Постоялец выглядел так, будто сошёл с поезда, идущего из прошлого в будущее с остановкой в крохотном заснеженном городке посреди Карпат. В руках он нес чемодан, старый, облезлый по углам, выгоревший на солнце и к тому же без ручки – постоялец любовно прижимал его к груди.

И по-венгерски не знал ни слова.

– Какой вы хотеть комната? – на ломаном английском выпытывал портье, нервно барабаня пальцами по лакированной стойке. – Сколько день? Какой кровать?

Постоялец растянул губы в глупой улыбке. Несмотря на одежду, модную в прошлом веке, он был совсем юн – по всей видимости, студент. Портье сдался и отдал ему ключ с гигантским брелоком в форме перца чили – они с чемоданом прекрасно друг друга дополняли.

Постоялец обрадовался, что пытка иностранными языками окончена, и весело засвистел под нос. Портье тоже вздохнул с облегчением, мысленно продолжая негодовать: как можно отправляться в путешествие, не выучив даже пары фраз по-английски? На что он рассчитывал? Пусть теперь не жалуется, если хотел двуспальную кровать и вид на зимний садик. Хотя выглядел он таким потрёпанным и усталым – даже тёплое твидовое пальто на нем обвисло и вытянулось, будто уже вечность болталось на тощих плечах – что вряд ли его беспокоил пейзаж за окном.

Посреди зимы отель, обычное дело, пустовал. Поэтому, начиная с конца ноября, портье сидел здесь безвылазно, совершая набеги на библиотеку и глубже постигая тайны хиромантии. Ему даже удалось заинтриговать единственную горничную – престарелую даму с серебристой кичкой на затылке и морщинистым лицом. Повар же, третий из их «зимней бригады», линиям на ладонях не доверял и от предсказаний решительно воздерживался.

Но когда явился постоялец, и горничная, и повар уже закончили с работой и наверняка играли в карты на цокольном этаже. Портье, отчаянно им завидуя, от злости уставился на экраны, на которых транслировалось отсутствие жизни в отеле, теперь уже нарушенное шагами постояльца. Он пешком поднялся на третий этаж, долго возился с замком и, наконец одолев его, скрылся за дверью, все так же бережно сжимая чемодан в объятиях.

Портье хмыкнул: зимой хорошего клиента не жди, все сплошь чудаки да бедняки, которым летние цены не по карману. Но на его жаловании качество постояльцев не сказывалось, так что он преспокойно углубился в томик Маркеса и о новом гостье больше не вспоминал.

Однако на следующий день горничная подошла к нему с самым озадаченным видом.

– В триста седьмом кто-то заперся изнутри и не открывает. Я дважды стучала – тишина!

– Оставь человека в покое, – велел портье. – Может, он спит с дороги.

– Целые сутки спит? – иронично переспросила горничная. – А вдруг он там...

Оба скорбно замолчали.

Это случилось в прошлом году: к ним въехала молодая девушка, позавтракала, прогулялась по саду, поинтересовалась, на чем тут можно добраться до Балатона, а утром ее нашли холодной и бездыханной с открытым пузырьком на прикроватном столике. Здешняя зима, темная и безмолвная, сама по себе располагала к самоубийствам, и теперь портье и горничная испуганно глядели друг на друга, опасаясь, что история повторится.

– Что ты предлагаешь? – недовольно спросил портье. – Выломать дверь? О, эти дурацкие замки! Их нужно было поменять ещё в прошлом веке! Ну вот что, идём. Я сам постучу, может быть, мне он откроет. А если нет – вызовем полицию.

На стук никто не отозвался. Портье долго стоял, приникнув ухом к двери, но ни единого вздоха не услышал. Затем решился на неслыханную низость – заглянул в щель между дверью и полом. Ботинок, с ногами или без, не нашёл, зато признал чемодан.

– Звони, – мрачно велел он горничной. – Может, ещё не поздно.

