Шулдаров Меч

Шулдар пришел с запада. Первым о незваном госте доложил страж приграничной крепости, примчавшийся посреди ночи на взмыленной лошади – один из немногих уцелевших в том бою. Небольшой гарнизон полег почти полностью, а выжившие разбежались кто куда, предупреждая встреченных по дороге поселян – Шулдар идет!

На следующий день незваный гость явил себя, буквально сметя с лица земли две деревни, а под защиту стен Города Сотни Пагод повалили целые толпы. Угрюмые, привычные ко всему крестьяне катили тачки с наиболее ценным скарбом, полушепотом костеря как пришлого великого воина, так и тех, по чью душу он явился. Они и так насмотрелись на всякое, живя в сумбурной и суматошной Земле Монастырей, провинции, славящейся боевыми монахами и Школами Меча.

По вполне объяснимым причинам разбойников тут почти не водилось, но иных нарушителей спокойствия хватало с лихвой. Соперничающие Мастера то и дело устраивали схватки со смертельным исходом – не только для непосредственных участников, но и для всех встречных-поперечных, кого угораздило здесь поселиться, и построить свою неказистую хижину на пути у бушующего вихря из стали. Тут магия рушилась на головы с небес, оборачиваясь то градом, то пылающей серой. Пороховые мельницы взрывались, осыпая окрестные поля дождем из кирпичей. Алхимические цеха исторгали из своих сумрачных утроб облака ядовитых испарений, выжигающих глаза и легкие. А более всего мешали жить загонные охоты на изловленных Мастерами Меча демонов, оборачивающихся пожженными посевами, и растерзанными селянами, кои имели неосторожность оказаться перед демоном раньше ловчих. Но простые люди продолжали здесь жить, ибо чего только не выдержит человек ради сниженных налогов. Они могли стерпеть почти все, но Шулдар явно перегибал палку.

Придя сам-один, он поставил на уши всю округу, сея смерть и разрушения. Доставалось по большей части не успевшей разбежаться гарнизонной страже, но и немалое количество поселян не смогло унести ноги. Завершающим штрихом в его вылазке стал разгром артиллерийского форта, коий стерег переброшенный через глубокое ущелье мост. По рассказам немногих выживших очевидцев, пушкари решили проверить, как он совладает с двумя десятками стоявших на стенах бомбард. Шулдар не сплоховал. Первое же ядро он рассек своим мечом надвое, приведя защитников крепости в суеверный ужас, а затем одним огромным прыжком вознесся на стену крепости, и сбил заряженную бомбарду вниз пинком ноги. Злополучное орудие пролетело полсотни шагов, и выбило собой дверь порохового погреба. Чудовищный взрыв отчетливо слышали в Городе, а со стен можно было полюбоваться и заревом, отчетливо виднеющимся на фоне звездного неба. К утру пламя угасло, а Шулдар окончательно утихомирился. Великий воин подошел к самой столице провинции, и бесцеремонно вломился в усадьбу одного небогатого князька-даймё, владевшего оставшимися от его некогда именитого и влиятельного рода несколькими клочками земли, и едва сводящего концы с концами. Шулдар более чем щедро расплатился с хозяином поместья за выбитые ворота, и остался гостить под его крышей, сурово зыркая на перепуганных до одури домочадцев. Боги обделили даймё не только деньгами, властью и влиянием, но и красотой дочерей, так что Шулдару оставалось лишь просто пить чай, да слушать лебезящего домовладельца.

Потянулись ожидаемо долгие дни. Настоятель Школы Меча отписал Императору, и из Столицы в провинцию спешно тронулся четырехтысячный гвардейский корпус, но все знали, что дело решится много раньше. Что же до зазря бредущих солдат, то на то они и служат в Великой Императорской Армии – пусть маршируют, авось где по дороге и найдется достойное дело для их копий и луков. Поначалу все ждали, что даймё поступит в меру подло и истинно по-княжески, отравив не в меру навязчивого гостя, но Шулдар оставался жив-здоров. Хозяин поместья сильно впечатлился то ли силой пришельца, то ли его щедростью. А это значило, что дело, как и предполагалось, переходит к Мастерам Меча.

