Раскалённое добела солнце свирепо скалилось со своего золотого трона. Его сияние не ласкало землю, как давным-давно, напротив – оно сжигало всё, до чего могло добраться. С одной стороны остановившейся планеты – постоянная безумная жара, с другой – вечные холод и тьма. Лишь разбросанные по солнечной стороне редкие купы гинкго билоба хранили под своими кронами крошечные островки жизни. Да и то это были лишь её жалкие остатки – вода из подземных источников, малость травы, немного насекомых и птиц, живущих лишь в Оазисе.

Жизнь, некогда великолепная в своём разнообразии, пестрящая красками, словно роскошное лоскутное покрывало, теперь являла собой чудом сохранившиеся его обрывки.

Иногда Эрик пытался представить какой была жизнь раньше, но это давалось ему с трудом. Все его знания сводились к рассказам Жрецов, больше походящих на старые сказки, которыми он иногда развлекал Леону. Разнообразная еда? Гигантские лесные массивы? Водоёмы, которые было невозможно пересечь вплавь? Множество видов зверей и птиц? На их фоне легенды о Времени Дождей и появлении Ребёнка-Исхода выглядели куда более реалистичными.

Ощутив несильный укол в лодыжку, Эрик вздрогнул, но удержался от того, чтобы хлопнуть в месте укуса ладонью. В том, что это укус – он не сомневался.

Переведя взгляд вниз, он убедился в своей правоте – на его ноге сидел большой рыжий муравей. Эрик осторожно взял его пальцами и ссадил на землю – медленно и словно бы обречённо он пополз по земле.

Откуда бы ему здесь взяться, думал Эрик, наблюдая за насекомым. Он не мог припомнить, чтобы хоть раз видел муравья в Прибежище. В Оазисе было два больших муравейника, но никогда ни одно насекомое не покидало их. Да и зачем бы? Даже пчёлы из нескольких сохранившихся с давних времён ульев не улетали далеко от Оазиса. Изредка их видели в ближайших Прибежищах, но и только. А от места, где остановились Эрик и Леона до Оазиса было не меньше ста часов пути.

– Каким ветром тебя занесло сюда, приятель?

Муравей дополз до края тени, даруемой деревом гинкго, развернулся и пополз обратно. Выходить на солнце он не собирался.

– Умный малыш, – взглянув сквозь пышную крону на ослепительно-белое небо, пробормотал Эрик и вновь вернулся к наблюдению за муравьём.

Тихий вздох отвлёк его внимание от насекомого. Леона проснулась. Эрик с тревогой вгляделся в её осунувшееся лицо. Последнее время девочка всё время казалась уставшей, мало говорила и постоянно сжимала в руках игрушку – половинку нелепо раскрашенного в коричнево-сине-зелёные цвета шара.

– Пить хочу… – ещё не открывая глаз, прошептала она.

– Так попей, – Эрик легонько постучал пальцем по лежащей у неё на коленях кожаной фляжке.

– Там вода кончилась…

– Мы же в Прибежище, – улыбнулся Эрик, – воды достаточно. Попей как следует. Перед уходом наберём ещё.

Леона потёрла глаза.

– А нам уже скоро уходить?

Как ни старалась она говорить равнодушно, Эрик без труда уловил в её голосе тревогу. Да и не было ничего удивительного в том, что десятилетняя девочка боится сорокачасового перехода под палящим солнцем. Эта часть пути была особенно сложной – взрослые-то с трудом выдерживали.

– До Оазиса надо сделать ещё лишь три перехода, – жалея, что у него нет Дара убеждения, как у его матери или Дара улучшать настроение, как у его бабушки, жизнерадостно произнёс он, стараясь приободрить её. – А уж там отдохнём как следует.

В Оазисе действительно можно было отдохнуть – и выспаться вволю и помыться. В то время, как в других Прибежищах воды едва хватало на то, чтобы попить, в Оазисе её было достаточно для всех. Можно будет постирать одежду. Погулять по зелёной траве под раскидистыми кронами многочисленных гигантских гинкго. Попить медовой воды – десять лет назад пчёлы впервые начали производить столько мёда, что его стало хватать и людям. Послушать пение птиц. Пообщаться с другими людьми. Может быть, повезёт встретить вернувшуюся с Тёмной Стороны экспедицию.

Однажды Эрик встречал такую. Тогда ему было восемь и его родители ещё были живы.

В тот день они были в Оазисе, вместе с ещё почти сотней выживших – Жрецами, теми, кто закончил ежегодный Путь, беременными на поздних сроках и матерями с младенцами.

Оазис был средоточием всей оставшейся на планете жизни, её сердцем. Здесь хранилось всё, что приносили экспедиции.

Группа Эрика находилась в Оазисе четвёртый день. Они уже вволю напились и неоднократно смыли с себя пыль и усталость многомесячного скитания между Прибежищами. Родители и дядя с женой в основном спали, а Эрик слонялся по краю Оазиса, потому он первым и увидел приближающуюся группу людей. Каждый нёс объёмную ношу. До этого Эрик никогда не видел, чтобы выжившие носили с собой такие огромные рюкзаки. Всё, что лежало в его рюкзаке – фляжка с водой, мешочек с виталией, повязка для сна на глаза и несколько скрученных жгутиком пропитанных целебной мазью узких полосок белой мягкой ткани на случай ранения.

Догадка вспыхнула в мозгу Эрика и он едва не запрыгал на месте от восторга. Экспедиция!

Он опрометью бросился назад и выпалил новость первому встреченному Жрецу.

Позже он вместе со всеми наблюдал, как Жрецы разбирают принесённые вещи – что-то шло в стирку, что-то, наоборот, требовалось просушить, что-то нуждалось в починке.

Поначалу экспедиции снаряжались лишь на Светлую сторону – в разрушенных городах можно было найти бункеры и подвалы, в которых ещё кое-что сохранилось. Но уже через пятьдесят лет на Светлой стороне ничего не осталось и волей-неволей пришлось искать способы поживиться на Тёмной, находиться на которой было не в пример опасней. Первые экспедиции приносили много чего – вещи, одежду, обувь, продукты, лекарства. Но всё самое нужное было потреблено или испортилось в первые несколько десятков лет после Вспышки. С каждым годом пригодных к использованию вещей становилось всё меньше. Новый мир ничего не производил, а запасы старого – истощались. Ткани и бумага гнили, металл ржавел, вещи приходили в негодность…

…Леона легонько тронула его за плечо.

– Эрик, пора.

