Добрый ворон

Аннотация (возможен спойлер):

Некий беллетрист неожиданно вспоминает начало полузабытой сказки, услышанной им в детстве от матери лишь единожды. В его жизни начинают происходить перемены, когда он предпринимает попытки вспомнить продолжения той же сказки во сне, ночуя в таинственной пещере, где людям снятся вещие сны.

[свернуть]

 

 

Посвящается памяти моей дорогой матери

 

Поздно вечером известный беллетрист возвращался домой, проведя день на даче за работой над последней главой нового романа. Сидя в вагоне электрички с немногочисленными пассажирами, увидел потрёпанный журнал без обложки, кем-то оставленный на сидении рядом с ним. Взяв журнал в руки, он начал читать на открытой странице текст, написанный неким писателем-натуралистом.

«…Ранние сумерки застали меня в зачарованном углу леса – благоухающей поляне, где прилёг я на траву под деревом, и уснул.

Проснулся от звуков кошачьего мяуканья. Обратив взор к небу, увидел сверкающий серп-полумесяц, запутавшийся острыми концами в кроне дерева. Ближе к его верхушке, на развилке ветки, сидела кошка светлого окраса, ещё различимого на фоне сгущающихся сумерек. Видимо, бездомная кошка выбрала там место для ночлега, подумал я.

Вдруг, откуда ни возьмись, прилетел ворон. Усевшись на упругую ветку рядом с кошкой и каркая угрожающе, он начал вроде бы требовать, чтобы она покинула облюбованное место. Ветвистый свод и буйнорастущие листья раскидистого дерева защищали кошку от немедленной расправы. К откровенной грубости ворона я отнёсся снисходительно, так как у меня давно сложилось уважительное отношение к этому виду пернатых за их бесстрашие, сообразительность и красоту полёта в стремлении в заоблачные выси.

А кошка и не подумывала об отступлении. Между тем, сменив тактику, ворон начал каркать беспрерывно, но не так громко, будто стремясь накликать беду на голову самоуверенной кошки. «Не зря называют ворона вещей птицей!» – подумал я, увидев, что кошка, до сих пор не помышлявшая о сдаче, вдруг сжалась, словно уразумев послание ворона. Следом за этим, пятясь назад, она спустилась вниз по стволу дерева…».

…Прервав чтение, беллетрист задумался. Застигнутый врасплох воспоминаниями, произносил слова «Ворон…, ворон…, Добрый ворон…», пытаясь вызвать из глубины памяти сказку о Добром вороне, услышанную от ныне покойной матери лишь единожды. Случилось это в позднее время, за окном торжествовала тёмная ночь, когда мать начала рассказывать пятилетнему сыну сказку, начиная со слов «Давным-давно, много веков тому назад…».

***

Давным-давно, много веков тому назад, на предгорной равнине за большой отарой овец следил молодой пастух. Настроение у него было преотвратительное. Согласившись пасти овец некоего богача за мизерное вознаграждение, вот уже десять месяцев он не видел молодую жену, терпеливо ожидающую его, не имеющего даже угла, где бы переночевать.

Вдруг раздался птичье карканье. Обернувшись, пастух увидел ворона, встряхивающего головой из стороны в сторону, сидя на макушке ближайшего от него бугра. «Неспроста, кажется, пригнулся он в неестественной позе, голову наклонив в мою сторону, словно изображая смиренный знак просьбы о помощи», подумал пастух, прежде чем подошёл к ворону, восседавшему на кочке у разлагающейся падали.

– О Человек! Ты подоспел вовремя. У меня в горле застряла кость. Вытащи её, пожалуйста! Я задыхаюсь…, – произнёс ворон негромко.

Ухватившись пальцами за кончик мелкой кости, торчавшей из птичьего клюва, пастух извлёк её оттуда с крайней осторожностью. Перестав дрожать от удушья, ворон снова заговорил.

– Спасибо тебе, Человек! Вот теперь и моя очередь настала. Я хочу тебя отблагодарить.

Ворон сидя размахивал крыльями до тех пор, пока перед пастухом не возник сундук, сплетённый из ивовых прутьев.

– О Человек! Вижу, как ты безутешно горюешь, не зная, как избавиться от бедности. Движимый чувством сострадания, я дарую тебе волшебный сундук. Не открывай его до тех пор, пока не окажешься в загоне для домашнего скота возле своего дома. В наше время добряки становятся богачами крайне редко, а прочие люди по большей части корыстолюбивы и скупы. И ты проживёшь свою жизнь так, как рассудит Бог, безбедно и счастливо, если только не станешь жертвой собственной жадности. Удачи тебе! – сказал ворон и улетел.

Пастух направился домой, неся сундук за спиной. По пути он часто останавливался. Стоял жаркий летний день. Отдыхая очередной раз, вытерев пот со лба рукавом рубахи, подлатанной на локтях, пастух подумал: «Сундук оказался слишком тяжелым. А что ж внутри? Самые яркие самоцветы и золотые украшения божественной красоты? Посмотрю, не найдется ли там чего-нибудь ещё более полезного…».

