Там, где есть работа для мечей

Аннотация (возможен спойлер):

Столкнувшись с суровой реальностью, детские мечты проверяются на прочность…

[свернуть]

 

 

- Осень на пороге, - напевно произнесла Лианна. Её золотистые вьющиеся волосы рассыпались по спине, поверх льняной рубахи - волосы пышные и длинные - прикрыв даже узорный пояс на добротной шерстяной юбке с пёстрыми складками. Светлые водянистые глаза радостно и доверчиво любовались травянистыми полями, раскинувшимися за невысокой стеной, окружавшей деревню. Лианна прижала руки к груди, потом взмахнула ими, словно крыльями.

- Летние пташки летят на юг, - продолжила девушка. – А ты хочешь на юг, летняя пташка? – обратилась она с улыбкой к мальчишке, который сосредоточенно что-то выстругивал из ясеневой палки.

- Сестра, не говори со мной, как с малышнёй, - буркнул мальчик, не отрываясь от дела.

- О, ты столь суров, молодой воин! - Лианна улыбнулась и ласково потрепала мальчика по макушке.

- Однажды я вырасту, уйду и стану великим воином, - мальчишка резким движением отсёк от ясеня кручёную стружку.

- Златан, в деревне тоже нужны смелые и работящие мужчины. Войны начинаются и заканчиваются, а мир вечен.

Златан глянул на девушку, как на умалишённую, фыркнул и продолжил молчать ещё несколько секунд. Но затём всё-таки бросил:

- Хорошо жить в мире, но где-то идёт война. И там есть работа для…

- Ты ещё глупый, но ты поймёшь, - перебила Лианна и чмокнула его в макушку. – Я сестра старшая, я знаю лучше. Ты ещё просто никого не полюбил. Вот полюбишь – и тогда…

Девушка запнулась и замолчала. Её щёки порозовели, а дыхание участилось.

- Я люблю Императора, - вдруг бросил Златан.

- Что?! – Лианна моргнула несколько раз и нахмурилась, пытаясь понять, правильно ли расслышала. – Кого ты любишь???

- Ну не так, как вы, девчонки. Я не про то. Не любовь, а… Уважение. Надежда. Защита. Император как отец. Просто я…

Внезапно он смолк и прислушался. С полей за околицей доносились хриплые крики.

- Эй! Туда! – орал старый Торков, подбегая к краю деревни, где стояли брат с сестрой. Его воплям начали встревоженно и протяжно вторить коровы деревенского стада.

- Ну чего ты всполошился… - лениво пробубнил пастух Ухни, сплёвывая и затягиваясь самокруткой-козьей ножкой.

- Туда-а-а! – перебил Торков, вертя руками во все стороны разом.

- Да чего случилось-то, старый ты пень? – из ближней низенькой влазни высунулась Лелича, поправляя сбившийся с седых прядей платок.

- Мужик тама грохнулся обземь, вот што!

- Ну и грохнулся, эка невидаль! - закричала от колодца молодуха Ниника. – Ты ещё прибеги рассказать, когда петух на коровьей лепёшке навернётся!

Её подружки, ждавшие своей очереди с вёдрами, залились смехом.

- Мужик с неба грохнулся, так што яма в три сажени глыбиной посреди поля, - выдохнул Торков.

Смешки и разговоры замерли. По-осеннему холодный ветерок прошуршал под фисташковым деревом на Сходной площади. Вновь встревоженно замычали коровы.

Златан почувствовал, как что-то сладко заныло под ребром, как пришло томительное ожидание чего-то необычного и захватывающего. Он со всех ног рванул к дому отца, предвидя, что остальные во главе с Торковом пойдут к нему.

Торми, деревенский сотник, не сразу уловил гомон толпы у своей калитки. Топор звонко вгрызался в чурбаки, пахло сосновой смолой. Колотые поленья отлетали с лихим туком. Приладив очередной чурбак поверх рубочной колоды, Торми услышал бормотанье толпы и отдельные возгласы.

- Чего ещё? – зычно крикнул он, отворяя калитку и быстро обводя взглядом людей. Толпа вытолкнула Торкова.

- Он видел! – крикнули сзади.

- Чего ты видел? – спросил Торми. Вдруг чувство приближающейся беды охватило его. Он был бы плохим сотником, если бы не умел предугадывать по лицам, по дыханию, по жестам людей, насколько сильно они обеспокоены и на что могут решиться.

- Мужик с неба грохнулся, так што яма в три сажени глыбиной посреди поля, - повторил Торков.

- Хорошо, - тут же решительно ответил Торми.

Это вошло в привычку, глубоко въелось в сотника.

Давно, ещё в армии, сержант-инструктор, муштровавший в учебном лагере их – толпу желторотых сержантиков, только успевших приладить к форме свеженькие нашивки – втолковывал:

- Магические войны – это вам не быку яйца скручивать. В бою такое может произойти, чего и по пьяни не выдумаешь. Так что наложить в штаны от страха – не стыдно. А иногда и почётно – потому как означает, что ты ещё жив и боеспособен. Но только чтоб ни один солдат под вашим командованием даже заподозрить не мог, что у вас поджилки трясутся. Поняли? Если командир спокоен – солдату всё нипочём. Случилось что, прибегают солдаты, мол, там такое, что яйца в трубочку свернулись. А ты сразу: хорошо! Всё по плану командования. Просто заранее не сказали. Вот так вот. Никогда солдатам свою трусость не показывайте и вид имейте бравый и уверенный.

Торми отложил топор, стряхнул песчинки и сосновую шелуху с крепких мозолистых ладоней.

- Хорошо. Значит, идём туда. Далеко от деревни?

- Ну, эта, на ячменном поле моём, вот.

- Так, Елька, на лошадь быстро - и с дальних полей вертай назад всех. Люди, стоять тут нечего, идите по домам. Защитные камни в домах зажечь, дозорным на воротах и вышках броню надеть. Староста Инник, пошли весточку в Тралмаар в двух словах. Как разберёмся, сообщим подробнее.

Ты, значит, пойдёшь со мной, по дороге скажешь, что и как видел. Ещё возьмём Малюту Широкого и Берестуна.

Сотник и двое плечистых парней в кольчугах направились к воротам.

- А носилки? – крикнул им в спины Торков.

- Какие ещё носилки? – замер Торми. – Он что, жив?!

- Ну, так… Хрипел што-то…

Торми выругался в бороду и шумно выдохнул.

- Хорошо. Малюта, быстро организуй лечебное снадобье, верёвки прочные, носилки и…

- И я пойду с вами! - вдруг с порога сотницкого дома крикнул звонкий мальчишеский голос. Златан во все глаза смотрел на отца.

