Измерение «Пятое колесо». Неотец и несын

Измерение «Пятое колесо» –
это не сон и не явь,
не чистилище и не конечный пункт,
это запасной путь –
пересечение миров для заблудившихся существ,
способных изменять реальность.
Все, кто сюда попадают задают главный вопрос:
«Как отсюда выбраться?»
И ответ у каждого свой
и приходит только тогда,
когда твоя сущность справится с истиной
и смириться,
ведь Пятое измерение знает о тебе все
и даже больше.

- Сынок, ты меня пугаешь, очнись, что с тобой происходит?

- Я вам в сотый раз повторяю: я – не ваш сын!

Они изможденно смотрели друг на друга. Седовласый красивый мужчина, высокий и статный. Его серые глаза цвета тучи умоляли принять действительность. Но молодой достаточно симпатичный и нервный человек непокорно щурил на него свои умные болотно-изумрудные глаза и не мог понять, почему этот взрослый мужик пристал к нему с этим невообразимым утверждением отцовства.

«Когда это уже закончится - думал младший, - почему этот старый пень меня не отпускает? Откуда он вообще взялся на мою голову?»

- Сынок, – решительно перебил ход мыслей младшего старший. – Мне не нравится, что ты меня не помнишь, это грустно и возмутительно! Но я понимаю, что ты пережил. Какую травму. Теперь у тебя амнезия и ты не помнишь меня, но я, надеюсь, что это временное явление и ты меня вспомнишь.

- Какая амнезия? Что вы несете? Я все помню, что со мной происходило!

- Да? Тогда скажи, что же произошло час назад или вчера, и почему у тебя перемотана бинтами голова? – не сдавался старший.

- У меня? Перемотана? Голова? Бинтами? – каждое слово младший специально выделил, чтобы подчеркнуть всю глупость заданного вопроса. Но уверенность старшего как-то не много смутила его, и рука непроизвольно потянулась к голове и тут же отдернулась, ощутив вместо густоты русых волос шершавую поверхность бинтовой повязки. – Что происходит? Что со мной? Откуда это?

- Наконец-то ты начинаешь осознавать, что с тобой произошло нечто необычное, - грустно ответил старший и присел на лавку, не известно откуда взявшуюся.

Младший посмотрел на лавку, потом на окружающую темноту. И ужаснулся. Он не мог разглядеть ничего! Ничего! Он не видел ничего вокруг. Взгляду не за что было зацепиться. Он посмотрел себе под ноги - пола не было, не было никакой видимой поверхности, на которой он стоял. Он резко поднял голову вверх и боль пульсацией в висках подчеркнула его живое существование и весь ужас происходящего. Сверху его также нагнетала всеобщая темнота и необъятная пустота. Голова начала кружиться, и он пошатнулся. Крепкая мужская рука старшего поддержала его и потянула к себе. У младшего не было сил сопротивляться, и он рухнул на лавку рядом со взрослым человеком. В ушах зашипело и защелкало давление, но вскоре отпустило его. Младший стал разглядывать старшего. Волосы седые, аккуратно зачесаны назад. Лицо приятное, с четкими чертами, немного крупными, но не портящими общее впечатление, а наоборот притягивающее своей твердостью и решительностью. По выправке можно было предположить, что работа или образ жизни напрямую связаны с физическими нагрузками. На крепких плечах, поверх хорошего добротного светлого костюма, светился своей безупречной белизной ярко белый халат. На кармане халата был прикреплен какой-то бейдж, но надпись трудно было разобрать. Странно, но обуви на ногах у него не было, носки – да, были, белые.

«Я схожу с ума, - подумал младший. – А может это видение? Сон? Почему голова перемотана? Я попал в аварию? Что произошло? Что я помню самое последнее? – он отчаянно пытался вспомнить хоть что-нибудь, какую-нибудь деталь, но сознание ускользало от него и память держала под замком всю его прошлую жизнь. От усиленного напряжения мысли голова опять начала болеть и молодой человек закрыл глаза ладонями, пытаясь пальцами рук обхватить как можно большую поверхность головы и унять эту боль и неосознанный страх, который стал потихоньку проникать в его естество.

