Лионель Садорро

Сказка про девочку и Ветер

Пролог

 

…А стоит ли начинать нашу сказку с привычного «жили-были»? Ещё неизвестно, закончится ли она столь же привычным «и стали они жить-поживать».

Жила-была девочка? Не слишком ли беззаботно это звучит? А ведь у девочки тяжело болеет мама, и девочка работает не покладая рук, чтобы обеспечить необходимое лечение.

Жил-был Ветер? Но можно ли назвать жизнью тысячелетнее рабство? Особенно если при этом тебя заставляют совершать… м-м-м… нехорошие поступки?

Когда в твою жизнь вмешивается непоправимое, краски становятся чёрными, сказки – страшными, слёзы – скупыми, а душа… ей изо всех сил хочется вцепиться в тело, чтобы не остаться в одиночестве.

И пока мы тратим время, рассуждая «А что значит жить?», девочка, сидя на полу перед телефоном, просматривает в газете рубрику «Требуются».

И пока мы разглагольствуем, как влияют жизненные трудности на человеческую душу, Ветер бродит по улицам, выдёргивает из карманов людей небольшие разноцветные бумажки и, помахав ими, исчезает в вихре пыли. Человек вскрикивает, протягивает руку, но – поздно! Карман пуст. И можно сколько угодно досадовать.

Казалось бы, всё очевидно в этой сказке: девочке нужны деньги, а у Ветра они есть. Но, как говорится, жизнь – игра. Пазл из множества кусочков. И если в эту сказку-жизнь вмешался Ветер, то всё будет перепутано, разбросано по свету, а что-то даже утрачено насовсем. Итак…

 

кусочек 1

 

Девочка положила телефонную трубку и обвела взглядом пустую комнату. К восьми утра (а сейчас было восемь вечера) она должна была принести в больницу лекарства. Но сначала их требовалось на что-то купить. На работе девочке выдали деньги за месяц вперёд ещё на прошлой неделе, продать было уже нечего, а давать в долг никто не любит. Это же долг, то есть возвращать его будут долго. Да и вернут ли? Чувство долга не у всех одинаково хорошо развито.

Девочка закусила губу и встретилась глазами со своим отражением на стене. Это был её портрет, нарисованный и подаренный уличным художником – одна из немногих вещей, оставшихся в доме. Продать его было нельзя, потому что подарки не продают. Кроме того, девочка на портрете была единственным собеседником живой девочки. У неё можно было спросить: «Ты себя чувствуешь?» (вопрос «как?» уже давно не ставился). А ответ, разумеется, живая девочка всегда знала. Пока она ещё чувствовала и себя, и боль, и даже радость в тех редких случаях, когда врач говорил, что маме стало получше.

Девочка поднялась с пола, подошла к портрету и привычно погладила пальцами холст.

– У нас больше ничего не осталось, – медленно проговорила она. – Ничего, кроме… меня. Интересно, можно продать живого человека?

Несколько секунд она вслушивалась в свои слова, пытаясь понять, что в них такого необычного. Но, в конце концов, кто-то продаёт автомобили, кто-то – мороженое, а кто-то – собственное тело.

Девочка ещё раз погладила своё портретное воплощение и выскользнула за дверь.

 

кусочек 2

 

Выкрикивать на всю улицу «Продаётся тело» было неловко, поэтому девочка стояла молча и терпеливо ждала, не обратит ли кто-нибудь на неё внимание. Но люди проходили мимо. И вот, когда уже почти стемнело и девочка решила уйти с этой улицы в более оживлённое место, вдали показался мужской силуэт. Вскоре его обладатель поравнялся с девочкой и окинул её с головы до ног холодным взглядом. Девочка подумала, что такому равнодушному человеку будет легче продать своё тело в первый раз, и когда незнакомец бросил на ходу: «Иди за мной», подчинилась в уверенности, что проблема с деньгами решена хотя бы на сегодня.

Незнакомец привёл девочку в дом, в комнату, где горели свечи, где стояли стол и два табурета, а также огромный стеклянный шкаф, до верху забитый скатанной в свитки бумагой; где, наконец, на подоконнике, нахохлившись, сидела чёрная птица. Увидев хозяина, она хрипло вскрикнула несколько раз. Незнакомец подошёл к птице и коснулся её гладких блестящих перьев. Девочке он кивнул на один из табуретов. Она села, сложила руки на коленях и в волнении стала перебирать пальцами, словно пытаясь вытянуть из них подступившую дрожь. Незнакомец молчал, поглаживая птицу и исподтишка разглядывая девочку. В тишине был слышен неясный шорох, и девочка огляделась по сторонам в поисках источника: ей показалось, что звук исходит от птицы.

– Это песочные часы, – внезапно услышала она ответ на свой молчаливый вопрос. – Они отмеряют время твоего выбора.

Встретив испуганный взгляд девочки, незнакомец пояснил:

– Ты сделала выбор в своей жизни. Правильный или нет – неважно. Ты приняла решение, и у тебя есть ещё несколько минут, чтобы изменить его.

Девочка сжала пальцы.

– Нет, – ответила она. – Я не могу выбрать по-другому.

Незнакомец неторопливыми, размеренными шагами приблизился к девочке:

– А ты знаешь, что продавать своё тело – очень и очень больно?

На миг девочка закрыла глаза.

– Догадываюсь, – тихо ответила она.

Незнакомец покачал головой.

– Я говорю не только о физической боли. Тебе придётся свыкнуться с мыслью, что твоё тело будут разглядывать и ощупывать, испытывать на прочность и проверять на гибкость. Никого не будет интересовать, насколько трудно втоптать его в грязь и легко ли отмыть. Хочешь избежать этого?

