– Откажись от Испытания.

Смотрит зло. Думает запугать? Ну уж нет!

– С чего вдруг? – вскинула бровь.

– Не хочу идти в Сеть с тобой.

– Вот сам и отказывайся.

Глянул так, что, наверно, убил бы на месте. Но при всех вряд ли посмеет. И она не удержалась:

– Боишься?

Боль разом скрутила запястье, когда вывернул руку. Притянул к себе, навис сверху коршуном.

– Я не для того здесь три года жилы рвал, чтобы сдохнуть из-за какой-то девки, которой вздумалось поиграть в ролевые игры! Хочешь с деревянным мечом по лесам бегать – так адресом ошиблась. Тебя первая же нечисть завалит, и ноги раздвигать перед ней бесполезно.

Пощёчина хлестнула по щеке – даже не дёрнулся. Но взгляд сделался таким, что ей вдруг разом стало очень неуютно.

– Ещё пожалеешь, что пошла со мной...

Когда отошёл, украдкой потёрла ноющее запястье. Быстро глянула по сторонам – никто не заметил? Да нет, всем плевать. Кот уже нырнул в Сеть, а остальным и дела нет.

Отказаться? Спасибо, ей хватило пары недель в этом бараке, чтоб понять – она здесь долго не протянет. Нет времени ждать до следующего захода, а Серый к тому же входит в пятёрку лучших бойцов Территории. Такой шанс упускать никак нельзя. Зря, конечно, она его тогда обозвала придурком, но кто ж знал?

***

Сел на край, глянул в ту сторону, где бесновался на ветру лисий хвост.

Джинсы, модные сапожки на каблуках... Она б ещё мини-юбку нацепила!

Зло сплюнул.

Надо же! Долгожданное Испытание, а ему такую свинью подложил случай. Кто ж знал, что идти через Сеть придётся с этой девчонкой...

Шум музыки оглушал, хотелось передохнуть, и он открыл дверь первой же комнаты. Из темноты на него вскинулся яростный шёпот, испуганно вскрикнула девушка, послышался мужской смех, хлопок пощёчины – и кто-то проскочил мимо. Дразнящий запах женского тела коснулся лёгким сквозняком, взбудоражил на миг и тут же метнулся за дверь. Только и успел заметить всполох рыжих волос, исчезающий в конце коридора.

– Стучаться надо, – проворчали из темноты.

Ему даже любопытно стало. Рыжих на вечеринке было всего две. Одна – Мирка, озорная хохотушка. Сейчас вон сидела на диване, дурачилась, строила глазки сразу двум парням, а по итогу всё равно продинамит обоих. Другая... Другую он видел впервые. Высокая, худая, но ладная – всё при ней, тонкий свитер упруго натягивается в нужных местах, талия – руками обхватить можно. Держится особняком, ни с кем не разговаривает. Её, вроде, Кот притащил на прошлой неделе. Только-только в силу вошла. Нет, точно не она – скучающий взгляд из-под длинной чёлки, ухоженные коготки постукивают по подоконнику, на пошлую шутку кого-то из ребят брезгливо поморщилась. Не по лошадке стойло, как же. Явно училась в элитной школе, по музеям культурно просвещалась, Диккенса в подлиннике читала. А тут ребята простые, многие вообще с улицы пришли, потому что податься больше некуда, а так хотя бы есть шанс.

Красивая. Даже когда недовольно поджимает губы, отказываясь от протянутого кем-то стакана с выпивкой. Принцесса, фу ты ну ты. Ну нет, такая точно не станет обжиматься по тёмным углам.

Значит, всё-таки Мирка?

Отвлёкся, чтобы сходить к столу за выпивкой. Пиво вспенилось и выплеснулось из бутылки, стоило открыть пробку.

Зараза! И руки вытереть нечем.

Пошёл на кухню.

Вода в умывальник плещет через край. Та другая рыжая растерянно пытается закрутить вентиль. Ага, с ним, этим краном надо ещё знать, как справиться.

Подошёл сзади, положил ладонь на её руку... И тут в ноздри ударил запах! Тот самый, дразнящий. Значит, она...

Воду перекрыл, а руку убирать не хочется.

– Вот ты где! – раздался за спиной недовольный голос.

Они обернулись одновременно. А Кот, кинув быстрый взгляд на приятеля, уже схватил девушку за руку и потянул к выходу.

– Я же предупреждал – от меня ни на шаг. Здесь тебе не колледж для девочек, парни простые и на долгие разговоры времени тратить не станут...

***

– Я смогу. – Облизнула пересохшие губы и тихо повторила, как мантру: – Я пройду через Сеть и стану Охотницей.

Она никогда не задумывалась, откуда они взялись. Просто встречала иногда в городе людей в глухих чёрных мундирах, с мечами на боку, что вообще казалось нелепым в то время, когда весь мир давно перешёл на огнестрельное оружие. Про них ходили разные слухи, но одно было известно точно – Гильдия не подчинялась никому, являясь особой неприкосновенной кастой.

Порыв ветра услужливо подтолкнул ещё ближе к краю. Бетонный парапет даже начал крениться в сторону пустоты по ту сторону крыши. Сглотнула. Отсюда, с высоты десятого этажа весь город был словно карта, небрежно нарисованная художником: рваные линии улиц, штампованные оттиски многоэтажек, и всё до безобразия заляпано жёлтой, багровой, бурой краской поздней осени. Утро только началось. Солнце не спешило показываться, зябко кутаясь в облачную пелену где-то над самым горизонтом.

А ведь сейчас она могла бы где-то там внизу ехать в весёлом жёлтом вагончике, слушая, как в наушниках неспешно мурлычет лёгкий драм, и строить планы на выходные. Могла бы. Но у тех троих были на неё совсем другие планы...

– Эй, красивая, куда спешишь?

Голос ленивый, насмешливый. Он не угрожал, только спрашивал. Пока спрашивал. Но страх уже навалился на плечи, не давая идти дальше. Стылый ноябрьский вечер. Тёмный проулок. И гулкие тревожные шаги за спиной. Затравленно обернулась: трое. Спокойные и сытые хищники. Убивать вряд ли станут, но просто так тоже не отпустят.

Побежала. Каблуки гулко отбивали ритм по мостовой. Шаги не отставали. К ним добавились крики и улюлюканье. В какой момент свернула не туда? Незнакомая улица вдруг окончилась высоким забором. Тупик!

Снова обернулась.

Бежать! Надо бежать!

