Маскарад Чёрного Журавля

Аннотация:

Опасайтесь маскарадов, ведь у каждого участника может не оказаться лица…

[свернуть]

 

Его вели по тёмным коридорам Аркелтонга, заковав руки цепями. Все заключённые первого этажа всматривались в каждый шаг и каждый вздох гостя, выискивая в нём угрозу. Кто-то из них, как кошка, забился в угол и осторожно наблюдал. Кто-то дерзко вырвался вперёд, сжав грязными пальцами прутья решётки. Переводя взгляд от одного к другому, гость улыбался - ему нравилось такое пристальное внимание.

Процессия миновала тюремные камеры, прошла несколько поворотов и остановилась в небольшой, слабо освещённой комнате. В ней было лишь два стула. На одном сидел мужчина, а второй пустовал. Стражники усадили гостя на свободное место и покинули комнату.

- Руон Арвон, - начал мужчина, - тебе известно, за что ты угодил в Аркелтонг?

- За мою сказочную красоту и добрый нрав? - Руон улыбнулся. Хотя его улыбка сияла в никуда – лицо собеседника прикрывала тьма.

- Нет. Ты здесь, потому что наш общий знакомый – Чёрный Журавль – решил немного почудить... Скажи, Руон, как так вышло, что из всех людей именно тебя позвали на Маскарад? Чем ты лучше остальных?

- У меня есть два ответа. Какой хочешь услышать: грубый или…

- Правдивый, - оборвал мужчина. – Я выбираю правдивый.

- Я как раз хотел его предложить, - Руон весело клацнул кандалами. – Чёрный Журавль сказал, что я умею в нужный момент отбросить разум, чтобы жизнь повернула в интересное русло. Разум - он, знаешь, сдерживает нас - тут я согласен с Журавлём. Разум оберегает нашу жизнь, поэтому она такая скучная. Нет ничего плохого в том, чтобы иногда поступать нелогично. Ты хотя бы будешь удивлять свою голову.

- Глупо удивлять свою голову тем, что ты стал безумцем.

- Если не знать меру – то да, конечно. Но, согласись, так во всём. Я же говорю, что надо лишь иногда поступать, не слушая здравый смысл. Лишь иногда, подчёркиваю. Это может открыть много возможностей.

- Хорошо. Я здесь не для того, чтобы тебя переубеждать, Руон. Расскажи, что произошло на Маскараде. Что ты там видел? После этого будешь свободен. Даю слово.

Руон улыбнулся:

- А ты мне поверишь? Я могу рассказать, что угодно.

- Я владею некоторой информацией о Маскараде. Если твои слова не будут с ней совпадать, я сочту тебя лжецом и запру здесь, пока не раскроешь истину... Как видишь, всё просто.

Руон засмеялся, вытянул вперёд руки и пару раз звякнул своим кандалами:

- Твой браслетик слишком некрасивый. Не в моём вкусе. Избавь меня от него, пожалуйста.

- С какой это стати?

- Ну-у, во-первых, во время рассказов я люблю жестикулировать. Это, как бы тебе сказать, оживляет диалог. А во-вторых, мы же с тобой не на допросе, да? То, что произошло на Маскараде на допросах рассказывать нельзя. Нет-нет, нельзя... Только в комфортной дружеской обстановке. И только доверенным друзьям, - Руон прищурился. - Мы ведь с тобой друзья, да?

- Конечно, - с наигранной любезностью отозвался мужчина. Щёлкнув пальцами, он освободил Руона от цепей, и те с лязгом стукнулись о каменный пол. - Ну а теперь, я во внимании, друг Руон.

Руон потёр освобождённые запястья:

- Тебе говорили, что твоя магия звучит, как будто неопытному ребенку дали в руки флейту? Ужасно неумело, честное слово.

- Ты смог услышать моё волшебство? - в голосе мужчины послышалось плохо скрываемое удивление. В его рапортах Руон не числился чародеем, а значит услышать магию тоже не мог. - Ты же не волшебник, как тебе удалось? Это из-за Чёрного Журавля, да?

- Да... И кстати: солнце встаёт на востоке тоже из-за него. Только никому не говори, хорошо? Это будет наша дружеская тайна, - Руон приложил указательный палец к губам.

Волшебник глубоко вздохнул. Мысленно он вспомнил, кого из своих соглядатаев следует наказать за неполноценный отчёт.

- Ну-ну, не стоит винить своих информаторов, мой друг-волшебник, - словно прочитав мысли, сказал Руон. - Моя магия ещё хуже твоей, зато музыкальный слух совершенен. Собственно, поэтому я не колдовал с самого детства. Не терплю нескладных мелодий.

- Это прекрасно, но, Руон, давай вернёмся к теме. Моё время слишком ценно, говори по сути. Со своими проблемами я сам разберусь.

- Мне надо подумать.

- Мне действительно важно знать всё, что там было. Из всех людей именно тебе выпала редкая честь побывать на Маскараде. Я не буду использовать знания во зло, обещаю.

Руон тяжело вздохнул. Он понимал, какая ему выпала роль. Но стоило ли рассказывать о ней? Не зря людей не допускали к маскараду вот уже восемь сотен лет.

В конце концов Руон всё тщательно взвесил и решил рассказывать только то, что сочтёт нужным. Вернув прежний настрой, он поудобнее вжался в спинку стула и сложил пальцы «домиком»:

- Хорошо... Как ты, наверное, знаешь, всё началось с того, как на площади передо мной появился Чёрный Журавль...

 

Руон брёл, не поднимая взгляда на прохожих. Оживленная толпа, словно речной поток, с шумом неслась по центру площади. Руон же уныло шагал на задворках, пытаясь не слушать свои мысли. Нет, он не был в печали. Просто разочаровался в мире. В мире, который никогда не меняется.

Все свои воспоминания Руон представлял как галерею из одинаковых картин. По содержанию картины были похожи как две капли воды, вплоть до самой рамки. Однако было в них всего одно незначительное различие - цвет. Где-то ярче, где-то тусклее, где-то фиолетовый, а где-то зелёный. Палитра цветов порой в корне менялась от одной картины к другой. Это создало бы иллюзию, что в галерее нет двух одинаковых полотнищ, но это было не так. Руон упорно видел в них общий сюжет, и это его огорчало.

Вот он идёт в младшую школу, а вот в старшую - до омерзения одинаковые изображения. Разве что цвет потускнел - интересно почему?

Руону надоело жить по одинаковому сюжету. Он хотел забыться, хотя бы среди галдящих людей. Они ведь не обращают внимание на то, как скучна жизнь, почему он не может?