Сотник, собиравшийся немедля отказать, вдруг на мгновение запнулся: он как наяву услышал строгий голос сержанта-инструктора: «Из сыновей сопляков и баб-подъюбочников не растите. К оружию пусть смальства привыкают: враги Империи не дремлют».

- Хорошо, - решился Торми. – Кольчугу и полу-шлем надень, малый арбалет возьми и болты с рунами Канна и Лиа. Прикроешь нас.

Паренёк счастливо кивнул и скрылся в доме. Менее чем через пять минут он выскочил, сверкая серебром кольчуги, препоясанный кожаным ремнём в ладонь шириной - явно ему не в размер, и держа наизготовку взведённый арбалет. На веснушчатом лице сияла улыбка, в голубых глазах плясали солнечные искорки. Впрочем, под суровым взглядом отца-сотника он быстро вернул тетиву в походное положение, снял болт с ложа и опустил оружие к земле.

Пятеро двинулись к воротам.

- Я сестре сказал, чтобы за лекарем бежала и лекарства готовила! - радостно доложил Златан.

- Хорошо.

- А пошто такая защита вам? – с интересом и тревогой спросил Торков, подковыливая сбоку от сотника.

- Защита?

- Ну… - Торков мотнул головой на мальчишку, – Златан твой, как лыцарь.

- Рыцарь, - недовольно буркнул Торми. – Не вздумай кого из них лыцарями назвать. Челюсть сломают.

- А што так? В селе нашенском так говорили…

- Лыцарь – это стали говорить давно очень. От какого-то древнего народа. Были у них там свои особые воины, они их так называли. Всё ничего, но во время восстания бритоголовых у восставших это стало прозвищем для имперской гвардии. Ругательством.

- Тык я может за всю жизнь ни одного лы… рыцаря то бишь не увижу.

- Может и так. Уж гвардейца точно вряд ли… А кольчуга и шлем Златану затем, что с магическим поясом обращаться не умеет ещё.

«Ещё».

Златан гневно дёрнулся: что-то непроизвольно и болезненно тикнуло в скуле. В ушах вновь – в который раз – прозвучал надменный голос городского мага: «Негоден к обучению. Ни капли магических задатков. Я и так проверил дважды, чего делать вовсе не обязан. Думаете, вы одни такие? В Империи полно никчёмных деревенщин».

Он тогда убежал куда-то в поля и долго рыдал. Пока не заснул. Потом проснулся и снова рыдал. Потом ел землю – сам не понимал, почему. Ему было так плохо, что, наверное, хотелось сделать что-то безумное. Потом его тошнило. В ночи его нашёл их деревенский лекарь, Килли. Он поднял Златана, укутал меховой шкурой и понёс на руках домой. А мальчишка, всхлипывая, шёпотом рассказывал лекарю своё детское горе…

Златан резко мотнул головой, отгоняя воспоминание. Он хотел ещё по-взрослому сплюнуть на дорогу, но побоялся, что отец тут же прогонит домой.

- А вам пояса пошто? – не отставал от сотника Торков.

Они уже вышли за околицу и двигались меж двух каменных межей, огораживающих ближние огороды.

- Потому что дело серьёзное, - ответил Торми. – Давай, рассказывай, что там произошло.

Торков наморщил грязный лоб, почесал заскорузлым ногтем в волосах.

- Работаю я в поле. Ну да. Как обышно. Солому убираю. Перекапываю кошки. Ну, ты знаешь, вон же там, за холмом, где дубовая роща.

«Знаю, старый идиот, мы же туда и идём», - хотелось закричать Торми. Но он только выдохнул и промолчал. Страх грыз его всё сильнее. Армейская паранойя, когда среди утреннего спокойного тумана просыпаешься в холодном поту и просто знаешь, что враг неподалёку.

- Ага, вот, - меж тем бубнил Торков. – Небо ясное такое. И тут! То ли гул, то ли свист. И удар в небе такой хлёсткий, как плетью извозшишьей. И тут меня, как волной, ударило, кинуло, закрутило по земле. Перекатило за холм. Лежу. Думал, пронесло. Сшутка приподнялся. И тут снова удар – в землю. Весь холм дрыгануло. Песок, камни с той стороны полетели – ну, с той, где поле. А я-то с другой. Так и спасся, видать. Ну, я полежал, подождал – вроде тихо. Выполз на верхушку. Смотрю – яма сажени в три. Дымится. А в самой серёдке мужик в ободранной одежде лежит. Хрипит или шипит, весь в крови.

- Всё?

- Навроде. Я сразу в деревню…

- Хорошо.

- Отец, - позвал идущий сзади Златан.

- Да?

- Но мы в деревне не слышали никаких взрывов.

- Вот именно, - мрачно кивнул сотник. – Вот именно.

- И что это значит? – с интересом спросил Малюта.

- Ничего хорошего для нашей деревни. Наверняка, взрывы старались скрыть. Была погоня. Мужик этот, упавший – убегал. Взрыв в небе либо от астрального разрыва, либо от барьера. А на земле – похоже на спас-пузырь, в армии про такое рассказывали. Если маг падает с большой высоты, то, чтобы не разбиться, колдует такой спас-пузырь. Как раз я слышал, что от него и яма, и взрыв. Но сделано заклинание так, чтобы по возможности не выдать местоположение врагу: весь звук забирается. Может быть, и в небе он также сколдовал чары, чтобы звук далеко не прошёл. Или в астрал затянуло.

Малюта, Торков и Берестун слушали с раскрытыми ртами. Златан счастливо и гордо поглядывал на отца. Сейчас он словно прикасался к своей заветной мечте. Может быть, там, за холмом, ждёт то самое приключение… Но его отец мрачно шагал по дороге, ещё не просыревшей и не раскисшей окончательно от осенних ливней.

- Битва магов – вот что это значит, - проворчал, наконец, Торми. – Вы такого не видали, так поверьте мне. Испепелят нас тут вместе с деревней – глазом не моргнёте.

- Так у нас защитные камни, пояса, - возразил Берестун.

- Ну, да, - Торми вновь привиделось недовольное лицо старика-сержанта. Он бодро похлопал себя по наборному поясу с печатями:

- Верно говоришь, защита есть. Но и бдительность терять нельзя.

Они уже дошли до подножия холма. Дубы в роще наверху шелестели последними коричневыми листами, от желудей на земле тянуло сладковатым запахом. В нескольких лигах от них, в деревне над домами замерцали защитные купола.

- Малюта, носилки тут оставь, - скомандовал Торми. – Торков, ты тоже здесь жди. Если начнутся взрывы или что непонятное – беги со всех ног в деревню. Расскажешь старосте. Малюта, Берестун – держимся плечо к плечу. Златан, заряди болт с руной Канна. Прикрываешь нас. Вперёд, в яму не смотреть: двигайся спиной или боком.

