Кира К.

Август

…Слишком я стал неопрятным. И это случилось вовсе не от того, что я так захотел, это произошло многим раньше. Тогда я и предположить не мог, что могу докучать своим присутствием самому дорогому мне человеку. Все начиналось слишком уж хорошо.

Это был август, кажется. Стоял солнечный, но достаточно прохладный летний день. Я ждал его на улице Монмартра, в нашем ателье. Но, как на зло, с самого утра к нам стали наведываться мадам и месье, стараясь напомнить о себе перед новым сезоном промозглости и бездушья. Километры тканей, что были выбраны ими в самых дорогих салонах, так и струились у меня перед глазами, словно нескончаемый разноцветный дождь, зарядил в тропиках, месяца эдак на полтора. До того в тот день было суетливо, что у меня волей-неволей разболелась голова, все мое существо трещало буквально по швам от «ахов» и «охов» будущих обладателей новеньких пальто, манто, жакеток, кокеток и прочей прелести. От количества запахов, коими наполнились помещения нашего подвала, было все труднее дышать, и сдерживать свои эмоции к обеду стало просто невыносимым!! Так хотелось пару, а то и тройку раз «отходить» многоуважаемых по их радостным и отнюдь не голодающим физиономиям, чтобы объяснить, что обилие ароматизированной воды на теле еще не говорит о достатке материальном, а скорее утверждает о недостатке умственном.

Впервые в жизни я ждал обеденного звонка, как ждут, быть может, одинокие пожилые женщины своих нерадивых котов в период их дружеских гулянок по весне. Я ждал его каждой своей клеточкой, а их у меня огромное множество, я ждал его всем своим «я», каждой строчкой своего тела. И вот долгожданные 13:59 и нескончаемые шестьдесят секунд, отсчет которых действовал мне на нервы. 56-57-58-59…- 14:00!! Д-З-Ы-Н-Ь! Вот оно счастье, вот! На тот момент я был самым счастливым сюртуком на свете!!

Да, да - сюртуком! Вы не ослышались. И я, между прочим, старожил этого ателье, ну после хозяина, конечно. Мне уже целых двадцать восемь лет. Не так уж и мало для верхнего слоя вашей нежной кожи, неправда ли?! Ведь на мою долю приходилось получать и градом в самую физиономию, и дождь нисколько не щадил моей спины и рук; солнце так яростно прожаривало меня, что забрало мою девственную яркость; а ветер… - о, этот нахал ничуть не стыдился своих выходок, выдувая всю душу из меня и моего хозяина, закидывая порой пылью дорог, оказавшихся у нас на пути. Вы не подумайте, я не жалуюсь! Нет! Мне жаловаться на судьбу грешно. Не каждый из нашего рода может похвастаться столь продолжительным существованием. А если кто и дожил до моих лет, то наверняка уже пару десятилетий живет на чердаке, среди прочего хлама ненужных вещей или чего хуже, служит подстилкой какому-нибудь псу. А я здесь вишу-вишу, а потом нет, да и на улицу выйду, покурить… Не подумайте обо мне неправильно – это я с хозяином, за компанию иду, ну, когда ему холодно. А все остальное время – я наблюдатель! Да-а, нет ничего более занятного, чем быть свидетелем рождения идеи и воплощения ее в жизнь!

Голая идея, не имеющая материального своего воплощения – пустота! Она так же ничтожна, как крупица надежды о спасении приговоренного к смертной казни заключенного. Она настолько бесполезна, что не достойна и доли внимания со стороны любого, кто ценит свое время.

Но поверьте мне, старик Гиль (простите за мою фамильярность по отношению к моему хозяину) – он не такой. Его золотые руки в сочетании со светлой головой не дают ни одной идее остаться в списке идей. Любая фантазия тут же находит свое воплощение в жизнь, и уже в скором времени это самое воплощение можно увидеть на теле местного управляющего, раздающего ц/у своим подчиненным в какой-нибудь фирме (управляющих сейчас стало больше, чем самих фирм), или же этот «шедевр» уже мило кокетничает в одном из увеселительных заведений, а то и на приеме у важных персон этого города. Ни одна, повторюсь, идея еще не осталась незамеченной.

***

Знаете, совсем недавно я стал очевидцем невероятных происшествий, о которых я никому, ни единому живому существу еще не рассказывал! Так что вы будете первыми…

Итак, звонок на обед прозвонил, и я выдохнул. Наконец-то, наконец-то я смогу остаться один на один со стариком. В последнее время это такая редкость – лето, август. Но сегодня день изрядно был похож на осенний и я знал, что Гиль пойдет выкурить трубку со своим отвратительным табаком, запах которого еще долго будет проедать мой устарелый стан, и, непременно возьмет меня с собой.

Минут через пять наше ателье совсем опустело.

- Гиль! Гиль! Пойдем уже скорее на улицу!! Сегодня холодно и ты обязательно возьмешь меня с собой!! Ну же!! Я жду!!

Ну, вы конечно же поняли, что старик меня не услышал. Он никогда меня не слышит, я ведь всего лишь кусок ткани, а куски ткани не умеют говорить, как думают многие из вас. Это не так. Далеко не так. У нас есть душа. У нас есть привязанность к вам. Мы все чувствуем, все слышим и разговариваем с каждым из вас ежедневно. Просто прислушайтесь.

- Гииль!! Ты заставляешь ждать своего товарища!! Мне душно!!

- Так, так.. запишу – 3 сентября в 10.00 примерка пальто г-на Клемана; 5 сентября – зайдет сын ювелира с улицы Божоле, завтра готовая выкройка для г-жи Денев…а сегодня…так, а кто сегодня? Сегодня…хм… Вот дурная голова, надо ж было сразу записать.. фу ты, ни черта ж не помню. Тьфу.

Смотрит на меня с вопрошающим взглядом.

- Чего смотрите, господин Гиль?! Пойдемте уже курить!!

- Так… пойду-ка я покурю, может, на свежем воздухе вспомню.

- Вот это дело – обрадовался я и чуть сам не впрыгнул на старика от радости. Но вовремя сдержал себя и терпеливо ждал.

Гиль, со свойственной ему расторопностью, подошел к окну.