Увлечённый воспоминаниями, он не сразу отреагировал на её голос.

– Уже идём… – рассеянно отозвался он и взглянул в сторону, где скрытый со всех сторон высокими коричневыми холмами, лежал Оазис.

Когда с планеты исчезли водоёмы и прекратились осадки, Оазис стал местом желанным для всех и каждого. Но он не мог вместить всех желающих. Если бы в нём постоянно проживали все выжившие, Оазис погиб бы за считанные недели. И всё же выжившие стремились туда отовсюду. Казалось, вот-вот воцарится хаос. Но нашлись люди, наделённые особо сильным Даром, которые взяли всё под свой контроль и навели порядок. Постепенно из них сформировалась каста Жрецов. Каждый Жрец умел что-то действительно экстраординарное – взмахом руки возжигать огонь, замораживать воду, наводить тень.

Жрецы решали всё – кто и сколько будет жить в Оазисе, каким будет маршрут каждой группы на текущий год, распоряжались вещами.

Но всё же главным был Шаман. Он говорил людям о надвигающихся событиях, решал, когда и куда отправится очередная экспедиция. Он же провожал каждого выжившего в Путь – до следующего возращения. Маршрут Пути вкладывался им в сознание посредством гипноза каждому взрослому. Детей до пяти лет не трогали, считая гипноз в таком возрасте опасным.

Шаман мог изменить состав группы – велеть кому-то остаться в Оазисе или поменяться местами.

Раньше Эрик жил в группе из пяти человек – он, родители и брат отца с женой. Это было оптимальное число для кочующей группы. Меньшее количество означало трудности с оказанием помощи в случае необходимости, большее – сложности с пребыванием в Прибежищах. Если в группе было много человек, им могло не хватить места в тени или воды на всех. Прибежища были разными по размеру – от одного дерева до рощицы из пяти-шести гинкго с прячущимся в корнях родником и несколькими кустиками чёрной виталии.

Жизнь каждого человека напрямую зависела от этих крохотных островков жизни в выжженном безжалостным солнцем мире. Пятнадцать-двадцать часов без воды и еды под палящим солнцем могли убить здорового мужчину. Прибежища давали всё, что нужно: воду из подземных источников, ягоды виталии – единственный оставшийся источник пищи, тень.

Эрик, как и все выжившие, с огромным уважением относился к Прибежищам, но иногда при виде возникших на горизонте высоких стволов с пышными зелёными кронами не мог сдержать невольной дрожи.

В одном из них погибла вся его группа. Ему тогда было одиннадцать и он хорошо всё помнил.

Во время перехода через высохшее море мама порезала ногу об осколок раковины. Небольшая с виду рана быстро воспалилась – в Прибежище отец принёс её уже на руках. За отведённое им время мама, и без того не отличавшаяся крепким здоровьем, не успела поправиться. Напротив, она впала в беспамятство, металась в лихорадке, бредила. О том, чтобы уйти в назначенное время, не могло идти и речи. Но на подходе была следующая группа.

Если бы болезнь настигла не маму, а кого-то другого, она бы смогла договориться – её Даром было убеждение. Отец умел очищать воду от примесей, весельчак дядя Лим – понижать температуру вокруг себя, смешливая тётя Тина – поднимать в воздух капли воды, но всё это сейчас было ненужно. Отец и дядя вышли к приближающимся с распахнутыми руками.

Предводитель группы – рослый черноволосый мужчина с бородой, в которой чёрные полосы мешались с серебряными, велел им убираться.

Отец пытался объяснить, просил проявить милосердие, обещал, что они не станут помехой. Его не слушали. Отец встал у них на пути. Вожак с силой оттолкнул его. Падая, тот ударился головой о камень.

Эрик видел его лежащим с неестественно вывернутой шеей, с натёкшей из-под головы лужей крови. Его ноги, совершающие судорожные мельтешащие движения. Дядю Лима, которого держали двое прибывших. Людей, беспомощно стоявших рядом.

Видел, как предводитель занёс над головой отца короткую дубинку.

– Не смотри, мальчик, – сказал ему пожилой мужчина и попытался притянуть к себе. Но Эрик вырвался. И увидел... Последнее, что он помнил – это пронзительный крик Тины...

Он пришёл в себя от громких мужских голосов.

– Отдай мальчишку! – ревел басом предводитель.

– Он ничего не видел, Глеф! – руки старика, что пытался оградить Эрика от чудовищного зрелища, всё ещё обнимали его.

Я видел всё, хотел закричать Эрик. Ему хотелось кинуться на предводителя, бросить ему в лицо правду. Он забился в руках старика и тому пришлось держать его изо всех сил. От слишком сильных объятий Эрик задохнулся и снова провалился в неглубокий обморок. Сквозь окутавшую его сознание черноту Эрик почти не различал голосов и движений, но понял одно – пришлые ссорились. Он смутно помнил, как вожак навис над ними.

– Убьёшь его? – тихо спросил старик.

– Нет, – ответил Глеф. – Ты это сделаешь.

Старик вздохнул и нетвёрдой рукой поднял дубинку. Вот и всё, с удивившим самого себя хладнокровием подумал Эрик. Боль вспыхнула в его голове и вокруг воцарилась темнота, в которой лишь ослепительно ярко вспыхивали далёкие светящиеся точки…

…Когда он пришёл в себя, то понял, что остался один. Вокруг было тихо, темно и холодно. Жутко болела голова. Он потрогал место удара и почувствовал под пальцами корку запёкшейся крови. Но ни обломков кости, ни трещины он не нащупал – удар явно пришёлся вскользь.

Эрик попытался встать, но его сразу замутило и зашатало. Падая, он зацепился ногой за чьё-то тело и закричал от охватившего его ужаса.

Наверное, на час или два он снова потерял сознание, потому что, когда снова открыл глаза, он уже изрядно замёрз. Его знобило, ноги и руки плохо слушались. С трудом вытянув руку, мальчик принялся медленно ощупывать пространство перед собой и почти сразу же нащупал тело…

Оно уже полностью окоченело, но Эрик дотронулся до пряжки ремня на поясе человека и всё понял. Это был отец. Он принялся ползать, ощупывая землю перед собой и вскоре нашёл тела матери, дяди и Тины. Их всех оттащили на Тёмную Сторону и оставили здесь.

Замёрзший до полусмерти и растерянный, Эрик скорчился между телами родителей.