Как только пастух открыл сундук, из него стали выскакивать домашние животные. Крошечные на вид, едва оказавшись вне сундука, они моментально вырастали до обычных размеров взрослых животных. И, разбегаясь наутёк во все стороны, затерялись за близлежащими холмами.

Пастух заплакал навзрыд, горько сожалея о своём опрометчивом поступке. В неукротимой ярости на самого себя грыз зубами свои кулаки, которыми время от времени вытирал глаза. И рыдал он до тех пор, пока перед ним не появилась степная лиса рыжевато-серого окраса.

– О Человек, ну что случилось? Почему ты плачешь? – спросила она сочувственно.

– Я лишился целого состояния…

– Не так давно мимо меня живо пронеслись домашние животные. Разве они принадлежали тебе?

– Да, они принадлежали мне. А теперь я вновь стал нищим…, – признался пастух сквозь слёзы.

– Не плачь! Ты – такой сильный и молодой, зачем проливаешь много слёз понапрасну? Я тебе помогу. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как те разбредшиеся по степи домашние животные снова окажутся в твоём сундуке. Но что я получу взамен за мою неоценимую услугу?

– Клянусь, ты получишь всё, что только пожелаешь…, – последовал ответ пастуха.

– Я хочу получить от тебя нечто такое, о существовании которого ты даже не догадываешься. Согласен?

Пастух согласно кивнул головой, не задумываясь. И только тогда раздался гул от топота копыт домашних животных. Приближаясь бегом, и оказавшись у открытого сундука, они стали влезать в него, волшебным образом уменьшаясь до крошечных размеров. Как только последний из них оказался в сундуке, пастух закрыл его крышку, наклонившись вниз. А когда он приподнял голову, лиса бесследно исчезла с глаз.

***

…Беллетрист больше ничего не мог вспомнить. Как ни напрягал память, ему не удалось воскресить в ней хотя бы смутные детали продолжения сказки. Теперь для него она состояла из двух частей: той, которую помнил, и той, которую он забыл.

Беллетрист перестал работать над незавершённым романом. Директор издательского дома, разочарованный его нерасторопностью, аннулировал прежде заключённое с ним соглашение. Мысли беллетриста оказались всецело занятыми сказкой о Добром вороне. Долго он рылся в библиотечных каталогах книг, и пролистал сборники народных сказок, один за другим. Но нигде не обнаружил ни малейшего напоминания о Добром вороне. Когда стало ясно, что вроде бы и надеяться-то не на что, беллетрист попытался написать продолжение сказки. Полгода спустя осознал он со всей ясностью, что не сможет дописать вразумительное окончание сказки. Рассуждая, что сказки как призраки ушедших времён, примиряющие мечту с действительностью – не его стезя, он сделал вывод для самооправдания: «Я попросту не могу почувствовать дух прошлого времени».

Беллетрист постепенно осознал свою вину: оказывается, что до сих пор он не только не оценил по достоинству бесценный материнский дар, но даже не уделял своей матери должного внимания при её жизни. Испытывая мучительный стыд, он глубже проникся раскаянием.

Исполнившись призрачной надеждой, беллетрист посетил край, где прошли его детские годы. Там он тесно общался со многими пожилыми людьми, желая услышать от них хоть что-нибудь о Добром вороне, но тщетно. Посещая могилу матери, подолгу просиживал у надгробья, предаваясь грустным размышлениям, терзаемый вопросом: «Почему я, повзрослев, не попросил маму рассказать ту сказку ещё раз?».

Обидное его упущение в прошлом переросло теперь в горькое сожаление.

Однажды, сидя у могилы матери, беллетрист невольно обратил на себя внимание пожилой женщины, проходившей мимо него. Поравнявшись с ним, она остановилась, затем спросила: «Не нуждаетесь ли вы в каком-либо виде помощи?».

Поблагодарив незнакомку за оказанное ему внимание, следом и представившись, он рассказал о себе и обо всём остальном. Она, выслушав его внимательно, заговорила.

