Мерно покачивая головой, кобылка плелась по ухабистой дороге, таща за собой неповоротливую телегу. Колёса то и дело надоедливо поскрипывали.

Янко шагал рядом с телегой, весело поглядывая на проплывавшие мимо него избы и колодцы. Всё вокруг, казалось, дремало, лениво ворочаясь в невесомой пелене ясного утра.

- Мама, а долго мы здесь будем жить? – спросил Янко, обернувшись.

- Не долго, сынок. Когда наш дом в городе починят, тогда и вернёмся, - женщина нежно потрепала мальчика по кудрявым волосам цвета соломы.

- Мне тут нравится, - проговорил Янко, улыбнувшись. – Можно мы здесь подольше поживём?! – мальчик вновь резво повернулся к матери.

- Не знаю, милый, - пожала плечами женщина.

- Милый… - фыркнул рослый мужчина, шедший по другой бок телеги. – Ты не бабу растишь. Он мужчина! Вот и обращайся с ним, как с мужчиной.

Еле заметные морщинки выступили на лбу женщины, и она, не ответив мужу ничего, отвела взгляд в сторону.

- Долго нам ещё? – пробасил отец Янко, обращаясь к местному, который вызвался провести семью к их новому дому.

- Совсем нет, сударь Гжегож, - проскрипел проводник. – Мы уже приехали, вон та вот изба, - мужик указал пальцем на избушку, стоявшую чуть поодаль от основного скопления домов.

- Спасибо, что проводил. Вот тебе за старания, - Гжегож достал из повозки увесистый кошель и вытянул оттуда серебряную монету. – Держи, - он небрежно протянул монету проводнику.

Глаза мужика загорелись. Он жадно схватил монету.

- Спасибо, сударь, - начал кланяться он. – Да хранят вас Боги! Молиться за вас буду!

- Можешь идти, - спокойно проговорил Гжегож, не сводя взгляда с избы.

- Да, конечно, сударь. Спасибо вам, - продолжал скрипеть проводник, не переставая неуклюже кланяться.

* * *

Изба, снаружи скромная и неприглядная, на деле оказалась довольно просторной. Внутри пахло скошенным сеном и ещё какими-то травами. А в дальнем углу расположилась большая белая печь. Посреди комнаты стоял большой, добротно сколоченный стол.

Янко первым вбежал в избу, и под его ногами приветливо заскрипели половицы. Мальчик всё никак не мог унять радость от переезда в деревню. Он ещё не понимал, что лавка его отца с половиной их городского дома была съедена пожаром. Для мальчика это всё было просто интересным приключением.

Вслед за сыном вошёл Гжегож. Ему пришлось наклониться, чтобы втиснуться в дверь. Купец сделал глубокий вдох, после чего провёл оценивающим взглядом по избе.

Кивнув головой, он вышел из дома, бубня что-то себе под нос. Когда он вернулся с большим мешком на плече, то увидел, что Янко сунул голову в устье печи и не спешил вынимать.

- Янко! – грозно рявкнул купец.

Сын тут же вынырнул из печи, чуть не ударившись головой о верх устья. Мальчик опустил взгляд в пол, послушно ожидая выговора.

- Знаешь, - неожиданно спокойно начал отец, - иди-ка ты погуляй.

Глаза Янко мгновенно вспыхнули, а рот расплылся в улыбке.

- Только далеко не отходи, - сказал он напоследок сыну, который уже оказался у двери. – И чтобы к обеду вернулся.

Янко в ответ весело кивнул и скрылся за углом.

* * *

Янко вышел к ручейку, незаметно пробегавшему среди деревьев. Мальчик присел на камень и стал рассматривать божью коровку, которую он поймал минуту назад. Его не интересовала ни ссадина на коленке, ни репей в волосах. Значение имел лишь этот маленький красный жучок, который в попытках убежать ползал по руке, приятно щекоча кожу.

Вдоволь наигравшись с божьей коровкой, Янко отпустил жучка на волю. Мальчик наклонился к ручью и плеснул водой себе на лицо. Вода оказалась на удивление холодной, хоть сейчас и была середина лета.

Парень ещё раз зачерпнул воду и сделал жадный глоток. Вода сосулькой прошла по его горлу, и Янко поморщился, подняв голову вверх.

