Я открыла глаза и поняла, что умерла. Не спрашивайте, как я об этом узнала. Я и сама не понимаю. Что произошло, как произошло. Знаю только, что умерла. Больно мне не было. Во всяком случае, в данный момент. Я слегка повела глазами по сторонам. Оказалось, что я лежу ничком на холодном мраморном полу. Откуда я знаю, что он холодный? Не знаю. Холода я не чувствую. Однако же знаю, что пол — мраморный, а значит, по определению должен быть холодным.

Я попыталась сесть и мне это вполне удалось. Голова слегка кружилась (разве у покойников может кружиться голова?). Я начала осторожно оглядываться. Со всех сторон огромного помещения струился неяркий свет, какой бывает обычно летним туманным утром, когда солнце ещё только должно взойти. Но окон не видно и совершенно непонятна природа происхождения света.

Что ж, могло быть и хуже. Умерла — так умерла. Хорошо хоть, действительно не больно. Да и вообще — никак. Забавно. И что же будет дальше? Где яркий свет в конце туннеля? Где ранее умершие родственники? Тускло как-то. И вдалеке маячат какие-то фигуры. Но они явно не тянут на встречающих. Никто из них не обращал на меня никакого внимания, как-будто меня здесь вообще не было.

Ну, начнём разбираться? Я потихоньку поднялась на ноги и повнимательнее снова оглянулась вокруг. Ну непонятно же ничего! Хоть бы кто-нибудь объяснил, что тут происходит? Куда идти и вообще — что делать дальше? Не могу же вечно стоять посреди огромного холла и озираться по сторонам!

Так как стен даже вдалеке не было видно, я решила, как в сказке, пойти, куда глаза глядят. Если ничего непонятно, то и всё равно, куда идти. Я медленно двинулась вперёд на несколько шагов и вдруг… Да-да, немного впереди увидела маму. Разве она тоже умерла?! На тот момент, что я помнила из земной жизни, мама была относительно здорова, и уж конечно, жива.

На маме был белый с зелёными цветами халат. Тот самый, в котором она недавно лежала в больнице, когда ей удаляли щитовидку. Вот и бинт на шее, прикрывающий ещё не заживший шрам. Но ведь операция прошла благополучно и там, на Земле, бинт мама недавно сняла. Почему же он снова на шее?

Мысли вихрем пролетели в голове, не дав ответа ни на один вопрос. Я наконец догнала маму и кинулась ей на шею. Хоть кто-то родной рядом! Мама мягко, но решительно отстранила меня, не выпуская мои руки из своих.

- Очнулась, наконец? - спросила она вежливо, но холодно.

- Мам, ты что? Как же — очнулась, если мы умерли! И это же я — ты что, меня не узнаёшь? - мне стало немного обидно.

Мама улыбнулась чуть мягче и провела рукой по моей щеке. Вот странно: я же знала, что ладонь должна быть тёплой, но опять тепла не почувствовала, как раньше не чувствовала холода мрамора.

- Не обижайся, - проговорила она. - Здесь всё не так, как на Земле. Пойдём, я тебе расскажу то, что сама узнала.

- Хорошо, - я всегда была послушной дочерью и сейчас привычно позволила собой управлять. - А куда мы пойдём? Я здесь ничего не знаю и непонятно, куда вообще идти в этом тумане.

- Поднимемся наверх, ко мне. Там и света больше, и теплее.

Если к маме — наверх, значит она будет находиться после смерти выше меня? В раю, что ли? А я? Как называется место, где я оказалась?

-Пойдём, - мама решительно потянула меня куда-то в сторону.

Внезапно перед нами оказался самый обычный лифт, двери которого распахнулись, едва мы к нему подошли. В кабине лифта стоял… папа. Ну здравствуйте! (Хоть и неуместное восклицание для покойников, зато привычное). Мы что, вообще все умерли? Какая-нибудь авария? Вселенская катастрофа? Что происходит?!

Я и к нему рефлекторно кинулась обниматься, словно после долгой разлуки. Но папа повёл себя ещё более странно, чем мама. Мама хоть со мной заговорила! А папа молча и резко отодвинул меня в сторону и вышел из лифта, даже не взглянув на нас обеих. Я растерянно повернулась к маме. Она молча вошла в лифт, потянула меня за руку и нажала какую-то кнопку. Кабина мягко двинулась вверх.

