1969 год стал для меня кошмаром. Кошмаром, который продолжался долгих четыре года. Мне было всего семнадцать, когда я потеряла чуть ли не половину семьи, включая младшую сестру. Мои родители до сих пор так и не смирились с тем, что младшая дочь ушла из жизни настолько рано. А вот мне до конца дней остаётся нести на плечах тяжелую ношу знания, что стало причиной её гибели. И тяжелее всего то, что я не могу рассказать об этом.

 

Я начну свой рассказ с Роберта. Он ворвался в нашу жизнь внезапно. Тогда мы только слышали о таком редком генетическом заболевании, порфирия обезобразила его внешность до неузнаваемости, хотя он был совсем молод.

 

Вначале всё было в порядке, и нам с Василиной нравилось общаться с ним. Тогда нас, ведомых юношеским любопытством, не отталкивало даже то, что он просил о встречах в склепе графской семьи в самом дальнем и тёмном углу Хайгетского кладбища в Лондоне. Это место всегда славилось дурными происшествиями. Часто в заголовках газет можно было встретить заметки о нераскрытых убийствах, связанных с этим склепом.

 

Мы обе были очарованы его таинственностью. Да и внимание взрослого мужчины, пусть обезображенного, было приятно юным школьницам выпускного класса. Не замечая странностей, окружающих необычного кавалера, шестнадцатилетняя Лисса щебетала о том, какой он замечательный и как просто и понятно объясняет самые трудные для понимания вещи.

 

А через месяц Робби загадочно исчез без следа, оставив после себя разрушенный склеп и груду воняющего гнилью тряпья. Честно сказать, меня бросило в холод от увиденного, а вот младшая сестрёнка разрыдалась. Я еле успела подхватить её, когда она начала оседать на пол, подвывая, как раненый и напуганный зверёк. В таком состоянии мне не приходилось видеть её ни разу, даже в детстве, когда Василина была чем-то очень сильно огорчена. Всю дорогу домой она повторяла:

 

— Они убили его! Они убили Роберта, а он не закончил…

 

Но так ни разу и не договорила, срывалась на плачь и завывания. Редкие прохожие косились на нас, идущих со стороны кладбища, и расспросить её не представлялось никакой возможности. Что не закончил Роберт, так и осталось тайной для меня.

 

Тогда я сочла, что лишнее внимание нам ни к чему, и не стала привлекать его ещё и расспросами. Довольно было того, что в ту часть Хайгета запрещалось проходить без письменного разрешения. А ведь мы не просто прошли туда, мы забрались в склеп, что было непозволительно не только по закону, но и с точки зрения морали. Поэтому, взяв под руку всё сильнее плачущую сестру, я направилась домой самой дальней дорогой, опасаясь попасться на глаза полиции, а я с детства хорошо ощущала присутствие людей. У меня были безупречные слух и обоняние, родители называли это даром. Но с рыдающей Лиссой на руках он бы всё равно не помог мне объяснить полиции, что с сестрой.

 

Но нам было не суждено добраться благополучно, злой рок преследовал нас от склепа и нагнал, когда мы уже почти добрались. Нам оставалось преодолеть лишь один пешеходный переход, чтобы оказаться рядом с крыльцом, и тут я почувствовала как что-то холодное и склизкое обхватывает шею и тянет назад. Никогда раньше никто не мог подобраться ко мне так внезапно! Всё рыдающая сестра!

 

Василина резко вскрикнула и попыталась отодвинуться, увидев нападавшего. Я успела заметить лишь, как её встряхнуло и швырнуло на холодный, поблёскивающий капельками влаги в свете фонарей асфальт. В глазах сверкнуло, затылок пронзила боль, а дальше меня поглотила темнота.

 

Вы спросите, что же это было? Быть может, на нас напал грабитель? Или того хуже? Но нет. Мы пришли в себя почти одновременно, и к удивлению, поняли, что находимся дома. Деньги были на месте. Злодей даже не тронул золотых украшений, что мы надевали, желая произвести впечатление на Роберта. Кем был нападавший и что ему от нас было нужно, мы так и не узнали. Зачем нападать на двух школьниц, что возвращаются домой с вечерней прогулки, если всё наше имущество осталось при нас? Предполагая страшное, мы оглядели себя, но следов насилия тоже не обнаружили. Только боль в затылках и ссадины от падения.