Полицейский явился только к полуночи – запорошенный, он нервно курил прямо в коридоре, чем немало разозлил горничную. Зато все трое убедились, что противопожарная тревога окончательно сломалась.

– Вдвоём не выбьем, – оценив крепкую дубовую дверь, признал полицейский.

Он был худ и в том почтенном возрасте, когда без вреда для здоровья выбивают разве что пыль из ковров.

– Есть кто в помощь?

Позвали повара, но и перед тремя захватчиками дверь выстояла. Тогда было принято единогласное, хоть и не вполне безопасное решение: лезть через балкон. Полицейский взял миссию на себя.

Бледная горничная с дрожащими руками беспрестанно бормотала молитву: перила на балконе обледенели, а с третьего этажа до земли путь неблизкий, костей не соберёшь. Портье же, утирая испарину, гадал, где и как они обнаружат мертвеца: может быть, в ванне, полной крови, или болтающимся под потолком – одним словом, на воображение он не жаловался. Однако через десять минут дверь открылась и явила озадаченного полицейского.

– Никого нет, – развёл он руками. – Вы уверены, что он никуда не отлучался?

– Так ведь дверь закрыта изнутри, – возразил портье, у которого, надо признать, на душе полегчало.

– А может через балкон?

– Зачем? – всплеснула руками горничная.

– К тому же я бы его увидел по камерам, – добавил портье.

Предвкушение катастрофы быстро сменилось любопытством. Портье мог поклясться, что гость не покидал отеля: на ночь парадную дверь запирали на ключ, а в остальное время мимо стойки не проскользнешь незамеченным. Значит, постоялец все еще где-то здесь.

Все, включая полицейского, принялись обходить этаж за этажом, на разные лады выкрикивая имя пропавшего, но никто не отозвался. К утру пришлось признать: либо постоялец испарился, либо сиганул из окна и, чудом уцелев, сбежал. Портье даже обрадовался: плату он получил за две ночи вперед и обошелся без мертвецов, значит, жизнь в отеле своего русла не изменит.

Но чемодан на всякий случай припрятал, всякое же бывает.

***

Робин проклял все на свете, пока добирался до затерянного в Карпатах отеля, в прошлом роскошного, а теперь порядком обветшавшего. Все краски его фасада поблекли, красный выгорел до бледного розового, золотой – до едва различимого лунного, пару окон заколотили досками. И все же в нем читалось еще некое былое величие, след королей и знатных особ. И на кой черт Аарону потребовалось забираться в такую глушь?

За стойкой у входа скучал портье – немолодой, в поношенном сюртуке, затертом на лацканах, с большими печальными глазами. Увидев нового гостя, он оживился, подскочил на месте и изобразил любезность.

– Вы хотеть комната на один человек? – по-английски спросил он, но постоялец жестом прервал его.

– Я знаю венгерский, – сообщил Робин. – И мне не нужна комната. Точнее, пока не нужна. Может, чуть позже.

– Тогда чего вы хотите? – портье недоуменно уставился на гостя и отступил на шаг.

Он явно не ждал ничего хорошего от человека, который явился в отель, но не собирался в нем жить.

– У вас вчера должен был остановиться мой друг. Его зовут Аарон.

Портье аж подпрыгнул, глаза его округлились.

– Да-да, он был здесь вчера. Но сейчас его нет.

– Уже уехал? – Робин едва не взвыл от разочарования.

Столько километров по снежному бездорожью, чуть не слетел с дороги в кювет, проголодался и замерз, а все ради того, чтобы Аарон снова от него ускользнул.

Проклятье!

– Он… Не то чтобы он уехал, – портье замялся. – Как бы это сказать… Он исчез.

Робин нахмурился. В голову уже закралось нехорошее подозрение, но он не спешил развивать его в полноценную катастрофу. Может, они с портье неправильно поняли друг друга. Может, его венгерский не так уж хорош.

– В каком смысле исчез? – сохраняя спокойствие, уточнил Робин.

