Воспоминание, написанное сепией

Аннотация (возможен спойлер):

Вся жизнь молодого художника-граффитиста – пустые ожидания и разбитые надежды. Лишь мечта найти однажды своих родителей отвлекает от проблем.

Сегодня до захода солнца эта мечта сбудется. Но парню нужно написать картину, и кажется, что в его жизни не было ничего невозможнее.

[свернуть]

 

Горячий кофе обжёг пищевод, и Денис проснулся.

Правильнее будет сказать, что он и до этого бодрствовал – физически – уже несколько минут, но осознал себя проснувшимся только сейчас. Почувствовав ноги, руки, голову, кружку в руках и тяжесть в голове, Денис отложил кофе и взял телефон.

«Наташа: На пары придёшь?», – высветилось на экране уведомлений.

Не ответив, Денис откинулся на спинку стула и закрыл глаза. На парах он не показывался уже два месяца. И раньше гулял подолгу, но после недельки-другой всё же брал себя в руки и возвращался в привычный ритм – лекции, семинары, сессии…

Этой же весной Денис совсем расслабился и в итоге встал перед выбором из двух зол: либо продолжать прогуливать, что грозило катастрофой в преддверии сессии, либо всё-таки наконец доехать до института и начать расправляться с многочисленными хвостами, которые будут отрастать быстрее, чем головы у лернейской гидры.

Но больше всего пугало Дениса то, что придётся говорить с Наташей. Всё это время он игнорировал её сообщения и звонки, а она продолжала писать и звонить, звонить и писать… Нет, к этому разговору Денис пока не готов.

Допив кофе, он поднялся и пошёл в коридор. Квартиру снимал, и это было ещё одной головной болью – либо с утра до ночи торчать на учёбе, либо пахать, чтобы были деньги на жилплощадь. Которая не понадобится, если он вылетит с учёбы, ведь тогда его заберут в армию. Вот такой вот замкнутый круг.

Уже натягивая джинсы, Денис понял, что и сегодня тетради с лекциями, чехол для подрамника, кисти – останутся пылиться дома, а с собой он возьмёт спортивную сумку и деньги. Купит баллончики с аэрозольной краской, и ещё одну ночь проведёт у городских стен.

На улице позвонил Сева.

– Ты в почту вообще заходишь? – вместо приветствия начал он.

– Я только проснулся, – ответил Денис и поморщился. Глаза заболели от солнца: ну почему оно такое яркое?

– Короче, есть новый заказ. Солидная фирма. Скинул тебе все материалы – реально обалдеешь, какие люди и какие деньги! Так что не подведи. Первые эскизы нужны уже завтра.

Открыв почту, Денис почувствовал, как просыпается окончательно. Всё просто отлично. Он получит хорошие деньги, а потом возьмётся за учёбу. Да, точно. Тогда – уже наверняка. Обязательно.

Кто-то врезался в плечо.

– Смотри, куда прёшь! – Денис обернулся и увидел необъятно толстую женщину в ядовито-розовой кофточке в белый горошек. – Уткнутся в свои телефоны и не видят ни хрена!

Денис опомнился и собрался уже выключить мобильник, как почта обновилась. Пришло ещё одно письмо.

«glebov_art@oblitea.ru: Отдаю в дар аэрозольную краску. Самовывоз! Улица 50 лет Октября, напротив магазина «Всё для шитья».

Денис зацокал языком. Кажется, это совсем недалеко, можно дойти пешком. Хотя… странно. Обычно такие объявления шлют не на почту, а выкладывают на всяких там сайтах или – кто подревнее – печатают в газетах. Да и с чего вдруг кому-то отдавать в дар аэрозольную краску? Понятно, книги там старые, или детские игрушки, но краску?

И всё же, почему бы и нет? Это ведь всё-таки в дар. Он ничего не потеряет. А если повезёт, то выйдет очень хорошо сэкономить. Да, стоит рискнуть.

Денис кивнул сам себе и повернул в сторону улицы 50 лет Октября.

* * *

По нужному адресу не было ничего, кроме одинокого гаража на пустыре. Денис даже перечитал письмо: может, ошибся и свернул не туда – нет, всё так, это то самое место. Козырёк с нитками и жизнерадостной надписью «Всё для шитья» – аккурат напротив.

Денис уже решил уйти, когда дверь гаража со скрежетом поднялась и на улицу вышел чудно́го вида дед в шерстяной шубе не по погоде. Лицом – один в один герой портрета «Старый рыбак» Чонтвари. Того самого, где, если прислонить зеркало, увидишь, что одна половина лица у рыбака – Бога, а другая – дьявола.

Мельком взглянув на Дениса из-под седых бровей, старик буркнул:

– Что стоишь, проходи. – И направился обратно в гараж.

– А… Вы – Глебов? – на всякий случай уточнил Денис.

– Да, – отозвался скрипучий голос.

