Александра Канапина

Летняя практика

Пат сидела на двухседельном грифоне и летела навстречу летней практике. Настроение было гнусное. Сидящий перед ней сопровождающий из районного Эколита пах плохим табаком, что только усугубляло ситуацию. Вчера поздно вечером она прибыла на этот богами забытый берег, уставшая и злая из-за жуткой качки на катере. Ее встретил управляющий, показал, где она может переночевать, а на утро пообещал доставить ее на рабочую точку. Чуть свет ее разбудил Рамон – тот самый курильщик, в чью спину она теперь утыкалась. Его кривой нос и огромные передние зубы напомнили ей деревенского дурачка из родного села.

 

- Патриша Йорген? – гнусаво спросил он.

 

Пат кивнула.

 

- Грифоны уже ждут, следуйте за мной, я буду вашим проводником, - сказал он и вышел.

 

По инструкции он должен сопроводить ее в домик наблюдателя, показать, как там все работает, снабдить всем необходимым на первое время и рассказать, что делать в случае чрезвычайной ситуации. Пат вздохнула, собрала все свои сумки и тюки, и пошла на летную площадку. Там ее крепко пристегнули ремнями, сумки закрепили на втором грифоне, и они с Рамоном отправились в деревню молчунов.

 

Как ее угораздило попасть к молчунам?! Она уже тысячу раз прокручивала в голове события последних дней, но все никак не могла смириться с тем, что ее летняя практика будет самой унылой из всех возможных. Ее однокурсники отправились кто куда: на ледники, на подводные станции изучать ламантинов, особо одаренные отправились в восточные колонии к Рогачам – колдунов везде не хватало. Да она согласилась бы даже на горные шахты и грубиянов-гномов, но только не молчуны! Хуже могло быть только то, что выпало ее другу Петару – расшифровывать старинные тексты в Большой Королевской Библиотеке. Но Петар всегда был книжным червем, а она бы взвыла от тоски. С молчунами, по крайней мере, ее ждала работа на свежем воздухе. Правда, очень нудная и однообразная работа.

 

Может, это было наказание за то, что мать пыталась и вовсе отмазать ее от летней практики? В Институте Колдовства не любили менять устоявшиеся традиции для кого бы то ни было. А мать не была достаточно видной фигурой, чтобы как-то повлиять на совет профессоров. У них дома на южных островах их семья имела значимый вес – мать заправляла одной из самых больших ферм козерогов. И с самого детства готовила дочь к тому, чтобы в один день передать ей бразды правления. Но тут вмешался Рандомайзер, который случайным образом выбрал именно Пат для учебы в ИК. Сопротивляться этому решению было бессмысленно, к тому же мать резонно заметила, что новые умения раскроют перед ней дополнительные возможности. Но Пат все четыре года горела желанием поскорее отстреляться, вернуться домой и заняться, наконец, нормальным делом. И вот попытка приблизить заветную дату на два месяца привели к тому, что распределители засунули ее в самую настоящую дыру – присматривать за молчунами.

 

Вообще учеба в ИК не доставила ей особых проблем. Она не была отличницей, но и не отлынивала, честно зарабатывала средний балл по всем зачетам и экзаменам. Лучше всего у нее выходили зелья, она обожала ботанику. Поначалу однокурсники не знали, как к ней подступиться – она была единственной студенткой с южных островов на своем потоке. Но ее крупное крепкое телосложение быстро отвадили любителей позадирать новичков, а лучше всего работал ее фирменный тяжелый взгляд. На руку сработал миф, который гласил, что южане были прирожденными колдунами и одним взглядом могли превратить тебя в кустик водорослей. Это была полная ерунда – ни у кого в мире не было врожденных способностей, магии мог научиться любой достаточно старательный и целеустремленный человек, поэтому и существовал Рандомайзер. Другое дело, что обучать магии должны были специальные люди в особых условиях – поэтому существовал Институт Колдовства. Но стереотипы и слухи живучи именно потому, что не подвластны логике. Одним словом, Пат довольно быстро оставили в покое.

 

На втором курсе у нее появился друг, так и оставшийся единственным на протяжении всей учебы. Петар был щуплым сыном какого-то столичного богатея-купца, ему было плевать на ее тяжелый взгляд, и они на удивление легко нашли общий язык. Его поражал тот факт, что на юге был матриархат и что отец Пат не был главным в семье. Первое время он постоянно расспрашивал ее на эту тему. Ей довольно быстро это надоело и, чтобы прекратить дальнейшие расспросы, она предложила ему съездить вместе с ней на острова на зимних каникулах. Петар тут же согласился и две декады восторгался тем, как у них там все устроено. Правда, главное достоинство ее семьи – козерожья ферма – не произвела на него должного впечатления, но чего вообще было ожидать от столичного книгочея.

