Темница для зверя

Аннотация (возможен спойлер):

Огромный плотоядный жук получает от лидера людской расы – Куратора – задание построить посреди пустыни темницу для страшного зверя. Тварь приступает к работе, ведь награда — это шанс стать человеком.

[свернуть]

 

Мы стоим посреди сухой и бесцветной пустыни. На наши лица падает холодный, обжигающий свет далёких звёзд, потому что солнца уже давно нет. Я чувствую, что мы – это именно мы, хоть и не знаем друг друга, не видим друг друга.

Я один, но меня много, и мы здесь, на холодном песке, чтобы построить темницу для зверя, потому что так велел Куратор три дня назад. Я родился только сейчас, но почему-то знаю, что было за тысячу миль отсюда три дня назад… Но я молчу и просто начинаю работать. Некуда идти. Некуда смотреть, кроме как на сухой песчаник, из которого предстоит воздвигнуть самые крепкие стены для самого страшного чудовища в мире.

Пальцы кровоточат: у меня нет инструментов. Я вырываю глыбы своими клешнями прямо из тела пустыни. Я слышу, как она кричит и стонет. Я стервятник, который нагло глумится над беззащитным трупом. Я хочу попросить прощения у земли, но не только за это. Может, мы и вырастили много прекрасных цветов, но, как ни пытайся утаить, а всем ясно, что поливал я их кровью. Это алые цветы, всевластные цветы, способные захватить разум и подтолкнуть на поступки, обликом своим находящиеся на границе отвратительного и чудесного. Я простой жук в огромном саду, а теперь я строю темницу для зверя, и лапы мои истекают блевотно-зелёной кровью.

Звезда движется по небесному колпаку. Она не собирается меня щадить. Ни облачка на небе. А мы уже сидим в ровном кругу скреплённых друг с другом камней. Я не хочу закрывать глаза, но иногда мне приходится смыкать ребристые тяжёлые веки, чтобы оживить остатками влаги иссохшие, чуть ли не потрескавшиеся глаза. И в это мгновение отдыха я вижу иной мир, где сижу в кругу обступивших меня существ, чьи лица сокрыты масками. И это страшные существа. Их рты – голодные жвалы, их глаза – сетчатые округлые простыни. Они тоже превращаются в жуков, как и я, но навряд ли ещё помнят слова. И они хотят, чтобы я был с ними, ибо мы похожи. Но как бы я ни был им идентичен – я другой, а вот мы – нет.

Я открываю глаза. Прошла лишь секунда, но для воспалённого сознания – вечность. Это странно… Я рискую заблудиться в собственной голове и не найти выхода. Я должен дальше строить темницу для страшного зверя. Это сейчас главное.

Я отхожу от выстроенного круга к небольшим холмам неподалёку. Я ищу известняк и воду, чтобы сделать суррогат цемента – жалкое ему подобие, лучше которого я получить ничего всё равно не смогу.

У холмов стоит несколько существ на двух ногах, со смуглой гладкой кожей и понятными лицами. Почему-то я чувствую, что называть такое существо следует «человек». Я стараюсь передвигаться как можно медленнее, но из-за шороха песка под лапами люди меня замечают. Они оборачиваются – их трое – наши взгляды на секунду встречаются. Я пытаюсь что-то сказать, но издаю лишь невнятный рокочущий треск. Люди бегут прочь. После них остаётся лишь запах страха.

Известняк оказывается труднодобываемым. Приходится грызть его жвалами и дробить лапами. Но я слишком упорен. Мои зубы вырывают куски породы, мои лапы превращают их в песок.

Я раскрываю крылья, томившиеся под складками хитинового панциря. Еле-еле мои лапы умудряются схватить их в месте крепления к телу. Я застываю на месте. Я должен построить темницу для зверя. Я вырываю свои крылья и по округе тут же разносится чудовищный рокот и треск – мы испытываем безумную боль, а я – нет.

Я кладу известковую пыль в крылья, ставшие для меня способом перевозки материала. Звезда пустыни заходит за линию горизонта, и адская жара сменяется смертельным, пробирающим до самой души холодом. Песок остывает, но продолжает обжигать, только иначе. Всё вокруг устлано невидимыми копьями льда, и мы испытываем боль от ходьбы, но я счастлив, потому что это моя боль.

Я возвращаюсь в каменный круг и собираюсь продолжать работу, но мы берёт верх. Как бы я ни ненавидел мы, но иногда он прав. Нужно спать. Я ложусь, потому что вынужден. Я закрываю глаза и начинаю видеть сон, содержание которого всегда одно и то же. Из раза в раз, из года в год.

