В глубине

Глава 1

Под ногами привычно хлюпала грязь. Иногда случайный шаг приходился на камень, и подошва старых ботинок с поразительной точностью повторяла его рельеф. Женщина выдохнула и сильнее сжала раскрытый зонтик.

Было мерзкое ноябрьское утро, самое раннее, какое только можно представить. Сверху сыпалась мелкая водяная морось, с разных сторон дул ветер, а сосны сыпали желтой хвоей и скрипели, совсем как её дверь.

Следующий шаг был неудачным: размытая тропинка с радостью затянула ногу по лодыжку, и немного мокрых иголочек завалилось в ботинок.

А ей уже и домой возвращаться некогда. Между опозданием на свою пару, сонным помятым лицом её мужа, она выбрала приехать вовремя и уже на кафедре вытряхнуть проклятую хвою.

В наушниках была песня из её детства - психотерапевт посоветовала после очередного приема в телефонном разговоре. Когда-то мама будила уже десятую минуту и долго вдыхала перед быстрым началом очередной арии- её голос сложно не услышать. Ах, мама, опера...

Ольга смахнула слезу с глаз. Электричка её истерик ждать не будет.

Тоскливо. Каждый день, вот уже двадцать с лишним лет, она ездит в это время. Поезд и менялся, и ломался в пути, и что угодно - но машинист был тем же, и, кажется, тоже был в кризисе среднего возраста. Или нет. Людям вообще свойственно проецировать свои проблемы на других.

Вагон с толпой людей с сонно-пустыми глазами. Первые года езды ей казалось эти взгляды жуткими - а сейчас у неё такой же. Боже, как хочется к маме.

Есть ещё немного времени на поспать - может, родители приснятся. Скучает она по ним.

Названия станций скользили мимо в её полусонном мозге-хорошо, что собственная на конечной.

Пришла Ольга в себя на своем семинаре у первокурсников за дежурной раздачей замечаний за отсутствие халатов и мозгов. Иголки неприятно кололись. Как же много пар. И почему ей всегда достаются именно лабораторные занятия? Потому что платят за них больше.

-Не забудьте зарисовать дыхательную систему! Аккуратнее со скальпелем! Абрагимов, панцирь…Господи, вы только за панцирем. Щипцами его отламывайте, аккуратно, теперь возьмите скальпель.

И зачем столько Абрагимовых на голову одной- единственной Ольге Ивановне?

Ольга Ивановна снова кричит и возмущается. Снова пьет успокоительное, правда, после него голова кружилась, но нервы вчерашних школьников оставались целее. До сессии.

***

Доцент кафедры морфологии и анатомии, Ольга Ивановна Андреева, специалист с огромным стажем, множеством статей и научных работ, стоит перед дверью в лабораторию и понимает, что не хочет заходить.

Каблуки ботинок стучат слишком резко по плитке-и засохшая на подошвах грязь добавляет в этот чистый звук некие глухие нотки.

На белой плитке виднеются полустертые надписи: часть из них-приятные пожелания, часть-рабочие заметки. Временами встречаются пародийно-политические отзывы. Ольга в свое время тоже оставляла свои.

Поменяв халат, убрав волосы и протерев обувь, теперь уже морфолог прошла в свой кабинет и взглянула на стол, заваленный бумагами, диаграммами, статистикой. Села за стол и включила телефон. За работу приниматься рановато-скоро придет стажер, шумная девушка, Лета. В целом, стажерский народ хорош тем, что на вчерашних аспирантов можно спихнуть часть работы взамен обещания указать имя в статье. Как соавторов.

Точно, статья! Подумать только, кому-то могут быть интересны формы статоцист1 антомедуз-и интересен настолько, что за написанный материал обещали заплатить.

-Вам бы отдохнуть, Ольга Ивановна. Знаете, выспаться, провести время вдалеке от дома.-Как грубо и к месту, уважаемая, никогда не получающая по заслугам стажерка. Удобно, когда отец владелец банка.

Конечно, легко давать советы, когда у самой все хорошо.

