Вода течет вверх

 

Снова Гартенгер бежал по летнему полю. В спину светило мягкое утреннее солнце. Дивные, никогда раньше не виданные цветы удивлённо кивали своими огромными сиреневыми головками, когда он задевал их. Капельки росы скатывались с них и падали в траву – и Гартенгер почти слышал, как они грустно позвякивают, словно звоночки. Не было ни весело, ни скорбно – было легко. Он любил это поле и эти нескончаемые волшебные цветы до горизонта. Он раскинул руки – и вздрогнул от нежданного прикосновения. Рука об руку с ним бежала девушка. Не всматриваясь в ее лицо, он знал – она улыбалась, и ей тоже было легко. Гартенгер, не останавливаясь, взял ее за руку – и они уже бежали вместе…

– Гартенгер! Га-а-артенгер, просыпайся, давай!

Юноша вскочил, чуть не свалившись с повозки. Яркое солнце ударило в глаза – был почти полдень. Он энергично потёр лицо, заставляя себя проснуться.

– Ну, ты и соня – проспал с самого утра! Давай, приходи в себя. Почти приехали уже.

– Куда? – приглаживая чёрные взъерошенные волосы, растерянно протянул юноша.

– Гартенгер, да очнись ты! В Лирусс мы приехали, в Лирусс. Продадим им шкурки нырхов. Возьмём по десятке за штуку, не меньше! А у них выторгуем бриозиты подешевле. Да не как у нас – мутные, с трещинами. Здешние бриозиты – ярко-бирюзовые, чистые, прозрачные. Я видел несколько лирусских камней у нас на фестивале осенью. Это загляденье, Гартенгер! Всего за одну повозку нырховых шкурок мы купим пять, а то и семь камней величиной с орех каждый.

Гартенгер ливанул на ладонь воды из бурдюка, умыл лицо и окончательно проснулся.

– Не суетись, Ренар. Ты ещё попробуй найди тут дурака, который возьмёт эти облезлые шкуры хотя бы по восемь яккелей.

– А чего это сразу облезлые? – обиженно протянул товарищ. – Каких ещё нырхов весной у нас можно найти? Это лучшие нырхи!

– Какие есть. Но не по десятке же!

– Ты что, заработать не хочешь?

– Хочу, особенно учитывая… – Гартенгер поймал взгляд прохожей темноволосой девушки, и запнулся. Она улыбнулась ему и быстро прошла мимо повозки.

Он вспомнил ту, из своего сна. Раньше было просто поле с цветами. Сегодня на том поле впервые была девушка. Гартенгер зажмурился и силился нарисовать в памяти ее лицо – хоть какие-нибудь черты. Но он ничего не помнил, кроме того, что она улыбалась. Даже улыбку ее не помнил. В своем сне он просто знал, что она улыбается. Какие у неё были волосы? Какой цвет кожи?

Чем дольше Гартенгер старался вспомнить, тем проворней её образ ускользал из памяти, как рыбка. Хоть бери и засыпай прямо сейчас, чтобы ждать ее во сне!

– Что «учитывая»? – Ренар несильно пнул его локтем в бок.

– А? – тот растерянно вынырнул из своих мыслей.

– Ты сказал, что не прочь заработать, учитывая… что?

– Что сестра осенью выходит замуж, и я хочу привезти ей хороший подарок, – Гартенгер растерянно зацепился за убежавшую было нить разговора.

– Сестра… – довольно протянул Ренар, завел руки за голову и откинулся назад. Он мечтательно смотрел в небо и теребил в ладони маленькие плетёные шнурки с деревянными бусинами. Гартенгер прекрасно знал, о ком он думал – о его другой, самой младшей сестре. Старшей из девчонок было уже шестнадцать, и осенью она выходила замуж. А второй – Маире – ещё два года было до замужества. Мать считала Ренара редкостным разгильдяем, и Гартенгер подозревал, что переубедить её будет непросто. Маира подарила по талисману брату и Ренару, когда они отправлялись торговать на юг. Ренар каждые пять минут украдкой дотрагивался до талисмана и думал, что друг не замечает.

 

Лирусс встретил их совсем не майской жарой. Южнее Гартенгер никогда еще не был. Говорили, что зимы здесь почти что и не было – хотя в это тяжело было поверить тем, кто зимой чистит двор от заносов высотой почти в человеческий рост. Ренар не умолкал:

– Смотри, какие здания! А крыши-то, крыши – плоские. Разве можно строить с такими крышами? Ха! А вон там дерево – смотри, даже у дерева крона какая-то плоская. А ёлки здесь и вовсе не растут, наверное, да? А смотри, какая… – он умолк и проводил взглядом случайную девушку, которая тоже удостоила любопытным взглядом гостя её города. Вроде бы ничего необычного – только волосы тёмно-каштановые, а кожа очень смуглая. Но на теле были какие-то метры тканей – как будто бы она замотала себя в две-три ярких простыни. А на запястьях было так много браслетов, что непонятно даже было, как ей не тяжело нести по улице собственные руки. Гартенгер усмехнулся – наверное, северные гости выглядели так же экзотично для лирусской красотки.

– Ты не глазей особо, а то мало ли – вдруг тут нельзя пялиться на местных девчонок.

– Ха! – Ренар задорно подмигнул, а потом снизил тон. – Тут у них и правда есть одна запретная достопримечательность. Легенду о Кернском озере слышал?

– А что там с озером? – Гартенгер отчётливо вспомнил маленькое голубое пятнышко на карте с надписью «оз. Керн». Что там может быть особенного?