- Может пойдем отсюда, сынок? – услышал он встревоженный голос седовласого.

Это была отличная соломинка, за которую младший сразу ухватился.

- Да, конечно, пойдемте, - младший бодро подскочил, но боль в голове быстро усмирила его активность, и он чуть сморщился. Но желание убраться отсюда поскорее было важнее боли и он, проигнорировав обращение как к сыну, спросил, - а куда?

Старший огляделся и решительно сказал:

- Прямо!

Он поднялся. Его статная фигура выпрямилась, и он сделал шаг вперед и исчез.

Исчез!

Молодой человек оцепенел. Он не мог пошевелиться. Он не мог угнаться за происходящими с ним, и вокруг него, событиями. Этот человек его раздражал своей настойчивостью и утверждениями, но без старшего младшему стало не по себе. Он не хотел оставаться здесь один. Он не знал, что впереди. Но доверился взрослому человеку и пересилив все свои сковывающие чувства и движения все-таки сделал шаг в ту сторону, где исчез старший.

 

Резкий свет выбил младшего из равновесия. Он пошатнулся и упал. Но удара о твердую поверхность не ощутил. И не провалился. Он как-бы завис в воздухе. Ощущение было приятное. Тела не ощущалось совсем. И голова совсем не болела.

«Какая прелесть, - подумал он, - как здесь хорошо и светло, и тепло, и спокойно, и радостно, и безмятежно». Его совсем не беспокоили ни какие мысли. Появилось ощущении блаженства и гармонии. Он наслаждался счастьем. Это было так необыкновенно. И так волшебно, что ему захотелось навсегда остаться здесь. А потом появился далекий голос, и он его протяжно позвал:

- Сынооок!

Ему не хотелось отвлекаться на этот голос, и он опять попытался поймать это потрясающе чудесное чувство, но зов усиливался и с каждым возгласом его начинало крутить и выворачивать.

- Сыынооооок!

И вот его закрутило волчком так, что он перестал понимать что-либо его потянуло куда-то вниз и он отчаянно пытаясь ухватиться за состояние счастья провалился куда-то вниз и сильно ударился головой о что-то твердое и металлическое.

 

Молодой человек боялся открыть глаза. Ему так хотелось быть окутанным тем светом и теплотой, которые он испытал всего мгновение назад, но чувство радости больше не возвращалось. Наоборот, крепла злоба на голос, который выдернул его из блаженства. Голова опять начала болеть и тело опять приобрело свою весомость. Он потянулся к голове, но руки увязли на шее в теплой липкой жидкости, которая неприятно обволокла пальцы. Он резко открыл глаза. Но ничего не увидел. Что-то размазанное. Какие-то силуэты. Неясные. Нечеткие. Бесформенные. Где-то близко он услышал ненавистный голос:

- Сынок, ты как? Живой? Живой?? Скажи хоть что-нибудь!

- Я вам не сын, - еле слышно прошептал ватным непослушным ртом младший, – Я вас ненавижу. Вы забрали у меня радость. Верните меня обратно.

- Живой, - радостно выдохнул старший. - Жалко, что без головы. Надо срочно найти твою голову. Она не могла отлететь далеко от тела. Я слышу где-то ее шепот.

Эти слова, как пощечина, подействовали на молодого человека. Младший зажмурил глаза и резко открыл. Он лежал на траве. Вернее, то, чем он думал лежало на траве, а впереди него, сквозь кусты он четко видел, лежало его скрюченное тело. Без головы! Еще он четко видел ползающего седовласого мужчину – он явно был сосредоточен на поисках очень давно. Колени выпирали сквозь зияющие дыры некогда отличного костюма и были до крови протерты. Руки измазаны землей и травой. Халата на нем не было. Обуви тоже. Весь костюм был залит кровью. А белые носки оставались белыми и так резко выделялись на фоне всего происходящего, что именно они и помогли сосредоточится отдельно стоящей голове молодого человека и просипеть:

- Я здесь…

Было видно, что старший слышит его голос, но не может понять, где именно источник звука. Он шарил по всем кустам и не находил.

