До рассвета

Вик смотрел на свои грубые и мозолистые руки. В изгибах и линиях ладоней, там, где они не были запачканы грязью, запеклась бурая кровь. Его кровь. А также кровь тех, кто уже ушёл за черту. Навеки простился с этим миром. А он – всё ещё жив. Несмотря на то, что совсем недавно ему пришлось пройти через ад.

«Скоро рассвет, – подумал он. – Уже совсем скоро».

Вик втянул полную грудь прохладного и свежего воздуха. Прислонился спиной к парапету. Камень на вершине крепостной стены был холодным. Плотная стёганка, вся перепачканная и залитая кровью, была глубоко порезана в области живота. Рядом лежал меч Вика, уже побывавший в бою. Погнутый шлем, который лишь чудом не вошёл ему в голову. Лук одного из стрелков. Его хозяин вступил в бой раньше Вика – ещё до того, как первая волна оказалась под стеной. Лучник методично вытаскивал из колчана стрелу за стрелой, накладывал их на тетиву, натягивал, отпускал. И эти маленькие жала летели вниз, в копошащуюся людскую массу, отыскивая очередную жертву для бога смерти.

Как же звали того лучника? Ланс? Лас? Ларс?

Точно!

Ларс Вонючка – так окрестил его Вик про себя, когда их только поставили рядом, и лучник дохнул на него ядрёным чесночным духом.

– Будешь? – спросил тогда Ларс, протягивая ему зубчик, на что Вик мотнул головой.

– Зря, – пожал плечами лучник, отправляя чеснок в рот. – Пока ублюдков не откинем – кормить не будут. А они, дай бог, к рассвету только явятся.

Но Ларс ошибся. «Ублюдки» явились в самый тёмный час ночи. Вик помнил, что Ларс успел задремать, и ему пришлось тормошить сонного лучника, когда пришло время послать очередную горящую стрелу со стены, чтобы проверить, нет ли там кого в темноте. Натяжение, скрип, щелчок. Оранжевая точка в окружении кромешного мрака взмыла в воздух, пролетела по дуге и рухнула вниз. Вот только в тот раз она не вонзилась привычно в землю, а отскочила от промелькнувшего во тьме щита и затерялась между рядами крадущихся солдат.

– Что за… – промычал Ларс, щурясь в темноту, в то время как сердце в груди Вика забилось быстрее.

«Они… они пришли. Сейчас. Уже тут», – подумал Вик, облизывая пересохшие губы. «Сейчас мы будем сражаться… мне придётся убивать. И возможно.... Возможно, меня тоже убьют. И всё закончится, сегодня. Здесь. Этой ночью. Но если боги смилуются… Я дотяну до рассвета».

Эти мысли были на удивление спокойными. Несмотря на волнение, дрожь в ногах, сухость во рту. В тот момент Вик сильно удивился своим эмоциям, ведь он ощутил облегчение. Так странно… до прихода врага всё то время, что Вик стоял на продуваемой ветрами стене, вглядываясь в мрачный лес, ожидая пришествия врага и стуча зубами от холода и страха, он молился богам, чтобы крепость обошли. Больше всего на свете Вик желал лишь одного – тихо дожить до утра. Ещё раз увидеть солнце. Но вот, когда враг все же пришёл, то беспокойство, страхи, мольбы – всё ушло. Осталась только мрачная решимость. И предвкушение.

Вик знал, что надо делать, словно бы прежде проделывал это уже сотню раз. Он выхватил у Ларса из-за пояса рог, набрал полную грудь воздуха и дунул что было сил. Низкий, утробный вой прокатился над крепостью. Через мгновение ему ответил второй. Третий. Вдоль стены зазвучали крики, призыв к оружию, вниз посыпались горящие стрелы. И ни одна из них не достигла земли.

– Ну дела, – пробормотал тогда Ларс, наконец сообразив, в чём дело. – Ну что, парень, готов проливать кровь? Сдаётся мне, этих ублюдков больше, чем шишек в ближайшем лесу!

Вик не знал, сколько шишек может быть в ближайшем лесу, но врагов действительно было много. Очень много. Вик нахлобучил шлем на голову, запальчиво вытащил меч из ножен.

– Боишься? – спросил Ларс.