– Вы дадите мне хорошую работу? – спросила девочка.

– Нет, – ответил незнакомец. – Я не могу изменить путь, который ты выбрала. Но я могу облегчить его тебе.

Он присел перед табуретом, на котором сидела девочка, и, глядя ей в глаза снизу вверх, проговорил:

– Продай мне свою душу – и тогда ничего не будешь чувствовать.

Девочка вздрогнула.

– Совсем ничего?

– Совсем, – отозвался незнакомец. И добавил: – Я знаю, о чём ты подумала: на свете есть и радость, и любовь, и счастье. Но зачем они тебе сейчас, когда речь идёт о спасении мамы?

Девочка посмотрела на незнакомца недетским взглядом:

– Не только деньги могут вернуть к жизни. На это способны и радость, и любовь, и счастье…

– Безусловно, – терпеливо ответил её собеседник. – Но сейчас тебе нужны деньги. И кроме того…

Он поднялся и развернул девочку вместе с табуретом к зеркалу, непонятно откуда взявшемуся перед ними.

– Посмотри, какая боль в твоих глазах. И сколько ещё увидит её твоя мама! Разве не милосерднее избавить её от этого? Пусть она считает, что в твоей жизни всё идёт успешно – а так и будет, это я гарантирую, – и это будет радостью для неё.

Девочка немного подумала, а потом спросила совсем тихо:

– А как же я без души?

– Да легко, – незнакомец пожал плечами. – В сущности, что такое душа? Это щит, который отражает все удары, предназначенные телу. Если ты согласишься продать мне свою душу, удары будут уходить в никуда.

– Как же так? – несмело заспорила девочка. – Без души удар будет направлен на тело.

Незнакомец рассмеялся.

– Ты рассуждаешь обычно о необычном. Если я что-то откуда-то забираю, что остаётся?

– Ничего.

– Верно, ничего. Пустота. И все направленные на тебя удары будут уходить в пустоту. Будь там душа – она бы почернела от зла. А так она останется у меня в целости и сохранности. Разве ты не хочешь сохранить свою душу чистой и неприкосновенной? Не хочешь, чтобы я избавил тебя от боли?

Незнакомец ждал ответа, но девочка нерешительно молчала.

Конечно, она продала почти всё, что было в доме, и считала, что больше нет никакой возможности где-то раздобыть денег, но продать душу было страшно. Она снова посмотрела на своё отражение в зеркале и вспомнила портрет. Что ж, всё-таки хоть одна «живая душа» у неё останется. В конце концов, речь действительно идёт о жизни самого близкого ей человека.

«Но зачем продавать душу? – словно услышала она голос портретной девочки. – Ты можешь просто уйти обратно на улицу».

Незнакомец вдруг улыбнулся:

– На тебя не обращают внимания, потому что ты маленькая. Тебя просто не принимают всерьёз. Я предлагаю в обмен на твою душу богатых покупателей на твоё тело. Уже сегодня. Ну, и, разумеется, способность не чувствовать… боли. И душевной, и физической. Так что, по рукам?

Он опять выжидательно замолчал, и девочка вдруг поняла, что в комнате царит полнейшая тишина. Шорох прекратился.

Девочка отвернулась от зеркала и перевела взгляд на незнакомца.

– По рукам, – шёпотом ответила она и протянула безымянный палец левой руки.

– Что? – удивился её собеседник.

– Ну… – девочка вдруг испугалась, что совершила ошибку. – Надо же… сделку… кровью, – пробормотала она.

– О! – засмеялся незнакомец. – Что ты, малышка! За кого ты меня принимаешь? Я всего лишь Торговец. Мои сделки заключаются пером. Подойди ко мне.

Девочка встала с табурета и подошла к Торговцу. Он осторожно повернул её к себе спиной, и девочка вдруг испытала острую боль, которая пронзила тело от плеч до самых пяток.

– Вот и всё, – незнакомец протянул девочке небольшое серебристое пёрышко.

Девочка приняла его в ладони, а когда подняла взгляд, незнакомца уже не было перед ней. Она стояла на пороге своего дома и сжимала в руке перо, которым только что заключила сделку с непонятным Торговцем. Единственное перо, оставшееся от её души.

 

кусочек 3

 

Ветер бездумно слонялся по парку и так же бездумно сбивал головки одуванчиков. Людей рядом почти не было, если не считать женщины с девочкой на скамье недалеко от больничного корпуса.

«Наверно, мать и дочь, – решил Ветер, – они так похожи».

Он приблизился к этим двоим и увидел, что мать, прижав девочку к себе, гладит ей волосы, а девочка отсутствующе-тоскливым взглядом смотрит вдаль, словно не замечая материнских объятий.

Ветер взметнул листву – это означало «сжалось сердце». Ветер был чужд человеческих понятий, но откуда-то издалека помнил, как это больно – ты любишь, а на тебя не обращают внимания. И когда женщина скрылась в дверях больничного здания, он последовал за девочкой, намереваясь выяснить, где она живёт и отчего её взгляд так равнодушен. Кроме того, он был «при исполнении».

Как и все люди в таких ситуациях, девочка ахнула, но кинулась почему-то не за цветными бумажками, которые закружились в воздухе, а за серебристым свечением, ловко подхваченным рукой Ветра.

– Ветер, отдай! – в отчаянии вскрикнула она.

– Возьми. – Ветер был удивлён: его никогда не просили вернуть похищенное. – Что это?

– Разве не видишь? Перо, – ответила девочка и, спрятав свою драгоценность обратно в карман, направилась к выходу из парка.

– Можно, я пойду с тобой? – спросил Ветер.

– Как хочешь, – девочка пожала плечами. – Мне всё равно.

