Сильные духом

Автомобиль резво набирал скорость на ровной трассе. С двух сторон проносились деревья, утопающие в предрассветном туманном мареве. Савва зевнул и вставил флешку в магнитолу.

- Запись номер шесть, - услышал он собственный голос. - Мне повезло встретить интересного человека, у которого свое собственное мнение по поводу существования параллельного мира. Это потомственный шаман, который согласился ответить на мои вопросы, но просил не называть его имени. Итак, первый вопрос: ты утверждаешь, что параллельная реальность существует, ты просто веришь в это или у тебя есть доказательства?

- Я там был, - ответил ему тихий мягкий голос.

- Хорошо, допустим. А я, к примеру, могу туда попасть? И вообще любой ли человек это сможет или только избранные?

- Попасть туда может любой, но не всякий сможет оттуда вернуться.

- Что нужно сделать, чтобы попасть туда?

- Умереть.

- Ну это понятно, - из динамика послышался его нервный смешок. - Умереть мне пока не подходит. Есть же другие способы с последующим возвращением?

- Ты мне друг, поэтому я тебя научу. Выключай свой диктофон, - после этих слов запись прервалась шуршанием.

Мужчина переключил на следующий трек:

- Запись номер восемь. Продолжаем интервью с шаманом. Следующий вопрос касается людей, покончивших с собой. Я слышал, что их души застревают между мирами. Это промежуточное место называется лимбом. Что ты знаешь об этом?

- У каждого человека есть свой срок жизни, - ответил тот же тихий приятный голос. - Если человек лишает себя жизни раньше срока, его душа не может попасть туда, куда отправляются другие души. Про лимб ничего не могу сказать. Таких миров много. Могу сказать одно: души самоубийц попадают в петлю времени, так они отрабатывают свою карму.

- Могут ли души самоубийц получить прощение?

- Если отработают свою карму, то за ними придет свет.

- А можно ли из лимба вернуться в наш мир?

- В нашем мире у души обязательно должно быть вместилище, это наши тела. Душа может попасть в наш мир. Вопрос в том, в какое тело вернется душа, если его тела уже нет.

Савва выключил магнитолу и вздохнул. Мимо проплыл столб с указателем. Мужчина притормозил и включил задний ход. Табличка в виде стрелки гласила: пансионат "Белая лилия". Съехав с трассы на проселочную дорогу, Савва заглушил мотор и зябко поежился. Осенний пейзаж за окнами автомобиля не располагал к радостным эмоциям. Природа словно замерла в ожидании зимы. Вытащил из кармана диктофон:

- Черновая запись номер десять, рабочая версия. Тот самый пансионат "Белая лилия", давно обросший легендами и загадками. Наконец-то, мне представилась возможность самому проверить все слухи и недомолвки о нем. Информации добыть удалось немного. Известно, что построен он был давно, больше века назад, каким-то богатым чудаком как приют для больных и одиноких. Ходят слухи, что его брат страдал непонятной хворью и погиб при невыясненных обстоятельствах. Говорят, этот богач пригласил туда лучших врачей, чтобы помогать беспомощным и ущербным людям. Скорее всего, он чувствовал вину перед братом и таким странным поступком пытался ее искупить.

Здание пансионата горело несколько раз и каждый раз перестраивалось заново. За долгие годы существования пансионат успел побывать и психоневрологической лечебницей для душевнобольных, и госпиталем, и интернатом для инвалидов, и санаторием для беременных. Кстати, ходили слухи, что здесь проводились подпольные аборты. Но меня интересует другой слух.

Сейчас это частный пансионат-санаторий, предназначенный для реабилитации людей, переживших клиническую смерть. Опять же есть слух, то бишь, неофициальная информация, что сюда привозят деток-суицидников очень состоятельных родителей. Говорят, что полежав здесь некоторое время, эти детки уходят отсюда своими ногами - просветленные и полные планов на долгую счастливую жизнь. Даже те, кого привозили на реанимобилях, подключенными к аппаратам обеспечения жизнедеятельности, то есть в коме, чудесным образом выздоравливали. А родители, опять же по слухам, платили астрономические суммы за своих горе-отпрысков.