Хаотичная маленькая деревенька в тени огнедышащей горы. Немногочисленные гротескные дома-коконы. Они как будто когда-то были цельными кусками какой-то твёрдой породы, но потом пришло нечто и выгрызло внутренности, чтобы там можно было жить.

Я просыпаюсь снова в мире своего сна и выхожу из жилища. Мои братья и сёстры тоже выходят. Их сетчатые бесчувственные глаза приветствуют свет. Все молчат, потому что не умеют говорить. Самый старый из нас издаёт глухой треск, означающий, что пора идти на охоту. Я с удовольствием вызываюсь первым. В этом ужас сна – если бы я сейчас действительно оказался там, то никогда бы не вызвался. Но прошлое не изменить. Тогда я был готов идти на охоту, а значит мне придётся вечно смотреть на эти гулкие отголоски прошлых ошибок.

Близ горы находится озеро с чистой прохладной водой. Туда часто приходят живые существа с тёплой кровью и сочным мясом. Я ползу туда, прячусь в зарослях и жду, пока кто-нибудь придёт напиться. Проходит один час. Зачем второй. Мои лапы чувствуют колебания песка: кто-то идёт. Из-за горизонта возникают две тонкие фигуры на двух ногах. Теперь я знаю, что это были люди. Один выше, другой – ниже. В их жилах течёт похожая кровь. Они родня. Большой держит палку с острым наконечником, маленький – два глиняных сосуда.

Существа подходят к озеру и сначала пьют воду сами, черпая её ладонями, а только потом наполняют кувшины. Я жду, пока они закончат дело. У меня всё же была крохотная капля чести: я всегда позволял существам утолить жажду и выбирал жертвой только старших, чтобы род жил.

Люди собираются уходить, поворачиваются ко мне спинами, и тут я со скоростью ветра устремляюсь к старшему их них. Он не успевает хоть как-то среагировать, когда я впиваюсь ядовитыми жвалами в его мягкую и тёплую шею. Палка-оружие падает рядом. Маленький человек хватает её и со всей своей ничтожной силой бросает в меня, но крепкий хитин отражает атаку. Мальчик убегает, а я тащу мясо домой.

Все охотники в тот день принесли добычу, но моя оказалась лучшей. За это самый старый из нас позволил мне единожды совокупиться с его родной кровью, способной порождать жизнь. После публичного сношения мы приступили к трапезе. Навряд ли у того существа нашлись бы столь красивые слова для описания происходящего. Но когда он подошёл к ещё тёплому телу человека-отца и посмотрел ему в глаза, в которых застыл немой крик «Беги!» – родился Я.

Лучи солнца пробуждают меня. Мы ещё спит, а я приступаю к работе. Воды нет, но я хочу пить. Еды нет, но я хочу есть. Куратор сказал, что если я действительно хочу того, чего попросил, то мне не потребуется ни еда, ни вода. Я должен воздвигнуть темницу для зверя. Я проливаю свою густую грязную кровь на известняк и мешаю его лапами. Он медленно превращается в липкую смесь, способную сцепить камни хоть как-то.

День бежит вперёд. Я кладу песчаные камни друг на друга. Мы кричит, что хочет свежей крови, но я усмиряю его. Мы молчит, пока на горизонте не появляется группа людей. Те самые, которые убежали от меня вчера. На этот раз они выглядят внушительнее: на них тоже надеты панцири, в руках они держат копья, способные пробить мою защиту. Мы орёт: разрывается от желания убить их. Он оправдывается тем, что люди точно идут сюда за моей жизнью. Почему бы не дать отпор? Но я уже слышал эту песню. Мы хотел бы разорвать глотку кому угодно, вне зависимости от того, хотел ли этот кто угодно смерти Нас или не хотел. Я продолжаю работать, пытаясь не обращать внимания на процессию.

Люди подходят совсем близко, и я чувствую гнев, витающий в воздухе. Кричаще-красные пятна разлитой ненависти. Он идут убивать меня, но песок сотрясает что-то. Стремительно с другой стороны горизонта прибывает всадник на сером страусе. У всадника чёрная кожа, а на поясе его висит заострённая с двух сторон блестящая палка. Он говорит людям слова, которые я с трудом понимаю…

– Этот монстр находится под защитой Куратора! Видите алую пятерню на его отвратительной морде? Тот, кто посмеет тронуть паству Великого, умрёт от руки его рыцаря в тот же миг.