Но страх уже тут как тут, ударил под коленки, и его подружка паника подхватила за руки, услужливо прислоняя к стене, чтоб не упала. А те трое не торопились – зачем? Девчонка всё равно никуда не денется.

Внезапно словно тысячи мурашек побежали внутри, быстро-быстро перебирая своими цепкими ножками. Растеклись лавиной под кожей, ручьями хлынули вниз, к самым кончикам пальцев. Руки обожгло, когда в отчаянной попытке защититься выставила вперёд ладони... А-а-ай!..

Когда пришла в себя, её тут же вырвало. А потом дикий ужас поднял за волосы и потянул за собой. Снова бежала. Падала. Поднималась. И летела, не разбирая дороги, ничего не видя. Забилась в какую-то щель, подвывая от дикой боли, долбящей в затылок и пульсирующей в висках. Там её и нашёл Кот – по следам ещё пульсирующей силы шёл. Сказал, что домой ей теперь никак нельзя. И никуда нельзя, кроме как... на Территорию.

Оказалось, она не одна такая. Есть и другие, кто владеет силой. А есть и те, кто не владеет, такие как Кот – они днями пропадают на тренировках, учатся фехтовать на мечах, стрелять из лука. И объединяет их одно – все они хотят стать Охотниками.

***

– Минута до старта! – скомандовал бесстрастный голос.

Рядом с её сапогами на парапет встали тяжёлые берцы, жёсткие сухие пальцы стиснули кисть. Невольно покосилась: спокоен. Ещё бы! Он три года готовился к этому дню, а у неё было всего две недели. Но она сможет. Должна смочь. Назад пути нет.

– Пошли!

Только и успела сделать вдох – рывок сдёрнул с крыши, и, кувыркаясь, словно пара подхваченных ветром листьев, они рухнули вниз.

Земля стремительно приближалась. Деревья вырастали из разноцветных клякс на асфальте, медленно ползущие точки превращались в мчащиеся автомобили. И в тот момент, когда она уже была уверена, что вот-вот станет уродливым кровавым пятном на чисто выметенной тротуарной плитке, мир исчез.

Земля ударила несильно, словно и не с крыши прыгали, а так, прилегли отдохнуть.

Вскочила на ноги, огляделась с разочарованием. Почему-то ожидала, что они попадут в мрачный тёмный мир с развалинами замков. Ведь именно в таких местах и должна обитать нечисть. Однако всё, что увидела – старый двор, поросший редкими деревьями и пожухлой травой, и спины панельных домов, угрюмо надвинувшихся со всех сторон. Небо пряталось за низкими тучами. Было не темно, скорее сумеречно. Голодной бродячей собачонкой налетел ветер, обнюхал и нетерпеливо дёрнул за край куртки. Поёжилась и застегнула молнию. Похоже, поздняя осень добралась и сюда. Интересно, это раннее утро или надвигающийся вечер? Обернулась, чтобы спросить, но увидела только удаляющуюся спину.

Чёрт!

Кинулась догонять.

Поравнявшись, пошла рядом, подстраиваясь под его размашистый шаг, но асфальт пучился, словно перепаханный, идти было тяжело.

Ему же, казалось, всё ни по чём – высокая крепкая фигура легко взбиралась на сухие шершавые гряды, перепрыгивала глубокие борозды. Боец. Один из лучших. Коротко стриженые волосы были такими же серыми, как и его одежда. Не зря его прозвали Серым. Друзей у Серого на Территории не было, но хмурого неразговорчивого парня не трогали. Вряд ли боялись, скорей, уважали. Она же за две недели так и не получила никакого прозвища – зачем имя смертнику?

Старалась удержать рвущееся наружу дыхание, но получалось плохо. Когда же они вывернули на узкую пустую улицу, не выдержала и спросила:

– Ты знаешь, куда идти?

Ответом было молчание. Игнорирует. Ну и ладно.

***

Физподготовки никакой. Ещё сотни шагов не прошли, а она уже сипит, как старая покрышка. Навязалась же на его голову! Небось, и с силой обращаться толком не умеет. Он сжал зубы, чтоб не выругаться. Зачем вообще в Сеть нырнула? Какая из неё Охотница?

Дверь приоткрылась, и тень скользнула в комнату. Скрипнула кровать. Тихий смех...

Опять пришла! Неделя осталась до Испытания, а тут что ни ночь – фиг выспишься.

Вот опять – шёпот, и вновь ритмичный скрип пружин. Он сердито накинул на голову одеяло, но, помимо воли, продолжал прислушиваться. Стон, тут же полузадушенный чьей-то рукой...

Да ё-моё! Вскочил, натянул штаны, выбрался в сумрачный коридор. Присел здесь же у двери, закурил.

Холодная стена немного остудила горящее тело. Табачная горечь успокаивала. Барак – не гостиничный номер. Хорошо хоть комнату делили всего-то на двоих с Котом. Другие так и вовсе по десять человек в одном помещении теснились.

Почти докурил, когда дверь открылась, и прямо перед его лицом возникли ноги. Длинные обнажённые ноги, уходящие куда-то вверх, в темноту футболки. И запах. Сводящий с ума, уже знакомый аромат её тела и... секса.

Дёрнуть на себя, повалить на жёсткий деревянный пол, задрать футболку... Но она уже скрылась за поворотом.

Вопрос прервал воспоминания. Смолчал. А что ответить? Сеть – это тот же город, только заброшенный. Мёртвая часть его, ушедшая в историю. Оттуда приходят твари в мир живых, город сам выпускает их. Зачем? Никто не знает. Может, городу до смерти надоели люди, и он хочет тишины и спокойствия.

Попасть в Сеть можно только один раз, как и выбраться из неё. Сумеешь справиться с нечистью на её территории и вернуться в мир живых – честь тебе и хвала, почётное звание Охотника, место в Гильдии и хорошо оплачиваемая работа по ловле просочившихся в наш мир тварей. Правда, соотношение прошедших Испытание примерно один к трёмстам. И хоть существование Территории не афишируется, даже скрывается от большинства, всё равно бараки полны молодёжи. Кто-то туда приходит за призрачной надеждой на лучшее, но большинство – от безысходности.

Он не знал, куда они должны идти, и просто шёл вперёд, а выход найдётся сам. По крайней мере, он в это верил.

Улица петляла среди выпучивших пустые глазницы двухэтажных домишек. Тротуар полностью скрылся под ковром сухой листвы, а деревья, как старые истрёпанные пугала, стояли по обочинам, растопыря во все стороны голые ветки. Мостовая была почище, хотя растрескавшийся асфальт и напоминал подсохшую коросту на гниющем мёртвом теле.

