Михал Ринкович

Пепел прошлого

- Как ты выжила?

- Я не выжила, я переродилась.

Огонь пожирал деревья. Верхушки вспыхивали словно сигнальные огни. Небо было безоблачным, но этого никто не видел. Черные клубы застилали его. Пожар разрастался как гангрена, угрожая проглотить лес целиком. Теперь не помог бы и дождь, но и его ждать не приходилось: день был солнечный. Эльф на лошади в окружении товарищей смотрел, как огонь всё больше преграждал ему путь. Скоро вперед будет не пройти. К тропинке с обеих сторон подкрадывалось пламя. Лошадь повидала многое в своей жизни, но сейчас возбужденно мотала головой. Едкий запах гари кружил голову, горечь во рту усиливалась. Промедление с каждой минутой стоило всё больше. Эльф сжал поводья. Он не собирался бежать. Не сейчас. Глупое животное зря беснуется. Его банда стояла рядом не шелохнувшись. Они не двинутся без приказа. Знают, чего это может им стоить. Однако страх был столь же коварен, как и огонь. Слабость в миг оборачивалась силой, которую ничто уже не могло остановить. Дерево угрожающе затрещало и рухнуло, бросив сноп искр ему под ноги словно горсть монет бедняку. Мысли в голове разлетелись как испуганные птицы, а затем слились в одну, навязчивую – сбежать, вдохнуть свежий воздух, забыть этот жар и дым. Но он продолжал смотреть.

Скоро огонь доберется до ближайшего села и сровняет его с землей, оставив лишь пепел и сожаление. Сгорят люди, может кто-то спасется. Но плоть не заживет. Огонь не прощает ошибок, и эльф это знал. Он усмехнулся. Слишком хорошо знал. Шрамы уродовали красивое лицо, сползали по шее и терялись за высокой стойкой воротника, которую он так привык носить. Может и был способ излечиться, но он не решался. Шрамы стали частью его нового я. По ним его узнавали. И они напоминали ему о том, кем он стал.

Вдруг из дыма вынырнула чья-то фигура. Эльф вытянулся в струну, глаза сузились. Это оказалась девочка лет двенадцати. Она бежала к нему, а в руке болталось лукошко. Прогулка за грибами обернулась бедой. Искры сыпались ей под ноги. Он напряженно смотрел, как она приближается. Каждое мгновение было на счету. Вдруг пылающая верхушка дерева упала на тропинку, отрезая путь к спасению. Огненная ловушка захлопнулась. Время стало вязким и тягучим как во сне. Пламя взметнулось по листве на несколько саженей ввысь, скрывая фигуру ребенка. Лошадь заржала, затопталась на месте. Девочка закричала, но эльф даже не моргнул. Не первый раз он видит смерть. Ее лицо снова мелькнуло в клубах дыма. Время и без того густое, в миг остановилось. Стало жарко, словно огонь совсем приблизился. Мир исчез, растворился, реальность треснула, утягивая путников на дно. Всё стало неважным, малозначимым. Он не мог отвести взгляд. У девочки были темно-каштановые волосы и сине-зеленые глаза.

***

В эльфийской деревеньке жизнь кипела с самого утра. Весна выдалась жаркой, поэтому к посевам готовились рано. Природа уже проснулась и не стеснялась показаться лесному народу. Дети играли в прятки среди отцветающего каштана и клена, а те, кто постарше – пасли коров и овец. У дома кузнеца раздавался мерный стук молота: без новых плугов и мотыг не обойтись. Многие говорили о большом урожае льна, который отправят людям в ближайшее королевство. А это значит, что никто не будет бедствовать. Знать и купцы с юга любили ткани из этого материала: он охлаждал в жару и согревал в холода. При этом эльфийский лен получался очень гладким с красивым матовым блеском.

В центре деревни располагался небольшой помост. Здесь проводились театральные представления, торжества, выступали музыканты. Сегодня группа молодых эльфов снова репетировала. Галатрэн играл на скрипке простую мелодию. Он любил музыку: она могла рассказать то, о чем он привык молчать. И сейчас эльф растворился в ней, даже не заметив, как вокруг собрались прохожие. Но в этот раз музыка предназначалась не им. Он играл для Ллиэн. Она стояла вдали, прислонившись к дереву, и даже не смотрела на них. Темно-каштановые волосы скрывали лицо, но Галатрэн знал, что она слушает и улыбается, ведь это была ее любимая мелодия.