– На прошлой ярмарке осенних даров у нас были гости с юга. Они часто бывали в Лируссе – торгуют здесь потихоньку. Говорили, что на Кернском озере есть странный водопад…

– Ренар, ты бы слушал поменьше их пьяные россказни. Помню я, потом вся ярмарка чирикала про странный водопад. Приехали к нам, распробовали нашу медовуху – после пятого литра они уже и сами верили в то, что несли.

– Разве ты сам не хотел бы проверить, что они там болтали? Мы же совсем рядом! Мы же не простим себе потом! Ну, представь – приезжаем мы домой. Кинутся к нам наши. Сёстры твои кинутся. Маира… Так вот – кинутся к нам, мол, а что вы диковинного видели в Лируссе? Какие они, южане? Да что там за чудесное озеро такое? А мы им – да мы, знаете ли, нырхов по десятке толкали, не до озёр нам было.

Гартенгер усмехнулся. Немного кольнуло, когда вспомнил о доме. Не то, чтоб ему было совсем не интересно, что там за озеро Керн. Просто после гибели отца уже полтора года, как все мысли были о семье: надо было прокормить мать и сестер. А сестрам еще и дать нормальное образование, чтобы удачно их выдать замуж. Было не до авантюр. Гартенгер ждал, когда старшая уже пойдёт под венец и пересядет на шею мужа. Тогда станет немного проще и можно будет вынырнуть из рутины. А пока приходилось постоянно выгадывать выручку из всего на свете – вот, как сейчас из выделанных шкур нырхов и из перекупки драгоценных камней.

До открытия больших южных торгов было ещё полтора дня. На них торговцы представляли элитные товары. Не то, чтобы нырховый мех был особо элитным – но здесь можно было соблазнить покупателя экзотикой. В конце концов, нечасто сюда приезжают торговцы северной пушниной.

Товар пришлось сдать на хранение устроителю торгов, поэтому теперь у Гартенгера с Ренаром были развязаны руки. Еще час у них ушел на то, чтобы отыскать постоялый двор. Вначале всё, чего хотелось с дороги – это наесться до отвала и завалиться спать. Но доедая непривычный бараний суп, Гартенгер почувствовал прилив сил. Глаза перестали слипаться. К удивлению Ренара, он вдруг сказал:

– А заход солнца еще ведь нескоро. Успели бы и к Кернскому озеру прогуляться.

Ренар не стал выяснять, чего это друг вдруг созрел на приключения. Он уцепился за возможность поглазеть на диковинку.

– Давай сейчас доедим пока. А потом спросим у местных, как удобнее проехать.

 

Солнце все еще жгло, но в воздухе стало ощутимо влажно и свежо. Вдалеке уже замаячил плотный туман, похожий на низкие облака. Гартенгер всё еще сомневался, правильно ли он поступил, потащившись глазеть на местную достопримечательность. Аренда лошадей в обе стороны влетела в три десятых яккеля. Стоило ли таких растрат какое-то там озеро?

– Ренар, по-моему, они просто устроили там фонтан и плетут про него байки. С такими ценами они удачно зарабатывают не только на торгах.

– Уже почти на месте. Думаешь, это сказки для путешественников? А лошадей они туда неохотно дали.

Над головами стелилась влажная дымка, которая становилась всё гуще. Неба уже почти не было видно – его заполонила мгла, которая начиналась где-то на высоте трехэтажного здания. Хотя внизу, где ехали друзья, растения благодарно тянулись к влаге, и даже нехватка света не сказывалась на этом экзотическом изобилии. Выше была мгла. А внизу уже были не пустынные лирусские пейзажи, а самые настоящие тропики.

– Чертовщина какая! Любителей диковинок таким не привлечёшь, – заворчал Ренар.

– Это точно. Вернёмся? – нерешительно спросил Гартенгер, хотя у самого внутри кольнуло – жалко было выброшенных денег.

Друг только посмотрел ему в лицо, немного замешкался. Гартенгер рассмеялся и пришпорил коня. И правда, чего это он? Забраться в такую даль – и сдрейфить перед каким-то туманом! Уже слышен был отдалённый шум. Наверное, где-то неподалёку был водопад.

Стали вырисовываться очертания небольшого здания, в которое упиралась дорога. Ротонда? Шатёр? Часовня? Скорее часовня. Конечно, она была совсем не похожа на северные церкви с золочёными куполами. Изящное строение с тёмными коваными перилами и каркасом встало на пути. Не было ни окон, ни прорех – кованый каркас словно служил клеткой для тёмного шатра. Наверху возвышался купол с огромным шпилем, который терялся в тумане.

Гартенгер присвистнул, кивнул другу и уже собирался было свернуть с дороги, чтобы объехать странное сооружение прямо по высокой траве. Но внезапное движение заставило его оторопело застыть. Лысый монах, стоявший у часовни, внезапно поднял руку вверх, то ли приветствуя, то ли упреждая от неразумных действий. Его фиолетовый балахон с пурпурным позументом сливался с шатром, поэтому пока он не шевельнулся, Гартенгер его и не видел. Почему монах? У Гартенгера не было сомнений, что это именно монах, а часовня – именно часовня, сооружение для каких-то ритуалов или служения.

– Здесь конец, – скрипуче и противно изрёк монах. Он сразу не понравился Гартенгеру – то ли потому, что говорил неприятным голосом, то ли просто потому, что встал у них на пути.

– С чего бы это? – намеренно нагло сказал Гартенгер, глядя вниз на монаха с лошади. Тот опустил руку, хотя по-прежнему даже не глянул на путников.

– Нам надо дальше. Туда, к Кернскому озеру, – растерянно объяснил Ренар. Гартенгер сердито глянул на друга – ему не нравилось, что перед этим монахом, который встал у них на пути, еще и надо оправдываться.