Они пришли в однокомнатную квартиру на третьем этаже пятиэтажного дома. Ветер устроился в уголке и наблюдал, как девочка заваривает чай. Он хотел было ей помочь, но неосторожным рывком толкнул чайник, и кипяток выплеснулся девочке на пальцы.

– Прости, – испугался Ветер.

Девочка улыбнулась.

– Мне не больно.

Ветер виновато молчал, и девочка продолжила его успокаивать:

– Правда не больно. Я никогда не чувствую боли. – И, помолчав, добавила: – И вообще ничего не чувствую.

– А я чувствую, – сказал Ветер. – Тебе плохо.

– Нет, – покачала головой девочка. – С чего ты взял?

– Если человек не видит, как его любят, и равнодушен к разноцветным бумажкам – значит, случилась беда. Человек не отличает плохое от хорошего, больное от приятного. Ты всё чувствуешь, просто не видишь разницы.

– Может быть, – согласилась девочка. – Ты извини, ко мне должны прийти. Я всё-таки на работе.

– А разве это не твой дом? – удивился Ветер.

– Нет. Дом у меня не здесь.

Ветер вгляделся в лицо девочки.

– Хочешь, я верну тебе деньги, которые отобрал у тебя сегодня?

– Не стоит. Если они тебе нужны… Я хорошо зарабатываю. И знаю, что такое нуждаться в деньгах.

В дверь позвонили. Ветер колыхнул занавеску и исчез.

 

кусочек 4

 

Он появился опять несколько дней спустя. Девочка спала, хотя был уже полдень. Чтобы не разбудить её, Ветер стал тихонько перемещаться по комнате, обходя разбросанные по полу вещи, трогая безделушки на комоде, шелестя брошенными на столе купюрами.

Проснувшись, девочка даже не сразу поняла, что Ветер здесь, и только подойдя к окну, ощутила на плечах лёгкое прикосновение. «Наверно, я должна испугаться», – подумала девочка. Но страх не появлялся.

Стоя за её спиной, Ветер очень тихо проговорил:

– Все эти дни и ночи я провёл, притаившись у тебя на подоконнике. Я видел людей, которые были здесь, слышал их слова, смотрел в их лица. Почему они оставляют тебе деньги? Это твоя работа?

– Они покупают моё тело, – спокойно отозвалась девочка. – Да, это моя работа.

– А я… – Ветер словно переглотнул в волнении. – Я могу купить твоё тело?

Девочка рассмеялась:

– Да, тело тебе не помешало бы. Но моё ты купить не можешь.

– Почему? У меня бывает много денег.

– И как же ты распорядишься покупкой?

– Ну… Я ведь могу делать что хочу, верно?

– Верно.

– Ну так я заплачу тебе столько, чтобы тебе больше не пришлось работать. Разве ты не хочешь, чтобы я избавил тебя от боли?

Девочка закусила губу. Когда-то она уже слышала эту фразу. Ровным голосом она спросила у невидимого собеседника:

– От какой боли?

– Ну… – Ветер умолк, подбирая слова, пытаясь вспомнить, в каком месте живёт боль. – От душевной, что ли…

Всё так же ровно девочка ответила:

– У меня нет души. Её купил неизвестный человек, назвавший себя Торговцем. А взамен дал мне эту работу и способность ничего не чувствовать.

– Ты продала свою душу за то, чтобы продавать своё тело? – поразился Ветер.

– Нет, за то, чтобы видеть, как моя мама умирает. Без радости, без любви, без счастья…

Девочка неотрывно глядела в окно, а Ветер неотрывно глядел на девочку и думал, сможет ли в ответ на её откровенность сказать, что неизвестный человек, назвавший себя Торговцем – его хозяин.

 

кусочек 5

 

Торговец сидел за столом в той самой комнате, где когда-то побывала девочка, и рассеянно вертел в руках песочные часы. Всего несколько песчинок находилось в одной из стеклянных колбочек. Несколько дней оставалось до того момента, как Ветер должен был обрести человеческое тело и свободу. И вдруг чья-то судьба стала для этого себялюбца дороже собственной.

Торговец усмехнулся, вспомнив недавний диалог:

«Ответишь на мои вопросы – я верну ей душу, но ты останешься у меня навечно. Не ответишь или ошибёшься – будешь моим пленником ещё тысячу лет, но ей уже ничем не поможешь. Согласен?»

«Да».

Торговец встал и в задумчивости прошёлся по комнате. Конечно, возвращать девочке душу в его планы не входит. Так же, как не входит в планы банкира возвращать капиталы, давным-давно направленные вовсе не туда, куда предполагают вкладчики. И если Ветер проявит неожиданную смекалку, он может не успеть назвать правильные ответы. Нет, в этом нет никакого обмана. Просто Время – союзник Торговца, и мало кто знает, что в песочных часах две последние песчинки скользят чуть быстрее предыдущих.

Торговец подошёл к подоконнику, погладил всё так же сидевшую там птицу с блестящими чёрными перьями и проговорил:

– Итак, три дня на три вопроса. Интересно, хватит ли у Ветра мужества держаться своего выбора? Тысячелетие привлекательней Вечности. – Он немного подумал. – Точно! Надо предложить третий вариант – выгодный для самого Ветра. К чему быть жестоким, если достаточно быть умным?

 

кусочек 6

 

Ветер напряжённо следил за тем, как песчинки пересыпаются из верхней колбы в нижнюю. В его голове, заглушая прочие мысли, звучали последние слова хозяина:

«Я ценю твою самоотверженность и хочу смягчить условия. Вернее, добавить ещё одно: если ты найдёшь разгадку, но произнесёшь её с опозданием, душа девочки по-прежнему останется у меня, а ты получишь своё тело и свободу».