– Я – вдова известного писателя – Малинина-Чёрного, прекрасно понимаю вашу проблему. На самом деле она намного сложнее, чем может показаться другим людям. Но я ничего не знаю о достоинствах или недостатках ваших литературных произведений, поскольку я их не читала. Поэтому ваше имя мне ни о чём не говорит. Но не расстраивайтесь, ведь я давно не интересуюсь новостями из мира художественной литературы. Мой вам совет: берегите себя! Я так говорю, потому что представители творческих профессий – довольно уязвимые люди. К тому же, в чём я убедилась уже неоднократно, для достижении своих целей они совершают рискованные действия, игнорируя благополучием. К примеру сказать, мой муж умер в возрасте сорока девяти лет. Не упоминая конкретную причину его ранней смерти, скажу лишь о том, что образ жизни человека и сильные эмоции напрямую связаны со здоровьем его тела. Мой муж часто испытывал разного рода потрясения, когда вымысел мистическим образом вторгался в его жизнь. Также с ним нередко случалось то, что он описал в своих романах. А в последние годы жизни моего мужа, его писательское вдохновение иссякло. И он вспомнил о таинственной соляной пещере, сформированной в пермских осадочных отложениях, в ста километрах отсюда. Она, теперь уже всеми забытая, в стародавние времена прослыла местом паломничества. Её посещали ясновидящие в надежде видеть там вещие сны. Зная об этом, столкнувшись с непреодолимыми трудностями в литературном творчестве, мой муж – человек образованный, и к тому же не склонный к суевериям, стал ночевать в той соляной пещере. Лёжа на каменистой породе в лёгкой одежде, каждый раз в немилосердной обстановке засыпал с трудом. А ближе к утру ему снились не просто сны, а сюжеты будущих романов. Он быстро всё записывал и сочинял остросюжетные произведения без передышки, трудясь на износ. Уже тогда по его нездоровому внешнему виду я начала подозревать, что его начинает разъедать изнутри коварная болезнь. Со временем он сильно страдал от бессонницы. Шли годы, мой муж тяжело заболел и умер. А почему я позволяла ему ставить над собой опасные для здоровья эксперименты? В том-то и дело, что я никогда не сомневалась в его праве заниматься литературным трудом...

Беллетрист отправился в путь, захватив с собой крупномасштабную топографическую карту. Оказавшись в нужном месте, он без труда обнаружил соляную пещеру. Вокруг ни души. На исходе жаркого дня наступала вечерняя прохлада. Беллетрист переступил порог пещеры без тёплой одежды, и даже не имея чем укрыться.

Изнутри пещера имела туннелеобразную форму. Удалившись подальше от её устья, беллетрист выбрал место для ночлега. И прилёг на спину, упокоив лохматую голову на неровной поверхности подошвы пещеры, сполна ощущая на себе неудобства. Наступала довольно прохладная ночь. Казалось, что ему вряд ли удастся сомкнуть глаз. Однако, в конце концов, беллетрист вправду уснул. Ближе к утру ему приснились эпизоды сказки о Добром вороне.

***

…Пастух благополучно добрался до дома. Стоя у порога низенькой кособокой мазанки с младенцем на руках, его жена начала кричать от радости:

– Здравствуй, мой дорогой! Добро пожаловать! Ты сейчас услышишь от меня хорошую новость. У нас родилась дочь! Ты слышишь, какая радость: родилась прекрасная дочка! Её имя – Луноликая...

Юноша перестал пасти скот богачей. Но, как и прежде, люди продолжали называть его пастухом. Из года в год возрастало поголовье домашних животных, дарованных ему Добрым вороном. А пастух, давно прослывший чрезмерно жадным человеком, становился ещё жаднее. Он ничем не помогал бедным соседям, и ни с кем тесно не общался. И так продолжалось много лет.

Как то раз у порога роскошного дома появился сильно оголодавший старик, и попросил еды у хозяина семейства – пастуха. А он ему ответил отказом. Услышав их разговор, из дома вышла его хозяйка, держа в руке баранью лопаточную кость. Принимая её из рук женщины, нищий старец угощался стоя, торопливо отдирая зубами вареное мясо от плоской кости, и поглядывая испуганными глазами на пастуха, ощетинившегося угрозами в суровом взгляде…

Дочери пастуха – Луноликой, исполнилось тринадцать лет.

Однажды туманным вечером пастух разъезжал по степи верхом на лошади. Вдруг к нему подошла та самая рыжевато-серая лиса, с которой он прежде заключил устное соглашение. Слезая с лошади, пастух вступил с нею в разговор. Напоминая ему о невыполненном обещании, лиса потребовала от него Луноликую. Побагровев от ярости, пастух ответил ей в крике:

– Ах, вот чего ты хочешь от меня, бесстыжая! При первой встрече, торгуясь, мы подразумевали некий предмет или вещь, я уже не помню. Но ты запомни: Луноликая не только принадлежит к человеческому роду, но прежде всего и больше всего она является моей единственной дочерью. Забудь ты про неё и уходи! И не смей больше появляться в моей жизни!

– В прошлом ты сделал свой выбор без принуждения. А наживаться на тебе я не собиралась. Однако договор для меня дороже всех богатств на свете. Поэтому я не отступлю от своего требования. И отберу у тебя Луноликую, рано или поздно, – ответила лиса в звериной ярости, глядя на человека дикими, уже огнисто сверкающими в полумраке вечера глазами.

Обозлённый пастух вытащил нож из-за пояса. Отшатнувшись в испуге, лиса побежала, султаном вздыбив хвост и издавая мягкий топот лисьих лап. Желая во чтобы то ни стало покончить раз и навсегда с лисой, вскочив на коня, пастух погнался за ней, держа в руке длинную плетку с небольшими гирьками на расчленённом конце. Убегая прочь вдоль береговой линии озера, лиса ловко перепрыгивала с кочки на кочку между выбоинами. Вдруг, споткнувшись на бегу, скакун преследователя упал наземь. Перелетев через его голову, и покатившись кубарем по земле, пастух потерял сознание.