- Да-а.. не жалует нас сегодня погодка, не жалует. Осень на носу, опять осень. Опять короткие световые дни и нескончаемые темные вечера, опять большой расход электричества и удорожание аренды. Вот и еще один год пролетел, да дружище!? – Подходя ко мне, произнес старик. Он часто называл меня так, а мне это было так приятно, так это меня всегда вдохновляло и будоражило мое воображение, что снова хотелось жить, хотелось снова перенестись на двадцать лет назад, когда старик был еще вовсе не старик, а я был в полной своей цветовой гамме.

Небрежно накинув меня на плечи, старик стал подниматься по дряхлой, скрипучей лестнице, которая вела прямо на задний двор. Там у нас стояла небольшая беседка, в ней располагался еле державшийся на ногах столик и не менее живописный стул, сидеть на котором умел только Гиль. Мы с ним очень любили это укромное, безлюдное место. Именно там, наедине с самим собой мог побыть каждый из нас. Там ничто не отвлекает. Там нет тканей, вечно напоминавших о недоделанной работе, там нет выкроек, что лежат и просят превратить их во что-то шедевральное, нет, в конце концов, моли, что вгрызается и расчесывает тебя до тех пор, пока старик не заметит ее и не прибьет, пробурчав под нос пару напутственных ей вслед. В общем, все там располагает для бурной беседы собственных мыслей, не способных проявлять себя внутри ателье.

Я ждал. Я очень ждал таких моментов, когда Гиль со мной откровенничал. У нас с ним получались очень даже интересные посиделки, иногда они были похожи на заседание интеллектуального клуба, когда речь заходила, например, о секрете бытия или смысле существования человечества. Но это происходило обычно после рабочего дня, когда мы располагали большим количеством свободного времени.

Вот, наконец-то! Старик достал трубку из правого кармана фартука и тот дьявольский табак, о котором я уже упоминал ранее. Не успел Гиль засыпать его в трубку, как раздался стук во входную дверь ателье и зазвонил колокольчик.

- Черт! Я же забыл закрыть дверь! Кого там еще принесло?! – со старческим ворчаньем произнес портной.

Спустившись обратно в ателье, в двери мы нос к носу столкнулись с мужчиной средних лет, одетого как Гиль любит говорить «не дурно, не дурно», пухловато-раздутого в животе, физиономии и иже с ними всеми частями тела. Улыбался он во все свои тридцать два, правда, с брешью на месте верхней пятерки, но это придавало его улыбке даже какое-то кокетство, щеки заливал густой румянец, безо всяких брешей и намеков на недоедание, недосыпание или недомогание. Ужасно мерзкий тип, скажу я вам, наверняка чиновничьего рода. Похоже, их штампуют там как на конвейере, или, как выражается хозяин, - рисуют по одному лекалу. Но самым, самым омерзительным было зализанное гнездо кукушки на его большой красной голове.

При встрече с незваным гостем, Гиль чуть не рухнул прямо на месте. Я чувствовал, как все его нутро задрожало, и руки стали выдавать старика непроизвольной дрожью. Казалось, что он увидел чудовище, о котором все вокруг только говорили, а ему вдруг пришлось столкнуться с ним лоб в лоб. Но в тот же миг, будто что-то щелкнуло у него в голове, и он, с неимоверным усилием, овладев собою, спрятал руки в карман, глубоко вобрал в легкие воздух, и с абсолютно спокойным выражением лица произнес:

- Чем могу быть полезен?!

- Это я чем могу быть Вам полезен, господин Гиль? – ответил вопросом на вопрос милый гнездоносец.

- Мне Вы сможете быть полезным, ровным счетом, как и я - Вам, минут через пятьдесят, когда время моего обеда подойдет к концу.

- Ох, простите, но дверь была открыта, и я подумал..

- Дверь была открыта лишь потому – не выдержав, перебил старик, - что я забыл ее закрыть, но табличка на ней свидетельствует о том, что ровно с 14.00 до 15.00 Вам здесь вряд ли смогут оказать какие-либо услуги. Так что, к моему великому сожалению, Вам придется покинуть это помещение ровно (глядя на часы) на сорок девять минут.

- Быть может, мое имя Вам о чем-то скажет, и Вы не будете столь категоричным. Нам ведь ссориться ни к чему, правда?

- Я не собирался с Вами ссориться, я лишь хочу спокойно провести оставшиеся сорок восемь минут моего личного времени, отведенного на такую непростую процедуру, как прием пищи! Простите, еще раз.

- Меня зовут Жерар Фрагонар.

- Словно молния поразила старика в этот момент. Пот выступил на лице Гиля, а губы что-то пробормотали, что-то очень тихое и невнятное. Он успел облокотиться на стол и словно мешок упал на стоящий рядом табурет.

- Вам плохо? – сконфузился Жерар.

- Нет, нет, мне, мне нормально. Да, все хорошо! Очень приятно познакомиться – прошептал старик.

- А Вас, простите?

- Гиль. Да, Гиль.

Вдруг бессилие Гиля в секунду превратилось в раздражение и ненависть. В его глазах мелькнул дьявольский огонек, они налились кровью. Жилка на виске стучала так, что ее можно было увидеть невооруженным глазом.

- Вот мы и познакомились… Только теперь, я все же хочу продолжить свой не начатый обед. - ответил старик, указывая теперь уже знакомому незнакомцу на дверь.

- Хорошо, хорошо, уже ухожу, но ровно через сорок восемь минут…

- Сорок семь…- поправил старик.

-… я обязательно к вам загляну – с какой-то надменной усмешкой произнес он и вышел.

Старик выдохнул. Но как-то сконфузившись, зажав всего себя словно в тиски, Гиль принялся разворачивать обед, совсем позабыв про трубку, оставшуюся на веранде, во дворе ателье. Знаете, я немного даже обиделся на него, ведь я снова оказался внутри нашего изрядно надоевшего мне помещения, хотя еще пять минут назад наслаждался свежим парижским воздухом, лелеющим мои потрепанные лоскутки. Я ровным счетом ничего не понял, но было видно, что старик не мог никак освободиться от встречи с этим Фрагонаром, он был словно сам не свой. Не прикоснувшись ни к единому кусочку, не сделав ни одного глотка воды, Гиль просидел на табурете минут пятнадцать в полном молчании. Затем, резко вскочив, начал что-то бормотать себе под нос, злясь и рассуждая о заказах, прибыли и аренде, упоминая хозяина этого здания, где находилось наше ателье. Ходил из угла в угол, нашел какие-то бумаги, квитанции, тряс ими, перебирал, снова убирал, доставал. В общем, в таком ключе и прошел наш несостоявшийся обед. Ох уж мне эти чиновничьи рожи, вечно от них больше проблем, чем толку… !!