Денис осторожно прошёл следом в «ракушку». Старая, ржавая «копейка», куча инструментов и две картонные коробки в углу. Вроде бы ничего сверхъестественного.

– Там, – показал на коробки старик. – Забирай.

– Что? – не понял Денис. – Всё?

– Всё, всё. Платить не нужно. Это твоё.

– Нет, ну это как-то… Я всё-таки заплачу.

Дедок, не расслышав, прошёл к верстаку и устало плюхнулся на складной стул. Денис собирался уже повторить свои слова, как старик заговорил:

– Денис Краснов. Воспитывался в детдоме, своих родителей никогда не знал. Учишься в институте книжной графики, подрабатываешь в рекламном агентстве. По ночам рисуешь граффити. Все сюжеты – детство, счастливая семья и прочее в том же духе.

Договорив, старик вынул из кармана сигареты и закурил.

– Откуда… – начал Денис, но тут же сообразил. – Вы следили за мной. Зачем?

– Я не слежу за тобой, – сказал старик. – Мне это не нужно. Зато я тот, кто может тебе помочь.

Тяжело поднявшись со стула, старик прошёл к коробкам и достал несколько баллончиков (странные, даже без фирменных этикеток). Небрежно набросав прямо под ногами рисунок бабочки, он прокричал:

– Либерме́сте!

В то же мгновение изображение ожило. Затрепетали узорчатые крылья, бабочка поднялась в воздух и выпорхнула на улицу.

На месте рисунка не осталось ни пятнышка.

Денис разинул рот и сел на капот «копейки».

– Неважно, – заговорил старик, – будут ли твои родители на рисунке похожи на настоящих, главное – само чувство. Тебе нужно будет просто сказать: «Либерместе». Вот так. И всё получится. Но ты должен успеть сегодня до захода солнца.

Прежде чем Денис ответил, стены гаража вокруг него начали становиться прозрачными, пока не исчезли совсем. Потеряв опору, Денис рухнул на землю.

Поднявшись, он огляделся. Как будто ничего и не было. Ни гаража, ни машины, ни старика в шубе. Остался лишь голый пустырь.

И баллончики с аэрозольной краской.

* * *

Если бы не эти баллончики, Денис бы решил, что тронулся рассудком от рваного сна. Но они всё так же лежали в картонных коробках на свежей, зелёной траве. Если здесь только что стоял гараж – откуда могла взяться трава?

Денис помотал головой и огляделся. В дверях магазина «Всё для шитья» показалась плосколицая продавщица с сигаретой в одной руке и телефоном-«лопатой» в другой. Денис рискнул подойти к ней.

– Скажите, а вот здесь был гараж…

– Где? – захлопала женщина ресницами.

– Ну, напротив вашего магазина. На пустыре.

Продавщица окинула взглядом пустырь и снова уткнулась в телефон.

– Молодой человек, вы что-то путаете. Нет тут никакого гаража и не было никогда.

– Может, раньше был? – неуверенно пробормотал Денис.

– Я здесь пять лет работаю.

Денис вздохнул и вернулся к тому месту, где только что были «копейка», старик в шубе и гараж. Слишком много вопросов…

Откуда старик знает о нём всё? Как ему удалось сотворить всё это? Кто он такой? Почему именно Денис?

И самое главное – неужели Денис и правда сможет найти своих родителей с помощью этой краски?

Нет.

Он даже замотал головой и улыбнулся. После чего развернулся и уверенно пошёл к дому. Всё ясно. У него от ночного рисования поехала крыша. Ну вот, и проблема легко решилась. Нужно отдохнуть, и как раз освободится достаточно времени и на работу, и на учёбу.

Но старик прав. Денис действительно, как ни пытался, не узнал ничего о своих родителях. Хотя и бабки-воспитательницы в детдоме, и приёмный отец-адвокат – все прекрасно знали правду. Но молчали, пока Денис не устал спрашивать. И после этого он начал рисовать. Почти всегда он писал один и тот же загородный дом, где жил маленький мальчик с мамой и папой. В саду рос высокий дуб, на котором покачивались качели.

«Хватит, – вздохнув, решил Денис. – Я очень хочу их вернуть. Но не могу. Потому что они не такие, какими я себе их представляю, иначе они бы меня не бросили. А раз бросили, то и искать их мне не нужно».

Кивнув сам себе, он ускорил шаг и чуть не наступил на бабочку. От удивления Денис замер с занесённой в воздухе ногой.

Бабочка невозмутимо сидела на асфальте, расправив узорчатые крылья навстречу весеннему солнцу. Та самая бабочка, что совсем недавно была лишь рисунком на полу исчезнувшего гаража, а затем взлетела и упорхнула на глазах у Дениса.

«Неважно, будут ли твои родители на рисунке похожи на настоящих, главное – само чувство».