Руон без какой-либо цели ещё дважды обогнул площадь и зашёл в лавку с рыбной кухней. Она так и называлась: «Рыбная Кухня у Минка». Более оригинального названия на всей площади не было. Минк – единственный, кто называл вещи своими именами, без прикрас и пафоса. Наверное, от этого Руон и полюбил его лавку. А может полюбил потому, что Минк напоминал кого-то из родных. Но Руон так и не смог понять кого именно.

- Жареную тиляпию, - попросил он и протянул несколько монет, - и побольше пряностей в этот раз.

Лысый мужчина забрал деньги и ушёл готовить еду. Руон сел на стул - тот пугающе скрипнул - и побарабанил пальцами по потрескавшейся столешнице. Эта лавка была вторым любимым местом у Руона, и он частенько ходил в неё один или с друзьями. Любил подолгу сидеть здесь, пока позади шумела площадь. Правда, за все эти несколько лет, хозяин заведения его так и не запомнил. То ли он был слаб на память, то ли специально делал вид, что видит Руона впервые.

- Держите, - низким голосом уведомил Минк и протянул Руону тарелку. В этот раз хозяин закусочной закончил готовить даже раньше обычного.

Руон со смаком принялся уплетать кусочки, а хозяин заговорщицки произнёс:

- Люди так слепы... Скажи, Руон, ты знаешь о глазе бури?

- Вы вспомнили как меня зовут, я польщён, - невесело усмехнулся Руон. - Глаз бури - да, слышал о нём - спокойное место посреди бури. И что дальше?

- Я никогда и не забывал твоего имени, Руон. Просто нам не о чем говорить было. А теперь есть о чём... Люди на площади - они не кажутся тебе похожими на бурю? Хаотичную, стремительную. Как думаешь, есть ли спокойное место посреди неё?

- Конечно же нет. Это толпа народа. С чего бы хоть где-то в ней будет безопасно?.. Что за странные вопросы? Мы с вами прежде не общались. Не лучший способ начать знакомство, знаете ли, - Руон заглотнул очередной кусочек.

- А я думаю, посреди этой толпы есть тихий уголок. Если бы я считал свою жизнь скучной, обязательно бы сходил туда. И согласился... Ладно, у меня ещё есть работа, Руон. С удовольствием поболтаю с тобой потом.

Хозяин ушёл на кухню, а Руон задумался. Это был подозрительный диалог, и Руон до конца не был уверен, что уловил его суть. Он раз за разом прокручивал в голове слова Минка. Необычные формулировки, чуть оборванная речь и какой-то вкрадчивый голос - нутро Руона вопило об опасности, но разум целиком был захвачен мыслью: «Что если хозяин прав? Что если посреди толпы есть спокойный пятачок площади? Что если в нём что-то необычное?».

Руон долго думал, хозяин так и не вернулся. С одной стороны, исследовать площадь не хотелось: Руон верил, что на ней нет чего-то интересного. С другой же стороны, он ничего не терял. Ну смотается туда-обратно, поймёт, что хозяин чудит, и вернётся домой. А так, вернётся домой и ещё долго будет мучиться, что не сходил на площадь.

Наконец Руон встал и, попрощавшись с хозяином заведения, - тот даже не вышел к нему - покинул Рыбную Кухню. Его путь пролегал к оку людской бури, которая не утихла даже к вечеру.

Лавируя между спешащими людьми, Руон аккуратно продвигался к центру площади. Пару раз его чуть не зашибли, но ему удавалось ловко увернуться. Гомон стоял невыносимый: где-то шумели люди, сбивая цены с ушлых барыг, где-то мычали звери, где-то орали подвыпившие мужики, празднуя свободный вечер в кабаках. Словом, сущий бедлам. «И правда, толпа похожа на неумолкаемый шторм, - подумал Руон.»

Немногим позже он наконец закончил своё путешествие. Центр площади - или как его ещё называли: вторая жемчужина города Аригор - предстал перед парнем во всей красе. Что в ней было такого необычного лично Руон не знал; на его взгляд, это была одна из самых безвкусных частей города. Центр площади украшала витиеватая мозаика в форме трёх скрещенных мечей. У конца каждого эфеса была поставлена литая скамья.

Руон огляделся, он не мог поверить своим глазам: вторая жемчужина Аригора пустовала - редкое событие. Он не привык видеть на ней ровно одного человека, и то сидящего на земле. Руон подошёл к нему и сразу же отпрянул от неожиданности. Девушка бодро развернулась, встала и обрадованно захлопала глазками:

- Брат! О мой любимый братец, какая приятная встреча...

- Что?.. Девушка, стойте, я вас не знаю, - Руон попятился, уклоняясь от объятий. - У меня отродясь не было сестры. Вы меня с кем-то путаете.

Девушка остановилась:

- Ты ведь Руон? Руон Арвон? – Тот кротко кивнул. – Ну вот. Я - Скарлетт Арвон, твоя сестра. Нас разлучили в детстве. Тебе родители не говорили?

- Что?! Нет, не говорили. Послушайте, это похоже на бред.

- Мы же в детстве читали ту книгу, помнишь? Принца и принцессу, родного брата и сестру разделили в детстве. Принц того не помнил, но принцесса его искала. И пока принц жил в замке, окружённый заботой и любовью, принцесса пыталась выжить в трущобах. Тебе тогда ещё принцесса нравилась, не помнишь? Ты говорил, что лучше бы принц потерялся, а не она.

Руон помнил. Принцесса действительно нравилась ему больше наглого принца. Вот только в тот день он читал эту книгу один. И Руон помнил это очень хорошо. Как помнил и то, что всегда хотел себе сестру. Ему стало страшно и… интересно.

- Вижу, что вспомнил. Иди, обними сестрёнку. Давай порадуемся воссоединению!

- Нет, - жёстко отрезал Руон. Его разум всё ещё сопротивлялся, и пока был сильнее интереса. – Я вас не знаю. Ту книгу – помню. Но я читал её один. Вас там не было, - Руон отступил на шаг. – Кто вы и откуда вам известно моё детство? Вы волшебница?

Девушка отошла, в глазах вспыхнул странный огонёк. Нет, это была точно не его сестра, но кто? Руон начал потихоньку отступать - так, чтобы девушка не заметила. А она вдруг спросила:

- Значит, ты не согласен признать меня своей сестрой, Руон?

- Конечно же не... - вдруг Руона как бичом щёлкнуло. Странная, ни с чем не связанная фраза Минка заставила его остановиться. Тот напоследок советовал Руону согласиться. Но согласиться с чем? Девушка слегка улыбнулась - Руон этого не заметил.

- Так твой ответ: нет?.. Что ж, печально. Я ведь люблю тебя, брат. Если хочешь, я найду доказательства. Перерою все архивы, всё, чтобы мы снова были вместе.