Вечером того же дня он с Ллиэн сидел на берегу реки, любуясь тихой гладью воды. Солнце клонилось к закату, а в траве стрекотали сверчки. Ллиэн держала в руках флейту, глядя куда-то вдаль.

- Какой тихий вечер, - сказала она, отложив флейту в сторону. – Было бы так всегда.

- А я люблю, когда ветер шумит. У нас впереди почти вечность, зачем себя ограничивать? Даже самые тихие вечера потеряли бы своё очарование, не будь в жизни ураганов.

Она промолчала. Спорить не было смысла, но что-то внутри упрямо не соглашалось с этой правдой. Он придвинулся к ней и обнял. У девушки на руке была татуировка в виде головы лося и его черепа с рогами. Галатрэн любил рассматривать рисунок: мелкие детали, столь точно проработанные, притягивали внимание.

- Что-то случилось? – спросил он.

- Нет, я просто очень рада, что ты здесь. Со мной, - она повернулась к нему, и он заглянул в ее сине-зеленые глаза.

Лучи солнца слепили. Закат был розовым, облака словно пылали невидимым огнем, убегая куда-то вдаль. Лес за рекой медленно превращался в необъятную тьму. Вода, отражая небо, превратилась в яркое полотно. Такое же розовое.

Он провел рукой по темным волосам, столь необычным для солнечных эльфов. Галатрэн знал, что она унаследовала их от предков с севера.

- Если бы мы не встретились, я бы стал бродячим музыкантом и скитался по миру с труппой таких же отчаянных безумцев, пока сам не нашел бы тебя.

Она отвернулась. Он отстранился, вглядываясь в ее профиль. Ллиэн смотрела на солнце и даже не щурилась. Несколько мгновений она была похожа на изваяние, недвижимое и холодное, но затем тепло улыбнулась и взглянула на эльфа.

- А я бы сходила на выступление. Там собралась бы куча народу. Ничего удивительного, ведь музыканты были очень талантливыми. Игра на скрипке была незабываема, поэтому я не смогла отказать себе в удовольствии познакомиться с ее владельцем…

Он поцеловал ее. Мягко. Она подалась к нему.

Вдруг издали раздались крики, послышалось ржание коней. Галатрэн и Ллиэн вскочили. Солнце уже упало за лес, прощаясь последними лучами, и силуэты домов постепенно утопали в ночи. Они побежали наверх. Домишки полыхали, некоторые только начинали с крыши, другие – уже доходя до половины. В деревню влетали всадники, яростным вихрем снося всё, что находилось у них на пути. Селяне в ужасе пытались спрятаться, но их всё же настигал меч.

- Проклятье! – Галатрэн остановился, оценивая обстановку. Он пытался разглядеть стяг или отметины на доспехах.

- Нет! – Ллиэн ринулась к дому родителей. Стена уже горела, а вход был завален.

Галатрэн хотел удержать ее, но она выскользнула из его рук. Он прижался к стене дома, на них напали тайно и это не разбойники. Это резня. И она организована.

Около дома человек поднял руку, и стена вспыхнула, словно ее облили жидким огнем. Маг.

Галатрэн побежал к дому Ллиэн. Его чуть не затоптал всадник, но он увернулся, проскочил под мечом, нацеленным в горло. Пылающие дома освещали поле битвы. Никто не был готов к такому. Эльф откатился за телегу, спасаясь от очередного налетчика. Огонь добирался и сюда. Медлить было нельзя. Он схватил палку и кинулся к дому Ллиэн. Рядом проносилась конница, добивая тех, кто остался. Они не щадили никого, не пытались взять в плен. Галатрэн еще не осознал, что мир рухнул. Он лихорадочно пытался сохранить его, спасти то, что осталось. Ллиэн. Все мысли были о ней. Ее дом горел. Сейчас или никогда. Он побежал к дому. Оставалось совсем немного, когда его отбросил взрыв. Вспышка неистового света. Грудь словно пронзили насквозь. Холод прокатился волной по телу, превращаясь в жар. Лицо и шея начали разрываться от боли. Пламя опалило светлые волосы. Он схватился за лицо, прикрывая глаза рукой. Рядом затрещали доски, и амбар повалился на него, завалив останками. Они не были воинами, не могли сражаться, не могли защитить тех, кого любят, поэтому на них и напали, - думал эльф, теряя сознание. Вокруг лежали тела друзей, с которыми они собирались сочинять музыку, сеять поля, пить астонью по вечерам. Последнее, что удалось увидеть сквозь обломки, это то как дом Ллиэн рухнул и пламя поглотило его полностью.