Что, если Денис обретёт не настоящую семью, но ту, о которой мечтал? Ту, какой не смогли стать приёмные родители, не понимавшие Дениса, постоянно контролировавшие, вечно воспитывавшие так, как казалось правильным для них, но не для него? Что, если краски действительно помогут Денису обрести дом?

* * *

До заката оставалось ещё семь часов, и Денис никуда не спешил. Собрав краски в сумку (бо́льшую часть второго ящика пришлось оставить – итого он взял лишь шестнадцать баллончиков из двадцати четырёх), он вернулся домой и включил компьютер.

На экране ноутбука засветилась заставка: «Буги-вуги на Бродвее» Мондриана встретили своими пестротой и безуминкой. Денис открыл почту и просмотрел спецификацию к эскизам, которую прислал Сева. Удивительно! Кажется, им попался не только богатый заказчик, но ещё и адекватный. Ну, что же, начнём.

Квадрат, круг – объединить центры. Обработка контуров – вычесть из фигуры. Отлично. Теперь зажимаем «альт» и растаскиваем на дубликаты. Четыре штуки, готово.

…Если он пойдёт рисовать граффити днём, то запросто угодит в участок за вандализм. Одно дело – как детишки, быстро нанести неразборчивые кракозябры, и совсем другое писать полноценную картину. А именно это и нужно Денису…

Открываем письмо, распаковываем фирменные шрифты. Добавляем – ага, есть. Так, смотрим спецификацию. «Хидер» – для заголовков, значит, им делаем слоган. Цвет – пусть будет вот такой зелёненький.

…Заметут ведь, как пить дать заметут. Придётся все деньги на штраф спустить, и ещё Сева уволит, после этого раза точно уволит. Даже у друзей однажды кончается терпение. Нет, риск слишком велик…

Теперь загружаем рисунок заказчика. Так, ставим на фон и делаем прозрачность сорок процентов. Нет, многовато. Тридцать. Ага, в самый раз, и картинку видно, и текст читается.

…Риск есть, но если ему повезёт, то он найдёт родителей, и тогда точно удастся решить и все прочие проблемы! Может, ему и не придётся работать, так смысл тогда держаться за эту работу?! Эскиз готов, а что дизайнер делает после рабочего дня – не Севы собачье дело…

Пэдээфка, открыли, прогоняем через «инспектор». Ага – забыл убрать подложку. Выделить – удалить, проверяем ещё раз. Идеально. Сохранить – новое письмо, прикрепить файлы – отправить. Готово.

…В конце концов, можно всего лишь проверить. Сделать небольшой эскиз – собачку нарисовать или кошку, а то и обеих сразу, прочитать заклинание и посмотреть, сработает ли. Это займёт буквально полчаса. Конечно, он взял не всю краску, и ещё баллона четыре уйдёт на пробный рисунок, но зато…

Денис отключил ноут и неторопливо, насвистывая, начал собираться. Время – два часа, заход – в полвосьмого. Пять с половиной часов. Должен успеть.

* * *

Где рисовать, Денис уже знал. На другом конце района – меньше получаса на автобусе – нашла своё пристанище заброшенная больница. Пятиэтажное бетонное здание смотрело на жилые дома пустыми оконными проёмами, а ночами в бывших палатах собирались алкашня, нарики да бомжи. Собственно, поэтому Денис там ни разу и не был.

Но днём, как говорили некоторые знакомые, там довольно тихо. Уж если попробовать – так только там. Жилых домов поблизости немного, бдительных старушек можно не бояться. А главное: бетонные стены, однородная текстура – раздолье.

Первый автобус Денису пришлось пропустить. Судя по всему, школьники отправлялись на какую-то экскурсию, и в салон было не пробиться, тем более с полной сумкой. Она хоть и маленькая – на все баллончики даже не хватило – да удаленькая.

Следующий автобус подоспел только через двадцать пять минут вместо обещанных пятнадцати. Денис вошёл в салон и буднично прислонил «социалку» к чёрному кругляшу. Терминал запищал. Пожав плечами, Денис приложил карту ещё раз.

– Оплачивай или вылазь! – рявкнул водитель через окошко. – И так из графика выбиваемся…

Денис мысленно выругался и полез за деньгами. Наличных не было. Точно, все деньги на карте, а карту он оставил дома. Хотя нет. Он её не вынимал из куртки. Да где же она?

– Всё, вылезай, или я полицию вызову, – не унимался водитель. В салоне зашумели пассажиры.

Денис вышел из автобуса, недоуменно мотая головой. Он удивлялся даже не столько пропавшей карте, сколько поведению водителя. Сто лет таких принципиальных не видел. Бывало, если забыл билет пополнить – так зайцем едешь и никто даже не заметит, а тут раз и прицепился.

Карта действительно оказалась дома. Пополнив «социалку», Денис наконец сел на автобус и с некоторым волнением взглянул на экран телефона. Время к трём, он потерял целый час… Но ничего, ещё успеет.

Откинувшись на спинку сиденья, Денис вставил в уши наушники и включил музыку.