Ветер стих, а может просто заблудился в узких переулках и отстал. За очередным домом улица резко свернула и оборвалась на краю широкого котлована. Внизу, полускрытые белёсой пеленой тумана, виднелись какие-то строения, больше похожие на лабиринт, выложенный из как попало сваленных бетонных балок.

Парень замедлил шаг, настороженно вглядываясь в туман. Но тут за спиной гулко ухнуло, шею кольнули комья сухой земли. Обернулся, приседая и сразу выхватывая меч. Началось!

***

Ещё прежде, чем это вырвалось из-под земли, она его почувствовала: словно кто-то куснул за нервы, пытаясь привлечь внимание. Обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как ближайший дом скривился и с глухим стоном выплюнул тёмный сгусток. Он ширился и рос, заполняя пустую улицу, расползался по земле уродливой опухолью. Но долго любоваться зрелищем не пришлось – звук осыпающейся крошки под удаляющимися шагами вывел из оцепенения, а ноги уже сами набирали темп, когда рванула вслед за бегущим прочь парнем.

В странный лабиринт они влетели с ходу. Вблизи всё выглядело так, будто какой-то великан пытался построить дом из бетонного конструктора, но, не закончив одну постройку, тут же лепил к ней другую, зачастую просто прислонив недостроенную стену к уже готовой и подперев для надёжности парочкой столбов.

Свернули в очередной раз и оказались в тупике. Выскочили, вернулись назад – снова тупик!

Серый нахмурился. Подошёл к стене и, быстро подтянувшись, скрылся наверху. Нервно сжала кулаки. Страх заиграл на натянутых нервах, но позвать не решалась. Он всё равно не бросит её. Ведь не бросит же?

Тут откуда-то сзади раздался тихий смешок. Глянула в ту сторону – и забыла, как дышать.

Между серых стен скользили тени, быстрые, почти неуловимые взгляду. Но вот одна из них остановилась, будто почуяла чужое присутствие, и стал виден лысый череп, покатый лоб, чёрные провалы вместо глаз. Там же, где должен был находиться рот, расползалась зловещая щель беззубой улыбки. Вот она уже располовинила ужасное лицо надвое, раскрываясь всё шире и шире.

– Наш-ша-а-а... – коснулся сознания холодный шёпот.

Попятилась, чувствуя, как в спину упёрлись ребристые прутья ржавой арматуры. Толкали, выпихивали в проход, не желая прятать эту чужую пришлую. От ужаса она напрочь забыла даже звать на помощь.

***

Эти дурацкие стены постоянно и как-то неуловимо перестраивались. Однако поверху пройти было можно, не опасаясь, что опора исчезнет прямо из-под ног. Понаблюдав достаточно, уже повернулся, чтобы идти за Рыжей, но остановился в нерешительности. А может, не стоит возвращаться?

Мысль пойти дальше в одиночку была так заманчива, что он даже сделал шаг в сторону белого тумана, как вдруг услышал звук. Словно шипение. В той стороне, где оставил девчонку. Вихрем пронёсся по пыльным мостам стен. Как раз вовремя – твари уже заполонили тесное пространство тупика, а эта идиотка стоит, явно одурев от страха, и даже не пытается защищаться!

Прыгнул сверху, сразу сбивая с ног одного монстра и разрубая другого. Круг мечом – зацепил ещё кого-то, остальные попятились...

– Не спи! Силой бей! – крикнул через плечо, снова вскидывая меч – ещё одно тело валится с отрубленной башкой.

Они были странные, словно восковые куклы. Меч с лёгкостью разрубал тела пополам, а крови даже не было видно. Они живые вообще?

Уж и ступить негде, чтобы не споткнуться о лежащее тело, а этих уродов, кажется, меньше и не становится. Кинул быстрый взгляд в сторону девчонки – стоит опустив голову, руки сцепила перед собой. Она что там, молится? Нашла время!

Тут Рыжая подняла голову. Глаза вспыхнули алым, а сама пригнулась, скользнула под руку и выкатила из ладони... колобок. Ладный такой, как из сказки. Однако уроды, наседавшие толпой, при виде его взвыли и разом отпрянули. Стремительно оборачиваясь серыми тенями, ринулись в проём между стен. В азарте кинулся за ними, но тут же был остановлен резким криком:

– Назад!

А сама уже отскочила, за стенку спряталась. Метнулся к ней, закрыл своим телом. Не думая. Просто потому, что так учили. И через мгновение где-то в переходах взвизгнуло, взвыло и прокатилось грохотом затихающего взрыва. Открытый проём чихнул мимо них пылью и какими-то ошмётками.

Сильнее вжался в стену, чувствуя, как девчонка замирает, утыкаясь ему в грудь, как судорожно сцепляются руки, обнимая его под курткой.

***

– Неплохой фокус!

Ничего не ответила. Создание боевого шара подглядела на тренировках магов, но никогда б не подумала, что получится повторить. К горлу подступила тошнота, заныли виски – это отдача. Ничего, она уже научилась с ней справляться. Куда хуже накрывающая сознание истерика. Только не зареветь, только не зареветь!

Глубокий вдох, ещё один – и дрожащие нервы понемногу отпускает.

Когда выбрались наружу, оказалось, что туман поднялся из своего укрытия, раздался вверх и вширь и теперь укрывал всё в пределах видимости. Трава под ногами исчезла, уступив место хлюпающей вязкой жиже, которая так и хватала за ноги, словно брошенная любовница, упрашивая остаться с ней. Скорей бы выбраться на твёрдую дорогу! Брести в тумане и без того неуютно, да и выдирать ноги из топи становилось всё труднее.

Шла, то и дело оборачиваясь назад. Все время мерещились чьи-то силуэты в мутной мгле. Было ли это игрой воображения, или в тумане и вправду кто-то был, но только она прибавила шагу, чтобы не отстать от своего спутника.

Те трое приходили каждую ночь. Смотрели пустыми глазницами, жадно тянули свои окровавленные обрубки... И она вскакивала, натягивала футболку и сбегала от них. Кралась по пустым тёмным коридорам, чтобы просочиться в чужую комнату, скользнуть под одеяло и не быть одной хоть ненадолго. Кошмары уходили, уступая место чему-то более приятному. Кот не просто спал с ней – он пил её силу, по чуть-чуть. Это был их договор и плата за то, чтобы те трое уходили, и она спокойно засыпала, вернувшись к себе.