Придя в себя с мучительной жаждой, он увидел гадюку, приползающему к нему, играя высунутым из пасти раздвоенным языком. Остолбеневший от страха беспомощный пастух лёжа взирал на змею. Когда она попыталась укусить его в шею, перед змеиной головой каким-то чудом возникла баранья лопаточная кость, которую жена пастуха преподнесла нищему старцу в прошлом. Вертясь в воздухе и прилипая к открытой пасти смертоносной рептилии, плоская кость защищала пастуха от укуса. Однако, уменьшаясь в размерах, она таяла на его глазах. Когда кость предстала совсем крошечной, змея её спокойно проглотила. Тем временем прилетает ворон, которому пастух прежде спас жизнь. Вцепившись когтями в змею, ворон её отбросил подальше от испуганного человека, не нанося ей ущерба.

– Спасибо тебе, Добрый ворон! Ты спас мне жизнь…, – промолвил пастух хриплым голосом.

– Не нужно меня благодарить. Тебя от смерти спасла баранья лопаточная кость. Я лишь вовремя оказался в нужном месте. Доброта – это то, что совершается по доброй воле и совершенно бескорыстно. К примеру сказать, главный смысл жизни человека на Земле – самосовершенствование, совершая добрые поступки. Итак, ты теперь наверняка знаешь ответ на вопрос, непонятный многим людям: «Почему вороны продолжают оставаться падальщиками, обладая одновременно телесной мощью, бесстрашием и смекалкой?», – сказал ворон, озабоченно следя за бледным лицом сильно напуганного пастуха.

– Я не знаю ответа на этот вопрос. Признаться, я даже мало чего понял из произнесённых тобою слов. Но ещё более непонятно мне другое: почему ты не разорвал змею на куски?

– Зачем?! Всякое живое существо имеет право на жизнь. Змея тебе и вовсе не враг. Оказывавшись рядом с тобой по воле исключительного случая, она атаковала тебя по велению рыжевато-серой лисы, следящей за каждым твоим шагом. И почему ты – человек, мечтающий жить, если не вечно, то хотя бы лет сто, желаешь другому живому существу смерти? Ничем не оправданная чрезмерная жестокость людей до сих пор продолжает оставаться причиной многих несчастий и насильственных смертей в земной жизни. Только лишь несчастье, произошедшее не вследствие злого умысла, и также – смерть естественная, могут иметь определённый смысл. Пройдут тысячелетия, и люди будущего, чьи предки когда-то умерщвляли насекомых, диких зверей, домашних животных и даже себе подобных, будут искать следы жизни на других планетах с необычайной настойчивостью. Они же будут несказанно рады даже обнаруженным ими примитивным формам жизни. Вот это парадокс!

– Добрый ворон, о чём ты говоришь? Опять расплывчато, так что снова не совсем понимаю…

– Как жаль, что ты меня не понимаешь. Ну что ж, признаюсь тебе откровенно: моё предназначение в земной жизни – оказание поддержки людям, нуждающимся в ней. Причём только лишь в весьма критических ситуациях. Начиная с момента возникновения жизни на Земле, на ней сторонники Добра и Зла появились одновременно. В извечном кругообороте бытия борьба между ними происходит с переменным успехом. Рыжевато-серая лиса олицетворяет Зло, тогда как я демонстрирую волшебную силу Добра. Смышлёная лиса, наделённая безошибочным предчувствием, не оставит тебя в покое. В каком-нибудь самом неожиданном месте она непременно воспользуется твоей чрезмерной жадностью. Жадность – порок человеческого рода, хотя и не самый тяжкий. Сила рыжевато-серой лисы – в её умении превращаться в различные предметы, животных, пернатых и людей. Как только она превратится в конкретное живое существо – оно непременно погибнет. Овладевая трупом жертвы, лиса хранит её скелет для устрашения своих врагов среди людей, подобных тебе. Её усилия направлены на ускорение вырождения человеческого рода путём убийства души многих людей. Рыжевато-серой лисе твоя дочь нужна для того, чтобы она стала супругой её старшего сына. Тогда же у них могло бы появиться на свет потомство, которое, вливаясь в род человеческий, начало бы порождать грешников среди людей. Такое происходит с незапамятных времён. Задумайся сам над вопросом: почему и как появляются на свет рассеянные по миру убийцы, воры и насильники, буйствующие в этой жизни? Они – самые алчные, самодовольные и беспросветно-невежественные среди людей. Ты также запомни вот о чём: рыжевато-серая лиса и её многочисленное потомство – все они боятся огня. Их смерть может наступить только от огня. А любой предмет, заколдованный лисой, может быть использован против неё в качестве смертоносного оружия – в зависимости от обстоятельств. Сегодняшний неприятный случай, произошедший с тобой, ознаменует начало войны, объявленной тебе рыжевато-серой лисой. Да, да, предстоит настоящая война, затяжная… Дело в том, что коварная лиса не может превратиться в человека, чтобы убить его, если прежде она вступила с ним в разговор. Поэтому рыжевато-серая лиса не в состоянии умертвить тебя с привычной для неё лёгкостью. Ей остаётся лишь уповать на хитрость. Так будь впредь настороже!