 

Тайна, как мы оказались дома, долго не продержалась. Нам даже не пришлось ломать головы над этим, ведь буквально через четверть часа после пробуждения, когда следящая за нашим состоянием бабушка выбежала сообщить семейству новость о том, что мы благополучно пришли в себя, мама постучалась и вошла, пропуская в комнату полицейского – коллегу отца.

 

От него мы узнали, что в момент нападения, мимо проезжала патрульная машина и полисмены вспугнули неизвестного. Когда офицеры принесли на руках меня и Василину домой, сознание к нам ещё не вернулось. Мама и бабушка были в панике, а папа сразу же вызвал неотложку. Полицию вызывать не стали, так как два её представителя уже были на месте. Те сами вызвали подкрепление, чтобы прочесать наш район и три соседних, надеясь найти преступника, посмевшего напасть на двух подростков рядом с их домом.

 

 

 

Тогда я считала, что история с Робертом на этом и закончилась. Но это было только начало! Через некоторое время нечто странное стало происходить с Василиной. Всегда жизнерадостная и яркая, она начала угасать на глазах. Весёлость и добродушие будто стирались с её лица. Всего за несколько дней она превратилась во вспыльчивую и всем недовольную старуху, которая вот-вот рассыплется на части. Волосы и кожа потускнели, глаза, которые до этого лучились озорством и лукавством, потухли и смотрели на всех с неизмеримой злобой и ненавистью, настолько нечеловеческой, что становилось жутко находиться с ней в одной комнате.

 

В день своего рождения Лисса уже не могла самостоятельно подняться с постели, чтобы встретить гостей, которые собирались у нас. Среди приглашенных был и давний друг нашего отца – Маркус Кларк. Он приезжал к нам крайне редко из-за постоянной занятости, хотя отец всегда был рад ему, как и мы.

 

Чем именно занимался мистер Кларк, не знал толком даже папа, друживший с ним ещё со школы. Их пути по службе разошлись, но, к радости обоих, это не повлияло на дружбу.

 

Мы расположились в гостиной, ожидая маму и бабушку, которые пошли помочь имениннице спуститься со второго этажа к гостям. Истошный перепуганный визг заставил меня подпрыгнуть, а Маркус Кларк тут же вскочил с места, сбросив маску расслабленного и мирного человека, и тут же помчался вверх по ступеням. За ним бросились и все мужчины, оставив нас ожидать новостей внизу.

 

Сколько прошло времени после ухода мужчин мы не знали. Со второго этажа продолжали доноситься крики, ругань, топот ног и непонятное рычание, как будто в комнате сестры находился огромный медведь, которого не могли повалить на землю несколько дюжих охотников.

 

Голоса матери и бабушки затерялись на фоне этого чудовищного грохота, и мы с тётями и кузинами молились о том, чтобы с ними всё было хорошо. В глубине души у меня поселилось очень плохое предчувствие, которое росло и множилось с каждой прошедшей минутой, пока не было известий о том, что там происходит.

 

Возможно, вы поймёте моё нетерпение, ведь как можно вынести волнение за близкого человека, прозябая в неведении? Не выдержав, я встала и стремительно направилась к лестнице, не слушая просьбы старших родственниц остаться с ними. Мне нужно было знать, что там происходит, ведь сейчас в одной единственной комнате находились разом все мои самые близкие люди.

 

Осторожно ступая, я поднялась, сжимая в кулаке подол юбки, едва прикрывавшей колени. Когда я оказалась на лестничной площадке, то меня чуть не сбили с ног бежавшие вниз кузен и мама. Она захлёбывалась рыданиями и хваталась за предплечье Альфреда. Одежда обоих была насквозь пропитана кровью.

 

Остальных видно и слышно не было. Догонять их, чтобы задать вопросы я не стала, решив подниматься дальше и своими глазами увидеть, что же произошло. Дверь была заперта, за ней продолжалась возня, но уже без криков и звуков борьбы. Тот момент, когда это всё прекратилось, прошел незаметно для меня, так как я настолько сильно была погружена в борьбу с дурнотой, вызванной видом крови, что не заметила этого.

