«Агата» идёт ко дну

Аннотация (возможен спойлер):

Когда-то Агата Блэквуд любила море, и у неё был старший брат. Когда-то она хотела стать магом-целителем и спасать людские жизни. Но сделка, заключенная братом с ужасной Вдовой-из-Бездны, грозит освободить морских монстров. И теперь, чтобы спасти мир людей, Агате нужно научиться убивать.

[свернуть]

 

От моря несло гнилью и кровью, на пирсе бесновалась толпа: ещё одно море – потное, возбуждённое, ликующее... Вторя людям, кричали горластые чайки; ветер, несущий смрад, сдувал траурную вуаль с белого, точно камея, лица.

...А по трапу весело шагали они.

Бледные малютки, чьи щёки объели рыбы. Дамы с костяными парасолями в руках. Безглазые грузчики с оторванными челюстями...

Пальцы Агаты крепче стиснули поручень. Казалось, пепельная вязь под левой перчаткой раскалилась добела. Ещё сильнее впилась в молочную кожу.

«Успокойся. Тише, девочка!»

Голос Пыльной Энни ввинтился в уши. Привёл в чувство, заставив пошире раскрыть глаза.

Никаких живых мертвецов. Никакой гнили и крови. Почудилось.

«Нет».

Агата ссутулилась, глядя на чужое веселье.

«Они ведь всё равно умрут. Да?»

– Ма-ам, а кто это? – послышался звонкий голосок. – Почему в чёрном?

Девушка обернулась, прошуршав платьем. Пухлый сорванец в матросском костюмчике смотрел на неё во все глаза. Разве что рот не раззявил.

– Не пялься на леди! Она горюет! Пойдём, Сэмми, пойдём!

Еле слышно вздохнув, Агата повернулась обратно к берегу. Подняла вуаль и вновь посмотрела на пирс.

– Агата! Счастливого плаванья! – крикнул кто-то, и в воздух взлетели шляпки и кепи. – Счастливо-о-о!

В глазах защипало.

«Нельзя раскисать. Нельзя!»

Пальцы коснулись броши над сердцем. Там, под стеклом, на кружке чёрного, как антрацит, бархата, лежал светлый локон. Траурное украшение.

«Ради него. Нельзя!»

– Счастливо, Агата-а-а!

И снова дрожь, снова треклятая влага в глазах. Ведь это не ей кричат, а пароходу. Пускай и названному в честь неё – Агаты Блэквуд, сестры почившего Мэттью... наследника судоходной компании.

Что ж. Лайнер «Агата» отправился в своё первое плаванье. Двести семьдесят метров в длину, чудо инженерной мысли! Новенький от кормы до носа, пахнущий краской и морёным дубом салонов, семью сменами блюд в первом классе, углём в чистых котельных, а ещё...

Агата до крови закусила губу.

А ещё – не знающий, что это его первое и последнее плаванье.

«Прощай, Великая Бреттония, – тоскливо подумала Агата, когда лайнер отчалил. – Прощай навсегда».

«Долго будешь страдать? – тут же проскрипела Пыльная Энни в мозгу. – Про тренировки помним? Я кого учила?»

Агата на секунду зажмурилась.

«Господи...»

Сглотнув, Агата посмотрела влево. Посмотрела вправо. Приметила толстяка на шезлонге. Багроволицый, усатый, командует стюарду: то мне, это принеси, да не забудь...

Агата чуть прикрыла глаза, и аура толстяка вспыхнула зелёно-красным. Вот уязвимости: хилая печёнка, больное сердце, аппендикс в зоне риска. В пальцах Агаты проснулся знакомый зуд: исправить, исцелить, дотянуться...

«Тренироваться будем? А, милочка?» – прошипела Энни, и на левой руке, до запястья объятой колдовским кружевом, точно лопнул нарыв.

Сжав челюсти, Агата решилась.

«Исцелять сложно. Убивать – легко. Слушай Пыльную Энни...»

Мысль-вспышка. Протянута невидимая рука. И толстяк... Хрюкнув, мужчина свалился с шезлонга и стал задыхаться.

– Папа! Папа, что с тобой?! – морской воздух прорезал вопль.

Агата дрогнула, заметив бегущую девочку. Светлые косички, выпученные глаза, а на лице...

***

...Слёз был целый океан. Агата думала, они никогда не кончатся. Они лились и лились, и лишь крепкая рука Мэттью – такого смелого, сильного! – спасала её в этом кошмаре.

«Теперь он – и мама, и папа», – думала двенадцатилетняя Агата, уже плохо различая гробы, стоя на кладбище рядом с чужими, размытыми фигурами шесть лет назад. Что-то гнусавил священник, утирались платочками дамы. Пахло сырой землёй и розами.

«Теперь он за двоих...»

Словно услышав эти мысли, брат покрепче притиснул её к себе и поцеловал в макушку.

– Всё будет хорошо, Пушинка... Обещаю.

Всё и правда стало хорошо. Брат легко справлялся с обязанностями старшего и лихо вел бизнес, не забывая о сестрёнке. Он любил свою работу. Именно благодаря ему Агата знала, что такое «воронье гнездо», такелаж и леера, знала, в сколько узлов мог развивать скорость каждый лайнер «Блэквуд и Лавлейс»...

А ещё давно знала, что свяжет судьбу со спасением людей. Ведь у Агаты был дар. Секрет, который хранился в семье.