Пастух застыл на месте от страха. Лишь губы его шевелились еле заметно, не произнося слов. Усиливалась глухая тревога души предчувствием страшного неизбежного конца. Ему впервые стало тревожно за Луноликую.

Время близилось к вечеру. Небо заволокли дождевые облака. Пастух возвращался домой верхом на лошади по привычному маршруту. Подъезжая к горной реке, на крутом песчано-щебенистом косогоре он увидел телегу, нагружённую туго набитыми мешками. Тележные оглобли оказались приподнятыми вверх весьма странным образом. Пастух оглянулся окрест. Вокруг ни живой души. Тем временем пошёл сильный дождь. Почва под тележными колёсами быстро разжижалась, вызывая сползание телеги, боком, по склону косогора. Казалось бы, всё ясно: скоро она упадёт с обрыва в пропасть. Вспыхнув от жадности, пастух подумал, что он, спасая телегу героическими усилиями, мог бы овладеть добром в мешках без всякого загрязнения совести.

Хватаясь руками за крайнюю раму телеги, первым делом пастух стал её подпирать. А в это время оглобля, оказавшаяся ближе к нему, упала на ту же раму поверх его рук. Так пастух оказался в ловушке, подстроенной ему рыжевато-серой лисой. Стараясь мучительно, он не мог освободить рук, оказавшихся зажатыми между оглоблей и рамой, как только хитроумное замочное приспособление накрепко пристегнуло их друг к другу.

Пастух звал на помощь. Телега продолжала смещаться вниз по склону косогора, ближе и ближе оттесняя его к краю пропасти. Когда пастух оказался в шаге от неё, появился Добрый ворон. От его прикосновения когтями к оглобле, она моментально разломалась на куски. Освободив рук, пастух едва успел отойти в сторону от телеги. Падая на дно пропасти, она разбилась вдребезги. Из разорванных мешков вывалились человеческие скелеты. Пастух содрогнулся от ужаса, увидев останки несчастных людей, умерщвлённых кровожадной рыжевато-серой лисой…

Однажды летним вечером появились на горизонте всадники. Приблизившись, они остановились у порога роскошного дома. И, слезая с коней, подошли к хозяину дома – пастуху. А он узнал среди пришельцев родного брата, без вести пропавшего много лет тому назад. Брата, как догадался пастух, сопровождали его жена, сыновья и дочери.

Лишившись дара речи от неожиданности, изумлённый пастух вытаращился на брата, прежде чем они крепко обнялись.

Братья простояли долго, не разжимая объятий. Незнакомые пастуху мужчины и женщины также принялись его обнимать, разыгрывая бурную встречу с ним.

Ещё раз пристально вглядевшись в лицо брата, пастух обратился к нему:

– Разве ты жив? Где ты был до сих пор?

– Со мной приключилась очень печальная история. У меня даже не хватает духа об этом рассказывать. И зачем мы должны охмурять радость нашей встречи неприятными воспоминаниями? Я тебе расскажу обо всём, но только завтра…

Всё вокруг закружилось в вихре всеобщего ликования. Братья и члены их семей просидели за богато накрытым столом до глубокой ночи. Первый ужин плавно перешёл во второй. Среди редкостных заморских яств, привезённых гостями в качестве гостинца, были напитки. Разумеется, никто из хозяев прежде их не пробовал. По этой причине сами гости разливали и раздавали те напитки и угощения. Все были довольны – жена пастуха, Луноликая, слуги и соседи. К еде и напиткам не притрагивался лишь пастух, страдавший от желудочных колик со вчерашнего дня.

Вдруг возникла странная ситуация: уснула Луноликая, сидя за столом. Следом за ней сонно притихла и замерла жена пастуха. А он подумал, что, мол, время довольно позднее, и по этой причине его супруга и дочь оказались сильно подуставшими. Даже некоторые из гостей, сидя тихо задрёмывали. Верно оценив ситуацию, новоявленный брат предложил пастуху вместе прогуляться на свежем воздухе.

– Брат мой, от всей души я радуюсь за тебя. Но ты можешь не делиться со мной секретами своего нынешнего благосостояния. А сейчас ты послушай меня очень внимательно. Сегодня впервые на твою долю выпал шанс стать самым богатым человеком на свете, о чём ты даже не догадываешься. Ведь произошло же прошлой ночью редчайшее событие – полное лунное затмение. Так вот лишь сегодня ночью люди с доброй душой, а именно – такие, как ты, могут сказочно разбогатеть. Если сейчас ты поглядишь на полярную звезду долго и не моргая глазами, на твою голову с неба упадут золотые монеты в несметном количестве. Попробуй! – сказал брат пастуху, как только они вышли из дома.