 

— Элен, иди обратно вниз, пока тебя не позовут, — раздался голос дяди после моего стука в дверь.

 

— Что там у вас происходит? Я видела маму и Альфреда. Они были все в крови или мне показалось?

 

— Тебе же сказали идти вниз! Все объяснения потом, — срываясь на рычание, пророкотал бас мистера Кларка.

 

Вздрогнув, я решила всё же вернуться обратно в гостиную, где ждали ещё более перепуганные женщины и пара детей. Они скопом пили успокоительное и пытались привести в чувство мою мать, которая от пережитого кошмара всё же свалилась в обморок. Кузен Альфред же сидел на стуле с высокой спинкой возле окна и отсутствующим взглядом смотрел перед собой. Без слов было ясно, что парень пытается осмыслить увиденное, и сейчас не сможет ответить, что же там произошло.

 

Спустя почти час в кухне появились дядя, мистер Кларк, отец и второй кузен, но… без бабушки. Видно они по моему взгляду поняли, что хочу задать вопрос о том, где она, поэтому кузен мотнул головой, как будто говоря: «Не сейчас», и перевёл обеспокоенный взгляд на свою мать, которая теребила в дрожащих руках чётки и бормотала себе под нос молитву.

 

Глядя на тётю Глэдис, не заметила, как рослый и довольно сильный Маркус Кларк подошел ко мне и остановился рядом. Для своей комплекции мужчина двигался тихо, как будто левитируя над полом. Я каждый раз удивлялась этому и просила научить двигаться так же, но он, смеясь, говорил, что это умение приходит только к тем людям, кто очень старается, а я слишком ветреная и неусидчивая для того, чтобы заниматься одним делом дольше десяти минут. Хоть это было правдой, всё равно очень задевало какие-то струнки в глубине души.

 

— Элен, мне нужно поговорить с тобой.

 

Голос Маркуса заставил вздрогнуть. Посмотрев ему в глаза, я поняла, что разговор будет очень серьёзным, и мне сильно не понравится то, что он скажет. Но выхода не было, нужно узнать о том, что произошло наверху. Почему-то присутствовала уверенность в том, что лучший друг отца знает причину и осознаёт всё произошедшее лучше, чем мы все вместе взятые. Кивнув, я вышла следом за ним сначала в столовую, а затем и на задний двор.

 

Некоторое время Маркус молча смотрел на небо, подняв к нему лицо с твёрдой линией подбородка и плотно сжатыми губами.

 

— Элен, мне нужно понять, что случилось с Василиной, и где вы гуляли чаще всего до того, как с ней начали происходить все эти непонятные и пугающие изменения. Только прошу, ничего не скрывай и не утаивай. Это очень важно. Если сейчас не скажешь всего, мы не сможем помочь твоей сестре.

 

Говорила ли я том, что иногда меня пугает этот мужчина? Пугает тем, что ему стоит лишь посмотреть в глаза, чтобы понять, о чём я думаю или что утаиваю. Вот и сейчас он говорил с такой интонацией, что было сразу понятно — обманывать и юлить смысла нет. Да и жизнь младшей сестры стоила намного больше, чем душевное спокойствие от того, что меня не отругали за походы в закрытую часть лондонского кладбища.

 

— Мы с Василиной ходили на Хайгет. Там всегда спокойно и мы могли обсудить с ней уроки. В один из таких дней забрели в старую, закрытую для посещений часть кладбища и заблудились… — решившись, сбивчиво начала говорить я.

 

Остановилась, когда заметила, что Маркус смотрит на меня, будто получив подтверждение худшим опасениям.

 

— Детка, только не говори, что вы с Лиссой были в склепе семьи Кимберли!

 

Глубокий баритон мужчины моментально сел до хрипа, из-за чего его было еле-еле слышно.

 

— Я не знаю, в каком именно склепе мы оказались, когда началась гроза, Маркус. Там был мужчина, обезображенный. Мы с Лиссой сначала испугались и хотели выйти, но он нас остановил вопросом: какой сейчас год? Мы подумали, что он пьян или наркоман. Но Василина ответила ему, а дальше… разговорились.

 

С каждым моим словом всё больше беспокойства появлялось на его суровом лице, будто он не хотел верить, в то, что случилось с дочерью друга.