И сейчас вместо того чтобы искать ответы на три, казалось бы, простых, но в то же время очень неопределённых вопроса, Ветер копался в себе, пытаясь понять, какое из его желаний более искренно: выиграть у Торговца душу девочки или обрести собственное тело.

Вводить в искушение было сущностью Торговца – Ветер знал это; он понимал, что Торговец рассчитывает на потерю времени игроком, но сосредоточиться на вопросах ему не удавалось. Съёжившись перед тремя огромными, на целые сутки каждые, песочными часами, он следил за неумолимо текущей струйкой времени, за тем, как в нижней колбе первых часов растёт золотистая горка. У подножия больших стояло двенадцать часов поменьше. Каждые семь тысяч двести секунд одни из них переворачивались, и тут же песок начинал сыпаться в соседних, а отработавшие своё время замирали с полной колбой наверху.

– Кого легче всего обмануть? – бормотал Ветер в пустоту первый вопрос. Но подспудно его тревожило другое: если найдутся ответы на все три вопроса, хватит ли ему честности, чтобы уложиться в отведённое время? Было легко пожертвовать собой за три секунды. А придерживаться этого выбора целых три дня…

Раздался протяжный скрип. Ветер застыл, глядя на первые большие часы. Те натужно перевернулись на оси и всколыхнули воздух в помещении так, что Ветер едва выстоял против мощного потока. Сутки прошли.

Ветер встрепенулся и заходил по комнате.

– Кого легче всего обмануть? – сосредоточенно твердил он про себя. Доверчивого человека; ребёнка; того, кто запутался; того, кто тебе доверяет… Как понять, что правильно? Существует ли однозначный ответ? Или зависит от ситуации?

Обмануть, например, девочку было нетрудно. Ветер знал, как это происходит. Торговец любил предстать перед жертвой этаким спасителем и, по его собственным словам, «предложить неудачнику лазейку, которой тот с радостью воспользуется и в которой всё равно застрянет».

Ветер вдруг ощутил внутренний холод.

Лазейку!!!

«Если ты найдёшь разгадку, но произнесёшь её с опозданием…»

Вот она, лазейка, которая отвлекла от очевидного! Третье условие! Ветер считал, что раскусил замысел Торговца: отвлечь игрока от цели таким непомерным искушением, как свобода. Но дело не в этом. В качестве отвлекающего манёвра хватило бы колебаний между вечным и тысячелетним рабством. Своим третьим условием Торговец дал понять, что не позволит Ветру ответить вовремя. Не позволит выиграть душу девочки.

«Я ценю твою самоотверженность...» Как глупо было, прослужив Торговцу почти тысячу лет, так обмануться его «человечностью»!

 

кусочек 7

 

Девочка сидела на высоком обрыве над морем, смотрела вдаль и рассеянно крутила в пальцах серебристое перо. У пера было интересное свойство: сияние усиливалось, если девочка была близка к правильному решению какой-то задачи. Наверно, это было естественно: ведь сейчас девочка не могла сама отличать хорошее от плохого. Да и что значит «сама»? Решение всегда принимает человеческая душа, просто мы не видим, как она при этом меняется. Мы приводим доводы рассудка, прислушиваемся к совести и, только совершив правильный выбор, ощущаем тот самый внутренний свет – результат наших душевных усилий.

Девочка подняла перед собой ладонь с пером и грустно улыбнулась: полное отсутствие движения говорило о том, что Ветер где-то далеко.

Он исчез сразу после разговора с лечащим врачом, сославшись на то, что его ждёт хозяин. Несколько последних дней девочка и Ветер провели вместе: побывали и здесь, на обрыве, и дома у девочки. Она давно уже не навещала свою квартиру – с тех пор, как поняла, что готова продать портрет со своим отражением. С Ветром оказалось почему-то легче войти в тот мир, который жалел её. Ветер долго, задумчиво глядел на портретную девочку, а потом спросил:

– Отчего ты не заберёшь её к себе?

– На работу? – уточнила девочка.

– Да.

– Не хочу, чтобы она видела, что со мной происходит.

А потом была больничная палата, тревога в маминых глазах и упрёк – в глазах доктора…

…Девочка привычно закусила губу. То, что с ней происходит, нельзя было скрыть. Она сделала всё, что смогла, на своём пути, но сейчас ломалась перед невозможным для неё – способностью подарить своей маме радость. Анестезия, предложенная в своё время Торговцем, оказалась пыткой. Терпеть её помогало серебристое свечение. Оно напоминало о том, что когда-то на вопрос «Ты себя чувствуешь?» девочка отвечала «Да». Его хватало на то, чтобы скрывать от мамы, как появляются деньги на лечение. Оно было частицей души и не чернело – значит, Торговец не солгал, предлагая защиту.

Нет, Торговец не солгал: в жизнь девочки действительно пришли достаток и бесчувственность. Правда, позже обнаружилось, что ни на одну другую работу её не берут, а самые лучшие и дорогие лекарства действуют недолго.

А последний разговор с лечащим врачом подтвердил то, о чём девочка давно уже догадывалась: операции и медикаменты, заграничные специалисты и дорогостоящие консультации, исплакавшиеся дни и сухие, застревающие в горле ночи – всё оказалось бессильным перед наступающей катастрофой.

Если бы это было игрой, доктор сказал бы, что они проиграли. Но всё было слишком серьёзно, и поэтому он сказал только:

– У тебя не больше трёх дней на то, чтобы изменить мир.

…Сейчас, под крики чаек и непрерывный рокот моря, девочка обдумывала эти слова.