Мальчишка досадливо прикусил губу, но твёрдо кивнул.

- Всё, пошли тихо.

Пригибаясь, они полезли вверх по склону. Затем, прядая к жухлой траве, вошли в рощу. Дубы, ещё не старые, не могли полностью укрыть широкоплечих мужчин, и только Златан вполне мог спрятаться за стволом. Сжимая арбалет в потных ладонях, он вглядывался в небо – такое, казалось, мирное и спокойное.

Торми выглянул из-за крайнего дерева у откоса. Внизу, посреди растрёпанной во все стороны ячменной соломы зияла ямина с оплавившимися краями. Она была даже глубже двадцати футов: округлая и ровная. Торми кивнул самому себе: точно как след от огромного пузыря. Он принялся внимательно осматривать человека на дне. Незнакомец явно был ещё жив: до слуха сотника долетали его хрипы.

Заставив себя выждать ещё несколько минут, Торми прошептал залёгшим рядом Малюте и Берестуну:

- Хорошо. Это свой. Судя по нашивкам и магическим узорам – гонец из легиона. Всё в порядке. Спускаемся к яме. Златан, обойди слева и спустись по отлогому месту. Помни: к яме лицом не поворачиваться, на солдата не смотреть. И за небом приглядывай.

Мальчик резко кивнул и на корточках двинулся в обход рощи. Мужчины сползли по откосу, цепляясь за камни и мелкие кусты. Торми дождался появления сына, затем отдал один конец верёвки Малюте, другим обвязался сам и начал спускаться вниз. Достигнув дна, сотник отвязал верёвку и осмотрел незнакомца. Во множестве мест военная форма, усиленная металлической сеткой, выгорела, словно обрызганная магмой. Впрочем, многочисленные ожоги на коже казались неглубокими, почти поверхностными. На оставшихся частях ткани хорошо различались нашивки тяжёлого пехотинца имперских войск и круг с цифрой «5» - номером легиона. Но кроме этого оба предплечья опоясывали ветвящиеся сверкающие нити, складывающиеся в объёмный рисунок орлиных крыльев – знак гонца легиона, а, возможно, и более крупного военного соединения. Они как-то разнились по узору и цветам – это Торми помнил, но как именно, не знал – это было не сержантского ума дело.

Сотник отвязал флягу с целебным магоснадобьем и постарался напоить раненого, надавив одной рукой на челюсть, а второй аккуратно вливая жидкость между спекшихся губ гонца. Первую порцию тот выплеснул с хрипом, но затем, словно поняв, что от него требуется, судорожно глотнул. Сделав ещё несколько больших глотков, он задышал глубже и ровнее.

- Малюта, - негромко позвал Торми, - давай быстро за носилками и Торковом.

Когда носилки спустили вниз, Торми перевалил на них гонца, привязал - так, чтобы тот не свалился и чтобы поднимать было поудобнее. Малюта, Берестун и Торков начали тянуть, а Торми, насколько позволял рост, поддерживал носилки снизу. Дальше парни перехватили веревки, привязанные к концам носилок, и стали тянуть каждый со своего конца. Хотя так было устойчивее, носилки всё равно задевали о расплавы на краях ямы, и тогда гонец стонал и шипел сквозь зубы.

Торми быстро подтянулся по сброшенной верёвке и глянул на сына. Златан стоял в трёх метрах сбоку и, прижимая взведённый арбалет к плечу, осматривал окрестности.

- Хорошо, - скомандовал Торми. – Несём его в деревню.

- А, это… Он точно наш? – вдруг нервно спросил Берестун. – Может, лазутчик, прикинулся, форму одел, поджёг сам себя…

- Наш, наш, - твёрдо ответил Торми, ощущая, как холодок пробегает внутри живота. - Нашивки и значки заговорённые: на чужом они просто сгорят. Тем более, знаки гонца на руках. Их не подделаешь. Давай, берись – и понесли. Кого тебе надо бояться, Берестун, так это Исполнительного Корпуса имперской канцелярии: если узнают, что ты тут разговоры разводил, вместо того, чтобы гонцу помогать, то варкой в масле без кожи ты не отделаешься. Причём потом тебя подлечат и вернут ещё обратно в деревню, но от вида сковородок ты будешь писаться под себя.

Берестун побелел, схватил носилки и вместе с Малютой почти что бегом понёсся к деревне. За ними, чуть прихрамывая и размахивая руками, спешил Торков. Сотник стремительно шагал рядом с носилками и следил за раненым. Сзади семенил Златан, по-прежнему спиной к носилкам, со взведённым арбалетом.

«Настоящий гонец! Вот бы с ним поговорить! Может быть, даже, он научит с оружием обращаться! Покажет приёмы. Может быть, даже… хотя бы самое простенькое из магии… хоть чуть-чуть…» – кружились и вспыхивали мысли в его голове. Ему так хотелось хоть вполглаза посмотреть на гонца, что закололо в шее, но он помнил строгий отцовский приказ и внимательно осматривал небо над лесом и холмами.

В деревне их уже ждали. Сотник крикнул «Открывай!», и ворота, прозвенев засовами и медными запорами, распахнулись. Подошёл староста и, выслушав короткий доклад от Торми для барона и ставки провинции, ушёл передавать его в город. Гонца осторожно внесли в дом сотника и уложили на широкую лавку, подстелив несколько стёганых одеял.

Златан наконец смог рассмотреть незнакомца. Тот был длинным и худым, очень жилистым, а загрубевшая кожа имела серовато-жёлтый оттенок – самая настоящая жердина в человечьем обличье. Впрочем, это мальчишка отметил как-то подсознательно, мимоходом. Он прилип взглядом к кинжалу с золотой поперечиной гарды, к военным значкам на обгоревшей форме, к имперским крыльям на предплечьях. Нити волшебной татуировки пульсировали, вздымались, переливались незнакомыми оттенками, завораживали.

Под гомон крестьян, собравшихся у забора, в дом вбежали Лианна и мужчина с кожаной потёртой сумой и посохом целителя. Его глаза с необычным разрезом – широким, с внешней стороны уходящим слишком глубоко к вискам - тут же цепко начали осматривать раненого. Девушка откинула золотистую прядь со лба и споро взялась за дело.

- Вода горячая у меня готова, холстины чистые тоже. Мазь тут. Надо одежду срезать. Килли, ты поможешь?

Мужчина с посохом кивнул и тут же приступил к работе.

- Хорошо, дочка, ты тут сама дальше, - полуутвердительно произнёс сотник.

- Да-да, отец, - девушка уже погрузилась в осмотр ран.

- Очень хорошо. Инник, есть вести из Тралмаара?