 

На третьем курсе Петар попытался предложить Пат что-то большее, чем дружбу. Весь остальной Институт только и делал, что завязывал и рвал отношения, давая пищу для бесконечных сплетен. Но Пат все это было неинтересно. По южным обычаям все девушки до 21 года должны были заниматься исключительно тем, что завоевывать себе место в обществе. И только по достижению совершеннолетия им разрешалось (хоть и не в обязательном порядке) завести семью. Пат в ее 18 лет все эти любовные дела казались дичью. Пока что она тратила все свое время на учебу, а в свободное время читала сельхоз-журналы и поддерживала связь с матерью, которая держала ее в курсе дел на ферме. И когда Петар, заикаясь и смущаясь, высказал ей свое предложение, она сильно удивилась. А потом подробно разъяснила ему, как эти дела решались у них на юге.

 

- К тому же, - закончила она, - когда вся эта тягомотина с учебой закончится, я сразу поеду домой и буду помогать матери на ферме. И если я решу завести семью и какие-то там «отношения», то это скорее всего будет с кем-нибудь из местных. Ты же не готов бросить все и поехать со мной жить на островах, разводить козерогов, копаться в их навозе и принимать роды? – она широко улыбнулась.

 

Да, на такие жертвы Петар был не готов и согласился, что дружбы с ней ему вполне хватит. В выпускной вечер они знатно напились пива, и он было попытался было снова к ней подкатить, так что ей пришлось мягко, но решительно напомнить ему их уговор. После чего они тепло попрощались и обещали держать связь и жаловаться друг другу на несправедливости летней практики. По крайней мере, она точно собиралась жаловаться. Потому что ей достались чертовы молчуны!

 

Тут ее грустные размышления были прерваны. Рамон развернулся и прокричал ей поверх ветра в самое ухо:

 

- Почти прилетели! Вон домик!

 

Он указал на крошечную кабинку на стволе огромного серебристого тополя. Когда они подлетели поближе, она поняла, что это не домик маленький, а деревья гигантские. Конечно, она знала об их существовании, но никогда не подозревала, что они настолько огромные. Грифон мягко приземлился на террасу, которая опоясывала ствол, в котором, собственно, и находилось ее новое временное жилище. Рядом присел второй грифон с ее багажом. Рамон расстегнулся, высвободил ее и занялся сумками.

 

Инструктаж занял час, после чего сопровождающий улетел, а Пат осталась одна на террасе домика на дереве. Опершись о перила, она оглядела свои владения. На сколько хватало глаз простирался лес. Серебристые тополя росли довольно густо, не оставляя другим деревьям ни единого шанса. Пат глянула вниз – земля была очень далеко. «Как хорошо, что я не боюсь высоты», подумала она. Но тут одна из половиц под ее ногами дрогнула, и сердце ее моментально ушло в пятки. «Ничего, это всего на пару месяцев», попыталась утешить себя она, мертвой хваткой вцепившись в перила, «я быстро обвыкнусь, и время пролетит незаметно!». Но на душе все равно было тоскливо. Кое-как убедив себя, что она не упадет и не разобьется в первый же день просто потому, что это ужасно глупо, она пошла в дом распаковывать вещи.

 

***

 

К концу второй декады Пат и правда более-менее свыклась со своей новой должностью и вошла в ритм. Еще перед выездом на западный материк, где и находился заповедник с молчунами, ей четко разъяснили, что предстоит делать. Колдуну-наблюдателю предписывалось каждую декаду варить новое зелье строго по рецепту из специального пособия, поить им молчунов, а потом записывать эффект в течении остальных девяти дней. И так два месяца. Дело было несложное, давалось ей легко, только вот зачем все это делать, она в упор не понимала.

 

Уже три сотни лет молчуны молчали. Все исторические источники, как один, утверждали, что раньше эта раса наоборот постоянно говорила. У них не было письменности, все свои знания и накопленный опыт они передавали устно из поколения в поколение. А знали они очень много, потому что молчуны могли летать и раньше совершали огромные перелеты по всему миру, бывая в самых дальних уголках планеты, собирая самые разные и невероятные факты. Их баллады, о которых было так много упоминаний, считались кладезями мудрости, а сами молчуны – ходячей, вернее – летучей энциклопедией. Но в какой-то момент они вдруг замолчали. Все разом, по неизвестным причинам. И к тому же стали вести очень закрытый образ жизни в местах, где растет серебристый тополь. Что самое главное, пока молчуны еще не были молчунами, никому и в голову не приходило записать все то, что они рассказывали. Наверное потому что спросить у молчуна интересующий тебя вопрос было в то время проще, чем записывать за ним книгу. Тем более, что записывать пришлось бы бесконечно, потому что информация постоянно пополнялась.

 

Теперь же люди пытались заставить молчунов говорить. Сначала пытались как-то к ним обращаться – с просьбами, мольбами, угрозами. Ничего не помогало. Пробовали применять силу – тоже никакого результата. Тогда было решено прибегнуть к магии. В деревни молчунов подселялся колдун или колдунья, которые по строго предписанному Министерством Магии протоколу готовили разные зелья с той же самой целью – вернуть молчунам голос. Но за три сотни лет, что шли эксперименты, успеха никто так и не добился.