Я несколько месяцев пытался внедриться в сие загадочное место. И вот недавно мне удалось уговорить уволиться одного из медбратов, правда, пришлось подключить все свои связи и найти должность, соответствующую всем его пожеланиям. А дальше - дело техники: я подал резюме на вакантное место, и мне пришло приглашение. Хорошо, что у меня есть диплом врача. Очередь из желающих на эту вакансию почему-то не выстроилась. Оно и понятно - условия работы не самые удобные: далеко от города да и жить придется в самом пансионате, поскольку на выезд в город дается только один день в неделю.

Эти условия меня не смущают, наоборот, для моих исследований мне как раз подходят ночные дежурства и постоянное пребыванием там. Меня огорчает другое: главврач этого заведения - мой постоянный оппонент и бывший преподаватель. В бытность мою студентом, мы сломали немало копий на поле психиатрии. Я не сомневаюсь, что он найдет массу поводов уколоть меня побольнее. Но ничего, мы же - сильные духом, мы все выдержим. Конец записи.

Савва выключил диктофон и поехал дальше. Проселочная дорога вывела его к высокой ограде из кованых узорчатых кольев. Хоть она и была ажурная, но деревья, растущие плотным кольцом, мешали что-либо разглядеть. Проехав вдоль ограды, автомобиль вскоре уперся в запертые узорчатые ворота с кованой витиеватой надписью "Белая лилия".

Савва вышел из машины и осмотрел ворота в поисках кнопки для звонка. Сквозь ажурные узоры ворот прекрасно просматривался ухоженный участок с аккуратно подстриженой травой, красивыми клумбами и мраморными статуями. Чувствовалась работа дорогого ландшафтного дизайнера. А дальше, окутанное тонкой полупрозрачной дымкой, возвышалось трехэтажное деревянное здание с колоннами, полностью выкрашенное в белый цвет. Мужчину невольно передернуло: по позвоночнику пробежали холодные мурашки. На мгновение ему показалось, что он попал в плохой фильм ужасов. "Да, - подумал он. - Вот куда вбухиваются немалые суммы. Особняк старый и выглядит несовременно, но видно, что стараются сохранить его первоначальный вид, поддерживая его в отличном состоянии. Оно и понятно: здесь лежат золотые детки, и пансионату надо держать марку. Здешняя публика привыкла ко всему лучшему".

Савва, наконец, нашел пульт с кнопкой, и после короткого пикания послышался искаженный динамиками грубоватый голос:

- Кто и по какому вопросу?

- Зуев Савва Андреевич. Ваш новый медбрат.

- Вы вносили номер вашего авто в список разрешенных на въезд?

- Само собой. А вы как думали? - съязвил Савва и затарабанил пальцами по корпусу пульта.

- А нам не положено думать, - хмуро отозвались из динамика. - У нас все по инструкции. Отойдите, не загораживайте ваш номер.

Савва широко шагнул в сторону и демонстративно поклонился, разведя ладони в сторону номера машины.

- Щас гляну, - ответил голос тем же безучастным тоном. - Ждите.

Снова что-то запикало, но уже по-другому, и ворота открылись. "Автоматика на высшем уровне, - пронеслась мысль, когда он садился в машину. - Хоть дом и выглядит как старинный, но современные технологии применяются с успехом".

 

- Зуев! - первым, кого встретил Савва в просторном холле оказался главврач. - Какими судьбами. Опустился до должности медбрата? А я предупреждал, что твои псевдонауки до добра тебя не доведут.

- А, здрасьте, Лев Маркович, - ответил на рукопожатие Савва. - Неужели вы снисходите до таких мелких дел, как контроль персонала. Я думал, что вас интересуют только высшие материи.

- А ты не изменился, - потеплели красные от усталости глаза старика. - Все такой же язва. У меня должность такая - знать обо всем, что творится в моей вотчине. Большая ответственность, знаете ли.