Старик с длинной белой бородой кивнул:

- Да, господин сотник. Я им всё обсказал насчёт ямы и спас-пузыря и прочего. Из ставки легиона сразу ответили, что это их гонец. Имя его Гирим ри Форен, гонец пятого легиона. Пропал сутки назад. Возвращался в ставку из увольнительной, никаких документов или донесений при себе не имел.

Торми подумал, что вот сейчас, когда всё частично прояснилось, когда известно, что это обычный гонец, не имеющий никаких важных поручений, ему, сотнику, должно стать спокойнее. И всё же чувство опасности не отступало. Кто-то же напал на этого Гирима ри Форена. Возможно, сильный маг. Возможно, и не очень – но даже слабый колдун может наделать бед в простой деревне. Магические камни хороши для отражения лобовой атаки, а вот против диверсанта могут оказаться полностью бесполезны.

- Староста, ты вот что: передай им туда, пусть срочно пришлют кого-нибудь за гонцом. И лучше мага. Нет, скажи: обязательно мага! Давай, а я пойду в обход, проверю посты, периметр и дома, всё ли у всех в порядке.

Между тем, девушка осторожно накладывала мазь на поражённые участки кожи воина. Иногда она чуть притрагивалась гладкой палочкой к ожогам. Палочка в этот момент чернела, затем снова возвращала себе обычную древесную фактуру.

Девушка досадливо прикусила губу:

- Везде одно и то же. Моя мазь справится с заражением и затянет язвы. Но вот поражение магией… Наши деревенские таких ран не получали. Килли, что делать?

Целитель успокаивающе дотронулся до руки девушки:

- Лианна, всё в порядке. Ты всё делала верно. Что касается магического сепсиса, то здесь он локализован. Организм воина, вероятно, усилен боевыми инъекциями – гонцам их часто делают. Так что достаточно просто дестабилизировать структуры в язвах. Подойдёт обычный раствор жгучего перца и солодки. У меня он с собой.

- Всего лишь?! – девушка изумлённо наклонила голову.

- Что касается снадобий – да. Но требуется также и астральное усилие, триггер, понимаешь? Твоё астральное тело пока слабо, я сделаю всё сам. Вот так, смотри.

Целитель окунул палец в раствор и уверенно дотронулся до центра ожога на плече. Через палец проскочила яркая жемчужная молния и ушла внутрь тела гонца. В ту же секунду целитель отдёрнул руку.

- Что? Что?! – взволнованно спросила Лианна.

Мужчина перевёл взгляд со своей руки на лежащего перед ним воина и смотрел так молча несколько секунд.

- Ничего, - помотал он, наконец, головой. – Просто магия, которой его атаковали… оказалась сильнее, чем я думал… остаточный эффект… всё в порядке… Продолжим.

Целитель снова окунул палец в раствор. Его руки, твёрдые и уверенные, похожие на инструменты из плоти и крови, быстро обработали все поражённые участки.

- Всё, - заключил Килли. – Но ты должна знать одну особенность: лечение идёт намного лучше, когда пациент спит. Это очень важно.

- Введём снотворное через пиявку? – тут же спросила девушка.

- Да, так будет надёжнее. И дозу надо взять раз в десять больше, чем для обычного человека: у гонцов специальная сопротивляемость таким препаратам. Сейчас я сам сделаю, не беспокойся.

Из банки с водой и тиной целитель извлёк небольшую пиявку, с помощью зонда и груши закачал в неё снотворное и приложил к вене на шее гонца. Повинуясь наложенным рунам, пиявка начала вкачивать жидкость в ранку, которую прокусила.

- Ну вот, - удовлетворённо заметил мужчина, выкидывая в горящий камин пустую пиявку, - теперь он проспит трое или четверо суток и проснётся, как новенький.

 

***

 

- Бора-бумд-бумд-бадад, - разговаривали барабаны племени друг с другом. Иногда они прерывались, и тогда, после мгновения тишины, стойбище накрывал звук, непередаваемый и мощный, как стихийный тролль. Это шаманы открывали порталы для очередного монстра.

Генералы пятого легиона собрались на возвышенности у шатра, на котором гордо развевался малиновый бархатный стяг. Предводитель гвардии, генерал Златан, облачённый в прекрасные доспехи, с пером птица орроннон в плюмаже уверенно указывал на вражеские стойбища:

- Решительно и смело мы нападём на проклятых орко-драков! Генерал Малюта, ты со своей тяжёлой пехотой атакуешь их в лоб. Генерал Берестун, на тебе поддержка лучниками и пращниками. Генерал Торми, ты прикроешь наши тылы. Я со своими парнями в этот момент совершу обходной манёвр, проплыву по самому дну реки, зайду им в тыл и неожиданно захвачу ставку шаманов. Как только мы разгромим магов врага, их ряды смешаются!

- Отличный план, генерал Златан!

- Тогда начнём! Во славу Империи!

- Во славу Империи!

Бойцы Златана, ныряют в холодные воды. На дне тёмный ил окутывает солдат. Магические пузырики в ноздрях позволяют дышать. Все опытны и уверенны в себе. Вскоре они достигают нужной точки и тихо выползают на берег. На передовой тяжёлая имперская пехота уже схлестнулась с колоссами орко-драков, вооружёнными гигантскими палицами с ржавыми железными шипами. Один удар такой палицы может свалить с ног быка, но воины прикрываются руническими щитами. Взрывы погашенной энергии выплёскиваются вверх, как фейерверки.

Гвардейцы скользят в ночи к шатрам орков-колдунов. По сигналу своего предводителя они врываются в шатры, и начинается резня. Генерал Златан впереди всех. Он сражается с главным шаманом племени – огромным старым орком, в каждой лапе у которого по магическому посоху. Плазменные шары летят в воина трассирующими очередями, но он ловко уворачивается и прикрывается щитом. Меч из халцедона в идеальном выпаде направлен в горло старику-шаману. Сверкающее всеми цветами радуги лезвие несётся сквозь дымный воздух пещеры, как…

- … Златан! Златан! Ты что тут делаешь? Мама тебя обыскалась!

- А! Сестра!

- Я тебя спрашиваю: что ты тут в темноте сидишь? Ночь давно уже.

- Да я просто…

Лианна опустилась на корточки рядом с братом.

- Слушай, иди уже. Он будет спать ещё несколько дней. Я сама буду приходить и смотреть, всё ли хорошо. Не волнуйся.

- А я не волнуюсь.

- Ну так иди тогда.

- Я ещё немного посижу, - упрямо нагнул голову мальчик.

Чуть скрипнула и приоткрылась дверь, в воздухе заплясал огонёк лучины.

- Златан? Лианна? – тихо произнёс Килли. – Что-то с гонцом?