– Не надо дальше. Здесь конец.

Да, так разговор далеко не зайдёт. Гартенгер спешился и подошел к часовне. Он искал прореху, чтобы зайти внутрь, намеренно игнорируя стоящего рядом монаха. Ренар спешился, но не спешил присоединиться к другу.

– Гартенгер, не надо!

– Чего это?

– Это вероломство, - тихо буркнул друг.

– Сам же тянул меня сюда!

– Давай как-нибудь… по-другому.

Гартенгер зло пнул перила и вернулся к лошади. Он не мог понять, на кого он сердился – то ли на преградившего путь служителя этой часовни, то ли на друга, который потащил его к озеру. Ренар начал объяснять:

– Понимаете, нам очень нужно увидеть озеро Керн. Ваши люди в прошлом году нам рассказывали много всякого. И звали сюда. Мы приехали. Но у нас есть только несколько часов…

– Наши люди? – Губы монаха изогнулись кривой ниточкой. – Мы не служим лирусцам, а лирусцы не служат нам. Наши люди здесь, и они никого не зовут.

– Ну, почему мы не можем просто посмотреть?

– А что ты хочешь там увидеть?

Ренар глянул на друга в поиске поддержки. Но Гартенгер лишь с досадой ковырял ногой камешек в траве – пускай приятель сам разбирается с этим противным служителем. Тогда Ренар неуверенно продолжил:

- Мы приехали издалека. И хотим увидеть Кернское озеро. Нам рассказывали много… Много удивительных вещей. Волшебных и непостижимых. Мы хотим увидеть сами, как в озере течет водопад.

Ниточка губ искривилась еще сильнее, и лицо служителя от этого стало ещё противнее.

– И что же вам рассказывали про водопад?

Ренар снова безуспешно попытался поймать взгляд друга, но тот и не думал помочь с переговорами.

– Мы хотим увидеть водопад, в котором…

– В котором вода течёт вверх! – внезапно выпалил Гартенгер. – Слушай, в чём проблема? Мы просто посмотрим на ваше диво-озеро, развернёмся и уедем. И расскажем всем, какие в Лируссе и вообще на юге приветливые люди.

– Идём со мной! – резко развернулся монах, дёрнув полами своего одеяния.

Гартенгер мешкал – что-то уж очень он легко согласился. Конечно, он не поведёт их к озеру. Друзья переглянулись и вошли за монахом в часовню. Внутри горели лампады и свечи. Посередине стоял раскладной аналой, а на нём лежала раскрытая книга. Гартенгер тут же сделал уверенный рывок к книге. Но монах схватил его за руку.

– Что ты хочешь там найти?

– Ответы! – Гартенгер отдёрнул руку от его руки, покрытой сухой, словно бумажной, кожей.

– Так ты же не задаёшь вопросы. Ты требуешь показать тебе священные воды Керна. – попытался подловить его монах. Ренар вмешался:

– Задаём. Мы оба задаём вопрос – где озеро Керн?

– Тогда ответы – там. Читай.

Гартенгер пытался разгадать, что вообще задумал этот тип, который вначале запрещает, потом тут же – разрешает. Он помялся на месте, потом сделал два нерешительных шага к книге.

– Так читай же. Ты пришел за ответом.

Листы были старые и очень потрёпанные. Казалось, если перелистнуть их – книга просто рассыплется в пыль. Гартенгер взялся за аналой и наклонился к страницам, чтобы лучше разглядеть текст при свете лампад.

– «Мы вышли из воды, что наверху. Нас благословили в путь боги, что живут на облаках. Отныне мы должны хранить покой богов, которые отпустили нас в дорогу. Сменится много времен, а наши потомки будут охранять путь наверх, который пролегает через священное озеро прямо к богам.»

Гартенгер хмыкнул. Теперь понятно, чего этот монах так упёрся. Для них озеро – какой-то там «священный путь». Пусть даже так. Всё равно, почему нельзя просто посмотреть? Это он и спросил у монаха. Тот отпарировал:

– А почему нельзя просто уйти? У тебя теперь есть ответ, и это больше, чем у тебя было раньше.

– Мы хотим видеть.

– Это не прибавит тебе знаний.

– Мы. Хотим. Видеть. Озеро. – Гартенгер стал выходить из себя. На лице монаха заплясали отблески лампад, и в глазах мелькнул гнев. Он снова взвил полами балахона, развернулся и вышел из часовни. Друзья переглянулись и расценили это как приглашение идти следом.

Мощеная дорожка из часовни вела к подобию каменного бассейна с низкими бортами. По всему периметру бассейна стояло человек двадцать часовых – странных туземцев с копьями. Их лица были ярко разрисованы, а черные волосы сплетены в ниспадающие тонкие косы. Торсы пересекали змейки кожаных ремней, на которых висели ножны с короткими кинжалами. А за их спинами, в бассейне…

– Смотри! Гартенгер, смотри! Это же та самая вода! Вода, которая течет вверх.

Гартенгер улыбнулся и взял друга за плечо. За спинами часовых возвышался столб воды, которая терялась в стоящем наверху тумане. Вода и правда вздымалась из бассейна куда-то ввысь. Вздымалась не так, как в фонтанах, где струи подлетали и тут же тяжело хлюпали вниз. Друзья задрали головы, чтобы увидеть, куда деваются эти струи – лёгкие, проворные, живо бегущие домой и не подвластные привычному притяжению. Но наверху всё скрывала дымка. Гартенгера переполняла радость. Хотелось дотронуться до волшебной воды. Его рука уже потянулась, преодолев барьер часовых…

– Нельзя! – гаркнул монах. И в эту же секунду кинжал одного из часовых едва не оттяпал Гартенгеру пальцы. – Нельзя, – уже спокойнее повторил монах. Друзья недоумённо посмотрели на него. В конце концов, никакая, даже самая расчудесная, вода не стоила того, чтобы рубить странникам руки.