На припеве голос Нойза оборвался, сменившись рингтоном. Денис открыл глаза и уставился на экран. Звонила приёмная мать.

* * *

Они не разговаривали уже полгода. Не то, чтобы поссорились – просто всё больше отдалялись. Успешная карьера адвоката Краснова пошла на спад, и приёмным родителям стало не до ребёнка, который так и не принял их.

Поколебавшись, Денис взял трубку. Скапливалась пробка, так что ехать придётся ещё долго.

Дела отца выправились. На Новый год отдыхали в Турции. Продали старую машину. Умер дядя Рома (кто это?). Очень скучают по Денису, переживают, как у него дела.

Денис неохотно соврал, что всё в порядке. Учится, работает, наслаждается жизнью.

– Заедешь вечерком? – спросила мать.

У Дениса перехватило дыхание. Он не знал, что ответить. Вот так – ты верил, что все мосты давно сгорели, а тебя позвали на чай.

…Он не сможет. Нельзя. Можно свалить всё на работу…

Так и сделал, пообещав, что «в другой раз – обязательно». Они перекинулись ещё парой слов, и наконец мать отключилась. Денис почувствовал, что на глазах проступают слёзы.

А ведь они любят его.

* * *

Из-за аварии движение в районе встало, и до больницы Денис добрался только к половине четвёртого. Солнце уже заметно кренилось на запад.

Пройдя по скверу в направлении больницы, Денис заметил, что уже успокоился. В конце концов – может быть, его родители будут только рады знакомству с людьми, которые так заботились о сыне. Старые проблемы и ссоры забудутся, у него станет сразу две семьи, и он наконец-то почувствует себя не одиноким.

Почувствует себя человеком.

Денис усмехнулся. Эх, наивные мечты. Времени не так много, чтобы мечтать!.. Нужно убедиться, что в больнице никого, найти подходящее место, проверить краски, и только потом браться за работу.

Наконец Денис добрался до больницы. В черноте разбитых окон на мгновение промелькнул какой-то силуэт. Плохо – значит, внутри бомжи, и писать придётся снаружи.

Выбрав подходящее место – с улицы его закрывали густые ряды деревьев, – Денис расстегнул молнию и придирчиво осмотрел баллончики. Прежде всего его волновало, как работает краска. Судя по тому, что показал старик – она оживляет. Но зачем Денису нарисованная семья? Она не будет настоящей… А старик уверял в обратном. Тогда, может, краска переносит?

Задумавшись над этим, Денис как-то сам собой выбрал место под полустёршимися буквами «Здесь был Во…» и начал рисовать собаку. Сначала хвост, потом лапы и туловище, и вот уже голова с вислыми ушами. Скептически оглядев своё творение, Денис прошептал:

– Либерместе!

Ничего не произошло.

– Либерместе, – повторил Денис менее уверенно. Собака осталась неподвижной и двухмерной.

А что, если Денис забыл заклинание? Или что-то перепутал? Или изображение недостаточно правдоподобное?

Стиснув зубы, Денис принялся за новый рисунок. На этот раз выбрал животное попроще – мышь – и заставил себя припомнить хоть что-то из курса анатомии в живописи. Туловище, теперь задние лапы, передние, голова…

– Либерместе!

Мышка даже не пикнула. Истерически рассмеявшись, Денис оставил рядом совсем крохотное чёрное пятнышко и пририсовал ему восемь лапок – пусть будет паучок. А? Ну хоть на паучка у него должно хватить сил?

– ЛИБЕРМЕСТЕ! – прокричал он, уже не боясь привлечь внимание прохожих, но нарисованный паук остался на стене. Рядом мышь, рядом собака, и сверху надпись «Здесь был Во…».

Денис швырнул баллончик на землю и пнул его ногой. Алюминий смялся, остатки краски обрызгали траву. Закрыв лицо руками, Денис сел на сумку.

Ничего не получилось. Он слабак. Бездарь. У него просто нет таланта, нет того дара, который отличает художника… А может, был. Может быть, этот талант у него был! Но он спустил его на халтуру, на мелкие, дешёвые рисунки для грёбаных заказчиков Севы, променял свой дар на деньги, да и те профукивались быстрее, чем пополнялся баланс счёта в «сбере».

Рывком Денис поднялся. Дешёвая халтура? Ну уж нет. Сейчас он будет писать что-то действительно стоящее.

Время шло, а на стене медленно появлялся до боли знакомый пейзаж. Пейзаж, являвшийся во снах, после которых Денис просыпался с тугим комком в горле. Деревенский дом, два этажа, веранда. Сад, могучий дуб, качели на одной из ветвей. На качелях мальчишка, а на веранде – любящие родители.