Истина была прописной – Шулдар шел за боем. Или с кем-то определенным (а Мечники, как известно, успевают нажить массу врагов), или же за славной смертью, которую воспоют в легендах. Вызов от Шулдара не приходил, и воины начали собираться на дело. По всему городу стоял скрип и лязг – это точились мечи, и выправлялись вмятины на иссеченных в бессчетных битвах доспехах. Бойцы закупали целебные снадобья, амулеты и оружейный порох. А еще они искали союзников. Воители шушукались по корчмам и курильням, взвешивали силы и стряхивали пыль с полузабытых клятв и долгов чести. Кто с кем пойдет, и кому вести дружину в бой, из которого не каждый сможет вернуться со славой? В одиночку Шулдар мог порешить почти каждого. Почти, ибо Настоятель Школы и набольшие монастырей закалялись в горнах позабористее Шулдарового. Но им и так хватало славы, а риск отправиться к праотцам от меча некоего нездешнего выскочки никого не прельщал. Идти должны группы, и вопрос стоял лишь один – какова будет очередность?

И вот, когда круг избранных сузился до каких-то двух десятков человек, Шулдар ответил. Утром, когда все уже успели проснуться, и пооткрывать ставни, он взошел на вершину придорожного холма, располагавшегося на земле вышеозначенного даймё, и проревел имя того, кто ему нужен.

– ХОЗЯИН МЕЧА!

Город Сотни Пагод вздрогнул. С окон посрывало промасленную рисовую бумагу, заменявшую в этих землях стекла, да повалило пару прилавков на рынке. А вслед за громовым зовом легла тишина. Вся суматоха и напряженность утихла как по волшебству, оружие в натруженных от напряжения руках поникло, и только беженцы недовольно загомонили. Яснее всех их недовольство выразила старая корзинщица Ли-Инь, прошамкавшая своим почти беззубым ртом то, что и так было на уме у каждого:

– Мог бы и поскромнее сгинуть, окаянец!

Хозяин Меча, что само собой разумеется, тоже услышал зов. Он не торопясь допил свой чай, нехотя отодвинул в сторону чадящий кальян, подпоясался тем самым Мечом в простеньки деревянных ножнах, накинул серый дорожный плащ, и не спеша побрел к городским воротам, сопровождаемый недовольным гомоном. Отчасти оберегаемые законом от лиходейства Мастеров (но не от несчастных случаев во время поединков!) горожане терпеть не могли всех эти мечников, но все-таки опасались их. Его же они не боялись вовсе, ибо он никогда не доставал свой знаменитый Меч из ножен. Горожане и селяне понимали, что являются для него слишком мелкими рыбешками, и это успокаивало их робкие души, но с другой стороны – приводило в негодование… Как смеет он, не делающий практически ничего, так подавлять их всех одним лишь своим молчаливым присутствием? Почему его так боятся? Ответом же был лишь его Меч.

Хранитель, он же Хозяин помянутого Меча, вышел из города, и пешком направился к владениям даймё. Конечно, он мог взять напрокат лошадь или ослика, нанять возничего, или воспользоваться услугами рикши, но это являлось бы знаком вопиющего неуважения к Шулдару. Правила требуется блюсти, даже если до ристалища пара часов ходу.

Его также встретили как подобает. Стоявший на вершине холма Шулдар прыгнул, и со страшным ударом впечатался подошвами сапог в выложенную кирпичом дорогу – с таким гулом, словно был отлит из бронзы. Впрочем, и этого, как знал Хозяин Меча, нельзя было исключать. В дело явно вмешалась ведьма, или некий искусный демон, или благословение нечистого на руку божка, обладающего скверным чувством юмора, – подумал Хранитель, рассматривая громадного воина, превосходившего его ростом минимум на две головы. Шулдар облачился в закрытый черный кожаный доспех, сплошь покрытый металлическими бляхами и защитными пластинами, и заморский шлем с громадными жучиными рогами. Как и Хранитель, он нес в руке меч-чандао, только не в пример длиннее, с лезвием, выкованный из драгоценной дымчатой стали. Необычайно широкоплечий, косоглазый и чернолосый, с грубым обветренным лицом, он походил разом на всех представителей кочевых племен, беспокоящих Срединное Царство, и в этом жила своя правда – наверняка многие из них отметились в числе его предков, равно как и горные великаны или пустынные дэвы, в коих он удался ростом и статью.