 

— После этой встречи Лисса начала таскать меня за собой в этот склеп. Ей нравилось проводить время с Робертом, ведь он очень многое знал и рассказывал нам обеим интересные истории из своей жизни. Когда я делала попытки расспросить его о том, кто он, откуда здесь появился и почему предпочитает встречаться с нами именно там, Робби всегда выходил из себя и говорил, что это не моё дело.

 

Первое время мы с Василиной списывали это на то, что он болен и, возможно, не хочет говорить о себе и о чём-то личном. Но потом начало меняться поведение сестрёнки. Она всё чаще стремилась уходить на Хайгет одна. Стала находить отговорки, чтобы не брать меня с собой.

 

В тот вечер, когда мы нашли склеп в разгромленном состоянии и поняли, что Робби исчез, на нас напали. И после этого случая… После нападения Василина начала меняться. Она стала раздражительной и отказывалась выходить под солнечный свет. Мама с папой списывали это на переходный возраст. Когда подростки устраивают некие «акции протеста», чтобы привлечь к себе внимание взрослых. Истерики из-за всяких мелочей, а потом… она начала бросаться на нас. Из-за этого папочка один раз приковал её наручниками к постели, чтобы не навредила в первую очередь себе.

 

Он запер Василину в комнате. Сделал на окно ставни, чтобы сестра не сбежала. В ту ночь никто из нас не спал. Мы сидели в гостиной и слушали, как Лисса кричит и бьётся о стены, как сумасшедшая. Она требовала, чтобы её выпустили из этой клетки и позволили уйти, угрожала, что если этого не будет сделано, то выберется сама и убьёт нас всех.

 

Вы не представляете, насколько страшно было всё это слышать! Мне казалось, что я сама скоро сойду с ума, если это продолжится дольше пяти минут, но она не успокаивалась до самого рассвета. А после восхода солнца папа нашел Василину лежащей под обломками тяжёлой дубовой кровати. Комната была разгромлена. Одежда порвана, обои содраны со стен, мебель разломана на мелкие куски… Сотворить такое даже взрослому мужчине не под силу. А вы знаете, какая она хрупкая и невысокая девушка. Она даже баскетбольный мяч поднять не решалась в школе! А в тот вечер разнесла всё, что попалось под руку.

 

После этого она проспала почти двое суток и ненадолго стала сама собой. Но мы рано обрадовались. Лисса начала биться в истериках и говорить, что ночью к ней в окно стучится монстр и требует, что бы она впустила его в комнату!

 

Как только я замолчала, Маркус нервно запустил пальцы в свои густые чёрные волосы и нервно прикусил нижнюю губу:

 

— Элен, теперь я точно знаю, что происходит с Василиной, но не знаю, как тебе сказать об этом. Поэтому ответь мне, ты ведь замечала, как у неё заостряются черты лица, когда она злится, как прорываются в голосе звуки, которых раньше не было? Меняются глаза? Может, движения стали более резкими, чем раньше, ну или же наоборот грациознее.

 

Мои глаза в буквальном смысле стали похожи на два блюдца, так как нечто подобное за Лиссой замечала не только я. Даже мама с тётей и бабушкой отметили, что сестрёнка очень изменилась. Об этом я и сообщила Маркусу, который снова провёл пятернёй по волосам. Выражение лица было мрачным, а вот в глазах плескалось куда более явное беспокойство, и он продолжил:

 

— А теперь вспомни все рассказы про Хайгет, которые бродят по Лондону в последние пару лет… Я знаю, что с ней не так, и почему это всё происходит. Элен, это звучит неправдоподобно, и ты можешь сказать, что я чокнутый, но твоя сестра превращается в вампира. И обращение идёт неправильно. Клыкастый, который её укусил, был новичком в этом деле и напортачил при основной части инициации.

 

Сейчас по всему миру, волна за волной, идут обращения девушек и парней. Мои более опытные коллеги говорят, что такие же события разворачиваются всякий раз, когда очередной новый Князь вампиров рвётся к абсолютной власти и набирает себе армию, при этом обращая молодых и неопытных людей. А после того как они выполняют свою роль, их убивают. В редких исключениях кого-то, кто приглянулся Князю или кому-то из его приближенных, оставляют в живых. И только до тех пор, пока он или она не наскучит своему патрону.