- Нет, не нужно. Я тебе верю, сестра, - неожиданно для себя сказал Руон. Однако он не чувствовал, что совершил ошибку - наоборот, его слова были крепки. То, что было совершенно нелогично - он произнёс легко и без тяжести на сердце.

- Молодец, - сказала девушка и растаяла, как песок на ветру.

На её месте выросло нечто чёрное, похожее на кокон. Кокон открыл глаза, и только теперь Руону позволили отличить очертания: словно бы кто-то запахнулся в плащ и надел на себя маску с длинным клювом. Лицо разглядеть было невозможно, зато глаза сверкали сильнее, чем у любого человека.

- Итак, за сегодня ты первый, кто смог исполнить веленое, - вымолвило странное существо. Люди вокруг, прежде не замечавшие происходящего, вскрикнули. Будто бы с приходом дивного существа всем было разрешено открыть глаза.

- Имя мне: Чёрный Журавль, - продолжало существо, - тот самый Чёрный Журавль, я полагаю, ты наслышан.

И Руон был наслышан. Всем в школах и университетах рассказывали былой отзвук величия людей: рассказывали легенды о том, как Журавль одарял людей ценнейшим из всех даров - подлинным бессмертием. Никакая хворь и сталь не могли убить такого человека, как и не тяготило его бремя веков.

Однако с какой-то поры людей больше не одаряли, и было дано тому великое множество объяснений, но ни одно из них невозможно было подтвердить. В конце концов, люди смирились, и веков через пять сказания о Чёрном Журавле превратились в легенды. Многие продолжали в них верить, однако одарённые бессмертием давно исчезли из мира невесть куда: доказательств легенд не оставалось до сей поры.

- Я приглашаю тебя, Руон Арвон, на мой Маскарад, - полы плаща Журавля затрепетали от несуществующего ветра. Рядом с ним словно срезали штору, и образовался проход. Внутри проглядывался большой зал, по которому неспешно шагали люди в богатых одеждах и масках. - Эта дверь будет одной из немногих, что проведут тебя на Маскарад. Отныне все двери, арки и проёмы будут вести тебя ко мне, и улизнуть тебе не удастся. Сим я приглашаю тебя. Если волен ты отказаться, то сперва на Маскараде должен дождаться меня. Раньше у тебя не получится. Итак, пройдёшь ли ты со мной этим путём, или выберешь свой, решай же!

 

- Значит, я бесстрашно вступаю в его портал и оказываюсь на Маскараде… - Руон продолжал свой рассказ. Маг, кажется, недовольно массировал виски. Наконец он не выдержал:

- Бесстрашно вступаешь в портал? Нет. Я знаю, что ты сбежал от Журавля. Зачем врать?

- А это вообще важно? Вот лезешь ты со своими вздохами! Ей Богу, за каждый клади по монете на пол, и мы задохнёмся через четыре минуты. Я всего лишь чутка приукрашиваю рассказ, не отступая от сути. В чём проблема? Или тебе лучше слушать, как я испугался, пустился прочь и не внял словам Журавля про арки и проёмы? Ну вот так всё и произошло, я не поверил ему, и первая же дверь привела меня туда. Доволен? Рассказ стал лучше? Не думаю.

- Мне важна правда, Руон, - сказал маг. - Любой клочок правды. А ты довольно часто лукавишь и скрытничаешь, правда, пока что в мелочах. Вот, например, ты не сказал, почему пошёл на площадь. Мне известно, что перед этим ты был на Рыбной Кухне, но о ней ты умолчал. Почему?

- Потому что это не важно. Я поел там, не более. Если тебе интересно слушать, как я ем рыбу, то ты извращенец. Хочешь, расскажу?

Маг замолчал – Руону это не понравилось. Молчание было каким-то колючим, непривычным. Словно Руон затаился в густом терновнике. Он отчего-то боялся пошевелиться. Затем маг ответил, и тоскующая тишина отступила.

- Не надо... Вот ты оказался на Маскараде, что было потом?

- Сразу бы так, - буркнул Руон. - Ну вот значит, не внял я словам Журавля и оказался на его Маскараде...

 

Руон только и мог, что неподвижно стоять, раскрыв рот. Секунду назад он бежал по улице к себе домой, а теперь оказался посреди помпезного торжества. Мужчины и женщины чинно ходили туда-сюда, большая зала утопала в ослепительном свете люстр и играла музыка, какую не слыхивал ещё никто из людей - будто все музыкальные инструменты пришли в согласие и слились в единую величественную мелодию. Мерный рокот барабанов плавно перетекал в отзвуки органов и затем в дуновения флейты. Оттеняла всё это виолончель, скрипка и, кажется, труба - но Руон не был уверен, что расслышал именно её. Каждый инструмент звучал точно в своё время и с нужной тональностью, что невольно хотелось посмотреть на местных музыкантов - что же за мастера сидят за ними?

«Да, не соврал старик. Такого со мной ещё не бывало, - думалось Руону, хотя его тревожили более мрачные мысли.»

Руон был одет далеко не как все: куда там простой рубахе тягаться с кафтаном, обшитым золотыми нитками. И у него не было маски. У всех на лицах красовались такие, что залюбуешься - начиная от животных и заканчивая роскошными, подогнанными под форму лица, - а у Руона ничего. Поэтому он выглядел белой вороной, и это не прошло бесследно. Люди вокруг наконец начали его замечать и потихоньку замедлялись, перешёптываясь, а кто-то и вовсе остановился и бестактно смотрел на него: Руону стало не по себе. Постепенно его окружила толпа, и он почувствовал себя голым.

- Наверное, Чёрный Журавль ошибся, - наконец донеслось до него.

- Это же человек, человек! - донеслось из другого конца.

- Неужто настали новые времена? - сказал кто-то.

- Простите, сударь, а вы кем будете? - Вперёд вышла женщина с веером в форме рыбного хвоста. - Вы человек?

- Да, я человек, - ответил Руон, - как и вы все. Что в этом такого?

- Мы не люди, - отозвался мужчина с маской волка. - Среди нас людей нет. Маски нам снимать нельзя, господин Журавль не велел. Ты, вероятно, этим и обманулся, что выглядим мы словно люди. Но это всё его чародейство. Ты и язык наш понимаешь из-за него.

Но хватит о нас. Ты, голубчик, откуда такой взялся? Неужто господин Журавль забыл, сколько пакостей причинили нам люди?

- Не знаю. Журавль мне ничего об этом не сказал, просто пригласил и всё. Я и идти то не хотел, меня, считай, заставили.

- Заставили? Хм-м, как интересно. Господин Журавль, да заставляет людей прийти к нему на Маскарад. Как необычно.