Как и ожидал Денис, пейзаж занял больше часа работы, и всё равно казалось, что отдельные детали не совсем правдоподобные. Ну, взять хоть эти качели – разве могут они быть настоящими, если на них нет ни одной трещинки, если верёвка выглядит как новая? На одежде у пацана ни одной дырки, на коленках – ни одной ссадины, и всё это Денис исправлял. Время шло, а он продолжал подправлять свой шедевр, который раньше так небрежно набрасывал ночами на городских стенах, постоянно озираясь в опасении встретить полицию, и в конце концов оставлял незавершённым…

Наконец Денис остановил себя, подумав, что если что-то пойдёт не так (как же не хочется даже думать, что что-то может пойти не так!), то у него может не хватить времени всё переделать. Он отошёл в сторону и даже не произнёс, а выдохнул:

– Либерместе…

Подул ветер, над головой Дениса пролетел пакет. Денис проводил его глазами, а когда обернулся, увидел перед собой высокую женщину с короткой стрижкой.

Денис замялся, понимая, что выглядит недвусмысленно с баллончиком в руках. Как она только успела подойти? На таких-то каблуках… Да и одежда стрёмная: вроде бы по фасону деловой костюм, а расцветка пёстрая, как лоскутное одеяло. Никогда такого не видел.

Женщина продолжала смотреть на Дениса, и тот, опомнившись, заговорил:

– Да, у меня нет разрешения рисовать здесь. Сейчас я уйду. Извините…

Внезапно женщина наклонила голову и улыбнулась.

– Денис, – прошептала она.

У Дениса перехватило дыхание. Неужели?..

Он хотел было ответить женщине, но та внезапно переменилась в лице и начала испуганно озираться по сторонам. Ветер вновь усилился и резко толкнул её в грудь. Раскрыв рот в беззвучном крике, незнакомка исчезла.

– Нет, нет, нет! – закричал Денис. От беспомощности он забегал взад-вперёд, потом начал повторять: – Либерместе! Либерместе! ЛИБЕРМЕСТЕ!!!

Ничего не происходило.

* * *

Денис брёл в сторону остановки и хотел никогда не существовать. Всё лучше, чем сначала узнать, что твоя жизнь может быть чуть-чуть лучше, мельком на неё посмотреть и потерять – теперь уже, видимо, навсегда. Сумку с краской он бросил в том сквере. Не только бросил, а ещё и пнул несколько раз ногой.

Хотелось выместить на ком-то свою злобу. Хотелось обвинять старика. Хотелось даже попробовать найти его, накинуться с кулаками и вытрясти из лжеца его гнилую душонку, но где тот старик? И потом, в глубине души Денис понимал, что это бесполезно.

Виноват только он сам. Старик говорил правду, и Денис сам видел, как ожила нарисованная бабочка. А ещё старик говорил: главное – чувство. И как раз чувств Денису не хватило. Он знал, как сделать изображение правильным, но это была голая механика, ремесло, а не искусство.

Бездарь. Бездарь и тряпка.

Автобус подъехал на этот раз почти сразу, без злоключений. Денис вошёл в салон и с досады примостился на самом неудобном месте – спиной к дороге.

Как только автобус тронулся, к Денису, хватаясь за поручни и пошатываясь на поворотах, подошла невысокая девушка в белоснежной кожанке. Она села напротив, и Денис понял, что неприятности на сегодня не закончились.

Это оказалась Наташа.

– Наконец-то я до тебя добралась.

Денис опустил взгляд на ботинки.

– Ты как тут? – глухо спросил он, не глядя. Смотреть он не хотел… и в то же время хотел. Увидеть снова круглое лицо и нос картошкой, озорные зелёные глаза, даже эту дурацкую белую куртку с покемонами.

– К подруге еду, – ответила Наташа.

– А… а пары уже кончились?

– Ты мне будешь рассказывать о том, как ходить на пары? – парировала Наташа. Денис лишь развёл руками. Наташа же продолжила: – Ты знаешь, я очень давно хочу с тобой поговорить.

– Да, – кивнул Денис, не поднимая взгляд. – Знаю.

– А это и не вопрос был… В общем, у тебя большие проблемы. Ковалёв уже проставил тебе «неудов» за лабы, Мамонтова грозится, что прогульщики будут сдавать ей до осени… но главное – Щукина.

– А что она?

– Готовит документы об отчислении тебя с бюджета. Я на ней три недели висела, умоляла, а она ни в какую. Говорит, на платном есть хорошая девочка. Ответственная, перспективная, подрабатывает в книжном издательстве. В деканате хотят отдать ей твоё место.

– Ну и пусть, – вздохнул Денис. – У меня скоро будет много денег.

– Скоро – это когда? Когда твой Сева почки продаст?

– Не надо, Наташ… Он нам таких клиентов нашёл…

– Денис, тебя в армию заберут.

Он промолчал. Автобус тряхнуло на ямке, и Денис невольно поднял глаза на Наташу. Та поспешно отвернулась, делая вид, что смотрит в окно, но он успел заметить слёзы в её глазах.

– Ты плачешь?