Не знаю, на каком этаже мы находились и тем более не поняла, на каком вышли. Я решила молчать и ждать обещанных объяснений. После нескольких поворотов непонятно куда, мама подвела меня к небольшому кожаному диванчику и жестом пригласила сесть. Здесь действительно было и теплее, и светлее, чем внизу.

Я послушалась и опустилась рядом с ней.

- Прежде всего, запомни, - негромко начала мама, - здесь всё совсем не так, как на Земле.

- Это я уже слышала, - пробурчала я. Местные загадки уже порядком надоели.

- Не перебивай. И на отца не обижайся. Здесь родственные связи не имеют никакого значения и абсолютно аннулируются.

Да-да, она так и сказала про родственные связи: аннулируются. Как закрытый банковский счёт.

- Это как?! - пролепетала я. Уж чего-чего, а этого я никак не ожидала. А как же все предки?! Что же, всё просто так было? Все эти встречи и обеды с родственниками, свадьбы и похороны? Для чего тогда там, на Земле, родня общается друг с другом?!

- Ну вот так. Каждый сам по себе. Каждая ДУША сама по себе, - поправилась она. - Потому и папа тебя отодвинул. Ему всё равно. И тебе тоже скоро станет всё равно. Просто ты ещё не совсем оторвалась. Но пробудешь здесь некоторое время и сама почувствуешь безразличие ко всем, кроме себя.

- Но тебе же не всё равно на меня, - резонно возразила я ей.

- С чего ты взяла, что мне не всё равно? Мне тоже ты безразлична, помочь я тебе ничем не могу, да и не собираюсь. - Взгляд мамы заледенел, как-будто я в чём-то провинилась или ляпнула явную глупость.

Я снова растерялась.

- Но ты же мне хотя объясняешь что-то, не шарахаешься от меня в сторону, как папа...

- Остатки материнского инстинкта — и только. Но совсем скоро и он исчезнет, да и я буду тебе не нужна. Пойми, у тебя есть только ты сама. Я даже не имела права приводить тебя наверх, так как ты ещё не определилась со своим местом.

- Тебе за это попадёт? - со страхом я оглянулась по сторонам.

- Нет. Не попадёт. Но пока ты сама не выбрала уровень, я не должна вмешиваться. А сюда привела тебя только потому, что очень уж внизу не комфортно. То есть, из-за самой себя.

- А папа почему приехал на лифте вниз? И что ты делала внизу?

Мама чуть недовольно сморщилась.

- Столько вопросов! Папа поедет дальше вниз. То место, где ты оказалась, это не самый нижний уровень, есть гораздо ниже. И не один. Я там не была и не собираюсь. А он может выбирать то, что захочет. Хочет вниз — пожалуйста. Я же спустилась случайно, не собиралась никуда, просто задумалась и оказалась с кем-то в лифте. Даже не заметила, кто это был. А тут ты на шею кидаешься. И вообще, ты зачем за нами увязалась? Кто тебя звал? Вот и разбирайся сама теперь.

Я всё равно ничего не понимала. И мамины слова крайне мало что проясняли. Поняла только то, что не надо никому кидаться на шею. И наверное, мне надо вернуться вниз?

Внезапно мама обернулась.

- О! Кажется, это за тобой.

К нашему диванчику медленно плыла какая-то смутная фигура. Разглядеть подробности не представлялось возможным, но опять же, непонятно как, я сделала вывод, что приближается к нам мужчина. Или был когда-то мужчиной? Из ниоткуда прозвучал никакой голос:

- Пойдём. - И ко мне протянулась призрачная рука.

Мама кивнула мне:

- Иди.

Я почувствовала, что сопротивляться призыву возможности нет и поднялась с диванчика. Беспомощно оглянулась на маму.

- Но мы же ещё увидимся? - умоляюще произнесла я.

Мама равнодушно пожала плечами и молча отвернулась. Страшно мне не было. Мы с непонятным созданием снова вошли в лифт и снова я не увидела, на какую кнопку он нажал, да и нажимал ли вообще. Вверх или вниз?.. Да какая разница! Надоели уже со своими непонятками! Сейчас вот сяду где-нибудь в углу и буду сидеть. И не стану ни в чём разбираться!