 

Вот и сейчас в Лондоне появился молодой, по вампирским меркам, Князь, который решил поднять бунт против действующей власти своего народа. Судя по тому, что Великобритания пострадала больше всего, то основная битва будет происходить на нашей земле. Поэтому сейчас охотники на нечисть съезжаются сюда, чтобы помочь нам справиться с последствиями действий одного недоумка возомнившего себя богом. Я не имею права оставаться в стороне, Элен. Это моя работа и моя жизнь. Я обязан устранить опасность в виде Василины и…

 

Маркус не успел договорить, так как из дома послышались сначала крики мамы и других женщин, а потом звон разбившегося стекла и быстрые шаги. Когда мы прибежали в гостиную, где всё это время находилась моя семья, застали полный бедлам. Кузен Альфред лежал на полу со свёрнутой шеей, отец сидел в дальнем от нас углу и глухо стонал, безуспешно пытаясь остановить кровь, которая била фонтаном из бедренной артерии – нога была разворочена. Рядом суетилась мама, пытаясь наложить импровизированный жгут трясущимися от волнения руками. Тётя Глэдис, удерживаемая кузеном Эриком, выла и пыталась вырваться из захвата, чтобы подобраться к телу старшего сына. Все остальные сбились в дрожащую от ужаса кучку в противоположном углу.

 

Мы с Маркусом переглянулись и одновременно бросились к лестнице, чтобы проверить Василину. К нашему ужасу, её не оказалось в комнате. Дверь была выломана и болталась на одной петле, как сломанная конечность великана. Вещи разбросаны и поломаны, новая, только купленная кровать превратилась в груду щепок. Единственным предметом мебели, который не пострадал во время буйства Лиссы, был платяной шкаф в ближайшем к двери углу. Мне ничего не оставалось, как признать правоту отцовского друга. Существо, которое убило моего кузена с бабушкой и ранило отца, больше не являлось моей сестрой, которую знали и любили все.

 

Нужно было остановить Лиссу до того, как она наворотит ещё больших дел.

 

— Мистер Кларк, я, кажется, знаю, куда могла направиться Лисса. Поэтому нужно срочно её найти и не дать убить ещё кого-то.

 

— Согласен. Поэтому выдвигаемся сразу же, как только закончим необходимое. Неотложку и полицию вызывать сейчас нельзя. Будет слишком много вопросов, а у нас нет времени на них отвечать! И прости, как бы цинично это ни звучало, но тело Альфреда нужно перенести в другое место и сделать всё так, чтобы его смерть можно было списать, скажем, на неудачное падения с лестницы, например.

 

Это действительно звучало ужасно. Да и сама я понимала, что врачи и полисмены начнут выяснять, что в действительности здесь случилось, а в рассказ про вампиршу, которая убила молодого мужчину и старушку, а затем ранила офицера полиции, ни один из них не поверит и решат, что мы все сошли с ума или пытаемся спасти преступника от ответственности.

 

— Тогда нам нельзя медлить с этим. Давайте всё сделаем и отправимся на поиски Василины.

 

Мужчина коротко кивнул и, пропустив меня вперёд, проследовал за мной в гостиную, где всё ещё царила неразбериха и слышался плачь. Когда на нас обратили внимание, Маркус отозвал в сторону кузена Эрика и коротко объяснил ему, что именно мы задумали сделать, чтобы не вызвать лишнее внимание со стороны коллег папы из участка. Ведь такие происшествия немедленно передавались в вышестоящие органы и не расследовались местной полицией.

 

Вначале, кузен не хотел принимать участие во всём этом, ведь мы планировали инсценировать несчастный случай с участием его родного брата, но потом сдался под напором мужчины. К тому же, нужно было решить, что делать с телом бабушки, которое продолжало лежать в свободной гостевой комнате.

 

Именно в этот день я и ступила на стезю охотника, как и мой несчастный кузен Эрик.

 

***

 

Мы уже трое с половиной суток сидели в засаде на кладбище, рядом с тем склепом, где проходили наши с Робертом встречи. Ко мне и Маркусу присоединились ещё двое мужчин из его команды, чтобы выследить нашу беглянку и её мастера. А то, что именно Роберт инициировал мою сестру, мы уже не сомневались.