В последний раз мир изменился, когда она продала душу. Она отказалась от своей души ради мамы. Может быть, мир изменится ещё раз? Может быть, если жертвуешь, то надо жертвовать до конца?

Девочка пристально посмотрела на своё серебристое сокровище – свечение усилилось.

Зажмурившись, девочка дунула над ладонью. Пёрышко мелькнуло в воздухе, а потом плавно растворилось в блеске волн и солнца.

 

кусочек 8

 

Ветер отрешённо смотрел на второй столп Времени. Семь маленьких песочных часов уже стояли перевёрнутыми. А когда в верхней колбе больших часов песка становилось меньше половины, остаток высыпался немилосердно быстро. Ветер порывисто вздохнул: итак, третий вариант – всего лишь ловушка. С одной стороны, это позволяет отключиться от «проблемы тела», с другой… имеет ли вообще смысл вся эта игра, если она подчинена Времени, а Время – Торговцу?

Как бы там ни было, ответ на первый вопрос был найден (легче всего обмануть того, кто сам обманывается), и Ветер сосредоточился на втором.

Тот был не сложнее, не проще первого. Такой же неопределённый, имеющий сколько угодно ответов. «Что нельзя продать?» Странный вопрос для Торговца. Уж он-то прекрасно знал, что люди продают и душу, и тело, не говоря уже о каких-то ненужных им способностях (о том, что способности им были нужны, люди догадывались, разумеется, позже. Даже позже, чем слишком поздно). А Ветер знал ответ на этот вопрос. По крайней мере, был уверен, что не ошибается. «Подарки не продают», – тихо и убеждённо проговорила девочка, стоя несколько дней назад перед своим портретом.

Но условия игры, которую затеял Торговец, включали в себя не только поиск ответов на три вопроса. Ветер должен был ещё логически связать эти ответы между собой и найти разгадку ситуации с душой девочки. И он сидел, отрешённо глядя на огромные песочные часы, ломая голову, бормоча себе под нос, пытаясь найти точки соприкосновения между вопросами Торговца, своими найденными ответами и событиями в жизни девочки.

Легче обмануть того, кто сам обманывается, а подарок продать нельзя. В чём самообман? Не знал, что это подарок, и продал? Но портрет остался непроданным. И девочка прекрасно знала, что это подарок – потому и не продала. Из двух своих воплощений выбрала себя – живую, чувствующую. Продала душу, не тронув девочку на холсте. Тогда чем обманулась? Не знала, что подарок, и продала… Не знала, что подарок…

Раздался знакомый скрип. Уже готовый к сильному толчку воздуха, Ветер плотнее прижался к стене.

«Господи! – подумал он. – Если бы можно было зажать уши!»

Когда часы перевернулись и начал сыпаться песок третьих по счёту суток, Ветер сел на своё прежнее место и усмехнулся. Уж кого не ожидал он вспомнить в плену у Торговца, так это Создателя. Того, кто дал ему тело тысячу с лишним лет назад и чьим даром Ветер пренебрёг.

 

кусочек 9

 

– Это что за… подарок Небес? – усмехнулся Торговец, входя в помещение, где находился Ветер.

Тот очнулся от своих мыслей и перевёл взгляд туда, куда был устремлён и взгляд Торговца. Мягко, плавно, бесшумно опускалось на пол серебристое перо.

Торговец уловил растерянность в молчании Ветра.

– Знакомое пёрышко, – вкрадчиво протянул он. – Ты стал пользоваться успехом у девушек? Тогда придётся разочаровать тебя – обладательница этого пера не умеет любить.

Ветер по-прежнему молчал. Он боялся, что Торговец собьёт его с мысли, которая возникла за минуту до его появления. Ветру казалось, что он связал вместе два ответа. Появление пёрышка подтвердило его догадку: портрет здесь ни при чём, а вот душа (так же, как и тело) – подарок Бога. Её нельзя продать. Это же ПОДАРОК! А девочка продала. Она обманула себя мыслью, что может сама распоряжаться своей душой. Так же, как и Ветер когда-то решил, что волен распорядиться своим телом.

Торговец, видя, что Ветер не склонен к разговору, спросил только:

– Как успехи, мой самоотверженный друг? Сколько ответов ты нашёл?

– Два, – нехотя ответил Ветер.

– Ого! – Торговец не скрыл своего изумления. – Ну, будем надеяться, что ты не ошибся. Или ошибиться для тебя предпочтительнее, чем угадать правильно и вовремя?

– Нет, – яростно взметнулся Ветер. – Я знаю, что ты лжёшь, предлагая мне свободу! Как только истекла бы тысяча лет, ты нашёл бы способ опять заполучить меня в свой плен!

Торговец расхохотался:

– Я вижу, ты правильно понял первый вопрос. И каков же ответ?

– Легче всего обмануть того, кто сам обманывается.

– Верно. – Торговец посмотрел на песочные часы. До конца установленного им срока оставалось чуть больше половины суток. – Только я бы заметил, что ты всё-таки попался в эту ловушку. Ты сам – понимаешь? сам! – выбрал вечную неволю.

– Знаю. – Ветер затих, пытаясь сосредоточиться на третьем вопросе, но с толку сбивало присутствие Торговца и вновь нахлынувшее чувство безнадёжности и обмана. Наверно, он просто устал от бесконечного обдумывания.

– Не буду тебе мешать, – с улыбкой сказал Торговец. – Повторить третий вопрос?

Ветер выжидательно молчал. Он уже не был уверен в себе.

– Что (или кто) распоряжается человеческой душой?

Торговец развернулся и пошёл к выходу, но на пороге остановился и, пристально глядя на Ветер, сказал:

– Не забудь, ты должен с помощью трёх ответов определить исход ситуации. И я не думаю, что это перо тебе поможет.