– В самом прямом.

И портье рассказал – он любил посплетничать и тяготился одиночеством в пустом отеле – от начала и до конца. Робин слушал внимательно, не перебивая, но внутри него уже зрело понимание: он снова упустил Аарона.

– А чемодан? – не рассчитывая на успех, спросил он у портье.

– Чемодан?

– Да, чемодан. При нем был чемодан?

Портье замешкался, мгновенно выдав себя взглядом, нырнувшим под стойку.

– Я… приберег его. На случай, если господин все же вернется.

У Робина сердце екнуло. Чемодан где-то близко! Возможно даже прямо здесь, под ногами у этого простака, который и не подозревает, какую ценность заполучил.

– Моему другу он уже не понадобится, иначе он бы не оставил его здесь, – медленно проговорил Робин. – Я бы забрал его, с вашего позволения.

Портье изменился в лице. Глаза его забегали – отдать чужую вещь? А если этот странный гость решит вернуться и потребует свое барахло обратно? Что тогда делать?

– Боюсь, я не могу. Это ведь частная собственность.

– Да, понимаю, – Робин облокотился на стойку и понизил голос: – Вы ведь пытались его открыть, правда?

– Я не… – замямлил портье. – То есть… Нужно ведь было убедиться… Террористическая угроза...

– Но у вас не вышло.

Портье обреченно кивнул:

– Замок похоже сломан. Но клянусь, я тут ни при чем!

«Еще бы! – усмехнулся про себя Робин. – Он уже сорок лет как сломан».

– Давайте поступим так, – вкрадчиво заговорил он. – Если я смогу открыть и покажу вам, что внутри, вы отдадите его мне. Видите ли, я одолжил этот чемодан Аарону на время. И раз уж он ушел, не взяв его с собой, видно, не так уж он ему и нужен.

Портье колебался еще минуту, но аргументы Робина звучали неплохо.

Когда же чемодан наконец явил свои облезлые бока, Робин чуть не рассмеялся. Неделя погони, чтобы наконец найти пропажу в богом забытом отеле. Ну, Аарон, ты и засранец. Только что же с тобой случилось, раз ты упустил то, ради чего предал единственного настоящего друга?

Робин ласково ощупал замок: два язычка крепко сидели в пазах. Кнопка сбоку от них давно запала и, сколько ни жми, не поддавалась. Портье не сводил глаз с пальцев незнакомца, явно разочарованный, что сам не совладал с замком. А Робин тем временем склонился над чемоданом и едва слышно шепнул:

– Anoixte!

Язычки щелкнули и отпружинили вверх. Портье застыл в ожидании. Робин с трудом удержался от улыбки, руки у него подрагивали, сердце билось оглушительно и больно. Когда крышка опрокинулась навзничь, оба затаили дыхание. И только спустя минуту портье решился уточнить, будто не доверяя глазам:

– Пусто?

– Да, похоже, мой друг просто забрал все свои вещи, прежде чем уйти. А чемодан посчитал слишком громоздким. Теперь я могу его взять?

– Да, господин. Пожалуй, нет смысла его хранить.

Робин защелкнул замки и незаметно от портье погладил ободранный угол. Наконец-то ты в надежных руках! Все-таки, что ни говори, а Аарон ужасно беспечен. Чудо, что никто не пострадал. Кроме, судя по всему, самого Аарона.

– А вот теперь, – налюбовавшись чемоданом, снова обратился к портье Робин, – мне нужна комната.

***

– Значит, он просто испарился? – уточнил Робин, покуда они с портье шли по коридору третьего этажа в тот самый номер, из которого таинственно исчез Аарон.

– Из-за закрытой изнутри двери! – возмутился портье. – Как такое возможно?

– Аарон – ловкий малый, – отмахнулся Робин. – Расскажите, как он выглядел? Ничего странного не заметили?