 

Вообще, к молчунам было много вопросов. Кроме очевидных, вроде «почему они вдруг замолчали?», были и другие. Почему они позволяли людям ставить на них эксперименты? Почему стали вести обособленный образ жизни? Как они общаются между собой? Ученые доказали, что в моменты сильного стресса или напряжения молчуны способны издавать негромкие звуки, похожие на кряхтение. Были также предположения, что они обладают своего рода телепатией, но это были только догадки. К неустанным опытам людей молчуны относились с поистине ангельским терпением, но в остальном не сильно интересовались жизнедеятельностью больших собратьев.

 

До прибытия в заповедник Пат видела молчунов только на картинках, но ожидала увидеть что-то легкое, изящное, может быть чуточку загадочное. В жизни же они оказались какими-то чрезвычайно невзрачными. Небольшой народец, взрослые доходили девушке где-то до груди, руки-ноги тонкие, голова слегка вытянутая, пальцы на ногах длинные, за плечами – пара крыльев в полный рост. Волосы на голове обычно короткие золотистого цвета, крылья часто коричневые, иногда серые, редко темные, почти черные. Глаза довольно большие и раскосые, зрачки бледных тонов. Одевались молчуны в домотканные тоги – и мужчины, и женщины, обуви не носили вовсе. Селились в дуплах могучих тополей небольшими семьями. Пат слышала, что где-то на севере материка была деревня молчунов, которые вьют гнезда, но то было редкостью. Ей достались совершенно обычные дупловые.

 

Каждый первый день декады она варила зелье по рецептуре, записанной в книге. Затем отправлялась в ежедневный поход по подвесным мостикам, которые тянулись от дерева к дереву, обходя, таким образом, дюжины две тополей. На ее пути было четыре площадки, где в определенное время суток ее ждали молчуны, готовые к новой дозе магии. Она выдавала каждому подопытному по глотку и шла к следующей площадке. Потом тем же путем возвращалась обратно. На следующий день ей нужно было проделать тот же путь, встречая тех же молчунов и пытаясь их разговорить. По окончании каждого захода она должна была делать пометки в журнале наблюдателя, чтобы по окончанию практики написать подробный отчет. За несколько дней Пат навострилась проделывать все это за три часа, так что остальное время могла делать все, что хотела.

 

Поначалу ей это даже нравилось. Она с удовольствием дочитала те книги и журналы, которые откладывала до лучших времен во время последней сессии. По вечерам она связывалась с матерью через хрустальный шар, который был положен наблюдателю. За многие километры отсюда в их родном селе Старейшина пускала мать Пат на несколько минут в Дом Собраний, где под присмотром местной колдуньи она общалась с дочерью через такой же шар. Пару раз Пат болтала с Петаром, который рассказывал ей о всех «радостях» библиотечной жизни. Ему и правда такая практика подходила больше всего, и Пат была за него рада. Сама она рассказывала о молчунах, их странных взглядах и неприятном шелесте их крыльев – будто песок в жестянке пересыпают.

 

Но довольно скоро книги закончились, и пришлось выдумывать себе новые занятия. Идеальным вариантом было бы исследовать окрестности – на западном материке она была впервые, но спускаться на землю было строго запрещено. Если верить информации, которой снабдил ее Рамон, на земле было полно ядовитых насекомых, опасных растений, а также водились дикие кабаны. Ей совершенно не хотелось выяснять, правда это или нет. Да к тому же, чтобы уберечь наблюдателей от соблазна, пути вниз просто не было – ни ступенек, ни какого-нибудь подъемного механизма, ничего. Тогда Пат решила попробовать залезть повыше наверх, если это возможно. С этим оказалось попроще. Видимо, кто-то из ее предшественников уже пытался это сделать: наверх от террасы вели вверх по стволу выбоины, похожие на ступени. Но выглядело это все крайне ненадежно, поэтому Пат решила взяться за дело с привычной для нее дотошностью.

 

Перерыв все ящики и шкафы, которые были в доме, она отыскала коробку с инструментами. Нашелся молоток, гвозди и даже несколько дощечек, а также моток прочной веревки. Первые ступеньки-дощечки она прибила к стволу прямо над террасой. Потом пришлось подумать. С левитацией у Пат было не так хорошо, как с зельеварением, но в итоге ей удалось поднять конец веревки, обмотать пару раз вокруг одной из веток над головой, а потом дать ей упасть обратно вниз. Таким образом получилась пусть плохонькая, но страховка. Она обмотала оба конца веревки вокруг талии и поднялась на первые вбитые ступеньки, засунув запас дощечек, гвозди и молоток в сумку на поясе. Так очень постепенно и с большой осторожностью она выстроила себе лестницу, насколько хватило материалов. Получилось подняться метров на двадцать. С чувством глубокого удовлетворения она отправилась спать.

