Кроны высоких тополей красиво вырисовывались на фоне темнеющего неба. Первая звезда одиноко поджидала своих товарок.

— Зачем? Разве плохо одной? — спросила Лера, опуская взгляд на потрескавшийся асфальт заброшенной дороги. Старый парк промолчал.

Сегодня после последней лекции Лера с парой друзей заглянули в одну недорогую кафешку, где девушка внезапно поняла, что одинока.

Ещё минуту назад всё было прекрасно, но ниоткуда появилась призма, преломляющая привычное восприятие. Света с Петей с первого курса вместе, ничего нового. Алла и Денис встречаются совсем недавно, но всем уже успел надоесть их демонстративный обмен нежностями. Ленка не расстаётся с телефоном, который по нескольку раз в час сообщает набившим всем оскомину писком, что пришло очередное "Чмоки-чмоки" от "Пусика". Андрей наскоро выпил стакан колы и первым покинул компанию, спеша к жене и дочке. Всё, как всегда. Но почему-то сегодня на душе безумно тоскливо.

Если рассказать родителям, решат, что Лера влюбилась. А она бы и рада, но то ли ещё не встретила подходящего парня, то ли с ней самой было что-то не так.

Если позвонить лучшей подруге, она объяснит плохое настроение ПМС, что тоже малоутешительно. Лучше грустить молча, тайком, и более подходящего места, чем старый парк, для этого занятия не найти.

К небольшому озеру Лера вышла случайно, но плакучие ивы на берегу отвечали её настроению, и девушка решила присесть на потемневший от времени пень, скорее всего тоже бывший некогда ивой. Звёзды уже начали собираться в созвездия, появилась почти полная луна.

— Тебе ведь не плохо одной? — пробормотала Лера, но тут взгляд её упал на ровную водяную поверхность, где сияло лунное отражение.

— Ну, такая пара и у меня есть, — невесело усмехнулась девушка, встала и сделала несколько шагов вперёд, к воде, просто чтобы взглянуть на своё отражение.

— Лучше не подходить к воде так близко. Особенно с наступлением темноты.

Лера вздрогнула от неожиданности и оглянулась в поисках обладателя глухого хриплого голоса.

— На дне обитает прекрасная русалка. Увидевший её не способен устоять и пропадает с первого взгляда и навеки. Любовь эта безответная разъедает тело и душу. Тем русалка и живёт.

Голос, кажется, раздавался от одной из ив. Присмотревшись, Лера увидела едва различимый за низко свисающими ветвями силуэт.

— Я не верю в сказки, — отмахнулась Лера.

— Я тоже не верил, — ответил невидимый собеседник.

Лера почувствовала беспокойство: темнота, странный незнакомец и заброшенный парк заставили вспомнить о сводках криминальных новостей, до сих пор, к счастью, обходивших стороной их небольшой городок.

— Мне пора, — Лера попятилась и только потом решилась повернуться к обладателю хриплого голоса спиной.

— Жаль. А, может, так и лучше, — вздохнул мужчина.

Отойдя на некоторое расстояние, Лера оглянулась, проверяя, не следует ли незнакомец за ней. В лунном свете на берегу озера чётко виднелся странный силуэт, напоминающий человеческий и одновременно было в нём что-то жуткое, неправильное, заставившее Леру ускорить шаги, почти побежать, насколько позволяли неровный лунный свет и запущенная дорога.

Ночник на прикроватном столике горел всю ночь. Впервые со времён детства Леру пугала темнота. Увиденное на берегу просто не могло быть правдой. Но рядом с девушкой не было никого, способного развеять её страхи, одиночество же в таких делах плохой помощник.

Всю ночь Лере снились кошмары, и утром она твёрдо решила сходить в парк засветло, чтобы доказать себе — ничего и никого жуткого там не было.

Девушка желала увидеть странного мужчину при дневном свете, но понимала, что он, скорее всего, давно ушёл.

Когда она осторожно приблизилась к берегу озера, то почти обрадовалась, услышав голос со стороны ивы:

— Всё-таки пришла искать русалку? Зря. Днём она не показывается.

— А ты? Тоже боишься солнечного света? — рот Леры внезапно пересох. С одной стороны, нелепо бояться ночных кошмаров в залитом солнечным светом парке, среди зеленой листвы, едва тронутой парой золотистых мазков сентября. С другой стороны, вопреки ожиданиям, чужак никуда не ушёл, и это было странным.