- Я здесь… Обернись!

Отчаяние нарастало у обоих. Рана на голове начала давать свои последствия – глаза заливали струи крови, пульсация в висках переросла на всепоглощающую головную боль. Старший не мог найти младшего как не пытался. А младший не мог докричаться до старшего. Старший нашел свой халат и начал им бессильно лупить о землю и выть и умолять сына найтись. В ответ слышал его голос, но не находил направления. Последнее, что сделал взрослый мужчина – подполз к молодому телу и накрыл своим белым халатом. Бейдж на кармане бликом блеснул перед глазами головы и глаза четко различили фамилию. Его фамилию! Он вспомнил свою фамилию! Это была именно она! У них была одна фамилия! А значит этот человек действительно его отец! А он так долго от него отрекался. И голова младшего прошептала последнее:

- Папа…

 

- Отец, Отец! Очнись! Это я – твой сын!

Старший открыл глаза и непонимающим взглядом посмотрел на молодого человека:

- Простите, молодой человек, но я вас не понимаю. И это какая-то не очень удачная шутка. У меня нет и не может быть детей. Вернее, у меня был сын, но он… он… - и не в силах вспоминать ту ужасную трагедию, когда его мальчика не стало, когда он не успел его спасти и всю жизнь себя корит в этом, седовласый закрыл лицо руками.

- То есть? Вы мне последнее время всю дорогу долдонили, что я ваш сын, а когда я в это поверил, то теперь отказываетесь от своих слов? – младший побагровел от злости.

- Молодой человек, у меня сегодня был трудный день, покиньте, пожалуйста, палату, - и в знак того, что разговор закончен седовласый мужчина отвернулся от парня, блеснув белоснежными носками и укрывшись халатом. На халате красовался бейдж с их общей фамилией.

Младший резко дернул старшего за плечо и прошипел сквозь зубы:

- Я что-то не пойму! У нас с вами общая фамилия просто так получается? То есть вы не искали мою голову несколько минут назад, чтобы прикрутить ее обратно к телу и не доставали своим присутствием последнее время?

- Вы в своем уме? Какая голова? Какая фамилия? Что вы несете? – старший смотрел на младшего явно как на умалишённого. Младший, чувствуя в какой фарс он попал, сдернул со старшего халат и распрямив бейдж, чтобы было лучше видно надпись победоносно произнес:

- Вот!

Взрослый человек посмотрел на фамилию, указанную на бейдже, потом на молодого человека и непонимающе спросил:

- И что?

Младший на секунду растерялся и в ответ тоже спросил:

- Это ваш халат?

- Нет, – уверенно ответил старший и добавил, подозревая что-то неладное, - Это халат моего лечащего врача.

- Та-ак, - младший тоже начал подозревать что-то неладное и аккуратно спросил, - А кто ваш лечащий врач?

- Вы, - устало ответил седовласый и отвернулся от этого странного доктора, который видимо серьезно перетрудился, но на этого чудо-гения современной психиатрии было плевать, потому что его одолевали воспоминания о сыне, настоящем сыне и о тех временах, когда он и не подозревал какое воздействие могут оказывать депрессия и апатия на еще не старый, но уже такой потрепанный организм.