Наконец, лифт остановился и мы вышли. Невнятная фигура отвечала меня чуть в сторону от лифта и замерла. Я изо всех сил старалась разглядеть подробности хотя бы лица, но это никак не удавалось. И создавалось впечатление, что и голоса-то я на самом деле не слышала, а как-то увидела слова или почувствовала.

«Тебе нет нужды ни о чём беспокоиться» - возникла фраза.

Мне привычнее было произносить слова вслух. Не хватало ещё уподобиться чему-то бесплотному и начать общаться со всеми телепатически!

«Тебе нет нужды ни с кем общаться».

- Как же не беспокоиться, если ничего непонятно!

«Не надо эмоций. Они скоро пройдут. Если решишь остаться здесь. Здесь всё проходит».

- Что значит: «если решу остаться здесь»? У меня что, есть выбор? Я же умерла!

«Выбор есть всегда. Ты ещё не переступила черту окончательно. Не вскрыта и не похоронена. Ты можешь вернуться, если захочешь. Но так будет недолго. У тебя мало времени для принятия решения».

Здрасьте-пожалуйста! Я, оказывается, и умерла-то не насовсем! И как прикажете это понимать? Сумасшедший дом какой-то! О, а может, я и вправду сошла с ума и всё это бред больного воображения? Или какого-нибудь галоперидола? Или чего там колют сумасшедшим?

«Ты не сошла с ума. Ты за чертой. Но пока только шагнула. Можешь вернуться. Решай быстрее».

- Но как я вернусь?

«Это не твоя забота. Главное — определись».

- Ничего не понимаю. Почему меня отпускают назад? Я там, на Земле, не всё сделала?

«Ты всё сделала, для чего рождалась. Но и в смерти твоей на данный момент нет острой необходимости. Ты на Земле никому не мешаешь. Поэтому можешь выбрать».

- А что такого я там сделала? - я недоумённо пожала плечами. - Жила, как все. Ничего выдающегося.

«Это тебе так кажется. Твоей задачей было родить сына — ты родила. И дорастить его до тринадцати лет. Ты выполнила. Больше ты там не нужна».

Я поразилась:

- Почему именно до тринадцати? Не до восемнадцати, не до двадцати одного?

«Останешься здесь — узнаешь. Если выберешь вернуться — знать об этом тебе пока не время».

Я чуть не замычала от разочарования. Очень уж хотелось узнать, почему до тринадцати. Что может ребёнок в тринадцать лет? Для меня он по-прежнему маленький. Если я останусь удовлетворять своё неуместное любопытство, значит, я умру. А как он там без меня останется? Тем более, и мои родители ему не помощники, если тоже умерли.

- А как я умерла? Что со мной случилось?

«Врачи расскажут. Решение?».

- Я возвращаюсь на Землю, - решительно сказала я. Я не готова была бросить сына одного, хоть меня тут и уверяли непонятные сущности, что я ему больше не нужна. Много они понимают! Да и скучно здесь. Бродить без конца, как все, из угла в угол? Нет, увольте! Пока не тянет. На Земле как-то поинтереснее будет. А здесь один только плюс и есть: отсутствие боли.

В тот же миг всё исчезло и я погрузилась во тьму.

***

В этот раз первой вернулась боль. Ещё до того, как я попыталась открыть глаза. И какая боль! Казалось, всё тело вместе с головой медленно проворачивают через гигантскую мясорубку. Ужас, ужас, ужас!

Я беспомощно замычала и с невероятным усилием всё-таки открыла глаза. Белый потолок. Белые стены. Вполне реальные. Больница, что ли? Тут же, сквозь острую боль вспомнился и полубред-полусон. Что это было? Я собиралась умереть? От чего? И где опять хоть кто-нибудь?

Неслышно подошла медсестра и склонилась надо мной.

- Очнулась? Ну наконец-то! Теперь всё будет хорошо.

Что — хорошо? Что хорошего, если так больно? Медсестра вышла из палаты и через несколько минут вернулась с врачом.

- Нну-с, как мы себя чувствуем? - поинтересовался врач, усаживаясь на стул рядом с кроватью.

Неужели непонятно? Кто и когда, оказавшись в больнице, чувствует себя хорошо? Я невразумительно что-то промычала.