 

кусочек 10

 

Перо должно было помочь. Принести к нему по воздуху правильный ответ. Не зря же девочка отправила его Ветру на помощь. Или это он, Ветер, сам притянул частицу души девочки – своим желанием победить Торговца?

Время текло, и вместе с ним текли, ускоряясь, мысли Ветра. Он ходил по комнате, проматывая один и тот же круг вопросов и найденных ответов, лихорадочно взглядывая на маленькие колбочки, которые одна за одной то начинали шелестеть, то умолкали.

– Что распоряжается человеческой душой? Кто? – шептал Ветер. Слишком очевидны были и Творец, и Торговец, и, возможно, человек. А вот сейчас ещё и Ветер, получается, распорядился.

Девочка, вспомнил Ветер, даже не знает, куда он полетел. Она не могла отправить перо ему на помощь. Но кто бы ни распоряжался душой девочки (а ведь скорей всего, Торговец), следовало вычислить, отдаст он её или нет. И у кого было спросить об этом, если в запертом пространстве от пола до потолка слышен был только неумолимый шорох песка? И этот шорох приближал «самоотверженность» либо к рабству, либо к свободе.

«Отмеряет время моего выбора, – горько усмехнулся Ветер и замер, поражённый догадкой: – Выбор! Человеческой душой распоряжается выбор. Хоть чей! Нет, наверно, того, кому она нужна».

Но значит… Торговец не вернёт душу девочки – она ведь её продала, значит, отказалась. Потому-то Торговец так смеялся недавно над Ветром, над его доверчивостью.

Вот она – разгадка! Но какая горькая!

Ветер прошёлся по комнате. Поглядел на часы. Оставалось три непересыпавшихся колбочки. Шесть с небольшим часов. Звать уже Торговца или попытаться найти какую-то лазейку?

Он, как ребёнка, покачал перо. Почему оно оказалось здесь? Знак, что вернуть душу всё-таки возможно?

Ветер шумно выдохнул, отчего перо затрепетало и взлетело под потолок. Глядя, как оно опять плавно и бесшумно опускается, Ветер ещё раз мысленно прошёлся по своим рассуждениям. Итак, душа – подарок Бога. Человек обманывается тем, что может ею распоряжаться… Стоп! А почему, собственно, подарком нельзя распоряжаться? Подарок – собственность того, кому его сделали. Выходит, распоряжаться своей душой человек вполне может? Ах да! Подарок нельзя продать! А что будет, если продашь? Встречаешь на пути Торговца. Опять стоп! Как можно что-то продать, если покупателя ещё нет? «Да легко, – усмехнулся Ветер словами Торговца. – Тело – тоже подарок Создателя, если уж на то пошло. Достаточно решить, что хочешь продать его – и появляется Торговец с предложением продать до кучи ещё и душу. И если в первом случае обстоятельства тебя в ы н у ж д а ю т искать покупателя, то во втором ты выбираешь д о б р о в о л ь н о. Достаточно обмануть себя тем, что другого выхода нет».

Вот и всё. Вот и ответы на все вопросы. Нельзя быть доверчивым. Нельзя продавать подарки. А душой человека распоряжается выбор. И девочка сама выбрала, сама отказалась от своей души. А значит, душа девочки никогда не вернётся к ней.

И снова всколыхнулись прежние сомнения. Если Торговец готовит ловушку и девочке уже ничем не помочь, то почему бы ему, Ветру, не протянуть время на крошечную секунду и не выиграть для себя свободу?

Серебристая лёгкость опять напомнила о себе. По условиям, Торговец за правильную и своевременную разгадку должен отдать ему душу девочки. Может, он умышленно решил смутить Ветер таким противоречивым выводом, перед самым финалом опять сбить его на мысль о собственном теле?

Песок уходил. Не раздумывая больше, Ветер бросился к двери, распахнул её.

Торговец словно ждал этого, стремительно вошёл в комнату. С его плеча вспорхнула чёрная птица и, взлетев под потолок, уселась на третьи большие часы. Ветру почудилось, будто песок в них стал скользить быстрее. Не желая тратить драгоценные секунды, Ветер покрепче сжал в руке серебристое перо и решительно проговорил:

– Я разгадал твою загадку, Торговец. Я ответил на все вопросы. Обмануть легче всего того, кто сам обманывается. Нельзя продать подарок. А судьбу человеческой души определяет выбор. И разгадка… – голос у Ветра сорвался. Совсем тонкий слой песка оставался в верхней колбе часов. – Разгадка в том, что душа девочки никогда…

Его слова прервал резкий толчок воздуха. Ветер отшатнулся, как от удара, и успел заметить промелькнувшее перед ним чёрное пятно. И в этот же миг последние песчинки просыпались в нижний сосуд часов.

Ветер проиграл.

Нет. Если он скажет сейчас разгадку, то получит тело. Если промолчит – останется на тысячу лет в плену. Но душу девочки он уже не получит.

Кипя от возмущения и гнева, Ветер метнулся по комнате и уверенным движением поймал комок чёрных перьев.

– Я так и знал, что ты не будешь играть честно! – крикнул он. Горло перехватило. Он был так близок к победе! И разве нужны этому ещё доказательства, кроме случившегося? Значит, действительно Торговец должен был выполнить первый пункт своих условий; потому и прибегнул к хитрости, к помощи своего вечного союзника, чтобы избежать этого.

Над головой раздался резкий хриплый крик. Ветер поднял взгляд и остолбенел: пернатый хранитель Времени летел с высоты на привычное место – плечо хозяина.