Лев Маркович замолк на мгновение, потом спросил:

- Как мне с тобой теперь - на "вы", на "ты"? Я по-стариковски с тобой как с учеником, а ты, я слышал, стал модным автором. Звезда! Твои книги наделали много шума в наших медицинских кругах.

- Можно на "ты", мы - люди скромные. Как видите - не гнушаемся даже должностью медбрата.

- Шифруетесь, батенька, - Лев Маркович приобнял Савву за плечо и повел вдоль коридора. - Наверняка, добываете материал для новой книги.

- Вам есть, что скрывать?

- Что ты, что ты, милок. Расследуй себе на здоровье. Твоя книга о нашем пансионате - только реклама для нас. Дерзай, палки в колеса вставлять не буду. Только одно условие: раз уж ты медбрат, будь добр - исполняй свои обязанности в полном объеме. Сам знаешь, какие серьезные люди у нас в клиентах.

- Пациентах, - поправил Савва.

- Ну да, ну да, - рассеянно ответил главврач. - У меня сейчас обход. Познакомишься с нашими пациентами.

 

Савва с главврачом вошли в небольшую палату с четырмя кроватями. Три аккуратно застеленные кровати пустовали и только на одной из них сидел полноватый человек непонятного возраста. Увидев вошедших, человек привстал для приветствия.

- Сидите-сидите, голубчик. Знакомся, Зуев: это наш старожил Геннадий. Можно сказать, наш вечный пациент. Остался здесь со времен, когда пансионат выполнял функции психлечебницы. Он тихий, небуйный шизофреник. Родни нет, деваться некуда, вот и живет здесь на постоянной основе. Своего рода, наш талисман. Пока он здесь - у нас все в порядке. И это правило не мной придумано.

- На вид - ему около пятидесяти. А сколько лет ему на самом деле?

- А этого никто не знает. Вся документация сгорела при одном из пожаров. Знаем только, что зовут его Гена. Позвольте: сколько лет я здесь работаю? Почти тридцать лет. Боже, какой я старый. Когда я впервые пришел сюда работать молодым специалистом, Гена уже был. И знаете, он уже тогда был в возрасте. Надо же, я тоже тогда подумал, что ему лет пятьдесят. Ладно мы отвлеклись.

Лев Маркович перебрал папки в руках и одну из них передал Савве:

- Садись к столу, будешь за нами записывать. Это история болезни. Ну, дорогой, какое ваше состояние сегодня?

- Состояние меняется в течение суток. - быстро затараторил Гена. - Резко меняется. Субъективка переходит в объективку...

- Что? - не понял главврач. - Поточнее.

- Бывают объективные галлюцинации, очень часто, но я снимаю рукой, очень быстро, - Гена махнул рукой, показывая, как он снимает.

- Так... Еще что бывает?

- Бывают субъективные галлюцинации. Они распространяются на небе.

- Распространяются на небе?

- Да, это неприятно.

- Так, еще что?

- Серость небольшая, но ее снять можно...

- Что-что? Серость небольшая?

- Да. Но ее можно снять, - Гена говорил невнятно, глотая некоротые звуки, короткими быстрыми залпами. - Все будет нормально.

- Но я не понимаю: что такое серость.

- Ну, в воздухе бывает такая, небольшая. Летает. Тоже сам снимаю.

- Так.

- Вот. Я часто рисую водяные знаки. Это помогает.

- Помогает от чего?

- От болезни.

- А у вас есть какая-то болезнь?

- Да. Я болен.

- Чем?

- Я болен буквой В.

- Такой болезни вроде бы нет в реестре заболеваний, - Лев Маркович разговаривал с Геной слащаво-умильным тоном, как с маленьким ребенком. - Это болезнь психическая или физическая?

- Скорее, физическая.

- Что это, все-таки, такое. Опишите.

- Это координация, скорее всего. Она не должна быть нарушена, кем бы я ни был.