– Ты именуешься Хозяином Меча? – прогремел его рычащий бас, но противник даже не поморщился:

– Некоторые называют меня именно так… Да и меч имеется, так что даже если ты искал кого-то другого, я все равно должен тебя устроить!

– Я избавлю тебя от этого клинка!

– Ой ли? Мне тут напели на ушко, что ты однажды уже приходил за ним, незадолго до меня, кстати. И, что прискорбно, но ничуть не удивительно – не прошел испытание.

– Тогда я приходил зрелым воином, а теперь, постигнув новое, я стал Мастером. Ты же еще слишком молод, дабы понять все то, что открылось мне в тысяче битв. И если потребуется, сей Меч достанется мне в бою!

– Меч, которым убили мятежного бога? Врученный в дар людям, ибо небеса не могут выдержать его веса? Не смеши! Его пару раз крали, но никто, никто еще не смог взять этот клинок в схватке!

– Тем лучше для меня, ибо я стану первым! Тебе меня не сдержать, жалкий червь. Посмотри на себя! Ты хил, и к тому же неловок. Твое дыхание сбилось во время пути, а спина согнулась под тяжестью оружия. Не тебе им владеть. Отдай мне Дар Богов, и я не стану прерывать твою презренную жизнь. Ты сможешь и дальше пить чай и рисовую водку, а меня уже заждались слава и величие.

Хозяин Меча сложил руки на груди, и коротко ответил:

– Нет!

– Тогда попрощайся с этим бренным телом! – рыкнул Шулдар, и замахнулся своим чандао. Но противник продолжал стоять на месте.

– Даже не заслонишься?! – недоверчиво переспросил великан, глядя на дымчатое лезвие, остановившееся в какой-то пяди от шеи Хранителя.

– Я просто видел, что ты не бьешь всерьез. Более того, бегающие глаза выдают в тебя неуверенность – ты искал хитроумную ловушку. Ее нет, если собственно не считать моего клинка.

– И все равно сейчас ты станешь грудой мяса!!!

– Остынь, – Хранитель Меча развел руками. – Я расскажу тебе, как его обрел, а после, если захочешь, ты попробуешь забрать его у меня, и распорядишься им так, как тебе заблагорассудится. Просто послушай!

И Шулдар опустил свой клинок.

 

… Выпускники Школы Железного Лотоса остановились перед дверями дешевой и грязной курильни, освобожденной ради такого случая от посетителей. Старый Хозяин Меча практически жил здесь, и тут же проводил главный в Городе Сотни Пагод экзамен – а именно определял своего грядущего сменщика.

– Войдите! – прокаркал старческий голос, и полтора десятка юношей по очереди начали вдвигаться внутрь, сгибаясь под низкой притолокой, и невольно отвешивая поклон тому, кто возможно, вот-вот круто изменит их судьбу, и вложит в их руки небывалое могущество. Гутур еще не успел протиснуться в зал, но уже по разочарованному шепотку понял, что все ожидали от церемонии большего. Нет, он и так иногда видал в городе этого оборванного старика с длинным изогнутым мечом на поясе, чьи ножны волочились по земле. Но старый мастер сдал еще сильнее. Когда юноше удалось взглянуть через группу сверстников, он понял, что час Хранителя почти пробил. Краше в гроб кладут, как говаривала гутурова матушка, привезенная из далекого закатного края наемником-папашей.

– Ну же! – нарушил затянувшееся молчание мастер, и неожиданно ловким для человека столь преклонных лет движением извлек длинное искрящееся лезвие из простеньких ножен, а затем вложил его обратно. – Покажите мне, что вы умеете делать с клинком? Смелее, ибо иначе вам не видать его, как своих ушей!