– Я не хотел ничего плохого, – виновато протянул Гартенгер.

– Мы только… – начал было оправдываться Ренар.

– Вы слишком много «только». Вы только пришли, вы только посмотрели, вы только хотели дотронуться. Хватит, – взвил своими полами, как крыльями, монах и развернулся к часовне, тем самым показывая, что разговор закончен.

Двое друзей виновато семенили за ним.

– Но я правда только хотел понять, как это она так… вверх… – залепетал Гартенгер с досадой. Он понял, что это конец играм с терпением монаха.

Перед часовней монах резко затормозил и посмотрел на Ренара и Гартенгера. Ниточка губ служителя изогнулась в уже знакомые очертания, обозначавшие то ли презрение, то ли злобу. В глазах мелькнула насмешка. Друзья выглядели, как два нашкодивших котёнка.

 

Ночь спустилась быстро – никак не возможно было привыкнуть, что на юге яркий день очень быстро превращается в кромешную темень. Если сумерки и были, то под покровом влажной мглы ни единой минуты их не просочилось в тропический лес.

До ночи никто больше с ними не заговаривал о том, что случилось. К вечеру появились другие монахи в тёмных одеяниях. К Ренару и Гартенгеру приставили двух молчаливых часовых – таких же, как и воины, стоящие у вод Керн.

Никто не гнал Гартенгера и Ренара в ночь в дорогу. Но и экскурсию по окрестным приметным местам им никто не устраивал. И в часовню больше не пускали и не звали. Гартенгер смотрел в одну точку, привалившись спиной к стволу, оплетенному пышно цветущей ярко-розовыми цветами лианой крондедрона. Рядом Ренар вертел головой и жадно осматривал окрестности.

– Это путь у них, там было сказано, – задумчиво протянул Гартенгер. Ренар молчал. – Значит, по нему можно куда-то проследовать. Ты вообще слушаешь меня, Ренар?

– Угу. И не только я, – друг кивком указал на двоих истуканов.

– Бьюсь об заклад, они никогда не проходили по этому священному пути! – нарочно громко и задорно поддел их Гартенгер. Тот истукан, что стоял справа, только покосился на него. Оба остались стоять как стояли.

Ренар сразу смекнул и подыграл другу:

– Уверяю, это может сделать только особый, избранный человек! Не то, что эти болваны!

Уже оба «болвана» покосились на двух друзей, но по-прежнему не шевелились. Гартенгер оторвал от крондендрона цветок, повертел его, неспешно поднялся, подмигнул Ренару и спокойно, развязно, вразвалочку направился к озеру. Охранники переглянулись и двинулись за ним. Ренар было дернулся следом, но Гартенгер выразительно посмотрел на приятеля. Тот остался на месте.

Когда охранники заметили, что второй их подопечный никуда не идет, они, как и рассчитывал Гартенгер, разделились. Один из них остался с Ренаром. Другой встал перед Гартенгером и заслонил ему путь копьем. Он выглядел решительно и очень воинственно, насколько можно было разглядеть его разукрашенную физиономию в сумраке светлячков и редких лампад, то там то тут развешенных по всему тропическому саду. Гартенгер снова обернулся на друга, улыбнулся ему и подмигнул, сам себя ободряя. А потом резко дернулся в сторону, в три прыжка одолев расстояние к водопаду. Воинственные туземцы, может, и были искусными воинами. Но поскольку нападать на охраняемое ими озеро никто уже годами и не думал, реакции этим истуканам не хватило: Гартенгера спасло собственное проворство и сумрак ночи.

Ренар уже не видел друга. Только услышал всплеск, нарушивший размеренный шум воды. Охранник схватил его за запястье железной рукой. Ренар потянулся к озеру, чтобы разглядеть, в порядке ли его друг. Может, он утонул? Может, его проткнули копьем? А может, эта вода и вовсе какая-то отравленная?! Эх, об этом надо было подумать раньше! Его успокоил крик:

– Рена-а-ар! Я только выясню, куда он впадает! Я… пфф… я выясню, куда течет Керн! – барахтаясь и отплевываясь от воды, кричал Гартенгер. В водопаде, уже выше поверхности, мелькнула знакомая рубашка. Ренар восторженно смотрел, как его друг исчезает вверху, в струях волшебного водопада.

Вокруг забегали, замельтешили монахи, которые до этого отсиживались в часовне и в других шатрах поменьше. Воин, что держал Ренара, скорчил злобное лицо и отвесил ему крепкую оплеуху. Это отрезвило: восторг от исполненной шалости сменился тревогой за жизнь друга.

– Куда? Куда он исчез? Куда он попал?

– Он уже не вернется, – скривилась знакомая ниточка губ. В этом тоне не было ни нотки тревоги.

– Где мой друг? – требовательно топнул ногой Ренар.

– Ушел! За ответами! Посмотреть они хотели! – взвил скорбно-фиолетовыми полами балахона монах. Ренар догнал его и толкнул:

– Эй! Верни мне друга, ты!..

Тут же подскочили трое туземцев и усмирили Ренара.

– Вас никто не звал. Нет больше твоего друга!

– Что значит «нет»?! Он живой! Он вернется! Этот водопад же куда-то впадает?

– Смирись. Твоего друга больше нет.