Он сидел на месте, замерзая всё больше, как вдруг мёртвое тело у его бока шевельнулось. Эрик настолько замёрз, что сначала даже не испугался. И только через несколько секунд в сердце толкнулся ещё более жуткий холод, чем тот, что сковал его тело. Надежды на то, что окоченевшее тело может вдруг подать признаки жизни у него не было, тогда что? Рядом раздалось негромкое урчание, повеяло зловонием и тут же в его мозгу раздался его собственный истошный крик – Существа!

Об обитающих во Тьме Древних Существах, выживающих за счёт до сих пор сохраняющихся в холоде трупов, ходило достаточно легенд. Говорили, что они огромны и ужасны, что справиться с ними невозможно. Правда, никто их никогда толком не видел, но члены экспедиций рассказывали о страшных звуках и неясных силуэтах в темноте, пропавших людях.

Труп отца всё двигался, а Эрик сидел, стуча зубами от сковавших его тело холода и страха. Он слышал, как Существо возилось и кряхтело и, наконец, тело отца выскользнуло из-под бока Эрика и он, потеряв опору, упал. Подняться у него не получилось и он просто скорчился в комок, оцепенело прислушиваясь к отвратительным звукам, которые издавало пожиравшее труп Существо.

Он не знал, сколько часов прошло, временами он впадал в забытье, потом вновь приходил в себя и слушал мерзкое чавканье, потом вновь проваливался в небытие. В какой-то момент он очнулся и понял, что тел родных больше рядом нет, а вокруг стоит тишина.

Эрик понимал, что выбор у него невелик – оставаться на месте и ждать конца или попробовать что-то сделать.

Тогда он попытался встать. Это удалось ему не сразу, но он справился. Идти было тяжело – окоченевшие ноги почти не слушались. Эрик не знал, куда ему идти. Ошибка в выборе направления могла стоить жизни – начни он углубляться в Тёмную Сторону и его единственной перспективой станет смерть от переохлаждения. Если, конечно, какое-нибудь Существо не найдёт его раньше.

Он продолжал идти наугад и уже уверился, что заблудился, когда впереди ему почудился рассеянный свет. Его заледеневшие губы с трудом растянулись в подобие улыбки. Постепенно свет становился ярче и, наконец, Эрик понял, что сейчас выйдет на Светлую сторону.

Там стояла чудовищная жара, но он не сразу почувствовал её. Окоченевшее тело требовало много тепла. Он упал и долго лежал неподвижно, с наслаждением впитывая солнечные лучи. Однако, вскоре жара начала ощущаться. Эрик хотел пить, но воды не было. Головной убор пропал. И самое страшное – удар по голове повредил что-то в его мозгу и он больше не видел вложенного в его сознание маршрута Пути. Невидимая глазу стрелка компаса, что ненавязчиво светилась в голове каждого выжившего, погасла. Теперь Эрик понятия не имел, куда ему двигаться дальше.

Тогда он снова пошёл наугад, даже не думая о направлении. Но в какой-то момент ему вдруг показалось, что откуда-то словно повеяло прохладой. Ощущение было настолько лёгким, что Эрик поначалу не обратил на него внимания. Однако, оно не пропадало и мальчик понял, что ему не кажется. Он остановился и осмотрелся. Местность вокруг была пугающе безжизненной – лишь песок и камни. Ни малейшего намёка на близость Прибежища. Тогда откуда это веяние прохлады? Удивлённый и заинтересованный, Эрик продолжил путь, но теперь он шёл не просто так, а ориентируясь по ощущениям – если ведущая его ниточка прохлады становилась слабее, он останавливался и снова нащупывал её. Он понял, что это проявился его Дар.

Солнце палило и обжигало кожу там, где её не защищала одежда. Сняв рубашку, Эрик соорудил нечто вроде чалмы, но защитив голову, он оставил беззащитными спину и руки и вскоре ощутил, как солнце заживо сдирает с него кожу. Уже через час или два спина и плечи Эрика покрылись ожогами. Безумно хотелось пить и жажда усиливалась с каждой минутой.

Никто бы не смог выжить в таких условиях.

А Эрик смог. Да ещё и Леону спас…

…В тот день родители Леоны решили срезать путь и пройти по краю Тёмной Стороны. Хотя Жрецами подобное не одобрялось, так делали. Пойти на небольшой риск и выгадать лишнее время на отдых в Прибежище для многих казалось выгодным. Зачастую риск был оправдан. Но в этот раз решение оказалось ошибочным. И дело было не в том, что у этих людей не было тёплой одежды – какое-то время, если не заходить далеко вглубь Тьмы, можно было продержаться и так. Дело было в Существах.

Эрик ещё находился достаточно близко к Тёмной Стороне, когда услышал крики, от которых у него волосы встали дыбом.

Даже не задумавшись, он отпустил с таким трудом нащупанную Нить и бросился на помощь. О том, чем он мог помочь, он тоже не задумался. Вряд ли бы сил одиннадцатилетнего мальчика хватило там, где не справились взрослые мужчины. Но этих небольших сил хватило на то, чтобы вывести из Тьмы маленькую девочку.

Так Эрик впервые встретился с Леоной. Тогда ей было около двух лет. Перепуганная насмерть белокурая малышка с огромными синими глазами, в которых, казалось, навечно застыл первобытный страх. Такой он её увидел, когда выбежал с ней на Светлую Сторону. А там, во Тьме, он действовал практически вслепую и даже толком не видел кого спасает. Истошно вопили женщины, зло кричали мужчины, пахло кровью, слышались удары и ещё не оправившийся от потрясения от гибели собственных родителей, Эрик просто ощутил своим новым чутьём этот дрожащий комочек тепла и, схватив её на руки, со всех ног бросился бежать обратно.

Она долго не говорила, Эрик даже думал – и не заговорит. Когда им приходилось идти, Леона не капризничала – держась за руку своего нового друга, она упорно шла вперёд. Эрику самому приходилось учиться понимать, когда силы малышки подходили к концу. Тогда он брал её на руки. Но и тогда Леона, крепко держась за его шею, не позволяла себе расслабиться и прикорнуть у него на плече. И только в Прибежище, уснув, она немного расслаблялась. В другое же время она выглядела как кукла – неподвижная, молчаливая, крепко сжимающая в ладошках нелепую стеклянную игрушку. Заговорила же она только к пяти годам.

Когда они вышли из Тьмы, Эрик первым делом попытался нащупать брошенную Нить и к его удивлению она тут же послушно легла ему в руки…

… – Эрик?