Через зелёные облака листвы пробивались тоненькие лучики света. Один из таких лучиков упал прямиком на лицо Янко, сплошь покрытое веснушками. Ничего подобного мальчик ещё не испытывал. Всю жизнь прожив в городе, он и представить не мог, что таил в себе этот мир.

Когда Янко вдыхал свежий лесной воздух, вслушивался в тихое журчание убегавшего вниз ручейка, смотрел на лучи солнца, прорезавшие купол из листьев, он чувствовал что почти готов взлететь, что он… свободен. Здесь можно всё – нет строгого отца, нет вечно опекающей матери. Есть лишь ты. Ты и весь мир.

Но солнце уже было в зените, а это значило, что пора возвращаться.

Парень поднялся с камня, ещё раз посмотрел на своё отражение в кристальной воде и направился домой.

Уже через пару минут он вышел из леса к избе и остановился, немного нахмурившись.

На деревянной скамейке возле дома сидел низенький старичок и рисовал что-то палкой на земле. Старик еле доходил Янко до груди. Его рыжая борода свисала чуть ли не до колен, в то время как угольно-черные патлы почти полностью скрывали плечи.

- Ты кто? – осторожно спросил мальчик, медленно подходя к незнакомцу.

Старичок, бросив палку, посмотрел на Янко.

- А ты кто? – вызывающе спросил дед.

- Я… Янко, - растерянно ответил мальчик. – Я здесь живу.

- Я тоже! Рад знакомству! – Старик, неуклюже переваливаясь, подошёл к Янко и протянул ему свою короткую ручонку.

Мальчик с опаской пожал руку старичку.

- А как тебя зовут?

- Пафнутий меня звать. Живу я здесь. Я ж уже сказал!

- Не говорил, - серьёзно проговорил мальчик.

- Да? – старик погладил свою рыжую бороду. – Тебе сколько лет?

- Девять, - ответил Янко и тут же оживился. – Я знаю, кто ты… Ты домовой! – еле сдерживая восторг, крикнул мальчик. – Мне о вас бабушка рассказывала!

- Ну да, домовой, - улыбнулся дед. – Слушай, Янко, а что это за грубияны сидят в доме? – он указал пальцем на окно.

- Это не грубияны! Это мои мама и папа, - рассмеялся мальчик.

- А я говорю, что грубияны. Прихожу я, значит, домой, а тут они сидят. И ладно бы хоть что-то принесли хозяину. Так нет! Фиг! – возмущённо развёл руками Пафнутий.

- А что ты хочешь? – озадачился Янко.

- Молоко, кашу люблю, хлеб, - стал загибать пальцы домовой.

- Молоко можно достать, - почесал затылок юнец.

- Только ты никому, - прошептал домовой.

- Ага, - довольно кивнул Янко.

Тут дверь избы отворилась, и на пороге показалась мать Янко.

- О, пришёл уже. Ты с кем тут разговариваешь? – умиляясь, спросила женщина.

- Я, - замялся мальчик, уставив взгляд в место, где ещё миг назад стоял домовой. – Я ни с кем, - замотал он головой.

* * *

Мальчик и домовой сидели на лавочке у крыльца, залитого прощальными лучами красного солнца. Рядом стояла опустошённая миска с уже подсохшими следами молока.

- Ты чего такой хмурый? – заговорил Пафнутий.

- Я маме соврал. Сказал, что понёс молоко кошке, - промямлил Янко.

- И правильно, - уверенно кивнул старик.

- Врать плохо, - с угрюмой задумчивостью проговорил парень. – Так папа всегда говорит.

- Понимаешь, по-другому нельзя. Люди нашего брата не любят. Эх, помню старые времена… - вздохнул домовой.

- А почему не любят? – повернулся к домовому мальчик.

- Боятся, - уныло хмыкнул старик. – Мы другие. Они все свои беды на нас валят.

- А мой папа в вас не верит, - заметил Янко.

- Дожили, - всплеснул руками дед. – А вон те очень даже верят, - домовой указал пальцем в сторону деревни, - но с ними не легче. От них ещё и прятаться приходится.

- А я думал, ты невидимый.

- Не-е-е, - проблеял старичок. – Я просто хорошо прячусь. Поэтому и живу тут так долго.

Мальчик ничего не ответил домовому.

- Только ты это… никому, - потряс пальцем домовой.