 

И пусть охотницей я была совершенно необученной, но единственное чем я была полезна в отряде, так это своим даром. Он затмевал своей полезностью мою неопытность. Я уже упоминала, что имею весьма интересную особенность зрения, обоняния и слуха. Мне не составляло труда определить сколько, например, людей идёт по дороге за поворотом или находится в соседнем доме. Я могла подслушивать разговоры на больших расстояниях и улавливать тончайшие ароматы. С детства родители говорили, что я одарена богом, но применение этому дару так и не нашли. Зато теперь он оказался необходим. По этой причине меня и прикрепили к дозорной группе.

 

Первый день засады запомнился тем, что время от времени порывы ветра доносили из склепа звуки необузданной оргии, в которой, по всей видимости, участвовала и Василина. Я внутренним зрением видела, как там, на возвышении саркофага, сплетаясь в жарком объятии, ритмично двигались разгоряченные тела любовников. Всё горизонтальное пространство усыпальницы именитого английского рода было завалено грудой сплетённых воедино тел, которые не могли оторваться друг от друга. Мужчины глухо стонали, грубо овладевая своими партнёршами на пике извращённого удовольствия, а женщины взвизгивали и тянулись к следующему партнёру, чтобы продолжить своё занятие.

 

Меня удивляло то, что полиция или охрана кладбища так ни разу и не заглянула в этот уголок, чтобы проверить всё ли в порядке, ведь эта компания знатно шумела.

 

Понаблюдав за ними до рассвета, мы оставили пост на целый день, чтобы вернуться к делам с наступлением темноты. Необходимо было выспаться и набраться сил.

 

Вторая и третья ночь, по рассказам дежуривших охотников, выдались идентичными первой. Днём же наша команда наводила справки о тех людях, которые исчезли или же, как моя сестра, начинали своё обращение дома, на глазах у родных. Список набрался приличный, к тому же среди всех перечисленных ребят по большей части были несовершеннолетние, которые являлись головной болью своих родителей.

 

Четвёртой ночью дежурили возле склепа мы с Марком. Вмешиваться в эту «идиллию» смысла не было, ведь люди никогда не сравнятся по силе и скорости с вампирами. Нам оставалось только наблюдать за тем, что там происходило и передавать всё увиденное в импровизированный командный центр.

 

Перед самым рассветом мне посчастливилось услышать разговор одной из парочек, уставших от оргии, что вплотную подошли к выходу из склепа. Когда я поняла, о чём идёт речь, сразу же привлекла внимание Марка к этому.

 

— Сам Один благоволит нам, Жаннетта, — говорил вампир. — Мы должны сделать всё, чтобы захватить власть по всему Альбиону. Здешние Князья слишком слабы и попустительствуют своим вампирам в их слабости к этому скоту.

 

— Халгринн, — томно ответила вампирша, — как ты не поймёшь, что с армией новообращённых мы не сможем свергнуть их всех разом в стране. Я тоже хочу, чтобы власть имели наши братья и возвысились, как это было прежде, но ведь не бывает всего и сразу. К тому же наши действия привлекли внимание охотников и человеческой полиции. Нужно немного приостановить наше восстание, иначе мы ничего не добьёмся.

 

Мужчина рыкнул и вылетел из дверей склепа. Его фигура пронеслась совсем близко от нашего с Марком укрытия. Мы едва дышали, стараясь не выдать своё присутствие! И только тогда мне пришла запоздалая мысль о том, почему никто из присутствующих здесь ранее вампиров не учуял неподалёку от временного убежища группу людей, толпившихся на одном и том же месте несколько ночей кряду.

 

Дежурство как раз закончилось, и я потащила мужчину к машине, чтобы высказать свою мысль. Он нахмурился, а потом, резко откинув голову на спинку водительского кресла, застонал:

 

— Чёрт побери, это ведь был отвлекающий манёвр для таких идиотов, как мы все!

 

 

 

Смысл его слов я поняла только спустя три недели, когда по всей Великобритании прокатилась очередная волна кровавых убийств и протестов. Вампиры таким образом отвлекали от своих действий внимание человеческих властей, не давая тем самым влезать в свои дела.