***

Стены выступили из тумана, преграждая путь, едва они вскарабкались по склону. Разбитые витрины скалили редкие осколки зубов. Когда слева уловил движение, действовал не раздумывая, как учили – выхватил меч и рубанул, в последний момент замечая, как замахнулся и ударил ему навстречу высокий парень в серой куртке. Со звоном посыпались осколки – ещё одной витрине пришёл конец.

***

Сырость пробиралась под одежду. Гулкая пустота ухала в ответ на каждый шаг. А когда Серый разбил витрину, стало совсем неуютно. Словно кто-то невидимый теперь знал об их присутствии. Знал и шёл следом.

Глаза уже давно не пытались разглядеть что-либо в белёсой мгле, нервы истончились до предела натянутой струны, уши чутко ловили каждый звук, а по коже острыми коготками царапал страх, предупреждая – они здесь не одни.

Это пришло внезапно, из ниоткуда.

Вначале послышался топот множества ног. Идущий впереди Серый резко остановился и обернулся, выжидая. И вдруг из тумана прямо на них хлынуло целое полчище чёрных блестящих тварей.

Взвизгнула, в два прыжка достигла покорёженного скелета автобусной остановки и одним махом взлетела наверх. Парень же только рассмеялся. Волна насекомых разбивалась о его ноги, не поднимаясь выше колен, хотя внешне и выглядели твари гораздо крупнее привычных обитателей ванной.

– Это же мокрицы, дура! Они не куса... А! Ч-чёрт!

Удивлённо глянул вниз, дёрнул ногой, стряхивая с себя насекомых.

И тут из тумана раздался вой. Протяжный зов, полный такой тоски, что захотелось тут же упасть и сжаться в комочек, спрятаться от него, в надежде, что не найдёт, не настигнет.

– Сюда! Живо! – Серый кинулся к вжатому в стену дверному прямоугольнику, нашаривая пальцами дырки от вырванной ручки.

Неохотно послушалась. А он уже протискивался в приоткрытую дверную щель, не обращая внимания на повисших на одежде насекомых.

Под ногами хрустело, подошвы скользили на гладких шевелящихся спинах. Стиснув зубы от отвращения, торопливо пробиралась к двери. Только б не упасть! Силу тратить не хотелось – неизвестно, что их ждёт впереди. Скользнула за дверь, а там уж темнота гостеприимно обняла, впуская внутрь.

Передёргиваясь, наощупь стряхнула с себя зацепившихся за одежду тварей. Сделала шаг – и упала, споткнувшись. Пальцы погрузились в трухлявое тело старого дерева – лестница. Провела руками по сторонам – узкие стены без дверей. Поёжилась, и, держась за стену, осторожно пошла вверх.

***

Завтра Испытание. Может, хоть сегодня не придёт? Сегодня им всем надо выспаться.

Перевернулся на другой бок, но сон не шёл. С кем ему выпадет идти в Сеть?

Встал покурить и на самом выходе в коридор столкнулся с Рыжей. Пришла-таки! Вот неугомонная!

А она вдруг обхватила руками за шею, прижалась всем телом, зашептала жарко:

– Ты тоже не можешь уснуть? Обними меня... Крепче... Завтра всё закончится и можно будет свалить из этого барака...

Он не верил своим ушам. Это она говорит ему? А руки уже сами сунулись под футболку, стиснули такое желанное тело...

– ...а Серый, этот твой сосед-придурок, спит? А то сейчас опять покурить вылезет...

Слова ударили словно оплеуха. Оттолкнул от себя так, что она даже ойкнула, влетев в стену.

Ну и к чёрту. Дрянь похотливая.

Развернулся и ушёл в комнату.

Пусть только зайдёт!

Но она не зашла. Уф, хоть сегодня он выспится.

Но сон не шёл. Злость ревниво присела на подушку и до утра шептала, что бы он сделал с этой рыжей сучкой, попадись она ему...

Лестница была бесконечной. И гнилой. Ноги дважды проваливалась в пустоту, пока достиг последней площадки. Луч фонаря на миг выхватил из темноты кусок линялых обоев, облупленный подоконник, покосившуюся раму окна, забитую куском фанеры. Странно. Внизу все окна разбиты, а тут кому-то понадобилось заколачивать оконный проём...

Раздавшийся снизу крик не дал додумать. Направил свет вниз, уже готовясь встретить новую опасность – и тут же выругался сквозь зубы: идиотка провалилась, а сейчас, опираясь руками о гнилые доски, выбирается обратно на лестницу.

***

Вспышка ослепила на миг и тут же пропала. Даже не помог!

И не успела она ещё достичь верхней площадки, как Серый в два удара вышиб тонкий лист, впуская в окно тусклый серый свет, вскочил на подоконник и исчез снаружи.

М-да. Помогать он ей, видимо, и не собирался.

Мрачно вздохнула и осторожно полезла следом.

***

Последняя ночь перед Испытанием. Ей нельзя силу тратить. Нельзя. Но куда деваться, когда эти трое снова придут? А в том, что они придут, она не сомневалась. Приподнялась на кровати, нащупала в тумбочке початую бутылку, припасённую с вечеринки... Горло обожгло едким пламенем. Закашлялась.

Какая гадость!

Но тепло уже начало расползаться по телу. Откинулась на подушку. Может, пронесёт.

Не пронесло. Стоило сознанию затуманиться долгожданным сном, они снова пришли. Проснулась с криком. Снова полезла в тумбочку... Нет, не поможет. Уже точно знала – не поможет. И в одной футболке выскользнула за дверь.

***

Обернулся, хмурясь – чего она там копается? Подошёл, дёрнул за руку, помогая взобраться на крышу. Вот курица!

– Думаешь, оно нас здесь не достанет?

– Какое «оно»? – переспросил рассеянно, вглядываясь в расстилавшийся перед ними ребристый скат.

– То, что выло в тумане.

– Будешь задавать идиотские вопросы – тебя достанет в первую очередь.

Засопела обиженно. Ну, хоть заткнулась – и на том спасибо.

И снова в голове мелькнула нечаянная мысль «А что если?..» Нередки же случаи, когда из Сети возвращался только один.

***

Крытая шифером крыша была не лучшим местом для прогулки, но выбора не было. Вслед за ним полезла выше, туда, где конёк соединял две покатые половины.

Да отсюда же навернуться в два счёта!

Сверху было видно, как с той стороны, откуда они пришли, в тумане что-то движется. Мгла колыхалась, словно море.

Нервно сглотнула и, не поднимаясь на ноги, так и поползла на четвереньках.

