... Помню, как-то в конце мая проезжал я через одну маленькую деревушку, ничем особенно не примечательную. Но то, что встретило меня на повороте сельской дороги..., напугало меня до дрожи.

Повешенный Шут…

Он висел на одиноком раскидистом дереве среди огромного поля. Его ярко-красная одежда резко контрастировала с небом, затянутым облаками, а колокольчики на его одежде звенели при каждом порыве ветра. Его лицо было полностью закрыто улыбающейся маской Арлекина с большой черной слезой под правым глазом. Через маленькие черные щели мертвые глаза смотрели на серый мир. Его вид был несуразен и не подходил к мрачной атмосфере смерти… Это доводило меня до истерики… Лицо, закрытое маской, сверкало лаком и чистотой. Его будто только что вздернули тут... Мне даже показалось... что я услышал его смех. Он, гулкий, как ветер, бежал по округе.

Отогнав от себя эту истерию и подняв ворот кафтана, я послал лошадь дальше по дороге. По бескрайнему полю бродили белые овцы, они расслабленно жевали траву. Чуть дальше по дороге была деревушка, совсем маленькая, – десять маленьких домов окружали старый колодец. Уже вечерело, и мне было нужно где-нибудь переночевать... Благо седой дедушка гостеприимно пригласить меня в свой дом. Дом был самый большой из местных лачуг и находился во главе прямо напротив въезда в этот круг.

- Конечно, конечно, проходите. У нас редко бывают гости, но невежливо отказывать путнику в убежище на ночь. Садитесь, располагайтесь, а я пока поставлю чайник. Вы же пьете чай, да? Или может быть чего-нибудь по крепче? Хехе...

- Только чай. Спасибо, что приняли меня к себе, господин...

- Я Володарь. И уж точно я не какой-нибудь там господин. Так что просто Володарь, - в его речах постоянно закрадывалось шутливое выражение... или просто смешок. Он был похож на старого лесного деда из сказок, доброго и смешного.

- Какое интересное у вас имя!

- Да, сударь, вы правы. Мой батюшка был из тех стариков, что еще помнят древние имена, а на все эти новомодные указы он плевать любил. Хехе. Вот и назвал меня, как звали деда. Мама, конечно, была за нормальное имя, но отец оказался непреклонен и поплатился за это. Такой вот упрямый у меня был старик. Хех. А как вас зовут, к слову?

- Меня зовут Ульям Батлер. Вы наверняка обо мне слышали.

- Хехе... нет, сударь, не слышал. Вы, наверное, какой-нибудь «великий воин»? – он шутливо посмотрел на мои худосочные руки и ноги.

- Ахаха, – с сарказмом посмеялся я, – в наше светлое время, слава богу, стало поменьше «великих героев», а великих ученых становится все больше. И нет, я не «воин».

Старик поставил чайник на огонь - он ярко полыхал в старой обгоревшей печи. Его отблески красиво гуляли по полу и стенам. А за окном тем временем уже стемнело.

- Не хотите есть?

- О, не стоит. Не хочу вас объедать.

- За это не волнуйтесь. Мой дом и жизнь мне дороже, чем какая-то та еда. Традиция у нас есть, что если в доме путник с дороги, то его надо впустить, накормить и напоить. А иначе плохой из тебя хозяин, и гореть тебе и твоему дому за такое не гостеприимство!

- Хехе, – я неуверенно посмеялся, – Кстати, хорошо, что вы это сказали, - я достал из походной сумки закрытую чернильницу, перо и сухую бумагу, – расскажите поподробнее об этой традиции!

- А? Ну если хотите... У нас в графстве Веленки ходит легенда, что каждый день и каждую ночь по дорогам бродит Странник в сером плаще. Его сопровождают птицы и звери, да и рыбы его тоже сопровождали бы, если бы по земле ходили... Ну так вот, он стучится в дверь к людям и просит ночлега, и, если люди его впускают и кормят, то он радуется и рассказывает множество интересных вещей. И даже может рассказать будущее! А если ты его в дом не пустишь, то ужас и бедствия земные обрушатся на твой дом; начнётся страшная гроза; и молния обязательно ударит в твое жилище; и дом твой сгорит... Поэтому лучше не рисковать, и всех путников в дом пускать. А вы, кстати, может мне будущее расскажете? Хех...

- Ахахах... Очень, очень интересно! Расскажите мне еще что-нибудь…

- Ой, - посмеялся он с широкой улыбкой, – это я только за. Что бы вам рассказать… А, во! У нас в краю есть поверье, что невинной девушке нельзя выходить на улицу после двенадцати ночи. Ветер в наших местах особый, буйный, и, если он найдет на наших холмах в ночь девушку, то заберет ее себе в облака на ночь. А на утро… Вернется она глубокой старухой. У нас даже песня есть об этом, - он напел отрывок:

За порог не ходи…

Дверь подопри,

И ухо к стене приложи…

Слышишь?

Ветер поет…

Новую жену зовет.

На секунду на его лице появилась грустная улыбка, но она легко и быстро перешла в обычную, добродушную.

