Пленэр

Метро – это 100 километров туннелей, ветвящиеся под землей, покрытых мраком и тусклым электрическим светом. Однако, жизнь здесь не замирает ни на секунду. Она несется по ветвям подземных железных дорог вместе с поездами, похожими на диковинных земляных червей – светящихся и обшитых металлом. Черви заполнены слепками судеб, клубками желаний, любовью и ненавистью, радостью и печалью – в общем, всем тем, что принято в совокупности называть «людьми». Они суть кровь, текущая по подземным сосудам мегаполиса, тянущего к небесам свои железобетонные члены. Без человеческой массы, наполняющей его дома и улицы, город бы давно обессилил и умер. Потому там, на верху, городские боги давят из человека сок, заставляя его сжигать свою жизнь во все ускоряющемся темпе.

Здесь же, под сотней метров земли и камня, люди получают душную передышку от своих занятий и дел, обретая краткий покой внутри металлических монстров, несущих их к узлам повышенного городского напряжения. Неслышимый зов несет их туда, где город встроит их в органы своего жизнеобеспечения, где они будут, как заведенные, гнаться за призрачными целями, внушенными им городскими богами. И жизнь их будет уходить как песок сквозь пальцы, и им никогда не будет хватает ни на что времени.

Но боги метро не отнимают, а даруют время тем, кто им доверил себя и спустился под землю. Боги метро не ждут поклонения, но каждый здесь получает свой десяток минут освобождения, ломоть из минут и секунд, вырванный из жизни поверхности.

Время в метро дискретно и в нем каждая часть дня окрашена своим настроением.

По утрам в вагонах еще витают утренние сны. Они легкой дымкой струятся между людьми, складываясь в калейдоскоп кадров замысловатого кинофильма. Они как обрывки из жизни небес, проникшие под землю – приветы Олимпа жителям Тартара. В этих снах часто живут тревога и тайные страхи, но сквозь них же струится любовь, и в них еще живы мечты.

Вечерами в метро люди тоже погружены в дрему. Вокруг них вязкой массой растекается усталость. Город исторг их из себя в подземный мир, позволив им ненадолго прервать бешеный бег. Их сновидения тяжелы как сизый сигаретный дым, стелящийся по полу, и заполняющий щели и пустоты вагонов. Большинство из них «тянет лямку», просто надеясь пережить еще один день, занимаясь тем, что они не любят, к чему не лежит их душа. И город выжимает их до капли, до морщин, до чёрных кругов под глазами. Здесь же они находят краткий покой, время погрузиться в забытье и отсутствие. Здесь, в минутной передышке, они могут вернуть себе себя.

Но более всего богов метро привлекает аромат любви, который иногда проникает в их царство. Они ощущают его как яркий бутон цветка, пробившегося сквозь асфальт и бетон, стекло и стальную арматуру, как будто чёрно-белый фильм вдруг обретает цвет. Это может быть юноша или девушка, зрелый мужчина, женщина, либо старик, с которым уже в волю наигралась жизнь. Казалось бы, человек почти превратился в труху, хрупкую кость и дряхлые жилы, но сердце живо, и в нем распускается яркий бутон, испускающий сияющие ароматные стрелы, летящие по туннелям сквозь людские толпы, камень и сталь.

Молодые любовники спускаются в метро, как будто паря вместе с движением эскалатора. Их окутывает дымка взаимного сердечного чувства. Вскоре они расстанутся на одной из развилок подземного лабиринта, но сверкающие нити будут тянуться меж ними, и боги метро будут завороженно наблюдать как эти нити вибрируют, чертя замысловатый рисунок. По этим рисункам боги гадают о человеческих судьбах, ведь, время любви – это время, когда человек задает направление всей своей жизни. За день тысячи влюбленных сердец вместе чертят подземный иероглиф, мандалу, на которой держится город. Пока этот рисунок возрождается каждое утро – город жив, но стоит рисунку исчезнуть, городская жизнь превратится в хаос.

