Елена Премудровна Аннотация (возможен спойлер): В сказочном княжестве, куда попадает обиженная на судьбу помощница судьи Лена, её тут же отправляют убивать Кощея. Вот только убийство не складывается, а Кощей оказывается далеко не таким, как принято представлять. [свернуть] Лена считала себя женщиной иной эпохи — ей бы пристало цвести в пору принцев, серенад и роз, но она родилась в семье разведённого судебного пристава и сама стала помощником судьи. Серенадами такая жизнь не пахла, розы присутствовали только в чужих букетах, а вот принц был — немец по переписке, затронувший нежные струны души и обещавший увезти в далёкую Баварию. Лена преданно ждала, но вот уже пять лет принц посылал лишь смайлы в виде колобков и расколотых пополам сердец... Годы шли, Лена отцветала и однажды осенью поняла, что красота её — в последней вспышке, что взгляд искрит измученно и устало, что здоровье уже совсем никуда, и последний вагон торопит сигнальными огнями. Но… «Я из другой эпохи, — говорила она. — Я должна была родиться не здесь. Нет смысла стремиться к чему-то в этом чужом, равнодушном мире...» Под конец ноября Лена уснула с головной болью, тоской и затаённым желанием проспать до самой весны. Но разбудили её ещё до рассвета — растолкали, крича в оба уха, шлёпая по щекам и брызгая ледяной водой. — Елена! Елена, вставайте! Да просыпайтесь, госпожа Премудровна! Лена открыла глаза и рассмеялась: всё ещё спит. Не с чего ей просыпаться на шёлковой росистой лужайке посреди леса. А какая-то девка хлопает в ладоши над лицом, будто мух ловит. И причитает, и орёт: — Вставайте, Елена Премудровна! Премудровна! Так её и в суде не называли. Лена зевнула, оттолкнула склонившуюся девку и закрыла глаза. До будильника спать и спать. — А ну вставайте сейчас же! На лицо рухнули ледяные струи. Елена вскочила, фыркая и ругаясь. Сон слетел, но вокруг по-прежнему плескался лес, и девка прыгала тут как тут. — Ты что себе позволяешь?! — Лена таких пигалиц на обед едала. — Госпожа Премудровна, обоз уходит! — Какой обоз? Девчонка, не обращая внимания, суетилась, приглаживая ей волосы, всучивая корзинку, одёргивая платье. — Это ещё что такое? — Поесть вам собрала, постоялый двор-то только к вечеру. Спешите, пожалуйста, Елена Премудровна, а то мне голову снимут! — отчаянно попросила девка. — Я вам медка, хлебушка положила… Бегите, бегите, вон там повозки! Она показала за деревья, и ветер послушно донёс оттуда храп коней, цокот и голоса. Следом потянуло навозом и сеном. — Да бегите уже! — Девка рассердилась, схватила Лену за руку и потащила к обозу. Лена мигнуть не успела, как уже сидела в телеге, стискивая ручку корзины, а со всех стороны толпились... Стражники?.. Всадники? Обозники? В общем, бородатые мужики в кольчугах; точно не принцы. Ну-ка, проснуться! Потёрла глаза, прикусила язык, ногти вонзила в ладони — ноль эффекта. — Это что, простите? — окликнула она ближайшего мужика. — Скоро тронемся, Елена Премудровна, — пробасил тот. — Не боитесь, к ночи доставим. — Куда? — К князю, к князю. Вы не думайте, что на заставе вас где бросим. Прямо в детинец привезём. К князю, значит. И тут принцами не пахнет. Оставив попытки проснуться, Лена привычно объяснила себе: я не в тот век попала, я не для того рождена, так что будем уж жить, как живётся. — Какой заковыристый, однако, сон, — сказала она сама себе. — И не говорите, — махнула рукой смуглая бабка, нарисовавшаяся на сене по соседству. — Никак никому не разгадать. Уж простите, что вас выдернул. Никуда без вас... Тон у бабки был извиняющийся, глаза — добрые. Лена решила, что для расспросов самое то. — Так мы, значит, к князю едем? — Известно. Сын-то его пока у лекарей, после таких снов. Надо подлечиться, прежде чем к Кощею спешить… Но к выезду будет готов. — К выезду... — протянула Лена. Несмотря на ранее утро, звенела жара; захотелось утереть пот — тогда-то Лена и обнаружила, что рукава широкие, платье — расшитое, светлое, льняное. Ну не бывает так. Она только выспаться хотела и принца встретить, а тут какой-то лес, обоз и не князь даже — так, княжич... Открыла рот, чтобы спросить у старухи ещё, но телега тронулась, и стало не до вопросов. Зарябило, затрясло, комарьё замелькало перед глазами… Лена некстати вспомнила про свою морскую болезнь, зашарила в поисках сумки с таблетницей, но нащупала только туесок на поясе. Это барсетка местная?.. В туеске обнаружила мяту; поднесла к лицу, прижала к носу — вроде бы успокоилась. Оглянулась на бабку, но ту уже сморило — надо же, умеют люди в момент засыпать… Не успела подумать об этом, как сама задремала; рука свесилась за деревянный борт, кожу защекотала трава; колыбельно покачивало. «А мне ведь ещё два дела подшить», — лениво вспомнила Лена и уснула. — Госпожа Премудровна, приехали. «До сих пор тут, что ли?» — мутным взором окидывая деревянные хоромы, сообразила Лена и приподнялась. С волос посыпалась солома. — Кофе у вас, случайно, нет? — пробормотала, отряхиваясь. — Кофе? — заржал обозник. — Нет у нас такого. Только Корепан да Корефан. А вас в тереме ждут. Ждут так ждут. Лена встала и пошла следом за разбудившим её обозником. Но в череде пышных, украшенных парчой и резным кружевом коридоров обозник растворился, и Лена осталась одна — уткнулась в запертую дверь, куда дальше — кто знает. Наступила на какую-то плитку — а из-под пола зарокотало: — Докажи, что ты Елена Премудрая! Реши загадку! Это ещё что за шуточки? Ага… вовсе не шуточки. На двери-то — разобранная мозайка. Вот, значит, у вас какие загадки. Три в ряд. Да я такие игрушки в Одноклассниках на раз щёлкаю. Элементы сошлись, и дверь отворилась. За ней тянулась то ли пиршественная, то ли дипломатическая зала: бесконечный стол и люди, люди… В тулупах, в высоких шапках. Где-то там, впереди, на троне — князь. — Ну, здравствуйте, Елена Премудровна, здравствуйте! Коли это вправду вы — вот вам, значит, задание, — не дождавшись даже, пока она подойдёт, заявил князь. — Поедете с моим оболтусом к Кощею. Надо убить. Ага. Она, значит, со своей близорукостью князя-то ещё не разглядела, а он её кого-то убивать уже посылает. — Чтобы не было войны, надо, чтоб Тихомир мой женился на прекрасной Арине, заморской принцессе, — буднично разъяснил князь. — Но Арине подавай отпрыска княжеских кровей, а доказать это может только испытание — добраться до Кощея и убить. Но Тишик сам не доедет, сгинет где в болоте или в муравейник сядет… Или опять в сон провалится. Поедешь с ним. Будешь в дороге помогать, а там и с Кощеем подсобишь. А пока садись, потчуйся, гостьей будешь… Лена, растерявшись, уселась с краю. Ей тут же поднесли чашку, позолоченное блюдце, щипчики, вилку с двумя зубцами… Как этим орудовать? Чтобы не опростоволоситься, Лена взялась за чашку. Вдохнула аромат… Ага! Обманул провожатый — есть-таки в этом чудном мире кофе! А князь, меж тем, прищурился со своего места: — Ну-ка, Премудровна, вижу, с удовольствием пьёшь. А что такое-то хоть, знаешь? Елена пожала плечами. — Якобс монарх, конечно. — И точно — Премудрая! — прошелестело по залу, и бояре склонились перед Еленой в три погибели. Сам князь примолк. Наконец кивнул: — Да. Правду про тебя говорят. Всё знаешь. И верно говоришь — друг мой, Якоб, монарх кишпанский, этот чудный напиток мне прислал… *** С Тишиком Елена познакомилась следующим утром, а в полдень уже выехали к Кощею — никакой бюрократии и долгих сборов. — И сны его заодно разгадать попробуй, — крикнул вдогонку князь, махнул платком и скрылся в тереме. — Хороша хоть эта Арина? — мрачно поинтересовалась Елена у княжича, когда тот вывалился из телеги в канаву. Тишка потёр бок, ковырнул в носу, пожал плечами. — Не знаю. Только на лубке видел. — Так не женился бы тогда. — Война будет, — испуганно помотал головой Тихомир, — если не женюсь. А ты давай, давай, не отлынивай, тебе тятя хорошо обещал заплатить, чтоб помогала. Елена вздохнула, протянула руку и вытянула княжича из канавы. — Давай, что ли, сны свои расскажи. — Да ну… На то они и сны, что наяву их нет — отмахнулся Тишик, забираясь в телегу. — Ой, Елена Премудровна, лапоть обронил… помогите, а? — Что тебе помочь, болезный? — Онучи перемотать... ...