- Что ты церемонишься с ним, Хрога? - вновь подала голос женщина с веером. - Сам забыл, что ли, о людской натуре? Как пить дать, он нам в уши льёт водицу. - Она посмотрела на Руона: - Мальчик, ты уж не обессудь, но у нас всех свои причины не любить людей. Вы нам противны. Не знаю уж, как ты попал сюда, но это сущее недоразумение. Как снизойдёт до нас господин Журавль, спросим его, что да как. А пока даже не смей подходить ко мне, понял? Хрога, а ты что скажешь?

- Чуднó это. Грехи людей не исцелить, вот, что я скажу. - Со всех сторон послышалось одобрительное мычание. - Не подходи ко мне, человек. Свежи ещё раны, оставленные вами.

Люди - или вернее сказать, нелюди - вокруг ответили такими же возгласами. Кто-то более грубыми, кто-то более учтивыми. Руон почти ничего не понимал и только выслушивал смутные обвинения в адрес человечества, не отвечая ничего. Вдруг толпу прорезал зычный голос:

- Да хватит нападать на парня. Будто бы вы сами святоши, - какой-то человек пробирался к Руону. - А, вот ты каков. Не слушай этих обалдуев. Меня вот Кирином зовут, а тебя? - он протянул руку.

- Руон. Руон Арвон.

Ещё надолго запомнит Кирин это слабое неуверенное рукопожатие своего будущего друга. Он-то привык крепко сжимать ладонь, почти до хруста костей, а Руон нет. Поэтому тот, не ожидая, вскрикнул, а Кирин рассмеялся:

- Вроде человек, а хватка не та. Нет, совсем не та. Силёнок у тебя, что ли, нет? Вон, пойдём к столу, подкрепимся. Да и от этих змеюк подальше, того и гляди сожрут живьём.

Кирин повёл Руона куда-то вбок, а толпа ещё погудела в никуда и рассосалась. Все старались держаться стороной от единственного человека на Маскараде, чему Руон был сильно рад - ещё одной перебранки в одни ворота он не выдержит. Да и что он может ответить? Он не знает конкретных обвинений, как и не ведает, что за существа участвуют в Маскараде. Если они не люди, то представители иных рас, а Руон про них был наслышан лишь из легенд - не таких древних, как с Чёрным Журавлём конечно, но изрядно подёрнутых стариной.

- Чего ты хмурной такой? - спросил Кирин. - Не бери ты в голову слова этих пустомель. Они что угодно скажут, своей-то головой думать разучились.

- Не скажи, они вроде о чём-то конкретном говорили. Только я тут при чём?

- Во-во. Ты ни при чём. Они на тебе злость срывают за всех вас. Раньше-то людишки чего только не делали: леса жгли, пещеры разоряли, а теперь живут как короли, прогнав остальных. Вот эта дама, ну с веером которая - она русалка вроде. Чтоб мне провалиться, ты представляешь? Русалка. Я, конечно, это только недавно услышал, но никогда не видел русалок. Интересно, какие они без маски. Ну та часть, что сверху конечно. Внизу-то понятно - рыбёшка. А вот сверху... - Кирин, кажется, задумался.

- Кирин, можно отвлечь тебя? - тот обернул свою голову в маске пухлощёкой свинки. Руон продолжил: - Ты сказал, что она русалка, как такое может быть? У неё же ноги, а не хвост.

- Это ещё что. Вон тот парень, с чем-то квадратным на мордахе, вот он великан короче. Представляешь? - прочитав удивление на лице Руона, Кирин засмеялся. Его смех походил на кашель тяжелобольного, с той же хрипотцой. - То-то же. Магия это всё, Руон. Чародейские фокусы Черняваго. Приходим мы такие на Маскарад, а Чернявый раз - и масочку на нас. И пёс его знает зачем. Но так, наверное, даже и лучше, а то был бы тут зверинец.

- А ты сам-то кто? Ну, по расе.

- Гном. Вот мы и пришли, Хмуренький, пришли. Ешь тут до отвала, - Кирин припал к столу с разной снедью и нежно его погладил. Руон же задумался: ему что сейчас, дали кличку? Хмуренький?

- Век бы от тебя не отходил, родной мой, - Кирин поцеловал белоснежную скатерть - его даже не волновало, что он был в маске, поэтому он скорее ткнулся свинячьим пятачком, - и начал набивать тарелку едой. - Хмуренький, первое, что попробуй, это свиную рульку. Она тут просто объедение. Я думал, пирог моей мамаши объедение, но нет. Он в сравнении с ней не вкуснее поясного ремня - я-то знаю, я пробовал.

Кирин ещё говорил и говорил, описывал достоинства разных блюд Маскарада и поминал свой родной край, вернее кухню его мамаши и собратьев-гномов, а Руон молчал.

Терпение часто сравнивают с чашей, которая наполняется капля за каплей, а потом раз - и всё содержимое выплёскивается. Так было и у Руона: в чашу его здравомыслия захотели влить немного немало целый океан. Чаша треснула, и Руон впервые был растерян. Неменяющийся сюжет, в который он так верил, - порвался на лоскутки. Могла ли жизнь хоть кого-нибудь измениться так же стремительно? Наверное, да, - но Руон таких людей не знал. Голова пошла кругом, он бросил взгляд на залу, пытаясь понять сон это или явь, но тщетно. Двухэтажная зала сияла ослепительно, как и прежде, музыка продолжала радовать сердца, а нелюди в обличье человека неустанно ходили туда-сюда. Если это и сон, то соткан он величайшим мастером.

Хотелось ли Руону проснуться? Скорее да, чем нет. Опора из-под ног вылетела, и он чувствовал беспомощность. Но разве не этого он хотел? Не хотел ли он, чтобы в галерею ворвался буйный ветер, сшибая все картины? Хотел. Однако ему повезло вдвойне: в галерее ожили древние легенды и начали малевать на стенах, привлекая всё внимание. К добру это или к худу - Руон пока не знал.

Из раздумий его вывел клич Кирина. Тот был на середине рассказа про то, как душил какого-то тролля. Руон слушал вполуха и не мог восстановить нить событий великой - по словам Кирина - бойни. Ну, не очень-то и хотелось.

Руон наконец оглядел стол. Тот распростёрся вдоль всей стены и просто ломился от еды: её было так много, что торжественные пиры королей казались рядом обычными завтраками. Рыба и мясо - сотни сортов, вяленые, запечённые, жареные; салаты и каши - на любой вкус; хлеба всех возможных форм, сыры, бесконечная вереница хрустальных графинов с разноцветными жидкостями; фрукты, овощи, торты, конфеты, булки и пироги - и всё это было лишь малой частью, которую Руон смог разглядеть. Теряясь вдалеке, высились какие-то неизвестные блюда, видимо приготовленные для других диковинных рас. Словом, еды было с большим излишком.