Так старый день сменяется новым. Электрические черви с грохотом несутся по извилистым туннелям, ускоряясь и тормозя, раскачивая вагоны в такт перестуку колес. И люди в них тоже качаются, как будто в гигантских коллективных колыбелях, погружаясь в беспечную дрему, лабиринты собственных мыслей и чувств. И боги метро хранят их покой.

Иногда боги играют с людьми, пробуждая в их душах то, что доселе было в них скрыто, даруя шанс на новую жизнь, на новый поворот судьбы. Не каждому удается принять их дар, но для некоторых жизнь изменяется на всегда.

 

* * *

Длинная лента эскалатора несла его вниз. Сергей чувствовал, как где-то под его ногами вибрирует колесный механизм. Там, под металлическим настилом, крутятся шестеренки и стальные тросы двигают ступени, которые несут его все ниже и ниже. Так начинается утро. Сталь, пластмасса, резина, мрамор, бетон, сотни и тысячи спешащих людей. Спины, затылки, рюкзаки на плачах и портфели и сумки в руках. Постоянное движение и круговорот всего и вся – вот чем, как обычно, будет заполнено сегодняшнее утро. Можно одеть капюшон, наушники, очки и попробовать отгородиться, а можно, напротив, открыть глаза и уши и наблюдать.

И последнее время Сергей предпочитал наблюдать. Нет другого места в городе, где можно одновременно увидеть столько разных, не похожих друг на друга людей. Воистину – вавилонское столпотворение. Смешение возрастов, социальных страт, языков, типажей и характеров – для художника это настоящая пещера сокровищ.

Сергей был начинающим художником-любителем, но, как говорится, не без таланта. Уже года два как он пристрастился к скетчам и рисовал в основном портреты. Это было его хобби в свободное от основной работы время. Зарисовки у него получались быстрыми и точными. Обычно он использовал утренние часы перед работой, чтобы спуститься в метро, проехать круг по какому-нибудь маршруту и сделать с десяток зарисовок.

Натуру для своих портретов среди пассажиров метро Сергей находил без труда. Бывает так, что глаз выхватывает из толпы чье-то лицо, пробегает мимо, а после как бы против своей воли возвращается к нему обратно. С Сергеем подобное случалось постоянно. Это мог быть кто угодно – ребенок, женщина, старик или брутальная небритая персона. Сергей, если цеплялся за кого-то взглядом, то уже не мог успокоиться пока найденный образ не ляжет на страницы его блокнота. И только тогда его отпускало, как будто, что-то перещелкивалось внутри, и луч его внимания не начинал искать новый источник вдохновения.

Дома у Сергея вся его комната была завешена листками бумаги с портретными скетчами. Сотни лиц смотрели со стен, прятались в альбомах в шкафах и под кроватью. Вернувшись с работы, Сергей заходил в свою комнату и ощущал себя в странном мире причудливо отраженной реальности. Он смотрел на лица на стенах и представлял себе их жизни и судьбы, гадая на сколько его фантазии далеки от правды жизни. Он мечтал о том, чтобы его рисунки могли за внешностью угадывать человеческую душу и отображать человека в его самой откровенной подлинности. Но до этого было далеко. Два года опытов пока не принесли ощутимого результата.

Так проходило время, пока неделю назад с ним не приключился особый случай. Все началось с того, что толчее вагона он увидел ее. Она стояла у дверей и, закрыв глаза, казалось, была погружена в свои мысли. Ее возраст было трудно опередить точно – возможно восемнадцать, а может быть и двадцать пять или даже тридцать. Она была юна и в тоже время в ней чувствовалась зрелость. В ее облике не было ничего выдающегося, но внимание привлекала особая отрешенность, совершено не сочетающаяся с общей нервозностью атмосферы, царящей в салоне вагона. Эффект был такой будто Сергей на барахолке среди обложек дешевых детективов и любовных романов нашел древнюю икону эпохи Ренессанса. Казалось, что вокруг тонкой фигуры девушки, в тесноте прижатых дуг к другу человеческих тел и грохота несущегося поезда, образовалось свободное пространство, наполненное плотной, чуть ли не звенящей тишиной.