- Нет, с ним всё хорошо. Златан тут на пост заступил и уходить не хочет.

Килли всмотрелся в темноту комнаты.

- Златан, у него нетяжёлые раны. Мы с твоей сестрой о нём позаботимся. Иди спать.

- Да я говорила, - с досадой прошептала девушка. – Ты же его знаешь. Имперская гвардия, колдуны, слава, война. Как наш старый дед всё бормочет, - Лианна закряхтела, подражая голосу древнего старика: - Запомни, внучек! Как говорил великий генерал Серторий! Место мужчины там, где есть работа для мечей! Запомни, внучек! Станешь великим воином! Я тебе свой меч передам! И арбалет!

- Нет в войне ничего хорошего, - убеждённо произнёс знахарь, выразительно обнажая свою левую, трёхпалую, обожжённую до плеча руку с отсутствующими кусками плоти, заменённым медными пластинами.

- Всё равно я ещё посижу, - Златан уставился в пол. – И если это ради Империи, я готов обе такие руки получить. И ноги. Император нас защищает. Если бы не он, нас бы давно завоевали орко-драки, или дикие племена, или чудовища. Или синдорианцы.

После этих слов Златан сплюнул и вытер губы рукавом.

Килли постоял некоторое время в тишине, прислушиваясь к дыханию гонца.

- Ладно, я пойду. Лианна, ты передай отцу, что я отлучусь на дальние выселки. Некоторые травы заканчиваются, надо пополнить запасы. За сутки должен управиться. Остаёшься за главную.

Целитель улыбнулся и мягко дотронулся до плеча девушки. Она подняла взгляд и кивнула, серьёзно поглядев в его красивые карие глаза. Когда дверь закрылась, Златан фыркнул.

- М? – Лианна взглянула на брата.

- Ну поженитесь уже, что ли, - буркнул тот.

- Ты что такое болтаешь? – девушка склонила голову к плечу. Рука непроизвольно провела по небольшой, ещё неразвитой груди. Затеребила шнурок на косе.

- Он, вроде, неплохой, - задумчиво добавил мальчик, - иногда мне о древних воинах и чудищах рассказывает…

- Он замечательный! – вдруг пылко перебила Лианна. – Он стольких вылечил и у нас, и во всех соседних деревнях! Он очень добрый. А ты глупости говоришь!

- Я не глупости говорю…

- Нет, глупости! – Лианна подсела поближе. – Да брось ты в пол пялиться! Послушай, Златан, ну, посмотри ты хотя бы на этого гонца. Он просто возвращался в город, а кто-то из врагов напал и чуть не убил его. Ведь ты же был там, когда его достали из ямы. Ты же видел, как ему было больно. Ведь было же! Магические ожоги намного болезненнее простых. И что, разве это хорошо? Что хорошего в войне? Люди мучаются, убивают друг друга.

- А орки?

- И орки тоже! Можно же жить мирно. Монстры – я понимаю, так на то и маги есть. Но ты же не маг. Помнишь, тебя в пять лет проверяли.

Мальчишка резко отвернулся и ничего не ответил.

 

***

Когда рассвет наконец-то высветил серым цветом небо, Златан смог чуть расслабиться. После целого рабочего дня в поле, да похода за гонцом, да вечерней беготни спать хотелось неимоверно. Но спать было нельзя: вдруг бы гонец проснулся и попросил чего-то?! Или кто-то из тех, кто гнался за ним, нагрянул в деревню, пробрался в дом.

Златан сморщился, пытаясь растереть затёкшую ногу, и заметил на штанине кровавый отпечаток ладони: чтобы не заснуть, он тыкал в руку острым колышком.

Спустя примерно час в комнату зашёл Торми. С усмешкой глянул на сына:

- Ну что, часовой Златан, происшествий не было за ночь?

Мальчик раскрыл рот, чтобы ответить, но голос из-за спины его опередил:

- Не было, раз я ещё жив.

Голос.

Властный.

Сильный.

Чуть клекочущий на высоких нотах.

Златан подскочил, как ужаленный, и развернулся.

- Вы проснулись!

Гонец приподнялся и сел на одеялах.

- Кто главный? – спросил он.

- Я. Сотник Торми. Поставлен в деревне Белоленье от барона Тралмаара.

- Гирим ри Форен, гонец пятого легиона. В город сообщили?

- И в город, и в ставку легиона. Маг для сопровождения должен прибыть через четыре дня.

- Маг для сопровождения, - с какой-то странной издёвкой повторил гонец.

- Имя? – клекотнул он внезапно в сторону мальчика.

- Златан!

- Человек, который меня нашёл – знаешь его?

- Ага.

- Быстро разыщи и приведи сюда.

Златан глянул на отца, но вдруг твёрдая, как железный прут, рука, развернула его.

- Здесь я приказываю, боец. Не он – а я. Хочешь стать воином Императора – затверди устав. Гонец легиона выше любого сотника, потому что приравнен к званию децима Тайного Корпуса имперской канцелярии – в военное время. О том, что у нас идёт война, ты, надеюсь, слышал, - саркастически добавил ри Форен.

- Златан, беги за Торковом, немедленно! – напряжённо крикнул Торми.

Чувствуя, как вдруг заколотилось сердце, Златан выскочил из дома. Торкова он нашёл сразу: тот околачивался у колодца, окружённый толпой ребятишек и баб.

- Так вот, на глыбину сорок сажен, - важно говорил Торков. – Ямина огроменная. Потом её малость подзасыпало. Да-а… Драколак! В небе! Пасть разинул – и на него! А воин тот, значитша, падает, плащ развевается по ветру, кричит «Помогите!». А я как раз скирдовать начал. И тут солому-то…

- Торков, он тебя зовёт! – крикнул, подбегая, Златан.

- Кто? Куды?

- Ну, гонец. Ри… Ри Форен, вот.

- Во-от, - наставительно поднял палец Торков. – А вы всегда над Торковом смеялись! Меня ещё Император наградит!

Когда крестьянин вместе с Златаном зашёл в светёлку, гонец сидел на лавке уже в военной форме, потрёпанной и наспех залатанной женой сотника. В дырах виднелись свежие повязки.

- Свободен, - бросил Златану мужчина.

Поспешно выбежав, Златан столкнулся на дворе с отцом.

- А зачем ему Торков? – тут же спросил Златан шёпотом.

- Помнишь, я тебе говорил о правдоделе?

- Зелье правды! – выдохнул Златан. – Так Торков – шпион?!

- Да какой он шпион, - дёрнул щекой Торми. – Просто этому гонцу надо разузнать всё, что Торков видел. Точно, как было. Ведь только он видел, что там произошло…

 

***

 

Торков остался стоять посреди просторной комнаты. Гонец встал и медленно подошёл к нему, словно проверяя свои ноги на прочность. Его костистое лицо-маска немного расслабилось, губы тронула улыбка.