Давным-давно бреттонцы умели колдовать. Были среди них и злые, и хорошие... как и в Гэллии. Когда-то, объявив войну стране презираемых «сыроедов», бреттонцы чуть не уничтожили оба государства. Заключённый мир изменил многое, но не всё: народы смешались в единой Великой Бреттонии, но нет-нет да враждовали на уровне соседей. Колдовство уменьшалось, переходило в байки и книжки... Исчезло. Вроде бы навсегда.

Но однажды проснулось в маленькой Агате.

Подбежав к маме, что мучилась от мигрени, она вдруг замерла – и коснулась её пальцем. И боль испарилась.

«Я вижу огоньки! Огонёчки вокруг тебя! Красные – это плохо. Я захотела, чтоб они исчезли!» – объяснила тогда кроха Агата.

И были семейные собрания, советы. Уйма прочитанных книг. Наморщенные лбы и обеспокоенные взгляды.

Дар целителя. Спустя столько лет?.. Нет, это не нужно оглашать...

...Зато использовать – нужно.

Агата всегда хотела спасать. Теперь путь в медицину был ей обеспечен.

По мере роста, рос и её дар. Она всё больше могла его контролировать, научилась лечить на расстоянии – тайно, без прикосновений – и зачастую помогала не только своим, но и чужим, прохожим. Училась по книгам, задолго готовясь к медицинской Академии...

Однако чем хуже, чем запущенней была болезнь – тем больше требовалось от неё сил. Тем дольше было потом её восстановление.

А иногда и силы не помогали.

Как с родителями. Как с Мэттью.

И кто бы знал, что та...

***

...Старуха-нянька – тучная, но бодрая, как юница, – едва не сбила Агату с ног. Подхватив зарёванную девочку на руки, запричитала и заохала. Жена толстяка, мама, уже хлопотала над бледным мужем вместе со стюардом и судовым врачом, что по счастливой случайности проходил рядом.

«Жив. Не убила», – подумала Агата со смесью радости и огорчения.

Ведь всё равно придётся убить. Не этого, так другого...

Содрогнувшись, Агата развернулась и пошла прочь, в каюту. Пальцы дрожали, дрожали и губы. Ноги подгибались на ходу.

Агата не видела детей, игравших кто с волчком, кто – с мячиком. Почти не слышала людской говор.

«Терпи. Скоро всё это кончится. Тер...»

Что-то попало под ногу, и Агата, споткнувшись, полетела на палубу.

«Мяч!» – ещё мелькнуло в мыслях. Но Агата не успела ни вскрикнуть, ни испугаться: пахну́ло цитрусами, сверкнули перед лицом голубые, впрозелень, глаза, и в следующее мгновение Агата поняла, что её держат в объятьях. Крепко, но без лишней грубости.

Впрочем, руки на талии в секунду исчезли.

– М'ойле, вы в порядке?

Гэллиец, поняла Агата. Только гэллиец мог так безбожно, на свой манер, коверкать старомодное обращение – «моя леди».

– В... всё хорошо, благодарю вас, – ответила Агата, запнувшись.

– Вы так бледны... – нахмурился мужчина, разглядывая её лицо. Вот посмотрел на взбитую над лбом светлую чёлку, приметил траур, остановил взгляд на броши с локоном мертвеца...

– М'ойле Блэквуд? Агата? – спросил он, заставив её оцепенеть.

– Откуда вы...

– Знавал вашего брата. А вы очень похожи на него. Это несказанная утрата, м'ойле. Увы, не успел на похороны. Прошу принять мои соболезнования.

– Спасибо, но кто...

Гэллиец улыбнулся, показав ровные белые зубы. Отступил на шаг и отвесил Агате поклон.

– Венсан Ларозьер. К вашим услугам.

«Ларозьер!»

Конечно же, она слышала о нём. Как не знать о Ларозьере, главном конструкторе «Агаты»?! Знаменитый мастер из гэлльского Паризи, тот самый, которого так хвалил брат, странно посматривая на неё! Тот, с кем зачем-то обещал её познакомить!

Выглядел он чудно́: ни тебе костюма, ни пальто. Простецкие штаны на подтяжках и несвежая рубаха, руки, испачканные углём...

– Думала, вы гораздо старше, – невольно вырвалось у Агаты.

«Господи, что я несу!»

– Простите, я... – поспешно начала она.

Однако гэллиец, похоже, не обиделся, что создателя лайнера посчитали сосунком.

– Что вы! И прошу извинить мой внешний вид. К кочегарам заглянул, помочь надо было, – обезоруживающе улыбнулся он.

Посмотрел на румянец, украсивший её бледные щёки, и вдруг предложил прогуляться:

– Сочту за честь показать вам всё. Идём?

Агата сглотнула... и согласилась.

Вскоре они уже беседовали, как давние друзья. Венсан обладал тем же даром рассказывать о строении пароходов, что и Мэттью: просто, доступно и интересно. Матросы и стюарды, встречаясь на пути, кивали ему, а порой и останавливались, чтобы с уважением пожать руку.

Агата умело поддерживала беседу, незаметно отвлекаясь от своих горестей, и украдкой посматривала на ауру гэллийца: изумрудно-зелёная, она воплощала собой идеальное здоровье. Редкое, ценное, манящее...

«А ведь придётся и его...» – ошпарила внезапная мысль, и Агата побелела, вспомнив.

– М'ойле! Вам нехорошо?

– Нет-нет, – бледно улыбнулась Агата, встав у поручней на носу. Голос предательски дрогнул. – Просто...