– Странного? – портье почесал лысеющий затылок. – Он выглядел усталым, но, пожалуй, довольным. Знаете, мне кажется... Да-да, сейчас я это понимаю – он как будто предвкушал что-то приятное, даже под нос напевал «Желтую подлодку». Я это хорошо запомнил – сейчас уже многие и не знают ни «Битлз», ни «Пинк Флойд»...

Робин задумался и перестал слушать наивную болтовню. Аарон любил старьё, это правда. Вот и украл этот дурацкий чемодан, будь он неладен. И вот вопрос – зачем? Что он собирался с ним делать? В отличие от Робина, он клятв не приносил и кровью не подписывался, а значит, мог пренебречь правилами. И судя по тому, что он просто исчез, так и было.

– Я осмотрю его номер один, ладно? – спросил Робин у двери в злополучную комнату. – Вдруг удастся что-нибудь выяснить.

– Конечно, – пожал плечами портье. – Надеюсь вы не исчезнете, как он. Это было бы уже слишком.

Робин рассмеялся в ответ, но смех получился натужный. А он ведь и впрямь может повторить судьбу Аарона, если не будет достаточно осторожен. Не хотелось бы, но и бросить друга, пострадавшего по наивности, он не мог.

Дверь закрылась, Робин щёлкнул задвижкой.

Что ж, теперь можно хорошенько все обдумать.

Он положил чемодан посреди комнаты и минут пять любовался им, как «Джокондой». С этим чемоданом он провёл немало часов и как-то сроднился, выучил все его потертости и трещинки на искусственной коже. Этот чемодан был его наградным знаком, орденом, который нельзя повесить на грудь. Ему завидовали, его высмеивали: «Это барахло никому уже не сгодится, вот и всучили тебе, чтоб не плакал». Но Робин знал: желающих заполучить чемодан было не меньше двадцати, в том числе и Аарон. А достался он все-таки Робину.

Он вновь отстегнул язычки замка и задержал дыхание прежде, чем поднять крышку. Но вовремя спохватился – нужно же переодеться! Хочется верить, что Аарон не допустил такой оплошности, иначе – пиши пропало.

Робин спешно раскрыл дорожную сумку и напялил брюки в клетку, свитер грубой вязки и кашемировое пальто ниже колена. Осмотрел себя в зеркале: в этой одежде он выглядел лет на десять старше и уже никак не походил на зеленого юнца-студента.

Перед чемоданом помедлил. Беглый осмотр номера ничего не дал. Похоже, придётся разбираться на месте и надеяться, что Аарон не нарвался на настоящие непоправимые неприятности.

Крышка с тихим скрипом поднялась.

***

Первые несколько мгновений Робин смотрел на красную бархатную обивку, не тронутую временем. Затем неожиданно порыв ветра метнул ему в лицо снежным крошевом.

Он закрыл глаза и досчитал до десяти.

И тогда его оглушил автомобильный клаксон.

Робин распахнул веки: номер, в котором пропал Аарон, растворился. Вместо него Робин очутился на широком тротуаре, среди гудящей толпы студентов, только что сбежавших с пары. Он хорошо знал некоторых из них – успел запомнить. Вот эта девчонка с химической завивкой – жуткая зануда, первая отличница, обычно плетётся за остальными, все ещё пытаясь отговорить их от прогула. А вот тот рослый парень в модной кожаной куртке – главный пижон, девчонки так и вьются вокруг него, не подозревая, что он давно влюблён в свою соседку. Ни с кем из них Робин не был знаком лично, но на каждого имел своё маленькое досье.

А вокруг них кипела жизнь: неспешно ползли ширококрылые «Крайслеры» и «Кадиллаки», пожилой мужчина, зажав ухо левой рукой, пытался перекричать толпу у телефона-автомата, рисованный мальчик с белоснежной улыбкой рекламировал гамбургер всего за пятнадцать центов на придорожном щите, контур Бруклинского моста чернильной тенью нависал над Ист-Ривер.

Робин вдохнул морозный воздух и поспешил к газетному киоску.