Ренара кинули под дерево в примятую траву, где только недавно сидел Гартенгер. Молчаливый туземец возвышался над ним, как огромная башня. Ренар поднял на него взгляд. Тот красноречиво погрозил копьем и повел подбородком в сторону озера. Ренар и так понял. Он не собирался повторять за другом его глупость. В том, что это была глупость, он убедился, когда увидел, как монахи разошлись по своим шатрам-молельням как ни в чем ни бывало. Они были абсолютно равнодушны к судьбе Гартенгера. Ренару от тревоги и от боли было тяжело дышать. Он свернулся калачиком у подножия туземца-башни и лежал так неизвестно сколько времени.

 

Вода плетями хлестала Гартенгера. Этих обжигающе холодных плетей было так много, что он не мог сделать нормальный глоток воздуха. В нос и рот то и дело била вода. Хотелось расправить грудь, разогнуться и вытянуться стрункой, чтобы преодолеть странное ощущение падения вверх. Но от холода все мышцы свело спазмом, и все, на что оказался способен Гартенгер – это кое-как сгруппироваться и приготовиться… к чему?

Как оказалось – к огромному, мощному, глубокому глотку желанного воздуха, который уверенно расправил его легкие. Ощущение падения прекратилось. Вода показалась уже не такой холодной. Тогда он осмелился опасливо открыть глаза.

Гартенгер барахтался посередине озера. В глубине его ноги лизали струи, словно мощные подводные родники. А над головой было просто небо. Без мглы и без леса. Обычное прозрачное небо нежно-бриозитового цвета. Гартенгер раскинул руки и ноги и лег на поверхности. Он подставил солнцу вынырнувшую из воды грудь, облепленную рубашкой, и сделал несколько медленных глубоких вдохов.

Немного отдохнув и переведя дух на воде, он погреб к берегу. Сквозь серебристо-прозрачную воду уже было видно мраморные размывы светлого песка на дне. Кое-где песчаные склоны заросли густыми кисточками тонких высоких трав. У самой воды они клонились прямо в озеро. Уставший бороться со стихией Гартенгер схватился за пучок травы и подтянулся к берегу. Выполз на коленях, помогая себе руками. Упал ничком, хватая открытыми губами воздух. Закрыл глаза, потом медленно разлепил припухшие от воды веки. Потом – снова закрыл и открыл. Потому что в первый раз он подумал, что фигура шагах в пяти ему почудилась!

Усталость словно смахнуло. Гартенгер сел в траве. С озера он и не мог заметить фигуру – она сливалась с песком и пряталась в травах. А теперь он не просто заметил – он с интересом стал ее разглядывать. А обладательница этой фигуры, судя по всему, уже давно с опаской пялилась на него, притаившись и почти не дыша.

Девушка, наверное, просто отдыхала у озера, когда явился Гартенгер. Он осторожно привстал, чтобы не напугать ее, но подходить не стал.

– Привет. Не бойся меня. Ты понимаешь меня?

Она недоверчиво усмехнулась и откинула с лица прядь пепельных волос. Тогда Гартенгер медленно и плавно приблизился к девушке. Все это время они оба, словно держась за невидимую ниточку, неотрывно смотрели глаза в глаза. Ярко-бриозитовые глаза. Два драгоценных камня. Глаза, которых в привычном Гартенгеру мире просто не бывает. Он подал ей руку:

– Привет. Я тебя не обижу.

– Привет. Откуда ты взялся? – она не спешила касаться предложенной руки, но стала с интересом разглядывать его ладонь.

– Оттуда, – он махнул в сторону озера, – Снизу. Там… Там тоже есть озеро. Озеро Керн, – так и не дождавшись рукопожатия, он стал отряхивать и поправлять одежду. Дошел до волос, попытался пригладить их, и обнаружил, что в них запутался розовый цветок крондендрона. Он осторожно выпутал его и протянул девушке. – Вот. Это тебе. – Потом с сожалением оценил немного примятое чудом уцелевшее тропическое создание и рассмеялся. Неловко вышло.

Но девушка все же протянула руку и осторожно, чтобы случайно не коснуться пальцев Гартенгера, взяла цветок. Повертела с интересом, потом кокетливо нагнула голову и приколола цветок за ушком. Она изящно повела плечиком, вытянула шею и повернулась так, чтобы продемонстрировать ярко-розовый цветок на пепельных волосах.

– Спасибо. Красиво?

– Ага, – выдыхая, кивнул Гартенгер, а сам подумал: раз она хочет нравиться, она просто человек. Вернее, просто женщина. И никакие боги, которыми стращал монах, здесь не живут.

Девушка расслабленно вытянула босые ноги, зажмурилась и откинулась на траву, подставляя под солнечные лучи все, что не скрывал белоснежный короткий хитон. Маленький несуразный подарок Гартенгера начисто лишил их короткое знакомство страха и недоверия. Он не мог перестать на нее пялиться, хотя это, наверное, было совсем уж неприлично.

– Я Гартенгер, – сделал он следующий шаг. – А ты кто?

– Га-аррр-тен-гер! – она словно попробовала на вкус его имя и улыбнулась. – А меня зовут Тиаран.

Чудной был голос у этой девушки. Она вроде как говорила без акцента, но каждый звук и каждое слово у нее выходили отрывисто, звонко, словно серебристые капельки падали на траву. По крайней мере, так тепло и радостно его собственное имя еще никогда не из чьих уст не звучало. Гартенгер снова протянул ей руку, и на этот раз она не отказала. Ее пальцы вплелись в его открытую ладонь, и он помог ей встать. Девушка отряхнула случайные песчинки с хитона, и Гартенгер не нашел ничего лучше, кроме как растерянно протянуть:

– Ты красивая, Тиаран.