"Ничего особенного, просто бомж, у которого здесь что-то вроде лагеря", — попыталась успокоить саму себя Лера, но получилось неубедительно.

— Я? Нет, не боюсь. Скорее, наоборот, не хочу пугать.

Это можно было бы принять за угрозу, если не глубокая печаль в хриплом голосе.

— Выходи. Я не из пугливых, — соврала Лера. Любопытство потеснило страх.

— Не самое приятное зрелище, — горько прошептал незнакомец под ивой.

"Да он урод!" — осенило девушку со смесью облегчения и стыда за свои детские страхи.

Ветви ивы покачнулись и раздвинулись открывая взгляду Леры чудовище. Девушка испуганно вскрикнула и незнакомец поспешил спрятаться, отметив без упрёка:

— Я же говорил.

И снова в голосе прозвучала печаль, разбудившая угрызения совести, и Лера, собравшись с духом, сказала:

— Извини. Это было просто неожиданно. Я не боюсь тебя, выйди, пожалуйста.

Девушка задержала дыхание, рассматривая вышедшего на свет... нет, не монстра, а человека, хоть и не понятно, каким чудом он ещё жив.

Левая половина головы отсутствовала. Рваная, сочащаяся гноем рана вызывала тошноту. Из остатков шеи торчали трубочки сосудов. Левое плечо отсутствовало, голый торс обрывался частоколом обломаных рёбр. От левой ноги остались только кости и сухожилия, вокруг которых болтались обрывки джинсовой штанины.

Лера не слышала своего голоса, когда спросила:

— Тебе больно?

Незнакомец улыбнулся половиной рта, это выглядело жутко и печально.

— Только здесь, — мужчина положил единственную руку на середину груди, там, где находилось сердце.

— Это ты влюбился в русалку, — догадалась Лера.

— Не я первый, — вздохнул мужчина. Казалось, в этом он находил утешение.

— И как давно... — Лера сделала неопределённый жест рукой, но мужчина понял.

— Я не знаю, кажется, вчера или несколько десятилей назад. Какая разница? Здесь, на этом берегу, время течёт иначе. А я не испытываю ни холода, ни жажды, ни усталости. Только тоску по русалке, отравившей своей прекрасной, но ядовитой магией воду, воздух и меня.

— И нет надежды?

Снова лицо незнакомца исказила невеселая полуулыбка:

— Русалка говорит, что не потерпит рядом с собой урода. И смеётся. Я люблю её смех.

— Это жестоко.

Мужчина пожал плечём:

— Совершенство может позволить себе всё.

Лера фыркнула, но с удивлением почувствовала что-то похожее на ревность. Наверное, приятно быть любимой так сильно.

— Как тебя зовут?

— Зови меня Пол, ведь я — полчеловека, — мужчина криво усмехнулся и, увидев неуверенность на лице собеседницы, объяснил:

— Это шутка, пусть мой юмор и черноват. Знаю, что это не просто, но мне было бы легче и приятней, если ты не слишком жалела меня только из-за... — Пол показал на своё ущербное тело рукой.

Лера кивнул и перевела взгляд на воду. Оказалось, если не видеть страшных ран, то общаться с Полом просто и приятно. Он был умным и интересным собеседником, внимательным слушателем.

Спохватившись, девушка поняла, что провела в парке не менее нескольких часов.

— Кажется, часть местной магии перепала и мне: совсем забыла о времени.

Лера ощутила голод и жажду, её спина ныла от долгого сидения на пне, а лицо горело от солнечных лучей, но уже давно девушка не чувствовала себя такой умиротворённой.

— Завтра воскресенье, я обязательно приду, — пообещала она.

— Спасибо, — прошептал Пол.

В воскресенье Лера устроила на берегу ставка маленький пикник. И, хотя Пол не съел и кусочка, они отлично провели день, философствуя на отвлечённые необременительные темы.

В понедельник Лера была невнимательной на лекциях и рассеянной с друзьями. Все мысли крутились вокруг озера в заброшенном парке и нового знакомого. Нет, пожалуй, уже друга.