Не поверите!! Не успел еще звонок до конца оповестить о завершении обеда, как мсье Жерар показался во входной двери. Итак, встречайте!! Господин ИспортиНастроениеВсемИвся Фрагонар!!

- О, Вы точны как часы! – пытался улыбаться Гиль.

- Ну, в нашем деле, как я думаю и в вашем, точность – не самое плохое качество!! Ведь так?!

- Вы совершенно правы!! Итак, что будем шить? Знаете, в нынешнем сезоне очень актуален сюртучный костюм-тройка: сюртук, жилет и брюки. У меня как раз и ткань подходящая есть!! Только вчера привезли!!

- Вы наверно меня не так поняли, меня зовут Жерар Фрагонар, я новый владелец этого здания. И я пришел сообщить, что в ближайшую неделю, здесь будут происходить небольшие изменения.

- В смысле? – прикинувшись, что не понимает о чем речь, спросил Гиль.

- В смысле здесь будет располагаться БАНК!!

Старика можно было выносить прямо сейчас! Его лицо сделалось мертвенно бледным, казалось, что портной старел прямо на глазах, слезы проступили сквозь густые ресницы, он не мог произнести ни одного внятного слова. Я понял, что еще немного и мой хозяин прикажет долго жить, оставив меня здесь с этим мерзким владыкой наедине.

- Так что у меня к Вам небольшая просьба…- с присущим ему спокойствием продолжал Жерар.

- Ммм..

- Освободите помещение к следующему четвергу. Да и еще аренду за последующий месяц не забудьте внести. Завтра я пришлю к Вам своего бухгалтера.

И уже почти дойдя до двери, он с почтением повернулся к старику и произнес самым сладостно-омерзительным тоном: - Да.. и еще… Простите, что оторвал Вас сегодня от обеда. Ну а сейчас мне пора! Надо еще осмотреть остальные помещения.

Что происходило далее, не поддается никакому описанию. У меня разрывалось сердце, глядя на старину Гиля. Он стал задыхаться и страшно хрипеть. Начался ужаснейший кашель, который мешал ему двигаться, надрывая все его существо изнутри; словно парализованный, старик, скорчившись от боли, замер в углу комнаты тяжело дыша. Простояв минуты две в таком положении, он потихоньку стал распрямляться, было очевидным, что боль начала отступать. Его взгляд просветлел, а дыхание становилось ровнее и чище. Такие приступы случались с ним и раньше, когда он нервничал, но сегодня я почему-то особенно испугался за его здоровье. Кое-как добравшись до входной двери, трясущимися руками Гиль запер ее на ключ и два засова, что случалось крайне редко, эти засовы не использовались вот уже несколько лет. Ставнями закрыл все окна, а для пущей уверенности зашторил их так, что ни один луч солнца не мог проникнуть внутрь, не то, что глаз любопытного пса, пробегающего мимо. Он двигался словно пьяный, его то и дело шатало из стороны в сторону, не давали упасть лишь стены и мебель, находящиеся в ателье. Свалив пару стульев и опрокинув вешалку с готовыми работами, подойдя, наконец, к столу, где лежали образцы тканей и какие-то карандашные наброски, Гиль остановился и застонал так, словно все его нутро пробудилось самым мощным вулканом горя и скорби, слезы хлынули нескончаемой рекой по морщинистым небритым щекам старика. Захлебываясь собственными слезами, задыхаясь от собственной слабости, он упал на колени и стал ногтями скрести по полу, разрывая пальцы в кровь о деревянное полотно, словно дикий зверь, из последних сил пытающийся спасти себя от смерти. Выгнув спину, он сделал глубокий хриплый вдох и в одно мгновение, оцепенев, с грохотом повалился на бок.

В таком положении старик пролежал около часа, пока не очнулся от сильного стука в дверь и возмущенных голосов за стеной. Вероятно, это его клиенты были недовольны закрытой дверью. Около получаса продолжались яростные крики, стук и даже угрозы в адрес старика. Казалось, их возмущению не будет конца. Кто-то грозился даже вызвать полицию!

- Да подождите ж вы!! Главное - он живой!!! Живой!! Мой дорогой хозяин не бросил меня!! Как же я был зол и одновременно рад тем непрошенным гостям, что привели в чувства моего старину Гиля! Слава тебе, Всемогущий!! О, если бы я умел плакать, то наверняка разревелся бы как баба-плакальщица на похоронах, но с той лишь только разницей, что от счастья!

Немного придя в себя, старик приподнялся и сел. Оглядываясь по сторонам, время от времени он тряс головой, будто хотел избавиться от того кошмарного сна, что приснился ему час назад. Но, осознав, что все произошедшее было явью, что он теперь вынужден будет покинуть это помещение и быть может оставить свое дело навсегда, он поднялся на ноги, подошел ко мне, и с ненавистью, что читалась во всех частях его тела, закричал:

- Это все из-за тебя!! Слышишь? Это ты виноват!! Ты! Ты меня слышишь?! Да ты же не можешь слышать!! Кусок половой тряпки! Это ты виноват в глупых надеждах, что питали мое сердце все эти годы!! Ты был вечным воспоминанием, тянущим меня на дно!! Ты, ничтожное барахло, давно надо было выкинуть тебя на свалку, чтобы собаки разорвали тебя в клочья, чтобы ни один кусочек не смог мне потом напомнить, что ты существовал!! Да я прямо сейчас возьму, отнесу тебя во двор и сожгу! Да, прямо сейчас! Решено!

Он взял меня за шкирку и направился в сторону лестницы, ведущей во двор. Видно было, что мысли постоянно путались в его голове, непрерывно предлагая новые пути развития событий. И наконец, Гиль сдался! Швырнул меня на стул и шепотом, сквозь зубы произнес: - Все равно я не смогу этого сделать и ты это знаешь. Так пусть это сделает твой истинный хозяин, пусть тот, кому ты обязан своим существованием, решит каким будет исход.