Набрав себе закусок, Руон слушал монолог Кирина. Теперь он определился со своими чувствами: он наслаждался чудаковатым Маскарадом, отогнав все волнения подальше - попереживать он ещё успеет. Так и рассудил.

Кирин закончил рассказ и грузно вздохнул. Всё это время он говорил без умолку, наполняя свою тарелку, и почти ничего не положил в свой рот. Теперь он хотел это исправить.

- Хмуренький, а ты что молчишь? Рассказчик-то я хоть куда, понимаю, но хотелось бы и тебя услышать, а то я что-то притомился. Вот зачем тебе бессмертие, а?

- В каком смысле?

- В прямом. Чернявый-то просто так всех не зовёт. У нас, гномов, давно устоялось поверье, что Чернявый зовёт лишь тех, кто хочет бессмертия. Так было со всеми, а всех уже и не упомнишь.

- То есть ты тоже хотел стать бессмертным? - спросил Руон. - Зачем?

- Ух, заговариваешь ты меня. Знаешь ведь, что старина Кирин любит языком чесать. Каков негодник. Ну да, я тоже хочу стать бессмертным. Там история-то короткая и совсем не захватывающая.

В один день я копал новый проход к городу. Ну не только я, там ещё и братья были, и друзья. Много всех было. Вот копал я значит, копал, а тут раз и обвалилась скала. Никого не задело, но расселина образовалась. Такая она конечно, будь здоров. И вот расселина эта вела к вам - в мир под небесным сводом. Для вас-то это обыденность, а мы знали о нём только по легендам прошлого да от совсем дряхлых стариков. Жили-то они ещё, пока Великие Ворота не закрыли навечно, прячась от людей. Короче, удивились мы.

Половина побежала обратно в город, а я пошёл к вам. Видно было без всякого фонаря - вы это днём называете, вроде как. И вижу значит вдалеке башенку, стало мне интересно. Запряг свою карраву и поехал к ней. Доехал такой, смотрю: как кладка положена, какие камни использовали. И тут я понимаю, что мир-то ваш огромен. Я долго изучал всего одну башенку, а у вас их наверняка больше. И стало мне грустно. Полжизни я провёл под землёй и всё-то там знаю. А у вас новые земли и новые техники строительства. И вот тогда я возжелал бессмертия, чтобы всё-всё у вас обойти и поучиться.

И Чернявый словно услышал меня. Выходит из башни какой-то согбенный старик и повелительно так говорит: «Заходи, Кирин, жаждущий бессмертия». Я честно скажу, насторожился я. Но зашёл, секира-то была при мне. Стоило мне пересечь порог, как я тут и оказался. И сразу понял я всё, что старик этот был Чернявым. Секира вот пропала, за неё жалко. Но Чернявый ничего не ворует, по крайней мере это то, что я знаю о нём. Вот собственно и конец истории. Ради этого я и хочу бессмертия.

- Благая цель у тебя, Кирин. Вот только огорчу тебя - я бессмертия и не желал. Не знаю, зачем Журавль позвал меня сюда. Извини.

- Да не бери в голову. Лучше знаешь, что скажи: как Чернявый тебя позвал сюда? Что сказал? У тебя тоже был старик или что? А то у нас в легендах Чернявый всех зовёт по-разному. Хочу вот убедиться.

И Руон рассказал ему. И про хозяина рыбной кухни, и про сестру-самозванку. Не утаил ничего – было просто незачем. Кирин удивлённо хмыкнул.

Затем они разговорились по-настоящему, по-дружески. Чтобы не слышать чванливых и осуждающих вздохов, они убрались подальше с тарелками в руках. Кирин снова стал провожатым и отвёл Руона к балкону в угле залы. Тот шёл полукругом и выходил в тёмную ночь. Сияния люстр хватало только на то, чтобы осветить балкон, а дальше царил полумрак. Облокотившись на перила и пристально всматриваясь, можно было углядеть в самой низине какую-то долину или даже пустыню. Хотя с такой большой высоты и в таком мраке сложно было сказать что-то конкретное. Некоторые вообще не были уверены, что Маскарад проводится в земном краю.

Время текло, а новые друзья и не думали прекращать разговор. Сперва Руон поведал о своей жизни и невзгодах, затем Кирин осветил свои. Нелюди сами не приближались и, опасаясь, посматривали издалека: мало ли что тут может учудить один дикий человек?

В какой-то момент Руону надоело сидеть на балконе, и вместе с Кирином он пошёл искать музыкантов. Очень чудесны были льющиеся звуки - даже гном согласился, хотя в их царстве играли только на трубе и барабанах. Однако обойдя исполинскую залу дважды, они никого не нашли. «Видимо музыканты на втором этаже» - так они подумали и вернулись к балкону.

На второй этаж, к которому полукругом вели две широкие лестницы в центре залы, путь был закрыт. Кирин говорил, что там ещё и покои Чернявого, поэтому до поры до времени у лестниц возведён непроницаемый прозрачный барьер. А снимется ли он - известно одному Чернявому.

Руон испросил, что гномские легенды говорят насчёт пришествия Журавля на Маскарад: когда его ждать? Кирин ответил, что сперва должны прозвучать три колокола. Тогда к парапету второго этажа выйдет сам Чернявый, а что будет потом - неизвестно. Все одарённые бессмертием не помнят этого момента, словно его никогда и не бывало - а может его и правда не было?

Шли минуты, и даже часы, звон бокалов стал такой же обыденностью, как галдёж на площади Аригора. Кирин где-то раздобыл целую бутылку добротного гномского эля и для него вечер пошёл ещё веселее. Всех осуждающих людской народ он осаживал крепким словом, да так, что те оскорблённо уходили прочь. Некоторые поклялись отомстить всем гномам за дерзость этого одного. Кирин лишь хохотал в ответ. Иногда он громко постукивал себя в грудь и обещал убедить собратьев простить людей и возобновить с ними торговлю. Из-за неё-то гномы и перестали дружить с людьми, не поделили торговые пути в прошлом. Руон не мог сдержать улыбку, глядя на него. Для него Кирин стал настоящим спасительным плотом в потоке высокомерных нелюдей. Страшно подумать, что было бы с Руоном, если бы не Кирин.

К слову, Кирин оказался единственным представителем своего народа на Маскараде. Ну или остальные просто помалкивали. Когда подвыпивший гном на всю залу зовёт своих собратьев, отзовутся только самые смелые. Но на клич Кирина не ответил никто, и это его раздосадовало. Однако завидев Руона, он снова повеселел и упрашивал его расспросить русалку о её верхней части. И Руон смеялся не один раз.