- Мастер Виктуар.

Торков перестал подёргивать руками и тоже улыбнулся.

- Гирим. Вот и свиделись.

Гонец порывисто и крепко обнял Торкова.

- Мастер, мастер, - повторял он, не желая разжимать рук.

- Ну, ладно уже, - Торков похлопал его по спине.

Они присели у стола.

– Что с тобой произошло? – Торков внимательно всмотрелся в ожоги на лице Гирима.

- Прорыв с дальних подступов. Их было семнадцать, маги высокого уровня. Часть я перебил там, часть затянул в астрал. Последний… неплохо меня приложил. Перед тем, как сдохнуть. Не переживай. Скоро буду в строю. Тогда посидим за кружкой эля, и расскажу подробнее. Так вот, значит, куда они тебя законопатили.

- Да, теперь я крестьянин Торков из Сосновой пятины, погорелец. Семьи нет, родных нет. Живу тут, рожь сею.

- Все твои тебя помнят, - с жаром сказал Гирим. – Вся гвардия. И… Чёрные Вороны тоже. Всегда тебя помнят. Они не могли напрямую искать. Ты же понимаешь. Но теперь они узнают. У тебя есть семья, всегда была.

- Хорошо, - улыбнулся Торков. – А… она как?

- Не следил, - мрачно бросил Гирим.

- Ладно, мы же были не детьми. Мы всё знали. Ну, как она?

- Я думаю, лучше чем ты.

- Ламон всё ещё генерал?

- Да. Вдовой она не стала, если ты об этом.

- Да не об этом, конечно, - вздохнул Торков. – Я знаю, как ты переживал на суде. Всё уже в прошлом, столько лет прошло. Забудь.

- Что-то не хочется, - Гирим встал и прошёлся по комнате.

- Спасибо за то зелье, что влил в меня, когда подобрал.

- Берёг как раз для такого случая, - усмехнулся Торков.

- Если бы не оно, я провалялся бы ещё несколько дней. Или что похуже. Да, и ещё. Этот паренёк, Златан – хорошо, что он тут был ночью.

- Даже так?! – удивлённо поднял брови Торков.

- Да, скоро сам всё увидишь.

 

***

 

Лес выходил своим крылом на заливные луга. До ближайшей деревни оставалось ещё около пяти лиг. Лошадь под всадником тяжело дышала. Потные бока вздымались и опадали, словно кузнечные мехи.

- Торопишься? – раздался насмешливый клекочущий голос. Из лесных теней вышел гонец в залатанной солдатской форме. – Разве ты не знаешь, что обогнать гонца невозможно?

- Всё-таки достал, - мрачно выдавил всадник.

- Слезай с коня – мне его жалко, задеть могу, - крикнул Гирим.

- Полезная новость, - всадник повернул коня и погнал его вглубь леса.

Гирим словно растворился в тенях. Рядом с всадником мелькнуло что-то смазанное от скорости, последовал удар, и тело упало на траву.

 

***

 

- Люди, успокойтесь, сейчас всё объясню! – крикнул Торми.

Народ, собранный на Сходной площади, встревоженно гудел. Не по себе было и сотнику. Что-то невидимое носилось в воздухе, затрудняло дыхание. Гирим внезапно пропал, перед тем приказав собрать всех деревенских на площади к следующему утру, часам к семи. Было уже восемь, но он так и не появлялся.

- Вона там, вона там! – крикнул Торков, тыча в небо.

Из утренней синевы аэра спускался человек. Вернее, два человека. Один держал другого на верёвке, словно куклу: оголённую, окровавленную и обезображенную. Когда они опустились, все на секунду смолкли, а затем загомонили с утроенной силой.

- Это же Килли, наш знахарь!

- Знахаря-то за что?!

- Смотри, Лелича, он знахаря связал!

- Тихо! – крикнул Торми, пытаясь одновременно навести порядок и заглушить собственное волнение.

Гирим поднялся на возвышение и подтащил к себе связанного знахаря. Бывший гонец изменился. Теперь на его плечах висел чёрный плащ с золотой имперской вышивкой, чёрные доспехи с кровавыми камнями облегали тело, словно вторая кожа. Он поднял руку, и в воздухе засиял кроваво-малиновый знак орла и двух перекрещенных топоров.

- Знаете этот символ? – спросил Гирим.

Молчание повисло над деревней. Оно было таким внезапным, что, казалось, замолчала даже природа, даже речка попритихла и прекратился шелест листьев в дубравах.

- Палач! - крикнул кто-то одиноко в толпе. Этот символ знали все. Символы Высших и Тайных Служб имперской канцелярии учили с пелёнок, как собственное имя. Палачи имели право карать и миловать почти что каждого, начиная с рабов и заканчивая военачальниками и сенаторами.

- Это произошло случайно, - сказал Гирим в тишине. Он говорил как-то задумчиво, слишком спокойно. – Когда его астральное тело коснулось моего, барьер маскировки вошёл в резонанс с имперскими защитными построениями, и я понял, кто он. А он понял, кто я. Спасибо, Златан, что караулил ночью. Когда он удостоверился, что убить меня быстро и тихо не удастся, то решил бежать.

Что-то толкнуло Златана вперёд. Удар между лопаток, хотя никто к нему не прикасался. Тело выгнулось и хрустнуло.

- Он? – спросил мальчик, тупо глядя на связанного Килли. – Он?

«Он ведь не… плохой, он не плохой…»

Гирим снова взмахнул рукой. По коже на груди знахаря побежали линии, сложившиеся в сетку, затем в странного дракона-жука.

- Синдорианец… - помертвевшими губами вымолвил Златан.

- Видишь эти завитки? Размер дракона? Цвет глаз? – спросил Гирим. – Отец наверняка рассказывал тебе, как выглядят знаки синдорианцев.

- Меньше, - сипло выдохнул Златан, цепляясь за это слово, как за последнюю соломинку. – Зелёные глаза. Не синие. Не такие. Не такие! Почему…

- Не такие. Знаешь, почему? Просто, они очень редко встречаются. Это мастер пыточных дел. Пытальник. А эти завитки – принадлежность к правящему дому Иртаков. Это пытальник из Нарридеса, тот самый, который замучил солдат больше, чем народу во всех окрестных деревнях, вместе взятых.

Златан закаменел. Пальцы скрючило, а из свежих проколов выступила кровь. Он просто смотрел в глаза их деревенского лекаря. Глаза с необычным разрезом, в которые смотрел раньше – так часто, так доверчиво.