Тиаран отстранилась и засмеялась:

– Ты тоже, Гартенгер!

Гартенгер обескураженно поправил мокрые волосы, кашлянул и отвернулся. Такого ему еще не говорили. Тем более, красивые девушки. Тем более, претендующие на то, чтобы быть богинями. Кстати, надо бы прояснить этот момент.

– Мне говорили, тут живут боги.

Девушка хмыкнула, а потом тут же помрачнела и посерьезнела.

– Зачем ты пришел? – Вопрос звучал почти с укором.

– Просто так… Просто было любопытно, что там дальше.

– Ну так вот, смотри, что здесь дальше, – она слова улыбнулась, запрокинула голову и покружилась, раскинув руки. – Вот это все дальше! Смотри вокруг!

Но Гартенгер смотрел только на нее – эту странную, чудаковатую, доверчивую богиню, которая ждала его по ту сторону озера Керн.

– Ты не понимаешь. Я пришел из другого мира. Там была вода, которая…

– Которая течет вверх! Я знаю. Это ты не понимаешь.

Девушка настойчиво взяла его за руку и подвела к озеру. С берега оно казалось огромным голубым глазом с белым хрусталиком: в середине со дна били струи водопада, поднимая бурлящую воду, а у берегов вода успокаивалась и отражала бриозитовое небо.

У кромки воды они остановились.

– Смотри. Не бойся, Гартенгер! Смотри, – звук его имени, произнесенный Тиаран, отзывался в Гартенгере звонким радостным колокольчиком. Она не отпускала его руку. Он аккуратно перегнулся и уставился в воду.

Живая поверхность шевелилась, играла – словно озеро дышало. И все-таки это была просто вода. Чистая, хрустальная – но всего лишь вода. Он удивленно оглянулся на Тиаран.

– Смотри глубже! Не бойся, смотри.

Чего ему было бояться? Воды? Озера? Тиаран цепко держала, не отпускала его руку. Гартенгер наклонился к поверхности так низко, что его дыхание легонько заволновало воду. На дне игриво перекатывались белые песчинки, образуя маленькие подводные дюны. Гартенгер всматривался. Он завороженно сосредоточился на игре песчинок на дне, не понимая, чего от него хочет Тиаран.

Но не все песчинки были белые – то тут, то там мелькала то желтоватая, то коричневатая, а то и вовсе зелено-голубая. То красная. То синяя. И тут он увидела, как они сложились в стройную картинку – это же его дом! На дне озера было видно дом Гартенгера, который остался далеко на севере от Лирусса и Кернского озера. Из дома выбежали сестры – они смеялись. Старшая примеряла на себя свадебный палантин, младшая прыгала вокруг. Потом обе взялись за руки и кружились. Ни смеха, ни слов не было слышно – звуки заглушала толща воды. Гартенгер забылся и протянул руку к воде. По поверхности пошла рябь, которая унесла картинку. Раздосадованный Гартенгер обернулся было на Тиаран, потом снова посмотрел на воду – на дне была новая картинка.

Это был знакомый тропический лес. Вот оно – дерево с тем самым крондендроном, цветок от которого Тиаран приколола к своим волосам. Ренар с кровоподтеком на лице лежал на боку, свернувшись в клубок у дерева. Рядом возвышался вооруженный туземец с бесстрастным разукрашенным лицом. У друга были связаны сзади руки. Сам он был какой-то помятый – видно было, ему досталось после побега Гартенгера.

– Ренар… – с болью и жалостью протянул он, глядя на бедного друга. Потом зажмурил глаза, пытаясь вымарать из памяти вид связанного Ренара на дне озера, свое глупое любопытство и все два последних дня своего злосчастного путешествия в Лирусс. Гартенгер открыл глаза – а картинка так и осталась назидательно смотреть на него из озера.

Он почувствовал, как уверенная рука Тиаран легла на его плечо. Он обернулся и посмотрел ей в лицо. О стольком хотелось спросить, но слова не сложились в вопрос так же легко, как совсем недавно песчинки – в рисунок. Тиаран сказала:

– Смотри. Смотри дольше. Ты ему снишься.

– Снюсь? – Гартенгер не осознавал, что она говорит.

– Пока ты смотришь на него в озеро, ты снишься ему, – смущенно улыбаясь, объяснила Тиаран.

Да вот же откуда он помнит эту улыбку!

– Ты, это была ты! Ты мне снилась. Я спал в повозке, а ты…

– А я смотрела, как вы ехали в какой-то город. Я видела, как ты спал. Было утро, и повозку трясло, и твой друг недовольно ворчал что-то. Рядом с тобой была гора каких-то шкур…

– Нырхов, – с необъяснимой тяжестью на душе добавил Гартенгер. – И там была ты. На летнем поле. Мы бежали вместе. Там были светло-сиреневые цветы, и на них были капли росы, словно они плакали.

– Мортиды.

– Что?

– Этот цветок называется мортида, – девушка тяжело вздохнула, будто объяснения давались ей с болью.

– Покажи мне их.

– Это вестники смерти.

– Чьей?

Она не ответила. Только с еще большей горечью вздохнула, повернулась и медленно стала подниматься на верх склона, который спускался к озеру. Гартенгер прощальным взглядом посмотрел в озеро, ища Ренара – но его уже там не было. На дне снова просто играли-перекатывались беззаботные песчинки.

Он догнал Тиаран.

– Ты – богиня?

Она остановилась, запрокинула голову и звонко рассмеялась – без малейшего следа печали, которую навеял разговор у воды.