Совершенно сбитый с толку, Ветер переводил взгляд со спокойной, всегда источающей холод птицы Торговца на взъерошенного виновника суматохи в своей ладони и не мог ничего понять. Встретившись взглядом с Торговцем, Ветер и в его глазах увидел не меньше смятения и растерянности, но Торговец пришёл в себя быстрее. Странно кротким и напряжённым голосом он произнёс:

– Я готов извиниться за этого… не в меру ревностного слугу. Отдай его мне – и он понесёт заслуженное наказание.

Торговец протянул руку, неотрывно глядя на сжатый Ветром пульсирующий комок, и Ветер раскрыл навстречу Торговцу свою ладонь.

Растопыренные в яростном сопротивлении крылья непрошеного гостя; так странно знакомый серебристый блеск из-под чёрных перьев; алчный взгляд Торговца, готового покарать… слугу?

Разгадка пришла в долю секунды.

Рванувшись в высоту, подальше от Торговца, Ветер укрыл в своих объятиях маленькую истерзанную душу, которая спасла его от неправильного ответа и тысячелетней кабалы.

– Девочка не могла продать тебе свою душу! – выкрикнул он. – Она обманулась тем, что может распоряжаться ею как угодно. Но душа – это подарок Бога. И когда от неё отказались, Он взял её к себе на хранение. Душа девочки, – Ветер бережно коснулся своей груди, – никогда не была у тебя, Торговец!

По губам Торговца пробежала кривая усмешка:

– А теперь Он решил отдать её тебе? Почему?

– Потому что судьбу человеческой души определяет выбор. Тот самый выбор, который ты предложил мне. Между моим телом и душой девочки.

 

кусочек 11

 

Ветер не разбирал, куда мчится. Знал только, что трепыханье в его ладони ведёт к девочке. Он увидел её на обрыве над морем и постарался приблизиться как можно мягче.

– Эй! – окликнул Ветер. – Я здесь. Посмотри…

Девочка обернулась, и Ветер замолчал, на миг забыв про измученную почерневшую душу. Лицо девочки было таким же измученным и абсолютно безжизненным, глаза пусто и бесцветно смотрели мимо него.

– Я здесь, – нерешительно повторил Ветер. – Пойдём сейчас же в больницу!

Всё так же глядя на него невидящими глазами, девочка ответила:

– Мама умерла два дня назад.

Ветер отшатнулся.

– Я опоздал…

– Ты не виноват. Ты ничего не должен был…

Минута прошла в молчании, а потом Ветер потянул девочку за руку.

– Пойдём отсюда. Я не хочу, чтобы ты стояла на краю обрыва.

Девочка послушно сделала два шага вслед за ним и вдруг остановилась:

– Что с тобой происходит? Ты… Ты становишься человеком?

Ветер замер. То, что он называл словами «руки», «грудь», «лицо», стало приобретать какую-то твёрдую форму. Он чувствовал себя так, словно его жёстким прессом уминали в коробку, предварительно сложив в несколько сотен раз.

Девочка смотрела не отрываясь. У неё на глазах из воздуха прорисовывались человеческие черты.

– Третье условие Торговца, – понял Ветер. – Я ведь нашёл разгадку, хотя и не ту, которой он ждал. Я озвучил её позже условленного времени. И теперь он обязан вернуть мне тело.

Чувствуя, как неудержимо сочится его сущность через кожу, пальцы, волосы, как теряет он, Ветер, свой полёт, своё бессмертие, он бессознательно протянул руку, пытаясь поймать хоть частичку себя. Пытаясь понять, хочет ли он ещё быть человеком. Он больше не мог верить в честность Торговца.

Последний выдох Ветра коротким сильным смерчем вырвался у него из груди и толкнул девочку, всё ещё стоящую в двух шагах от края пропасти. Взмахнув руками, девочка полетела с обрыва. «Хорошо, что в этот момент я буду видеть небо», – подумала она и почему-то закрыла глаза. И почувствовала, как резкий рывок переворачивает её в воздухе. А через долю секунды, одновременно с сильным толчком, девочка поняла, что чьё-то тело вмялось в камни вместо её собственного, а она лежит, уткнувшись лицом в грудь своего спасителя и вцепившись пальцами в его плечи.

 

кусочек 12

 

– Уходи, – прошептал Ветер. – С минуты на минуту здесь появится Торговец.

– Я не боюсь его. Я останусь с тобой.

– Ты всё равно ничем не поможешь мне. Тысячу лет назад я добровольно расстался со своей жизнью. И сейчас вновь поступил так же. На ближайшие десять веков я принадлежу Торговцу.

– А я?

– А ты – нет.

Впервые за долгое время девочка заплакала.

– Что мне делать теперь?

Ветер слегка улыбнулся:

– Расстегни на мне рубашку.

Непослушными пальцами девочка выполнила его просьбу, и на волю вырвался взъерошенный чёрный комок перьев.

– Это твоя душа, – с трудом произнёс Ветер. – Забери…

Девочка распахнула глаза и покачала головой.

– Я ничего не сделала для того, чтобы вернуть свою душу. Я не заслужила её.

– О н а заслужила… быть с тобой. И избавиться от грязи.

Девочка опустила голову. Потом снова подняла, встретилась глазами с Ветром, и он кивнул на её несказанную фразу:

– Да, сейчас. – Осторожно запустил руку себе за пазуху и извлёк оттуда перо. – Ничего, это даже лучше, чем деньги, – непонятно заметил он. Повертел в побелевших пальцах серебристое сияние, глядя сквозь него на солнце. Взглянул на девочку. Внятно и негромко проговорил:

– Я делаю то, что собирался сделать ещё несколько дней назад. Я покупаю твоё тело… и дарю его тебе.