В выпуске от восьмого декабря восьмидесятого года не было ничего особенного: ещё не утихли выборные страсти, и первые полосы пестрели портретами Рейгана под амбициозными заголовками «Лучшее впереди», «Новый курс» и «Долой наследие Картера». Робин взял «Нью-Йорк Таймс» и проштудировал ее от первой до последней страницы, но ни единого упоминания Аарона не нашёл. Оставалась надежда, что ему настолько приглянулась Америка восьмидесятых, что он решил провести здесь полноценный отпуск. Только почему тогда оплатил всего две ночи? Нет, он явно что-то замыслил. Но что?

Заледенев на декабрьском ветру, Робин остановился в любимом придорожном кафе, где его, кажется, уже запомнили. Так или иначе «американо» здесь варили просто потрясающий, и порой Робин открывал чемодан лишь затем, чтобы пропустить чашечку-другую.

Итак, где же искать Аарона? Свой путь он начал отсюда – точка входа никогда не менялась. Значит, его могли видеть. У Аарона никогда не было своего «времени», поэтому правилами он наверняка пренебрёг. А теперь придётся пренебречь и Робину, рискуя местом в Академии Настоящих Историков. Но выбирая между другом и местом, Робин не сомневался ни мгновения.

Он вернулся на бульвар. В газетном киоске Аарона не видели, в цветочном – тоже, а вот в аптеке повезло – фармацевт припомнила чудака в клетчатом пальто.

– Взял пачку обезболивающих, – не раздумывая, выдал он Робину желаемую информацию. – В ампулах. А ещё шприцы.

На улице Робин закурил. Аарон с детства тяготел к химии, так что он удумал? Уж не закинуть ли в прошлое ещё не открытое лекарство? Но на это и нескольких часов хватило бы. А что, если... Нет, он и мухи не обидит. Да и кого тут убивать? Не свежеиспеченного президента же.

И все же эта мысль не прекращала терзать Робина. Он продолжал заходить во все попутные магазины и киоски, но с каждым новым отчаивался все сильнее. Как отыскать человека в многомиллионном городе, если меньше всего он хочет быть обнаруженным?..

– Ага, – неожиданно прервал мрачные размышления Робина продавец музыкальной лавки. – Был такой, винила взял на пятьдесят баксов.

Робин встрепенулся.

– Винила?

– Ну да, пластинок. «Битлы», золотая коллекция. Сразу видно – большой поклонник.

В отличие от Робина – о легендарной четверке он знал лишь тот факт, что их четверо и они легендарны. Точнее были когда-то, в шестидесятых. Даже в прошлом, где он пребывал, их слава давно миновала. Так значит, Аарон решил захватить сувенир на память? Ну, Робин ему устроит! Если, конечно, найдёт.

И все же больше зацепиться было не за что.

– А у вас нет их биографии или чего-нибудь такого?

– Что, тоже хотите взять автограф у Джона? – хмыкнул продавец. – Возьмите лучше пластинку. Музыканты их больше любят.

– Тоже? – ухватился за ниточку Робин.

– Ну, ваш друг. Он сказал, что собирается заполучить подпись Джона. Выглядел очень уверенно. Знаете, кое-кто только за этим и приезжает в Нью-Йорк.

– А Джон это?..

– Джон Леннон, – продавец взглянул на него с подозрением. – Вы откуда свалились, мистер?

– Спасибо, – буркнул Робин. – Пожалуй, вы правы, я тоже возьму пластинку. Эх, повезло моему другу, если он узнал, где отыскать этого Джона...

– Да, повезло, что ваш друг имеет уши и глаза. Ведь всем известно, что Джон живет в «Дакоте».

– На Манхэттене? – обрадовался Робин знакомому названию.

– Ну слава Богу! – ответил улыбкой продавец. – С вас десять баксов.