Отодвинуть все волнения в сторону оказалось хорошей идеей: со временем эта сторона истончилась настолько, что волнения попросту с неё попадали в неизвестность. Маскарад стал как дом родной, таким же тёплым и уютным, с, казалось, нескончаемой едой. Счастье могло длиться вечно, но тут прозвенел первый колокол, и зал затих.

Звон был похож на трели лёгкого колокольчика. Будто весенний ветерок ворвался на Маскарад и легонько растрепал волосы собравшихся. Запахло детством, какое оно было у каждого на Маскараде. Руон ощутил давно забытые ароматы своей деревни: благоухание речки, что текла поодаль, и запах свежескошенной травы соседа. Это пробудило самые глубинные воспоминания, покрытые пеленой забвения. Кирин вспомнил своё детство: низкие проходы в скале вокруг города, по которым он носился с друзьями, кулачные бои друг с другом и аромат той самой – первой – кружки гномского эля, попробовал он её слишком рано, но никогда об этом не жалел.

Следующий звон был тяжёлым, низким и неспокойным. Будто кто-то на вершине башни бил в набат, созывая город на войну. По зале разнёсся запах крови и гари, невесть откуда прозвучал солдатский топот, лязгнули клинки. Воинский марш со временем только нарастал и, когда достиг невыносимого апогея, растаял.

Его сменил последний и самый мрачный колокол - погребальный. Остальные били звонко и часто, но этот звучал угрюмо и медленно. Низкий и протяжный, вперемешку с карканьем ворон и чуть слышным плачем. Всех пробрал отвратительный мертвенный холод. Отчаяние нарастало с каждым ударом. Люстры потускнели; кому-то показалось, что они покрылись паутиной. Последний колокол разносил свой стон всего минуту, но всем казалось, что прошло не меньше получаса.

Затем зажегся яркий свет, звон кладбища заменила та же искусная мелодия, и всё кончилось. Нелюди и Руон стояли неподвижно, последний жуткий звон никак не утихал в их головах. А тем временем у парапета второго этажа возник Чёрный Журавль.

- То, что вы сейчас услышали - это ваша жизнь, - начал он. - От беззаботного детства, через которое прошёл каждый из вас, и до могильного звона, который всех вас ожидает. - С каждым его словом колокол утихал. Жизнь возвращалась ко всем, отчаяние угасало. Все уже неотрывно смотрели на Журавля, а тот спокойно продолжал: - Имя мне: Чёрный Журавль. Я - спаситель от смертных сосудов. Всех вас сочли достойными и все из вас будут награждены. Примите же мои дары, и могильный звон больше никогда вас не коснётся.

Перила лестниц вспыхнули голубоватым огоньком. Тот, словно зазывая всех, побежал наверх, к Чёрному Журавлю. Сзади него раскрылся зев прохода, ведущего в неизвестную и неизмеримую даль, подёрнутую синевой.

- Однако вольны вы и отказаться от моих даров, - продолжил Журавль.

Яркий красный свет пронзил толпу. Сияние исходило из, теперь уже открытых, дверей позади всех. Через них в своё время и попал Руон на Маскарад. И не только Руон, а все участники. Эти двери вели в привычный мир, на родину. За красным светом, как за полупрозрачной шторой, проглядывался гномский город у Кирина, и вторая жемчужина Аригора у Руона. Без сомнений, это был путь домой.

- Отказавшись, вы больше никогда не будете приглашены на мой Маскарад. Ваши воспоминания навсегда останутся при вас, ибо вы их заслужили. Будут ли они полны сожалений об утраченных возможностях - решать лишь вам. Теперь же думайте, как поступить.

Однако дóлжно мне сказать последнее слово, и все из вас должны его знать. И слово то - цена. Я говорю не о цене настоящего, а о цене будущего. О том, что ждёт вас.

Став бессмертными, вы станете частью мира. Мир будет властен забрать вас к себе, как забрал предыдущих. Вы уже окружены бессмертными - теми, кто никогда не умрёт: камнями, вековыми деревьями, железными жилами. В прошлом это были живые существа, но теперь они не чувствуют ничего. Их тела обросли тенетами мира, лики преобразились, воспоминания потухли. Отныне они лишь впитывают чувства живых, и те беззвучно терзают их сердца. Всех вас ждёт этот вечный сон бессмертных тел.

Так возжелайте же моего величия и поднимитесь ко мне! Или отриньте подарок судьбы и возвратитесь в свои дома. Урочный час настал!

Безмолвие заполнило залу. Даже музыка перестала играть. Всё затихло, боясь пошевелиться - настолько страшной оказалась цена за бессмертие.

Руон не мог поверить словам Журавля. Бессмертные из легенд стали камнями и деревьями? Мир забрал их к себе в нескончаемую дрёму. Не лучше ли прожить всю жизнь, пусть даже короткую, обычным смертным? Руон колебался.

- Ты всё ещё думаешь, Хмуренький? - негромко спросил Кирин. - Вот потому-то ты и Хмуренький. Ладно эти зазнобы, но ты-то куда? Сам говорил, что хочешь интересной жизни, а теперь думаешь повернуть назад, как испуганная каррава. Я ведь прав? Кирин всегда прав. - Руон хотел возразить, но Кирин его перебил: - Ну побудешь камнем и что с того? Чернявый только страха нагнал и всё. Эх, вечно гномам первым лезть в тёмные и кишащие норы. Смотри, как надо.

Кирин пошёл к лестницам, распихивая народ. Кто-то смотрел на него оскорблённо, кто-то уважительно. Руон же видел в нём то, чего никогда не видел в себе - смелость решиться на что-то.

Кирин остановился на лестнице:

- Руон! – крикнул он. – Я хочу встретиться с тобой в вашем мире. Помню, ты говорил про город Аригор. Я обязательно приду туда, слышишь? Молва о первом гноме будет моим знаком, - он хохотнул, всё с той же обаятельной хрипотцой. – Я буду ждать тебя на той Рыбной Кухне. И чтобы без бессмертия не думал появляться там. Я хочу увидеть ваш мир. А с другом это делать веселее.

Кирин поравнялся с Журавлём. Все остальные так и не сдвинулись с места. Гном сказал свои последние слова и неспешно утопал в синеву:

- Чернявый, это была лучшая свиная рулька в моей жизни.

После его ухода нависло ещё более тягостное молчание. Назвать древнее существо «Чернявым» и похвалить какую-то еду - нелюди крайне оскорбились. И только Руон от души улыбнулся, сглотнув подступающие слёзы.