- Теперь разве что не заберет ветер никого. Нет молодых в нашем селе. Вон, кричит за окном. А вы, кстати, зачем это записываете, молодой человек?

Старик принес и разложил на столе невероятное количество еды: сыр, хлеб, колбаса. Их запах смешивался, создавая чудный аромат, хотя и несколько специфичный.

- Понимаете, – я отложил бумагу, – я занимаюсь тем, что езжу по всей Борее и собираю старые сказки, истории, песни, стихи, придания и так далее...

- Ух ты, очень приятно, что такой молодой юноша как вы занимается таким важным для нас всех делом. А то молодые не знают, а слушать не хотят. А потом: «Папа, папа! Какой-то синий дядя утащил Карла под воду на озере!» - и беги сам, дерись с водяным. Берите еду, пожалуйста.

- Спасибо. И да, к сожалению, это так.

— Вот по нам десять лет назад прокатился «великий недуг», а потом и голод. Кто не умер, тот уехал. И сейчас нас тут дай бог человек десять будет.

- Печальная у вас судьба.

- У всего Кародрена печальная судьба… А это большое поле разделили между собой пара десятков оставшихся. Ну и травы тут для наших овец невероятное количество. А из соседних городов к нам приезжают работники. Хоть кого-то старики видят… Даже смешно, как они иногда на нас смотрят... Хех.

- Разве в этом может быть что-то хорошее?

- Всегда есть что хорошее.

- Хм… ладно. Вам надо снять того… типа… испугаются ведь.

- Какого типа?

- Я про того... про того шута...

- А? На дереве который?

- Ну да.

- Хех... и правда. А чего им его бояться? Столько лет там весит, мы уже все привыкли.

- В каком смысле?

- Ну, привыкли.

- Как вы привыкли? Он же такой... он же явно там с недавних пор, как будто его вчера повесили!

- Да нет. Уже лет шесть, как минимум.

- К...как?

- Никто не знает, но все уже перестали обращать на него внимания.

- А как он попал туда?

- Я расскажу, если вам, конечно, хочется. Я лучше принесу нам вина. Вы же не против?

- Нет, не против.

Он вернулся с бутылкой Гельветского красного. Мы опрокинули по одному бокалу, и он начал.

- Семь лет назад, наше графство еще было свободно от цветочного короля, и он со своим лагерем стоял тут. Он хотел включить нас в свое новое королевство. Наш старый граф собрал много друзей и сторонников, и у него набралось большое войско. Оно в несколько раз превышало по численности армию Короля Цветов, и все думали, что молодой король скоро проиграет. И хитрый королевский шут тоже так думал... Он выкрал план битвы и перебежал в другую армию. Но Король оказался умен, он изменил план в кратчайшие сроки и победил в решающем сражении. Хитрый шут даже и не пытался бежать, его поймал и пытали, а он только смеялся. Я знаю это, потому что его громкий смех расползался по всем холмам. Король в назидание всем предателям приказал повесить его там и запретил его снимать до тех пор..., пока он не превратится в прах под действием времени. А шут..., он смеялся, когда его вешали. И последний страшный смех шута замер в момент, когда сломалась его шея. Но иногда мне кажется, что теперь его смех живет в наших ветрах. Иногда я слышу его, по утру...

- ...

- Правильно, что вы молчите. Давайте еще выпьем.

В молчании, они опрокинули в себя еще по бокалу.

- У вас есть любовь?

- ... нету. У меня есть жена из какого-то богатого рода, но я видел ее только на свадьбе и в ночь после свадьбы. А когда моё тело, как отличная разменная монета, больше было не нужно, мой богатый отец отпустил меня на все четыре стороны.

- «Дворяне, скованы золотыми цепями» хех... Вы что, один из этих родовитых герцогов, лордов, графов и прочих?

- Я что так похож на своих благородных предков? – с усмешкой спросил я, - Точно так. Я младший сын одного лорда, наследство ко мне вряд ли перейдет. И отец пользуется мной, как хорошей монетой для выгодного брака.

- Печальная история… Но разве в ней нет никаких плюсов?

- Нету. Разве что ответственности на мне нет, и я могу заниматься, чем хочу. Семейка не бросит своего члена, будь он хоть трижды никудышен.

- Ну хоть эти плюсы есть, уже хорошо. Самое лучшее, что было в моей молодости, так это безрассудная прекрасная любовь. Ох, как я весело проводил тогда время... Только по ней скучаю и, конечно же, по своей Молли.

— Это ваша супруга?

- Так и есть. Мы знали друг друга с самого детства, и я любил ее. Только ее, даже не думая о других. А потом к нам в город приехал торговец из города, и он привез нам попутчика. Он привез с собой и своими товарами «великий недуг», и она заболела.

- Соболезную. Я читал о том, что происходит с больными во время этой ужасной болезни.

- Да, это было ужасно. Все ее тело вздулось и посинело. Она была, как живой мертвец. А потом…

- Господи… перестаньте… избавьте меня от этого…

- Да, простите. Но зато она теперь всегда рядом. Отец учил меня всегда искать хорошие стороны в любой трагедии.

- А где она сейчас? Ближайшее кладбище далеко.