Он вздрогнул – надо же, опять задумался. Наливалась светом стрелка в голове – вскоре должна была подойти следующая группа. Вряд ли им понравится, что Прибежище до сих пор не свободно. Поднявшись, Эрик напоследок взглянул на родник – всё ли в порядке? На всякий случай отгрёб подальше несколько кусочков сухой земли, поправил прикрывающий драгоценный источник шалашик из листьев гинкго.

Поглубже натянул широкополую шляпу, поправил панаму девочке и улыбнулся Леоне.

– Готова?

Она молча кивнула, взяла его за руку. Он чувствовал, какая горячая и сухая у неё кожа. Бедная малышка.

Они вышли из-под роскошной кроны гинкго. Напоследок Эрик оглянулся и поклоном поблагодарил чудесное дерево, шесть последних часов спасавшее их от солнца.

Эти самые старые деревья на планете единственные выжили после Вспышки.

Каждый выживший знал эту историю. Серия ядерных взрывов, прокатившихся по планете, привела к появлению разломов в земной коре. Некоторые из них оказались в океанах. С планеты начала исчезать вода. Как следствие сократились осадки. А потом и вовсе прекратились.

Долгое время люди отказывались покидать города. Но без электричества и воды жить там было невозможно. Началось повальное переселение в деревни, где можно было разводить костры, добывать пищу и воду. Но с каждым днём воды становилось меньше, дикие животные вымирали, разводить домашних становилось всё труднее.

Мясо стало роскошью. Исчезла дичь. Добыть зайца или перепёлку стало почти нереальным. Домашний скот и птицу держали ради яиц и молочных продуктов, но вскоре и это стало невозможным – исчезло зерно, а затем и обычная трава.

Вместе с животными вымирали и растения. Не было больше ни фруктов, ни овощей, ни ягод.

А потом вспыхнуло Солнце. Несколько вспышек одна за другой показались людям концом света, но они тогда и не знали, как ошибались. Настоящий кошмар начался, когда произошла последняя, колоссальная по силе Вспышка и солнечный ветер уничтожил всё до чего смог добраться. Кроме гинкго. Взбесившееся солнце ничего не смогло поделать с этими пережившими атомные взрывы реликтовыми гигантами.

А потом планета остановилась. Те, кто оказались на Тёмной Стороне практически не имели шансов на спасение. Те, кому «посчастливилось» оказаться на Светлой – видели перед собой выжженную пустыню.

Остатки жизни сосредоточились под кронами гинкго. В каждой рощице бил источник и рос прежде неизвестный кустарник, одновременно усыпанный ароматными белыми цветами и небольшими круглыми ягодами. Чёрные, с сизым налётом, они густо облепляли колючие кусты высотой в человеческий рост. На вкус ягода оказалась почти пресной, с лёгкой кислинкой. Созревала она постоянно и в огромном количестве. Оказалось, что эта невзрачная с виду ягода, похожая на побитую морозом мелкую сливу, способна насыщать организм всем необходимым, давать силу и поддерживать здоровье. Ей дали название – «виталия», что означало «жизнь, а островки жизни назвали Прибежищами. Теперь жизнь всего человечества сосредоточилась между ними. Люди привыкли к постоянному кочевому образу жизни. Дед Эрика, обладающий Даром визуализации мысли, показывал внуку огромные города, в которых люди бок-о-бок жили тысячами и даже миллионами. Теперь же не бывало такого, чтобы в одном месте собралось более сотни человек. Такое возможно было лишь в Оазисе. Обычные Прибежища вмещали не более десятка человек одновременно…

…Эрик и Леона вышли из зоны Прибежища и сразу же попали под палящее солнце. Жара обрушилась на них, сделав ноги ватными, а рюкзаки – тяжелеными. Уходя, они уносили с собой запасы на весь следующий переход – четыре фляжки воды и бережно уложенные в мешочки ягоды виталии.

Впереди лежали три трудных перехода, но за ними их ждал Оазис.

Дороги в обычном смысле не было. Стрелка в голове помогала лишь частично, она просто показывала направление, а вот как преодолеть встречающиеся на пути препятствия – горы, впадины, иссохшие русла рек – нужно было думать самому.

Они шли уже больше двух часов, когда Леона потянула его за рукав.

– Мы можем немного посидеть? – попросила она.

– Конечно, милая, – тут же согласился Эрик – они вполне успевали.

Они присели передохнуть в тени скального уступа. Прежде чем сесть на камни, Эрик внимательно осмотрелся – в таких местах, бывало, встречались питающиеся друг другом крошечные ядовитые чёрные скорпионы.

Он развязал мешочек, достал две тёмно-синие ягоды. Одну отдал Леоне, другую положил себе в рот. Жёсткая, с лёгким кисловатым вкусом, она мгновенно прибавила сил. Жара уже не казалась такой жестокой, пропала жажда.

В Оазисе росла и белая виталия – та была не в пример слаще и помимо сил дарила ещё бодрость духа и хорошее настроение. Эрик слышал, что если съесть пять таких белых ягод, то можно забыть самое страшное горе и перебороть самую страшную болезнь. Сам он, конечно, никогда не ел больше одной ягоды за раз.

Если бы мама тогда получила пять ягод... Но обычные люди могли об этом только мечтать. Если чёрную виталию можно было брать в Прибежищах, то белой распоряжались Жрецы.

Эрик видел, как Жрецы, одетые в белоснежные одежды, ухаживали за ровными рядами кустиков с золотистой листвой, спрятанных от солнца в роще гигантских гингко. Выживших к белой виталии и близко не подпускали.

Эрик взглянул на Леону. Она сидела, прикрыв глаза и сложив руки на коленях. Худенькая и хрупкая, она казалась совершенно неприспособленной к жизни в условиях, в которых была вынуждена находиться каждый день.

– Немного осталось, – стараясь ободрить её, негромко сказал он. Не открывая глаз, Леона кивнула. А через минуту они продолжили путь.

Когда, более чем через девяносто часов путники вплотную приблизились к холмам, силы их были на исходе. Вблизи холмы выглядели внушительно – высокие, тёмно-коричневые, тесно расположенные один за другим – они казались почти непреодолимыми, выглядя запутанным лабиринтом. Они им и были – переплетение петляющих узких тропок с частыми камнепадами и оползнями.

– Сделаем это, – в очередной раз демонстрируя бодрость духа, которой на самом деле не ощущал, произнёс Эрик и они вошли внутрь лабиринта…

..Как и всегда, холмы расступились неожиданно. Просто после очередного поворота перед путниками оказалось ровная поверхность, заросшая редкой травой. Чем дальше, тем зеленее становилась местность, а в центре этой зелёной долины росла гигантская роща гинкго. Как и в прошлые годы, после восьми часов блуждания по глинистому лабиринту, при виде этой картины Эрик испытал восторг. Он повернулся к Леоне, ликующе смеясь, подхватил её на руки и закружил.