– Я – человек! Такой же, как и ты. Когда-то, восемьсот лет назад, были случайно открыты природные порталы, через которые мы попали в ваш пустой, незаселенный мир. Наши исследователи, ученые, да и просто авантюристы заселили его. Теперь в вашем мире людей даже больше, чем в нашем.

– А почему же мы ничего не знаем о вас? Не общаемся с вами?

– Хм, так решили хранители, которые скрыли от вас это знание. Вроде того, в балахоне. Они следят за порталами и не пускают к вам никого. Мы можем только заглядывать в ваш мир через озеро.

Гартенгер уверенно шагнул обратно к воде и восхищенно окинул взглядом бурлящие струи посередине озера.

– Так это портал! Так значит, если мне надо обратно, я могу попасть в свой мир.

– Тебе не надо обратно, Гартенгер, - девушка взяла его за руку и уткнулась щекой в плечо. – Тебе нельзя обратно, – шепотом добавила Тиаран. Он приобнял ее, продолжая задумчиво вглядываться в воду.

– Там Ренар. Он ни в чем не виноват, а они его мучают. Я должен спасти Ренара. Мне надо вернуться, – Гартенгер шагнул к озеру. – Что мне надо сделать? Мне снова надо в воду?

– Нет, это портал только в одну сторону, – угрюмо объяснила Тиаран. Глаза стали потухшими и мутными, как северные бриозиты. – Идём. Ты хотел увидеть мортиды.

Не выпуская руки Тиаран, Гартенгер шел за ней вверх по склону. Ноги, уставшие барахтаться в воде, еле слушались его. Рубашка уже почти обсохла и уже не липла к торсу.

Когда они вышли наверх, Гартенгер не сдержался от восхищенного «Ааах!». Перед ними открылось целое поле цветов из его сна – с огромными, трогательно чуть поникшими сиреневыми головками. Тиаран не разделяла его восхищения. Она любовно тронула один из цветов и, словно утешая, как живое существо, погладила его по лепесткам.

Гартенгер стоял на краю поля. Здесь, наверху, гулял игривый, ненавязчивый ветерок, который трепал и парусом раздувал рубашку. Гартенгер улыбнулся, сам себе напоминая белопарусный корабль посреди причудливого сиреневого моря.

Это было то самое поле. И рядом – та самая девушка. Не было только той тонкой, прозрачной легкости, которая была во сне. И этого очень не хватало.

– А почему их называют вестниками смерти? – Тиаран только плотнее сжала губы и молчала. – А там что? – Гартенгер указал рукой вдаль, где посреди поля высился шпиль какого-то небольшого рукотворного строения. И не дожидаясь ответа, взял Тиаран за руку и неспешно пошел в ту сторону, разгребая по дороге чудо-цветы. Она брела за ним обреченно, с поникшими плечами.

Строение оказалось точно такой же кованой часовней, как и внизу, в мире Гартенгера.

– Это портал туда, Гартенгер, – неуверенно произнесла Тиаран и еще сильнее сжала его руку.

Он отстранился, но не смел силой вырвать руку из ее нежных пальцев.

– Я должен. Там Ренар. Я расскажу им правду, и они его отпустят. А потом я вернусь сюда. Можно, я вернусь? – несмело улыбнулся он. Тиаран только мелко задрожала.

– Ты не вернешься. Им не нужна твоя правда.

– Это не моя правда, это просто правда. Они думают, что здесь живут боги. А здесь просто такой же мир, как наш. Здесь ты… – он шагнул к ней ближе и заглянул в два драгоценных камня, из которых вот-вот польются слезы.

– Они и так знают правду. Они не пощадят тебя. И твоего Ренара. Они не хотят, чтобы с нашим миром оставалась связь. Им не нужна правда.

– Мне нужна правда. Мне, и Ренару, и тебе.

Тиаран только отрицательно качала головой. Из ее глаз уже вовсю лились слезы.

– Лучше бы ты никогда, никогда не нырял в то озеро! Лучше бы ты никогда не ехал в тот город! – Тиаран обхватила его за плечи и плакала уже на его груди. Он погладил ее голову, немного отстранил от себя и поправил цветок у нее в волосах.

– Я спасу Ренара и вернусь.

Он отпустил ее руку. Тяжелее оказалось отпустить ее взгляд и повернуться к шатру. Он откинул ткань шатра и вошел внутрь.

– Ты не вернешься, – прошептала Тиаран так, чтобы он не слышал, и упала на колени в рыданиях.

 

На этот раз долгого падения не было. Войдя в пустой шатер, он успел сделать два шага, как вдруг его быстро вытолкнуло вверх – и он вынырнул в озере Керн прямо за спинами туземцев, что его охраняли. Вдалеке он узнал то самое дерево, возле которого лежал связанный Ренар. Прямо из воды Гартенгер громко закричал:

– Рена-ар! Я здесь! Я видел… Я знаю правду!

Самонадеянно и глупо! Его тут же выхватили из воды и связали. Он видел, как встрепенулся Ренар на его крик и начавшийся после него гам, но вблизи увидеть друга не удалось – Гартенгера отволокли куда-то в другую сторону в окружении дюжины охранников, как будто он был опасным преступником.

– Что ты знаешь? – тут же появился лысый монах. – Расскажи нам, что ты видел там.

– Там мир! – Он восторженно пытался втолковать монаху правду. – Там целый мир! Там тоже озеро, и небо. И девушка, я видел там девушку Тиаран. Она рассказала мне правду!

Его хлестнули по лицу. Монах в окружении таких же, как он, прошипел:

– Тебя казнят через час. Тебя и твою правду. Ты понял?