– Просто море, – тихо договорил за неё Венсан. – Да? Вам больно смотреть на него. Ведь оно забрало брата.

Встав рядом, гэллиец замолчал.

– У вас... У вас оно тоже кого-то забрало? – несмело спросила Агата.

– Да. Родителей, – просто ответил он. – Помните историю с «Голиафом»?

Агата кивнула. Апрельский ужас многолетней давности. Непотопляемый по рекламе, а на деле такой уязвимый «Голиаф»... Недостатки конструкции, авария, нехватка шлюпок... крохи спасшихся.

– Я пошёл в судостроители, чтобы такого не повторилось, – негромко, но твёрдо сказал Венсан, смотря вдаль, провожая взглядом чаек. – Я хотел делать непотопляемые, вечные корабли. Вот так, м'ойле Агата.

Галлиец повернулся к ней. Свет заходящего солнца окрасил его карминово-красным.

– А что делаете здесь вы?

Агата сжала кулаки. И хрипловато ответила:

– Выполняю обещание, данное брату. Он хотел, чтобы я путешествовала на «Агате». Потому что...

***

...Он любил море. И считал себя везучим. Именно поэтому Мэттью отправился в ту парусную регату.

Прощаясь с сестрой, он весело хохотал, обещая привезти ей трофей. И она тоже хохотала: больно уж смех заразительный...

Но смех обернулся слезами, когда Агате сообщили о шторме и пропавших участниках.

Дни шли за днями, поиски за поисками. Спасатели прятали глаза. Ждала, ядовитым пауком таилась чёрная вуаль в ящике дамского столика.

Он вернулся через неделю: худой, не похожий на себя... постаревший. Единственный, кто выжил.

Мэттью выбросило на берег у Кэллдонии – подобрали рыбаки. С тех пор он охладел к морю. Перестал смеяться, будто нацепив на лицо восковую маску. Окно в кабинете, с видом на водную гладь, отныне было наглухо закрыто шторами.

Бледный, измождённый, Мэттью почти перестал улыбаться сестре. Аура его то зеленела, то краснела. Агата, пытаясь помочь близкому, направляла силу на исцеление, но...

Но с каждым днём помогать брату удавалось всё хуже. Всё сложнее. В конце концов он сам запретил ей тратить силу.

Мрачный, небритый, Мэттью проводил всё больше времени вне дома. Читая газеты, застывал, стоило увидеть страшный заголовок: новая трагедия, новое пропавшее, а затем обнаруженное у берега судно. Точнее, останки его. И жертвы, жертвы, жертвы... Единицы выживших, масса пропавших тел, никаких сигналов бедствия. По всему миру.

В то время морские беды сыпались, как из рога изобилия. Мэттью всё больше мрачнел, злился непонятно на что. Агата боялась: его и за него. И тоже ярилась, не получая отдачи от дара. Сидела в комнате, сжимая хлипкие кулаки на коленях. И беспомощно смотрела на...

***

...Отражение в зеркале было блёклым, как призрак. Худенькая фигурка, похожая на шахматную королеву. А в руке – кинжал. Искривлённый клинок-полумесяц.

Ночь. Одна в богатой каюте. Первый, самый лучший класс. А где-то, дальше по коридору, спит красавец Венсан...

«Хватит! Забудь о нём!»

Агата сглотнула желчь, подступившую к горлу. Покрепче перехватила рукоять.

Сможет ли, сумеет ли? После всего этого?

«Так тебе и надо. Убийца!» – прогремела совесть.

«Милочка, а если подумать? – хихикнула старая Энни. – Разве надо тебе помирать, а? Я ж талдычила тебе, курья твоя башка! Ну?»

Агата разлепила пересохшие губы.

– Пыльная Энни проклянёт за пенни... Боже...

«Поздненько о Господе вспомнила!»

И правда поздненько.

Хотелось броситься на широкую кровать и зарыдать.

Нет. Нельзя.

Вдох-выдох-вдох. Агата вытянула руку. Помедлила... Направила под рёбра кинжал.

«Это просто. Ты всё сумеешь».

Но в глазах копились чёртовы слёзы, поджилки тряслись. Не хотелось умирать.

И убивать не хотелось.

...Но надо.

«Всё. Заканчивай репетицию».

Агата опустила кинжал на стол и медленно открыла саквояж. Оно, конечно же, осталось на месте. Куда денется?

«Дождалась, гадина?» – с бессильной злостью подумала Агата.

Чёрное нечто шевельнулось в банке. Выпустило в воду сотню тонких, проволочных щупалец. Брезгливо морщась, Агата поставила банку на пол и – раз, два, десять, давай! – сняла с неё крышку.

...Тварь выскочила из воды пулей. Шлёпнулась на ковёр, свернулась в кружок –чёрную, пиратскую метку... И быстрее мысли исчезла. Только что была здесь – и уже нет. Лишь тонкая тень метнулась по дереву стен.

Агата бессильно сползла на пол. Скоро мерзкое существо опутает незримой сетью весь пароход. Проникнет в рулевую рубку, тронет штанину рулевого, первого помощника, капитана... набравшись сил, подчинит себе... Агата будто воочию видела это. Знала, как поступит тварь, ведущая их прямиком в Бездну.

К своей матери.

«Господи...»

«Говорят, добро всегда побеждает зло, – проскрипела Пыльная Энни на ухо. – Так и не ясно, кто кого побеждает».