– Угу, – тихо ответил Вик.

– Я тоже! – Ларс хлопнул его по плечу и нервно рассмеялся. – Говорят, сегодня вместе с подмогой в крепость прибыл настоящий целитель. Надеюсь, его магии хватит на всех, если уж совсем худо станет, хе-хе!

Со стены продолжали лететь стрелы, падая вниз, вырывая из темноты спешащие к стене силуэты. Противник уже не прятался и быстро приближался, бряцая доспехами и прикрываясь щитами. Некоторые несли лестницы. Другие начали стрелять по защитникам стены. Одна из стрел едва не пронзила Ларсу голову, однако Вик вовремя вскинул щит. Хрустнуло, треснуло, руку тряхнула волна погашенной силы.

– Молоток, парняга! – нервно усмехнулся Ларс, натягивая тетиву к горлу. – Продолжай в том же духе, и, когда мы их трахнем, я угощу тебя лучшим в округе элем!

Вик не был уверен, что этому обещанию суждено сбыться. Вскоре после начала атаки о ближайшие к ним зубцы ударился край лестницы. Вик и Ларс кликнули о помощи, прибежал парень с шестом. Втроём навалившись, они с трудом, кое-как, но всё же откинули лестницу обратно. Вот только, пока откидывали, пропустили вставшую рядом вторую. Через зубцы перемахнул враг, бросился на них.

Отшвырнув Вика щитом, он врезался плечом в шестовика, да так сильно, что бедный парнишка полетел вниз со стены, во внутренний двор. Ударил мечом Ларса, который подался назад, и упал на спину. Через мгновение напарника пронзили бы насквозь, однако Вик успел ударить раньше. Когда его клинок вошёл в спину противника на целую ладонь, а рука ощутила сопротивление ватника, кожи и костей, Вик осознал, что впервые убил. Враг ещё был жив – он корчился на полу, душераздирающе выл, пытался дотянуться до страшной раны, из которой густо лилась кровь… Но в тот момент Вик уже точно знал, что он убил человека. И это было чертовски странное чувство. Горькое. Возбуждающее. Пьянящее. Бросающее в дрожь и тошноту. Однако времени вкусить его, распробовать, у Вика не было. Над зубцами показалась ещё одна голова, и Вик не раздумывая обрушил на неё меч. Голова исчезла, раздался сдавленный крик и глухой удар.

«Ну вот, – подумал Вик со всё тем же странным спокойствием, – уже дважды убийца…»

Вскоре стал трижды. Затем четырежды. После пятого Вик перестал считать. Сражение на стене так закрутило, что уже просто не до того было. Да и, честно говоря, не особо Вику и хотелось-то считать. Какая разница? Что у тебя на руках кровь одного, что десятка – её всё равно уже не смыть. Да и не думать об этом гораздо проще. Знай себе кричи, коли, руби, толкай, судорожно втягивай воздух в горящие лёгкие, закрывайся щитом, когда бьют в ответ, да следи, чтобы Ларса не убили.

С этим, правда, Вик не справился. Он не помнил точно, когда это случилось, – бесконечные ряды атакующих продолжали напирать, защитники скидывали их со стены, вокруг стоял дикий шум, грохот, звон железа и крики умирающих. Просто в один момент Вику удалось столкнуть очередного врага, который собирался снести Ларсу голову, за что лучник одарил его благодарной улыбкой и хлопнул рукой по плечу… а через секунду (или же всё-таки спустя вечность?) Ларс уже хрипел и кашлял кровью, испуганно глядя на Вика. А Вик не мог отвести глаз от оперённого древка, что торчало из горла напарника.

Ларс умер быстро, кажется, так и не успев осознать произошедшего. Он до самого конца пытался что-то сказать, шевеля окровавленными губами, пока Вик безуспешно силился разобрать последние слова товарища. Больше всего Вика поразило не то, что смерть так быстро забрала его напарника, – а то, что на неё никто не обратил внимания.

Вик ещё даже не успел отпустить руку Ларса, когда какой-то другой лучник, с мрачным, словно высеченным из камня лицом, вырвал из рук покойного лук и рявкнул:

– Прикрывай!

– Что? – непонимающе пробормотал Вик.

– Он уже труп. Брось его и меня прикрывай, говорю! Живее!