Седовласый начал уже впадать в дрему без эмоционального состояния как за спиной услышал плач. Плакал тот самый доктор. Нехотя он обернулся и увидел, как доктор сидел напротив него и плакал, а из головы у него текла струйка крови. Где он умудрился поранится взрослый человек так и не успел предположить, потому что в следующую секунду голова молодого врача отвалилась и покатилась под кровать. Старший не успел даже испугаться, сразу сработал рефлекс, и он полез под кровать поднимать голову, но она исчезла! Такого не могло быть! Тело есть, а головы нет. И вообще, как она могла отвалится, кто ее оторвал или отрезал, пока он лежал спиной? Кто убил доктора? Рефлексы детектива начали самостоятельно подталкивать его к предположениям и версиям и действию. Он взял у тела халат, который судорожно держали две руки, еще раз посмотрел на бейдж и увидел на нем свою фамилию. Как же он не разглядел ее, когда молодой человек показывал эту надпись пару минут назад? Да ему и не до надписи было, он упивался своим горем. А теперь у него есть тело доктора без головы, зато с халатом и их общей фамилией.

Он еще раз решил посмотреть под кровать, но кровать исчезла. Обернулся и тело исчезло тоже. Осталась только кромешная тьма, окутавшая его всего и он в своем любимом выходном костюме, белых носках и с белоснежным халатом однофамильца-доктора.

 

Вдалеке виднелись неясные очертания и свечение. Он двинулся на этот свет. был единственный ориентир в этом мраке. Приближаясь, он понял, что это старая остановка, выкрашенная белой побелкой, которая светилась странным свечением. Он зашел на остановку и обернулся, почувствовав дыхание и шевеление сзади. Обернувшись, обомлел – пред ним во весь рост стоял он сам, только с глазами молодого лечащего врача, у которого голова отвалилась, но это был не врач. Это был он в молодости собственной персоной. Не зная почему, седовласый спросил у темноволосого:

- Ты, случайно, здесь голову человеческую не видел?

- Здесь – нет, не видел, - ответил темноволосый седовласому, - Но я знаю у кого можно узнать, где можно поискать.

- У кого? – с надеждой и непонятным ощущением ходом действия спросил седовласый.

Темноволосый многозначительно кивнул на заднюю стену. Седовласый посмотрел в указанном направлении. Ничего интересного не увидел и вопросительно посмотрел на темноволосого. Темноволосый эмоционально округлил глаза и чуть ли не всем телом показал опять на стену и прошептал:

- Измерение «Пятое колесо» - пересечение миров для заблудившихся, понимаешь?

Седовласый тоже посмотрел на стену и чувствуя, что теряет терпение, нарушил тишину и, понимая только дурацкую комедию положения, спросил у стены, кривляясь как шаман:

- О, великий дух стен этой остановки скажи, где находится голова моего лечащего врача?

И вдруг на стене явственно начали проявляться какие-то иероглифы, огненно-красные, которые постепенно трансформировались в слова, понятные читающему:

«Голова в банке».

Такой ответ рассмешил темноволосого, а седовласый поспешил уточнить:

- В какой или каком банке?

«В кустах банка!» - ответила надписью стена.

- Но у меня нет банка, даже банки тоже никакой нет, - возмутился седовласый человек.

«Есть» - ответила стена.

- Хорошо, а как мне попасть туда, в это место.

«Три вопроса – три ответа. Проводник вам даст советы» - проявился огненный ответ и надпись исчезла.

Седовласый с досады, что потратил три вопроса на такую глупость и за такую неточность ответов стены, пнул остановку со всей силы ногой. Остановка в ту же секунду сделала тоже самое и он отлетел от нее с такой скоростью, что темноволосый еле успел перехватить его руки на лету, когда седовласый начал падать под остановку. Седовласый по комплекции был крупнее молодого себя и темноволосому было сложно его затащить обратно на остановку. Он посмотрел в глаза на себя молодого и вдруг болотно-изумрудные глаза начали менять свою окраску и перекрасились в серый цвет, цвет его глаз, в цвет тучи. А потом преобразились в глаза и внешность погибшего сына – все его естество светилось и улыбалось. А потом опять стали болотно-изумрудными. И формы лица из его внешности перевоплотились в голову молодого лечащего врача. Как только преобразование закончилось, голова оторвалась и полетела вниз куда-то. Тело сразу ослабло, руки перестали крепко держать седовласого, и он полетел вниз, следом за головой.