Первый из претендентов робко взял оружие в руки, резко выхватил клинок, и закрутил в сверкающей мельнице.

– Никуда не годится! – фыркнул старый мастер. – Пшел вон! – и посрамленный боец, ссутулившись, поспешил покинуть курильню. Остальных ждала та же судьба. Мастеру не нравились ни трюки, ни финты, ни затейливые фокусы, а над разнервничавшимся и уронившим меч на пол юнцом он долго и глумливо потешался. Когда же их осталось всего двое, старик начал всматриваться внимательнее.

– Ну? – вопросил он у Гутура, и еще одного, сына властительного даймё из дальних краев. – Чем же вы меня удивите, кроме бездарности, разумеется? К ней я более чем привычен.

Товарищ Гутура принял оружие из его рук, и, не вынимая его из ножен, поинтересовался:

– Я читал много книг, Хранитель. Слушал сказки и баллады. Вдумчиво изучал легенды и даже выступления кукол-марионеток в грошовых уличных театрах. Есть такая частая история… Понимаете ли, ученик должен… убить своего учителя, дабы обрести его силу!

Он вздрогнул, словно бы испугавшись своих слов, и затравленно оглянулся. Но рядом оставались лишь Гутур и старый мастер.

– Попробуй! – предложил последний. – Авось да получится. Я и так уже почти что мертв. А не вы, так другие ученики придут ко мне завтра, и одному точно достанется этот проклятый клинок! Смелее, юноша!

– Я… Я не хочу! – вздрогнул тот, и, поклонившись, отдал меч. – Только не я! А вдруг это просто шутка, и вы меня тут убьете?! Меня ждут титул и многие годы правления, богатство и слава. Нет, эти игры не по мне!

И он, отдав клинок, выбежал из курильни. Гутур остался с мастером наедине. Они оба долго молчали. Медленным движением юноша принял оружие, и обнажил дивный клинок. Света не хватало, но он все равно как-то видел свое отражение – невысокого, щуплого и лопоухого мальчишку, пришедшего за страшнейшим в мире оружием. На его лице читалась неуверенность.

– Ну же! – подначивал мастер. – Сделай же с этим клинком хоть что-то. Не глядись в него, как наложница в зеркальце. Ты же все-таки воин!

Гутур медленно поднял глаза на Хранителя, и тот вдруг притих. Повила густая, гнетущая тишина.

 

Он вышел из курильни с Мечом, вложенным в ножны, уже под новым именем Хранителя, и товарищи робко расступились.

– Неужели ты убил его? – тихо спросил сын даймё, но ответа не последовало. Новый обладатель Меча обвел их усталым взглядом, в котором уже не читалось прежней нерешительности, и пошел в сторону своей старой Школы.

– Нет, юноши, не все так просто! – проскрипел выглянувший на свет Старый Хранитель. – И он вам не ответит, ибо это – теперь уже его тайна! Можете проститься с ним, ибо он избрал свою, совершенно отличную от ваших дорогу – малопонятную, но единственно верную.

– Но Мастер, что же это за путь? – начали роптать ученики, обступив старца со всех сторон.

– Путь Хранителя! – улыбнулся старый мастер. – И это все, что вам требуется о нем знать.

 

– Так что все-таки ты сделал? – почти шепотом спросил Шулдар у Хранителя. – Каким трюком ты выполнил требования старика.

– Мне ведомо многое! – улыбнулся Хозяин Меча. – И я не всегда рад этому, как и сегодня. Но ты зрелый воин, а не зеленый юнец, и я могу открыть тебе всю правду. Я знаю, чем кончится наша беседа, и не вижу иного пути. Поэтому я отвечаю. Тебе! Впервые в жизни… Я просто убрал этот треклятый дар богов в ножны.

– Что?! – Шулдар ошарашенно замотал головой. – Как?!! Просто вот так взял и убрал?!! А он после этого его тебе отдал?!! Немедленно объяснись, иначе я убью тебя не за Меч, а за эту насмешку!