- Да прямо там, - он кивнул на окно, за которым находился внутренний двор.

- У вас больше никого нет?

- Сын вместе с мамой ушел на небо. Есть еще дочь..., но я не знаю ни где она, ни жива ли вообще. Видимо, так я тут и умру, старым, никому не нужным..., но за то богатым, – очень странная улыбка появилась на его лице.

- Как вы можете смеяться над всем этим? Это же так ужасно...

- А что нам еще остается, мальчик? Смеяться или плакать. Все едино. Пожалуй, нам нужно что-то покрепче, - он смел эти несчастные бутылки со стола и сходил за какой-то прозрачной, резко пахнувшей жидкостью. — Это, мальчик мой, «Живая вода», будешь?

- Я думаю, что не стоит.

- Ой, ой. Я наливаю!

Мы выпили несколько рюмок подряд. Я и сам не заметил, как мы переместились во двор. Я стоял, облокотившись на двери маленького сарая, и наблюдал за стариком, стоявшим на коленях. Он поник и прогнулся в спине, его правая рука гладила гладкий камень с грубо выточенным на нем именем...Он что-то шептал и всхлипывал, от его веселья не осталось и следа, только печаль и скорбь слышались в нем... Прямо картинка из печального романа. Мне было не слишком приятно это зрелище, и я, перемахнув через хилую ограду, отправился гулять в поле. Старик даже не заметил моего исчезновения.

Пьяный… я час или два бродил по полям, изредка натыкаясь на сонных овечек. Мокрая трава мочила мои ноги, а ветер нежно трепал волосы. Приятно было подставлять ему свое лицо. Но неожиданно холодный и сильный ветер повел меня куда-то вперед. Я, как надувшийся парус, плыл в этом травяном море. Я даже и не заметил, как перелетел через низенькую ограду. Как только я поднялся по ту сторону, ветер стих, штиль… Я сделал несколько шагов, и тут раздался оглушительный смех. Он накрыл меня с головой и прижал к земле. Ветер поднялся, и я оказался будто в центре бури.

- Ахахахаааа! Кто ты такой, что навестил меня в столь поздний час?!

- ...

- Ну чего же ты молчишь? Неужели знати в наше время стали обрубать языки?! Ахахахааааа!

- К...кто вы? - Жуткий смеющийся голос раздавался со всех сторон...

- Я-то?! Хаха! Я тот, кто смеется над вами и с вами! Я дурак, которой смеет назвать дураком даже короля! Ведь для вас я просто шут! - голос обрел пристанище и доносился сзади и сверху. Обернувшись, я увидел повешенного, лучи луны отражались в его одежде и маске.

- Н...но как же это?

- Хахаха! Мы живем в потрясающем и странном мире, мальчик! Я могу созерцать его каждый день своей бесконечной жизни, наблюдая за вами через эти щели в маске и оставаясь невидимым для вас, живых!

- Вы ожили… Но как? Почему?

- Хаха! Любопытной Варваре на кладбище ноги оторвали! Ты, необычный мальчик, совсем не боишься живого трупа?! Хаха! Как тебе, наверное, интересно! Не правда ли? Но я и сам мало чего знаю: лишь то, что королевский колдун точил на меня свой магический зуб! Не нравятся ему мои шутки, ведьмаком звать его, оказывается, было нельзя!

- Вы и правда были шутом Цветочного Короля? У него был придворный волшебник?! Такого же нет..., магии не бывает...

- Хахах! Но я же есть, малец! И да, я был шутом у Цветочника! Он был всегда таким мрачным, и только мои шутки могли его рассмешить! И маг у него был! Редкостная крыса... и лысый тоже заодно! А ты, парень, чего же ты старика то бросил?! Аааааааа?! Чего не смеялся вместе с ним?! Чего ты вообще не смеешься? Ты прямо как мой грустный младший брат...

Тут на мою голову что-то упало. Подняв эту деревяшку, я узнал в ней грустную маску Арлекина. На ее лбу было большое синее сердечко.

- Он, смеялся над очень серьезными вещами. Над ними нельзя смеяться.

- Хахха! Ну и умеешь же ты шутить! Смеяться надо над всем и всегда! Потому что, если не смеяться, то ничто кроме слез нам не остается. Видишь?! Я смеялся, когда меня били палачи. Я смеялся, когда вокруг моей шеи обвязали веревки. И смеялся, даже когда моя шея хрустнула!!! И смеюсь даже сейчас! Я всегда смеюсь последний!

- Ха... хаха... - в моей груди что-то запрыгало... и мне захотелось смеяться. - Ха! Хаххаха!!

- Да! Да! Так и надо!! Ахахах!!!

- АХАХАХААААААААА!

Наши голоса слились в едином смехе, в смехе живых и мертвых... Таким вот смеющимся в маске печального Арлекина я бежал всю ночь по дороге дальше, прочь от деревни и повешенного шута... Я не могу утверждать, что все это происходило на самом деле, но маска того Арлекина... до сих пор со мной... Вот она… Когда мне грустно и печально от безысходности некоторых моментов жизни, я надеваю ее и смеюсь в голос!