— Странно, что никто не проходит мимо, не приходит к озеру, — заметила Лера вечером того же дня. — Пусть парк заброшен, но ведь некоторые ищут уединения, как, например... — девушка запнулась, но тут же продолжила: — ...рыбаки?

Кажется, Пол всё равно понял, что она хотела сказать, но не подал виду. Только пожал плечом:

— Похоже, это часть местной магии.

— Почему тогда сюда смогла попасть я? — спросила Лера, в первый раз в жизни желая услышать: "Потому что ты — особенная".

— Иногда, очень редко, но люди забредают сюда, я не знаю, почему.

— Я не первая, — прошептала Лера, опуская взгляд, и Пол понял.

— Но ты — особенная.

— Почему?

— Ты единственная, кто вернулся. Придёшь завтра?

— Вечером, — пообещала Лера, вставая.

— Спасибо. Иногда мне очень одиноко, — прошептал Пол.

"Мне тоже", — мысленно ответила девушка. Пол улыбнулся, словно услышал.

Магия заброшенного парка шлейфом потянулась в каждодневную жизнь девушки. Лера каждый день встречалась с Полом, забросив прежних друзей и учёбу. Ей пока ещё прощали, снисходительно качая головой. Сама же Лера поняла последней. Её осенило, когда, одеваясь на очередную встречу с Полом, она перепробовала три платья. Раньше девушка остановилась бы на первом, потому что ей было не очень важно, как она выглядит. Сердце приятно сжалось, словно улыбнулось. Лера наконец влюбилась.

Пол сказал, что выбранное платье ей к лицу. Это было приятно, но мало. Лера хотела быть в его глазах русалкой — желанной, прекрасной. Хотела ответить фразой, вычитанной в какой-то книжке, что её красоты хватит на них обоих. Пол, конечно, понял, как всегда.

— Ты очень красивая, — сказал он. Почти хорошо, если бы не капля яда: вместо восхищения в глухом голосе звучала знакомая печаль.

Но первая любовь обволакивала мысли своей особенной магией, превращая реальность в сказку, одну из тех со счастливым концом.

Одним сентябрьским вечером всё было, как десятки вечеров прежде, разве что прохладней, и вместе с тем совсем иначе. Просто двигаться и говорить, как раньше, не получалось, Лера слышала каждое своё слово, видела каждое своё движение как будто со стороны. В признании не было нужды, Пол понимал её без слов.

— Извини, — прошептал он.

Лера не поняла.

— Ты красивая, добрая, особенная. Ты хороший человек. Лучше меня.

Она всё ещё не понимала.

— Я хотел бы любить тебя.

Пол помолчал. Потом печально добавил:

— Наверное, ты теперь не придёшь больше.

Лера вспыхнула, схватила его единственную руку своей и прижала к груди. Волшебными для неё словами девушка попыталась разрушить жестокие чары русалки.

— Я люблю тебя!

— Я знаю, — вздохнул урод, разорванная грудная клетка поднялась и опустилась, уголок половины рта повис, в уцелевшем глазу жалость на миг занавесила извечную печаль. Полчеловека жалело Леру.

Это было огненным порывом, сжигающим волосы, кожу, нос, горло, грудь. Это было клещами палача, вырывающими зубы, рвущими сухожилия, ломающими кости. Это было ножом мясника, срезающего мышцы с костей.

Пол убрал свою ладонь с остова, оставшегося от груди девушки, ощупал свою голову обеими руками, осмотрел своё целое тело и счастливо рассмеялся. Это было чудо, но не то, которого ждала Лера.

Звенящий голос со стороны воды позвал Пола по имени, которое Лера слышала впервые. Ей хотелось сказать: "Не иди. Останься со мной". Но почувствовала, что скорее готова быть одиноким чудовищем, чем терпимым из жалости уродом.

Она скрылась под кроной ивы, где прежде прятался её друг, её любимый. Прислонила уцелевшую половину лица к шершавому стволу, не в силах видеть, как прекрасная русалка принимает в свои объятия того, кто только что перестал быть Полом. Если бы могла, девушка заглушила бы красивый звенящий смех, который мгновенно возненавидела.

Так стояла Лера несколько часов... или дней, не испытывая ни голода, ни жажды, не чувствуя усталости или боли. Только тоску, какая остаётся в конце истории без счастливого конца.