– Мы дошли!

Оазис был огромным. Он был в сотни раз больше любого из Прибежищ. Издалека был слышен ласкающий слух звук – шелест многих тысяч листьев.

Если бы мнение Эрика кто-то спрашивал, он бы остался жить здесь навсегда. Или хотя бы попросил сделать это для Леоны. Но только беременные и матери с новорожденными могли оставаться в Оазисе относительно долго. Остальные проводили там свои положенные две недели и – отдохнувшие, подлеченные, набравшиеся сил – снова отправлялись в Путь. Не всегда это проходило гладко – в каждый приход Эрик слышал разговоры, как кто-то отказался покидать Оазис и к нему применили гипноз.

Эрик помнил случай с сумасшедшей женщиной в одно из своих пребываний в Оазисе. Она наотрез отказалась уходить, похитила чьего-то ребёнка и пыталась утопить его и себя в Священном Озере. Чтобы успокоить её, Шаману пришлось перекроить ей сознание, которого она не перенесла.

– Эрик, послушай, – сказала Леона и выскользнула из его рук. Он послушно прислушался. Не считая шелеста листьев, вокруг царила тишина – не щебетали птицы, на цветах виталии не жужжали пчёлы. Не было и людей. Оазис словно вымер.

Переглянувшись, Эрик и Леона двинулись вперёд.

– Смотри, – Леона легонько потянула его за руку. Он повернулся и увидел, что она смотрит в сторону, где скрытые деревьями стояли человеческие фигуры. Эрик выдохнул – по крайней мере люди, хоть и вели себя странно, никуда не делись.

Они двинулись к ним. На них не обратили внимания – в Оазис постоянно подтягивались закончившие ежегодный Путь. Подходя к центру, они видели людей, явно ожидающих чего-то. Отдельной группой стояли Жрецы. Эрик впервые видел их собравшимися в таком количестве, да ещё и в праздности – обычно каждый из них занимался своим делом.

Впереди группы стоял Аллор, Верховный Жрец – высокий красивый мужчина с длинными каштановыми волосами и кудрявой бородкой. На лице Жреца пронзительным огнём горели глаза фанатика. Каждый раз, когда Эрик видел его, он невольно опускал глаза – от Жреца исходило ощущение подавляющей волю силы. Он действительно как никто умел кроить сознание, превращая людей в марионетки. Таким был его Дар. Эрик не один испытывал перед ним трепет – он чувствовал, как завидев Верховного, внутренне сжималась и Леона.

Двигаясь между людьми, они слышали обрывки фраз.

– Произошло что-то... Птицы и пчёлы разлетелись, разбежались муравьи… Не к добру это…

Среди выживших Эрик увидел Лота по кличке Бык – рослого парня, с которым уже несколько раз встречался в Оазисе. Не отпуская руки Леоны, он пробрался между людьми и встал рядом с ним.

– Что случилось?

– А, это ты… – угрюмо взглянув на Эрика, произнёс Бык. – У Жрецов суета.

Эрик взглянул на неподвижных Жрецов – это нельзя было назвать суетой, скорее, Жрецы словно бы приготовились к чему-то. Но в общем, Бык был прав.

– Вижу. А в чём дело? Что говорит Шаман?

– Шаман ничего не говорит, – Лот шумно шмыгнул носом. – Шаман умер.

– Что?! – Эрик был поражён – конечно, он знал, что Шаман очень стар, но о таком и подумать не мог.

– Тихо! – Бык ткнул его локтем и Эрик невольно охнул. – Жрец будет говорить.

Аллор вышел вперёд, повернул к собравшимся красивое лицо.

– Сегодня день великой скорби, – обводя толпу горящим взглядом, начал он. – Сегодня ушёл Шаман. Не каждому живущему выпадает такая доля – услышать о смерти Шамана.

Он помолчал, давая толпе время осмыслить услышанное.

– Но Шаман оставил преемника.

Толпа выдохнула, словно единый живой организм, и по рядам тут же понеслось, зашелестело:

– Шаман нас не бросил! Шаман оставил преемника! У нас есть новый Шаман!

Аллор повернулся к остальным Жрецам, те расступились и люди увидели хижину Шамана. А на пороге хижины, низко опустив голову, стоял мальчик. На вид ему было не больше десяти лет.

Толпа ахнула.

– Это новый Шаман?!

Мальчик поднял голову. И снова толпа ахнула и поддалась вперёд, чтобы лучше разглядеть увиденное. Мальчик был слеп – вместо глаз на его лице зияли две выжженные солнцем ямы.

– Он прошёл солярис! – выкрикнул кто-то.

Об процедуре соляриса знали давно, некоторые Шаманы пробовали пройти её, но никому не удалось выжить после подобного.

По толпе пронёсся благоговейный шёпот:

– Он выжил. Он и есть Ребёнок-Исход… Он вернёт дожди… Скоро придёт Время Дождей!

Тем временем Жрецы начали разносить маленькие – с полпальца – чаши, наполненные мутным белым соком.

Эрик взял одну, под взглядом Жреца пригубил. Это же сок белой виталии, изумился он, узнав вкус. По телу уже расплывалось невиданное тепло. Эрику вдруг стало очень хорошо. Он вернул чашу и огляделся. Люди всё ещё переговаривались вполголоса, но перешёптывания постепенно перерастали в ликующие крики. Повсюду он видел блестящие глаза, раскрасневшиеся лица. Толпа начала бесноваться – люди обнимались, хлопали друг друга по спине, прыгали на месте, смеялись и танцевали. Эрик прыгал и смеялся вместе со всеми.

Последнее, что он помнил – как толпа, крепко обнявшись, сцепившись руками, раскачивалась из стороны в сторону, подчиняясь какому-то древнему ритму…

… – Тебе лучше? – участливо поинтересовалась Леона и Эрик болезненно скривился.

Волнение, вызванное последними событиями, давно схлынуло. Даже не верилось, что несколько часов назад ему было хорошо – сейчас безумно болела голова и мучила жажда. Мусоля во рту ягоду белой виталии, которую ему выдал Жрец, Эрик безучастно смотрел перед собой. На годы вперёд он знал, как будет протекать его жизнь. Через несколько дней они с Леоной покинут Оазис. Новый Шаман вложит им в голову Путь. Следуя за стрелкой, они будут бродить между Прибежищами и через год вновь вернутся к Оазису. Чтобы снова уйти. И опять вернутся.