Робин расплатился и выскочил на улицу, тяжело дыша. Значит, все это мероприятие лишь для того, чтобы раздобыть автограф кумира? С Аарона станется. Осталось добраться до Манхэттена раньше него. Должно быть, сидит в засаде второй день к ряду…

И все же, спускаясь в метро, Робин не мог успокоиться. Зачем Аарон заходил в аптеку? Мог ли он от чего-то пострадать? Мог ли скрывать какую-нибудь болезнь, из-за которой решился на кражу? Тихоня Аарон, любитель посидеть в наушниках один в комнате для мальчиков. Они и подружились-то лишь потому, что Робин вмешался, когда задиристые старшеклассники бросали в Аарона куриными костями. И чем он отплатил? Сбежал с чемоданом, за утерю которого Робину светила как минимум порка плетьми, а как максимум – пожизненное отлучение от Академии. Все, ради чего он жил, повисло на волоске. Из-за того, что Аарон захотел получить автограф.

К тому моменту, когда Робин прибыл на Манхэттен, его обуревала злость. Он замерз, проголодался и думать не хотел о том, что придется ждать Аарона на ледяном ветру. Стемнело, и в свете фонарей город блестел, как затертый пятак. Робин вновь разжился стаканчиком с кофе, куда менее впечатляющим, чем предыдущий. Он вглядывался в прохожих, надеясь не ошибиться и не пропустить Аарона. В руках он держал купленный диск, чем вызывал сочувственные улыбки прохожих.

– Он только что уехал, – сжалился один из них, по-дружески улыбнувшись. – Торчать тебе тут до ночи, приятель.

Робин взглянул на часы – половина шестого. А если Аарон не приедет? Если Робин все понял неправильно? Что ему – разыскивать друга по всему Нью-Йорку до конца года? А потом? В полночь тридцать первого декабря отсчет начнется заново, и если Аарон не вернется до этого срока, он не вернется уже никогда. Впрочем, если им не удастся выбраться сегодня, портье может запросто избавиться от злосчастного чемодана, забирающего гостей, выкинуть или того хуже – сжечь.

И тем самым навсегда сотрет путь назад.

Часом позже Робин до того обледенел, что плюнул на свой дозор и на негнущихся от холода ногах добрел до ближайшей кофейни, из окна которой просматривалась арка «Дакоты». Возле неё, как заметил Робин, уже не первый час околачивался одутловатый мужчина в очках, несмотря на холод, читавший «Над пропастью во ржи». «Странно, – думал Робин, согревая ладони о картонный стаканчик. – Обычно ее читают в детстве. С другой стороны – лучше поздно, чем никогда».

– Колу, пожалуйста, – заказал кто-то на кассе, и Робин подпрыгнул на стуле.

Этот тонкий писклявый голосок он узнал без труда.

Аарон переминался у стойки в своём обвислом клетчатом пальто, круглых очках и нелепом кепи, из-под которого выбивались рыжие кудри. Растяпа Аарон, но как же радостно было его видеть!

Робин незаметно подкрался к нему со спины и резко уронил ладонь на его костлявое плечо.

– Попался! – провозгласил он. – Ну я тебе сейчас устрою!

Аарон в ужасе уставился на друга. Подбородок у него задрожал, а из ладони посыпались монетки только что полученной сдачи.

– Ро-роб, – заикаясь, пробормотал он. – А я тут... вот... заблудился...

– Ну, видишь, как хорошо, что я тебя нашел! – ухмыльнулся Робин. – Идём-ка домой. Там разберёмся.

Аарон попытался отступить, но Робин крепко его держал.

– К-конечно, – кивнул он. – Ты не подумай, я просто... Пройдёмся до конца улицы? Я объясню. Ты, наверное, злишься...

– Да, друг, я страшно зол. И очень сомневаюсь, что все ещё могу называть тебя другом.

– Конечно, – повторил Аарон обреченно. – Я знаю. Я тебя подвёл.