- Никому, - послушно кивнул Янко.

* * *

Янко проснулся от какого-то странного шороха. На улице ещё было темно, но в лунном свете, который пробивался через окошко, парень увидел очертания своего нового знакомого. Мальчик приподнялся на скамейке.

- Ты чего? – прошептал он, косясь на спящих родителей.

Вместо ответа домовой приложил палец к губам и медленно подошёл к отцу Янко.

Парень встал со скамейки, но тут же замер, услышав под собой противный скрип досок. Собравшись с духом, он, изо всех сил стараясь идти бесшумно, приблизился к домовому.

Старик с суровой миной навис над Гжегожем.

- Эй! – шепнул ещё раз Янко.

Домовой и в этот раз ничего не ответил. Тут он схватил отца Янко за бороду и что было сил, дёрнул.

Гжегож с криком вскочил с соломенной кровати и стал бешеными глазами шарить по тёмной комнате. Первым на глаза ему попался Янко, стоявший прямо перед ним с широко раскрытыми глазами.

- Ты что, сопляк, совсем сдурел?! – взревел купец, брызжа слюной.

- Я… Я… - Янко, хватая ртом воздух, отшатнулся назад.

Тут Гжегож отвесил сыну такую оплеуху, что тот упал на скрипучий деревянный пол.

Мальчик крепко сжал губы, но слёзы сами побежали из глаз. Янко зажмурился – ему не хотелось поднимать голову и смотреть на отца. В полной темноте он слушал, как скрипят половицы под тяжёлыми шагами. А слёзы всё текли по щекам.

- Стойте! - раздался беспокойный женский голос. – Что тут происходит?! Что случилось?!

- Гадёныш мне бороду оборвать решил, вот что! – рявкнул в ответ Гжегож.

Янко осторожно открыл опухшие от слёз глаза.

- Что? Зачем? – мать недоумённо посмотрела на мальчика.

Янко ещё крепче сжал губы, но всё же не выдержал и зарыдал. То ли от боли в ухе, то ли от обиды.

- Поднимайся, - сурово сказал отец, подняв мальчика за шкирку.

Купец подошёл к сваленным в кучу вещам, достал оттуда какой-то мешок и высыпал содержимое в углу.

- Сюда, - махнул он рукой мальчику.

Заплаканный Янко робко подошёл к отцу. Сквозь слёзы он всё же смог разглядеть, что было рассыпано в углу. Горох. Сухой горох.

- Вставай на колени. Будешь стоять так до первых петухов, - скомандовал Гжегож.

Янко не стал спорить и встал коленями на горох. Резкой боли он не почувствовал, но через пару мгновений мальчик ощутил, как горошины, словно мелкие камни, врезались в кожу на ногах. Янко сопел, но старался не плакать. Закусив нижнюю губу, он закрыл глаза.

* * *

Мальчик сидел на земле, одиноко разглядывая синяки на коленках. Он озирался по сторонам, то и дело сердито бубня что-то.

- Привет! – окликнул его знакомый голос.

Мальчик промолчал и постарался отвернуться в противоположную сторону от голоса. Но только он повернул голову, как перед ним сразу же возник Пафнутий. Янко даже вздрогнул от неожиданности.

- Уйди, - резко сказал он, не поднимая глаз на домового.

- Да не дуйся ты, - махнул ручонкой старичок. – Помиритесь!

Тут Янко всё же поднял голову.

- Помиримся?! – недоумевая, спросил мальчик. – Это ты виноват! Зачем ты его разбудил?! Зачем за бороду дёрнул?! Мне вон как досталось, - он сначала указал на колени, а потом на ухо, с которого уже начала спадать краснота. – Не хочу больше с тобой дружить, - Янко демонстративно отвернулся.

- Пойми ты, Янко, - ласково начал домовой, - я иначе не могу. Природа у меня такая. Если меня злят, я отвечаю. А твой папаня меня разозлил.

- И чем? – с интересом посмотрел мальчик на Пафнутия.

- Он думает, что он в этом доме хозяин. Вещи переставляет, какую-то груду мешков навалил рядом с печкой. А я там, между прочим, живу!

- В печке?! – тонкие светлые брови Янко поползли на лоб.

- Агась, - кивнул домовой.

Мальчика так рассмешило это «агась», что он невольно улыбнулся, хотя всячески пытался выглядеть серьёзным.