Когда к вечеру подъехали к Кощеевой громаде, Тишик разгрыз последний леденец и довольно заметил: — Гляди-ка, точно на дорогу хватило. Верно рассчитал. Поди тоже премудрым прослыву… — Принцесса-то твоя хоть поумней тебя будет? — Да кто её знает. Говорят, даже стишки пишет. Не знаю, как уж уживёмся… Елена представила неизвестную заморскую Арину и сочувственно вздохнула. Вот ведь — явится такой принц в телеге, и пойди с ним вошкайся. — Елена Премудровна, — позвал главный по обозу. — Не можем войти в ворота. По сигналу не отпирают, а тараном не взять. Помогите-ка, тут, похоже, головоломка… — Ну-ка, пошли со мной, — хватая Тишку за шкирку, велела Елена. — А то опять кузнечиков ловить станешь… *** — Опять, — констатировал Кощей, не отворачиваясь от окна. Его фигура на фоне льющегося золотистого заката казалась чёрной, как самый густой кофе. Елена поёжилась. Как убить Кощея, она и представления не имела, да и не собиралась. Но и как развязать этот узел, тоже не знала. — Экспромт, — случайно сказала вслух. — Заклинания читаешь? — хмуро бросил Кощей. Негромкий, с хрипотцой голос раскатился в высоком зале. — Завязываю беседу, — ответила Елена. — Мне тебя убить велено. Ну, не мне, а Тишке, княжичу Тихомиру. Но от такой балбес, что… — Что иголку от меча не отличит, — кивнул Кощей и наконец обернулся. — Знаю, знаю. Братья у него старшие ещё хуже. Совсем, видать, княже отчаялся, раз этого олуха послал. А ты-то кто? — Елена Премудровна, — заявила Лена и расхохоталась. Кощей не удивился даже. Прихрамывая, подошёл ближе. Оказалось — высокий, костлявый, плащ по подолу истёрся. Лысоват только и в глазах мрачный огонёк — а так обычный мужик. — Ты чего смеёшься? Кофе хочешь? — Тебе тоже Якоб прислал кишпанский? — Сам выращиваю. — Ну давай. Сели за кофейный стол. Пока бестелесные руки накрывали столик скатертью, наливали кофе, ставили сливки, выкладывали мармелад, — Лена всё смотрела на Кощея. Ест, что ли, совсем мало? Кости так и выпирают. Его бы скорей Костян звать, а не Кощей. Дождавшись, пока она отвлечётся на кофе, Кощей хрустнул пальцами, щёлкнул — и погас свет, а к столу поднесли свечи. Следом по центру появилась ваза с лилиями. — Тоже сам выращиваешь? — Тоже. Немногословный, отметила Лена. Не скупой. Красивые жесты — тоже не проблема. Хорош был бы, если бы не костлявость и не слава вся эта мрачная. Да ещё если бы убивать его не надо было. К кофе подали сдобные рогалики. — Вкусно, — с опаской похвалила Елена, глядя, как Кощей орудует вилочкой и ножом. — Хорошие у тебя слуги. — А то. Как допили — Кощей вытащил из вазы лилии и протянул Лене. — Подкупить хочешь?.. — Подкупишь тебя, Премудровну. — Да не Премудровна я никакая. Я Лена. Лена Смирнова. Не знаю, как сюда попала. Уснула в квартире, а проснулась — и сразу в обоз за княжичем… Кощей воззрился удивлённо, смутно. — Врёшь. — Соври тебе, Кощею. — И что теперь?.. — Не знаю. Наверно, как в сказке: выполню задание князя, женится Тишка на Арине — вернусь назад. А нет так нет. — Назад-то хочешь? Лена оглядела Кощея, подметила бахрому на рукаве, мозоль на лысине от короны, оторванную пуговицу на воротнике. Издалека-то не видно, а вблизи — потрёпанный, усталый, ни на грош не мистический, только щелчки все эти, руки бестелесные… Оглянулась на окно — шёлковые золотые луга под солнцем, алые маки, розовые облака. Вспомнила про свой слякотный ноябрь, про кабинет-каморку, про должников, протекающий балкон, хлеб подорожавший... — Да так… Не больно-то. — Ну, оставайся. И убивать никого не надо. Лена вздохнула. — А ты, значит, поверил, что я не отсюда? — Тут такого навидаешься, что не в такое поверишь. Компот будешь? — Давай уж… Компот, судя