Тихий шелест донёсся, когда добрались уже почти до середины. Задумавшись, она пропустила настойчивую колющую дрожь в нервах, а теперь было поздно – их нагоняли. Что это было – невозможно сказать. Поначалу казалось, что ветер гонит по крыше кучу пыли, но стоило вглядеться повнимательнее... Полз шифер! Он полз волной, будто прямо под ним скрывалось и перекатывалось нечто, стараясь подкрасться незаметно.

***

Едва услышал звук, как сразу сообразил, откуда опасность. Обернулся – так и есть. Сражаться на крыше – гиблое дело, тут только магией. Повернулся к девчонке.

– Гаси, чего ждёшь?!

В ответ – недоумевающий испуганный взгляд. Чуть не выругался. Всё ясно – от Рыжей толку мало. Снова накатила злость.

Навязалась же на его голову! Выбора нет – придётся прыгать.

Заскользил по крыше, притормозил у самого края... За спиной грохотали шаги.

***

Она встала, чтобы спуститься, но ноги предательски поехали. Взмахнула руками, стараясь зацепиться за что-нибудь – пальцы царапнули грубую кожу чужой куртки, сжались, пытаясь ухватиться... и небо кувыркнулось прямо на голову.

Царапнули острые ветки кустарника, пытаясь поймать, удержать – и она свалилась на что-то мягкое, топкое, со смачным чавканьем принявшее её в свои объятия. Сладковатый чуть тошнотный запах гнили забился в нос.

Подняла голову, глянула наверх. Но то, что гнало их по крыше, спускаться, видимо, не собиралось. Что ж, можно выдохнуть. Осмотрелась... и быстрее поползла вниз, выбираясь из огромной кучи мёртвых полусгнивших яблок. Ей не хотелось знать, кто собирает яблоки в этом странном мире.

Где-то вдали загромыхало, зарокотало, словно приближалась гроза. Воздух вокруг сдвинулся, уплотняясь. Казалось, какое-то огромное чудовище перекатывается там, за полосой тумана, подбираясь всё ближе и ближе.

Решительно тряхнула головой, вновь отгоняя панику. Не время! Поднялась, брезгливо вытерла руки о джинсы. Но скользкая холодная гниль только больше размазывалась по ладоням, затекая между пальцами. И тут она увидела Серого...

Он лежал чуть ниже, почти на земле. Лежал лицом вниз, неподвижно, и даже не пытался подняться. Сердце заколотилось так сильно, словно хотело пробить грудную клетку и сбежать.

Он... погиб? Так нелепо? Из-за неё! И теперь она осталась совершенно одна в этом кошмарном гнилом мире! Нет-нет-нет!

Подошла поближе, присела...

Как же страшно посмотреть ему в лицо, увидеть мёртвые, невидящие глаза...

Нерешительно тронула за плечо – и тут же оказалась лицом на земле.

– Держи подарочек, курица!

Парень быстро сунул ей руку за шиворот, и тут же откатился в сторону.

Что-то холодное, шершавое зашевелилось под футболкой. По коже заскребло множество маленьких ножек. Девушка взвыла, вскакивая на ноги. Рывком стянула и отшвырнула в сторону куртку. Закинув одну руку за голову, второй оттянула низ футболки, прыгала и извивалась, пытаясь вытряхнуть нечто мерзкое, гуляющее по её спине. А то большое, скрывавшееся в тумане чудище, разом померкло. Сжалось, спасовало перед маленьким кошмаром с цепкими лапками.

Подвывая от ужаса, она стянула через голову футболку, чувствуя, как заскользили по коже острые коготки, теряя опору. А Серый уже хохотал, поднявшись на ноги.

– Ах ты...

Все страхи были разом забыты. Ярость проснулась, открыла глаза, потянулась... А затем ударила, целясь прямо в эти скалящиеся зубы. Мгновение – и она летит носом в траву. А в волосы уже вцепились чужие пальцы, больно потянули на себя.

– А я предлагал отказаться...

И тут туман взорвался.

От невыносимого грохота заболели уши. Резко стемнело, будто свет заслонила чья-то зловещая туша. Земля вздрогнула и куда-то поплыла.

– Беги! – вздёрнул на ноги приказ.

И, подхваченная вздыбившимся земляным валом, она понеслась прочь. Заросший травяной склон разом обрёл подвижность и теперь колыхался, словно встряхнутое покрывало. Земля кренилась всё больше и больше, и она, не удержавшись на ногах, потеряла равновесие и кубарем покатилась вниз.

Её швыряло, ударяло о какие-то камни и сучья, и в конце концов впечатало в стену.

С трудом приходила в себя. Исцарапанное тело болело так, словно с него заживо содрали кожу. Беглый осмотр показал, что сапоги печально улыбаются порванными замками, сквозь дыры в джинсах светятся бледные коленки, а от бюстгальтера остались одни воспоминания. Она привалилась обратно к стене и сжалась, обняв руками колени. Все эмоции ушли в отключку. Один инстинкт самосохранения – самый древний, самый сильный ещё жил в теле. В затылке тупо билась единственная мысль – выбраться отсюда любой ценой.

Трясло. От боли, от холода, от всего пережитого. Сколько времени она так просидела? Минуту? Час? Время здесь текло лениво, словно кисель.

– Прикройся.

На ноги упала чужая куртка. Грязная, местами порванная. Но она схватила её и натянула, застегнув замок до самого горла.

Злость прошла, когда поняла, что ему досталось ничуть не меньше, но разговаривать уже не хотелось. Ничего больше не хотелось.

А Серому становилось всё хуже. Это было заметно, хоть он и молчал. Сначала просто хромал на правую ногу, потом уже подволакивал за собой. Подскочила, чтоб помочь – грубо оттолкнул. Чёрт бы его побрал. Погибать из-за его упрямства совсем не хотелось. Но решение уже зрело...

***

Мальчишкой он любил разложить на полу большую карту города и водить пальцем, прокладывая маршрут. Смотрел на красивые линии улиц, то сходящихся, то пересекающих друг друга. Линии сплетались в сеть. В них был какой-то свой особый ритм. Чёткая отлаженная система. Город был очень старый. Когда люди нашли его после столетней войны, в нём не осталось никого, кто бы мог поведать его историю. И они просто заняли его, обживая, перекраивая под себя. Тогда-то и появилась нечисть...

Лабиринт улиц всё глубже заманивал в свою сеть, а они плелись уже еле-еле. Местность была совсем незнакомая. Или просто казалась такой, скрывая знакомые черты под маской разрухи. В голову стали закрадываться сомнения: а правильно ли они вообще идут.