Удивительно, но пока он летел вслед за головой, он чувствовал себя все радостнее, моложе, бодрее, энергичнее, живот подтянулся окончательно, тело помолодело в два раза, седые волосы потемнели, и он был счастлив. Так бы и летел такой молодой и красивый, и стройный. Такая сила в нем проснулась, такой азарт, такая радость жизни, что он даже забыл обо всех горестях и напастях сложившейся ситуации.

Вдруг он услышал голос. Его звали. Он ясно слышал и осознавал, что голос адресован только ему.

- Я здесь…

 

 

Он устремился на этот голос и ввинтился в пространство очень похожее на земную летнюю поляну, заросшую по одному краю кустами с красными ягодами. По поляне ползал он, но взрослый и седовласый. В центре поляны лежало обезглавленное тело молодого доктора, а поодаль в кустах голова от этого тела. Голова произнесла:

- Я здесь… Обернись!

Седовласый не мог понять откуда звук и это было странно. Темноволосый подошел к голове и хотел ее поднять, но пальцы рук прошли сквозь поверхность головы. Он был здесь духом. Тогда темноволосый подбежал к седовласому и его руки также прошли сквозь плечи взрослого человека. И это было так непривычно и неприятно. И обидно! Тогда он закричал прямо в ухо самому себе взрослому. Но этот маневр тоже оказался безрезультатным. Что же делать? Он прекрасно понимал, что у головы нет шансов докричаться до седовласого, а у седовласого нет шансов найти голову и все погибнут от этой дурацкой нестыковки. Тогда темноволосому пришла в голову шикарная идея. Ему очень не хотелось ее осуществлять, т.к. он терял при этом возможность продолжать быть в молодом энергичном теле. Но другого выхода он не видел.

И когда голова произнесла свое последнее слово «папа», помолодевший со всего размаху залетел в седовласого себя в момент отчаяния, когда сидел на траве у остывающего обезглавленного тела. И усилием своей молодой воли повернул голову уставшего взрослого себя в сторону головы доктора, лежащей в кустах, которая назвала его папой. И это сработало! Они встретились взглядами! И тут же взорвались на сотню маленьких осколков вместе с поляной!

 

Никакой боли не было! Все пазлы собрались в одну картинку! Седовласый открыл глаза. Он был в кабинете лечащего врача. Наконец-то реальность! Он устал от этого гипноза или наркоза, или сна. Сам толком не понял методы лечения этого странного молодого гения. А то, что он был гением взрослый человек осознал только сейчас. Он вернул ему молодость! Да! Это трудно объяснить. Но внутри он ощущал себя опять молодым, исчез старый аморфный брюзжащий старик, остался только этот бодрый и энергичный, готовый жить и наслаждаться жизнью. Его больше не беспокоили ежесекундные видения отрубленной головы сына. Он больше не был скован многолетними кошмарами, изводившими его и не дающими ему жить. Теперь не было этой ненужной нагрузки. Не было отягчающего прошлого. Не было груза тяжелой скучной зацикленной жизни. Было какое-то перерождение и метаморфозы. И он первый раз за долгие годы растянулся в искренней и счастливой улыбке. Ему срочно захотелось поделиться счастьем с доктором, который его спас. Он повернул голову к креслу, где обычно сидел его лечащий врач и ужаснулся. Врач лежал на полу в абсолютно неестественной позе и из его головы аккуратной струйкой текла кровь.

 

Взрослый человек вскочил и, не обуваясь, подбежал к лежащему на полу молодому дарованию и произнес обеспокоено:

- Сынок, ты меня пугаешь, очнись, что с тобой происходит?