Больше Гиль не проронил ни слова. Он судорожно начал что-то искать за шкафом. Из самого угла портной достал какой-то серый сверток. Он был настолько пыльным, что когда Гиль провел рукой, сверток тут же приобрел зеленый оттенок. Я его узнал - это был кусок той самой ткани, из которой очень давно было сшито платье для возлюбленной старика. Сначала кусок лежал на полке, на самом видном месте, так что Гиль по нескольку раз в день натыкался на него, и это, безусловно, было ему в радость. Но позже, старик нашел ему применение получше – он стал прятать туда свои сбережения.

Итак, достав деньги, отсчитав несколько купюр, Гиль положил их на стол, взял карандаш, листок бумаги и стал что-то писать. Исписав три чистых листа бумаги с обеих сторон, он принялся перечитывать. Словно вымеряя каждую строчку, каждую запятую и точку, въедался он в буквы письма. С жадностью дочитав до конца, кусая губы, еле сдерживая слезы, разорвал бумаги и бросил их под стол. Взял новый лист, наскоро написал несколько строк, забрал со стола ключи, и, положив сверток с остальными деньгами в карман, быстрыми шагами направился к выходу. Забыв выключить свет, или умышленно его не погасив, он вышел из ателье, запер ключом дверь, и теперь я только слышал, как удалялись его шаги.

- Иди, иди!! И не возвращайся! – крикнул я ему в след. И я имел на это полное право, ведь он меня очень сильно обидел, он чуть не превратил меня в пепел, он – мой хозяин, мой товарищ и друг! Но в то же время я понимал, что не могу на него долго злиться, ведь я очень любил старика, и это чувство было гораздо сильнее обиды, поэтому сделав над собой усилие, спрятав свою гордость в карман - я стал просто ждать его возвращения. Но ждать было невмоготу, ведь мне от каждого шороха на улице казалось, что я слышу его шаги, что вот сейчас щелкнет замок, и я вновь увижу дорого старину Гиля. Но этого не произошло. Ни через час, ни через два, ни через четыре.. Настала ночь, а я все еще ждал.

Надеясь на возвращение друга, мне в голову то и дело лез вопрос о несправедливости отношения к моей персоне, и я начал вспоминать все детали сегодняшнего дня, начал строчку за строчкой наметывать реакции старика на происходящие события, и я вдруг прозрел! Я понял!! Понял абсолютно все!! Это оказалось настолько просто, что я и представить себе не мог. Теперь я знал больше, чем это было положено рядовому сюртуку, вроде меня.

Ночь прошла на удивление очень быстро. Я и заметить не успел, как солнце взошло над крышами домов, и вновь начался световой день. Не мог я этого заметить, поскольку у меня всю ночь горел свет, а солнце ко мне не попадало из-за вчерашних баррикад старика. До меня доносились лишь голоса людей, спешащих на работу, лай собак и ругань продавцов из магазина напротив. До конца осознать, что на дворе уже утро, мне помогли шаги, что быстро и очень уверенно приближались к ателье. Ну, наконец-то одумался!! Я знал, что не сможет он взять и в один миг оставить все, с чем была связанна его жизнь последние тридцать четыре года, да, именно столько существует наша мастерская, которой я обязан всем. Вот шаги достигли двери и остановились. Звона ключей, доставаемых из кармана, я не слышал, наверно Гиль замешкался от нахлынувшего на него чувства стыда за вчерашнюю выходку. Я его прекрасно понимал, ведь такое учудить, а потом вернуться дорогого стоит. Но так как я его простил, то был очень рад скорому возвращению домой. Раздался замочный щелчок, но не двери, а сумки и зашелестела стопка каких-то бумаг. Ну, Гиль, ты ко мне с рукописным прощением пожаловал, что ж молодец, ну заходи уже быстрее! Вдруг, повернулась дверная ручка, слышен был толчок и глухой удар плечом в дверь. Дверь не поддалась. Ну конечно, она же была закрыта на ключ, наверно старик забыл, что запер ее. Действия повторялись снова и снова, ручка ходила вправо и влево, плечо уже наверняка было вывихнуто от такого напора, но все безрезультатно. Тут начался непрерывный стук. Он становился все громче и навязчивей.

- Ээээй, есть тут кто? А ну открывайте! Время-то уже 9:15, уже пятнадцать минут как вы должны работать!! – раздался раздраженный голос за дверью. - Господин Гиль, я знаю, что Вы там!! Открывайте, говорят Вам!! А не то, мне придется применить силу!

- Что, левое плечо вышло из строя, хочешь показать, на что способно правое, хехе? – не выдержал я.

- Молчите?! Ну, знаете, это уже слишком!! Я вам не мальчик, что бы стоять под дверью и выпрашивать впустить меня. Это в Ваших же интересах по-мирному уладить все вопросы с месье Жераром Фрагонаром, чтобы не было потом проблем ни у Вас, ни…..- сделав паузу – у меня – почти умоляющим тоном произнес неизвестный.

- Аааа. Так это наверно тот самый бухгалтер, которого грозился прислать гнездоносец. Пришел вымогать деньги со старика. Хороши же нынче бухгалтеры, суровы, только вот слабы в плечах стали. Эту дверь с петель снять любому школьнику по силам. Но нет, финансовый страж такими делами не занимается, во-первых, потому что просто не додумается до такого, а во-вторых, потому как сил хватает только перекладывать стопки денег с одного стола на другой. Не приспособлен нынче финансист к жизни мирской, слишком уж много здесь соображать приходится.

- Ладно, не хотите по-хорошему, значит, будете разговаривать с самим месье Жераром!! – прокричал монетоприемник и почти бегом побежал прочь от двери.

И тут я понял, что все мои надежды оказались тщетны, ведь это был вовсе не Гиль. Он не вернулся. Он ушел, не оставив ни единого шанса что-то исправить. Ушел, не забрав ничего и в тоже время, отняв все, что было. Одним действием, а точнее его отсутствием, он сумел разрушить все. А было ли это все, если в один миг его не стало?! Ммм?....Вот вы, люди, уходите, оставляя, как вы выражаетесь, ВСЕ! А другому, быть может, и не надо этого ВСЕГО без Вас!! Быть может, это ВСЕ только и было ему в радость, когда рядом были Вы, когда наполняли это ВСЕ собой! Задумайтесь, зачастую, оставляя кому-то после себя ВСЕ, вы оставляете - НИЧЕГО, без которого он проживет, а вот без вас не сможет!