по цвету, был вишнёвый. Лена подняла стакан, почти ощутила на языке вяжущую кислинку… — Слушай, Кощей. Отравить меня решил? — Как догадалась? — Я ж тебе сказала, я из другого мира. Там у нас каждый второй знает, как палёный спирт пахнет! — Палёный спирт! Да как бы не так! — вспылил Кощей и пошёл малиновыми пятнами. — Напиток живого сна это, милая моя. — А чего тогда так воняет? — Уж как пахнет так пахнет, — буркнул Кощей. — Не знаю я, как он пахнет. Нос заложен сто лет, никакие примочки не помогают. — Апноэ, — кивнула Лена. — Опять заклинания читаешь? Все женщины, видать, такие! — А ты других видал? — Видал, конечно. Прежняя жёнушка мне эту гадость сонную и подсунула. Хотела, чтоб я уснул… А имение моё промотать, видимо, желала. Ух ей корона покоя не давала… — А ты хранишь с тех пор, что ли? Меня-то зачем решил этой дрянью напоить? — Разбавленная она. Ты бы с месяц проспала, и ладно. Там, — махнул в сторону входа, — потеряли бы тебя, позабыли. Примолкло бы всё. А ты бы тут, со мной осталась. Всё веселей. — Но там же война начнётся, если Арина за Тишку не выйдет. — Ну… плохо дело, — пожал плечами Кощей. — Слушай… А если мы тебя этим напоим, предъявим всем — мол, мёртвый, Тихомир, мол, его убил? Там они свадебку сыграют, а ты проснёшься. И всем хорошо. — Да ну, — поморщился Кощей. — Давай лучше Тихомира сюда зови. — Он-то при чём? Он тебе витражи разобьёт, кофе выдует и вырубится. — Это-то нам и надо, — загадочно улыбнулся Кощей, и даже чёрный огонь в глазах погас — точь-в-точь обычный мужик. Мужчина. Плащ подлатать — и почти что принц. *** Напоить Тихомира напитком живого сна не составило труда. Влить в спящего Тишку многосущное зелье, чтоб обернуть его Кощеем, оказалось сложнее; и всё-таки к вечеру бледный, спящий, а по мнению обозников, мёртвый «Кощей» радовал глаз. «Тишка» же, непривычно молчаливый, всю обратную дорогу не отходил от Елены. А как только обозники вернулись в княжий терем и представили князю мёртвого «Кощея» — тут же поехали сватами к Арине. «Тихомир» вёз невесте поистине княжеский подарок: эликсир красоты, как отрекомендовала розовую склянку сама Елена Премудровна. — Пей, Аринушка, пей. Помолодеешь, похорошеешь пуще прежнего… Как только Арина уснула, Лена по отработанной схеме влила ей в рот многосущное зелье, а чуть погодя, тёмной ночью, вместе с лже-Тишкой они отволокли царевну в лесную избушку, где уже сопел настоящий, вернувший свой облик Тихомир. Следом Елена сама хлебнула многосущного зелья, обернулась Ариной, и «молодые» живо отправились обратно к князю. А после пышного пира во дворе княжьего терема, став законными супругами, вернулись в Кощеев замок, объяснив: место-то роскошное — поля, луга заливные. Чего пустовать? — Хорошо, хорошо, — одобрил князь, целуя в щёку невестку. — Езжайте… А Премудровна-то где? — Вперёд, вперёд поехала, — крикнул «Тишка», ловко вскакивая в карету. — Давай скорей, Еле… елейная моя! *** — Не работает, — вздохнул Кощей, показывая на блюдо. — А яблоко вроде наливное, свежего урожая… — Давай посмотрю. — Елена потянулась к блюдцу через костлявое плечо, взяла в руки. На глазурованном, со сколом донышке светились два белых прямоугольника. — Это ещё что такое?.. — Я там вписывал всегда «Кощей», «Игнатьевич», и всё работало. А вот, надо же, отдал почистить — и всё… Видимо, нельзя такое содой начищать! Обчистили моё блюдечко... — Погоди, не сокрушайся. Дай-ка карандаш… Ну, перо, перо с чернилами. Кощей щёлкнул пальцами, Лене тотчас поднесли перо. Приноравливаясь и брызгая чернилами, она накорябала на блюдце: admin. Admin. Блюдечко затрепетало в руках и пошло показывать заморские края без всякого яблока. — Сокровище, а не женщина, — серьёзно произнёс Кощей, прижался к ней выбритой щекой, и они вдвоём принялись смотреть, как в серединке блюдца мирно посапывала розовощёкая Арина, а рядом молодецки, так, что вздымалась занавеска, храпел Тихомир. Обсудить на форуме Просмотров: 112