- А кто вы есть? Вы говорите: кем бы я ни был. А кто вы?

- Я этого не скажу пока.

- Ну, хорошо. Это не обязательно. Отдыхайте пока.

Лев Маркович направился к двери:

- Пойдем-ка, Зуев, ко мне в кабинет. Не забудь историю болезни.

 

- Обращает на себя внимание сложный крайне противоречивый, по большей части, непонятный слушателю строй ассоциаций больного. Он допускает взаимоисключающие утверждения. За внешней упорядоченной речью мы не видим столь же стройной мысли. Данное расстройство называется разорванностью и весьма характерно для шизофрении. В речи больного мы находим выдуманные слова - неологизмы, которые отражают символический характер его мышления. Особенно ярко эта склонность к неологизму проявляется в рисунках больного.

Лев Маркович умолк в задумчивости, потом переспросил:

- Записал?

- Почти.

- Посмотри, что он нарисовал в тот раз, - Лев Маркович протянул Савве альбомные листы с каракулями.

На одном из листов Савва различил большую галочку, напоминающую летящую птицу, а вокруг нее была нарисована лихо закрученная загогулина.

- Как ты думаешь, что это?

- Буква В, которой он болеет, - догадался Савва.

- Ты прав. Гена называет эту каракулину буквой В.

Их разговор прервал стук в дверь.

- Войдите.

- Лев Маркович, - в дверь заглянула крупная женщина в белоснежной форме. - Там нового пациента привезли.

- А вот и Валечка... Сергевна, наша старшая сестра. Знакомьтесь, это новый медбрат Савва Андреич.

Медсестра кивнула Савве, а он взмахнул рукой и поклонился по пояс.

- Палату подготовили? - медсестра снова кивнула, Лев Маркович поднялся с места. - Тогда все в порядке. Поможете потом Савве устроиться на новом месте и не забудьте провести инструктаж. Ну, Валечка, вы сама прекрасно все знаете. А теперь пойдемте облизывать новых клиентов.

 

- Да не волнуйся, мама. Доехал нормально. Почему сразу не позвонил и не отвечал на звонки? Занят был. Первый день на новом месте, а тут столько событий сразу. Льва Марковича встретил. Да, принял хорошо. Что еще интересного было? Плохо слышно, помехи. Мальчика сегодня привезли, семнадцать лет. В коме. Состояние стабильное, все органы в норме. Вовремя оказали медпомощь, потому и жив. Как зовут мальчика? Зачем тебе это, мама? Ладно-ладно, вроде Ваней зовут. Да, устроился хорошо. В правом крыле есть комнаты для персонала, очень удобно. Да, душ и санузел в наличии. Удобства? Не общие, а отдельные, в каждой комнате. Так что не волнуйся: твой сын будет жить как король. Ладно, мам, мне сегодня на дежурство заступать, так что давай. Почему в первый же день дежурство? Я сам попросился, мама. Вообще-то, я не отдыхать приехал, а работать. Я тебя тоже целую. Пока.

Савва выключил телефон и вытащил диктофон:

- Черновая запись номер одиннадцать. Сегодня видел ту легендарную палату и девочку, которая по слухам излечивает самых безнадежных больных. Осторожно поспрашивал медсестер. Узнал, что девочку зовут Инна. Сколько лет она лежит в коме, никто не знает. Все медсестры говорят, что она уже была здесь, когда они пришли работать. Кстати, сюда, оказывается, привозят не только коматозников, но и тех, кто в летаргическом сне.

Сегодня попробую проникнуть в их мир. Шаман дал мне какую-то засушенную отраву, то бишь, траву, помогающую ему перемещаться по тонким мирам. Сказал, что надо взять девочку за руку и пожевать эту травку. Подозреваю, что это мухомор. Но мы же сильные духом и не боимся экспериментировать.