Не успел я закончить свою мысль, как опять услышал приближающиеся голоса:

- Ну, вот мсье Жерар, Вы видите, дверь заперта изнутри. Старик либо не хочет признаваться, что он там, либо его там и вовсе нет!

- Да вы прям детектив, месье Дюпон! Прямо зрите в корень!! Прямо сама проницательность!! Талант!!

- Ну что Вы…! – раскраснелся бухгалтер. – А вообще, знаете, мне мама всегда говорила, что я очень одаренный молодой человек. Вы и, правда, думаете, что я мог бы служить в полиции?

- Ну, насчет молодого я бы поспорил, а вот насчет ударенного это она в точку!! Ахахах!! – пошутил сам с собою Жерар. – Так вы утверждаете, что его там нет?

- Да нет, говорю Вам! Он, скорее всего, сбежал от нас, не захотев уплатить положенного! А я Вам еще вчера говорил, что надо было сразу же вечером к нему и наведаться, чтобы чего не вышло…

- Замолчите, Луи. И никогда не выдумывайте того, чего нет. Ибо однажды, произнеся какую-нибудь небылицу вслух, можно схлопотать по физиономии и не заметить, как кто-то сбежит, не захотев отвечать за содеянное.

- Но я же не сказал ничего такого…

- Нет. Сейчас вы не схлопотали ничего такого. А сказали вы много чего ненужного. Ну что ж посмотрим, зачем же, как Вы утверждаете, скрывается от нас этот старик? Гхм-гхм.. Господин Гиль, доброе утро! – постучавшись, произнес чиновник. - Это Жерар Фрагонар, новый владелец этого здания, я вчера к Вам заходил, и мы договаривались сегодня о встрече. (Настала тихая пауза, Жерар задумался). Может у Вас что-нибудь случилось? Может я смогу чем-то помочь? Вы же порядочный человек и я в этом ни сколько не сомневаюсь! (пауза нарастала) Ну что ж, Вы сами вынуждаете меня пойти на крайние меры. Видит Бог, я этого не хотел.

Вдруг дверь заскрипела, петли стали расшатываться и одна за другой начали отходить от двери. Прошло буквально несколько секунд, и придавленный дверью гнездоносец, оказался лежать на земле.

- Что Вы смотрите, Луи? Помогите же мне, наконец! Никакого от Вас толку!

- Но я…я .. конечно, сейчас помогу. Пока Луи нарезал круги вокруг придавленного, соображая с какой же стороны лучше ухватиться за эту самую дверь, Фрагонар сам сдвинул ее в сторону и, вылезая, начал страшно ругаться на «бесполезного безрукого червя, существование которого ограничивается лишь счетом и перекладыванием бумажек с места на место, что под силу любому школьнику…»

- Хм.. прям в точку! Дай пять, гнездоносец! – оживился я. Но когда они заглянули в ателье, я увидел, что сегодня его величественное гнездо было разрушено дверью. А знаете, в растрепанном виде он мне нравился гораздо больше. Забавная из них получилась парочка, скажу я вам: добротный, холеный, с невозмутимым видом коренастый Жерар и длинный, тощенький, с большим носом и с вечно бегающими глазами, бухгалтер.

Словно коты, идущие на запах сметаны, они с любопытной осторожностью оглядели все ателье, и, убедившись, что здесь никого нет, зашли внутрь.

Долго бродили они, разинув рты, трогая своими грязными руками полотна ожидающих тканей. Молча лазили в шкафы и что-то выискивали на полках, но кроме иголок, ниток, линеек и прочих инструментов для шитья, обнаружить им ничего не удалось.

Тут Луи проявил верх своей проницательности и каким-то чудом оказался около стола.

- Смотрите, мсье Фрагонар, тут какие-то деньги и записка.

- Боги сжалились над Вами, мой милый друг – Вы еще не совсем потеряны для общества!! Слава Небесному!! – Поднял голову Жерар и перекрестился 3 раза.

- Ну, перестаньте уже, я же могу и обидеться – надул губы Дюпон.

- Вы посмотрите, какой ферзь!! Я хвалю его, молюсь богам, что они так благодушны, а он еще и обижаться вздумал. – возмутился Фрагонар.

- Я просто хотел сказать, что я слишком чувствительный. Вы не могли бы не подстегивать меня при каждом удобном случае?

- Да брось, старина, - похлопав по плечу бухгалтера с добродушной улыбкой, заявил новый владелец. Вероятно, добродушие проявлялось у него каждый раз, когда речь заходила о деньгах. Тут же взяв записку в руки, Жерар начал читать:


Мсье Жерару Фрагонару –
 
новому владельцу моего несуществующего более ателье.
 
На столе я оставил деньги. Как Вы и просили: за аренду помещения текущего месяца – за август и последующего за ним - сентября месяца. Надеюсь, Ваш бухгалтер будет удовлетворен.
 
П.С. Ваше пальто давно готово. Оно ждет Вас на спинке стула.

С уважением, Гиль.

- Какое пальто? Я же у него ничего не шил, наверно ошибся, чудак.

- Ну, вот же на спинке стула весит какое-то пальто. Наверно, его и имел ввиду старик.

- Вот это, что ли? – Подойдя к стулу, Жерар взял меня в руки. Прокрутив несколько раз со всех сторон, оглянулся по сторонам, словно ища другое пальто, но не найдя нужного, бросил меня обратно на стул. Его щеки загорелись ярко бордовым цветом, он стал кричать так, что его слюни обливали меня и бедолагу Луи с ног до головы. - Вот чертов старик, он еще смеет насмехаться надо мной!! Паршивое отродье!! Я ж тебя из-под земли достану!! Кем ты себя возомнил?! Дай только найду тебя! Подвальная крыса!!

- Не смей так выражаться о господине Гиле! – не выдержал я.

Жерар опешил, кинул взгляд на бухгалтера: - Что ты сейчас сказал?! – в одно мгновение, стерев все рамки официальных обращений, взвыл Фрагонар.