Агата сжалась в комок.

«А я скажу тебе, милочка. Зло может победить лишь зло... Только большее, более хитрое!»

– Только большее, – прошептала Агата и всё-таки заплакала.

В сердце нестерпимо кололо. Словно туда уже вонзился...

***

...Кинжал блестел от крови. Кривой, зазубренный, он темнел в луже, рядом с которой валялась старуха: мешок тряпья и костей.

Агата вскрикнула, войдя в переулок, и быстрей кинулась на колени. «Помочь-помочь-помочь», – застучало в голове.

Аура была едва видимой, слабенькой. Сплошь бледно-рубиновое свечение. Однако минута, вторая, выступивший на лбу пот – и рана у шеи стала затягиваться. Ещё бы чуть-чуть, и Агата не успела. Но вот дрогнули ресницы, пришлёпнув, раскрылись губы...

– М-милочка? Ты кто?

Агата подняла старушку и, подставив плечо, довела, куда попросили: до её дома – хлипкой конуры, с чахлым садом, заросшим тёрном и бузиной. Покряхтев, спасённая достала ключ из складок пыльного платья и протянула его Агате.

– Открой, милочка. Входи. Выпей кофейку с Энни. А уж я тебя отблагодарю...

Агата не успела спросить, кто пытался убить несчастную. Не успела даже вскрикнуть. Первой зайдя в дом – вот несусветная глупость! – она почти сразу остановилась. Свечи под стеклом плафонов зажглись сами, без единого прикосновения.

Агата посмотрела на черепа, что украшали полки. На связки сушёных грибов и кореньев под потолком. На склянки, полные... гранатового сока?..

Внутри похолодело. Сзади хихикнула старуха.

– Добро пожаловать к Пыльной Энни! Значит, целитель, да? А я вот наоборот!

Агата стремительно обернулась, чтобы увидеть, как старуха засучивает рукава. А там, на дряблой коже...

Серые знаки, пепельные кружева. Признак тёмных магов бреттонцев. Тех самых, из древних книжек.

Ужаснувшись, Агата метнулась обратно к двери. Распахнула её и бросилась...

***

...Бежать было некуда. Она давно всё решила.

Вздохнув, Агата отложила вилку и прислушалась. Аппетита нет, зато слух отменный: пожилая чета за соседним столиком обсуждает вчерашнюю смерть стюарда. И компания рядом с ними. И парочка официантов. Почти все.

Кровоизлияние в мозг? В таком возрасте? Мало отдыхал? Ну-ну...

Агата прикрыла глаза. Вчера на левой руке появился новый пепельный завиток. Скоро, очень скоро «кружево» перейдёт на предплечье, плечо, ключицу... Подберётся к сердцу.

«Забудь. Хоть на минуту!»

Агата попыталась отвлечься едой. А здесь было, чем отвлечься. Ресторан первого класса сулил невероятные радости для гурманов: тут вам и сливочный крем-суп, и запечённые голуби с трюфелями... и сорбеты, и персики в ликёрном желе...

Агата пробовала по капельке, как птичка. Всё, кроме рыбы и морских гадов.

Забить желудок едой, занять мысли думами о ней – что угодно, только бы не вспоминать об убитых, о тех, кто ещё станет ими...

...И своей смерти.

– Перемена блюд! Чего изволите, леди? – спросил румяный официант, неслышно возникнув рядом.

Агата заставила себя улыбнуться. Однако знакомый голос отвлёк, и взгляд её метнулся к дверям. Там, перехваченный двумя джентльменами, стоял Венсан. Но до чего же он изменился! Блестят гладкие, больше не буйно кудрявые волосы, темнеет бархатный костюм, белеет накрахмаленная сорочка. А уж плечи, талия...

«Прекрати пялиться!» – сердито одёрнула себя Агата.

Официант заметил её взгляд.

– О, мсье Ларозьер пришёл!

– Вы уже знакомы?

– Конечно! Знаете, леди, – выкладывая блюда, официант наклонился ниже и тихо, доверительно сказал: – в жизни не знал таких мастеров. Какие каюты для экипажа спроектировал – блеск! В котельных помогал, вчера вместо больного Гудвина, вперёдсмотрящего, дежурил...

Агата промолчала. Взгляд снова обратился к конструктору.

– Славный он парень. Хоть и гэллиец, – усмехнулся официант, забирая грязные тарелки.

«Да. Славный...» – грустно подумала Агата – и наткнулась на внимательный взгляд.

Моргнуть, уставиться в тарелку с подсохшим желе...

Стук каблуков. Запах апельсинов.

– М'ойле Агата! Позвольте к вам присоединиться?

Чего стоит сказать «нет»? Ведь нельзя, нельзя к нему привязываться... ни к кому на лайнере нельзя, ведь она...

– Конечно, – прошелестели предатели-губы.

Венсан просиял.

А потом Агата и правда забыла про всё на свете. Тонкие, загорелые пальцы мяли, расщепляя, круассан. Подхватывали жёлтые ломтики с сырной тарелки. Речь лилась, журчала ручьём. Было спокойно и хорошо. Казалось, с Венсаном можно говорить обо всём на свете. Вечно. Всегда. И...

– Дьявол! – выругался джентльмен за соседним столом. Пузатый стакан опрокинулся, щедро плеснув на скатерть...

***

...Бренди. Этот запах заполнял комнату, смешиваясь с ароматом давно не мытого тела.