 

На следующий день после работы с молчунами, она забралась по своей лестнице, чуть не свалившись на полпути, когда одна из дощечек не выдержала. Но спасла веревка. Пат немного перевела дух и полезла дальше. Вид сверху открывался потрясающий! Она наконец смогла посмотреть поверх крон деревьев – ее тополь был повыше остальных. Отсюда были видны тоненькие ниточки мостиков, по которым она навещала молчунов. Их маленькие силуэты тоже иногда можно было заметить парящими на фоне неба. От такого зрелища захватывало дух. Полюбовавшись несколько минут, она решила спускаться обратно, как вдруг заметила кое-что интересное. На окончании небольшой ветки висела набухшая «сережка» с семенами. Из нее уже проглядывали характерные белые волокна, которые буквально через несколько дней заполнят всю округу тополиным пухом. В Пат моментально проснулся ботаник-любитель, она схватила нежную веточку, аккуратно положила в сумку и спустилась в дом.

 

Первым делом она организовала небольшую временную колбу, куда сунула семена. В Институте их обучали азам манипуляций со временем. Более сложные знания нужно было изучать в аспирантуре, но как замедлить или ускорить время на отдельно взятом клочке пространства Пат знала. Чтобы сохранить семена в том виде, в котором она их сорвала, в колбе время текло медленнее. Теперь можно было спокойно подумать, что с ними делать дальше. Ей тут же захотелось их прорастить. Но где взять земли? Находясь на высоте сотни метров, она не могла представить, где бы ей нарыть грунта. Но допустим, что она сможет попросить Рамона привезти ей мешочек земли вместе со следующей поставкой продуктов, которая происходила каждую декаду. Что дальше? Зачем ей выращивать тополь, когда вокруг их и так полно? Мысль казалась абсурдной, но один взгляд на веточку под стеклянным колпаком не давал ей покоя. Пат решила не торопиться и подумать – время еще было.

 

Идея пришла неожиданно – во время ежедневного общения с молчунами. Обычно она рассказывала им про то, как ей жилось дома на островах, пытаясь получить от них какую-нибудь ответную реакцию. Эффекта это не давало, они только смотрели на нее своими странными почти не мигающими глазами. В тот день она рассказывала про то, как у нее на родине было очень мало деревьев, не то что здесь в лесу. Почва на юге была сухая, с большой долей песка, поэтому большие растения там не приживались. Древесину им приходилось закупать в северных соседей. И тут ее осенило. Мысль поразила ее так внезапно, что она запнулась на полуслове, резко встала и начала ходить кругами по маленькой площадке. Молчуны следили за ее передвижениями, не выражая никаких эмоций. Она посмотрела на них.

 

- Да вы ж все равно ничего не скажете, а у меня есть дела и поважнее! – сказала она и быстро зашагала домой.

 

Жаль, что Рамон прилетал только сегодня утром, и она не попросила у него мешочек земли. Но можно было попробовать связаться с базой через шар и попросить привезти ей все необходимое со следующей доставкой. Правда, как она объяснит потребность в грунте и песке? А, неважно, что-нибудь наплетет. А пока она может поэкспериментировать с водой.

 

Гениальная идея, посетившая ее в момент общения с молчунами, заключалась в том, чтобы вывести из имеющихся семян серебристого тополя такую породу, которая могла бы расти на островах. Это решило бы кучу проблем и открыло бы целый веер новых возможностей для южан. Здесь у нее было все, что нужно, чтобы потренироваться с выведением нового сорта. Ну, почти все, что нужно.

 

Для начала она забралась вверх по лесенке и нарвала еще семян – про запас. Потом начала эксперименты, меняя условия опытов, ускоряя время, чтобы побыстрее получить результаты. Проращивать деревья в реальном времени в ее планы не входило. Впервые за четыре года она обрадовалась тому, что обучилась магии. Несколько дней она впопыхах делала основную работу, а потом чуть ли не бегом возвращалась домой, чтобы продолжить свои собственные эксперименты. Она уже извела несметное количество семян, но на дереве всегда можно было нарвать новых. По вечерам она с энтузиазмом рассказывала маме и Петару о своих мыслях и опытах. Мать сначала отнеслась к этой идее со скепсисом, но потом прониклась и стала давать советы. Правда, на тот момент дочь уже гораздо больше понимала в ботанике, чем мать. Петар же просто радовался за нее и, хоть эта область была ему не близка, поддерживал и подбадривал как мог. Наконец спустя дней пять у нее набралось с десяток подающих надежды пророщенных семян, и теперь уже точно нужна была земля. И тут случилась вторая неожиданность за эту декаду.