-Я учту ваш совет, Лета Артемовна. Не поможете мне вот с этим,-Ольга нашла в себе силы улыбнуться,-бардаком? Ни наши срезы, ни статистика не хотят так просто сдаваться-«О да, выборок у нас действительно много»

-Ах, я договорилась с,-она сделала паузу, мечтательно улыбаясь,-подругой прогуляться по вечерней Москве, и отпросилась у начальника, так что не могу вам помочь, к сожалению.

Вот стерва.

-Знаете, когда в жизни только учеба и работа, жить как-то не хочется.- безжалостно продолжила аспирантка,-думаю, я успею проверить щупальца.-На стеклышке черными буквами второпях было выведено: Реген.-Надо же, определить стадию восстановления?

Ольга качнула головой и услышала мягкое шуршание шагов.

Белобрысая красивая стерва. Не скрывает даже, что радуется жизни, улыбается ей, как лучшей подруге, хотя готова вцепиться ногтями- да, теми, гладкими и с маникюром, в её уставшее лицо.

Когда стажёр наконец вышла, что-то бормоча про краску, Ольга снова посмотрела на бумаги, на компьютер, которым владела не в совершенстве,-и поняла, что нужна ещё одна таблетка.

Спустя ушибленную о стол ладонь, кофе с успокоительным, тонны мата и угроз морфолог нашла предполагаемую связь между составом и строением статоцист. О том, что надо ещё проверить формы щупалец, думать не хотелось.

Есть некоторая ирония в том, что целый исследовательский отдел, посвященный кишечнополостным, существует в Москве, а она уже и забыла, как выглядит целая медуза.

Что там с щупальцами, во имя всего святого.

В комнате отдыха почти всегда было немноголюдно. В теплом, тихом помещении приятно немного отдохнуть. Веки сами закрываются, душный воздух в помещении начинает напоминать одеяло, конечности тяжелеют, и душе так свободно.

Идиллию рвзрушил вошедший человек.

-Здравствуйте, у вас что-то наклевывается?-Игорь был младше неё, но в отличие от самой Ольги, искренне любил двухслойных тварей. –Засыпаете? Поздравляю, вы, российский специалист с европейским именем, отлично подходите для обмена опытом с нашими крымскими коллегами! Строго говоря, это скорее конференция микробиологов, конечно, но вы должны там быть. Морфология для этих товарищей-как экология для нас.

Он выслушал её доводы вполуха, налил чаю. Внутреннее спокойствие как будто вернулось, даже то, что они адски задержались на работе (транспорт уже не ходил) и необходимость дорогого такси не сильно раздражала. Игорь горячо пожал ей руку и сел в свой автомобиль, виниться перед женой.

Внутри машины была та же икона, что и у отца, только на приборной панели. Водитель включил какое-то радио, и Ольга выдохнула. С водителями принято поддерживать разговор, и оставлять чаевые. У нее не было причин не следовать этим правилам.

В подъезде на неё налетела соседка, крича что-то о пожаре, макаронах и кошках. Уставшая Ольга молча указала ей на свою дверь и провела ладонью по шее. Дура она, соседка. Дура.

Ключ со скрежетом повернулся в старой скважине, дверь поддалась вперед, и на неё буквально выпрыгнул её лысый кот. Почему её? Больше никто за ним не смотрел. Она держала его на руках минут пять, не меньше, ощущая запах проклятущих макарон. Кот мурчал, мял когтями уже несвежую рубашку и смазывал мордой макияж, но кому это было важно.

-Оля, представляешь,-«слишком хорошо, милый, слишком хорошо»-я опять сжег макароны. Писал розы для Марины, помнишь, она заказала?-«жалко, что эти розы нельзя на твою могилу положить нельзя» Увлекся! Ты знаешь, мне нравятся писать цветы. Такие нежные, так и пахнут.-действительно, розы были нарисованы очень живо. Жаль, что сама она цветов давно не видела.

Очередная великолепная картина, шедевр подмосковного Моне. Здорово. А ей кастрюлю отмывать. Из комнаты выглянул Костик, её 15тилетний сын. Талантлив, харизматичен-повезет, если, как старший, найдет жену и уедет с ней. Сил её не хватает.

-Дорогой, кастрюлю отмой, а потом рисуй хоть голую Марину-она почесала Лысика за ушком.