Стоя на пороге, Агата поверить не могла, что там, в кресле у погасшего камина, дёргается её пьяный в стельку брат. И ругается, как никогда в жизни.

– Ч-чёртова с-сука... Клятая вд-дова!.. Ш-штоб т-ты...

– Мэттью! – не выдержав, ахнула Агата.

Брат осёкся, содрогнувшись всем телом. Повернул голову с мутно-красными глазами, попытался встать, но вместо этого выпал из кресла на ковёр.

– П-пушинка, – прохрипел он, когда Агата, бросившись к нему, присела рядом. – Пушинка м-моя... Я не хочу у-убивать!

Агата с ужасом увидела в глазах смельчака Мэттью слёзы. Но ужас этот стал куда больше, когда в не застёгнутой, распахнутой рубашке, она увидела на его груди бурые отметины, похожие на китовых вшей.

– Мэттью!..

Аура брата, не проверяемая уже неделю, стала чёрно-багряной в районе сердца.

– Мэттью, что с тобой?!

Наплевав на обещание, Агата призвала исцеляющий дар. Но потная рука вдруг сомкнулась на запястье так, что кости хрустнули.

– Пуш-шинка, не надо... Я п-пр-роклят! Я уб-бийца!..

– Мэттью, милый, да что... – пролепетала Агата. Краснота ауры не уменьшалась, жуткие пятна не проходили.

Брат пьяно засмеялся и, отцепив руку, откатился в угол.

– Вдова-из-Бездны н-никогда не отпус-стит меня, – прохрипел он, выдирая из ковра ворсинки. – Он-на...

Бледнея, Агата слушала речь, похожую на бред. Как Мэттью после шторма очнулся в открытом море среди обломков, как нашёл на одном флягу с жалким запасом воды... Как плыл по течению неведомо куда неведомо сколько... Пока однажды, прямо под ним, среди подводных гор и холмов, до адовых толщей Земли не простёрлась глубокая бездна. Как, умирая от жажды, Мэттью сходил с ума, пока не явилась Она.

– Он-на с-спросила: «Хочешь ж-жить?» И я ответил: «Д-да!» Я не з-знал, не знал, на что иду, Аг-гата!..

Чувствуя, что она сама скоро сойдёт с ума, Агата слушала про сделку брата с морской нечистью. Как она вживила в него создание, которое надо было отнести на корабль, чтобы тот приплыл к Бездне; напряглась и призвала волну, что донесла его обломок до берега...

Брат думал, Вдове хватит одного судна. Брат ошибался.

– Я с-сопротивляюсь, как могу. Н-но они сильнее. Сильнее! И... Мне с-снятся мертвецы, Аг-гата!.. М-младенцы, объеденные рыбами! Безглазые д-девушки! К-катастрофы!

Все те пароходы, что потерпели крушения, были жертвами Вдовы.

Его жертвами.

– Она жрёт и ж-жрёт, питая своих мелких тварей... Б-брюхатая с-сука, полная икры... Пробужд-дается всё чаще, но не может заманивать ед-ду сама... п-пока не может... ей н-надо всё на б-блюдечке... Нужен я... есть и д-другие, выж-жившие, как я, они тоже разносят... я в-видел... Н-но...

Агата молчала. Не верила.

– Вдова н-набирает силу, а к-когда наберёт...

Мэттью завыл. Вдова-из-Бездны обещала вернуться за ним. Убить, если перестанет выполнять его волю.

– Я б-больше не могу, Пушинка... Н-не могу! – прорыдал брат.

Присев рядом, Агата молча заключила его в объятья. Мысли путались. Что делать, она не знала.

Но сначала надо было дожить до утра.

...Да только следующим утром Мэттью не стал с ней разговаривать. Ушёл из дома ещё до того, как она проснулась.

Он не вернулся ни на второй, ни на третий день. На четвёртый же к берегу прибило одну-единственную дощечку с названием китобойного судна. Именно на нём, как выяснилось, брат отправился в неизвестном направлении, отвалив немаленькую сумму.

Труп Мэттью, объеденный акулами, выбросило на берег у дома. Словно в насмешку. Больше тел не нашли.

А после похорон в гости к Агате явилась...

***

...Она отвела взгляд.

– М'ойле Агата? Почему вы меня избегаете?

«Ох, Венсан...»

Другой день, иное время. Но та же лазурь с изумрудными искрами в глазах.

– Я... вам противен? Потому что гэллиец?..

– Нет! – воскликнула Агата. И уже тише добавила: – Нет, дело совсем не в этом. Просто иногда... вы напоминаете мне брата. И мне тяжело смотреть на вас...

Это было ложью наполовину. Агате и правда приходилось несладко. Совесть грызла её, словно собака – сочную кость. Старалась, пытаясь добраться до самого мозга.

Тьма, что струилась по жилам лайнера, была невидима для людей. Гадина со дна Бездны хорошо в нём укоренилась. Скоро, очень скоро экипаж судна начнёт вести его не туда. Вовсе не в Новый Йорк, как обещалось.

– Что ж... М'ойле Агата. Могу ли я пригласить вас на танец? Всего на один?

Гранд-салон был полон летающих по паркету пар, играла живая музыка. Руки Агаты, в отличие от других дам, скрывали длинные шёлковые перчатки, плечи и грудь – закрытое до шеи платье.

– Можно, Венсан...

Агата кружилась, стараясь не смотреть на партнёра. От рук на талии шёл приятный жар. Но сердце болело, мелькала чужая аура. В голове шёл отсчёт: один, два...