– Нет, – ответила Наташа, но Денис заметил, как сбивается её дыхание. – Я за тебя одно место рву, а ты… Не знаю… Не могу…

Она резко вскочила и влепила ему пощёчину. Щека загорелась, но вовсе не от удара.

– Хоть бы на звонки ответил, – сказала Наташа. – Хоть на сообщения!.. Сволочь!

Автобус резко развернулся, и её повалило прямо на Дениса. Он успел подхватить Наташу и помог ей сесть, но та почти сразу вскочила.

– Если тебе что-то нужно, говори. Хочешь – денег дам на квартиру. Хочешь – ко мне переезжай. – Денис хотел было возразить, но Наташа оборвала его: – С родителями я уже всё обговорила, они не против. В общем, думай. Но работу тебе придётся оставить. Тебе её, – она криво усмехнулась, – так и так придётся бросать: либо без учёбы останешься и в армию пролетишь, либо учиться будешь и хоть человеком станешь.

Шмыгнув носом, она добавила:

– Нас, кстати, обещают весной на практику распределить в дизайн-студию. Знаешь, чью? Твой Сева со своими типа-крутыми-заказчиками рядом не валялся.

– Наташ, – сказал Денис, но она уже поднялась и прошла к выходу.

– Позвонишь мне завтра. А лучше – расскажешь в институте.

Автобус остановился, и Наташа выбежала наружу. Денис прижался к стеклу, выслеживая в толпе белую кожаную куртку. Наташа шла в сторону метро.

А вовсе ни к какой не подруге.

* * *

На следующей остановке рядом с Денисом села пожилая женщина, которая, как почему-то показалось, смотрела на него с сожалением. Не выдержав этого взгляда, Денис вышел раньше нужного.

И попал на улицу 50 лет Октября.

В лучах заходящего солнца показался пустырь напротив магазина с вывеской «Всё для шитья». Гаража, разумеется, не было даже близко.

Зато лежали баллончики с краской.

Денис даже замер, глядя на них. Сперва показалось, что это сон, но потом он вспомнил, что восемь баллончиков не вместились в сумку и остались на том же месте, где и были. Удивительно, но никакой местный Плюшкин их не уволок с собой.

Не хватило чувств? Сейчас ты ими переполнен.

Только Наташа не поймёт. Ни приёмные родители, ни Сева так не беспокоят, как она. Но, кажется, по-другому просто нельзя. Или ты хочешь сесть ей на шею? Нет? Тогда у тебя только один выход.

Писать Денис решил дома. Хозяйка квартиры, конечно, придёт в бешенство, когда увидит граффити на стене, но для Дениса это уже не будет значить ничего.

Писал в спешке: солнце уже нависло над крышами многоэтажек, последние лучи – тёплые, красные – ложились на стены комнаты. Руки дрожали, штрихи выходили неровные.

Неважно. Ты уже пытался сделать хорошо. Сделай искренне.

Наконец рисунок был готов. Дом, сад и качели заняли всю стену над кроватью. Ноги качавшегося под ветвями дуба пацана задевали подушку. Денис осторожно коснулся веранды дома, где краска уже засохла, и прошептал:

– Либерместе.

В то же мгновение весь сад, и деревья, и кустарники, и цветы – начали расти в размерах и словно приближаться. Одеяло под босыми ногами сменилось зелёной травой, приятно щекочущей лодыжки. Денис обернулся, чтобы бросить последний взгляд на квартиру, но увидел лишь высокий деревянный забор и прогуливающуюся за ним лошадь.

* * *

– Мама, можно мне ложечку?

Денис завороженно смотрит на кастрюлю, из которой поднимается густой пар. Варенье почти готово, и запах так притягателен, что невозможно терпеть.

– Сейчас получишь этой ложечкой по лбу, – смеётся мама и добавляет: – Денис, ну потерпи пять минут.

В семь лет пять минут – вечность. Но Денис терпит.

Он идёт в сад и запрыгивает на качели. Напротив него отец расчёсывает гриву Августу. Серый в яблоках конь смиренно ждёт, но Денис знает: душой тот рвётся в дорогу, готовый без устали мчать по лесам и полям всей Облитеи.

Денис раскачивается посильнее и словно летит навстречу полуденному солнцу. Какой чудесный день! Странный, пугающий сон почти забылся – сон, где Денис был взрослым, но одиноким. Вместо лошадей он ездил на железных повозках, а королевства Облитея будто и не существовало. Ужас!

Отец заканчивает возиться с Августом и подходит к Денису. Папа с самого утра озабочен, но Денис знает, как его развеселить.

– Пап, а Вик с Тимом вчера придумали новую игру. Делаешь маленькие деревянные лопатки с короткой рукояткой, берёшь шишку и бросаешь её через сетку…

Денис увлечённо рассказывает о новой игре. Вчера они с мальчишками провели за ней весь день, пока шишка совсем не истрепалась. Отец кивает и улыбается, но по его глазам видно, что он по-прежнему озабочен. Что-то сказав Денису и потрепав его по волосам, папа уходит в дом.