-Милая, ты сама строгость! И мрак хрущевской квартиры… Какой образ!-и муж снова провалился в красочный ад снова. С сожалением она отпустила Лысика и пошла на кухню. Эти олухи, кажется, забыли поесть. «А так ли надо»-плавало в уставших мозгах, которым хотелось, чтобы руки гладили кота, а голова лежала на подушке.

Надо. Надо заботиться о своем сыне и муже-но таком же ребенке. Она-мать. В голове застучало. Ольга поставила воду, включила телевизор погромче, и разрыдалась наконец по-настоящему.

 

Глава 2

-Ну так что, Ольга Ивановна? Развеешься? Будешь главной, выдержишь ответственность, поймаешь горгону медузу-и на родину с добычей! Каково, а?

Игорь действительно смог убедить всех, что её присутствие необходимо, а сам не поехал- какие-то долгосрочные эксперименты, которые «дорогая Ольга, да кто их чистыми кроме меня сделает?»

Сама Ольга мысленно выдохнула, взяла отпуск (не без ссор и драк с завкафедрой) и в итоге, чуть не уволившись, стала паковать вещи. Старалась паковать как можно тише и незаметнее-муж мог пуститься в слезы, ведь его муза, Олечка, куда-то едет одна!

Художник пускался в пространные и путанные объяснения, почему она должна остаться-но Ольга решительно не могла и не хотела их понять. Десять лет она работает, не поднимая головы, и когда возник шанс-отказаться от него?

Реальность была куда прозаичнее-чтобы краски писали, их должен кто-то замешивать. Кто-то должен обеспечивать ему хотя бы тарелку пустых макарон, и это совсем не сын. И она их, получается, бросала. Ощутить вину наверное было нужно, но не выходило. Как не выходило избавиться от ощущения того, что она едет в отпуск. И куда! В Крым!

Лета, её коллега, помогала больше, чем обычно: с отчетами, обзорами и фотографиями, сидела за микроскопом.

Оставалась только одна проблема-голая, с кривыми когтями, острыми зубами и добрыми глазками. На свою семью она Лысика не оставит, а начальник, как увидел его фотографию с телефона, судорожно проглотил свою порции, начал говорить про тонкие нервы и душевную организацию своей ненаглядной, что сам он инопланетян не любит. Зато относился к инопланетянам вполне положительно старший сын.

Таким образом она, Ольга Ивановна Андреева, впервые в жизни поехала в командировку.

Каким образом Лета смогла проникнуть в поезд?

Уже к вечеру стал названивать муж-и она не успела снять трубку, перезванивала, объясняла, нервничала… пока понимающая стажерка не налила чаю и не начала рассказывать походно-студенческие истории. Оказалось, что рассказчик она хороший, чай со спиртом, в купе прохладно и жизнь может быть такой-яркой, абсурдной и непредсказуемой-по словам Леты, которым так хотелось верить.

Поезд тащился себе по рельсам, временами останавливался на станциях, и пока этот путь казался ей интереснее последних двадцати лет.

***

Отельчик, куда поселили их «делегацию», был неплохим по сравнению с конурой рядом с тем же отелем. Мебелировка комнат позволяла существовать, не нуждаясь в эктренной покупке, скажем, раскладкушки.

До околоконференции оставалось пара дней, в которые они вдвоем решили дружно насесть на экологов. Те слегка удивились, но, вняв доводам разума и просто уговорам, пустили в святая святых.

Первый день во вражеском лагере прошел спокойно: сравнивали изменения условий, количество медуз на кубометр (примерная местная величина, но удобная до черта), смотрели данные экологов (всего два человека, и вот кубометров воздуха на их двоих явно не хватало: они постоянно спорили).

На второй день Ольга осталась одна на станции, а Лету прогнала на море, искать предмет специальности. И заставила прочесть технику безопасности, на случай, если медузы будут дальше от берега, чем ожидалось. А они будут.

В аппаратной было душновато:

-Нет, я тебе говорю, аппарат неисправен! Не может быть такой температуры, ты же должен ощущать!

-Мозг твой неисправен, а не термометр! И посмотри на термограф! Смотри, кому говорю! Видишь! Совпадает! Так чего ты мне тут?!

-Эти аппараты старше моей бабки! Конечно, маразм у всех похож!