Запрокинув лицо к небу, пастух начал вглядываться в полярную звезду. И глядел в неё совершенно не моргая и до тех пор, пока не услышал подозрительный шум. Оглянувшись, на расстоянии примерно полутора сотен шагов от себя, пастух увидел оказавшихся верхом на лошадях своих гостей, тайно покидающих его дом. Лёжа лицом вниз поперёк седла одного из всадников, Луноликая спала крепким сном. Распущенные длинные волосы буйно развевались на ветру за её спиною. У порога дома валялись сонные слуги и соседи. За одно мгновение пастух догадался обо всём: явившись в облике его покойного старшего брата, коварная рыжевато-серая лиса ловко обхитрила хозяев дома. В привезённых ею напитках было подмешано сильнодействующее снотворное.

Пастух быстро оказался у осёдланного коня. Ухватившись руками за изогнутые железные выступы седла, одновременно наступил ногой на стремя, но тут же рухнул наземь вместе с седлом. Подпруга, накрепко фиксирующая его на спине коня, оказалась разрезанной.

Пастух с трудом сел на коня, оказавшегося без седла. Но хуже всего было то, что он потерял драгоценное время.

Всадники исчезли в темноте ночи. Пастух отправился за ними в погоню.

Ночью он заблудился в степи. А с восходом солнца уснул, распластавшись по земле.

Его разбудило беспрерывно раздававшееся птичье карканье. Едва приоткрыв глаза, в шаге от себя пастух увидел Доброго ворона. Укоризненно покачивая головой, он начал говорить:

– Ты оказался и чрезмерно жадным, и слишком наивным в равной степени. Ошибки прошлого тебя ничему не учат. Нет, таким ты раньше не был. Страшная вещь алчность! Однако пора к делу. Отправляйся в лисье царство и вызволи оттуда Луноликую. С наступлением ночи рыжевато-серая лиса начнёт справлять свадьбу своего сына и твоей дочери. Как только они обменяются обручальными кольцами, ты потеряешь Луноликую – она превратится в лисицу безвозвратно. Поезжай немедля в западном направлении. Вдалеке отсюда, но не более полудневной езды верхом на коне, в голой степи ты непременно увидишь одинокое дерево. Из его ствола прорастают ветки трёх разных видов деревьев. Там же берёт начало малоприметная тропинка. Смело шагая по ней и безбоязненно игнорируя препятствия на пути, достаточно храбрый человек наверняка окажется в лисьем царстве. Но прежде всего запасайся заранее факелами из пучка берёсты. И запомни: нечистые силы боятся огня. Поторопись!

Безмерно страдающий пастух обошёлся в ответ молчанием. Глядя на Доброго ворона молитвенно-жалким взглядом, он как бы говорил – «Я сам во всём виноват», – прежде чем без оглядки поскакал в нужном направлении.

Ближе к ночи издали завиднелся невнятный силуэт дерева. Добравшись до него, пастух окинул взглядом побеги сосны, клёна и карагача, прорастающие из ствола того же дерева, от которого по степи тянулась узкая тропинка, вытоптанная звериными лапами.

Наступила ночь. Пастух долго шёл пешком по той же тропинке, еле видимой глазу, с зажжёнными факелами в руках. Проходя мимо окаменевших карликовых деревьев, он рассматривал их с изумлением, совершенно не догадываясь, что они когда-то были живыми людьми, рискнувшими вторгнуться в лисье царство по разным причинам.

Вдруг, появляясь из тьмы ночи, на него напали многоглавые звероподобные монстры с извивающимися змеиными телами, издавая душераздирающие крики. Они едва не загрызли пастуха своими остроконечными зубами. Еле справившись с первым испугом, он начал размахивать во все стороны от себя зажжёнными факелами, защищаясь от монстров. Только мысли о дочери ему помогли кое-как побороть чрезмерный страх внутри себя.

Монстры исчезли внезапно, словно провалившись в толщу ночной тьмы, как только меж разошедшимися тучами засверкала луна. А следом, в полумраке лунного света, перед пастухом появились загадочные существа, пирующие на дальнем конце поля с преждевременно пожелтевшей травой. Имея человеческие тела, они почему-то оказались с лисьими головами. Взявшись за руки, дружно издавали крики радости как во время звериного плотоядного увеселения. Время от времени они бегали по кругу, в центре которого сидела Луноликая рядом с парнем с лисьей головой. Но вдруг, заметив приближающегося к ним человека с зажжёнными факелами, звероподобные существа внезапно исчезли из поля зрения вместе с Луноликой.

Растерянный пастух думал: куда же теперь идти? Приостановился там, где полулюди-полузвери ходили по кругу. В его ушах раздавался непонятный гул. Вслед за внезапным приступом головной боли, он начал испытывать как бы лёгкое удушье и сонливую замедленность чувств. Но хуже всего было то, что внутри него что-то уже начало медленно и неуклонно осыпаться, и закружилась голова. Луна, сверкающая в небе, внезапно исчезла, и не стало привычных звёзд. Ночной воздух становился плотнее, вязче и темнее, куда он погружался стоя. Ему казалось, что он начинает превращаться в полуживого существа. Стоя в испуге и нерешительности, пастух понимал, что ему нужно двигаться, не расставаясь факелами, чтобы не окаменеть.