– Гм… хорошо.

Вик не помнил, как поднялся на ноги, огляделся. Всё происходило будто во сне. Люди убивали людей. Повсюду кровь, смерть и пепел. Совсем недалеко от них загорелся котёл с кипящим маслом, которое защитники собирались вылить на головы атакующих, да в итоге сами стали его жертвами. Столп огня взвился в чёрное небо. Внутри бушующей стихии бились в агонии чёрные фигурки.

«Кто на рассвете вспомнит, как их звали? – подумал тогда Вик отстранённо. – Ларса-то хоть по лицу узнать можно. А этих бедолаг уже никак… Надеюсь, если меня сегодня убьют, хоть лицо сохранится! Жалко будет, если маменька не сможет взглянуть на него в последний раз…»

И до того ему стало тоскливо от этих мыслей, что Вик в тот момент осознал простую истину – ад не под землёй, не населён он демонами и прочими тварями рогатыми. Ад – он здесь, на поверхности. Сотворённый руками людскими. И его ненасытные врата раскрываются в том месте, где человек идёт на человека; убивает врага, не зная имени его и даже лица не видя.

– Очнись, сволота, очнись же! – крик лучника прямо в ухо окатил Вика, что ушат ледяной воды. – Я тебя сейчас сам убью, сука, если спать будешь!

Вик помнил, что крепко сжал меч, ещё крепче – зубы. Лучник был прав. Не время рассуждать о жизни и смерти, когда первая вот-вот оборвётся, а вторая уже дышит в затылок. Если боги будут милостивы, он доживёт до утра – тогда и будет время подумать обо всём этом. А не доживёт… Значит, так тому и быть.

Вик придвинулся к лучнику, вскинул щит, готовый прикрыть товарища. Тот, всё ещё дыша гневом, смог улыбнуться одними кончиками губ и кивнуть. После чего продолжил посылать стрелу за стрелой в чёрные волны человеческого моря, что упрямо продолжало расшибаться о каменные стены крепости.

Вик помнил, что хотел спросить у напарника его имя. Ему показалось, что так будет правильно, учитывая, что они сражались плечом к плечу и в любой момент могли погибнуть. Увы, не успел. Лучника убили его же оружием – стрелой в глаз, ещё до того, как наступила краткая передышка.

Затем был ещё один лучник – лопоухий парнишка с рыжей шевелюрой и испуганным взглядом. Он сразу вцепился в подобранный лук Ларса, да так и застыл столбом, пожирая глазами творящийся вокруг ужас, пока Вик на него не рявкнул. Парнишка пришёл в себя, кивнул и начал стрелять. Вик дал себе клятву, что хоть этого сопляка, который в отличие от него и двадцати лет не прожил, он постарается уберечь. И какое-то время уберегал – даже поймал на щит два арбалетных болта! – но очередной показавшийся с лестницы враг свёл его потуги на нет, рубанув бедного парнишку через всю грудь.

Что было дальше Вик – помнил смутно. Сражались они, сражались. Люди гибли, другие вставали на их место. И так по кругу, до бесконечности. В какой-то момент Вика огрели по лбу чем-то тяжёлым – возможно, шестопёром. Мысли в тот миг совсем запутались. Вик помнил, что упал на колени, затряс головой, словно бык перед рывком. На глаза полилась кровь, и ему пришлось сбросить промятый шлем. Возможно, Вик был от рождения везучим, а может, подшлемник смягчил удар, но голова, кажется, уцелела, и вскоре он смог подняться и продолжить бой.

И когда, казалось бы, силы защитников уже были на пределе, а до горького поражения оставался всего один шаг назад, враг всё-таки дрогнул… и отступил. Несмотря на то, что оборона во многих местах была прорвана, и бои шли уже как на стене, так и во внутреннем дворе, силы атакующих иссякли. Заунывный рог затянул отступление, к нему присоединились другие. Те враги, кто был под стеной, принялись отходить, прикрываясь щитами. Самые трусливые (а их, как всегда, было большинство!) и вовсе побежали, побросав лестницы и товарищей, которые были на стене и внутри крепости. Большинство прорвавшихся внутрь были убиты, так и не добравшись до спасительных зубцов. Но были среди них и упорные, не желающие сдаваться на милость победителя. Именно такой противник и налетел на Вика возле одной из лестниц.