С этими словами Ветер вложил перо в ладонь девочки, осторожно взял за запястье другую ладошку, прижал на мгновение к своей щеке, оттолкнул и уже шёпотом выдохнул:

– Подарки не продают.

 

кусочек 13

 

– Куда спешишь, Торговец?

– А, это ты. Я всегда спешу. У меня много дел.

– Какое же дело привело тебя на этот берег сейчас?

– Я задам тебе тот же вопрос. – Торговец кивнул на лежащую среди камней неподвижную фигуру. – Разве душа, добровольно отказавшаяся от жизни, не принадлежит мне по праву?

– Принадлежит, разумеется. Ты имеешь полное право закупорить её в стеклянный сосуд, обессилить безысходностью, пересчитать на песчинки её полезную площадь… – собеседник осторожным движением вынул из рук Торговца склянку, полную золотистых крупинок, поднёс её к глазам. Солнечные лучи переплелись в прозрачных стенках и озарили худощавое лицо. – Скажи, Торговец, зачем тебе Время? Ты же зависишь от него. Бесконечные песчинки. Бесконечные подсчёты: что выгоднее. Постоянная необходимость выбора.

– Что поделаешь. Именно выбор определяет судьбу человеческой души. Мой выбор.

– Я никогда не мешал тебе жить иллюзиями, Торговец, но рано или поздно все иллюзии встречаются с действительностью и разбиваются о неё.

Торговец бросил взгляд на распростёртое под обрывом тело и скорчившуюся рядом с ним фигурку и усмехнулся:

– Обманывается тот, кто хочет обманываться.

– О да, – отозвался его визави, продолжая вертеть хрупкий сосуд и разглядывать, как из колбы в колбу перетекает песок. – Но, как бы страстно ты себя ни обманывал, человеческая душа тебе всё же неподвластна. Выбор мальчика оказался сильнее твоей сделки.

– Его выбор оказался той самой действительностью, о которую «мальчик» и разбился. Причём добровольно. Поэтому он по-прежнему будет служить мне, – Торговец протянул руку за вместилищем вины, но словно наткнулся на невидимую стену. – Хочешь купить у меня эту душу? – не сдержал он сарказма, за которым угадывались непонимание и растерянность. – Или тебя смущает то, что ты всё равно не сможешь ею распорядиться?

– Ты прав. Я так же, как и ты, не могу распоряжаться человеческой душой. Но я… – собеседник Торговца немного помолчал, – я могу простить её.

Он взмахнул рукой, и склянка с песком звонко грохнулась о прибрежный валун, обкатанный за время своего существования мириадами солёных капель и солнечных мазков.

Мгновение Торговец ошеломлённо созерцал утекающую в песок собственность, а потом кинулся собирать то, что могло уцелеть, попутно выплёскивая ярость на собеседника:

– Он всё равно не будет жить! От его души ничего не осталось!

– Ничего, им хватит одной на двоих.

– Её тело познало не меньше сотни покупателей!

– У тебя всегда было хорошо с математикой.

– Люди всё равно будут продавать мне свои души! Всегда! Потому что способность наказывать вызывает больше уважения, чем способность прощать.

– Если людям очень понадобится, я могу и наказывать их. Ступай, Торговец, у тебя много дел. И сделок.

Торговец замер, а затем с досадой, как дети швыряют сломавшуюся игрушку, швырнул в море собранные осколки и пошёл прочь, увязая в песке, придерживая на плече своего неизменного пернатого спутника. Но через несколько шагов обернулся.

– Почему? – с силой спросил он. – Почему так?

– Потому что человеческой душой распоряжается выбор. И когда выбирают её, душу (а не то, что с ней можно сделать), она признаёт выбирающего своим хозяином. Это преданность, Торговец. Ты ни разу не слышал о ней?

Но Торговец нетерпеливо мотнул головой:

– Я не об этом. Почему я могу только наказывать, а ты – ещё и прощать?

– Потому что ты когда-то выбрал Время, а я – Вечность.

Собеседник Торговца повернулся к нему спиной и пошёл к подножию обрыва.

 

Эпилог

 

Ветер устроился в уголке и наблюдал, как девочка заваривает чай. Он хотел было ей помочь, но неосторожным рывком толкнул чайник, и кипяток выплеснулся девочке на пальцы.

– Ой-я-я-я!!! – девочка затрясла рукой, запоздало сжала зубы.

– Прости, – испугался Ветер.

Девочка, морщась, улыбнулась:

– Ничего. Это так… непривычно.

– Мне тоже, – признался Ветер. – До сих пор не могу сладить со своими движениями. Не представляю, как буду держать в руках кисть.

– У тебя получится, – успокоила девочка. – Тебе сейчас очень надо работать с красками…

Её слова прервал хриплый клёкот за спиной. Девочка обернулась и засмеялась:

– Тебе, Марго, тоже хочется работать с красками? Хочется стать попугаем?

Сидящая в клетке ворона склонила голову набок и, прищурившись, смотрела на девочку.

– Нет, ей хочется печенья, – улыбнулся Ветер. Он открыл дверцу клетки и, просунув руку, стал гладить ворону, стараясь не задевать повреждённое крыло. Ладонь с каждым новым поглаживанием двигалась всё более мягко и уверенно.

Девочка, прижавшись спиной к косяку, наблюдала за ними.

– Ты хочешь о чём-то спросить? – подняв на неё взгляд, негромко проговорил Ветер.

– Да. А ты?

– И я. Давай вместе, ладно?

Она кивнула, закрыла глаза, и два голоса слились в одном вопросе:

– Ты себя чувствуешь?


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 4. Оценка: 4,50 из 5)
Загрузка...