Луи вытаращил глаза – Кто я?

- Ну-ка повтори, что ты сейчас сказал!! – взяв за грудки бухгалтера, произнес Фрагонар.

- Да я стоял молча, месье, честное слово!! Я стоял и молчал. Может Вам п..пп…показалось? - Дюпон закрыл глаза от ужаса, в предвкушении реакции взбесившегося Жерара и словно на распев тоненьким-претоненьким голоском произнес: Может это был старик? – и уже в полный голос завопил: Господин Гиль, Вы здесь?

- Конечно здесь, Луи, ты что ж глаза дома забыл?! – начал издеваться Жерар. – Вот же он сидит… Вот смотри!

Фрагонар со злостью начал напяливать меня на свое взмокшее необъятное тело. Клетки, что были на моих рукавах стали превращаться в овалы, а швы затрещали на все ателье.

- Ты что же делаешь? Куда ты лезешь? Сейчас ведь порвешь, морда твоя чиновничья!! – взбесился я.

- Ну, это уже слишком!! Я стерпел первую твою выходку, но эту я тебе не прощу! – и его кулак полетел ровно между глаз нашего перепуганного бухгалтера.

Каким чудом ему удалось увернуться от удара, известно лишь одному Всевышнему! Вероятно, не раз Луи был в подобных ситуациях, поскольку реакция на летящий кулак у него была отменная. Здесь началось самое интересное: Дюпон выдумал бегать от Жерара вокруг стола, периодически, то залезая наверх, то пролезая под ним. Таким образом, мастерски увертывался он от лап чиновника, как ему казалось. На деле же он просто быстрее выдохся из-за своих маневров. И встреча с крепкими объятьями Фрагонара стала неизбежной!!

- Ну, Луи, до сегодняшнего дня ты видел этот мир совсем другими глазами и совершенно в другом цвете – в прямом смысле этого слова!! – задыхаясь, и от дикой одышки, громко хрюкая, произнес чиновник, занося во второй раз свой огроменный кулак на бухгалтера.

Тут мое сердце не выдержало!! Я стал всеми своим силами оттаскивать его руку в другую сторону, благо, я все еще находился на нем.

Жерар не понимая, почему его рука не слушается, а лезет совершенно в противоположную сторону, с еще большим азартом стал тянуть ее к лицу Луи.

– Оставь ты его в покое!! Нашел с кем справиться!! – не выдержал я.

Он отбросил Дюпона в сторону и оглянулся. Никого не было. Но он же отчетливо слышал голос. И слышал его не однократно. Луи же утверждает, что все это время молчит и звука не произносит. Но кто-то же это делает, черт побери!?

- Ты сейчас опять ничего не слышал? – с выпученными глазами поинтересовался Фрагонар.

- Н…..нн …нет – с боязнью ответил Дюпон. – Может Вы переутомились, ведь Вы столько времени проводите за работой, Вам необходимо просто отдохнуть!

- Да, пожалуй! Пожалуй, ты прав! Это первая здравая мысль, которой я наверно последую.

- Последуй, последуй!! Может еще одумаешься, не устраивать здесь очередной пункт займа и выдачи денег?!

- Да кто это?

- Это я – твоя совесть, Жерар!

- Кто?!

- Да, да! Давай отправляй этого бедолагу домой, все равно от него никакого толку. Мне надо с тобой поговорить. Давай, давай, чего уставился на него? Он все равно ничего не слышит, что я тебе говорю.

Ой, а ведь правда, Жерар же меня может слышать!! Ведь это первый человек, который отчетливо понимает, что я ему говорю! В этой суматохе, я даже не успел оценить произошедшее!! Ведь это то, чего я много лет ждал от Гиля!! Ведь, рассказывая мне истории из своей жизни, старик ни разу не слышал, что я ему отвечал. И он никогда не знал, что я думаю о том или ином вопросе, клиенте или заказе, выполненном портным, а так как я очень люблю поговорить, то мне этого не хватало вдвойне.

- Ну что, Жерар, почему Луи еще здесь?! – повелительным тоном спросил я. Сам от себя не ожидая, я вошел в роль начальника. Вот как чиновники влияют на мою тонкую, ранимую душу.

- Иди Луи домой! На сегодня ты свободен..– словно загипнотизированный, произнес Фрагонар. Видно было, что он давно не был в шкуре подчиненного. Но это пойдет ему только на пользу.

- Спасибо, конечно, но я не могу Вас оставить в таком состоянии – пролепетал Луи.

- Я сказал: ты свободен! Это значит, я не хочу тебя больше здесь видеть – настойчиво произнес Жерар.

- Я понял.. Большее спасибо! Так значит, Вам точно не нужна моя помощь?

- Уйди!!

- Хорошо-хорошо – бормоча, начал подниматься и отряхиваться Дюпон и направился на выход.

Оставшись один на один со мной, Жерар убедился, что у входа никого нет и никто вроде Дюпона не станет подслушивать его разговор с совестью. А чтобы уж точно все осталось втайне, он поставил дверь на место и запер ее на щеколду.

- Да сними ты уже это пальто! Тебе не кажется, что оно слишком тебя ущемляет? - вновь произнес я, голосом начальника.

Сняв с большим трудом, но очень аккуратно, он повесил меня перед собой на спинку стула. Сам же достал из-под стола табурет и сел напротив.

- Нет, это сумасшествие!! Я сошел с ума! Правильно говорит Луи, мне просто надо немного отдохнуть. – начал Жерар.

- Сначала верни, все как было, а потом хоть на край света!

- Ахахахахах - истерически залился Фрагонар. – Мне какой-то потрепанный сюртук указывает что делать!! Кто-нибудь послушал бы – не поверил! Да я и сам не верю! Постой! Так это ты со мной разговариваешь?! Ахахаха – может мне сразу идти в больницу для умалишенных?!

- Если ты не успокоишься, то так и придется поступить!

- Фуух… - глубоко вдохнул и выдохнул Жерар. - Давай по порядку: Ты и правда разговариваешь?

- А ты разве меня слышишь не по правде?

- Ахахахах!! Допустим я немного не в себе. Но я же отчетливо слышу, как ты ко мне обращаешься. Как? Почему ты разговариваешь?