– Подвёл? – взорвался Робин. – Да ты хоть подумал, что со мной сделают, если узнают? Да даже черт с ней, с Академией... Хотя вообще-то нет, знаешь сколько я сделал, чтобы туда попасть? Не то что некоторые умники! А если ты здесь наследил? Меня же... – он чиркнул пальцем поперёк шеи.

– Знаю, знаю, – всплеснул руками Аарон. – Но это очень важно, понимаешь? Тебе достался такой год...

– Очень важно, – передразнил его Робин. – Так важно, что на меня можно наплевать, да? А я ещё за тебя заступался.

Аарон насупился и потупил взгляд. Аргументы у него закончились, но он так крепко сдавил пальцы в кулаки, что казалось, готовился отстаивать свою правду в драке с тем, кто снес бы его с ног одним ударом.

– Что ты, интересно, собрался с ним сделать? – продолжал негодовать Робин. – Продать? Передать потомкам в наследство?

– Что передать? – на лице Аарона отразился ужас.

– Что-что, автограф этого твоего Джона.

Аарон не мигая уставился на друга. В стёклах его очков отражалась грифельная доска с коротким меню: кока-кола, хот-доги по двадцать центов, мороженое и яблочный пирог по кускам.

– Я... – пробормотал Аарон. – Ничего. Я хотел оставить его себе и никому не показывать. Разве это преступление? Никто ведь не узнает. И ничего не изменится. Ну пожалуйста, Роб. Такой шанс жалко упускать...

Робин заколебался: Аарон иногда бывал убедителен. Даже довольно часто. И ему, должно быть, страшно обидно – решился на такую авантюру и остановился в шаге от цели. Может и впрямь ничего страшного...

Аарон не сводил с друга глаз. И едва рука Робина на его плече ослабла, рванул к выходу.

Робин не успел опомниться, как уже выскочил следом на улицу. Бежать в пальто было неудобно, и Аарон сбросил его на ходу. Ветер сорвал кепи – она угодила прямиком в лужу. Теперь Робин видел, как мелькает среди прохожих рыжеволосая тень в чёрном свитере, а сам путался в полах своего пальто. Мгновением позже оно тоже оказалось на асфальте, и Робин в отчаянии крикнул:

– Стой! Вор! Ты – вор, Аарон!

Аарон бросился через дорогу, чудом не угодив под яростно гудящий «Крайслер». Робин попытался проскользнуть следом, но на перекрёстке загорелся зелёный свет, и целая вереница машин разделила его с Аароном.

Когда поток иссяк, Аарон уже исчез. Одутловатый очкарик с книгой под мышкой вышел из-под арки, и Робин, не раздумывая, бросился к нему.

– Простите, вы не видели здесь такого рыжего парня? – давясь морозным воздухом, выпалил раскрасневшийся Робин. – В чёрном свитере. Не видели?

– Нет, – буркнул мужчина и торопливо зашагал в сторону.

Робин упёрся ладонями в колени, силясь отдышаться. Аарон исчез. Снова. Это уже слишком. Второй раз Робин его не простит. Пусть даже не пытается. Дружба кончена.

Из-за угла появилась пара: чуть впереди широколицая женщина восточной наружности, за ней – мужчина в темных очках с уймой кассет в руках. Успело стемнеть, и теперь круги фонарного света то выхватывали прохожих, то совершенно теряли их в темноте. Почему-то глядя на эту ничем не примечательную пару, Робин похолодел и отступил в арку. Он напрочь позабыл об Аароне и сжался в предчувствии беды.

Пара свернула в арку. Робин провожал их взглядом и запоздало заметил, как позади появился поклонник Сэлинджера – правда книга из его рук исчезла. А вместо неё из кармана появился револьвер. Робин отчетливо запомнил круглое чёрное дуло, нацеленное в спину удаляющемся мужчине, но почему-то не смог даже пискнуть.

Палец дрогнул на спусковом крючке. Грохнул выстрел. И тогда Робин снова увидел Аарона.