За последние дни Агата забрала жизни пяти людей. Пассажиров и персонала. Кто-то, старый, тихо умер во сне, кто-то свалился за борт, кто-то скончался от удара... Паники не было. Ещё рано паниковать.

– Этот лайнер прекрасен, – грустно сказала Агата, выйдя на палубу из салона. Вокруг, куда ни глянь, простирались ночь и безбрежное море.

– Да. Но вы прекрасней его, – сказал Венсан.

Слишком близко, слишком не вовремя, ведь она себе обещала...

Шагнув вперёд, гэллиец молча поцеловал ей руку. А на фоне луны вдруг мелькнула...

***

«....Чайка?» – подумала Агата, стоя на берегу. Пальцы дрожали, а шляпка, терзаемая ветром, рвалась в полёт.

«Нет. Какие чайки в полночь?»

Агата вздохнула. Что она делает здесь? Теперь? Неужели поверила пьяному брату? Зачем стоит на том месте, куда беспощадное море вынесло его останки?..

Может, он просто сошёл с ума?

«Я просто скучаю. Я так по тебе скучаю...»

Агата сморгнула слёзы, по воде прошла рябь. Серебряные блёстки, отражение луны, лунная дорожка... Агата вытерла нос платком.

«Иди домой. Его больше нет. И нет никакой Вдо...»

Щупальце выстрелило из воды быстрее мысли. Обвило ногу. Потащило в глубину.

Вместо вопля – пузыри. Вместо воздуха – вода. В рот, уши, ноздри...

Агата шла на дно. Вокруг чернота. Словно разбился о скалы нефтяной танкер. И вдруг...

Задыхаясь, Агата вынырнула у буйков. Забила по воде руками.

– Агата. Сестра, – прошептал кто-то и засмеялся.

Она не успела испугаться. Нечто вновь дёрнуло вниз, окуная с головой; воду наполнило мерцание.

И Агата увидела Вдову-из-Бездны.

...Лицо её, объеденное рыбами, было лицом утопленника. Безволосую голову украшали коралловые рожки, оканчивалась щупальцем каждая рука... Но не это, не акульи зубы в улыбке, не ноги в налипших камнях и раковинах, было самым ужасным. Вуаль – тонкая, зелёно-чёрная вуаль из нитей медуз – расходилась на талии, обнажая раздутое чрево. Бледное, полупрозрачное... полное подвижной, с кулак, икры. Тварей.

«Мэттью не отработал свой долг, – сказала Вдова и улыбнулась акульей улыбкой. – Хотел убить меня – меня! – гарпуном! Глупый-глупый Мэттью... Теперь ты за него. Сестра...»

Всё это длилось какое-то мгновение. Следом хлестнула волна, вынесла Агату на берег, точно лёгкую куклу.

Кашляя, исторгая воду, она приподнялась на мокром песке. И лишь тогда увидела, что в ладонь вцепилась чёрная, как мазут, метка. Тварь из Бездны.

Она не пропала, сколько Агата не била о песок рукой. Сколько не трясла её, не умоляла. Она отцепилась только дома. Заползла в кресло, где так любил сидеть брат...

Агата схватила кочергу и со всей силы ударила гадину. Ещё раз. Ещё.

Бесполезно.

«Ты не можешь убить нас. Ты вернёшь долг, – без сомнений прошептала Вдова в голове. – Даю тебе неделю».

– Нет! Я не хочу убивать людей!..

«Ты подчинишься. Склонишься».

Шёпот со всех сторон, щупальца из стен. Галлюцинации? Тени?

Агата не выдержала: бросилась вон – из комнаты, дома, в ночь, ветер! Куда угодно, лишь бы забыть, лишь бы сохранить разум!

Она очнулась, упав. Вокруг неизвестные домишки, мерзкий запах. Фонарей нет.

Что-то шевельнулось в куче мусора у дороги, и в переулке дрогнули тени. Но прежде, чем Агата испугалась, рядом скрипуче вздохнули:

– Какими судьбами, милочка? Беда не приходит одна?

Агата подняла голову. Рядом стояла Пыльная...

***

...Энни заварила «кофеёк» и приказала:

– Рассказывай.

Идти Агате было некуда. И не к кому. А здесь... старуха с тёмным колдовством. Та самая, когда-то спасённая, так напугавшая... Но...

Не так напугавшая, как Вдова. Вдруг поможет?

Агата покусала губы. И, начав говорить, не выдержала: выложила Пыльной всё: и про свой дар, и про брата с погибшими суднами... и про Вдову.

– Плохо дело, – выслушав, скривилась Энни. Постучала сухим пальцем по черепу на столе. – Вдова, значит? Утопленница? Слыхала я про одну.

– Слыхали? – с надеждой вскинулась Агата.

Старуха пробурчала неразборчивое. Встряхнула одну склянку, выплеснула кровь на стол. Стала рисовать на засыхающей луже узоры.

– Кажется, давным-давно...

На столе проявлялись рисунки, в воздухе летал шёпот. Затаив дыхание, Агата слушала историю о несчастной любви: как однажды нищая бреттонка полюбила богатого гэллийца, наследника, и забеременела от него, как они плыли на корабле семьи, но на них вероломно напали младший брат с командой...