 

На очередном обходе «своих молчунов», как Пат стала называть их про себя, она столкнулась с беспрецедентной ситуацией. На первой же площадке ее встретила маленькая делегация. Насколько она могла различить, тут были и мужчины и женщины, шесть человек, они кольцом стояли вокруг кого-то, будто защищая его. Но в то же время, когда Пат осторожно сделала шаг им навстречу, они расступились, и ей открылось небывалое зрелище. Это была мама-молчунья, держащая за руку маленькую дочь. Девочка была бледнее, чем ее соплеменники, и вторую руку прятала за спиной. Мама кивнула ей, и тогда девочка выставила крошечную дрожащую ручку перед собой. Пат увидела страшно опухшую красную ладонь, в которой торчала маленькая черная иголка. Присев на корточки, девушка разглядела ладошку получше и поняла, что это то ли шип, то ли жало. Явно что-то из той недружелюбной флоры и фауны внизу, о которой ее предупреждали. Пат нахмурилась и стала быстро соображать. Потом тихонько сказала, глядя в глаза маме-молчунье:

 

- Подождите меня здесь, я сейчас вернусь и помогу. Понимаете? Подождите здесь, я вернусь. Я помогу.

 

Сложно было понять, что творилось в голове у этих странных существ, но Пат показалось, что она заметила во взгляде матери понимание. Тогда она встала и побежала обратно в дом. Схватив аптечку, флягу с чистой водой и несколько своих заготовленных зелий, она бросилась обратно, надеясь, что делегация никуда не делась. Они ждали. Она опустилась на колени и начала работу. С помощью магии вытащила из ладошки шип и выкинула его прочь. Потом промыла ранку водой. Отыскав в аптечке бинт, она смочила его зельем из баночки и приложила к ранке. Девочка вздрогнула и издала звук, похожий на сдавленный кашель. Ее мама продолжала крепко держать ее вторую руку и не сводила глаз с Пат. А та обмотала руку сухим бинтом и наконец выдохнула. Это зелье было универсальным антидотом, который она сварила еще в самые первые дни своей практики – на всякий случай. Она надеялась, что это поможет нейтрализовать неизвестный яд. Девочка спрятала руку обратно за спину. Пат протянула маме баночку с антидотом и моток бинтов:

 

- Вот, возьмите. На всякий случай. Хорошо?

 

Молчунья немного поколебалась, но взяла предложенное. Потом вся делегация взмыла в воздух, не издав ни звука. Только крылья их противно зашелестели. Пат проводила их взглядом и наконец позволила себе удивиться тому, что только что произошло. Она не знала, случалось ли такое раньше с ее предшественниками или она стала первой участницей подобного контакта. В любом случае, она решила не ходить сегодня на остальные точки и устроить себе выходной. В журнале можно вписать какую-нибудь ерунду, да и в отчете тоже. Ведь главной ее задачей здесь было заставить молчунов говорить, а рассказывать о сегодняшнем происшествии ей не почему-то никому не хотелось. Даже Петару. В глубокой задумчивости она вернулась домой и даже не стала возиться с семенами.

 

А на утро она обнаружила на своей террасе пять маленьких горшочков с землей. Так закончилась третья декада и первый месяц ее летней практики.

 

***

 

На островах климат был жарким и сухим. Там постоянно дули ветра с моря, летом частенько налетали песчаные бури, но зимой наоборот было относительно влажно, да и температура была более щадящей. В Институте Пат пришлось привыкать к новым условиям: там было гораздо холоднее, летом было жарко, зимой – очень холодно, весной и осенью все заливало дождями. Ей пришлось обновить свой гардероб и приучиться носить обувь, так как дома она большую часть года ходила босиком. На западном континенте ей снова пришлось привыкать и адаптироваться. Здесь тоже было жарко, но при этом ужасно влажно и душно. Немного спасала высота, на которой она жила, здесь по крайне мере гулял ветер. Но все-таки пришлось кое-что поменять.

 

Пат обрезала отросшие во время учебы волосы – теперь каштановые локоны едва доходили до плеч. Чтобы пряди не прилипали ко лбу, она повязывала на голову платок. Рукава у рубашек и блузок были безжалостно оторваны, а штаны из плотной кожи укорочены до шорт. Зато можно было снова ходить босиком, чему она была несказанно рада. И все равно ей бывало здесь очень жарко, поэтому главным достоинством домика стал для нее душ.

 

Стоя под под прохладными струями родниковой воды, Пат в сотый раз мысленно поблагодарила тех людей, которые придумали использовать ствол тополя в качестве колодца. Диаметр дерева был так велик, что шахта шириной в полметра никак не сказывалась на его благополучии. А почва здесь была богата грунтовыми водами, которые и питали весь этот могучий лес. Эту удивительную способность серебристых тополей Пат тоже рассчитывала применить дома, когда выведет новый сорт, а в этом деле она уже значительно продвинулась. Частично именно этим было обусловлено ее прекрасное настроение в то утро. Другой причиной было то, что сегодня был ее день рождения – ей исполнялось 20 лет.