Эрик жил так уже двадцать лет. И знал, что также проживёт ещё двадцать или сколько ему отмерит Великое Солнце.

– А где ты была? – спросил он девочку, вспомнив, что не видел её с момента, когда сделал глоток из чаши. – Пока… ну…

Он замялся, не зная, как описать то, что с ним происходило.

– Я ушла, – просто сказала Леона. – Как только Жрецы начали разносить чаши.

Лучше бы я тоже ушёл, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту, мрачно подумал Эрик.

– Эрик, смотри… – вдруг шепнула Леона. Оберегая голову, Эрик неуклюже повернулся всем телом – к ним, ведомый под руку пожилым Жрецом, шёл новый Шаман. Когда он остановился перед ними, Эрик увидел, что изуродованные глаза мальчика закрывает чистая повязка. Шаман махнул рукой и Жрец, в знак почтения приложив руку к груди, ушёл.

– Мне нужен помощник, – спокойно, даже буднично, произнёс Шаман, – и я выбрал тебя.

Превозмогая боль, Эрик огляделся по сторонам – Шаман слеп, а Жрец ошибся и привёл его не к тому человеку.

– Я знаю кто ты, – улыбнулся мальчик, – ты – Эрик, сын Жана и Люси. И ты тот, кто мне нужен.

Эри перестал озираться.

– Я? – он пытался переварить услышанное. – Почему я?

– Ты умеешь ловить Нить. И править её. Готов помочь мне?

Эрик заморгал. Только что он сидел и кис, представляя себе своё расписанное на десятилетия вперёд будущее и вдруг перед ним открывается невиданная дотоле ошеломляющая перспектива. И он ещё думает?

Он яростно закивал и тут же, издав стон, схватился за голову.

– Это похмелье, – пояснил Шаман. – Перебродивший сок белой виталии способен сыграть плохую шутку. Пойдёмте в мою хижину, у меня есть лекарство.

Он протянул им руки и Эрик с Леоной, смущаясь от оказанной чести, поднялись и повели его. Шаман шёл твёрдо и у Эрика сложилось впечатление, что провожатые ему вовсе ни к чему.

Дойдя до центра Оазиса, они остановились перед хижиной. За ней, в отдалении, рядами стояли хижины Жрецов.

Отодвинув занавес, они вошли внутрь. Эрик никогда прежде не был в помещении. Внутри было почти прохладно, пахло сухими листьями. Для гудящей головы Эрика это было большим облегчением. Шаман подошёл к столику, уверенным движением взял стоящий на нём стакан с водой и, добавив в него пару капель из уже знакомой Эрику чаши с мутным белым напитком, протянул ему. Тот заколебался, чем вызвал у Шамана ещё одну улыбку.

– Такая концентрация исцелит тебя.

Эрик опасливо отпил глоток и уже через минуту почувствовал себя лучше. Он залпом допил жидкость.

– Рамил не просто так умер, – вдруг произнёс мальчик. Поняв, что речь идёт о старом Шамане, Эрик и Леона молча переглянулись, ожидая продолжения.

– Мы вместе проходили солярис. Он знал, что не перенесёт подобное и сразу отдал все силы мне. Всплеск силы вызвал вибрации, потревожившие птиц и насекомых.

Эрик был поражён. Сама по себе процедура была ужасной, но ещё более ужасно было испытать её на мальчишке. Сидеть семьдесят два часа под солнцем, глядя на него раскрытыми глазами, пока ультрафиолет не выжжет их дотла.

– Но зачем вообще это делать?!

Шаман легонько постучал себя по скрытым повязкой незрячим глазам.

– Чтобы видеть больше. Кстати, я – Малик.

Едва касаясь руками предметов, он подошёл к шкафу с ящиками и выдвинул один. Когда он повернулся, в его руках лежала огромная книга в чёрном переплёте.

– Вы когда-нибудь видели своими глазами Пророчество? – спросил Шаман и Эрик с Леоной дружно помотали головами.

– Конечно, нет, – Шаман улыбнулся и протянул Эрику книгу. – А между тем, оно было сделано почти две с половиной тысячи лет назад.

Эрик благоговейно взял в руки древний фолиант. Он был очень тяжёл – все страницы, включая переплёт, были металлическим – и ему пришлось сесть. Опустив глаза на раскрытый разворот, Эрик начал читать выбитый текст.

…И вспыхнет самая яркая из видимых звёзд. И жизнь обратится в пепел, из которого взрастут прежде невиданные её новые ростки. В год, когда пчёлы разделят мёд с людьми, родится Ребёнок-Исход, правящий водой, огнём, землёй и воздухом. Объединив их, он вернёт Время Дождей.

Всё было ясно. Самая яркая из видимых звёзд – Солнце. Когда произошла Вспышка, солнечный ветер сжёг на своём пути всё, что не успело или не смогло спрятаться. Жизнь действительно обратилась в пепел. Новые ростки можно было трактовать двояко: косвенно – ведь выжили лишь обладающие Даром и буквально, поскольку на покрытой пеплом земле выросла никому прежде неизвестная виталия. Ребёнок-Исход – это, конечно, новый Шаман, он как раз родился десять лет назад, когда пчёлы впервые поделились мёдом с людьми. Его полной силы Эрик пока ещё не видел, но раз он пережил солярис, то ничуть в ней не сомневался.

– У меня есть кое-что и для тебя.

Эрик поднял голову – Шаман стоял перед Леоной, протягивая ей книгу в красочной обложке. Лицо девочки вспыхнуло от удовольствия, когда она взяла книгу и раскрыла её вложенные между стеклянными листами страницы.

Шаман повернулся к Эрику.

– Пойдём, я покажу тебе что-то.

Они прошли через весь Оазис, мимо недовольно покачивающих головами Жрецов. Дошли до небольших сопок и углубились в них, долго поднимаясь по извилистой узкой тропинке.

– Смотри! – Шаман вытянул вперёд руку и Эрик увидел.

Они вышли на небольшое плато, посредине которого располагалась круглая каменная чаша, полная воды. Именно из неё по узкому руслу струился вниз по камням ручей, к центру Оазиса превращающийся в водопад, в котором все они с таким удовольствием мылись.

Эрик благоговейно рассматривал слегка шевелящуюся серебристую массу – он впервые видел воду в таком количестве.

– Это Священное Озеро? – спросил он и тут же ответил сам себе. – Ну, конечно же.