Вик не успел понять, что происходит, когда перед ним буквально из ниоткуда возник высокий, плечистый рыцарь в латном доспехе и шлеме с опущенным забралом. Он вскинул меч, целясь Вику в голову. Тот в последний момент принял удар на щит, затем атаковал в ответ, но клинок лишь скользнул по панцирю, не причинив противнику вреда. Рыцарь сильно пихнул Вика латной рукавицей в грудь, заставив отступить. А затем резко махнул мечом, да так неожиданно, что Вик ничего не успел сделать.

Вик дёрнулся, в ужасе отступил. Внутри всё похолодело. Он опустил взгляд и увидел широкий горизонтальный порез в области живота, почти что с локоть длиной. Из разрезанных краёв стёганки торчали ниточки пакли.

«Неужели так глубоко?»

Вспомнив о противнике, он поднял глаза. Сердце вырывалось из груди. Рыцарь смотрел на Вика, Вик смотрел на рыцаря. Оба словно выжидали какого-то исхода или сигнала.

«Почему? Почему он не атакует? Может… рискнуть мне? Нет. Не надо. Мне не справиться с такой грудой железа… Рассвет уже близко. Чуть-чуть бы ещё продержаться...»

Неожиданно Вик почувствовал, как что-то горячее потекло по бедру. Он вновь опустил взгляд. Из разреза в стёганке красным потоком сочилась кровь. Вик ещё никогда не видел столько крови так близко. Ноги стали мягкими, руки – непослушными. Вик прислонился плечом к парапету, выронил меч и стал медленно сползать вниз.

«Эх, беда лихая настигла, – подумал он отстранённо. – Сейчас он меня убьёт…»

Однако рыцарь, не обращая на него внимания, вскарабкался на парапет между зубцов, перелез на лестницу и скрылся из виду. Вик неловко перевернулся на спину, постарался сесть. Прижал руку к животу. Отняв, взглянул на блестящие от крови пальцы.

«Почему же… я до сих пор ничего не чувствую?»

Стоило ему об этом подумать, как живот пронзила острая, жгучая боль. Всё тело скрутило судорогой. Агония была такой сильной, что Вику показалось, что он сходит с ума. В кишках будто бы ворочали раскалённой кочергой. Вик подумал, что ему не хватит дыхания для крика. Но нет, хватило. Даже с лихвой. Он заорал так громко, как ещё никогда до этого, снедаемый болью и единственным желанием – чтобы этот безумный крик хоть немного погасил адское пламя, что бушевало у него в животе.

Вику очень хотелось подтянуть ноги, но, казалось, даже малейшее шевеление усилит боль десятикратно. Он судорожно втянул воздух, всхлипнул и вновь закричал. Перед глазами всё плыло. Мир быстро заволакивала тёмная пелена, однако боль никуда не уходила и становилась всё сильнее. Вик рвал глотку, прерываясь лишь на краткие вздохи. Когда он решил, что больше не выдержит, и сейчас агония выдавит из него последние капли рассудка, боль неожиданно стала отступать. Пламя внутри него быстро гасло, сменяясь целебной прохладой.

– Тише, – услышал он приятный, мягкий голос. – Всё хорошо. Ты почти в порядке. Дыши… медленнее. Давай, вдох-выдох, вдох-выдох. Вот молодец! Продолжай в том же духе. Сейчас всё закончится.

Сквозь темноту плотно сомкнутых век пробивался свет, который становился ярче с каждой секундой.  Источник был совсем рядом – будто кто-то зажёг факел или светильник. Вик осмелился открыть глаза. Он увидел сосредоточенное лицо молодого мужчины – может, чуть старше самого Вика, – однако глубокие морщины на лбу и возле рта говорили о том, что их хозяин успел пережить многое. Его руки, от которых расходились волны холодного белого света, лежали на животе Вика. Тем же светом горели глаза незнакомца. Каждая волна этой чистой, как первый снег, энергии, приносила неповторимое блаженство и успокоение. Вик понял, что невольно улыбался. Хотелось смеяться и одновременно плакать.