 

С тех пор, как на ее террасе появились горшочки, прошло уже две декады. С тех пор произошло еще много нового и необычного. Пат догадалась, что землю ей принесли молчуны в обмен за то, что она вылечила больную девочку. Она ужасно обрадовалась и принялась за свои эксперименты с пророщенными семенами. Только пяти горшков катастрофически не хватало. Тогда она решила попробовать осуществить еще один обмен. Наварив антидота, она оставила пару бутылочек ночью на террасе. И, к своему удовольствию, утром нашла еще 10 горшков. Теперь дело пошло быстрее. Она часами возилась с семенами, пробуя так и эдак менять условия почвы, постепенно приближаясь к тому, чтобы выращивать семена практически в песке. Конечно, не обошлось без магии.

 

Однажды вечером она колдовала над горшками, сидя на террасе, как вдруг краем глаза заметила небольшое движение со стороны моста. Она подняла голову и заметила, как за соседним деревом прячется робкое крылатое существо. Расстояние было довольно велико, но Пат могла бы поклясться, что это не птица, а молчун. Она сделала вид, что ничего не заметила и продолжила работу. Через несколько минут она снова заметила движение, но головы не поднимала, а продолжала сосредоточенно возиться с горшком. Движение повторилось снова и теперь она уже отчетливо видела боковым зрением маленькую фигуру.

 

- Если тебе интересно, - сказала она, не поворачиваясь в его сторону, - можешь подойти поближе и посмотреть.

 

Фигура долгое время не двигалась, а потом стала медленно приближаться. Молчун – теперь Пат не сомневалась в этом – застыл где-то на середине мостика и стал наблюдать. На его лице ровным счетом ничего не отображалось, но он не уходил. И вскоре девушка забыла об молчаливом наблюдателе и с головой ушла в работу. Когда же она наконец закончила, вокруг уже было темно, а молчун исчез.

 

На следующий день ситуация повторилась. Пат снова высказала вслух приглашение подойти поближе и посмотреть, а потом перестала обращать на молчуна внимание. Еще через день они пришли вдвоем и подошли вплотную к ее террасе. Кажется, их завораживали ее действия с горшками. Не прекращая работы, Пат стала объяснять, что именно и для чего она делает. Молчуны не испугались и не улетели, а так и простояли до самого вечера, пока она не зашла в дом на ночь. После этого молчуны стали приходить к ней каждый день. Пат окончательно забила на зельеварение и на журнал, подумав, что отчет уж как-нибудь напишет. А ходить к молчунам больше не было смысла – они сами приходили к ней. Прилетали с самого утра, как в театр, и весь день наблюдали за ее действиями.

 

На второй декаде второго месяца один из молчунов прилетел со своим горшочком. В нем росло какое-то хилое растение. Он робко поставил его перед ней и отошел на пару шагов, будто ожидая чего-то. Она посмотрела на горшочек, потом на его хозяина и спросила:

 

- Тебе нужна помощь?

 

Молчун ничего не ответил, только склонил голову на бок. Пат покопалась в своих зельях, капнула в горшок пару капель магического удобрения, потом накрыла колпаком и немного ускорила время внутри. Растение на глазах преобразилось – набрало силу, подросло на несколько сантиметров и отрастило новые листочки. Тогда Пат сняла колпак и протянула горшочек обратно его хозяину. Тот взял его, долго посмотрел на Пат своим немигающим взглядом и улетел. Девушка пожала плечами и продолжила свою работу. Ей уже почти удалось прорастить очередное семечко в почве, похожей на островную. Другие молчуны продолжили наблюдать за ней.

 

С тех пор к ней прилетали еще несколько горе-садоводов со своими неудачными попытками что-то вырастить. А некоторые из постоянных зрителей (она уже стала более-менее их различать и запоминать) стали помогать ей с работой. Набирали в горшки свежую землю, высаживали пророщенные семена, поливали зельями ростки. Пат командовала своим маленьким отрядом, чтобы никто ничего не перепутал. И продолжала постоянно болтать с ними, в тайне надеясь в конце концов получить какой-нибудь ответ. Но, в принципе, ее и так все устраивало. Она по-прежнему ничего не говорила об этом ни маме, ни Петару. Когда прилетал Рамон, молчуны прятались, поэтому он тоже ни о чем не подозревал.

 

В день ее рождения к ней прилетела внеочередная посылка. Оказывается, из дома ей прислали подарки и заплатили дополнительную плату за то, чтобы они были доставлены именно в тот день. Рамон криво улыбнулся и поздравил ее, хотя по нему было видно, что он был не рад роли мальчика на побегушках. Но Пат было плевать на его кислую рожу, потому что в посылке были ее любимые лакомства, свежий выпуск журнала и даже несколько бутылок пива. Она тут же решила закатить пир на весь лес!