***

Следы на каменистой поверхности были почти не видны. Он шел по ним кошачьим шагом. План был разработан до мелочей: он знал, как поступит жертва. Обнаженный клинок уже жаждал крови, но торопиться нельзя. Одна маленькая ошибка могла сорвать дело, а это стоило слишком дорого. К счастью, за долгие годы он научился ждать. Рядом бесшумно скользила его банда, готовая ко всему. Он сам тренировал их. Уже несколько столетий воины, купцы, ученые, маги, отправляются за море в далекие земли, пытаясь сбежать, шепчут молитвы всем богам, даже если никогда не верили в них, меняют имена, внешность, но это их не спасает. Он найдет любого: через неделю, месяц, год, но исход один. Особенное удовольствие доставляло убивать магов. Глупые создания, чье тщеславие на весах перевесило мудрость. Они сломали его жизнь, а теперь он разрушит их. Жертва знала, кто идет за ней. Он не стал скрываться, пусть боится, ведь страх – самая желанная приправа к смерти.

***

На крайнем севере, где снега не таяли даже летом, на отшибе стояла избушка. Снег прошел недавно, завалив большую дорогу, и следы путников исчезли. Воздух трещал от мороза, превращаясь в хрусталь. Кто бы рискнул добраться сюда? По заваленным тропинкам в горы, где злой ветер пробирает насквозь. Только отчаянный. Или отчаявшийся.

Она сидела в избушке, подбрасывая дрова в печку, и смотрела, как огонь съедал дерево. Пламя успокаивало: то вспыхивало ярче, то вновь опускалось. На него хотелось смотреть. В это время никто не приходил, и она отдыхала. Никаких просителей и больных. Это было время для себя, разобраться с делами и мыслями, выплеснуть старые чувства и набраться новой энергии. Она помогала эльфам, порой даже людям, которым удавалась добраться сюда, вот только себе помочь не могла. Духи играли с ней, заставляли плутать по иллюзорным дорожкам, запорошив правду, словно вьюга деревья. Она спрашивала о своем прошлом, но каждый раз получала лишь один ответ. Важно только сегодня и нет смысла смотреть назад. А ей казалось, что она живет прошлым. Воспоминаниями, которых не осталось. Но которые заставляли всё тело болеть и корчиться не только во время ритуалов.

Духи знают правду. Они слишком своевольны, характерны, но может быть когда-нибудь…

Кто-то постучал в дверь. Она не спешила открывать. Редко кто приходит сюда в такое время, быть может это ветер. Но стук повторился. В этот раз торопливо и настойчиво. Она отворила дверь.

На пороге стоял эльф. Его черные волосы были покрыты инеем, а изможденное лицо совсем побелело. Казалось, шапка и меховая куртка не спасали его. Однако он не дрожал. Левая рука странно застыла, скрючившись в одном положении.

- Зачем ты пришел?

- Мне нужна помощь, - он скривился, будто слова доставляли ему боль.

- Нет, - сказала она, пару мгновений задержав на нем взгляд. – Не могу.

Она уже отвернулась, собираясь уйти и захлопнуть дверь, но почувствовала, как холодные пальцы сжали ее руку. Рукав рубашки приподнялся, оголяя татуировку в виде головы лося и его черепа с рогами.

- Нет, можешь. Только ты и можешь. Я столько слышал о тебе, или всё ложь? - сказал он, бросив взгляд на тату.

- Тогда скажи, почему я должна? Дай хоть одну причину? – сказала она, вырывая руку.

- Я флейтист. Музыка – моя жизнь. А сейчас я не могу играть, потому что не в состоянии пошевелить даже пальцем левой руки. Я пожертвовал многим ради флейты, и готов отдать еще больше, если ты вылечишь меня.

Что-то болезненно отдалось в душе. Такие истории она выслушивала каждый год, не было в ней ничего особенного, только отправлять нерадивого музыканта обратно не хотелось. Он погибнет на холоде, замерзнет на дороге и даже животные не найдут его тело. Ей было все равно, жизнь, смерть, они сменяют друг друга, они непостоянны, вечный цикл, тогда зачем все эти просьбы, вопросы, страхи? Но в этот раз внутреннее чутье заставило поступить иначе.

Она распахнула дверь, приглашая его внутрь.