Кстати, он дал мне свой амулет и строго-на-строго приказал ни в коем случае не снимать его. "Это якорь, - сказал он. - Он связывает твою душу с нашим миром и твоим телом. Если захочешь вернуться - сожми его в руке". Вот надел на шею. Тяжелый, гад. И очень холодный на ощупь, из какого-то белого металла. Серебро? А может белое золото? Размечтался, наивный дурак, так тебе и дали золото. Ха. Ладно, не будем отвлекаться.

К Инне в палату подселили нового пациента в коме. В отделении дежурю я и до утра у меня есть возможность понаблюдать за ними.

 

Савва открыл глаза и осмотрелся вокруг. В ушах стоял непонятный звон. Ничего не изменилось: та же палата, две кровати, на которых по-прежнему лежали Инна и Ваня. Когда звон постепенно утих, Савва услышал удаляющиеся шаркающие шаги и веселые голоса мальчика и девочки. Он вскочил и побежал вслед за уходящими. Получилось?

Савва увидел, как Инна и Ваня, держась за руки, пошли вниз по лестнице, ведущей к выходу во внутренний двор. Куда они идут? Там только хозпостройки и лес за забором. Когда Инна открыла дверь, взору Саввы открылся песчаный пляж и бескранее море. Вниз к морю вела деревянная лестница, тоже выкрашенная белой краской. На берегу стояли белые скамейки с резными спинками, расставленные так, чтобы сидящие могли смотреть на море.

На одну из скамеек сели подопечные Саввы. Они о чем-то переговаривались, болтая ногами и время от времени звонко смеясь. Савву не отпускало ощущение ненастоящего: звуки доносились глухо и отдаленно, здесь было очень светло, хотя солнца нигде нет, здесь тепло и воздух какой-то стоячий, без единого порыва ветра. Савва присел и набрал песок ладонью. Песок тоже белый и прохладный на ощупь. Савва высыпал песок обратно и полюбовался, как он переливается крупной блестящей крошкой.

На соседней скамейке сидел какой-то полноватый человек. Савва пригляделся к сутулой мешковатой фигуре и узнал в нем Гену. Мелькнуло недоумение: проходя мимо палаты, Савва заметил в приоткрытую дверь, что Гена сидел на кровати в той же позе, что и утром. Как он мог оказаться здесь, он ведь не в коме?

Савва сел рядом с Геной, тот даже не повернул головы в его сторону. У края воды кружочком сидели дети разного возраста. "А эти откуда?, - подумал Савва. - В пансионате нет никаких детей".

- А что за дети играют у воды? - услышал Савва вопрос Вани. Видимо, он тоже удивился, заметив детей.

- А, это абортные, - отмахнулась Инна, внимательно всматриваясь в небо. Потом повернулась в сторону Гены и окликнула его:

- Генка, там серость опять появилась. Видишь?

Гена кивнул и тоже всмотрелся, куда указала девочка. На горизонте, где небо сливалось с водой появилась сероватая рябь и она увеличивалась в размерах, разрушая этот мир. Гена взмахнул руками и поводил ими словно собирал мусор в одно место, а затем вытер словно смывая грязь. Серое пятно сначала уменьшилось, потом и вовсе исчезло.

- Как же мне тут нравится, - Ваня вкочил и подбежал к воде. В этот момент из облака блеснул широкий луч света.

- Стой, - закричала Инна и потащила Ваню за рукав обратно к скамейкам. - Нельзя подходить к лучу.

Дети кинулись в рассыпную от луча, но один из детей то ли растерялся, то ли заинтерисовался лучом и его втянуло вверх, потом все исчезло.

Дети, как будто ничего не случилось, опять расселись на песке, строя свои башенки и замки. В какой-то момент один из детей забежал в дом.

- Генка, - девочка вглянула на Гену, но тот пожал плечами.

- Что-то не так? - спросил Ваня.

- Обычно Гена следит за тем, чтоб абортные часто не бегали в мир живых.

- Абортные - это как?