Он вывалился непонятно, откуда и сбил стрелявшего с ног. Пуля прошла над головой женщины и срикошетила о свод арки. Женщина закричала, а Аарон вцепился в руку нападавшего, пытаясь вырвать револьвер, хотя ни разу в жизни не побеждал в драках. Незнакомец двинул ему под дых коленом, выставил револьвер перед собой и снова нажал на спуск.

Аарона отбросило назад. Он схватился за живот и опал на асфальт. А Робин среди воплей набежавших прохожих услышал удаляющееся эхо каблуков женщины и возглас: «Помогите!»

Едва Робин пришёл в себя, стрелявшего уже скрутили двое полицейских. Впрочем, он не сопротивлялся, только смотрел на неподвижного Аарона с тихой грустью и заметным разочарованием.

– Всем оставаться на местах, – велел один из полицейских. – Нам потребуются ваши показания...

Но Робин не слушал. Не сводя глаз с застывшего лица Аарона, он попятился к выходу из арки. «Вот, что ты задумал, – отупело повторял он про себя. – Вот, что было для тебя очень важно. Какой я дурак! Какой же я дурак, Аарон...»

– Эй, мистер, я же сказал оставаться на месте...

Но Робин со всех ног бросился прочь. Он никогда так не бежал, как если бы на него сходила лавина. Он бежал до тех пор, пока не оказался в вагоне метро, а полицейские остались далеко позади. На него оглядывались – красный, потный, в одном свитере. Но Робин плевать на них хотел.

Оказавшись в том самом месте, с которого началось это кошмарное приключение, Робин остановился. Что теперь делать? Отчисление из Академии больше не страшило. Он во всем признается старейшинам, и они помогут. Пусть отчисляют, если это поможет вернуть Аарона...

Робин неожиданно вскинул голову. На лице его застыла необратимая решимость – и с ней он стал сразу на десяток лет старше.

Нет, он никому не расскажет – иначе чемодан у него заберут и уничтожат навсегда.

Он все исправит сам.

***

Портье скучал за стойкой, карандашом разгадывая кроссворд. Он только что отложил подаренную горничной книгу, хотя никакой радости чтение ему не доставило – он не любил биографии, но выбирать не приходилось. На возникшего перед ним Робина он взглянул с любопытством.

– Уже уезжаете? – портье кивнул на чемодан в руках постояльца. – А ваш друг?..

– Я дозвонился до него, – непринужденно ответил Робин. – С ним все в порядке. Просто иногда ему приходят в голову странные вещи.

– Очень рад, – с облегчением кивнул портье. – Пожалуй, сообщу нашей полиции, что поиски закончены.

– Спасибо.

Робин уже направился к выходу, но неожиданно обернулся и серьезно спросил:

– Можно мне взглянуть?

Портье изумленно уставился на постояльца и подумал, что, быть может, пора уволиться с этой службы, пока не нарвался на буйного сумасшедшего.

Но книгу отдал.

Постоялец пролистал ее в самый конец, задержался глазами на одном абзаце и задумчиво кивнул. Затем, обхватив чемодан и даже не попрощавшись, вышел на улицу.

Портье незаметно заложил место, которое так интересовало гостя, и, только дверь за ним захлопнулась, раскрыл книгу снова. Страница, которой заканчивалась глава, содержала всего один абзац:

«Джон Леннон трагически погиб 10 декабря 1980 года в автокатастрофе, всего через два дня после неудачного покушения на него».

***

Год.

Робин глубоко вдохнул. Высокое зимнее солнце больно слепило.

Пройдёт год, и снова наступит восьмое декабря.

Робин крепче сдавил в руках чемодан – единственную ниточку, ведущую к Аарону. Осталось только дождаться нужного дня.

Он никому не расскажет и не вернется в Академию, иначе чемодан отнимут.

Год.

Под солнцем снег походил на алмазное крошево. Робин выдохнул и зашагал по вычищенной дорожке к автобусной остановке.