-Как насчет ртутный на солнышке оставить?! Такая метода тебе по вкусу?!

Ольге откровенно надоели пустые споры. Пару градусов вверх, вниз-главное, чтобы температура воды не менялась, и соленость оставалась такой же-иначе смысл всех усилий?

Она продолжила молча сверять отчеты за прошлые года. Данных было маловато- для исследований нужны данные экологов, а не метеорологов, те на климат в данный момент смотрят, для местного СМИ. Ведут ещё попутные исследования, не отнять, однако поверхностные и не применимые для них. Что поделать, для более основательных на бабушкиных аппаратах выехать сложно.

Ольга составила схему, попрощалась с новыми коллегами и вышла. Стоял жаркий вечер, и возвращаться в отель было неразумно. Она взглянула на телефон. Ещё восемь пропущенных. Он же знает, что во время работы нельзя отвлекать. Трубку, конечно, никто не взял.

 

Прогулка по галечному берегу, рядом с морем и его запахом, вернула полузабытые воспоминания: мама всегда беспокоилась, что Олька заболеет, сгорит, споткнется и расшибет коленки, а Олька сидела рядом с ней и хотела только, чтобы та отдохнула наконец. На море же. Отец плавает где-то вдалеке-вон его голова-и зовет её. Шум волн о высокие блоки выдернул из воспоминаний.

Очередной сильной волной окатило ноги, и юбка намокла, прилипла к ногам. Рядом были волнорезы- большие, удобные для того, чтобы залезть и не промокнуть.

Лесенка стоит рядом. Женщины в её возрасте, с её профессией обычно на волноломы не лезут- но ностальгирующие женщины, которым хотелось залезть на этот блок в детстве, и не удалось, могут себе это позволить.

Лестница оказалась старой, но надежной-дерево скрипело под её весом. Не слишком ли высоко? А наверху только бетон и бетон. Очередная волна столкнулась с серой стеной, откатилась, ударила снова- и с тем же результатом.

-Ольга Ивановна! Я сейчас на лодке в море рыбу ловить с местными-вы со мной?-кричал издалека эколог.

-Вы же в командировке! Вот и обменяемся опытом! Поплыли!

 

Качающий на волнах маленький катер. Туда-сюда. Почти как на качелях. Блестящий черный бок-почему-то картинка собиралась не цельная, а по частям.

Запах соли сначала забивает нос-а потом привыкаешь. В детстве она как-то была в море с рыбаком и отцом. Лодочка тогда совсем маленькая была, узкая, а человек, взявший её с отцом за какие-то деньги, проверял сети. Совсем рядом проплыла черная рыбка.

-Поплыли!- она обернулась, помахала рукой и поспешила к ним, не заметив, что юбка совсем намокла. Скрипа лестницы, уже подозрительного, она не заметила.

 

Глава 3

Знакомый запах, знакомая качка- только люди совсем другие и катер более удобный. Части их корабля временами издавали нечто вроде скрипа, когда терлись друг о друга, временами ноги окатывало водой- никогда не стоит забывать о волнах-и телефонная сеть перестала ловить. Она насчитала 47 пропущенных от мужа и в душе торжествовала.

-А катер вам…

-Да остался от маринологов, а мы катаемся. Бензин только покупаем,- рассмеялся метеоролог, так кстати закончивший работать.-нельзя вам так за этими бумажками сидеть.-он достал удочку.

-Погодите, я окунусь пару минут, а вы порыбачите в другой стороне?

Метеоролог и пара других людей молча сели на другую сторону катера. Ольга, скинув только жилетку и туфли, в которых, кажется, было больше песка, чем туфель, нырнула сразу и вглубь.

Прохладно-около берега вода была теплее. И вода здесь темнее -здесь гораздо, гораздо глубже.

Грудь и живот обожгло холодом, прическа испортилась вконец. Длинная юбка мешала. Однако желания вылезти из моря, сесть на борт и просто смотреть на волны-нет. В эту секунду, минуту, может даже час-она хочет раствориться в соленой воде и забыть о том, что её заботит. Загребая воду руками, Ольга переместилась на большую глубину. Давление на тело стало выше, а стремления всплыть и вернуться всё ещё не было. Женщина хотела было вдохнуть, как ступни что-то мягко коснулось, а потом тепло поползло вверх по голени, огибая колено, добралось до бедра. Нечто похожее задело руку. От неожиданности она вынырнула- как глубоко, оказывается, заплыла. Лицо снова окатило водой. Метеоролог помог забраться, дал полотенце, а после налил горячий чай.