***

Заказ был не из простых: жертва превратилась в невидимку и петляла, запутывая следы. Он рисковал потерять их, обмануться пылью на траве или спугнутым зверем, но вековой опыт охотника подсказывал: что-то не так. Он отправил в небытие много имен, все жертвы были разными, но объединяло их одно: в конце встречаясь с ним лицом к лицу они боялись. Даже если пытались казаться бесстрашными, дерзкими и сильными. Умирать не хотел никто. Ни один.

Страх заставлял суетиться и допускать ошибки, которые он высматривал на каменистой дороге. Впереди виднелась высокая башня, часть стены обвалилась, крыши не было, вполне возможно, что там гнездились гарпии или зверь покрупнее. Жертва надеялась, что аура этого места помешает засечь вспышки энергии. Раньше здесь жил маг, но с его кончиной дом пришел в запустение. Мародеры растащили свитки и амулеты, продали их на черных рынках. Он и сам промышлял торговлей подобными вещами: за них удавалось выручить неплохие деньги.

Банда стянулась к основанию башни и собралась у развалин. Все молчали. День выдался безветренным. Где-то меж камней прорастала желтоватая трава: ей явно не хватало воды, но она боролась за жизнь. Эльф жестом указал товарищам проверить, где жертва. Они словно сговорившись рассредоточились: кто-то пошел в обход башни, кто-то забрался на второй этаж. Сложно было сделать шаг, чтобы камни не хрустнули на дороге. Башня разваливалась, и каменные глыбы крошились на осколки. Сам он подошел к арке, которая раньше была входом во дворик, прислушался. Тишина. Высоко над ними парил орел, выискивая пропитание. Эльф коснулся мешочка на поясе. Важно успеть. Через некоторое время его товарищи вернулись ни с чем, молча пожимая плечами.

- Вот как? – скривился он.

Вокруг все по-прежнему молчало.

- Значит мы его упустили – выпалил он, пнув камень. Тот откатился и замер. Его, знаменитого охотника и убийцу, обманули. В это не хотелось верить. Злость и недовольство волной поднимались в душе, готовые накрыть с головой, но он не мог себе этого позволить.

- Вернёмся. Но сперва отдохнем, - уже более спокойно сказал он.

Эльфы стали разбирать небольшие походные сумки, по следу они шли налегке. Сам он сел к башне и достал кожаный бурдюк. Прохладная вода приятно освежала рот. То, что нужно в конце дня. Он смотрел, как облака тянулись по небу, переливаясь из одной фигуры в другую. Когда он в последний раз мечтал? Вон то похоже на собаку. Кажется, это было давно. А вон то – на морду медведя.

Камни до этого момента тихо лежавшие на дороге вдруг едва слышно перекатились. Эльф тут же бросил туда мешочек, сорвав его с пояса, и прыгнул. Порошок облепил фигуру человека, и эльф повалил его на землю. Жертва яростно отбивалась, но он ударил в лицо. И попал. Тут же проявилось худощавое тело мужчины в годах. Он держался за нос, стоная от боли. Эльф выпустил его из рук и встал. Теперь уже не убежит.

- Остролист, - проговорил он. – Я заплачу больше… много больше, чем твои заказчики. Назови только цену. У меня есть карта сокровищ северных земель. Там спрятаны сапфиры и алмазы небывалых размеров. Мы почти нашли пещеру…

Волшебник попятился, отползая от эльфа.

- И зачем они мне? - он усмехнулся, даже не смотря магу в лицо.

- Неужели они тебе не нужны? У тебя нет других причин убивать меня, - быстро заговорил он.

Волшебник поднялся на локтях, попытался встать, но тот, кого назвали Остролистом, не позволил. Он подошел к нему и наступил ногой на грудь, пригвождая к земле, словно стрела бабочку.

- Золото – это хорошо, - он достал клинок, эльфийская длинная флисса с гравировкой. – Очень хорошо, но не всё.

Жертва затряслась при виде меча, понимая, что проиграла.

- На золото можно купить всё: дом, землю, любовь, жизнь, даже смерть. Оно повелевает. Стоит только потрясти мешком да побольше, и мир вдруг изменится. Станет таким как вам хочется. Порой даже волшебство не способно на такое, не так ли? Те, кто нанял меня, тоже так думают. Думают, что купили меня, моё время, мой меч, что я делаю это ради золота, потому что мне всё равно, и я бездушный. И в чем-то они даже правы.

Кончик меча почти касался горла жертвы.

- Что тебе нужно? Скажи и я достану это! – выпалил маг.

Эльф медлил.