Вскоре мама зовёт на чай с вареньем. Денис спрыгивает с качелей, и неожиданно время замирает. Затихают насекомые и птицы, перестаёт шуметь листва в пышных кронах деревьев.

Остаётся лишь ветер. Сильный, промозглый порыв обволакивает Дениса. Тот ёжится: на нём только шорты и майка.

– Денис, – говорит за спиной женский голос.

Денис оборачивается и видит женщину в пёстром костюме. Она кажется очень высокой, а светлые волосы подстрижены непривычно коротко. Денис чувствует, что уже знает гостью, только не может вспомнить, откуда.

– Ты не должен быть здесь, Денис, – говорит женщина. – Пойдём прогуляемся.

– Я не могу. Мама не разрешает мне гулять с незнакомыми взрослыми.

– Тогда слушай внимательно. Меня зовут Алла. Мы уже встречались, но ты, конечно же, всё забыл. Этот мир – твоё прошлое. Ты заново проживаешь собственное детство.

Денис не понимает. То, что говорит женщина, кажется слишком сложным, даже немыслимым.

– Всё вокруг – иллюзия, – продолжает Алла, – лишь воспоминание, написанное на стене твоей квартиры.

– Что такое «квартира»?

– Дом. Настоящий дом. Там у тебя есть родители, работа, друзья. Есть Наташа.

– Наташа… – шепчет Денис. Удивительно, но это имя кажется ему знакомым.

Он моргает и внезапно понимает, что вырос чуть ли не на метр. Метр. Такое странное слово, и тоже знакомое. Денис смотрит на свои руки и видит совсем другую одежду: клетчатую рубашку незнакомого кроя. На ногах – голубые штаны с дырками на коленях, а ступни во взрослых ботинках, похожих на отцовские.

– Невозможно, – произносит он. – Я смог! Я вернулся!

Денис осматривается по сторонам и смеётся от восторга, но потом понимает, что что-то не так. Прищурившись, он смотрит на женщину.

– Алла, – говорит он. – Я видел вас. Это вы появились возле больницы. Я думал, вы – моя мама.

– Нет, – улыбается та. – Я просто хороший друг твоих родителей.

– Давайте пройдём в дом, – предлагает Денис. Так необычно: он помнит себя и взрослым, и ребёнком, и пока не знает, кем из них хочет быть. – Мама приготовила варенье к чаю, они с отцом будут рады гостям…

– Денис, – перебивает его Алла. – Скажи мне, когда тебя усыновили?

Денис хмурится: ему не хочется об этом вспоминать. Тем более сейчас.

– Мне было семь.

– Но в детский дом тебя принесли совсем малюткой. Ты не задумывался, почему семь лет ты жил без семьи?

Денис открывает рот, но сказать нечего. Он считал, что дело в воспитательницах, что они ненавидят его и предлагают на усыновление других детей. И в то же время верилось в это с трудом: ненавидели воспитательницы практически каждого ребёнка, но не находилась семья только для Дениса.

– Потому что ты никогда не жил в детском доме, – говорит Алла. – Это были ложные воспоминания. До семи лет ты жил здесь, в королевстве Облитея.

– Но… – Денис растерян и не может подобрать слов. Он оборачивается на дом, из трубы которого идёт лёгкий дымок, на качели, покачивающиеся на ветке дуба-великана, на коня, жующего сено у забора. – Как? – спрашивает Денис.

– Когда тебе было семь, на деревню напали варвары. Они давно пытались подступиться к королевству, и в конце концов прорвались через наши границы. Я приехала поздно и смогла спасти только тебя. Мне… мне жаль.

Денис смотрит себе под ноги и не хочет слушать. И в то же время хочет. Алла молчит.

– Продолжай, – от нетерпения переходит он на «ты».

– Я перенесла тебя на Землю. Сделала так, чтобы никто никогда не нашёл тебя. Мне пришлось лишить тебя воспоминаний.

– Что? Так это ты? Из-за тебя?..

Денис готов наброситься на женщину с кулаками. Он хочет толкнуть её в грудь, но прежде та растворяется в воздухе, а внезапный порыв ветра едва не сшибает с ног.

– Не было другого выхода, – звучит голос Аллы: теперь она за спиной Дениса. – Представь, если бы ты начал рассказывать о королевстве, о магии, о всём том, о чём никто на Земле не должен знать? Что бы произошло?

Денис сопит, но вынужденно соглашается и кивает. Он спрашивает:

– Тогда зачем было меня возвращать? Подразнить счастьем и отнять, да?

– Это была не я, – качает Алла головой.

– Старик, – понимает Денис. – Но зачем?

Алла вновь качает головой, и Денис вдруг чувствует мурашки на спине.

– Старика никогда не существовало, – холодно говорит женщина. – Ты сам вернулся.