– Деньги. Наследство. И страсть. О, сколько убийств связано с этим! – усмехнулась Энни, слизнув с пальца свернувшуюся кровь. – Мои заказчики любят убийства. Кому кузена сглазить, кому партнёра проклясть... А кто-то, страхуясь, после заказа избавиться от меня хочет... Ох, не о том я. Слушай дальше...

Агата слушала, напряжённая как струна.

И муж, и жена, не успевшая разродиться, отправились на корм к рыбам. А дальше...

– Кто знает, какая тёмная тварь поймала её на глубине? Сколько она спала, а потом пробудилась?..

Агата представила малахитовую глубину. Как дрогнуло в мешке с камнем брюхатое тело. Сотню щупалец и глаз, что засветились во тьме.

– Говорят, сотни лет назад наши земли скрывали моря, – задумчиво протянула Энни. – Говорят, когда-то они могли сплетать свою суть с человеком. Растили простых людей, как на убой, и жрали, жрали, жрали... Побеждённые магами, они так и не умерли до конца. Лишь заснули. Да. Кто знает, кто подобрал утопшую в той Бездне? А теперь, набирая силы... если таких, как твой брат, станет больше... И больше жертв на павших суднах... Когда монстры Бездны напитаются и смогут всегда плавать свободно – вот тогда, милочка, нам всем ох как не поздоровится...

– Как её победить? Что мне делать? – вырвалось у Агаты. – Я не смогла исцелить брата... и уничтожить ту... И Мэттью... Мэттью не смог убить её гарпуном...

– Морских тварей можно победить только магией. Ни железом, ни огнём, ни серебром. В тебе есть мощь. Я чувствую, милочка. Но добрые не всегда побеждают злых, знаешь ли, – заметила Энни, блеснув глазами. – А вот зло...

Старуха откинулась на спинку стула и, прищурившись, посмотрела на Агату.

– Зло меньшее побеждается злом большим. Так всегда было и так всегда будет.

– Но при чём тут...

– А притом. Из целителя ты должна стать...

***

...Убийцей быть просто, говорила Энни. На это тратишь совсем не столько сил.

Да только оправдывает ли цель средства?

«Ты должна обмануть её. Обхитрить, – шептала Энни. – Ты можешь исцелять людей, а можешь и забирать их силы... Напитавшись жизнями, ты станешь столь тёмной, что сможешь одолеть Вдову! Она не сдюжит, если ты заберёшь весь корабль! Все жизни!»

Весь корабль. Самый большой лайнер. Та самая «Агата», названная в честь неё.

Агата желала спасать, а не убивать. Но что она сделает за неделю? Где найдёт магов? Что если она и Энни – единственные?..

Старуха не будет помогать ей на судне. Хорошо хоть, что учит.

«Но что если я не выдержу? Стану хуже Вдовы? Разрушив лайнер, алчно помчусь к суше?»

– Энни, я не хочу быть монстром... Мне нужно оружие, чтобы я...

Пыльная Энни аж споткнулась.

– Чего-о? Убить себя хочешь?!

Агата покрепче сжала кулаки.

– Да. Если, победив, я стану чудовищем.

Ведь ползло, ползло пепельное по руке, подбиралось к сердцу неизбежно...

Пыльная Энни пыталась отговорить. Потом, плюнув, дала-таки оружие: серебряный кинжал.

– Вот. Серебро может помочь. Ежели что... в сердце себе вонзи.

«Если стану монстром. Если... успею».

– Но не советую, милочка! Ты всё сможешь, останешься собой. Только – ха! – с чертовщинкой. Живи да радуйся. Как я живи!

Агата бродила по городу и убивала. Старую торговку, пьяного клерка в переулке... Однажды, вместе с Энни, зашла в особо опасный район и забрала до капли жизни пятерых, напавших на них бандитов... И всякий раз день Агаты заканчивался слезами. Росла вязь на левой руке.

Существо же каждое утро лежало у неё в ногах. Ждало, как верная собачонка. Отсчитывало время... Агата не подчинялась ему. Но не могла напитаться жизнями впрок.

Чтобы повергнуть Вдову, нужна была особая ловушка.

– Атакуй, когда увидишь её. Атакуй всё её логово в Бездне! – наставляла Энни. – Забрав кучу жизней разом, перед самой атакой, ты обратишь их в мощь, станешь в сто раз сильней!..

«Заберу невинные жизни. Разрушу лайнер...» – думала Агата, сжимая и разжимая...

***

...Кулаки ударили в дверь ночью. Забарабанили, будто случилось что-то ужасное.

– Агата! М'ойле Агата!

«Венсан», – сердце дало перебой. Одетая, не спящая Агата поправила ножны со кинжалом на запястье.

– Откройте, прошу вас! Беда!

Судно внезапно вздрогнуло, как от подводного толчка.

«Вот и началось...»

Открыв дверь, Агата увидела бледного как смерть гэллийца.

– М'ойле! Наш капитан, офицеры... Они с ума сошли!..

Глотая слова, то и дело переходя на стремительный гэлльский, Венсан начал рассказывать, но Агата уже всё поняла. Кто-то из матросов обнаружил, что они плывут не туда. Более того, всё больше увеличивают скорость.

– По звёздам... секстант... Дали команду кочегарам... Никого не слушаются... заперлись в рубке... Побежали ко мне, но... и в воде... Вы должны знать, вы должны быть готовы...

«Бездна близко», – поняла Агата.

Что-то ударило в правый борт, и Венсан подавился словами.

«Вдова».

– М'ойле Агата...

«Я иду к тебе».