- Хорошо, я не откажусь. Я чувствую, что делаю то, что должен. А ведь это… бесценно.

Клинок погрузился в горло. Волшебник захрипел, не успев понять, что случилось. Движение было быстрым. Он умер мгновенно. Из раны хлынула кровь, смачивая сухие камни. Воодушевление от мести наполняло неистовой энергией. Каждый раз он мстил по-разному, но каждый раз за одно и то же. Испытывал те же чувства. Поэтому не мог не знать, что за ними приходит. Мрак, горечь и пустота. Отупляющая, выжигающая то живое, что еще осталось в сердце. Он убивал так много и так часто, что все думали, будто у него нет души. Он и сам так думала до одного момента.

***

Через несколько дней потеплело, жесткий ветер исчез, словно его и не было. Снег кружил над землей, накрывая округу белой пеленой. Хвойный лес возвышался позади, темный и молчаливый. Можно было проводить камлание. К югу от избушки, рядом с лесом, уже стоял священный жертвенный столб багах, сделанный из двух лиственниц и березы. На них повесили череп лошади и тушку чайки. Сегодня они обращались к духам верхнего мира. Деревья украсили пучками волос и лоскутами красной ткани, соединив их веревкой ситии. Между багах и избой был врыт одноногий стол, на котором стояла чаша с кунду, угощением для духов. В ней лежало сырое мясо и рыба.

Она вышла на улицу в сапогах из оленьей кожи, накинув первую попавшуюся доху. Холод совсем не тревожил. Под ногами хрустел свежий снег. Можно было начинать. Она села на подстилку у леса и трижды ударила в бубен. Эльф заметил, что на нем был изображен лось. Земля уже скрылась под снегом, поэтому он расчистил ее и бросил сухие ветки ели, а затем поджёг их, огонь быстро схватился. Смола мерно потрескивала, пока огонь перебирался на ветки потолще. Шаманка запела, и это пение было самым поразительным, что ему доводилось слышать. Низкий основной тон переплетался с высокими, менялся по высоте, и это звучало чарующе. Казалось само пространство вибрирует в такт музыке. Эльф встрепенулся: где-то вблизи закаркал ворон, только самой птицы видно не было. А пение всё наполняло собой, обволакивая, погружая. Послышалось рычание соболя, но эльф не увидел животное. Шаманка раскинула руки так, словно обнимала воздух. Её тело начало трястись. Они пришли. Эльф быстро подошел к костру и бросил в него кусок мяса и сырую рыбу. Огонь зашипел, и черный дым повалил от угощения. Она вдохнула его, и тело сразу успокоилось. Духи насытились и перестали терзать вызвавшего.

- Сейчас не время, – послышалось со стороны леса.

Ворон и соболь молча взирали на неё. Это были духи-помощники.

Она встала.

- Нет, не время. Но решение принято. Мы отправляемся к верхним духам.

Голос шаманки звучал уже привычнее, но всё еще был чужим. Эльф не видел, с кем она разговаривает, но ощущал присутствие созданий иного плана бытия. Энергия загустела, отдаваясь покалыванием в кончиках пальцев.

- Ты рискуешь больше чем ты думаешь, - промолвили духи. Соболь оскалился, припав на передние лапы.

- Да будет так, - она подняла руку, давая понять, что разговор окончен. Не им читать ей наставления. Она и сама не знала, зачем помогает этому эльфу. Но, быть может, вылечив его, она найдет что-то и для себя. Приблизится к разгадке тайны, которая терзает ее уже много лет. Отчаяние понемногу овладевало ей, но она лгала себе, что это не так. Это просто погода, вечный снег и голые серые скалы навевают грусть. Однако все иллюзии рано или поздно сталкиваются с реальностью, и она чувствовала, что момент близок.

Ворон захлопал крыльями и полетел над лесом, увлекая шаманку за собой. Сила стала наполнять руки и ноги, нужно было спешить. Движение в мире духов проходило по другим законам. Она бросилась за вороном, чувствуя, как воздух тяжелеет. Лес постепенно оставался внизу, деревья уменьшались, превращаясь в одну сплошную массу. Сзади раздавалось шуршание соболя.

Эльф увидел, как тело шаманки рухнуло на землю. Энергия, еще недавно наполнявшая собой место, вдруг исчезла, растворилась в небытие. Костер уже догорел, и дымок продолжал виться над остывающими углями.

