Профессор Социолого-юридической академии (сокращённо – СЮА и эта аббревиатура иногда вызывала недоумение: уж не является ли СЮА филиалом какого-нибудь китайского университета?) Алексей Никодимович Топаз-Задунайский в воскресенье утром (утро, правда, уже неспешно катило к полудню) уступая просьбе жены Виктории, вышел в парк прогулять их собачку Марту, породы карликовый (или померанский) шпиц. Маленькая собачка с жёстко-пушистой светло-коричневой шерстью и умной мордочкой была предметом гордости семьи Топаз-Задунайских и, прогуливая её, они с превосходством смотрели на разных там коккер-спаниелей, пудельков, такс, бульдогов и прочих болонок, считая их ниже уровнем и недостойными их Марточки. Все попытки представителей этих низменных пород поиграть, а тем более подружиться с Мартой, сразу пресекались. Парк был недалеко от дома и профессор решил, что подышать свежим воздухом перед обедом будет неплохо – прошедшая неделя выдалась напряжённой и Алексей Никодимович почувствовал, что организму требуется небольшая разрядка. Профессору было сорок лет, но выглядел он моложе благодаря занятиям спортом в молодые годы, правда в последнее время он слегка располнел, чем был весьма недоволен и всё время старался заставить себя заняться любительским спортом более интенсивно.

Сегодня погода была прохладной – почти всю неделю, до самой субботы, шли дожди, принесённые очередным скандинавским циклоном. Ещё вчера налетали короткие, довольно обильные дожди, но сегодня дождя не было, аллеи в парке были чистыми и влажными, словно вымытыми, а воздух был свеж и прохладен и как будто напоён особенными запахами мокрой травы и листвы, цветущих кустов сирени, и каких-то других кустарников, усыпанных мелкими белыми цветами, но Алексей Никодимович не знал, как они называются: он плохо разбирался в ботанике. В парке сейчас было мало народа, в основном собачники, такие же, как и он, прогуливающие своих питомцев, пенсионеры, совершающие моцион, а также редкие бегуны и велосипедисты, бегающие и катающиеся для поддержания хорошего самочувствия и здоровья. В глубине парка на одном из столбов освещения взгляд профессора наткнулся на объявление, он его прочитал больше машинально, чем заинтересованно. Объявление об утере собаки, приклеенное высоко к обычному столбу, старое, с подтёками от недавнего дождя, гласило:

«Во время прогулки в парке 3-го мая потерялась собака, кобель ещё тот, имя Онуфрий: беспородная дворняжка серой масти, размера среднего, уши обвислые, шерсть лохматая и клочковатая – шерсть лезет, валяется по всем углам, в нос забивается. Характер мерзкий: зловредный, гадит где попало, грызёт обувь (особенно любит домашние тапки, но не побрезгует и дорогими туфлями – надо прятать), иногда лает по ночам хриплым лаем – соседи предъявляют претензии. Точит когти обо всё, что попадётся: мебель, двери, линолеум… Бегает по парку за каждой сучкой, так убежал и не вернулся 3-го числа. Нашедшему – вознаграждение 50 тысяч рублей. Телефон *******».

Топаз-Задунайский прочитал объявление с нарастающим удивлением и сказал вслух:

- Ни одного положительного момента в характеристике пса… Совершенно никчёмная собака. Кличка какая-то смешная – Онуфрий. Так зачем она нужна, дворняга? Да ещё и деньги солидные за неё обещают. Загадка… Он с удовольствием посмотрел на Марту. Его вертлявая собачка была тщательно ухожена: в чистую тщательно расчёсанную шерсть, блестевшую на солнышке, была вплетена розовая ленточка. Блеск глаз и шерсти свидетельствовал о том, что собачка получает полноценное сбалансированное питание, рассчитанное специалистом, со всеми необходимыми витаминами и микроэлементами: ещё бы, ведь Марточка стоит на учёте в собачьей клинике «Породистая сучка», регулярно посещает её по графику, а там ответственно следят за здоровьем клиентуры. Марта весело носилась по аллеям парка, пугая воробьёв и голубей, снюхиваясь и играя со встреченными такими же домашними собачками. Хозяин еле успевал управляться с ней. Прогуливаясь по парку, он уже на другом столбе увидел такое же полуотклеившееся и замызганное объявление про кобеля Онуфрия. «Сегодня двадцатое мая, две недели прошло, даже больше, – подумал профессор. – Всё же интересно, зачем это хозяину нужна эта никудышная псина? Я бы никогда такую в дом не взял…чтобы потом за ней убирать все её следы…». Он с удовольствием смотрел на свою ухоженную собачку, которая сейчас играла с такой же домашней собачкой, чистой и воспитанной, но, главное, породистой: это был йоркширский терьер – очень лохматая собачка с длинной мягкой шерсткой, закрывавшей глаза собачке – как она только ориентируется на местности? Порода собачки-подружки была достойной. Да и хозяйка этой собачки была очень даже неплохой: стройная блондинка лет тридцати, в дорогом спортивном костюме и кроссовках одной известной спортивной фирмы… Блондинка бегала за своей энергичной собачкой и поминутно звала её: «Фрося, нельзя! Фрося, сюда, Фрося, туда!». «Какое, однако, имя у собачки оригинальное» – подумал профессор и перекинулся с хозяйкой парой ничего не значащих фраз о собачках, какими обычно обмениваются владельцы собак, встречаясь на прогулках своих питомцев и остался очень доволен собеседницей: голос хозяйки терьера был приятен для слуха, а речь была грамотной, свободной и образной – даже по короткому отрывистому общению это было заметно. Интеллигентному профессору Социолого-юридической академии это очень понравилось: он не любил косноязычных и малограмотных женщин, а ещё пуще – дам непритязательного затрапезного вида.