-Метеоролог ловит бычков, профессор университета и замдиректор лаборатории прыгает в воду в одежде. Кому какое дело, да?-кажется, он тоже по-своему устал. Видимо, как и у неё, дел больше, чем отдыха. О непонятно откуда взявшемся тепле она как-то предпочла забыть. Это не казалось чем-то важным, когда мысли вернулись к волнам.

Темная, страшная и тяжелая масса успокаивала, гипнотически двигаясь и раскачивая катерок. Было в периодически точных волнах нечто…по-настоящему большее?

Солнце ещё не совсем село, но фонарь зажгли-и его резком свете на непостоянной поверхности воды выделились маленькие темные пятна. Чернота в них концентрировалась внутри, и форма этих пятен слишком ощутимо напомнила о медузах.

-Это какие-то рыбы?-морфолог наклонилась, чтобы рассмотреть лучше.

-Нет, по вашей части, Ольга Ивановна, опять какое-то желе, сворачиваемся.-Видимо, из любопытства он достал сачок и зачерпнул несколько крошек.

Когда непрозрачные тельца подняли из воды, широкие зонтики провисли, а щупальца слиплись-черные медузы, беспомощно висели на сетке.

Они были беспомощны, и, глядя сквозь полупрозрачные черные зонтики, знающий человек заметил бы белые нити нервов, прошивающих тело.

В науке всегда есть доля счастливой случайности- и до эйфории приятно, когда эта доля достается именно тебе.

-Думаю, мы можем доставить их и так,-Ольга достала телефон, фотографируя медузу и набирая номер коллеги.-Потрясающее везение. Лета?..

Телефон мягко вибрировал, совершенно не действуя на нервы- и слишком яркий экран с фотографией мужа не вызвал диссонанса восприятия в полутьме. Резкий холодный свет оттенил очертания фигурных черных щупалец, форму зонтиков- оказывается, у самого рта и у основания зонтик ребристый.

Медузы отплывали вверх, прочь от раздражающего телефона. Хорошо, что аквариум позволял.

Ольга ждала проявления пищевого поведения-в конце концов, лучшего момента, чтобы подумать о своем, у неё пока не было, а исследуемые не отличаются разнообразием рефлексов.

Она была удивлена собственным поведением, и не только пищевым: смогла наконец поднять трубку, спокойно объяснила, почему звонить ей не стоит и что он взрослый человек, способный читать и искать. А как же Костик? Женщина тогда даже тихо рассмеялась- и положила трубку, решив больше не брать совсем.

Белая плитка комнаты хорошо отражала экран. Медузы на её фоне выглядели концентрированными сгустками темной краски, среди которых как будто мелькали белые усики.

Она несколько раз моргнула. Потом аккуратно, как можно тише подобралась к аквариуму поближе.

Действительно, контрастно белые отростки тянулись из-под зонтиков всех медуз-или почти всех. Кроха в верхнем стеклянном уголке предпочла не реагировать и плыть наверх к темному и неизвестному потолку.

Ольге мучительно захотелось есть. Вязкая слюна забила рот, мысли о еде не давали сосредоточиться, однако Ольга уловила, что на отростках вспухли бугорки-и к желанию поесть прибавилось ещё одно- стать частью чего-то большего. Совместные проекты, статьи, что угодно! Она ещё ближе прижалась к толстому стеклу, чувствуя, как расплющивается нос и ноют суставы ног. Но никакая сила не могла отвлечь Ольгу от этих тварей. Точно, ребенок, у неё есть дети.

Дыхание участилось, стало тяжелее. Она ощущала биение собственного сердца у горла.

Бугорки разорвались, выпуская в воду зеленоватую густую жидкость. Отростки потянулись за ней, нащупывая след, аккуратно и медленно- и переплелись друг с другом. Теперь медузы были связаны действительно сильно.