Духи мчались вперед, на свет, пока их не окружили пустота и безвременье. При путешествии ее форма изменилась: за вороном мчался огромный лось. Она прыгала с льдины на льдину, пробираясь как можно выше. Здесь легко потеряться, потому что координат не существовало. Оставалось лишь полагаться на чутье. Но в один момент она заметила зайца, а за ним гнался волк. Они уносились прочь, и шаманка бросилась за ними. Заяц то прыгал ввысь, то спускался словно по невидимым холмам, а волк неотступно следовал за ним.

- Небо еще дремлет.

Она резко остановилась. Цветные всполохи озаряли пространство призрачным светом. А вдали в гамаке лежал старый шаман и читал книгу.

- Око ночи не благоволит сейчас.

Она знала об этом, но пути назад уже не было.

- И всё же я рискну.

- Чем? – шаман рассмеялся.

Вдруг перед ними выскочил заяц, и волк в один гигантский прыжок настиг его. Заяц блеснул сиреневым сполохом и растворился.

- Мы благосклонны к смертным, - пролаял волк. – Даже слишком.

- Вы получаете жертву.

- Верно, но намерение должно быть истинным, - голос раздался словно из ниоткуда.

К ним ковыляла старуха, такая дряхлая, что, казалось, она рассыплется по дороге. Но через мгновение силуэт начал таять, и подошла к ним уже молодая царевна. Лишь одно выдавало прошлую ипостась – глаза, бесцветные, заглядывающие в самую суть, пугающие.

- Музыкант… - начала шаманка.

- Ложь, - оборвала ее царевна.

Лось качнул ветвистыми рогами.

- А ты не равнодушна к ним.

- Мне уже давно все безразлично.

- Снова ложь.

- Темный сох запутался, - рассмеялась царевна. Голос был очень звучный и словно бы принадлежал взрослой женщине.

- Вы давно играете со мной! Вы знаете, чего я хочу, - сказала шаманка.

- Но знаешь ли ты? И что будет за этим, - произнес шаман, захлопывая книгу. Та тут же растворилась в воздухе.

- Что бы ни было, я хочу знать, - лось топнул копытом по льдине. От такого удара она бы раскололась, но здесь не появилось даже трещинки.

- Тогда мы заберем его.

Лось отступил назад, взмахнув тяжелыми рогами.

- Но почему он?

- Душа за душу, - сказал шаман.

- Кровь за кровь, – продолжила царевна. – Это цена за то, чтобы пепел прошлого вспыхнул вновь.

- Но у меня его нет! – закричала она.

- Тебе решать, - сказал шаман.

Она увидела, как огромная луна позади них покрывается тенью, с каждым мгновением приближая ее к концу путешествия.

- Око ночи! – пролаял волк.

Духи стали отдаляться, теряться в бесконечном пространстве. Она поскакала за ними сквозь время, пытаясь догнать, выгадать еще хоть немного мгновений, но вдруг копыта провалились под лед, и она стала тонуть.

- Не-е-е-т, - услышала она свой голос. Совершенно чужой, низкий, он раздавался будто извне.

Падение. Оно длилось бесконечно. Дна нет, страх сжал тело, заставляя ловить ртом воздух. Падение. Нет ничего. Страх. И снова. Падение. Конец. Она проиграла. Опять.

Шаманка очнулась там же, где лежала, а рядом сидел эльф. Он настороженно смотрел на нее. Она попыталась приподняться на локти, но голова резко закружилась. Из носа текла кровь, горячие капли падали на снег и утопали в нем.

- Что… было?

- Пепел прошлого.

- Что?

- Ты повторяла эти слова. Много раз.

Вдруг холод стал пронизывающим, он сковывал тело, прожигая до нутра.

- Ты зря… пришел… - прохрипела она.

Эльф нахмурился, придерживая шаманку. Он поднял левую руку и пошевелил пальцами.

- Не так уж и зря. Я чувствую тепло.

Безразличие затопило все чувства, поэтому она даже не удивилась.

- Что ж, кажется, теперь тебе нужна помощь, - сказал эльф. Он помог ей подняться и дойти до дома.

Голова болела так, будто ее ударили чем-то тяжелым. Внутри была пустота, сил не хватало даже на то, чтобы идти.

Зимний вечер пришел неслышно. Стемнело, от потрескивающего огня в доме стало уютно. Они пили чай и разговаривали. Вернее, говорил эльф, а она молчала. Голова понемногу отходила, но сосредоточиться было тяжело.