– Он слишком силен, Воин. Не надо учиться, дабы им овладеть. Не нужно тренировок, или даже силы воли. Он убивает сам – все что угодно, по одному мановению мысли. Любой клинок жаждет крови, но этот… Он способен проливать ее целыми морями и океанами. И еще кое-что. Он… лишает смысла, понимаешь ли.

– Как это?

– В юности я мечтал о величии и славе, но став непобедимым, совершенно перестал сражаться. Достойных соперников, знаешь ли, нет, а остальные… В общем, почти никто ко мне не суется, кроме дураков и отъявленных скептиков. Но разубеждаю их не я, а сам Меч.

И раньше было так же. Один из Темных Владык в прошлом выкрал сей клинок, дабы покорить мир Мир, но буквально месяц спустя вернул его владельцу, и навеки скрылся за монастырскими стенами.

Другой дерзнувший, великий вор, похитил клинок для перепродажи, но, не выдержав бремени, выбросил Меч в море. Месяц берега сотрясались от жутких штормов, а затем Морской Царь собственноручно воткнул это оружие в прибрежный песок, и проклял его разрушительную сущность.

Боги не зря позволили этому Мечу родиться именно на Земле – Небеса слишком чисты для него. А ему место в ножнах, и моя задача – хранить его в них, дожидаясь того момента, когда наступит последний день, и мир рухнет. А пока он слишком тяжек для чьих либо рук, кроме разумеется тех, кто не станет им пользоваться.

– Хорошая история! – покачал головой Шулдар. – И со смыслом. Но есть в ней один изъян. Ты попросту лжешь!!!

Великий воин размахнулся, и дымчатое лезвие столкнулось со светящимся белым. А затем что-то громко взорвалось, и Шулдара с бешеной силой впечатало в кирпичи дороги. Он покатился, оставляю за собой глубокую борозду в брущатке. Хранитель подошел, укоризненно глядя на него, и на две половинки дымчатого меча.

– Я знал, что этим все и кончится! – покачал он головой. – Как ты?

– Пха-а-а-а-рх…хши-и-и-и-вхо…

– Сам вижу, у тебя все ребра переломаны, и эта струйка крови изо рта не предвещает ничего хорошего. Так чего ты там хотел от этого Меча?

– Схлха-а-авхы…

– Разумеется! Я так и знал, и позволил ситуации развиться именно в этом русле. Просто мне знаком твой типаж. Вас не переубедить, и все вы летите на огонь, навстречу своей гибели. Обставим же все красиво!

Шулдар уже почти ничего не видел, но все равно отстраненно почувствовал, как нечто раскаленное пробило его грудь, и ушло в землю.

Разве я шел за этим? – изумленно подумал он, вспоминая свой былой несокрушимый порыв, опрокидывающий крепости и армии.

– Именно за этим! – ответил ему Хранитель, словно подслушав мысли. – Вот он, твой бесценный, непобедимый клинок. Ты падешь от моей руки, и о твоей смелости, о твоем отчаянно-безрассудном порыве сложат песни, сказки и легенды. Тебя, именно тебя, а не меня покажут детям в уличном театрике. Таков наш удел. Тебе – слава и память, а мне – роль Хозяина Меча. Я сольюсь с бесконечной чередой своих предшественников и последователей, дабы кануть во мрак. Слава не положена тому, кто не может не проиграть, и сам, пусть и оправданно, страшится своей великой силы. Так предначертано. Так будет.

Шулдару вдруг стало неожиданно легко, и даже показалось, что легкий ветерок сорвет его с места, и понесет куда-то вдаль. Но он нашел в себе силы, и задал последний, так мучавший его вопрос:

– Тхак… тхы… ты все-тхаки нхе… не убил этхим мечхом… стхарого мастера?

И гаснущим слухом, последним из оставлявших его чувств он уловил:

– Смысл этого Меча заключался в том, дабы прервать существование одного бога, десятков драконов, сотен демонов, тысяч мастеров и миллионов простых смертных – и, конечно, тебя – в сам что ни на есть буквальном смысле. Своих хозяев он тоже неизменно убивает – но исключительно фигурально.

 

 

 

 

 

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...