Вскоре боль полностью иссякла, после чего свет плавно померк. На Вика поднялись уже совершенно обычные, светло-голубые глаза. Незнакомец тепло улыбнулся и положил руку ему на плечо.

– Ну как ты? Лучше?

– Да, – тихо выдохнул Вик. – К-конечно, ещё как…

Он опустил взгляд. Стёганка была по-прежнему распорота и измазана. Однако кровь больше не шла. И боли не было.

– Уж прости, латанием курток я не занимаюсь. Только облегчаю… эм… физическое состояние.

– Да вы что… Я и не думал о куртке. Это… это просто чудо! Кто вы? Как вас зовут? Как вы это… Откуда вы..?

– Юргант, – мужчина, нисколько не брезгуя, протянул ему руку, и Вик сжал её окровавленными ладонями. – Я капеллан из сопровождения его милости. Прибыл в крепость накануне битвы, с подмогой.

– Так вы из войска самого барона?

Юргант кивнул.

– Надо же… Сам баронский капеллан! А как вы… – пробормотал всё ещё обескураженный Вик. – У вас, верно… дар?

Капеллан вновь кивнул.

– Так значит, это был…

– Свет Сигны, милость богов, – подтвердил Юргант, ободряюще улыбаясь. – Я тебя услышал, и вот… пришёл.

– Даже не знаю, – слова с трудом давались Вику, настолько его сильно переполняли счастье и благодарность. – Как вам отплатить… Да и как вообще за подобное можно отплатить? Спасибо! Спасибо вам огромное. Вы спасли…

– Брось, не стоит, – перебил его Юргант и отвёл взгляд. – Тяжёлая была ночка. Однако она осталась позади, рассвет уже близко.

– Это же прекрасно, – улыбнулся Вик. – Вы не поверите, как я мечтал до него дожить… Всю ночь только об этом и думал.

– Ну почему же не поверю? Ещё как поверю! И тебе это удалось, дружище, вот-вот покажется солнце.

Послышался стук шагов, и рядом появился солдат. Половина его лица была покрыта маской запёкшейся крови.

– Сэйнтир! – прохрипел он. – Прошу прощения, но вы очень нужны… нашему офицеру руку оттяпали по локоть! Он тут, рядом. Боюсь, истечёт раньше, чем сюда поднимутся лекари…

– Сейчас подойду, – ответил Юргант.  

– Благодарю, сэйнтир, – поклонился солдат и перевёл тоскливый взгляд на Вика. – Эх, жалко парнягу… такой ведь молодой ещё.

Вик хотел было приободрить солдата – сказать, что капеллан наверняка сможет спасти молодого офицера: мол, руку, конечно, не вернуть, но главное, что живой останется! Но в итоге промолчал.   

Солдат ушёл, после чего Юргант аккуратно сжал Вику плечо и спросил:

– Я сейчас ненадолго отойду, ладно?

– Конечно, сэйнтир, как могу я…

– А потом вернусь, и мы вместе встретим долгожданный рассвет. Хорошо?

– Ладно.

Капеллан поднялся, ещё раз улыбнулся и пошёл вслед за солдатом. Вик откинул голову, прижался затылком к холодному камню парапета. Усталость навалилась на него неподъёмной тяжестью. Ужасно хотелось спать. Вик с трудом, но заставил глаза оставаться открытыми.

Он посмотрел на свои мозолистые руки. Затем перевёл взгляд на лежащий рядом меч. Столько крови сегодня было пролито? Сколько жизней отнято? Ларс. Мрачный лучник. Рыжеволосый парнишка. И сотни, а может, даже тысячи других, которые не встретят новый день. Почему все эти люди уже мертвы, а он всё ещё дышит? Наслаждается этим миром, ожидая скорый рассвет? Вик не знал. Не понимал, почему ему так повезло. За какие заслуги боги сохранили его жизнь и привели к нему доброго капеллана.

«А впрочем, какая разница, за что? Жив, и спасибо на том! Дышу, а значит, могу встретить рассвет.»

Вик с трудом поднялся, огляделся. Повсюду лежали тела. Во дворе, за стеной, на стене. Их было гораздо больше, чем живых. Живые бегали, стонали, прихрамывая передвигались или помогали передвигаться другим, махали руками, призывая на помощь… а мёртвые просто спали – им не было дела до всей этой суеты. И Вику тоже не было. Он словно смотрел сквозь людей, не замечая их, даже не слыша.