- Нет! Нет!!! – вдруг кто-то закричал, заполошно и жалобно. К помосту, расталкивая толпу, рвалась Лианна. Она упала на колени перед связанным знахарем, обняла его окровавленную голову и прижала к груди. Гирим безучастно взирал на неё, не пытаясь остановить.

- Что вы молчите?! – вдруг закричала Лианна, оборачиваясь в толпу. Голос сорвался, и она закашлялась. Никто ей не ответил.

- Что вы молчите?! – надсадно, с хрипом снова крикнула девушка. – Он же спасал ваших детей! И вас! Скольким он помог! Всем помогал!.. Лелича, он же твою внучку принимал, она тогда еле выжила! Кассий, ты помнишь, горячей спорыньёй заболел, он же тебя выходил! Винк, если бы твой вороной тогда околел, перед самой продажей, вся семья бы твоя по миру пошла! Килли же его на ноги поставил и ни гроша не взял! Он же…

- Синдорианец.

Это слово, негромкое, мертвенно-тусклое, лишённое любых эмоций, как гранитный монолит упало на потоп из выкриков Лианны. Златан, подёргиваясь, как кукла на верёвочках, сделал несколько шагов вперёд и потянул девушку за руку.

- Сестра, отпусти… и пойдём домой. Пойдём со мной…

Даже голос Златана чем-то напоминал балаганную куклу.

- Отец, ну пожалуйста! – слёзы текли по щекам девушки. Она обернулась, и сквозь водяную пелену её светлые глаза смотрели жалобно и умоляюще:

– Ты же главный! Пусть хоть суд будет! Так же нельзя!

Златан разлепил пальцы на запястье сестры, оставив кровавый след на рукаве, развернулся и той же дерганой походкой ушёл в толпу. Он шёл как бы в пустоте, придерживаясь направления, словно вырубившегося в мозгу орковским топором.

- Сотник, забери её, - сказал Гирим. – И держи крепче. А то как бы я не казнил двоих.

И в этот момент нарыв опасности, зревший в Торми с момента появления толпы у его дома, прорвался. Его затопил ужас, тёмный и жестокий. Он, отвыкший от войн и сражений в местной глуши, вдруг истинно понял, кто стоит перед ним, какой властью облечён и что может произойти. Испарина покрыла лоб, а во рту стало сухо и горько. Он коряво рванулся, заломил дочери руки до хруста и поволок прямо по земле. Затем сел у самого людского круга и обнял её, содрогающуюся от рыданий. Палач не торопился, вглядываясь в собравшихся крестьян. Рассматривая их лица, ища что-то нужное ему одному.

- Килли из Нарридеса… - начал Гирим, вдруг смолк и с усмешкой продолжил:

- Или как там тебя. Ты виновен в том, что пытал и убивал солдат и мирных граждан Империи. Твоя вина доказана по Первому Своду имперской канцелярии. Приговор: смерть через перемалывание. Именем Императора!

- Именем Императора! – крикнул кто-то из-за спин сельчан, тонко и с привизгом.

В толпе, застывшей до того как лава в солёной океанской воде, прошла трещина. Жители оборачивались и сразу раздавались, боком отступая, вминаясь в людей рядом, пропуская кого-то вперёд. Наконец, трещина дотянулась до сидящего на земле Торми. Мимо него, по-прежнему вышагивая, как плохо смастерённый голем, прошёл Златан, держа в руках взведённый арбалет – большой, старый, с красными полустёртыми от тягот войн и походов рунами, впаянными глубоко в дерево. Арбалетный болт, обычный, незаговорённый, с ржавым от времени наконечником, готовился принять всю мощь выгнутых арбалетных плеч. За мальчишкой, опираясь на плечо Торкова, ковылял его дед – старик с сабельными шрамами на лице. Гирим не шелохнулся, он молча смотрел куда-то в пространство между знахарем и толпой.

Златан подошёл вплотную к пленнику, нацеливая арбалетный болт тому в лицо.

- Ты… ты… - Златан дышал тяжело, раздувая ноздри, как дикий зверь; с уголков губ стекала слюна. – Я… доверял тебе… рассказывал тебе… как буду драться за Империю… всё тебе рассказывал…

Знахарь не отвечал, не поднимал глаз.

- Моли меня, ублюдок!!! – вдруг завизжал Златан. Его детский голос, похожий на плач новорождённого младенца, пронзил утренний воздух.

- Моли!!! Унижайся!!!

Килли поднял голову и посмотрел на Златана.

- Поверь, мне жаль. Я не хотел такого. Я стал другим. Бежал от войны, чтобы лечить людей. Я…

- Ты, - сказал Златан и надавил на гладкое полукружье спускового крючка.

Тетива цикнула, болт со страшной силой впечатался в глазницу Килли. Из ушей и глаз синдорианца полилась кровавая жижа, но голова лишь чуть откинулась назад, а болт застрял в черепе. Зарычав сквозь зубы, Златан отбросил арбалет и схватил одной рукой за волосы Килли, а второй надавил на болт. Он ощутил, что давит безрезультатно и бесполезно, и взвыл, как раненый волк. Все усилия оставались тщетными: как если бы он пытался вдавить гвоздь в гранитную скалу. Но внезапно рука ощутила невидимый толчок, будто кто-то призрачный приложил свою силу к его.

Болт с хрустом пробил затылочную кость и вышел наружу. Рука Златана упёрлась в кровавую кашу лица знахаря. Златан наклонился ближе, пытаясь рассмотреть нечто ему одному ведомое, и сжал кулак так, что пузырящаяся кровавая жижа потекла между пальцев, смешиваясь с его собственной кровью из проколотой ладони…

 

***

 

Было очень тихо. Луна добавляла зеленоватый свет к рыжему огню факела на длинном шесте у входа. Отсветы влетали внутрь большого сарая – сейчас пустого и тёмного. На плотной земле у одного из столбов, поддерживающих крышу, сидел Златан, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.

Он долго глядел на языки пламени, дергающиеся над тряпичной просмоленной оплёткой, затем – во тьму ночи, затем на сухую земляную пыль, затем снова в огонь. От входа мальчишка мог различить лампадки, горящие в окнах деревенских домов, где-то в полу-лиге или чуть дальше: сарай стоял на выселках. Эту ночь – ночь после казни – Златан не мог оставаться дома. А, может быть, и следующую. Он обнимал колени и глядел во тьму.

Оттуда появился светлый силуэт. Лианна шла плавно, неслышно. Белая длинная рубаха волочилась подолом по земле. Девушка остановилась в проёме, держа руки за спиной. Златан отвернулся.

- Твой друг уехал, - напевно начала Лианна. – Улетел, как ясный сокол. Что же ты не улетел с ним? Пташка летняя, почему ты не улетел с ним?