- Ну да, ну да, - покивал врач. - Упасть с такой высоты, выжить и даже не покалечиться — дорогого стоит.

Я опять ничего не поняла. Кто — с высоты? С какой? Видимо, по моему взгляду врач понял, что я ничего не помню и решил слегка просветить относительно последних событий.

- Вы выбросились с балкона пятого этажа. Из Вашей комнаты. Но при падении Вам невероятно повезло. Внизу оказались ветки деревьев, задержавшие падение, и упали Вы на газон, а не на асфальт. На пару бы метров влево — и вряд ли бы мы с Вами сейчас беседовали. А так, у Вас даже никаких переломов. Только сотрясение мозга. Но с этим мы как-нибудь справимся, верно?

Кто выбросился с балкона? Я?! С чего бы вдруг?! Депрессиями не страдала, горя никакого неизбывного не приключалось. С чего мне бросаться с пятого этажа? Я кое-как разлепила губы:

- Не помню. Я не бросалась. Не могло получиться случайно?

- Ну, не знаю, не знаю… - Врач пожевал губами. - Всякое, конечно, бывает. Может, всё-таки пригласить психиатра?

Я чуть махнула рукой:

- Ну давайте психиатра. А то, может, я и вправду сошла с ума и не заметила этого. Все же сумасшедшие уверены, что они не сумасшедшие. Но я, честно, не помню, чтобы собиралась прыгать с балкона.

Врач недоверчиво хмыкнул:

- Разберёмся. Вас хотят видеть Ваши родители.

Какие родители, чуть не завопила я. Они же умерли, я же их ТАМ видела! Но вовремя прикусила язык. Так и в самом деле попадёшь в сумасшедшие, с такими-то высказываниями! Доказывай потом всю жизнь, что не верблюд. Врач распахнул дверь в палату и сделал приглашающий жест:

- Прошу!

В палату вошли мама и папа. Вполне живые и здоровые. Да… Похоже, я и впрямь сошла с ума. Или это был просто сон?..

Мама наклонилась и осторожно обняла меня.

- Как ты могла?! Зачем ты спрыгнула? Что случилось?

- Мам, я не прыгала. И не собиралась. Я не помню.

Вслед за родителями в палату тихонько просочился сын. Тот самый, которого мне вменялось дорастить до тринадцати лет. Кстати, тринадцать ему исполнилось полгода назад. Но не пересказывать же родным весь этот бред. Сын виновато прятал глаза.

- Бабушка, ты на маму не ругайся. Никуда она прыгать не собиралась. Я всё видел. Она кошку спасала.

Мама подскочила, как ужаленная:

- Какую ещё кошку?!

- Ну нашу, Алиску. Она за голубем кинулась с балкона, мама её схватила за хвост. Алиска её всю поцарапала. Видишь, все руки разодраны. И мама сильно перевесилась и от неожиданности потеряла равновесие и выпала за перила.

- Почему же ты раньше молчал?!

- А вы не спрашивали. И со мной об этом не разговаривали.

- Мы думали, руки об ветки деревьев поцарапаны… - растерянно произнесла мама.

- Хорошие же здесь врачи, - хмыкнул папа. - Кошачьи царапины не могут отличить. Ну ладно. Хорошо, что никто никуда намеренно не прыгал и ты ничего себе не сломала. Как только врач разрешит, мы заберём тебя домой. А кошку сегодня же выкину.

Я взмолилась:

- Не надо, не выкидывайте. Я буду балкон запирать. Если выбросите Алиску, получается, я зря упала. Она погибнет на улице.

- Ну посмотрим, - проворчал папа. Но я по его интонации поняла, что Алиску он не тронет. В самом деле, какой спрос с неразумного животного?

А я не стала вслух удивляться, почему родители живы. Мало ли, что померещится сотрясённому мозгу? Более или менее, вся ситуация разъяснилась и слава Богу.

***

Отлежавшись в больнице и дома положенное время, я снова закрутилась в привычном колесе жизни. Дом, стирка, уборка, готовка, родители, сын, друзья и подруги… Собой особо заниматься было некогда. А наверное, следовало.