Вик обратил лицо к светлеющему небу над лесом. Вот-вот из-за горизонта появится солнце. И можно будет отдохнуть.

– Красиво здесь, – услышал он приятный голос, и, повернувшись, увидел рядом бесшумно подошедшего капеллана. – Даже несмотря на… на весь этот ужас.

Вик кивнул. Затем тихо добавил:

– Почему-то… я не чувствую радости.

– Может, повода нет?

– Ну как… победа же. Мы победили.

– Да уж, победили! – горько усмехнулся Юргант. – Войско барона победило. А вот человечество… в очередной раз проиграло. Для людского племени в битвах не бывает побед. Только поражение. Может, ты ощущаешь это поражение так же, как и я?

– Может быть, – пожал плечами Вик. – Не знаю.

Так они и стояли в тишине, пока наконец из-за леса не показались первые лучи. Ярко-золотая полоса затопила горизонт, наполнив мир чарующими красками жизни. Вик встретил этот свет с уставшей, но счастливой улыбкой на лице. Посмотрев на капеллана, он увидел такую же улыбку.

– Этот миг стоил всех мучений.

– Ты счастлив?

– Думаю, да.

– Я рад.

И вновь стук торопливых шагов.

– Сэйнтир.

Юргант и Вик повернулись. Рядом стоял хмурый солдат с нашивками сержанта.

– У нас очень много раненых…

– Я знаю.

– Вы заняты?

– Немного.

Сержант скосил глаза куда-то под ноги Вику, плотно сжал губы и мрачно произнёс:

– Со всем уважением, сэйнтир, но, кажется, ему вы уже ничем не поможете. А другим ещё можете успеть.

Вик проследил за его взглядом и, ничего не понимая, поднял глаза на капеллана. Тот глубоко вздохнул, медленно покивал и ответил:

– Вы правы, сержант. Дайте мне, пожалуйста, пару минут. Пускай всех раненых сносят на поле во двор. Я скоро подойду.

Сержант сдержанно поклонился и развернувшись, пошёл обратно. Вик удивлённо посмотрел на Юрганта. В светло-голубых глазах, которые тот старательно отводил, читались тоска и опустошение.

– Что он такое говорил? Кому вы не поможете?

– Тебе, – грустно ответил капеллан.

– Как же? Ведь вы спасли меня!

– Увы, Вик, – ещё глубже вздохнул капеллан, – не спас.

– Ничего не понимаю. Ваш дар… свет… Я видел свет! И мои раны – они затянулись! Постойте, а ведь я не называл вам своё имя…

Юргант опустил руку ему на плечо, заглянул прямо в глаза.

– Мой дар призван спасать людей. А тем, кого спасти уже невозможно, он дарует облегчение. Мне очень жаль.

– Значит, – обескураженно пробормотал Вик, – всё это обман? Вы солгали мне? И я уже давно мёртв?

Юргант долго молчал. Затем тихо спросил:

– А разве сейчас это имеет значение?

– Что?! – закричал Вик с перекошенным лицом и слезами в глазах. – Как это понимать? Как это может не иметь значения?!

– Ты хотел увидеть рассвет. Вот ты. А вот рассвет.

Вик захлопал глазами. По щекам струились слёзы. Он словно задыхался и никак не мог поверить в услышанное. Затем отвернулся, не в силах больше смотреть в эти голубые глаза. Его лицо окутал яркий, золотистый свет солнца, стирая грязь, царапины и морщины, наполняя его силой, юностью и… смирением.

– Прости, Вик. Мне очень жаль. Хотел бы я быть сильнее.

Вик повернулся к Юрганту. Грустно улыбнулся. Кивнул.

Капеллан закрыл уже остекленевшие глаза солдата. Тот лежал на спине, прислонившись головой к парапету, зажимая руками широкую рану на животе. Куртка, штаны, пол – всё было залито кровью. Капеллан поднял меч и вложил рукоять в пальцы покойного, опустив руку с оружием ему на грудь.

Юргант убрал спутанную прядь с лица Вика. Вздохнул, поднялся. И отправился делать своё дело. Туда, где его ждали живые.

 

 

 

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...