При свете факелов он заметил конский помёт, разбросанный вокруг него. Тут же пастух вспомнил советы и наставления Доброго ворона. Одновременно у него в голове блеснула спасительная мысль. Повинуясь её логике, он начал складывать разбросанный повсюду конский навоз в одну кучу вместе с сухой слежавшейся травой. И стоило только ему прикоснуться огнём факела к той же куче, как она оказалась охваченной огнём по всей окружности её основания. Выше и сильнее разгоралось пламя, растрепавшееся в пляске под налетевшим ветром. Вдруг раздался дикий звериный визг, предшествовавший появлению перед пастухом рыжевато-серой лисы – его заклятого врага. Стоя на задних лапах на макушке конского навоза, оказавшегося в огненном кольце, она торопливо заговорила:

– О Человек! Умоляю тебя, потуши огонь! У меня на глазах заживо сгорели мои родные сёстры. Ещё немного и вся моё большое семейство погибнет в огне вместе с Луноликой. Возвращая её назад, я уступлю тебе на время своего младшего сына-лисёнка в заложники. Едва только втроём окажетесь за пределами лисьего царства, ты его отпустишь восвояси…

Пастух потушил огонь, опасаясь за благополучие Луноликой. Следом за этим из виду пропала рыжевато-серая лиса, вместе с кучей конского навоза. А в следующее мгновение перед пастухом предстала его дочь, держа на поводке маленького лисёнка…

Пастух благополучно вернулся домой. С того дня, утроив бдительность, он старательно избегал людей – знакомых и незнакомых. Но больше всего пастух боялся превращения рыжевато-серой лисы в его жену. Страшнее этого для него ничего не могло быть! Каждый раз, когда мерещилось, что жена улыбается ему как чужая, он всматривался в её лицо с тревожным подозрением.

Хотя пастух считался богатым человеком, по неумолимой привычке он вместе с женой трудился на огороде, который находился рядом с болотом, заросшим лениво дремлющими тростниками и водорослями.

Однажды осенью, когда они собирали небывалый урожай, на голову супруги пастуха неожиданно села утка, прилетев со стороны болота.

– Дорогая, стой спокойно. Не вздумай даже дышать! У тебя на голове сидит утка. Я её сниму, орудуя лопатой. А вечером, придя домой, вместе насладимся горячим бульоном из неё, – выпалил пастух на одном дыхании.

Понимая замысел мужа, женщина обмерла в страхе, стоя зажимая сама себе рот ладонью.

Подойдя крадучись к жене, пастух размахнулся лопатой. Успев взлететь лишь на высоту чуть выше человеческого роста, утка рухнула наземь со сломанным от удара лопатой левым крылом. И женщина упала, как подкошенная. Лишившись чувств на какое-то время, она едва не умерла больше с испугу, нежели от удара по голове. Очевидцы этой комичной и нелепой сцены долго тряслись от смеха со слезами на глазах…

Пастух погнался за раненой уткой, стремясь поймать её, прежде чем она окажется в водоёме посреди болота. Но вдруг, угодив в трясину, он начал тонуть, беспомощно загребая руками мутную жижу с болотистым запахом. Истратив последние силы, приподняв подбородок из болота с судорожным усилием, пастух успел прокричать: «Помогите, люди добрые!».

Помощь пришла не от людей. Прилетев невесть откуда, и вцепившись когтями в спутанные лохматые волосы бедняги, Добрый ворон вытащил его из трясины.

Лежа лицом вниз на краю болота с широко раскинутыми руками, приподняв голову с земли, пастух увидел утку со сломанным крылом. Неожиданно повернув назад, утка вышла на сушу, и превратилась в рыжевато-серую лису. Затем она уходила вглубь бескрайней степи, прихрамывая на левосторонние ноги.

Прошло ещё несколько лет. Пастух наслаждался безбедной жизнью в твёрдой убеждённости, что после увечья, полученного ударом лопатой, рыжевато-серая лиса никогда не явится больше к нему. Так покойно никогда ему не было в жизни.

Луноликой – неимоверной красавице, словно изваянной из однотонного белого мрамора, исполнилось двадцать лет. Уже не первый год она притягивала к себе внимание состоятельных людей, сватавших её за своих сыновей, один за другим. Пастух им упорно отказывал, терпеливо ожидая появления в качестве свата самого богатого в том краю человека по прозвищу «Седой», который контролировал караванные пути, пролегавшие между Востоком и Западом.

Однажды явился к нему Седой собственной персоной. Его сопровождали многочисленные члены большой знатной семьи. У пастуха неистово колотилось сердце от восторга радости. Встретив красиво поседевшего немолодого мужчину у порога своего дома, он сжал ему правую руку, полную и ухоженную, хотя прежде ему недоступную. Обратив внимание на покалеченную руку и хромоту гостя, пастух справился о его здоровье, как бы из вежливости. Откашлявшись, Седой ответил ему небрежно, чуть насмешливым тоном: «Пустяки! Не обращайте внимания…».