- Ну, в пансионате раньше не то роддом был, не то гинекологическое отделение, и здесь остались души детей, не родившихся по каким-либо причинам. Они ждут момента, когда Генка зазевается, чтобы попасть в мир к своим мамам. Они являются матерям, когда те спят или дремлют. Но нельзя их часто туда пускать, поскольку матери после этих видений или снов сильно страдают. Генка добрый, один раз позволяет увидеть мать. После этого некоторые абортные добровольно идут к лучу, а некоторые хитрят, чтобы увидеть мать еще раз. Тот крупный мальчик здесь находится дольше всех и бегал в дом много раз.

- А если их забирает луч, то рано или поздно они должны закончиться.

- Нет, - улыбнулась Инна. - Здесь появляются новые. Их сюда затягивает откуда-то. Так что их здесь всегда много.

- Смотри, он вернулся, - Ваня указал на берег, где мгновение назад возник мальчик,так ловко прошмыгнувший мимо Гены в дом.

- Ну да, они не могут там долго находиться и их выкидывает обратно, - Инна помолчала некоторое время, глядя на волны, потом взлянула на Ваню:

- А ты не хочешь вернуться в свой мир?

- Нет, не хочу. А ты тоже суицидница?

- Да, - Инна автоматически потерла шею. - Я проявила слабость. Для таких как я это непростительный поступок.

- Для каких таких?

- Для сильных духом. Ладно, скоро рассветет, будет прилив. Здесь оставаться опасно. Надо возвращаться в свою палату.

И они, взявшись за руки пошли по лестице обратно в дом. А Савва коснулся рукой медальона на груди. Его руку обожгло холодом металла и все вокруг завертелось.

 

- Здравствуйте, Лев Маркович.

- Здравствуйте, Валечка. Ну как там наш пострел?

- Савва Андреевич? Отсыпается после ночного дежурства.

- Ну пусть спит, сил набирается. У молодых сон крепкий, здоровый, это мы - старики бессоницей маемся. Проходите, Валечка. Присаживайтесь, у меня к вам есть разговор.

Когда медсестра разместила свои габариты в мягкое кресло, Лев Маркович придвинул свой стул поближе.

- Я хочу предупредить вас о Зуеве. Я хорошо знаю его маму. Хорошая женщина, тоже из медицинской династии. Так переживает о сыне.

Главврач задумался, подбирая слова.

- Дело в том, что у Саввы был брат-близнец, к сожалению, покончивший с собой еще в подростковом возрасте. Его звали Павел. С тех пор Савва одержим какой-то идеей. Он и в психиатрию пошел, чтобы понять психологию самоубийц. В последнее время он ударился в эзотерику и тому подобный псевдонаучный бред. Даже написал несколько книг по этой теме. Но нет худа без добра: его книги обрели популярность у большого количества читателей. Что ни говори - людей всегда привлекало все мистическое и таинственное. Он хороший парень, хоть и ведет себя иногда экцентрично.

- Я это заметила. У него артистические способности.

- И острый язычок. А еще он упрямый, в нем живет дух противоречия. Иногда он все делает на зло. В общем, характер у него сложный. Но он очень ранимый. Поэтому, я прошу вас, Валечка. Проследите за ним, украдкой, незаметно. Он что-то задумал.

- Я тоже это подозреваю. У него глаз горит по-особому.

- Что вы имеете в виду? Женская интуиция, знаете ли...

- У него глаза фанатика.

- Вы правы. Ой, как же вы правы. Ну, мы договорились, что будем за ним присматривать.

 

- Запись номер тринадцать, рабочая версия. Вот уже неделя, как я работаю в "Белой лилии". Сегодня выписался Ваня. Инна все же подобрала к нему ключик и уговорила вернуться к жизни. Теперь медперсонал готовится к приезду нового пациента. Поскольку я мог следить за ними только во время своих дежурств, я не знаю о чем они говорили в мое отсутствие. Но я постараюсь резюмировать то, что услышал и смог понять.