- Только ты никому, - повторил домовой уже в который раз.

- Янко! – раздался из дома бас отца.

- Я это… пойду, - Янко мотнул головой в сторону дома.

* * *

- Чего стоишь? Помогай, - позвал мальчика отец.

- Ты не злишься? – Янко робко подошёл к отцу.

- А чего злиться? Ты своё получил. Всё честно. Я прав?

- Да, честно, - грустно ответил Янко.

- Вот и хорошо. Я как видишь, вчера не успел вещи разобрать, так что за работу, - проговорил Гжегож, развязывая мешки. – А это что ещё такое? – купец вдруг залез рукой за печь и вытащил оттуда деревянную фигурку. Фигурка была простенькой, старой, местами дерево уже начинало подгнивать.

Отец покрутил странную фигурку в руках.

- Ерунда какая-то. Идол какого-то местного божка, наверное.

- Дай посмотреть, - обрадовался находке Янко.

- Ишь чего удумал, - рассмеялся Гжегож. – Нет, этому самое место в топке, - он тут же закинул деревяшку в голодную печь.

Во дворе раздался неистовый собачий лай.

- А теперь за работу, - потёр руки купец.

Он достал из мешка два глиняных горшка и поставил на печь. А собака стала лаять ещё громче.

- Погодь-ка, я посмотрю, что там, - Гжегож стремительно направился к двери.

Как только крупная фигура купца скрылась за дверью, раздался сердитый скрипучий голос.

- Я ему покажу топку, - прошипел домовой.

Мальчик обернулся и даже немного испугался. Он никогда не видел Пафнутия таким. Лицо его было красным, волосы взъерошены, а в черных глазах играли два огонька.

- Я ему покажу, - сквозь зубы продолжал шипеть старик.

Он ловко взобрался на печь, и махнул рукой, скинув на пол горшки. Комнату огласил звон расколовшейся глины. А Янко просто стоял, раскрыв рот.

В дом ворвался отец и тоже замер, при виде осколков и Янко, неподвижно стоявшего возле них. Первым в себя пришёл Янко.

- Папа, пожалуйста, - он замотал головой, - не наказывай! Я не…

- Что «ты не»? – сурово, но спокойно спросил купец. – Ты не ронял горшки? Наверное, это кто-то другой забрался в дом и шарахнул их об пол! И кто же это?! – издеваясь, приподнял брови Гжегож.

- Я, - понурив голову, сказал Янко. – Только не надо гороха.

- Гороха не будет, - ответил ему Гжегож. – Ты будешь наказан по-другому. Мы с твоей матерью собирались в город – нужно уладить парочку дел. Ты бы мог увидеться с друзьями. Но, видимо, ты не хочешь с ними видеться, раз такое вытворяешь. Ты останешься дома. Чтобы со двора ни ногой. Ты меня понял?! – последние слова ножом врезались в сердце Янко.

- Ладно, - еле слышно проскулил мальчик.

* * *

Так прошла неделя. Мальчик целыми днями ходил с кислой миной, послушно выполняя все поручения родителей. От Пафнутия никаких вестей не было. И вот настал день поездки в город.

Мальчик сидел у окна и смотрел, как повозка медленно уплывала от избушки, вскоре скрывшись из виду.

Янко не чувствовал ничего. Пустота. Все его покинули. От скуки парень стал расхаживать по комнатке. Надолго его не хватило.

- Пафнутий! – осторожно крикнул он.

Тишина.

- Пафнутий!!! – уже громко выкрикнул он, но вновь не услышал ничего, кроме скрипа ставен.

Проголодавшись, мальчик взял со стола буханку хлеба, не забыв отломить кусочек и положить его на другой край стола. Но никто не пришёл. Мальчик так и сидел в одиночестве, жуя хлеб и запивая молоком, которое так любезно принесли его отцу местные.

Вдруг за окном послышались шаги.

«Мама с папой не могли вернуться так быстро» - подумал Янко.

Значит, оставался один вариант.

Мальчик, сияя радостью, выбежал на крыльцо. Но каково было его удивление, когда вместо Пафнутия перед ним предстал мужик с перекошенным лицом.

Янко узнал его. Этот кривой провожал его семью до избы.