Сергей только на миг поймал незнакомку взглядом, отвлекся, чтобы достать блокнот, а когда снова поднял глаза, то ее уже не было. Вокруг ничего не изменилось, все пассажиры оставались на своих местах, поезд продолжал грохотать, не сбавляя скорости, и только место, где Сергей видел девушку было пусто. Это, конечно, выглядело странным, но не настолько, чтобы последующий суматошный день не выветрил произошедшего из памяти.

Однако, история получила продолжение. На следующий день, спустившись в метро, Сергей встретил незнакомку снова. И все повторилось – она исчезла прежде чем он сумел начать рисовать. С тех пор прошла неделя, и каждый день для Сергея был отмечен встречей. Он специально спускался в метро в одно и тоже утреннее время, садился в один и тот же по счету вагон и, спустя несколько станций, мельком видел ее. Безусловно, происходящее было более чем необычно, но Сергея уже захватил горячечный творческий азарт, в котором не было времени задумываться о том, что происходит.

Сергей пытался рисовать незнакомку по памяти, но у него ничего не получалось. Ее образ, как и она сама ускользал от него, подобно слову, которое вертится на языке и никак не может прийти на память. Это доводило до отчаяния, и он снова и снова спускался под землю, чтобы ухватить и предать бумаге ускользающий образ. Но все его попытки были тщетны.

Однако, в этот день все было по-другому. На одном из перегонов он снова увидел ее, и она по обыкновению не исчезла, а напротив, подняла глаза и посмотрела прямо на него. Он поймал ее взгляд, и тут же горячая волна поднялась из его груди и обдала жаром лицо. Что-то неуловимо изменилось. Он не успел понять, что происходит, как внезапно пространство вагона накренилось и выгнулось. Через мгновение он оказался рядом с незнакомкой, будто притянутый ее взглядом. Он успел увидеть в ее зеленых глазах отражение своего испуганного лица, когда она протянула руку, коснулась его лба и произнесла: «Рисуй!».

В тот же миг вагон распрямился, и Сергей оказался на своем прежнем месте. Однако, мир при этом изменился. Пространство вокруг наполнилось свечением, которое, окружало людей и предметы. Сами люди тоже преобразились – они стали будто прозрачными. Сквозь эту прозрачность Сергей видел суть каждого – содержание, спрятанное за формой. И каждый был наполнен световыми сполохами разных цветов – от темно-бардового до ярко-зеленого и нежно-голубого. Воздух был пронизан вибрирующим цветом. Между людьми пролетали яркие стрелы, к друг другу тянулись световые нити, светящиеся мошки будто снег парили вокруг, повинуясь движению несуществующего ветра. Цвет был наполнен звуком и звук, как и цвет, был повсюду. Звучала каждая вещь, каждая светящаяся пылинка издавала свою ноту. Сергей будто попал внутрь гигантского хора с миллионами голосов. Все вокруг стало невесомым, будто погрузилось в невидимую воду, и Сергея затягивало в нее глубже и глубже, пока внезапно будто кто-то резко отдернул штору, и мир не вернулся к своей прежней нормальности. Свет и звук пропали, предметы обрели вес, Сергей снова оказался обыденной толчее вагона.

Он огляделся. Все вокруг осталось на своих местах, только незнакомка по обыкновению исчезла. Он машинально посмотрел на часы – произошедшее, казалось, не заняло никакого времени, и поезд несся все по тому же перегону. Сергей закрыл глаза, на обратной стороне век все еще играли всполохи, постепенно растворяясь в накатывающей темноте. Он поднял веки – мир вокруг был немым и бесцветным. Однако, что-то все же изменилось – окружающее будто приобрело дополнительную четкость, и рядом с собой он видел не просто человеческие лица, а казалось, саму судьбу и историю, которые их сформировали. Немного придя в себя и оглядевшись, Сергей подумал, что вероятно, именно так геолог за ландшафтом видит создавшие его силы и былое движение подземных пород. Окружающее наполнилось для него новым, ранее неведомым для него смыслом. Сергей почувствовал прилив сил, по его нервам электричеством пробежала волна вдохновения. Он машинально потянулся, вытащил из сумки блокнот и фломастер, раскрыл пустую страницу и начал рисовать.