 

В сеанс вечерней связи она была жутко рада увидеть отца. Он редко приходил поговорить с ней по хрустальному шару, он не любил все эти колдунские штучки, и за долгое время Пат ужасно по нему соскучилась. Поскольку на юге женщины занимали главенствующие роли в обществе, воспитанием детей часто занимались мужчины. Ее отец всегда любил детей, но после рождения Пат выяснилось, что ее мать больше не сможет рожать. Отец немного погоревал, а потом пошел работать в местную школу. Теперь детей в его жизни было предостаточно. И тем не менее, Пат он всегда уделял много времени и внимания, вплоть до самого ее отбытия в Институт. И сейчас именно по его инициативе к подаркам было прибавлено ее любимое пиво. Пат долго принимала поздравления, улыбалась до ушей и прямо на глазах у родителей открыла праздничную бутылку.

 

После этого она связалась с Петаром, который тоже от всей души поздравил ее с днем рождения и с тем, что скоро ее мучения закончатся и она наконец поедет домой. Они еще немного поболтали об ее успехах с семенами тополя, и Петар отключился. Пат с большим удовольствием допила бутылку и съела кусочек праздничного пирога с сухофруктами, который тоже прибыл с посылкой. Когда она вышла на террасу со второй бутылкой, ее поджидали молчуны. Они еще немного поработали с семенами, но настроение у Пат было совершенно не рабочее. Ей хотелось праздновать. Поэтому она вытащила на свежий воздух пирог, разломала его на маленькие кусочки и предложила молчунам угощаться. Сначала робко, а потом все смелее, они взяли себе по ломтику. И тогда Пат решила «гулять так гулять!», достала чистые бутылочки из-под зелий и разлила в них по небольшой порции пива. Поставила это все перед молчунами и стала рассказывать им про то, что сегодня у нее праздник, что она очень рада, что познакомилась с такими чудесными ребятами, что они здорово помогали ей в последнее время и что она никогда не забудет эти два месяца. Молчуны так же не сразу, но приняли приглашение и выпили по маленькой порции пива.

 

После долгого перерыва без алкоголя Пат быстро опьянела и после второй бутылки отправилась спать. На утро же она обнаружила своих молчунов ждущими ее на террасе. Они как-то странно собрались в кучку, потом один из них сделал шаг вперед и сказал:

 

- Можно нам еще пива?

 

У Пат подкосились ноги.

 

***

 

- Привет, красавица! – приветствовал ее Петар из шара. - Как вчера отпраздновала? Могу ли поздравить тебя с похмельем? Эй… Что там с тобой? На тебе лица нет. Может, пиво просроченное? Ты не отравилась?

- Нет, я не отравилась… - Пат помолчала и решилась. – Петар, у меня молчуны заговорили!

- Чтооо?! – лицо ее друга вытянулось, глаза за стеклами очков стали еще круглее, чем обычно. – Я не ослышался?

- Молчуны, Петар! Мои молчуны заговорили! – чуть не прокричала она.

- Вот это да… - прошептал он.

- Я думаю, это все пиво, - раскаялась она.

- При чем тут пиво? – не понял Петар.

 

Тогда она рассказала все по порядку: как вылечила девочку, как молчуны пришли смотреть за ее работой, как стали ей помогать и как вчера она по случаю праздника напоила их пивом. Когда она закончила, Петар надолго замолчал, а потом наконец сказал:

 

- Поверить не могу, что за столько лет никто не догадался предложить им алкоголь!

- Да, это странно… Петар, что мне делать?! – в отчаянии спросила она, чуть не плача.

- Как что? Доложить на базу, конечно же! Это же открытие века! Ты что, не представляешь, что там у тебя случилось? Это же… Это же…

- Это катастрофа! – воскликнула Пат. – Если я сейчас все расскажу, они потащат и меня и молчунов в какую-нибудь лабораторию, чтобы допрашивать там с утра до ночи.

- Да ладно, не преувеличивай, - возразил Петар. – Ну, спросят пару вопросов, да и все. К тому же, тебе все равно отчет писать, вот там подробно все опишешь – и может даже без вопросов обойдется.

- Да, но я же домой хочу! – наконец выпалила она свою главную проблему.

- А, вот ты о чем… - протянул он.

- А о чем же еще? Ты же знаешь, мать меня там заждалась, я все эти четыре года мечтала вернуться обратно, досиживаю здесь эти два месяца, считая дни. У меня такие планы, Петар, и с фермой, и с новыми тополями! Кстати, я уже почти добилась нужного результата…

- Поздравляю!

- Спасибо… Но теперь это опять все откладывается, понимаешь? Мне теперь с этими молчунами отчитываться перед всякими дряхлыми стариками с таким количеством ученых степеней, сколько деревьев в этом лесу. А я не хочу! В гробу я видала эти ученые комиссии.

- Да, с твоим характером это, конечно, будет тяжело… - Петар задумчиво почесал нос. – Но что ты предлагаешь?

- Может, не говорить никому..? – робко предложила Пат.

- Да ты с ума сошла! – опешил он. – Как это не говорить? Ты совершила великое открытие и хочешь его замолчать?

- Хей, я и тебе-то рассказала только потому, что ты мой друг! Надеялась, что ты меня поймешь и поддержишь!