– Можно? – он прошёл по шуршащим под ногами гладким камушкам и осторожно присел на краю озера. Очень аккуратно коснулся её поверхности, а затем, затаив дыхание, погрузил в воду всю кисть целиком.

– Аллор сознательно опоил вас всех, – вдруг произнёс Малик. Эрик удивился.

– Зачем?

– Чтобы отвлечь вас. Думаю, у него были причины. А у тебя наверняка есть вопросы. Спрашивай. Здесь нас никто не услышит.

Эрик вытащил из воды руку, залюбовался стекающими по ней каплями.

– Почему Шаман решил провести тебя через солярис? Почему не прошёл сам, когда был молод и полон сил?

– Потому что пришло время сбываться Пророчеству. И не всем это по душе.

Эрик обдумывал услышанное.

– Ты, наверное, хочешь знать, для какой именно помощи я тебя выбрал?

– Конечно. И Леона… Это здорово, что мы теперь будем жить в Оазисе, но мне не хотелось бы втянуть её во что-то нехорошее.

Шаман молчал. Эрик занервничал.

– В чём дело?

– Прежде чем вы станете жить в Оазисе, нам нужно сделать кое-что… Попасть на Тёмную сторону.

Эрик сглотнул. Потом представил себе, как они втроём – неопытный юноша, маленькая девочка и слепой мальчик – идут вглубь Тёмной стороны. Хороша экспедиция!

– Зачем нам идти туда?

– Где-то там потеряна вещь, которая мне очень нужна. Нам всем нужна. Ты найдёшь её.

– Как?

– Ты поймаешь Нить, – спокойно ответил Шаман.

– А зачем туда идти Леоне?

– Она тоже поможет.

Эрик вспомнил крики погибающих родителей Леоны.

– А что делать с Существами?

Малик неопределённо качнул головой.

– О них не беспокойся.

Эрик хмыкнул, но смолчал.

– Когда нужно будет выйти?

– Через час.

– Час? – события развивались слишком быстро.

– Нет смысла тянуть. Рюкзаки уже собраны.

– Хорошо… – Эрик представил обратный путь сквозь холмы и мысленно застонал.

Они вернулись в хижину, где Леона всё ещё рассматривала книгу. В руке она, как всегда, держала свою стекляшку.

– Дай мне свою игрушку, – попросил Малик и Леона, на мгновение заколебавшись, протянула ему полусферу. Шаман не стал брать её в руки, лишь прикоснулся пальцем к её гладкому боку. По его лицу пробежала дрожь и он быстро убрал руку.

– Хорошо, – сказал он, – скоро выходим.

Пришедший Жрец сменил Малику повязку, походники взгромоздили на себя рюкзаки и двинулись в путь. Эрик думал, что им снова придётся совершить утомительный переход сквозь холмы, но Жрецы проводили их к дальнему краю Оазиса, где скрытый кустами виталии, находился тоннель. По нему они прошли все холмы буквально за какие-то полчаса и остановились у подножия одного из них.

– Дай ему полусферу, – обратился к Леоне Малик и когда она выполнила его просьбу, повернулся к Эрику, – а теперь лови Нить.

Эрик зажал стекляшку между ладонями, закрыл глаза и прислушался. Где-то очень далеко что-то тоненько отозвалось.

– Идите за мной, – он вернул полусферу Леоне – раз нащупав Нить, он уже не мог потерять её.

Они шли долго, не меньше тридцати часов, когда Эрик заметил, что постепенно начало темнеть, да и жара уже не казалась столь удушающей.

– Приближаемся к Тёмной стороне, – сообщил он спутникам.

– Когда ещё похолодает, сделаем привал и переоденемся.

Они остановились примерно через час. Эрик и Леона с удивлением рассматривали странную громоздкую одежду, которую достали из своих рюкзаков.

– Это куртки, – объяснял Шаман. – И шапки.

– Мы наденем их на себя? – изумилась Леона.

– Конечно, – засмеялся Шаман, – как только достигнем Тёмной стороны, ты оценишь.

Переодевшись, они двинулись к ждущему их мраку. Он казался беспросветным, но когда они вступили на Тёмную сторону, на небе начали проступать звёзды. В их бледном свете стал виден впереди возвышающийся бесформенной массой город. Они прошли сквозь него. Город молчал, лишь однажды, откуда-то из глубины заваленных обломками зданий улиц донёсся одинокий тоскливый вой, заставивший Эрика и Леону вздрогнуть.

– Ты видишь Нить? – спросил Эрика Шаман и тот утвердительно кивнул и вдруг замер – он ещё ничего толком не слышал, но внутри него словно загорелся сигнальный огонёк, предупреждающий об опасности. А через минуту он понял, в чём дело – неподалёку появилось Существо. Хрустнула сухая ветка, покатился камушек – уже ближе.

Они стояли, не шевелясь. Эрик впервые слышал, что сердце может стучать так громко.

Существо прошло мимо.

– Почему оно нас не тронуло? – выдохнула Леона. А Эрик вдруг всё понял.

Существо не тронуло их, потому что было падальщиком. На самом деле это он понял ещё тогда, в день смерти своих родителей, просто не задумался об этом. Но тогда кто напал на родителей Леоны? От кого он спасал её?

– Я расскажу тебе – кто, – отвечая на его мысли, произнёс Малик. – Вам обоим. Как вы знаете, среди Жрецов есть и мужчины и женщины. В основном они стерильны – сильный Дар буквально выжигает репродуктивную систему. Но бывает всякое. У одной пары десять лет назад родился ребёнок. Смешение таких генов дало потрясающую комбинацию – у девочки оказались ошеломительные экстрасенсорные способности. Это был потенциальный лидер невиданной силы. Логично было предположить, что это понравится далеко не всем. Особенно тем, кому есть что терять.

Шаман замолчал, но Эрик не торопил его, механически обдумывая услышанное.

– Помните случай с сумасшедшей, что пыталась утопить девочку в озере. Её сумасшествие имело весьма необычную природу. Она была чьей-то марионеткой. Её родители это поняли. После этого стало ясно, что девочке не выжить в Оазисе. Родители отдали её группе выживших в надежде, что за последующий год как-то сумеют решить проблему. Но враг нашёл её. Он настиг группу, когда они шли по Тёмной Стороне и вошёл в сознание отца.

– Но на них напали Существа… – неуверенно возразил Эрик.

По губам Шамана скользнула горькая улыбка, больше подходящая умудрённому жизнью старцу, чем десятилетнему мальчишке.

– Ты видел их, слышал?