 

В склепе больше никто не появлялся, что едва не заставило нас опустить руки. Поиски Василины и её мастера, который, по предположениям, и был тем самым Князем, продолжались уже не только в Лондоне, но и по всей стране, так как мы не знали, куда могла направиться эта парочка, чтобы и дальше собирать кровавую дань. С того момента вокруг нас всё быстрее начала сгущаться тьма, угрожая поглотить всех без остатка. Всё больше молодёжи пропадало на улицах даже днём. Среди обывателей поползли слухи о том, что появилось сразу несколько серийных убийц, которые сначала похищают, а потом и расправляются с их детьми и внуками.

 

Полиция и МИ-6 объединились, чтобы начать совместное расследование по этому поводу, но добились только того, что несколько отрядов полегло от рук небезызвестных нам клыкастых тварей, хотевших мирового господства.

 

Рано утром по улицам Лондона загремели тележки торговцев рыбой и морепродуктами, молочников и прочих мелких сошек, прикрывающих масштабную операцию охотников. Этот шум вернул меня из царства Морфея к горькой действительности. С трудом разлепив глаза, я уставилась в потолок, не понимая где нахожусь. Когда взгляд прояснился, я невольно задумалась над тем, как сильно изменилась моя жизнь с появлением в ней Роберта.

 

Иногда мне казалось, что я сплю и вот-вот должна проснуться, но этот кошмар всё продолжался и продолжался. Я молилась, чтобы нам повезло на очередном рейде наткнуться на гроб с телом мерзавца, который посмел отнять у меня любимую сестру.

 

Взглянув на часы, обомлела. Проспала! Впервые за это время, я проспала на встречу нашей небольшой группы. Быстро спрыгнув с кровати, натянула на себя мятую одежду, пригладила обеими руками волосы, чего ранее себе не позволяла, и выбежала из комнаты.

 

В целях безопасности я переехала от родителей к Маркусу, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств они не попали под удар вместо меня, поэтому мне не нужно было объяснять им, куда это я с утра так лечу.

 

Когда влетела в гостиную небольшой квартиры Кларка, обнаружила мужчин уже наготове.

 

— Элен, ты готова выходить в рейд сейчас? — подозрительно мягко спросил меня Маркус, будто не хотел, чтобы я присутствовала в это раз.

 

Один из охотников, кажется, Николас, покосился в мою сторону и заступил за спину товарища.

 

— Да. Полностью готова. Извините за задержку.

 

Ребята активнее засобирались в дорогу. Сегодня нам предстояло начать рейд по масштабной территории прилегающей к Хайгетскому кладбищу. Поэтому готовились основательно, чтобы предусмотреть любую ситуацию.

 

Закончив, мы выехали на место, где нам предстояло провести неделю, зачищая отдельные места после драк с упырями и осматривая дома, которые остались без осмотра прошлой группы.

 

На месте Марк сразу разделил нас на пары и отправил патрулировать отведённые участки территории. Мне повезло в этот раз – я была в паре с Кларком, поэтому страха попасть в крупные неприятности не было. Кто же знал, что мы пожалеем о решении разделиться на пары через каких-то тридцать пять минут с хвостиком.

 

Первым сигнал тревоги подал Вацлав, который ушел в паре со Станимиром. Он успел прокричать в рацию о нападении крупной группы новообращённых вампиров на них и ещё один отряд сразу за поворотом к главному входу Хайгета, перед тем как связь прервалась окончательно.

 

Маркус попытался уговорить меня вернуться в машину, но поняв, что не удастся, направился на помощь боевым товарищам.

 

Прибыв на место, мы не сразу поняли, кто с кем дерётся, где наши, а где чужие и так далее. Вся северная часть старинного кладбища напоминала поле боя во время Второй Мировой Войны. Гремели взрывы, слышались выстрелы, крики, вопли. Со всех сторон доносилась ругань. Следуя указаниям наставника, я держалась подальше от крупных скоплений народа и линии огня.

 

Рядом с воротами стояли три патрульные машины, но самих офицеров не было видно в этой мешанине. Я отбросила мысли о стражах порядка, потерявшихся в устроенном упырями бедламе. Как раз вовремя, так как на меня уже неслись двое обращённых. Мы были знакомы ещё со времён начальной школы. Теперь же они не были похожи на тех милых улыбчивых мальчишек, которыми были когда-то.