– Что?

– Я лишила тебя воспоминаний, но одно прорвалось даже через мои чары. Обернись.

Денис оборачивается. За его спиной дом, сад и дуб с качелями. Всё верно: это то самое воспоминание, которое он пронёс сквозь миры.

– Ты очень хотел попасть сюда, – продолжает Алла. – Знаешь, что происходит, когда человек родом из волшебной страны (а Облитея – именно волшебная страна) что-то хочет?

Денис мотает головой. Он не знает. Алла объясняет:

– Его желание сбывается. Твоё желание было таким сильным, что в самые тяжёлые для тебя дни создало мост между мирами. Мирами и временами.

С удивлением Денис разглядывает свои руки. Это что же: он волшебник? Он может делать всё, что захочет?

– Не всё, – словно читает его мысли Алла. – Только то, что ты хочешь больше всего. Поэтому и прогнать тебя отсюда я не могу. Одно дело – пронести сквозь миры младенца, и совсем другое – взрослую, состоявшуюся личность. Но я могу тебя убедить.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Денис.

Алла протягивает ему руку.

* * *

В одно мгновение сад вокруг них сменяется бескрайней опалиной. Кругом видны поваленные, голые и обугленные стволы деревьев. В небе, затянутом густыми серыми облаками, парят чёрные птицы с голыми шеями, похожие на земных грифов.

– Облитея победила варваров, – говорит Алла. – Но мы заплатили высокую цену.

Они идут по опалине. Кругом лишь пепел и смерть. Временами попадаются кости, обломки доспех и орудий, один раз Денис спотыкается о конскую сбрую и еле сдерживает комок в горле, вспоминая Августа.

– Знаешь, быть волшебником – и дар, и проклятье, – продолжает Алла. – Даже у среднего волшебника найдётся в запасе пяток заклинаний, способных уничтожить целый город. Но дать жизнь может лишь сила, которая выше человека.

Денис вопросительно смотрит на неё, и Алла поясняет:

– Я говорю о времени. Со временем, может быть, Облитея снова станет такой же прекрасной, как когда-то. Но сейчас это… – Алла обводит рукой вокруг себя. – Нас осталось меньше тысячи человек. Мы с трудом находим пропитание и лекарства. И всё же у нас есть кое-что, что придаёт нам сил.

– Что именно? – спрашивает Денис, уже зная ответ.

– Наша память. Мы никогда не забываем, как жили раньше, и это заставляет нас сражаться за наше будущее.

Они останавливаются возле полуразрушенной каменной стены. Алла взмахивает рукой, и у ног Дениса появляются баллончики с аэрозольной краской.

– Ты можешь вернуться в своё детство, – говорит Алла. – Жить в своих воспоминаниях, нырять из одного в другое, проживать один день по сотни раз и никогда больше не думать о проблемах старой жизни.

– Или? – спрашивает Денис, глядя на женщину.

– Выбрать настоящее. Выбрать реальность и продолжить жить.

– Я всё забуду?

– О, нет, боюсь, что нет. Мне остаётся лишь надеяться, что ты будешь благоразумен.

Денис вздыхает, а Алла продолжает говорить:

– Помни об Облитее, Денис. Просто помни.

Резкий порыв ветра распугивает птиц, и с противным визгом те улетают прочь, где виднеются высокие холмы – такие же чёрные, как всё вокруг. Алла исчезает.

Денис берёт один из баллончиков и вертит его в руках, поглядывая на каменную стену. Должно быть, здесь были границы, а может – королевский замок. Всё это уже неважно, ведь этого больше нет.

Теперь Денис решает писать не пейзаж, а портрет. Это девушка. Она носит белую куртку с покемонами. Хорошо, покемоны похожи на забавные закорючки. Нос картошкой, круглое лицо, зелёные глаза. Ну, как зелёные – в сепии.

– Либерместе, – говорит Денис, и чернота вокруг него начинает рассыпаться, как карточный домик, сменяясь яркими красками.

* * *

Денис лежал на грязном песке детской площадки. Закатное небо над головой окрашивалось всеми цветами радуги, а прямо перед Денисом высился многоэтажный дом.

Код от домофона – тринадцать-ноль-пять. Квартира Наташи на шестом этаже. Стоило Денису вспомнить об этом, и в окнах зажёгся свет. Конечно, уже вечер, но так же верно и то, что Дениса там ждут.

Ждут его и на учёбе. И в доме родителей. Пусть и приёмных – Денис им всё равно нужен, и завтра он обязательно навестит их. Да и вообще будет заглядывать чаще. А вот с работой пока придётся расстаться. Но он справится.

Отряхнувшись, Денис поднялся и уверенно пошёл в сторону подъезда. На мгновение ему показалось, что он чувствует резкий порыв ветра, но тот быстро стих, лишь приятно приласкав щёки вечерней прохладой.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 2,67 из 5)
Загрузка...