– Нет… – Эрик вспомнил шумное дыхание и зловоние, исходившее от Существа, сожравшего тело его отца. В случае с родителями Леоны ничего подобного не было.

– Откуда ты всё знаешь?

– Отсюда, – Шаман коснулся своих выжженных глаз. – Когда я несколько дней лежал, приходя в себя после соляриса, я постепенно прозревал. И я такое увидел… Когда ко мне пришло внутреннее зрение, я отчётливо увидел Нити, ведущие от Аллора к той сумасшедшей. И к отцу Леоны. Он управлял ими, как куклами.

Услышав подобное в другое время, Эрик был бы шокирован. Но сейчас он вдруг настолько ярко увидел внутренним взором Нить, что понял – вторая половинка сферы рядом. И вдруг вспыхнула прямо перед ним. Это оказалось очень просто. Эрик наклонился и увидел полусферу между двумя крупными обломками камня. Он подобрал её и повернулся к Шаману.

– Я нашёл её.

– Не станем терять время. В рюкзаках есть флаконы с водой и мешочки с землёй. Наполните одну половину водой, а другую землёй. Потом соедините их.

Эрик послушно вылил содержимое флакончика в свою половинку, повернулся к Леоне – девочка сосредоточенно заполняла свою землёй из мешочка. Затем она соединила половинки и вопросительно взглянула на Шамана.

– Что дальше?

Малик вздохнул.

– Твой дар ещё не проснулся. Мне придётся поторопить тебя.

Он снял повязку и Эрик невольно отвернулся, увидев на месте глаз Шамана пустые глазницы.

– Леона, приготовься.

Эрик ничего не понял. К чему, хотел спросить он, но по глазам Леоны увидел, что ей-то всё понятно.

Из пустых глазниц Шамана вырвался белый огонь. Два луча слились в один и ударили Леону в грудь. Она вскрикнула и пошатнулась, но сферу из рук не выпустила. Эрик хотел было кинуться к ней, но Малик успел схватить его за руку.

– Не мешай ей. Смотри…

– Что она делает… – начал Эрик и осёкся.

Леона быстро пришла в себя. Она положила сферу на ладонь, пошевелила пальцами и Эрик увидел, как на её ладошке заплясали крохотные язычки пламени, затем слегка толкнула её пальцем, начав вращение. Потом легонько подула. Сфера, вращаясь, приподнялась над её ладонью, затем поднялась выше головы. Её вращение постепенно ускорялось.

– Четыре стихии… – прошептал Шаман.

Они долго стояли, зачарованно наблюдая за вращением сферы и вдруг Эрик понял, что вокруг что-то происходит. Где-то глубоко под землёй он ощутил далёкую почти незаметную дрожь. А потом начали гаснуть звёзды. Они бледнели, а вокруг постепенно становилось светлее. Эрик уже вполне отчётливо различал очертания зданий вокруг.

– Что происходит? – оглядываясь, прошептал он.

– То, что ты считал игрушкой – древний артефакт. С его помощью Леона запустила вращение планеты. Она – Исход.

Эрик на мгновение онемел.

– Она? Не ты?!

– Я? – Малик рассмеялся. – Конечно, нет.

Его голос вдруг изменился, став ниже, по лицу начала блуждать странная усмешка.

– Но я хотел бы быть им. Тогда никто бы не посмел угрожать моей власти.

Эрик недоумённо взглянул на него.

– О чём ты? Зачем тебе власть?

Губы Малика растянулись в оскале, полностью преобразив его лицо. От оглушившей его догадки Эрика пробрал мороз.

– Ты не Шаман! – ахнул он.

Мальчишка презрительно скривился.

– Ну надо же, догадался.

– Ты – Жрец! Аллор! Что с Маликом?

– Его больше нет, – по лицу Малика расползлась ухмылка Аллора. – Мальчишка думал, что сильнее меня и поплатился за это.

Эрик попятился, споткнулся и упал.

– Ты хочешь обмануть Пророчество? – глядя на Жреца снизу вверх, прошептал он, но тот лишь расхохотался.

– Пророчество – это слова сумасшедшего, кости которого давно истлели в земле. Я же собираюсь вершить историю! – он повернулся к Леоне и рявкнул. – Дай сюда эту вещь, девчонка!

Леона моргнула, будто очнувшись, и сфера, прекратив вращение, упала ей в ладонь.

– Не отдавай! – крикнул Эрик. Леона моргнула ещё раз и медленно протянула шар Жрецу.

Тот схватил его обеими руками. Поднёс к лицу, встряхнул, покрутил в пальцах, вопросительно взглянул на Леону.

– Что надо сделать? – зло и в тоже время растерянно спросил он и вдруг забавно вытаращил глаза и покачнулся. Сначала Эрик подумал, что он просто наступил на камень, но потом явно увидел отразившуюся на лице Аллора борьбу. Жрецу было не просто нехорошо, ему было по-настоящему плохо.

– По… мо… ги… – прохрипел тот и, упав на колени, пополз к Леоне. Его лицо страшно искривилось, тело изгибалось и корчилось.

Леона не шевельнулась. Лишь отступила на шаг, когда скрюченные пальцы попытались схватить её за одежду.

– Его дух не выдержал такой мощи, – просто сказала она, когда тело Малика упало и застыло в неподвижности у её ног.

– А что с Маликом? – Эрик поднялся и присел рядом с Шаманом, вгляделся ему в лицо. Расслабившиеся мышцы снова сделали его похожим на самого себя.

– Малик… – тихо позвал Эрик и увидел, как едва заметно дрогнули веки.

– Он жив! – воскликнул он.

– Дух Малика очень сильный, – с гордостью произнесла Леона.

Где-то в вышине послышались далёкие гулкие раскаты.

– Что это?

– Полагаю, гром…

– Малик! – увидев приподнимающегося на локтях Шамана, Эрик мигом подсунул ему под спину руки, помог сесть. – Ты нас перепугал! Аллор…

– Можешь забыть о нём и послушать раскаты грома… – с мечтательной улыбкой протянул Шаман.

– Смотрите! – Леона вытянула руку вперёд и вверх, её глаза сияли. Эрик взглянул туда, куда она указывала и нахмурился. Небо, лишь недавно просветлевшее, снова стремительно наливалось чернотой. Тёмные сгустки с неровными краями ползли по нему, нагоняя и обгоняя друг друга.

– Что это такое?

– Это тучи, – счастливо вздохнув, ответил Шаман. – Они несут с собой дождь. Время Дождей вернулось.