятого леса.

***

В лучах рассветного солнца Проклятый лес выглядел обыденно. Фоморы не стали их преследовать – они были чувствительны к магии пропитавшей эту землю. Мужчина, девочка и церикон настороженно оглядывались. Вокруг высились буки, с поросшими изумрудным мхом стройными стволами. На земле росли пышные папоротники, высотой по грудь взрослому человеку.

Все было мирно, только в ухо Эрнану возбужденно шептал некто невидимый. Невидимка будто хотел поделиться неким секретом. Его слова наскакивали друг на друга, сливались, прерывались хихиканьем и понять его был совершенно невозможно. Краем глаза Эрнан поймал какое-то движение. Кажется, ветка ближайшего бука ожила и, извиваясь, словно змея потянулась к фермеру. Эрнан повернул голову, чтобы рассмотреть ее получше. Но ветвь тут же застыла, прикидываясь обычной частью дерева.

Вдруг все залил розовый свет. Розовыми стали небо, деревья и папоротник. В воздухе затанцевали золотые пылинки. Откуда-то из глубины леса донеслись звуки арфы. Золотистые пылинки слиплись в фигуру, напоминающую человека. Фигура помахала рукой, подзывая к себе.

- Заманивает вглубь, - сказал Эрнан.

Он обернулся к Нейсти и вздрогнул. Очевидно, девочка пыталась ободряюще улыбнуться. Но в этом искаженном месте ее улыбка растянулась до ушей, превращая лицо Нейсти в шутовскую маску. Эрнан посмотрел на Идуса. У церикона из пасти полезли кабаньи клыки, а на лбу открылся третий глаз. Фермер взял руку Нейсти в свою и положил другую на холку церикона. Они не сойдут с места.

Лес, казалось, разочаровался в пришельцах. Розовый свет погас, растворилась в воздухе золотистая фигура, стихла арфа. Растения вернули нормальный цвет, а небо затянули серые тучи. На людей и церикона, вернувших обычный облик, посыпался град. Первым их побуждением было броситься под защиту ближайшего дерева. Но Эрнан заметил, что на стволе бука раскрываются три черных провала. Вместе они напоминали пустые глазницы и беззубую пасть. Обитатели фермы остались стоять на месте.

Завизжала Нейсти, показывая на градины у своих ног. Эрнан пригляделся. С отвращением он понял, что они стояли под градом из глазных яблок. Дрогнула земля. Градины-глаза покатились в разные стороны. Еще один толчок. Потом другой. К ним приближался кто-то исполинских размеров. Верхушки деревьев мотались, словно в бурю.

- Уходим! – не выдержал Эрнан.

И они побежали прочь из Проклятого леса.

***

Когда они спустились с холма, оказалось, что часы, проведенные в Проклятом лесе, обернулись месяцами в обычном мире. Долину покрывал снег. Все лунные деревья погибли, изломанные фоморами. Дом превратился в кучу обгоревших бревен. Нейсти бросилась в сад, в надежде найти хотя бы одно уцелевшее дерево. Эрнан, тяжело ступая, подошел к руинам. Он тупо смотрел на то, что некогда было его домом. Идус подошел к фермеру и со вздохом сказал:

- К нам кто-то едет.

- Да сколько можно, - устало сказал Эрнан.

Они повернулись к дороге. На горизонте показалась темная полоса. Она приближалась, разделяясь на тысячи всадников. Слышалось лошадиное ржание и бряцание оружия. Один из всадников отделился от войска и поскакал к ферме, опережая остальных. За ним последовал еще один.

Всадники приблизились. Первый оказался юношей, облаченным в богатые доспехи, в шитом золотом красном плаще и мечом, с украшенной изумрудами рукоятью у пояса. За ним следовал воин в обычных доспехах, но с копьем с насаженной на острие головой фомора.

- Приветствую тебя, земледелец! – крикнул юноша. – Я Адамин, принц Катанский. Мы преследуем остатки войска фоморов, разбитых при Брекноке. Мы будем гнать их до самого Серого моря. С нами туата и лепреконы. Дозволишь ли стать лагерем в твоей долине, очищенной нами от нечисти?

- Добро пожаловать, - буркнул Эрнан.

***

Будто по волшебству, вся долина покрылась палатками и кострами. Запылали костры. Воины стали готовить похлебку. Адамин распорядился накормить фермера и его домочадцев. Эрнан подсел к одному из костров. Воины поделились с ним элем. Идуса отвели к лошадям и щедро отсыпали овса.

Нейсти бродила неподалеку. Она стеснялась незнакомых мужчин, шумных, громогласных. Задумчиво девочка ходила среди палаток и смотрела на воинов и их оружие. Она не заметила, как отошла от места, где сидел Эрнан.