- Странные вы, люди, честное слово. А почему ты разговариваешь?

- Я разговариваю, потому что у меня есть рот и язык! А у тебя их нет!

- Неужели вы серьезно думаете, что для того, что бы разговаривать, нужен только рот и язык?! Я тебе отвечу – нет!

- А что же еще?

- Не еще, а первым делом! – обиделся я.

- Ну хорошо, что же по-твоему нужно первым делом?

- Так ничего и не приходит в голову?

Чиновник с абсолютно отупевшим взглядом, мотает головой.

- Душа, друг мой! Первым делом для того, чтобы быть услышанным нужна душа! И открою тебе большой секрет, для того чтобы слышать, тоже нужна душа! Но у тебя с ней похоже не срослось!!

- Это еще почему? – теперь обиделся Фрагонар.

- Да потому! Вот что ты вчера натворил?

- Ничего… - с недоумением ответил Жерар.

- А я тебе говорю, натворил! Ты взял и выгнал на улицу старика, которому жизни-то может осталось увидеть всего несколько лет, у которого весь смысл существования есть его работа!! Его, спешу заметить, любимая работа, что в наше время большая редкость! А ты вот берешь и в один момент, из-за получения лишней копейки, выбрасываешь его в пустоту. Просто как слепого щенка взял и выставил за дверь, дав под зад пинок и посмеявшись в след!! Скажи, твоя работа приносит тебе что-нибудь кроме усталости и денег?

- Хммм… - крепко задумался Жерар… - ну моя работа напрямую связана с людьми. Многие обращаются ко мне с какими-то просьбами, а я пытаюсь, по мере своих возможностей их решить.

- В том-то и дело, что пытаешься, но не решаешь! Вот приходит к тебе человек, просит помощи, ты делаешь сочувствующее лицо, говоришь, что это, очень важный вопрос, делаешь какие-то пометки у себя в блокноте, берешь контакты обратившегося, даешь ему надежду, даже убеждаешь, что обязательно с ним свяжешься, и если дело для тебя никакой выгоды не имеет, закрываешь блокнот и ВСЕ!

- Что ВСЕ?

- ВСЕ!! Далее ты живешь своей жизнью: идешь на обед, наедаешься от пуза, так, что тяжело встать из-за стола, возвращаешься на работу, ищешь новые пути получения доходов, затем собираешься домой, одеваешься, выключаешь свет, закрываешь ключом дверь, приходишь домой, заваливаешься на диван и так изо дня в день!

- Еще я два раза в неделю хожу в ресторан…- оправдываясь, начал вспоминать Жерар.

- Ах, ну конечно, все что не было доедено в обед, ты отшлифовываешь после работы! – разозлился я.

Жерар, сидя на табурете, чуть не полетел с него. Он был настолько потрясен услышанным, ведь он никогда не задумывался над своим образом жизни, он никогда не думал о том, что можно жить как-то по-другому. И уж тем более никто в жизни даже и думать не мог, чтобы заикнуться о чем-то подобном в его адрес. И это было огромнейшим ударом по его самолюбию. Он замолчал. Но вдруг опомнившись, вновь включился в разговор:

- Слушай, вот только не надо меня учить! Было бы кого слушать! И без тебя хватает! Скажи мне лучше, если я тебя сейчас могу слышать, то почему я раньше не слышал ни одну из своих вещей?

- Не знаю…, наверно, потому что не хотел…, а может быть потому, что вещи были не твоими?

- То есть как это «не моими»? – совсем ничего не понимая, спросил чиновник.

- То есть, сделаны они были на конвейере, и таких как у тебя вещей, выпускалось сотнями в день. Понимаешь?

- А ты?

- А я был сшит в одном экземпляре и с большой любовью.

- Ну да, ну да, заливай!

- Не хочешь, не верь – твое право! Расскажи мне лучше о своей семье!

- Зачем тебе знать про мою семью?

- Ну, про тебя-то я уже все понял, а теперь мне стало интересно послушать, как ты таким вырос.

- Видишь, ты про меня хоть что-то знаешь, а я про тебя ничего! Давай-ка послушаем твою историю!? – решил перевести разговор на меня Жерар.

Я понял, что передо мной сидит абсолютно одинокий человек. Пусть он занимает высокую должность, и всегда находится в центре внимания, но в действительности ему просто-напросто не с кем поговорить. Поговорить по душам, на какие-то темы, которые ему очень дороги, но делить их со своим окружением он не готов. Я знал, что чуть потянув за ниточку, он сам выйдет на разговор, который так мне был нужен!

- Уговорил! – весело подхватил я – Я тебе обязательно все про себя расскажу, но только после того, как ты мне скажешь, как зовут твою мать?

- Это тебе зачем?

- Я же тебя попросил…

- Ну, если тебе это что-то даст, ее зовут Софи Фрагонар..

- Ммм… Я все думаю, какая странная у вас фамилия… Откуда вы ее взяли только?

- По-моему ничего странного, фамилия как фамилия! Это фамилия моего отца Андрэ Фрагонара.

- О, кажется, я что-то слышал про него. Хотя может он просто приходил к нам в ателье что-то шить, и его имя отпечаталось в моей памяти?!

- Нет, этого не могло бы произойти по той самой причине, что он еще до моего рождения был убит в уличной потасовке на набережной Сены. Его убили и выбросили в реку, а так как течение быстрое, то и тело его найдено не было.

- И что же он делал, как ты говоришь в уличной потасовке?

- Так в том-то и дело, что ничего. Он проходил мимо, а кто-то, заметив постороннего, решил избавиться от свидетеля, видно в той драке решались какие-то очень важные вопросы.

- Как интересно.

- Интересного мало. По-моему, это слишком трагично, что бы быть интересным.

- А кто тебе это все рассказал? Хотя, я наверно сам угадаю, это, конечно же тебе поведала твоя матушка!

- Ну да, а кто, по-твоему, мне должен был рассказать об отце, которого я никогда не видел?

- И что же у нее не осталось ни одной фотографии или портрета месье Фрагонара?

- Представляешь, ничего не уцелело в пожаре.

- В каком еще пожаре?

- Буквально через несколько недель после гибели моего отца, у нас в доме произошел страшнейший пожар, после которого не осталось ровным счетом ничего. Нам потом пришлось переехать на другой конец Парижа и начинать все с начала.