Во время застолья, устроенного в честь дорогих гостей, Седой рассказал о цели своего визита, начав издалека, и в красноречивой манере, свойственной только ему. В конце своей речи, прося руки и сердце Луноликой за своего сына, он вынул из кармана денежную купюру крупного номинала. Затем Седой положил её перед пастухом, совершая нерушимый обряд сватовства согласно традициям того времени. Если глава семейства, принимая банкноту, положит её в карман, то это будет означать его согласие на брак дочери.

С улыбкой на губах пастух стал думать, что можно приобрести за эти деньги…

Наступила вдруг пауза между хохотами и громкими возгласами шумливых гостей. Одновременно пастух услышал тревожно прозвучавшее птичье карканье. Оглянувшись, он за окном увидел Доброго ворона, который, трижды помахав крыльями, исчез. Верно трактуя его однозначную подсказку, пастух словно внезапно прозрел. Ему не понадобилось и секунды времени, чтобы понять, почему Седой, оказавшийся с покалеченной левой рукой, к тому же хромал на левую ногу, припоминая ту утку, прилетевшему к его жене со стороны болота много лет назад. Тем временем вспомнил он слова Доброго ворона о том, что любой предмет, заколдованный рыжевато-серой лисой, может быть использован против неё в качестве смертоносного оружия. Взяв бумажную купюру в руки, пастух скрутил её в конусовидную трубочку. Следом достал из кармана серебряную табакерку и набил самокрутку табаком. Смочив кончиком языка перекрывающий край бумажки, склеил его аккуратно. Затем он поспешно закрыл расширенный конец трубочки. И наконец, пастух зажёг самокрутку. Запахло дымом тлеющего денежного знака. Одновременно раздались душераздирающие крики, постепенно переходившие в лисье верещание: Седой и его сопровождающие лица отчаянно просили пастуха быстрее потушить самокрутку. А он втягивал табачный дым в лёгкие так глубоко – и ещё глубже, ускоряя догорание банкноты и приближая тем самым гибель лисьего семейства. К моменту, когда в пепельнице от бумажной купюры осталась лишь щепотка серого пепла, на полу уже валялись обожжённые лисьи шкурки…

Прошли годы. Пастух давно отпраздновал свадьбу дочери. Его, теперь уже старого человека, сгорбленного под грузом прожитых лет, мучили болезни. Ночами ему снился Добрый ворон, зовущий его на помощь.

Однажды пастух посетил место судьбоносной для него первой встречи с Добрым вороном. Взойдя на холм, где овладел он волшебным сундуком много лет назад, пастух сильно вздрогнул, увидев Доброго ворона, безжизненно распластавшегося по земле у самой кромки неглубокой ямы. По всей видимости, она была свежевырытой предсмертными усилиями когтей того же пернатого. На дне ямы лежала золотая расчёска. Подбирая драгоценную находку, пастух долго подержал её в руках, любуясь красотой творения древнего мастера. Согласно легенде, дошедшей до наших дней, вершина холма считалась местом погребения членов семьи скифского царя. Чем дольше разглядывал пастуха золотую расчёску, тем сильнее в душе разгоралась воспалённая жадность. Но вдруг он вспомнил давнишнее высказывание Доброго ворона о том, что только лишь несчастье, произошедшее не вследствие злого умысла, и также – смерть естественная, могут иметь определённый смысл. Стало ему ясно, что ворон не случайно оказался рядом с золотой расчёской. Но лишь спустя некоторое время чувство долга перед вороном наконец-то перевесило: вовремя спохватившись от соблазна завладеть драгоценной находкой, пастух бережно расчесал ею перья Доброго ворона, затем положил его на дно ямы рядом с той же золотой расчёской. Следом засыпал яму землёй.

***

…Беллетрист проснулся. Чувствуя непривычный зловещий озноб в теле, оторвал голову от твёрдой подошвы соляной пещеры, и выпрямил спину. Вокруг него царил невнятный мрак. Ощущая босыми ступнями чуть более ровное место в стороне от себя, переместился туда ползком.

Шея сильно ныла, ломило поясницу. Не придавая значения неприятным ощущениям, возникшим после сна в дискомфортной обстановке, беллетрист попытался глубже осмыслить приснившуюся ему короткую сказку. А ведь история Доброго ворона, рассказанная ему матерью, была длиннее. И, он же ребёнок, прослушав сказку до конца, долго не мог уснуть в ту ночь, оказавшись под неизгладимым впечатлением от услышанного. Вспоминая прошлое, беллетрист решительно вознамерился идти до конца нелёгкого пути, ведущего его к заветной цели. Предвкушая многократную ночёвку в соляной пещере и до тех пор, пока сам не почувствует глубокое удовлетворение от сюжета сказки после многих сновидений, у беллетриста еле слышно вырвалось: «Я непременно исполню долг перед покойной мамой».

Вдруг он закричал во все горло самым невероятным образом: «Люди, будьте внимательнее к своим матерям!».

В пещерном пространстве эхом отозвался громогласный крик. Его отзвуки, поочерёдно отражаясь от противоположных стен пещеры в подобие невидимого глазу затухающего маятника, мало-помалу утихли, как будто бы для напоминания взволнованному беллетристу о скоротечности земной жизни.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 3,50 из 5)
Загрузка...