-… вот так я поступил в музыкальную академию. А потом у меня были концерты. Мы даже у солнечных эльфов побывали. Как буду дома, сразу вернусь в оркестр. Надеюсь, они не успели далеко уехать.

Он подбрасывал поленья в огонь.

- И все-таки, - уже серьезно сказал он, обернувшись. – Я перед тобой в долгу. Что я могу сделать?

Она устало посмотрела на него. Ошибка ли это? Нет, духи не ошибаются. Они играют с ней, а этот музыкант – лишь горсть монет, которой она должна была расплатиться, вот только духу не хватило. Жалеет ли она? Нет. Будет ли жалеть? Возможно.

- Сыграй мне, - прошептала она.

***

Он продирался сквозь лес: угрюмые сосны и ели взмывали вверх, иногда уступая место лиственницам. Неба почти не было видно, и в те редкие моменты, когда свет луны добирался сюда, лицо, руки и грудь эльфа казались белыми. Светлые волосы отливали серебром. Лесная подстилка из сухих иголок впивалась в босые ноги, ранила, но он не обращал внимания. Он мчался вперед, к яркому пятну, которое оказалось поляной, залитой лунным светом. Она была пуста. Незаметно повалил снег, он опускался на траву, таял на щеках и груди, путался в ветвях деревьев. Снежинок становилось всё больше и больше, но холод не кусал кожу. Вдруг из леса вышел лось. Мощный, с огромными ветвистыми рогами, он мог переломить дерево одним ударом, но эльф не слышал ни единого звука. Лось вышел на поляну и остановился. От его взгляда, глубокого и пронизывающего, пробежали мурашки. Эльф шагнул к животному.

Лось не двинулся.

Снова шаг. Энергия, исходящая от животного, притягивала. Эльф протянул руку.

- Неужели…

Тело пронзила боль. Эльф упал на колени, хватаясь за лицо, которое начали испещрять шрамы. Снег не таял, не отражался холодом, он был серый и горячий. Вихрь из снежинок обернулся потоком жара. Пепел. Лось вскинул голову и прыгнул на небо. Такое темное и спокойное в миг оно стало пульсировать звездами. Животное побежало к луне, удаляясь все быстрее и быстрее. Когда эльф открыл глаза, то увидел, как лось убегает вдаль, превращается в свет и исчезает. Вспышка озарила всё словно сверхновая.

Он проснулся и выхватил кинжал. Грудь тяжело вздымалась от шумного дыхания.

- Нам пора, - услышал он.

Солнце только-только взбиралось на небо. Заказ на жертву уже получен, нужно успеть в город до полудня, чтобы узнать местность и устроить ловушку. Взгляд вошедшего эльфа был растерянным, и тот, кого называли Остролистом, всё понял: его сны начинают тревожить не только его.

Он кивнул и сунул кинжал в ножны. Мысли его блуждали не здесь.

***

Она бежала к луне, опасность, пропитавшая ту поляну, не давала одуматься. Но что он мог сделать? Этот эльф. Почему она его испугалась? И почему он смог увидеть ее в этом облике? Такие сны не приходят просто так. Она скакала по небу, пока приближающаяся луна не заполнила собой всё пространство. Вспышка. Холодный свет.

Она резко проснулась. Ее окутали тишина и прохлада, возвращая в мир живых. Этот план бытия снова стал ближе словно сон был лишь наваждением. Так было всегда. Легко, когда помогаешь другому, но если ты внутри этого лабиринта… Она дернулась, срывая рубашку с руки. Тату жгло невидимым огнем.

***

Пламя взобралось по ветке, превращаясь в горящую стену. Сердце эльфа кольнул страх, разлетаясь осколками по всему телу. Гибкое и сильное оно вдруг начало деревенеть, становиться непослушным. Он повёл плечами, пытаясь сбросить морок. Силуэт девочки скрылся в клубах дыма.

- Aiden lisse. Дважды – не сгореть!

Он ударил бока лошади пятками, животное заржало, не желая идти в огонь, но всадник был непреклонен. Пламя взмывало высоко, однако эльфийская лошадь способна на многое. Она перескочила ветку и оказалась рядом с девочкой. Их обдало жаром как из горнил. В горле запершило. Страх, который на мгновение отступил, снова возвращался, окольными путями, показывая, что не собирался сдаваться. Дышать становилось всё труднее. Эльф схватил девочку и посадил перед собой. Тельце ребенка тряслось, и он разделял этот страх. Лукошко выпало из ослабевших рук, грибы рассыпались под ногами лошади. Искры валили со всех сторон, одежда покрывалась пеплом, огонь подобрался слишком близко. Лошадь стала пятиться. Он посмотрел на дерево рядом. Оно пылало у корня. Если упадет, даже его лошадь не перепрыгнет. Но идти вперед сейчас уже слишком рискованно. Он крикнул, посылая лошадь в галоп. Что-то затрещало. Эльф склонился к лошади, прижимая девочку к себе. Он чувствовал, как она сжалась, как сердце выдавало трель, но боялся отпустить её, что огонь проглотит последние воспоминания и оттого сжимал ее еще крепче. Лошадь прыгнула, и он на мгновение закрыл глаза.