За Кирином потянулся ещё народ, но очень вяло. Кажется, платить такую цену никто кроме гнома особо не собирался. Руон впервые задумался: а для чего бессмертие всем остальным? Некоторые уже повернули назад к выходу. Среди них Руон заметил знакомую маску волка - его, кажется, Хрогой звали.

Шумная зала потихоньку начала пустеть. Всё больше нелюдей решались. Многие всё-таки пошли домой, однако остальные поднимались по пылающим лестницам.

И тут Руон увидел знакомый веер. Женщина-русалка неуверенно шла наверх. Шаг, шаг, ещё один - за это время в синеву за Журавлём проскочили трое - видимо, чтобы не терзаться сомнениями. Женщина обмахивала себя веером, будто задыхаясь. Было видно, что выбор этот ей даётся нелегко.

Руон подумал немного и решил подбежать к ней, чтобы извиниться. Родители всегда говорили ему: твори добро, тогда к тебе потянутся. И вот сейчас Руон хотел извиниться за всех людей. Может именно это заставит женщину передумать. Но она увидела его.

- Дикарь, - чуть слышно сказала она.

Затем пошла энергичнее прежнего и вот уже стояла рядом с Журавлём. Что-то ему сказала, он повернул к ней свою голову, и она побелела как мел. Руон подозревал, о чём был их разговор. Женщина грозилась, что спросит про единственного человека у Журавля. Напоследок он увидел, как поникнув головой женщина плетётся в синеву.

Так Руон проводил двух своих «знакомых» и одного хорошего друга. Он остался один среди быстро таящей дюжины нелюдей. И, казалось, он один не знает куда податься.

Как только все ушли, Руон оглядел пустую залу. Она выглядела одинокой без нелюдей и музыки; даже свет немного померк. Сердце Руона отчего-то съёжилось, будто зала была живым существом, которое предчувствовало свои одинокие дни, недели, а может и целые годы. Руону стало её жаль.

- Ты - последний, - властно изрёк Журавль. - Решай свою судьбу сейчас же! Бессмертие или законная смертная доля.

- Я не желал бессмертия, но ты позвал меня, - ответил Руон. - И скажу честно, увидев этот Маскарад и вернувшись домой - я не смогу жить, как жил. Мне будет ещё грустнее. Я не хочу бессмертия и не хочу возвращаться обратно. Ещё слишком рано. Позволь мне остаться тут ещё на немного. Я прошу отсрочки.

- Твой выбор говорит в твою пользу. Вновь ты не разочаровал меня, Руон Арвон, - голос Журавля как-то смягчился. - Для тебя и только для тебя я открою третий и последний путь.

На полу между лестницами была выложена круглая мозаика. Она изображала чёрного журавля, стоящего на одной ноге. После слов хозяина Маскарада мозаика вспыхнула зелёным цветом. Мягкое изумрудное сияние пробилось сквозь её щели, она задрожала и словно опала в бездну. На её месте возникла последняя воронка. В какие неведомые зелёные дали она вела - известно было лишь Журавлю.

- Куда ведёт сей путь - узнаешь ты, если пойдёшь. Но выбор этот иной, он не сделает тебя бессмертным, и не вернёшься ты в свой мир обычным человеком. Но большего мне говорить не велено. Выбирай же!

Руону это не понравилось. Слишком расплывчато звучали слова Чёрного Журавля. Что если зелёный проход его убьёт? Что если, пройдя сквозь него, он потеряет все воспоминания о Маскараде? Руон думал долго, но альтернативы были хуже. Чёрный Журавль безмолвно смотрел на него.

И тут Руон наконец решился. Его ответом был шаг к изумрудной бездне. С каждым последующим его решимость только усиливалась. Теперь он стоял на краю, руки сжаты в кулаки. Последний шаг, последний момент, когда не поздно повернуть назад. Руон занёс ногу и провалился в проход. Мир вокруг растворился.

Руон очнулся в какой-то неизвестной комнате. Он лежал на длинном деревянном столе, в ногах разные травы и склянки. Над ним согнувшись стоял Журавль. Руон мог поклясться, что впервые услышал его дыхание.

- Ну, вот мы и закончили, - сказал Журавль. - Вставай.

Журавль отошёл к креслу и устало в него рухнул, будто целый день таскал тяжести и под вечер решил отдохнуть. Руон выпрямился и сел. На душе было как-то легко.

- Что это за место?

- Это мои покои. Ну, правда скоро они будут твоими. Скоро ты станешь новым Чёрным Журавлём, а я сложу свой пост, как и многие до меня. Возрадуйся, это был наилучший выбор.

- Что? - только и мог ответить Руон. Над чашей его здравомыслия снова замаячил океан.

- Ох, со мной было так же что ли? - тихо сказал Журавль и громко продолжил: - Чёрный Журавль, то древнее и могучее существо - это не мы. Это Первый из нас. В один день он перестал вести Маскарад, переложил свою должность на смертных и исчез.

Мы, скажем так, его последователи. У каждого из нас свой срок, и мы его, ну как бы чувствуем, что ли. Когда наше время на должности Журавля подходит к концу, мы ищем себе преемника. Ты, собственно, был одним из шестерых, выбранных мною на площади. Правда, ты один сумел пройти тест. Ну тот, с сестрой.

- Так ты хозяин рыбной кухни?! - восхищённо перебил Руон. - Я сразу это понял, как попробовал ту рыбу на Маскараде. Она показалась уж слишком знакомой.

- Что? Нет! - Журавль снял маску. Он оказался девушкой с роскошной косой из золотистых волос. Руону она показалась до боли знакомой. - Я - девушка, в твоей стране известна под именем Йазеффа. Хотя Минка я знаю, он мне помогает. Он готовил почти все рыбные блюда Маскарада. Хороший повар.

- Он готовил ту еду? Что? Не верю. Её же было очень много. Мы с Кирином думали, что это магия.

- Магия?! - Йазеффа засмеялась. - Магическая еда, да такой не бывает! Если бы еду можно было готовить с помощью магии, стала бы я руки марать?.. Хотя да, стала бы. Всё же я люблю готовить. Видал, как оценили мою рульку? Ох, спасибо этому гному, тронул меня до слёз.

- Что?! Вы тоже готовили? Все Журавли так маются? Еды же было невпроворот.

- Конечно я готовила, дорогой. И я, и Минк, и два десятка других моих помощников. Всё было приготовлено нашими руками. Хотя, скажу честно, эльфийская кулинария то ещё испытание. Мы испачкали не одну форму, пока у нас не получилось что-то съедобное. Этот морковный пирог надо выдерживать четверть часа на огне, не больше, не меньше. Иначе он просто сгорает или недожаривается. Или эти их хлебцы... - Йазеффа осеклась, поняла, что ушла в сторону, и вернулась: - Ладно, мы тут не о готовке говорили.