Ольга ощутила легкость в голове и слезы на щеках. Они размазались по стеклу, но она не обратила на это никакого внимания.

Самая верхняя особь выпустила с два десятка похожих на мицелий отростков- может, это был вариант атакующих щупалец? И эти тонкие серебристые усики стали подтягивать к себе сеть. Процесс был медленным, постепенным и неотвратимым. Ольга не считала нужным остановить акт каннибализма-у кишечнополостных это не редкость, и наблюдение поможет понять их. Мешать им казалось недопустимым.

Как же сладко внутри...

Внутри зонтика верхней твари при желании можно было увидеть других медуз- и она, эта верхняя, невероятно увеличилась в размерах: края зонтика складывались, как ткан, на стеклянных стенках, а щупальца волочились по днищу.

Светало.

С трудом оторвав себя от аквариума, Ольга достала бумаги и, прикрепив их к планшетке дрожащими пальцами, начала писать. На душе после увиденного было тихо и спокойно-так, как никогда в жизни не было. Мягкая, довольная улыбка не сходила с губ.

Одна огромная медуза всё ещё плавала в маленьком для неё стеклянном ящике. Зонтик сжимался, щупальца колебались от тока воды из фильтра, а потом Ольга заметила стремянку.

Она механически поставила небольшую стремянку к аквариуму, влезла на неё (никакого внутреннего бунта не произошло), и прикоснулась рукой скользкую черную субстанцию-перед глазами появились маленькие раздражающие точки. Сознание понемногу уходило.

Ольга спустилась и легла на диван, закрывая глаза. Тело ощущалось плоховато, и только сейчас она заметила полоску света от лучей солнца, розовато-желтый цвет неба- но рассвет не помешал мыслям постепенно пропадать, а темноте наполнить сознание. Почему темнота серая?

Когда она проснулась, лаборатория не пустовала.

Однако ни работа, ни люди никак не желали задерживаться в сознании- не казалось важными. Всё казалось таким размытым, и вместе с тем-таким бархатистым- зрение не испортилось, но как-то изменилось. Скозь открытую форточку дул ветер.

Морской воздух гладил кожу, приятно остужал и пах смыслом.

Морской воздух? Море?

Зелено-охристая громада с синусоидными колебаниями, чьи части и сложно, и легко просчитать. Ольга с удовольствием думала обаэтом, чтобы точнее представить. Такая родная стихия. Если говорить о стихии, то катастрофы- явно моя.

Она механически печатала протокол наблюдений, стараясь подавить улыбку и не описывать увиденное слишком литературно. Стиль сухой, официальный-лучший выбор, а привычные к таким выкладкам коллеги наверняка поймут её чувства.

А зачем Ольге Ивановне думать о чем-то вроде банального отчета?

 

Метеоролог спокойно согласился снова довезти её до места появления тех медуз.

Ольга улыбалась, как когда-то в маленькой лодочке, когда заметила рыбку. Пустота водного пространства вокруг, сероватого при свете дня, странно успокаивала. Катер как будто ускорялся.

Найти гигантскую медузу было не сложно: щупальца были заметны задолго до самого зонтика. Белых отростков уже не было. Влажно поблескивал громадный зонтик, временами показывающийся из воды. Давно у неё была маленькая мечта- прикоснуться к той рыбке. Сейчас её ждало нечто несоизмеримо большее.

Ольга прикоснулась к медузе сначала кистью, а потом и лбом- под водой было приятно и тепло. Он не стал её останавливать.

 

Медуза после соприкосновения уплыла вбок, и, быстро меняя цвет, как вытянулась по вертикали.

Теперь она как будто мягко светилась в воде, доставая щупальцем, напоминающим руку, рыбу. Ольге почудилась мягкая, рыхловатая улыбка на светлом лице появившейся женщины- медузы- полупрозрачной, светящейся и прекрасной.

В легких было уже много воды. Стоило вдохнуть чуть-чуть ещё-и она бы растворилась, но сильные теплые руки подсадили её на палубу. «Спасибо»-голос гипнотизировал.

Сознание утонуло в потоке спокойствия и правильности, и больше не было места для тревог.

 

 

Примечания

  1. Орган равновесия у медух и не только

Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...