- Что-то я вас раньше не видел здесь с…Фросей,– сказал он, обращаясь к хозяйке собачки, – правда, я редко гуляю...

- Я гуляю с Фросей обычно до обеда по воскресеньям, если не занята…– охотно ответила она, – обычно с ней гуляет домработница Олеся, а в воскресенье у неё выходной.

«О, как, – отметил про себя Топаз-Задунайский, – мы имеем домработницу!», а вслух сказал:

- В следующее воскресенье я обязательно пойду на прогулку с Мартой…до обеда.

Девушка-спортсменка улыбнулась ему в ответ, и профессор счёл это знаком одобрения. Они попрощались и Алексей Никодимович с приподнятым настроением пошёл домой, ласково разговаривая со своей Марточкой, словно она его понимала. «Жалко, не спросил, как её имя, – подумал он о девушке, – но ничего, в следующий раз спрошу». У самого выхода из парка ему в третий раз попалось на глаза объявление о псе Онуфрии, и, повинуясь внезапному импульсу, дабы удовлетворить своё любопытство, профессор достал из кармана мобильный телефон и набрал указанный в объявлении номер. На том конце трубку долго не снимали, а потом сиплый и, как показалось профессору, какой-то скрипуче-старческий голос ответил:

- Алло!

- Здравствуйте, я по объявлению!

- Ну…– на другом конце как-то хрипло закашлялись.

- Знаете, я хотел у вас узнать о собаке, об этом…как его… об Онуфрии…

- А что надо? Онуфрий нашёлся, – как-то невнятно ответила трубка, – денег не получишь...ха-ха-ха!

«Как грубо, как некультурно, – подумал профессор, – что надо, денег не поучишь…невежа…».

- Да я не из-за денег. Скажите, пожалуйста, а зачем вам такая…никчёмная, по сути, собаченция? Одни неудобства от неё…

- Собаченция? Никчёмная?.. Сам ты никчёмный! – грубо ответила трубка каким-то просто лающим звуком, – А я даже очень себе…кчёмный! И никогда больше сюда не звони, олух! – и в трубке сначала раздался громкий неприятный лай, такой громкий, что Алексей Никодимович резко отдёрнул трубку от уха, а потом гудки отбоя. «Ах вот как, – догадался профессор, – так это же был этот самый Онуфрий! Действительно никудышная собака, даже ответить вежливо не может… Небось сам этот Онуфрий и подстроил своё исчезновение с сообщником, Тузиком-Бутузиком каким-нибудь, а деньги поделили…»

- Марта, Марточка, девочка моя, пошли быстрей домой! Проголодалась, наверно, радость моя!

Марточка заливисто и звонко залаяла в ответ, и они быстро отправились домой – обед уже наверняка готов. Виктория, жена профессора, очень хорошо готовила. Особенно ей удавались любимые профессором…да впрочем, когда она была в настроении, ей всё удавалось – как всё же вкус и качество приготовленной пищи зависят от настроя повара... Алексей Никодимович, как ни старался, не мог себя ограничить в еде и за последнее время его животик заметно округлился. «Нехорошо, – подумал он,– определённо надо поменьше есть!». Он вспомнил встреченную сегодня подтянутую даму-собачницу спортивного вида, владелицу собачки Фроси, и в очередной раз дал себе слово умерить свой зв…нет, не зверский, а здоровый аппетит и заняться, наконец, утренними спортивными пробежками в парке – надо, надо вновь сформировать спортивную фигуру – как много красивых женщин и девушек вокруг профессора СЮА Алексея Никодимовича Топаз-Задунайского… Надо держать марку, высоко держать…