Всё то, что раньше давалось без особого напряжения, теперь вызывало быстро наступающую усталость. В такие минуты у меня просто опускались руки, хотелось лечь и заплакать. И ничего не делать. Наверное, сотрясение мозга никому даром не проходит.

Но когда же заниматься своим здоровьем, если всем моим близким так требуются забота и внимание? Да и друзьям тоже. Все давно привыкли, что я у всех всегда под рукой, днём и ночью. Что мне можно позвонить в любой момент и попросить помощи, и помощь будет предоставлена немедленно, в чём бы она ни заключалась.

Посидеть с ребёнком подруги? Да, конечно. Помочь преодолеть депрессию после неудачного любовного романа? Обязательно. И какая разница, что на часах два часа ночи и я давно уже сплю? Человеку-то плохо и одиноко сейчас. Сходить вместе с подругой подать документы на развод, потому что ей одной страшно? Почему бы и нет. Разводиться тяжело всегда и всем.

Ну и конечно, сын. Проследить, чтобы не прогуливал школу. Вовремя делал уроки. Не шлялся с друзьями невесть где. Уж лучше пусть друзья приходят к нам в гости. Ну и что, что всех надо хотя бы чаем напоить, а потом ещё и всё убрать? Это же мой ребёнок. А я как-нибудь справлюсь. Я — сильная.

***

Напротив кровати у меня в спальне висела картинка. Изображение Богоматери, но без младенца. Я была крещёной, но не особенно верующей и христианством не увлекалась. Во всяком случае, не больше, чем другими религиями, которые мы изучали в институте на лекциях по истории. Картинку же повесила только потому, что мне она нравилась именно как картинка: лицо у Богоматери было очень милым, нежным и красивым. Но это даже была не икона. Так, просто красивая картинка. Я любила её разглядывать перед сном.

И однажды ночью мне показали продолжение бреда. Мне казалось, что я продолжаю не спать, в летних сумерках разглядывая картинку. Ну картинка — и картинка. Вокруг головы обозначен золотистой краской нимб. Вдруг показалось, что глаза у меня начали слезиться. Я неуверенно моргнула.

Богоматерь начала медленно приближаться. «Наверное, я уже засыпаю», - подумала я, нимало не обеспокоившись. Страха не было. Было хорошо, спокойно и немного печально. И тут же прозвенел мелодичный тихий голос:

- Ты так ничего и не поняла. Тебе же всё показали в прошлый раз.

- Что показали? - губы не слушались и сейчас именно я отвечала мысленно.

- Никто никому ничего не должен. Отпусти сына. Перестань его опекать. Он уже вырос. Дай ему повзрослеть.

На такие слова мне возразить было нечего. А Богородица продолжала:

- Посмотри, как ты себя загнала, во что ты превратилась. Ты уже просто падаешь без сил каждый вечер. Для кого? Для чего? Для какой цели?

Не поддаваясь мягкому упрекающему голосу, я упрямо возразила:

- Что же, теперь вообще никому не помогать? В Библии написано совсем другое.

- Значит, ты невнимательно читала. Никто не говорит, что не надо помогать другим людям. Но если тебе самой плохо, как ты можешь кому-то помогать? Как ты можешь дать людям то, что не имеешь сама? Если ты сама не счастлива, то и никому другому ты не сможешь подарить то, чего у тебя нет. А пренебрегая своим здоровьем… Нет, ты не умрёшь, но очень скоро сама превратишься в обузу для своих близких. И уже они будут вынуждены ухаживать за тобой. Неужели ты думаешь, что им этого хочется? Тебе же ВСЁ показали.

Я надулась, не желая признавать её правоту, а голос всё звенел, убеждая и уговаривая, утешая и успокаивая.

- В первую очередь: ты сама. Твоё здоровье, счастье, благополучие. И только потом тебе будет, чем делиться. Даже душевное тепло откуда-то должно браться. Из внутренней пустоты его не добудешь. А ты скоро, с такой жизнью, выешь себя до донышка. Станешь пустой. Как тогда помогать людям?..

Под тихий шёпот я всё-таки постепенно заснула. А наутро опять сомневалась в своём здравом уме. Ну к кому ещё по ночам приходит Богоматерь? Да и молиться я никогда не умела. Если только вспомнить строки Цветаевой: «Богородица в небесах! Вспомяни о моих прохожих!».