– Но это чудовище страшное! Оно уничтожит нас! Мы должны защитить свои семьи, пока эта тварь не заявилась к нам посреди ночи, чтобы сожрать заживо!

– Если этот зверь предаст собственную клятву, то тут же появятся верные рыцари Куратора и уничтожат его! Он не унесёт ни одной жизни, а вы – не смейте его провоцировать. Если кто-то из вас поднимет на жука оружие и погибнет, то Куратор не встанет на защиту вашего рода, не укроет от ужасов пустыни. Нам нужны люди.

Воители уходят. Рыцарь уезжает прочь, но теперь я знаю его запах. Он здесь не один. Милостивый куратор и его свита близко. Мне нужно закончить темницу для зверя. Мы замолчал. Мне пришлось биться с ним всё то время, когда мои глаза видели наполненных кровью людей. Мои лапы рвались вперёд, чтобы наброситься на добычу, но я удержал их. Я отгрыз себе одну конечность. И хоть её больше не было, но я чувствовал, что нечто прорастает на её месте. Это был зачаток руки. Человеческой руки.

День идёт и уходит. Затем идёт и уходит ещё один день. Растут песчаные стены темницы. Ни окон, ни щелей, и лишь один проход. К исходу третьего дня я завершаю крышу и падаю без сил. Я не ел слишком долго… Мне приходится отгрызть себе заднюю лапу. Теперь я еле могу передвигаться, но темница для зверя почти готова. Куратор сказал, что поможет мне её закончить, а потом откроет секрет, как стать человеком…

Приходит утро. Я не чувствую своего тела, но оно ещё живо. Мы бьёмся в агонии. Мы бьётся в агонии, а из-за горизонта появляется блистательная процессия со сверкающими орудиями, а во главе её – Куратор.

Он подъезжает ко мне на своём величественном малиновом страусе. Чернокожие рыцари помогают ему спуститься на песок. В его присутствии я чувствую… трепет. Из глаз почему-то течёт вода.

– Ты выполнил своё обещание и построил темницу для зверя. У неё крепкие стены. Ты отлично поработал. – Говорит он и гладит меня по гладкому панцирю, а я лишь тихо рокочу в ответ.

Куратор вздыхает.

– Теперь же я открою тебе секрет. Чтобы стать человеком, тебе нужно выйти из этой темницы. Но чтобы выйти – нужно сначала зайти. Сам ты этого сейчас сделать не сможешь, так что просто подай знак, если согласен, и мои рыцари занесут тебя внутрь и замуруют. И помни – я не заставляю тебя этого делать, но ты попросил открыть тебе секрет, и я не виноват, что он таков.

Я одобрительно трещу в ответ – я согласен. Я стал гораздо сильнее и больше не хочу быть кровожадным бездумным монстром. Рыцари заносят меня во мной же возведённую темницу. Потом они начинают работать: ставить кованую дверь, а куратор смотрит на меня.

– Я рад, что ты решил стать человеком. Очень рад, ведь нас с каждым днём всё меньше. Когда мы стали слишком сильно отличаться от животных, то потеряли способность размножаться привычным жукам и зверям способом. Мы стоим на грани вымирания, но такие, как ты, вселяют в моё сердце надежду, что люди ещё смогут продержаться некоторое время. Мы так долго шли к тому, чтобы стать лучше зверей, но вот она – наша награда. Будь готов к тому, что ты делаешь правильный выбор, мой милый жук. Но помни и то, что этот выбор несёт с собой боль, страдания, страх и отчаяние. Однако с ними бок и бок стоит и способность по-настоящему любить. Шанс узнать много нового и прекрасного. Сделаться обратно зверем ты всегда успеешь, не так ли?

Куратор улыбнулся мне в тот самый момент, когда рыцари закончили устанавливать дверь. Она отрезала свету путь ко мне, и я очутился практически в кромешной темноте. Я чувствовал, как у меня растёт новая рука и нога – с гладкой кожей. В двери открылась крохотная щёлка совсем внизу.

– К-к-когд-д-да Я… М-м-моог-гуу в-в-выый-т-ти? – Вырвалось из моих ранее неспособных на речь жвал.

– Когда сам того пожелаешь.

Маленький мальчик просунул ключ в щель и поехал обратно со своими рыцарями в Город-Которому-Светит-Солнце – обитель новых людей.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 4,50 из 5)
Загрузка...