 

Тело среагировало моментально. Хасан ибн Джамал прекратил своё существование сразу после нападения. Ни один вампир, даже самый древний и сильный, не выстоит против серебряного кинжала воткнутого глубоко в грудную клетку. А вот Васудев Чаухан ещё заставил за собой побегать, но в конечном итоге пал и он.

 

Следующая новообращённая налетела на меня с диким визгом и повалила на землю, стараясь то ли оглушить криком, то ли убить ударами о взрыхлённую почву. Неожиданно над нами выросла огромная фигура Маркуса с арбалетом наперевес. Он рывком стащил с меня эту пиявку и швырнул в сторону, отправив вдогонку болт. К этому моменту драка с остатками нежити уже подходила к концу, но нужно было торопиться до того, как в отделении полиции хватятся пропавших офицеров.

 

— Элен, в одном из домов в округе нужно твоё присутствие. Сейчас.

 

— Почему именно моё?

 

— Ребята нашли гроб с телом Василины.

 

Слова мужчины ударили не хуже, чем если бы он приложил меня своим огромным кулаком под дых. Мы искали её достаточно долго для того, чтобы уничтожить, а теперь у меня дрожали поджилки. Маркус почти силком тащил меня прочь.

 

Когда мы добрались до нужного места, я уже взяла себя в руки и не тряслась как в лихорадке. Но тут что-то было не так, интуиция подсказывала, что не стоит доверять предоставленным сведениям. Дар упрямо твердил, что нам нужно уходить.

 

Нас погубила опасность, пришедшая со стороны не вампиров, но людей, которым мы доверяли как самим себе. Бронислав и Вацлав уже ждали внутри, когда мы вошли с чёрного хода в заброшенный дом. Резкий неприятный запах бензина и вспышка пламени стали последним, что смог почувствовать и увидеть в своей жизни Маркус, человек, который не раз спасал мою жизнь от опасности. Он умер практически сразу. Менее смелый Вацлав пустил в него пулю, когда тот, превозмогая боль, попытался дотянуться до предателей.

 

Напротив стояла Василина и, громко смеясь, как безумная, полосовала когтями тело кузена Эрика, который уже не мог кричать от боли. Мне тогда удалось ускользнуть от них лишь чудом, благодаря собственному дару. Старый деревянный дом внезапно вспыхнул как факел, похоронив под своими обломками не только моего защитника и друга, но и всех остальных, кто был там.

 

Из этого пожара живой вышла только я одна, с большим трудом преодолев боль в обожжённом теле. Внутри ещё слышались безумные крики пленников этого пылающего ада, но моя душа испытывала небывалое облегчение. Наконец-то, сейчас заканчивается самый кошмарный период моей жизни, но мне ещё не было известно, что это только начало нового, который продлится три года и девять месяцев.

 

 

Четыре года спустя.

 

Воспоминания резко прервались криком совы за окном, которое я забыла закрыть. Из гостиной доносился бубнёж телевизора и папины комментарии, что наши спортсмены зря едят свой хлеб. Мама посмеивалась над ним и просила переключить канал. Я невольно улыбнулась, понимая, что они потихоньку возвращаются к прежней жизни.

 

Они так и не узнали, как на самом деле умерли Василина, Эрик и Маркус Кларк. Посоветовавшись с оставшимися в живых охотниками, я решила преподнести родителям полуправду, которая их успокоила и дала шанс считать, что их младшая дочь не была монстром, который погубил столько людей. Смерть мистера Кларка преподнесли отцу, как взрыв газового оборудования в доме, который он снимал. Что-то придумали и про Эрика, якобы погибшего в пожаре, когда пытался спасти Василину.

 

Но правда, которую знаем мы с охотниками, по-прежнему не даёт мне спать по ночам. Записывая эту историю, хочу хотя бы немного облегчить свою ношу, которая с каждым днём становится всё тяжелее и невыносимее. Кажется, теперь понимаю, от чего люди сходят с ума и совершают свои безумные поступки. Ведь никогда не знаешь, что скрывается за благопристойным фасадом и милой улыбкой незнакомого человека. Какие тайны он может хранить…