Девушка очень медленно двинулась вперёд, чуть раскачиваясь и продолжая напевно говорить:

- Пташки собираются в стаи, там, где могучие орлы. Что тебе делать здесь, с нами? Почему ты не улетел вместе с ним? Ведь теперь ты никуда не улетишь.

Также плавно девушка подняла руку со взведённым арбалетом – небольшим, тем, что Златан брал с собой к месту падения гонца. На кончике заряженного болта горел магический огонёк.

- Сестра, ты что, спятила?! – испуганно крикнул Златан и попытался встать.

- Сиди, - тупой обрез арбалетной колодки упёрся в подбородок Златана.

- Нет, не так - встань на колени.

Златан опустился на землю и взглянул на сестру:

- Ты что, ты из-за него, из-за этой мрази?! Сестра…

Его голос дрожал.

- Мразь – это ты, - всё также напевно перебила Лианна.

- Ты сошла с ума, - пробормотал Златан. – Или ты морок, навед… Он же синдорианец. Ты что, не поняла? Он убивал наших, пытал, мучил…

Его сердце болезненно сжалось. Его сестра – она ведь не всерьёз! Она, наверное, любила этого выродка, но ведь…

- Он лечил наших, спасал жизни, - впервые что-то человеческое появилось на отстранённом лице девушки.

- Лианна! Ну пожалуйста, - голос мальчика ломался, то стихая до просьбы, то срываясь в крик. – Ну… пожалуйста! Он же… монстр, гад, сволочь! Ты же сама всё слышала! Он тебе врал, сестра, милая, он всё врал тебе. Он не был настоящим!

- Он был настоящим. Он лечил и заботился. И учил лечить меня. Он желал добра…

- Да какая разница?! – вдруг крикнул Златан. – Дура! Очнись ты! Тебя там не было! Тебе кости не ломали! Тебе не выдирали ногти, не подвешивали на собственной требухе!

Лианна резко крутнула арбалет, плечевым ложем разбивая в кровь губы брата. Златан сплюнул и вдруг улыбнулся.

- Моли меня! Унижайся! – крикнула Лианна.

Он улыбнулся ещё шире, выталкивая языком кусочки зубов.

- Моли в последний раз, - Лианна откинула голову и навела арбалет.

Златан взглянул исподлобья. Его улыбка превратилась в широкий оскал, а чернота зрачка затопила радужку.

- Слава Императору! – проговорил он, чётко выдирая из себя каждый звук и чувствуя, как приходит что-то важное и долгожданное, и сожалея лишь, что приходит оно так ненадолго.

Хлестнула тетива, и арбалетный болт, как молния, рассёк тесное пространство между братом и сестрой. Златан застыл, закаменев, глядя сквозь блеск наконечника в глаза Лианны.

Его сердце бухнуло в груди. Снова. И снова. И это длилось вечность. Но вечность быстро прошла – и стрела упала на землю. Златан судорожно выдохнул и огляделся.

Из тьмы, из дальнего угла выступила тень. Кровавые камни на доспехе блеснули в свете факела. Палач поднял руку, и, повинуясь его жесту, Лианна приподнялась в воздух на несколько сажен, а затем низверглась, ударившись о землю с тупым хрустящим звуком.

Гирим подошёл ближе и склонился над Лианной, крепко стягивая путами её руки и ноги. Златан поднялся и прижался липкой от пота спиной к столбу.

- Господин имперский палач… - начал он сипло, булькая кровавыми пузырями сквозь пробитые зубы.

- Можешь – просто Гирим, - бросил воин, – пока мы без посторонних.

- Вы… ты… не уехал?

Вместо ответа палач протянул мальчику флягу. Тот, не раздумывая, глотнул. Магический дистиллят, как жидкий огонь, потёк по горлу. В желудке начался пожар, тело задёргалось, как у Торкова, но Златан почувствовал себя заметно лучше. Он с благодарностью кивнул и отдал флягу.

Златан помолчал. Палач не торопил его, спокойно стоя рядом.

- Что теперь с ней будет? – наконец, нарушил молчание парень.

- Казнят на рассвете. Она покушалась на жизнь солдата Империи.

- А?

- На твою жизнь.

- Но…

- Когда солдат даёт клятву, он не предлагает жизнь: жизнь принадлежит только ему. Но он связывает свою судьбу с Императором. Ты поступил точно так же. Ты – солдат Империи. Если хочешь, казни её сам.

Мальчишка отвернулся. Ночная мошкара с лёгким треском сгорала в огне факела. Златан несколько раз глубоко вздохнул и шумно выдохнул.

- А можно… оставить… ей жизнь? – после этих слов Златан отвернулся и стукнул костяшками пальцев в столб. Затем с силой провёл ими по сучковатой коре, оставляя на ней кусочки кожи и капли крови.

- Я понимаю, что она твоя сестра…

- У меня нет сестры… больше, - перебил Златан. – Больше нет… Она многих вылечила в нашей деревне. И в других. Если её казнят, это подорвёт доверие к Императору.

Палач посмотрел с долей удивления и радости:

- А ты интересный парень.

От деревни донеслись поспешные шаги. В освещённый факелом круг вбежал Торми. И там же остановился, глядя на распростёртое связанное тело дочери.

- Мне староста сказал… - растерянно начал Торми.

- Твоя дочь напала на воина Империи, защищая врага, - Гирим подошёл ближе к сотнику. – Наказание: смерть. Я, Гирим ри Форен, палач Империи, отменяю это наказание и утверждаю помилование. Утром перед всеми скажешь об этом. Ни казни, ни пыток, ни клейма. Ничего. Только запрет на переселение. Дальше разбирайтесь сами. А твоего сына я заберу в императорскую тренировочную школу. Я присмотрю за ним. Он станет доблестным воином, и, повзрослев и обучившись - палачом. Не таким, которого он казнил вчера. Защитником – а не кровожадным истязателем.

Торми пошарил по земле взглядом, словно ища кого-то ещё. Мысли в его голове путались, и совсем не к месту вдруг сплыла одна, непрошенная и никчёмная:

- Но, господин палач, маги его проверяли и…

- Я присмотрю за ним, сотник, - с нажимом повторил Гирим. – Он человек, а, значит, способен к магии, так или иначе. Просто потребуется больше усилий. А верность Империи – это совсем другое. Она либо есть, либо нет.

Поначалу там непросто, но уверен, парень справится. Ты ещё будешь гордиться сыном, а твой старик-отец - внуком, обещаю. А когда он обучится нашему делу, я возьму его с собой.

- Куда? – спросил с затаённой надеждой Златан. В его голубых глазах вихрились огненные отсветы.

Гирим усмехнулся:

- Туда, где есть работа для мечей!


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 3,67 из 5)
Загрузка...