И ещё он потерял фонарь. И флягу с водой. Но не это было самое худшее... Нога! При падении с крыши он неудачно приземлился на правую ногу и, если поначалу ещё как-то шёл, то теперь опереться на неё и вовсе не мог – колено взрывалось предательской болью, отказываясь держать вес тела.

Дура! Он сразу понял, что приземление в кучу яблок и листвы будет лучшим решением, но она всё испортила. Как же она его бесила!

И всё же куртку отдал. В конце концов, по его вине эта идиотка осталась почти голой. Хотел уйти сам, но когда наткнулся на неё, вжавшуюся в стену, растерзанную, жалкую... Не смог бросить. Хотя и очень хотелось. Но... Не смог.

Холод гладил голые руки, его стылое дыхание легко проникало через майку. Согреться бы. И передохнуть.

Остановился, осмотрелся. Старые домишки с уютными дворами, заросшими быльём чуть ли не по колено. В голове мелькнуло воспоминание:

Солнце заливает зелёный двор, а в тесном сарае темно и пахнет чем-то сухим и приятным. Его друг говорит, что это запах мышиных какашек, но всё равно запах приятный, потому что это запах тайны. А тайна в том, что они спрятались. И никто-никто их не найдёт, пока они сами не захотят показаться. Сердце так и колотится в груди – ту-тук, ту-тук. А их ищут: другие мальчишки, покричав их имена, уже скрылись в соседнем дворе. Сквозь щели в рассохшихся досках видно, как вышел из подъезда дед, как к нему подбежали девчонки и быстро-быстро затрещали, ябедничая... Конечно, дед сразу их обнаружил. Он был сильным магом. Охотником. Как и отец...

Двухэтажный сарай ничуть не изменился. Да, этот старый хрыч переживёт многие новостройки из стекла и бетона!

Побрёл вдоль ряда одинаковых дверей, отыскивая нужную... Предпоследняя, ещё крепкая, с проржавевшим навесным замком – то, что нужно. Сбил замок, потянул на себя дверь. Она скрипнула, поддаваясь неохотно. Вспыхнула тусклая лампочка, разгоняя мрак. Кладовка два на полтора, как он и думал, наполовину оказалась забита. Но то, что в детстве казалось бы сокровищами, сейчас выглядело кучей старого хлама.

Кивком показал девчонке заходить, потом забрался сам и плотно прикрыл за спиной дверь. Может, повезёт, и тесная коморка не станет для них ловушкой, но двигаться дальше он пока не в состоянии.

Рыжая села в углу, опираясь о стену, он упал рядом.

***

– Очень больно?

Парень не ответил. Сжала и разжала вдруг заледеневшие ладони.

Решиться – это самое сложное. А если оттолкнёт? Да ещё и насмехаться будет всю оставшуюся жизнь, если выберутся...

Ещё немного посидела, кусая губы. Затем подхватилась, встала на колени, склоняясь над ним.

– Сейчас помогу.

И принялась торопливо расстёгивать ремень на его брюках.

– С ума сошла?

Перехватил её руки, оттолкнул.

Огрызнулась:

– Думаешь, мне этого так хочется?

И, не глядя на него, добавила уже тише:

– Я одна не дойду. А это единственный способ передать тебе немного силы... чтоб смог хотя бы встать и идти.

***

Не сразу понял, что она имеет в виду, а когда сообразил... Поначалу растерялся. Хотел оттолкнуть, нагрубить. Но чуть подумав, пришёл к выводу, что в её словах есть резон – на одной ноге он далеко не ускачет, а если на них снова нападут...

Расстегнул штаны, стянул вниз, откинулся назад, прислонясь к стене... Поначалу он никак не мог перестать прислушиваться к шорохам снаружи, но другие ощущения вскоре вытеснили из головы мысли обо всём.

И тогда она, поспешно разувшись и скинув джинсы вместе с бельём, обхватила его за шею и села сверху...

Закрыл глаза. Сколько раз он представлял себе этот момент! Но чтоб в какой-то норе, в грязи, когда в каждую секунду может объявиться нечисть!

Пальцы на шее сжались сильнее, задышала часто... Неловко обнял, потянул к себе, отыскивая губы... И почувствовал, как в тело вливается чужая сила, медленно затапливая сознание. Схлынула усталость с ноющих мышц, стрельнула напоследок и окончательно исчезла боль в колене... Медленно, очень медленно.

Нетерпеливо схватил этот слабый поток и потянул. А она вдруг тихо застонала, задрожала в его руках. И тогда уже, не в состоянии больше сдерживаться, перекатился, подминая под себя, придавил телом к земле и рывками пил, пил её всю, ощущая как сила уже не тонким ручейком – мощной лавиной хлынула в него, опьяняя.

Что-то пыталась сказать, но он рукой закрыл ей рот – не надо привлекать незваных зрителей. Забилась под ним, пытаясь оттолкнуть – бесполезно. Теперь его остановить мог бы только какой-нибудь оборотень, да и то только оторвав голову.

После полежал немного, приходя в себя, натянул штаны. Она же так и осталась лежать, как лежала. Только колени сдвинула.

Прислушался – дышит.

– Жду снаружи, – не стал тратиться на слова и осторожно выскользнул в серый сумрак.

Вокруг никого. Но всё же оставаться нельзя. Потянулся мыслью – и чуть не рассмеялся от восторга: сила кипела и бурлила в нём. Кто бы мог подумать, как много её в этом худом теле! Из девчонки со временем мог бы получиться неплохой маг.

Она вышла чуть погодя. На него даже не глянула.

– Надо убираться отсюда. – И быстро пошёл туда, где в прореху среди домов виднелась улица.

Обернулся – идёт следом хмурая.

– Эй, ты чего?

Молчит, губы кусает. Разозлился:

– Слушай, ты сама на меня запрыгнула! Что не так?

– Дурак, – сказала тихо, а сама чуть не плачет.

И тут до него дошло... Быстро привлёк к себе, провёл носом по шее. Запах её, но чего-то не хватает... Да она же пустая! Он осушил её полностью! Запоздало спохватился, да что уж там.

– Не бойся. Меня хватит на двоих.

Сказал, чтоб подбодрить, но и сам уже засомневался: она-то теперь осталась совсем безоружная. Снял с пояса и сунул Рыжей охотничий нож – всё ж не с голыми руками.

***

Нож вместо силы. М-да... Равноценная замена, ничего не скажешь. Надо было остановиться сразу же, как только пару капель дала глотнуть. Что на неё нашло? Одно слово – дура! Теперь, когда она стала совсем бесполезной, он точно бросит её здесь. Потому и нож дал – очевидно же!