- Я, конечно, твой друг, - примирительно сказал он. – И я тебя всегда поддержу, ты же знаешь, но сейчас ты говоришь полную ерунду. И я именно как друг тебе это говорю. Ты же сама все прекрасно понимаешь.

 

Пат помолчала. Она весь день мучилась мыслями о том, что делать дальше. После утренней встречи с заговорившими молчунами, она выдала им предпоследнюю бутылку пива и попросила на сегодня оставить ее одну. Они, кажется, были довольны бутылкой и без лишних слов улетели. Весь остальной день она ходила кругами по террасе и пыталась понять, как быть. Так ничего и не решив, она связалась с Петаром, чтобы попросить совета.

 

- Слушай, - сказал он, когда пауза затянулась. – А как это вообще? Ну, в смысле, на что похожи их голоса?

- Они такие… - она сделала неопределенный жест рукой, пытаясь подыскать нужные слова. – Негромкие. И слова у них плохо выходят. Оно и понятно – столько лет молчать! Столько поколений! У них же ни связки не разработаны, ни язык, ни мышцы… Поэтому вообще-то было сложно понять, что этот молчун сказал, я скорее догадалась.

- Понятно, - кивнул Петар. – А как думаешь, они вообще хоть что-то помнят из тех знаний, ради которых их пытаются разговорить?

- Да черт их знает! – пожала плечами Пат. – Но если выяснится, что все эти триста лет были потрачены впустую – то-то хохма будет! – она невольно рассмеялась.

- Да уж! – подхватил Петр и тоже ухмыльнулся.

 

Потом опять повисла пауза.

 

- А маме уже говорила? – спросил он.

- Нет, - помотала она головой. – Только тебе вот.

- Понятно, - сказал он и вздохнул. – Смотри, у тебя есть еще декада, чтобы решиться. Но ты же рассказала мне все это, чтобы узнать мое мнение? Так вот, я считаю, что тебе нужно доложить об этом открытии. Может, это на время – только на время! – отложит твои планы, но если ты решишь замять дело, потом пожалеешь.

- Ну, спасибо, – проворчала она. – А ты? Никому пока не скажешь?

- Не скажу.

- Обещаешь?

- Да, - серьезно кивнул он. – А ты обещай, что подумаешь!

- Обещаю-обещаю… - вздохнула она. – Ладно, все, отбой.

 

Шар затуманился и связь прервалась. Вокруг Пат остались только звуки вечернего леса. Далеко внизу стрекотали насекомые, хлопали крыльями птицы. До ее высоты доносились только отголоски всей этой насыщенной жизни. Она вышла из домика на террасу и, как в первый день, оперлась руками о перила. Как же все поменялось за эти неполных два месяца! Теперь она стоит здесь не как чужестранка, на несколько дней вклинившаяся в привычную жизнь леса. Сейчас она чувствовала себя почти «своей». Там за мостами жили странные непонятные ей маленькие люди с крыльями, но она успела с ними подружиться, они нашли общий язык, пусть и не вербальный. Ее работа над семенами тополей открыла ей какие-то новые стороны собственного характера, о которых она и не подозревала. Всю жизнь ей казалось, что ее место – на маминой ферме, что она продолжит семейное дело и когда-нибудь станет там хозяйкой. Ей хотелось этого больше всего на свете, она четыре года только об этом и мечтала! А теперь…

 

После разговора с Петаром она поняла, что была не совсем честной – ни с ним, ни с собой. За время летней практики она изменилась. Внезапно выяснилось, что она способна на большие свершения совершенно самостоятельно. За два месяца она вывела – ну, почти вывела, но у нее есть еще время – новый сорт серебристого тополя, который круто изменит жизнь на южных островах! Сама, без чьей-либо помощь. Кроме, разве что, этих маленьких странных молчунов. Ей даже нравилось работать с ними – они быстро впитывали новый материал, были очень понятливы, редко делали ошибки. И даже их молчание ее не смущало, она уже привыкла постоянно тараторить сама.

 

Чем дальше она думала о том, как провела два месяца на дереве, тем дальше и нереальнее казалась ее прежняя жизнь на юге, мамина ферма и все то, что за ней стояло. Пат понимала, что мама ей никогда не простит, да и самой себе ей очень сложно было признаться, но в конце концов она сделала это, даже произнесла вслух:

 

- Я хочу продолжить работу с молчунами.

 

Сказала – и вздрогнула. Несмотря на жару и духоту, ее продрал мороз. «Вот тебе и 20 лет, вот тебе и взрослая жизнь», подумала она с новым страхом. Но за принятым решением пришло невероятное облегчение. Она вдруг ощутила, в каком напряжении находилась весь день, какая усталость навалилась на плечи. Вокруг была уже ночь, Пат зашла обратно в дом и легла спать. А на следующее утро она села за отчет. Оставалась еще декада: нужно было продумать дальнейший план действий, объясниться с мамой и закончить работу над семенами. С новой решимостью Пат принялась за работу.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 8. Оценка: 3,88 из 5)
Загрузка...