Поезд мчался по кольцу, и Сергей сбился со счета сколько кругов он проехал. Люди вокруг входили и выходили, сменяя друг друга, лишь он оставался месте и рисовал. Его фломастер непрерывно танцевал по бумаге, оставляя на ней маленькие копии окружающей жизни – лица людей, отраженные в их собственной сути.

Наконец он устал. Тело болело от напряжения, глаза слезились, желудок требовал пищи. К тому же, он давно опоздал на работу и нужно было спешить. Он вышел из поезда на ближайшей станции, прикинул маршрут и заспешил по переходу. Однако, дойдя до конца туннеля, он к своему удивлению вернулся на ту станцию, с которой вышел. Не веря в происходящее, Сергей снова прошел по переходу и снова оказался в исходной точке. Тогда он направился к эскалатору, ведущему на поверхность, доехал до верха и оказался… на другой станции. Тут уж, испытывая легкий испуг, он бросился к ближайшему эскалатору, и поднявшись на верх, снова вместо поверхности оказался внутри метро. Будто в тумане, он сел в вагон подошедшего поезда, проехал несколько перегонов, после снова попытался выйти на поверхность и опять оказался глубоко под землей. Некоторое время он еще метался между станциями, но вскоре, окончательно потеряв силы, сел на скамью и, забыв про усталость, снова начал рисовать.

Спустя несколько часов, он отложил блокнот и сделал новую попытку выбраться на поверхность. Он сверял свой маршрут по схемам, развешанным словно паучьи сети в салонах вагонов и вестибюлях станций, но каждый раз, когда он хотел выйти в выбранной на схеме точке, его что-то отвлекало и он проезжал мимо. Он выходил на следующей остановке поезда, пытался вернуться, но снова промахивался.

На одной из станций он подошел за помощью к полицейским, но они его не слушали, считая то ли пьяным, то ли под кайфом. Он пытался обращаться к другим стражам порядка, и один раз его даже повели в отделение, но он непонятным образом отстал от полицейских в толпе и потерялся, а они как будто тут же забыли о нем. Сергей пробовал обращаться к прохожим, которые показывали ему дорогу к выходу, но он снова и снова оказывался не там, где хотел оказаться.

Все это было похоже на странный запутанный сон, в котором все время приходишь не туда, куда хочешь прийти. Сон, заполненный поездами, вагонами, туннелями, станциями и толпами людей. Тысячи лиц, тысячи характеров, тысячи прожитых жизней. Все они ложились на бумагу его блокнота. Он видел в каждом его настроение, мысли и желания. Он видел судьбы. Он видел светящиеся нити между людьми, тянущиеся сквозь лабиринты подземного города. Его фломастер лихорадочно переносил все увиденное на станицы блокнота, превращая их в кадры грандиозного кинофильма с десятками главных героев.

Уже поздним вечером, измученный и уставший, он вышел из опустевшего поезда на очередной безликой станции. Пройдя десяток шагов, на полу среди мраморных плит он увидел едва различимую надпись: «ВЫХОД». Стрелка рядом указывала на погруженную полутьму каменную лестницу на противоположном конце вестибюля. Преодолевая боль в уставших ногах, Сергей поднялся по неровным мраморным ступеням, стертым миллионами подошв, прошедшими здесь до него, толкнул дверь из прозрачного потертого пластика и оказался на поверхности.

Его тут же окутал свежий прохладный воздух, наполненный запахами цветущей органики и городской индустрии. Он поднял голову. Над ним, покоясь на крыше павильона, на фоне звездного неба пылала красным литера «М». Казалось, на подъем ушли последние силы и Сергей, прислонясь спиной к стене, медленно сполз на уже остывший бетон.

Он оказался где-то на окраине города – на пустыре, окруженном темными громадами новостроек. Метро исторгло его, наигравшись вдоволь. Однако, блокнот был до последнего листа заполнен скетчами – лучшими из всего, что у него получалось ранее. Вполне достойная оплата за время, отданное в жертву богам, хранящим жизнь в подземных станциях, туннелях и в бегущих по ним электрических поездах.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 4,50 из 5)
Загрузка...