Молодой человек никак не реагировал. Он смотрел своими болотно-изумрудными широко открытыми и ничего не выражающими глазами куда-то в совсем другой мир и не реагировал на происходящее этого мира. Что делать в критических ситуациях знают только врачи, и они, не мешкая, выполняют нужные движения. Но седовласый не был готов к такому повороту событий. Откуда у него взялась уверенность, что и зачем делать - не было понятно. Но он не медлил ни секунды. Он не побежал звать на помощь, откуда-то точно зная, что никого рядом не найдет и только потеряет драгоценные секунды. Чтобы вернуть этого такого талантливого и спасшего его от депрессии и кошмаров человека. Он точно знал, что связи нет – и мобильные здесь не ловят, хотя и не пользовался телефоном здесь ни разу. Откуда это знание, что они с этим доктором сейчас совсем одни и отрезаны от окружающего мира и кроме них самих никто не был в состоянии им помочь – он тоже не знал. Зато план точных действий ощущал наверняка!

Он подбежал к крайнему шкафчику в кабинете на котором были изображены кусты с какими-то красными ягодами и открыл его. Там лежала аптечка. Он схватил ее, подбежал к доктору и перемотал его рану бинтами. Чтобы не впадать в панику и в истерику, а действовать точно он бесконечно приговаривал какие-то странные ему не понятные, но более или менее успокаивающие фразы про их родство, про их связь, про то, что все наладится и будет хорошо и доктор все вспомнит и выздоровеет. В аптечке была банка радужного свечения с каким-то лекарством и шприц. Он схватил эту банку, проткнул сквозь нее иглу и набрал все содержимое в шприц, потом со всего размаха бахнул в шею и выдавил все содержимое. Не было никакой логики в его действиях. Он просто делал то, что надо было срочно сделать, а почему и как он не ответил бы никогда. Он даже не знал помогает он доктору или убивает его. Но думать было не за чем, как будто уже кто-то заранее за него подумал. Когда вытащил иглу, то нечаянно зацепил кожный покров, а может это из вены кровь пошла, он не понимал, но тонкая струйка потекла по шее и разделила голову и тело своей бороздой. Внешне зрелище было очень впечатляющим – визуально голова и тело разделились на две независимые части. И именно голова отражалась в пустой банке, пока банка катилась по полу и исчезла где-то под шкафчиком с изображенными кустами на дверцах.

Взрослый человек больше не знал, что делать. Он только бесконечно проговаривал слово «сынок» и умоляюще смотрел в пустые глаза молодого человека. И вдруг, в какую-то долю секунды, взгляд младшего встретился со взглядом старшего и седовласый услышал на выдохе тихое, но четкое:

- Папа…

 

Давно это было. Они стали лучшими друзьями. В шутку называли друг друга отец и сын. Ходили друг к другу в гости. Про тот день пытались говорить много раз, но постоянно путались в событиях. Доктор утверждал, что у него никогда не было никакой банки в аптечке, а его взрослый пациент клялся, что именно из банки он и набирал лекарство, спасшее жизнь, хотя банка как сквозь землю провалилась и больше ее никто никогда и не видел. Доктор получил очередную награду и новое звание за прорыв в психиатрии. А его седовласый друг получил радость и смысл жизни. Больше его никогда не мучали кошмары. И даже наоборот сны стали добрыми и светлыми с каким-то неведомым сиянием и радостью. Он вспоминал своего настоящего сына с теплотой. Тоска иногда, конечно, одолевала. Но внутренняя уверенность, что он в каком-то необыкновенном мире возвращала все на круги своя и он опять становился счастливым.

 

А где-то там, на старой белой остановке, сидел на лавочке молодой симпатичный человек в светлом добротном костюме с красивым шарфом, обмотанным вокруг шеи в руках он держал банку, которая радужно переливалась у него в руках. И смотрел своими серыми глазами цвета тучи на своего отца, и также как он улыбался светлой улыбкой, наблюдая на стене его проекцию, сидящего на поляне под кустом созревшей красной ягоды и смотрящего куда-то вдаль.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...