И не успел Венсан раскрыть рот, как она, рывком затащив его в каюту, сама шагнула за порог.

– Агата!..

Но ключ уже провернулся в замке.

– Агата, что... – ударили в дверь кулаки.

Агата бросила на пол перчатки и пошла по коридору. Лампы дрожали, по стенам змеились тени. Тварь выросла и явила себя всем.

– Что происходит? Что за удар? Вы слы...

Они не завершали фразы. Все, кто выглядывал из дверей кают по коридору, падали замертво, когда Агата проходила мимо. Кожа на её руке горела, словно от свежей наколки.

Ещё удар. Крики на палубе.

Покрепче стиснуть зубы.

Агата вышла на воздух и увидела мерцание в ночи. Всюду, куда не кинь взор, в воде плескались мерзкие твари. Зубы, острые плавники... Щупальца.

Матрос, пробежавший мимо, не успел добежать до лестницы. Внизу, в районе котельных, что-то взорвалось. Свет мигнул и стал гаснуть.

Агата шла на самый нос, на ходу забирая жизни. Вопли пассажиров, плеск морских гадов, шёпот волн... Нет. Вдовий шёпот.

Она ещё не знает. Ещё не понимает.

Будто гигантские когти чиркнули по левому борту. Свет погас, палуба зашаталась, нос начал клониться вперёд. Крики, крики кругом...

Агата встала и широко-широко раскинула руки. Она изменила решение. Она заберёт не всех. Хватит и половины. Они ещё успеют выжить. Спустят шлюпки! Главное...

Незримые жизни втягивались в неё. Люди падали: в коридорах, каютах, на палубе. И, когда пепельные знаки достигли сердца, Агата открыла глаза.

Вдова-из-Бездны, сияя зелёным, поднялась из моря. Гигантская. Ужасная.

Вот увидела трупы. Увидела Агату.

– Что ты натворила?! – прогремела Вдова, занося щупальце.

Растянув губы, Агата воздела руки над головой.

Взрыв. Красное сияние из ладоней. Огненная молния, вырвавшись на свободу, копьём ударила Вдову в самый живот – и улетела в Бездну, прошив насквозь.

Воздух заполнил вой. Агата же засмеялась. Повернувшись на каблуках, больше не видя созданий, что корчились в агонии, умирая в воде, она вдруг увидела кудрявого, бегущего к ней парня.

– Агата!

Нехорошая улыбка тронула губы.

– М'ойле Агата!

Он ринулся вперёд, сбивая с ног, спасая её от щупальца падающего монстра. Но монстр, коим стала Агата, не перестал улыбаться.

– М'ойле, мы тонем! Шлюпка! Чудови...

Он задохнулся. Манящее, изумрудное сияние, аура жизни стала гаснуть на глазах.

– М'ойле...

Растянуть удовольствие. Потихоньку-понемножку...

– Аг-га...

Что-то блеснуло на досках. Что-то, что отцепилось при падении. И серые глаза вдруг расширились.

Прядь волос. Локон, будто из золота.

Брошь. Мэттью. Брат. Агата.

«Меня зовут Агата... Блэквуд».

Аура Венсана угасала, лайнер, наполняясь водой, шёл ко дну. Ещё живые кричали. Бегал персонал, освобождённый от чужого влияния.

«Зло меньшее победить большим».

«Я не хочу быть монстром».

«Я не хочу быть монстром!»

«Я хочу спасать

Пальцы выдернули кинжал из ножен. Вонзили в грудь.

И Агата пошла ко дну.

Глубже. Глубже. Пока не...

***

...Умерла. Она ведь умерла, да?

Ведь слишком хорошо, слишком радостно-лазурно над головой небо. Слишком белы крикливые чайки. А вдобавок...

– Ох и напугали вы меня, м'ойле Агата.

«Венсан?..»

– Ну и ночка, я вам скажу.

«Венсан!..»

Задохнувшись, Агата села и обнаружила себя в лодке. Рядом, заполненная людьми, качается ещё одна. А вон и другая. И там. И подальше...

Агата заморгала. Увидела бинты на своём теле. Чистую, без отметин, руку.

«Я промахнулась. Не задела сердце. Но...»

Десять, двадцать, тридцать... Люди на обломках, на выбитых дверях, в лодках... Гораздо больше живых, чем могло быть. Гораздо!

Чуть позже Венсан рассказал о том, как тут же нырнул за ней в воду. Как люди, что бессильно валялись на палубе, вдруг ожили и подняли головы. Как самоотверженно боролся экипаж, как тонул их верный лайнер, пока не исчез в воронке...

Погибшие были. Но и живые – тоже.

– Вы спасли нас, м'ойле Агата, – улыбнулся Венсан.

– Нет. Я...

– Я всё видел. Спасли.

«Я хотела спасать. И спасла», – отрешённо поняла Агата.

Да. Ведь она целитель. Она больше не будет убивать. Никогда. И всё же...

«Ты никогда не будешь прежней», – с горечью поняла Агата, вспомнив все смерти.

На горизонте появилась белая точка. Вот стала больше, приблизилась ещё... Лайнер?

– А вот и подмога! – радостно воскликнул Венсан и, вскочив, замахал: – Хэй, мы здесь!..

Агата смотрела на него, смаргивая слёзы. Она сделала, что хотела. Всё получилось. Теперь всё будет хорошо. Она вновь будет исцелять!

Всё будет хорошо.

А вокруг искрилось спокойное и безбрежное...

...Море.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 19. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...