- Эй, девочка! – крикнул кто-то.

Нейсти обернулась. У одной из палаток стоял чернобородый воин и улыбался редкозубой улыбкой. Еще двое маячили за его спинами.

- Заходи к нам в палатку, - сказал чернобородый. – У нас есть кое-что интересное.

Нейсти покачала головой. Воин, потеряв терпение, подскочил к девочке и схватил за запястье.

- Пошли! – прошипел он.

Нейсти уперлась ногами в землю. Чернобородый потащил ее за собой. Двое его друзей подошли к нему помогать. Внезапно, невидимые пальцы, все это время сжимавшие горло Нейсти, разжались и она закричала:

- Папа! Папа!

Коричневый вихрь налетел на них. Забывший про хромоту Идус с разбегу ударил рогами в грудь одного из воинов. Тот подлетел в воздух и рухнул на палатку, которая под его весом сложилась. Церикон встал на дыбы и обрушил удар копыт на голову чернобородого. Его череп треснул, как орех. Но третий воин оказался проворней. Он выхватил меч и вонзил его в бок Идуса. Церикон захрипел и рухнул на землю.

К месту схватки со всех сторон сбегались воины. Вместе с ними примчался и Эрнан. Он мгновенно все понял. Подскочил к воину пытавшемуся вытащить меч из тела Идуса, и ударом кулака сбил с ног. Воины возмущенно зашумели. Некоторые обнажили мечи и стали осторожно приближаться к Эрнану.

- Всем стоять! – раздался крик Адамина.

Он растолкал плечами воинов, вышел на середину и, обернувшись к солдатам, зарычал:

- Для того ли мы проливали кровь? Для того ли изгоняли чудовищ? Чтобы занять их место? Разве мы освобождали эти земли лишь для того, чтобы грабить и насиловать мирных жителей? Отвечайте!

Воины молчали, склонив головы.

- Этого и этого –повесить, - сказал Адамин, показывая на воина лежащего у ног Эрнана и того, что барахтался, пытаясь выбраться из полотнища палатки.

Эрнан подошел к Нейсти.

- Как ты, малышка? – спросил он.

Но девочка не ответила. Она стояла на коленях, гладила Идуса, а по щекам ее текли слезы.

***

На следующий день войско покинуло долину, оставив после себя виселицу, на которой болтались тела двух насильников. Эрнан и Нейсти погрузили тело Идуса на повозку, запряженную лошадью, которую подарил им Адамин. И неспешно отправились к холмам.

У самой кромки Проклятого леса, Эрнан вырыл могилу и опустил туда тело церикона. В лесу царила тишина. Солнечные лучи, светящимися мечами, пронзали кроны деревьев. Проклятый лес снова прикидывался обычным. Эрнан забросал могилу землей. Нейсти бродила вокруг, собирая цветы.

Эрнан распрямил натруженную спину и отер пот со лба. Он посмотрел вглубь леса. Сначала он ничего необычного не увидел. Но вдруг, под одним из дальних деревьев, он усмотрел две фигуры. Расстояние и яркий свет мешали разглядеть детали. Однако, фермер был уверен, что видит двух человеческих существ. Одного высокого, другого гораздо меньше. Они держались за руки. Меньшая фигурка подняла свободную руку и помахала Эрнану. Фермер сделал шаг навстречу. И тут кто-то схватил его за руку.

Эрнан посмотрел вниз. Рядом стояла Нейсти и глядела на него испуганными глазами. Фермер заставил себя успокаивающе улыбнуться. Девочка прижимала к груди букет, собранный для могилы Идуса. Эрнан протянул руку и выхватил из букета довольно невзрачное растение, с мелкими белыми цветами и мясистыми листьями.

- Знаешь, что это? – весело спросил он.

-Нет, - прошептала Нейсти.

- Это лутьерн горючий! Из его лепестков добывают масло, что горит ярким светом. А из листьев делают клей, что может склеить все на свете! Не знал, что лутьерн водиться в этих местах. Он очень редкий и очень ценный. Мы будем богаты, малышка! Пойдем скорее домой.

Нейсти положила букет на могилу. Эрнан закинул на плечо лопату, взял за руку Нейсти и они пошли не оглядываясь. Девочка несла с собой росток драгоценного лутьерна.

-Мы выстроим новый дом, - весело болтал Эрнан. – Больше и светлее предыдущего. Жить в палатке, оставленной воинами, конечно забавно. Но нам нужен основательный, крепкий дом. Правда, малышка?

Они начали спускаться в свою долину, оставив Проклятый лес позади.