Но то внезапное, безумное ещё не улеглось, не забылось. Когда же оно накатило штормовой волной, вмиг забыла обо всём на свете! Сила потоком устремилась из тела, а в голове билась одна мысль: «Только не останавливайся...»

***

Он уверенно шёл вперёд. Теперь, когда внутри зажёгся компас, сомнений не оставалось – они идут в верном направлении. И осталось совсем немного.

Сила пьянила. Все чувства разом обострились. Можно было больше не напрягаться – теперь он знал. Город говорил с ним. Через ветер, через цепляющуюся за подошвы сухую листву, через пустоту в разбитых окнах.

Город не был мёртвым – он дышал, сонно ворочаясь под уютным одеялом опавшей листвы. Он не был злым, скорее равнодушно наблюдал за живущими в нём людьми. Город не делил себя на живую и мёртвую части – он был единым. Город не любил лишь, когда его тревожили, когда перекраивали много веков назад установленный порядок. Он сыто и благостно разрастался на окраинах, попирая бывшие поля бетонной пятой многоэтажек, заботливо растил новые скверы и парки из тонких веточек, абы как втиснутых в землю горожанами.

Но когда выреза́ли старый сквер, чтобы построить очередной торговый центр – город мстил. Когда засыпа́ли городской пруд, создавая место под стадион – город мстил. Когда ему ломали хребет, снося старые здания, и разрывали его тело, чтобы проложить подземные туннели метрополитена – город чуть не прикончил их всех.

Город жил. И умирать вовсе не собирался.

Они выберутся. Вдвоём. Они сумеют. Теперь он в этом был почти уверен.

***

Остановились передохнуть у выпотрошенного пивного ларька. Нарисованная на одной из уцелевших стенок бутылка щедро разливалась фонтаном пенной тёмной жидкости.

Облизнула пересохшие губы.

– Как тебя зовут?

Глянула искоса. С чего вдруг его заинтересовал этот вопрос?

– Никак.

– В смысле?

– Не успела получить прозвище.

Он нетерпеливо мотнул головой.

– Я имею в виду твоё настоящее имя. Я Кир-Санд.

Теперь она глянула на него внимательней.

Интересно... Право на двойное имя имели только те, чей род принадлежал к привилегированному классу. Хотя это уже не имело никакого значения.

– Так как тебя зовут?

Вздохнула. Кажется, это было так давно. Да и ей ли принадлежит тот странный набор звуков?

– Ева.

Он молчал, будто ждал продолжения.

– Мария.

***

Довольно кивнул. Так и думал – породу не скрыть. Уж слишком она выделялась из всех остальных ребят на Территории. Что ж, так даже лучше. Он повернулся, чтобы идти дальше...

– Лукреция.

Третье имя ударило в спину. Воздух внезапно стал твёрдым льдом, не желая вдыхаться. Ноздри отчаянно тыкались в ледяную поверхность, пытаясь вобрать в себя хоть капельку кислорода. Тщетно. Тогда жадно раскрыл рот и, как рыба, принялся глотать, пить это морозное крошево.

Тройное имя. Только с десяток людей во всём городе носил тройные имена – члены королевской семьи. Но среди правящей династии не было и не должно было быть магов. Он слышал от отца, что детей с обнаруженным даром тихо убирали, не давая достигнуть совершеннолетия. Её б нашли даже на Территории. Рано или поздно. Оставался только один шанс. Единственный шанс выжить – стать Охотницей.

Теперь только он понял всю глубину отчаяния этой странной худой девчонки.

– Мы дойдём, – уверенно сказал, уже не обманывая – теперь он и сам верил, что сделает всё возможное, чтоб они дошли.

Однако он слишком расслабился, уверенный, что город не станет мешать им уйти. Город и не стал. Но были другие...

Тень мелькнула слева, прячась в разломе стены. Глаз уловил движение на той стороне улицы, между пустых мусорных баков – их окружали. Не замедляя шаг, взял левее и свернул за угол кирпичного здания. Тут можно срезать путь через дворы. Взял Еву за руку, стараясь, чтоб со стороны жест показался небрежным, и как только угол дома скрыл их от преследователей, шепнул:

– Бежим.

Но не он один хорошо знал внутренности старого города. Когда, попетляв между натыканными почти вплотную домами и проскочив по узкому туннелю между заборами, они выскочили на детскую площадку, их уже ждали.

Четверо впереди, ещё трое справа и пара слева. Одному не справиться, учитывая, что теперь ему надо защищать не только себя. Но хуже всего было то, что это была вовсе не нечисть...

Он знал их. Одного так даже слишком хорошо – мордастый бугай со сломанным носом явно был у них вожаком. Впрочем, он всегда был вожаком. Даже на Территории. Даже в далёком детстве. Это его идея была спрятаться в старом сарае. Его друг. Его лучший друг, не вернувшийся из Сети два года назад.

– Здорово, Серый!

– Привет, Крот.

– Я смотрю, ты в Сеть как на пикник собрался – вместо мага деваху с собой прихватил.

Промолчал. Вопрос явно не стоит ответа. А вот у него вопросы копились и множились. Как они выжили? Почему не вернулись? Взгляд быстро ощупывал лица, фигуры... Но не зрение – внутреннее чутьё подсказало перемены. Ввалившиеся почерневшие глаза, узкие, почти исчезнувшие губы, вытянутые лбы... Кого-то изменения коснулись больше, кто-то ещё сохранял человеческий облик.

Внезапная догадка царапнула, однако странно, что никто до сих пор этого не понял...

– Я бы предложил тебе остаться с нами, но стать Охотником – это ведь твоя детская мечта, а, Серый? – Крот презрительно прищурился.

Он всегда был лучшим. В дворовых играх, на тренировках. В тот год Серый не пошёл на Испытание – не был уверен, что пройдёт. А Крот пошёл...

– Почему? – задал вопрос, на ответ особо не надеясь.

– Потому что там наверху любят таких как ты! Чистеньких, богатых. А мы отребье! И останемся им, даже нацепив чёрные мундиры. Никогда не станем для вас ровней. – Крот презрительно сплюнул в их сторону.

Да, отец всегда был против того, чтобы он «слонялся по улицам со всяким отребьем». Однажды так прямо и заявил, встретив мальчишек во дворе. Но Гильдия всегда была вне Закона, едва ли Крот этого не знал. Или не хотел знать?

– Предлагаю сделку – оставляешь девку и свободен, – Крот ухмыльнулся, – У нас тут с бабами напряг.

Его дружки заржали.