Гена - интересный персонаж. Он, как я понял, следит за порядком в этом лимбе. Он правильно сказал Льву Марковичу, что координация нарушена. Гена и есть, своего рода, координатор, и он следит, чтобы она, то бишь, координация не нарушалась. Он убирает серость, он рисует водяные знаки на небе и этим оберегает лимб от разрушения. В лимбе он не может говорить, но зато он царь и бог, он всемогущ.

Из разговоров Инны с Ваней я понял, что надо зайти в дом и выйти с другой стороны, и тогда можно попасть в реальный мир. Пансионат - он как бы проводник между нашим миром и лимбом.

Сегодня у меня ночное дежурство и я намерен поговорить с Инной. У меня накопилось к ней много вопросов. Кстати, все это время они не обращали на меня никакого внимания: то ли не видят меня, то ли я для них не так важен. Попробую сегодня это выяснить. Конец записи.

Савва выключил диктофон и нащупал мешочек с травами. Еще раз проверил крепко ли висит на груди медальон. Затем отправился в палату Инны.

 

Когда Савва вышел к морю на скамейке сидела одинокая фигура Гены. Инна ходила по берегу и с силой пинала мелкие камешки, потом поднимала камни покрупнее и кидала их в море.

Затем она подсела к Гене и проворчала:

- Кажется, я тоже болею буквой В. Может ну его, и тоже уйти в луч?

В ответ Гена развел руками. А Инна оглянулась на Савву и знаком пригласила на соседнюю скамейку. Когда он робко присел на ее край, Инна подсела к нему:

- Ну давайте знакомиться. Меня зовут Инна, а вас?

- Я Савва. Я ты все это время видела меня.

Инна кивнула и опять потерла шею.

- А Гена?

- Генка видит все. Он следит за порядком.

- Ты чем-то растроена?

- Да, но ничего. Мы все выдержим, мы же сильные духом.

- А почему бы тебе не пройти на ту сторону, в наш мир?

- Я не могу.

- Твое тело же целое, ты жива, я сам видел.

- Я пробовала. Меня дом не пускает.

- Не может быть.

- Хочешь посмотреть? - Инна всхлипнула и вскочила. - Смотри.

Она побежала вверх по лестнице и изчезла внутри дома. Спустя мгновение Савва увидел вспышку и Инну выкинуло на берег. Савва подбежал к девочке и помог ей подняться. Вдруг Инна зарыдала и прильнула к груди Саввы. Мужчина утешающе похлопал ее по спине, а девочка неожиданно быстро успокоилась и пошла к дому.

- Что-то я устала, пойду в палату, - сказала она Савве и махнула рукой на прощание.

 

- Савва Андреевич, куда вы уходите? - Валентина бежала за Зуевым и, задыхаясь, повторяла. - Лев Маркович знает об этом? Вы уходите с вещами. Что случилось?

- Ничего особого не случилось. Просто я увольняюсь.

- А как же ваша книга?

- Книга? - Савва в задумчивости потер шею и улыбнулся. - Она меня больше не интересует. В жизни есть вещи намного интереснее.

 

Когда начался прилив, Савва протянул руку к груди, но медальона не обнаружил:

- Инна! Вот чертовка! Медальон украла.

Савва подошел к Гене и зачем-то пожаловался:

- Она украла мой амулет и вместо меня проникла в наш мир.

В ответ Гена пожал плечами.

- Ты говоришь, сам виноват. Надо было лучше следить за своими вещами, - ответил за него Савва. - Ну да, ты прав.

Гена начал водить руками по воздуху. На небе начали собираться облака. Савва всмотрелся в рисунок из облаков: это была латинская буква В в виде летящей птицы, а вокруг лихо закрученная загогулина.

Он присел рядом с Геной.

- Значит так. Рассветает уже. Надо идти в палату. Теперь тело Инны наше прибежище. И с ее клиентами теперь нам надо разговаривать. И придерживаться правил: к воде не подходить, луча избегать. Ничего, мы что-нибудь придумаем. Мы же сильные духом. Правда, Паша?

И тень, сидевшая рядом с Саввой кивнула головой.

 

 

 

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...