Эльфы неслись прочь, не жалея лошадей и оставляя огонь далеко позади. Он ни разу не обернулся и всё также прижимал девочку к себе, пока они не остановились. Тропинка примыкала к широкому тракту, по которому часто ездили купцы и ремесленники. Вдали клубился дым, пожар захватывал лес, и соседние деревни уже знали об этом. Эльф наконец отпустил девочку, и она покачнувшись выпала из седла, а затем неловко перевернулась на спину. Свежий воздух вернул ясность мыслей, и сейчас он заметил, что не было в ней ничего от неё. Волосы отдавали рыжиной, а глаза казались серыми. Как он мог узнать в ней её черты? Он смерил девчонку презрительным взглядом, словно это была её вина. Она испуганно сжалась, пытаясь стать еще меньше. Огромная фигура всадника возвышалась над ней. Он стоял отчего-то медля, словно решая что-то, но это продлилось недолго, и он рванул с места, не оглядываясь.

***

Она сидела на берегу моря. Извилистый и каменистый он терялся вдали. Земля спала, укутанная снегами. Море было ледяным. Шаманка смотрела, как волны набегали на берег и, падая на него, разбивались. Эта музыка успокаивала. Мимо проносились розовые чайки. Суровая природа этих мест была по-своему красива, здесь земля и ее обитатели жили по другим законам. Вдали проплывали низкие облака. Казалось, еще чуть-чуть и они утонут в море. Солнце уже устремилось к горизонту. Оно было огромное и такое же холодное, как и всё вокруг. Такое далекое и совершенно белое, лишь яркий ореол отдавал желтым. Вода золотилась от его лучей. Она смотрела на солнце не щурясь, и, казалось, мгновение застыло вместе с ней.

***

Он сидел на берегу реки. Течение несло обломки досок прочь. Со временем они совсем развалятся и упадут на дно, и никто не будет знать, что здесь случилось. Никто кроме тех, кто это видел. Он сидел со скрипкой в руках, а рядом лежал смычок. Так давно он не брал ее в руки, но зачем-то хранил, боясь расстаться с очередным осколком прошлого. Он взял смычок и ради веселья провел им пару раз по скрипке. Инструмент жалобно заскрипел. Эльф ловко перебросил ее в уже забытое положение и заиграл знакомую мелодию. Такую простую и незамысловатую, но до боли знакомую. Руки, хоть и отвыкшие от скрипки, всё помнили. Он играл и наслаждался музыкой, пускай мелодия и не вышла идеально, но сейчас это было неважно.

Сзади кто-то зашуршал. Смычок соскользнул, и музыка прервалась. Он оглянулся, сжимая скрипку. Никого. Искусного следопыта и убийцу провел ветер. Он рассмеялся, искренне и беззаботно, как не делал этого давно.

Солнце клонилось к закату. Он знал, что оно быстро нырнет за леса. Свет пробивался из-за облаков, пылал, но это был другой огонь. Рядом стрекотали сверчки, а где-то вдали щебетала оляпка. Он смотрел на солнце, оно окрашивало облака в розовый, затем в фиолетовый. Их любимый закат. Скоро это место должна накрыть ночь. Бархатная и такая теплая. Он встал. День был тяжелым, нужно было отдохнуть. Сегодня он мог себе это позволить, а завтра его звала дорога.

Он вспомнил, что сказал ей в тот день. Последние слова. Они были так молоды, и, казалось, что всё только впереди, но жизнь решила по-другому. Музыкант превратился в убийцу. Меч заменил скрипку. Смогла бы она полюбить его таким?

Жива ли она? В той резне было сложно выжить, но безумная надежда оставалась. Он сам не знал, почему надеялся, ведь уже давно потерял ее. Но тот сон…

- Ты звал меня? – сказал его товарищ.

- Скажи остальным, что мы отправляемся на север.

 

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...