Пожал плечами, делая вид, что ему всё равно.

– Забирайте.

И толчком в спину отправил девушку Кроту.

Взгляд, который она кинула через плечо, растерянный, неверящий. Этот взгляд чуть не заставил его передумать.

Звякнул, выбитый из руки бесполезный нож...

Твари слишком увлечены добычей, поэтому ничего не заметят. Ева тоже не сообразит. Тем лучше. Он успеет.

Равнодушно отвернулся и пошёл прочь, стараясь не отвлекаться на крики за спиной. Сосредоточился на защите, которая тонкой плёнкой бежала по телу, растекалась от спины вниз и в стороны, до самых пальчиков, до кончиков рыжих волос. Быстрее. Быстрее! А в сжатых кулаках уже набирала мощь стекающая к ладоням сила...

Её крики, всхлипы вперемешку с хохотом уродов стали глуше. Он чувствовал только защитный контур, коконом одевающий чужое тело. И когда контур, наконец, замкнулся, он развернулся и ударил.

Стена огня пронеслась над остатками детской площадки и накрыла выживших. А он рухнул от страшной боли взорвавшей черепную коробку.

Уже не видел, как горящие тела бежали и падали, катались по земле, пытаясь сбить огонь. Не слышал ни криков, ни стонов, ни рёва голодного пламени, пожиравшего тела бывших друзей, так и не ставших врагами.

Он лежал, уткнувшись лбом в холодный песок, закрыв голову руками. Боль разрывала мозг, не давая думать. Да, лучше не думать. Не думать... Но одна мысль настойчиво пробивалась сквозь боль, заставляя подняться на ноги и идти, превозмогая почти безумное желание зарыться в этот холодный песок, словно червь.

Еву нашёл не сразу – забилась под металлический язык перевёрнутой детской горки. Сжалась в комочек, как выпавший из гнезда птенец, обняв руками голые коленки. Вытаскивать её оттуда пришлось едва ли не силой – девушка, кажется, ещё не пришла в себя. Набросил на плечи куртку, сбив с неё остатки пламени, крепко прижал к себе, чувствуя, как дрожит хрупкое, почти поломанное тело. И даже на миг забыл свою собственную боль.

– Они тебя... – страшные слова застревали в горле.

Отрицательно мотнула головой.

Выдохнул – успел!

– Я не мог иначе, понимаешь? Или ты сгорела бы вместе с ними.

Так много хотелось сказать... Но времени на разговоры не было. Потом, всё потом. Пусть они только выберутся отсюда.

Он вложил в удар всю силу, что была в нём. Маячок угас, но он помнил, где выход.

***

Даже не сопротивлялась, когда взял за руку и потащил за собой. Ноги переставляла автоматически. Казалось, ей теперь никогда не отмыться от мерзкого ощущения чужих рук на своей коже. Рук, в одно мгновение превратившихся в пламя. Жаром обдало, словно её живьём сунули в печь. Кругом горело всё. И все.

Очнулась, услышав знакомый голос. Отчаянно хотелось разреветься, но слёз не было. Видимо, жаром высушило. Странно, что она ещё может видеть. Лучше б не видела. Кадром из плохого кинофильма картинка намертво впечаталась в мозг. Замершие на ней горящие силуэты затаились, ожидая того часа, когда жертва снова останется одна. Ждать придётся недолго – пусть только наступит время ложиться спать...

***

А она молодец! Даже с защитой пережить стену магического пламени – не каждый сможет. Уже смотрит вполне осмысленно. Это хорошо, а то он уже собрался тащить её на себе.

Теперь они почти бежали. Не обращая внимания на усталость, на мучившие голод и жажду. Даже холод не так сильно чувствовался – его перебивали боль и отходняк после пережитого.

Выбраться отсюда как можно скорее! Покончить с этим затянувшимся кошмаром!

***

Ева недоверчиво покосилась на него, но он упрямо кивнул.

– Знаю, это звучит бредово, но это и есть выход. Единственный.

Напрягся, используя меч как рычаг, и сдвинул в сторону тяжёлую крышку канализационного люка. Крепкая заговорённая сталь даже не погнулась. Сел на край, спустил ноги вниз.

– Неужели так и не поняла? – вздохнул устало. – Не было никакой нечисти! Были лишь они – сначала выжившие в жерле столетней войны, укрывшиеся на тёмной стороне города и ставшие его оружием против живых. А после их ряды пополнили (и исправно пополняют) новобранцы, отчаянно мечтающие стать новыми Охотниками.

Желания прыгать в неизвестность не было никакого. И, видимо, это отразилось на её лице, потому что Кир предложил:

– Хочешь, я пойду первый, а ты за мной?

Равнодушно кивнула, присаживаясь напротив. Теперь ей было всё равно. Пусть уходит. Ей не место среди живых.

А он, словно почувствовал её сомнения, взял за руку. Сжал, как тогда, когда стояли на крыше перед прыжком. Заглянул в глаза, в первый раз за всё время. Ни тени насмешки не было в этом сером взгляде.

– Не бойся. Я поймаю...

«...и уже не отпущу» – закончил про себя.

Разжал ладонь и исчез в мрачном горле туннеля.

Упала секунда. Вторая. Поверить страшно. Довериться – ещё страшнее. Вдохнула. И, оттолкнувшись руками, соскользнула в пустоту.

Выдохнуть не успела – по глазам ударил яркий солнечный свет, и мёртвый город выплюнул её обратно на крышу.

***

Звонок разорвал утреннюю тишину, напоминая, что сегодня День Испытания.

С постели Серый вскочил бодро, словно и не он уснул, лишь когда в окно вползли серые рассветные сумерки. Сон почти улетучился, оставляя после себя только смазанную картинку.

Три года тренировок сделали из него бойца – одного из лучших на Территории. Потому что с той жалкой крупицей силы, которая жила внутри, он никогда бы не смог пройти Сеть, сколько ни учи основы боевой магии. Зато эта крупица помогла ему почувствовать ту, с кем их шансы на выживание становились вполне реальными.

Тянуть жребий всегда доверяли магам. Считалось, что чутьё позволяет найти того, с кем они составят идеальную связку.

Настал черед Рыжей. Подошла, протянула руку к старой картонной коробке... Следил за ней, боясь дохнуть. Вот она разворачивает скрученный клочок бумаги, читает, отдаёт бумажку Старшему и равнодушно отходит в сторону. Нет, всё-таки не выдержала – глаза побежали по крыше, отыскивая... Встретил её взгляд, улыбнулся и чуть заметно кивнул. Они пройдут Испытание.