Когда ты прошёл первый тест, я обрадовалась. Хоть кто-то. Но тебе предстояло ещё два испытания. Первое из них - это зелёный проход. Так же, как и с сестрой, ты должен был не послушать разум и не выбрать другие пути. Выбери ты хоть один из них, значит стать Журавлём тебе было не суждено. У тебя должна была быть стойкость остаться здесь и избрать путь Маскарада.

Ну и последнее испытание - это, когда я уже открыла проход. Я не должна была говорить, что будет, если ты пройдёшь сквозь него. Ты должен был решиться сам, своим сердцем, хочешь ли ты ещё раз шагнуть в неизвестность. Ну и вот ты здесь, и скоро станешь новым Журавлём. По-моему, всё обернулось очень удачно.

- А если… если я не хочу становиться Журавлём? Я в готовке не силён, особенно если нужно так много.

Йазеффа мягко рассмеялась:

- Да оно и не надо. Мой учитель, ну предыдущий до меня Журавль, был орком. И он вообще ненавидел готовку. Хотя по этикету Первого, полагается накрывать на стол. Он просто взял и накупил блюд из ресторанов. Представляешь? - Йазеффа снова хихикнула. - Ну а если серьёзно, ты уже без пяти минут Журавль. Хочешь того или нет. Другое дело, что ты можешь не захотеть заниматься нашим ремеслом. Тогда уж увы, по твою голову придёт Первый, и Бог его знает, что с тобой будет. Учитель говорил мне, что Первый прогонит недостойного и следующего Журавля выберет сам. Но, я думаю, с тобой до этого не дойдёт. Ты, Руон, уж очень напоминаешь меня. Мне тоже было скучно жить, пока не пришёл орк, - Йазеффа мечтательно посмотрела на потолок, припоминая свою молодость.

- А музыка? Вы тоже её играли сами?

- Музыка?.. А, нет. Не сами. Так звучит магия Первого. - У Руона глаза полезли на лоб. - Ага, я так же удивилась. Ну ладно, поговорили и хватит. Теперь мне пора учить тебя быть Чёрным Журавлём…

 

Естественно, в своём рассказе Руон опустил диалог с Йазеффой. Отмахнулся тем, что выбрал красный проход и вернулся домой обычным смертным. Мужчина, кажется, поверил:

- Поразительно. Похоже, ты ни в чём не соврал. Теперь ты свободен.

Снова колючее молчание. Руону стало невыносимо больно, словно его сердце пожирали неведомые хищные твари. И тут мужчина спросил:

- Руон Арвон, тебе известно, за что ты угодил в Аркелтонг?

Боль отступила.

- За мою сказочную красоту и добрый нрав? - Руон улыбнулся. Хотя его улыбка сияла в никуда…

 

Двое мужчин вели Руона по тёмным коридорам Аркелтонга. Преодолев камеры больных, которые то забивались в угол, то дерзко вырывались к решётке, процессия прошла несколько поворотов и остановилась в небольшой комнате. Мужчины усадили Руона на единственный стул и ушли.

Потом один из них спросил:

- Вы же его отец, да? – второй мужчина безучастно кивнул. По его взгляду было видно, что жизнь из него ушла. – Он же такой юный, как это произошло?

- У него была болезнь. Перестал воспринимать лица людей. И сошёл с ума.

- Ужас какой!.. Как так вышло-то? Может его ещё можно исцелить?

- Нельзя.

- Пробовали?

- Восемь лет пробовал, - отец поднял усталый взгляд на собеседника. – Его место среди неизлечимо больных. Как и всем здесь.

- Восемь лет! Какое горе!.. И всё же знаете, бывает такое, что человек может раз и вылечиться. Нельзя его бросать, вы нужны ему. Ваша жена, она одобрила ваш выбор?

- Её нет. Повесилась.

- Ужас какой! Примите мои соболезнования, я не знал.

Отец ничего не ответил.

Когда камеры больных оказались позади, мужчина наконец набрался смелости и сказал:

- Знаете, что? Расскажите о нём. Расскажите, какой был ваш малец. Вам надо выговориться. Полегчает.

Отец с мукой посмотрел на него. Затем в глазах заблестели слёзы:

- Он был хорошим, очень хорошим парнем. Даже когда у него началась болезнь, он был стойким. Помнил мамину косу, помнил папину лысину. Он делал вид, что мы просто надевали маски, поэтому у нас не было лиц. Мы так играли в маскарад.

Потом, когда Йазеффа ушла из жизни, я стал играть с ним чаще. Мы придумали Маскарад, на который Руон приходил каждый раз. Он был там главным героем и единственным человеком.

У Руона даже была мечта, - отец слегка улыбнулся. – Руон так сильно любил чёрных журавлей, что хотел сделать их главными на своём Маскараде. Я не был против. Я никогда не был против. Всё, что он хотел – я всегда делал. Только, чтобы Руон был счастлив.

Руон любил диковинных созданий – я сделал и это. Все на Маскараде были русалками, эльфами, гномами – Боже, ради него я читал все эти книги, только, чтобы придумать нового человека в маске, - по щеке скатилась слеза. – Боже…

У Руона был друг. Руон любил называть его гномом, он был низким и пухлым. А ещё были злая соседка с её мужем. Мы их всех вписали в Маскарад, чтобы Руон их не забывал. Помню, соседка всегда орала на него за яблоки – Руон любил кидать их ей за забор, а она называла его дикарём. А муж её, лицо точно волчье, - отец всхлипнул.

Но с каждым разом Руону становилось только хуже. У него появились осложнения. Тогда я обратился к врачам, они посоветовали разговаривать с Руоном, как с ребёнком. Учить его. Называть вещи прямо, своими именами. Без лишних прикрас и пафоса. Боже…

А потом, потом… Руон просто начал улыбаться. Он перестал видеть и слышать. Но я его не покидал. Я был с ним всегда…

- Но почему сейчас отвели его? – осторожно спросил мужчина, когда они вышли на порог. – Оставались бы с ним. Не каждый отважится отвести собственного сына сюда.

Отец грустно улыбнулся и утёр слёзы:

- Спасибо, что выслушали. Позаботьтесь о нём. Пожалуйста.

Он пошёл, а мужчина задумался. Затем спешно окликнул:

- Мужик! Ты это, не смей накладывать на себя руки, понял? Ты ещё нужен ему.

- Конечно, - отец снова улыбнулся. И снова грустно. – Прощайте.

- Ну и ну, - сказал мужчина себе под нос. – Когда дело доходит до детей, наша работа самая паршивая.

Он ушёл, а над входом висела табличка: «Психиатрическая больница Аркелтонг».


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...