– Нет, я не понимаю, почему ты не веришь? Почему вы все не верите? – Гартенгер окинул взглядом безучастные лица.

– Там, наверху, боги, которые создали наш мир. И неважно, во что мы верим и какая там у тебя правда.

Гартенгер открыл было рот возразить, но кому было возражать? Кому было доказывать? Он хватал воздух губами и понимал: бесполезно строить из себя светоч правды. Глупо! Как же глупо вышло! Гартенгер чувствовал себя предателем. Он предал Ренара. И Тиаран. И свою семью, которую никогда больше не увидит.

– Дайте мне хоть увидеть Ренара и попрощаться с ним, – бесцветным голосом сказал он. – Отпустите его? Он ни в чем не виноват.

Губы монаха знакомо сложились в мерзкую кривую ниточку. Он приблизил свое лицо к лицу Гартенгера и вкрадчиво прошипел:

– Хм, увидишься. А отпустим мы его или нет – зависит от тебя.

Монах взвил полами балахона и скрылся в лесу. Гартенгера развязали, но его охраняло столько воинов, что бежать нечего было и думать. Да и как бежать, обрекая Ренара на смерть? Ведь тогда они точно не пощадят его. В груди словно поселился камень. Гартенгер долго думал над последней фразой монаха. Отпустят ли они Ренара – теперь зависит только от Гартенгера. Сам он, ясное дело, был обречен. Прости, Тиаран! Как же хотелось оказаться сейчас на поле с мортидами! И чтобы она была рядом. Но не на том поле, которое он видел какой-то час назад – на другом поле, из его сна, где было легко и где Тиаран улыбалась.

Минуты тянулись, а мысли бежали. Сколько просидел так Гартенгер, сказать было трудно. Знакомый, почти родной голос вернул его из печальных мыслей.

– Гартенгер, друг! Гартенгер, ты вернулся! Это какие-то нелюди, Гартенгер! Зря мы ввязались в это! Зря я тебя сюда потащил. Прости, я не знаю, что нам теперь делать. Если бы мы могли все вернуть назад!

Если бы они могли все вернуть назад – в жизни у Гартенгера никогда бы не было Тиаран с пепельными волосами и бриозитовыми глазами. И поля с чудесными грустными цветами. И волшебного озера с белым песком на дне, где можно видеть другой мир. И воды, которая течет вверх. Как же хотелось набрать полные легкие воздуха и поделиться всем этим с другом!

Гартенгер всмотрелся в лицо Ренара. Есть ссадины и запеклась кровь. Но все это заживет. И не останется даже шрамов. И он продаст нырхов. Он ушлый и находчивый – толкнет даже не по десять, а по дюжине яккелей за штуку. И купит лирусские бриозиты. Может, выторгует даже целых восемь камней. И вернется домой, чтобы продать их подороже. И купит Маире свадебный подарок. И мать смилостивится, и назовет его сыном вместо Гартенгера. На глазах Гартенгера выступили слезы. И Ренар тоже стоял и плакал. Улыбался и плакал. И не понимал. В его непонимании и незнании было его спасение.

Монахи столпились вокруг и выжидательно смотрели на двух друзей. Ренар не выдержал и разрыдался:

– Они сказали, что тебя казнят прямо сейчас. Гартенгер, как это? За что?

– Ерунда. Все это ерунда, Ренар. Ты держись, – Гартенгер глупыми словами успокаивал друга, а сам едва держался, чтобы тоже не разрыдаться. Он непослушными пальцами развязал шнурок с деревянными бусинками на руке, потом взял руку друга и повязал ему.

– Вот, теперь у тебя на каждой руке по талисману от Маиры, – улыбнулся он сквозь слезы. Прощальный подарок был словно примирением со своей участью. Ренар тоже это понял и вздрогнул.

– Нет! Гартенгер, нет! Что я скажу твоей семье? За что тебя так?

– Ничего им не говори. Просто будь с ними. Бери Маиру и будь с ними, – Гартенгер сам удивился, как его голос стал стальным и спокойным, будто чужим. Будто не ему оставались жить минуты.

Ренар не выдержал:

– Что там было?! Гартенгер, да что ты видел в том чертовом озере?! Зачем они так?! Что там, за водой, которая течет вверх?!

Монахи даже наклонились от напряжения, заглядывая в лицо Гартенгеру.

– Ничего, – равнодушно солгал он. – Там ничего нет, Ренар. В озере – просто вода. Я поплавал и вернулся. А наверху – наверное, боги.

Монахи переглянулись с сытыми ухмылками. Ренар был спасен. Не прошло и десяти минут, как один из воинов уже занес над шеей Гартенгера меч. Последней его мыслью было: «Только не смотри в воду, Тиаран! Не смотри на это!»

 

Но Тиаран смотрела. Гладь воды дрожала от ее слез – а она смотрела своими чистыми бриозитовыми глазами и на смиренного Гартенгера, и на его друга Ренара, который скорбно и сгорбленно мостился на лошадь и ехал прочь.

Эта ночь была бессонной для Тиаран. Она бродила по полю среди мортид, десятки раз обходя вокруг злосчастного шатра и места, где ее обнял Гартенгер из другого мира. Обнял – и обещал вернуться.

К утру она нашла на краю поля росточек. Это была новая мортида. Тиаран села, окружив собой маленький робкий цветочек. Ему только предстояло еще набрать полную силу и влиться в огромное поле, а пока что, в его первое утро, головка первого цветка еще не была такой огромной. Тиаран ласково коснулась лепестков. На них задрожали серо-зеленые капли росы – словно сам цветок посмотрел на нее глазами Гартенгера.

 

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 5. Оценка: 3,60 из 5)
Загрузка...