- Хм… Не легко наверно пришлось твоей матери?

- Очень! Но мир не без добрых людей, и месье Жак Фрагонар, нам очень помог в тот нелегкий период. Я ему очень признателен и по сей день.

- А кто этот Жак Фрагонар?

- Мой отчим, муж моей матери, и, кстати, однофамилец отца.

- Это все очень трогательно, и мне вас очень жаль, правда. Но теперь я расскажу тебе свою версию…

- Какую версию?

- Правдивую..!

- Ты на что намекаешь? Что ты хочешь этим сказать? – стал раздражаться Жерар.

- Оставь свои чиновничьи замашки и просто послушай!

Он утих.

- Итак, Андрэ Фрагонар – твой отец, был подающим большие надежды молодым портным. В свои двадцать лет он имел такой успех, о котором не могут мечтать порой и сороколетние кутюрье! Он служил помощником у одного самого известного модельера Парижа. На тот момент, это было ателье, куда день и ночь мечтали попасть толпы людей. Все известнейшие персоны Парижа были в списках его клиентов. Среди таких клиентов и была семья Софи Бенуа - твоей матери.

С первого взгляда Софи приглянулась Андрэ и, как оказалось позже, это было взаимно. Одним словом, зачастила Софи в ателье. По Парижу поползли разные слухи, знаешь, как это бывает, когда семья находится у всех на виду. Ее отец стал что-то подозревать. Когда же его опасения подтвердились, он был категорически против ее прогулок, ведь у него, твоего деда, был негласный договор о женитьбе своей дочери и сына своего давнего приятеля. Сына звали как раз-таки Жак Фрагонар. Да, и совпадение фамилий было совершенно не случайным, ведь Жак и Андрэ Фрагонар являлись дальними родственниками, сейчас концов уже не найти, но родство было однозначным. Улавливаешь нить?! Но в тот момент твоего отца и мать уже ничто не могло остановить, никакие запреты. Даже наоборот, тайность встреч придавали их отношениям еще больше страсти. Но вот, в один из холодных августовских дней, Софи пришла в ателье в последний раз. Родные узнали, что она беременна, естественно, отцом был нежеланный Андрэ. Представляешь, какой резонанс внесла бы эта новость в общество власть имущих?! Родителями было строго настрого запрещено ей видеться с твоим отцом. Но они все же пустили слух о якобы готовящейся свадьбе. А буквально через неделю, из тайных источников Андрэ узнает о том злополучном договоре, из которого следует, что Софи должна будет выйти замуж за сына председателя правительства Франции, Жака Фрагонара! Твой отец и так все это время был словно на иголках, из-за невозможности видеть возлюбленную, один раз даже пытался покончить с жизнью, благо его вовремя остановили, а эта новость сломала его окончательно. Но теперь он задумал мстить. И он далеко бы пошел, если бы не та драка, про которую ты упоминал. Драка, что произошла на набережной, была инсценирована. Надо было убрать молодого портного, чтобы не было препятствий. Поэтому, проходя мимо той потасовки, где его давным-давно поджидали, он был тяжело избит и сброшен в речку. Когда его скидывали под мост, дилетанты, а наемными были простые бродяги, не учли одного, что в том месте, под водой были огромные плиты. Андрэ чудом зацепился за такую плиту и всю ночь пролежал в воде, но голова его находилась на поверхности. На утро его нашел бездомный, вытащил, выходил. Твой отец, был слишком умен, чтобы оставаться в Париже, чуть окрепнув, он перебрался в одну из провинций Франции. Сменил имя, и устроился работать в одну из почтовых фирм, стал грузить и разгружать телеги с письмами. Потом узнал про историю о пожаре и про то, как героически Жак оказывал всякую помощь тебе и твоей матери. Но и пожар был спланирован. А все для того, чтобы отвести ненужные разговоры о странной гибели твоего отца, сделать Софи жертвой сложившихся обстоятельств, а Жака - героем. Ведь толпе всегда нужны новости, им все равно какие, лишь бы новые, яркие и про известных им людей. А все из-за этого негласного договора! Ведь договор на заключение брака никто не отменял, союз получался уж очень выгодным для твоих дедов. Не знаю уж, каким образом они уговорили Жака ввязаться в эту авантюру, ведь воспитывать ребенка своего пусть и не родного брата, предварительно «убрав» второго, это должно было дорого обойтись твоим родственникам. Но как бы там ни было, Жак женился на твоей матери и усыновил тебя.

Итак, проработав около десяти лет на почте, Андрэ начинал сдаваться. Ведь его руки и тело просили совершенно другой работы, его призванием было шить, его смыслом жизни было моделировать, создавать, творить. И тут, когда прошло столько времени, когда вся история с Софи поутихла, он вновь решается перебраться в Париж. Заработав денег, немного изменив внешность, взяв, как я уже говорил, другое имя, он арендует помещение, закупает все необходимое и начинает все заново. На тот момент он уже упустил многое, но качество его работ оставалось, как и прежде, высоким. Он слишком хотел увидеть тебя, хотел, чтобы ты знал всю правду, ту, которую тебе никто кроме него рассказать не сможет!

И вот, однажды, он увидел тебя издалека, проходящего с матерью под руку, заливающегося смехом. Это был конец августа, кажется. И у него сразу же возникла мысль сшить тебе самое модное в то время пальто. Он где-то достал дорогущий материал, на глаз сделал выкройку, сшил. Но, так и не решившись тебе его передать, он оставил пальто у себя. Да-а…, столько пережить и не решиться сделать всего один шаг….!

И тут я замолчал, я больше не мог говорить от нахлынувшего чувства какой-то глупой вины и жалости, да и в общем-то я сказал все, что хотел.

Выслушав рассказ очень внимательно и тихо, Жерар сделался белее белого. В его голове сейчас что-то происходило, что-то, что доступно ему одному. Что-то, что выходило за рамки его разума, что он не мог осознать и не мог принять вот так, сразу.

– Но, ты, кажется, так и не сказал, как же зовут моего отца теперь и где он сейчас!!?

- Одному Богу известно, где он сейчас, а зовут его Гиль Кауфман – владелец несуществующего более ателье и автор сюртука, что висит перед тобой.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...