- Что это у нас тут?! – ехидно проскрипел кривой. – Иди-ка сюда, малой, - он поманил его пальцем, оскалив редкие жёлтые зубы.

Мальчик замер в ступоре. Коленки затряслись, а к горлу подошёл комок, который никак не получалось проглотить.

А кривой тем временем достал из-за пояса длинный кривой нож. Почти такой же кривой, как лицо владельца.

- Не бойся, малец, - мужик подходил всё ближе.

А у Янко не хватало воздуха даже чтобы закричать.

Кривой подошёл совсем близко, и Янко ощутил запах гнили, исходивший изо рта мужика.

Зашелестели кусты. Было слышно, как ломались сухие ветки. И тут из кустов к дому выскочила огромная собака с висящими ушами.

Пёс прыгнул на кривого, повалил на землю – он был большим даже для мужика – и вцепился тому в горло. Мужик судорожно пытался нащупать нож. Он водил трясущейся рукой по земле, рвал траву, а пёс всё сильнее сжимал челюсти, яростно рыча. В один момент раздался хруст, и мужик обмяк.

Вся пасть собаки была в крови. Продолжая рычать на труп, пёс огляделся вокруг. Тут он посмотрел на мальчика и сразу замолк.

Янко сидел на крыльце, обхватив колени тоненькими руками и скуля, как беззащитный слепой щенок.

- Только ты никому, - послышался Янко грустный знакомый голос.

* * *

Солнце уже опускалось за горизонт, а мальчик всё сидел, сжавшись в дрожащий комочек и хныкал.

- Янко!!! – раздался испуганный крик.

Отец подбежал к мальчику, обнял и прижал к груди.

- Тише, мой мальчик, всё хорошо, - Гжегож с ужасом покосился на мертвеца с разорванным в клочья горлом.

Через минуту подоспела и мать. Вскрикнув, она отшатнулась от трупа.

- Что это? – прошептала она, стараясь не смотреть на тело и закрывая лицо от едкого запаха крови.

- Я знаю, что это, - ответил Гжегож, поднимаясь. – Зря мы сюда приехали. Надо было на постоялом дворе остаться. Какой же я дурак! – На глазах купца выступили крохотные слёзы. – Этот дом проклят! Точно тебе говорю! Проклят!

Он начал шарить глазами по округе.

- Надо его сжечь! Точно! Сжечь надо, - приговаривал он.

- Нет!!! – вскочил вдруг Янко. – Не смей!

- Отойди! Ты ничего не понимаешь, Янко! Это место проклято!

- Не проклято!!! – В этом доме живёт домовой! Его зовут Пафнутий! Это он безобразничал! Это он дёрнул тебя за бороду! Это он разбил горшки!

- Не неси чушь! Отойди, сын! – отец направился к двери.

-Нет! – мальчик кинулся на него с кулаками, пару раз ударив своими детскими ручонками по здоровой груди отца. – Нельзя! Он же умрёт! – рыдал Янко.

Отец растерянно посмотрел на жену, которая тоже стояла вся в слезах.

- Нельзя!!! – надрывался Янко.

- Хорошо, сынок, тише, - купец взял сына за плечи. – Но мы уедем отсюда и больше никогда здесь не появимся.

Мальчик жалобно посмотрел на отца. На минуту воцарилось молчание.

- А можно я попрощаюсь с ним? – жалобно спросил Янко.

- Конечно, иди, - немного замешкавшись, согласился Гжегож.

Дважды говорить не пришлось. Мальчик вбежал в дом, затворив за собой дверь. Посреди комнаты стоял домовой.

- Прости меня, Пафнутий! Я рассказал им о тебе! – расплакался Янко.

- Ты спас меня от смерти. Знаешь, ты самый хороший друг, который у меня когда-либо был, - сказал Пафнутий.

- Ты тоже мой самый лучший друг, - шмыгая носом, Янко подбежал к домовому и обнял его. – Я не хочу уезжать. Не хочу.

- Прощай, друг, - шепнул домовой ему на ухо, и в следующую секунду мальчик обнаружил, что обнимает воздух.

* * *

Мерно покачивая головой, кобылка плелась по ухабистой дороге, таща за собой неповоротливую телегу. Колёса то и дело надоедливо поскрипывали. Янко в последний раз посмотрел на избушку.

- Прощай, - сказал он и пошёл за телегой, больше не оглядываясь.