Магия умирает

Он выходил каждым ранним утром во двор и наводил порядок. И этим утром он встал чуть свет. Заварил пшеничный кофе и, переминая в руках горячую алюминиевую кружку, сидел в темноте, ждал проблеска рассвета.

По стеклу забарабанила сонная муха. Услышав её, дворник, словно по зову будильника, встал из-за стола и подошёл к окну. Он окинул взглядом спящий двор, где сонные порывы ветра срывали с деревьев осеннюю листву, и тяжело вздохнул. Нанесло-то сегодня, подумал он. Ничего-ничего, лиха беда начало. Вот увидишь, как красиво во дворе будет через час. А вы, малютки, растите быстрее: смена моей сподручнице уже давно нужна.

Дворник собрал грубой ладонью пыль с подоконника и посыпал ею мётлы, проросшие в глиняных вазонах. Мётлы встрепенулись, словно дети, попавшие под струи холодной воды, а потом зеленые прутики, обвязанные верёвкой, потянулись к тёплым и заботливым рукам кормящего, как подсолнухи к солнцу. Дворник заулыбался, пощекотал макушки недоросликов и, гонимый назойливым жужжанием проснувшейся мухи, поспешил во двор.

В то утро ему пришлось изрядно помахать метлой. Но он не отчаивался и старательно сгребал в кучи кленовые и тополёвые листья-конфетти. А деревья, как хлопушки замедленного действия, осыпали его новыми праздничными волнами. Озираясь на пёстрые холмы опавших листьев, дворник расправил плечи и отставил метлу в сторону. Как же прекрасно пахнет листва, подумал он. Словно мокрые страницы старой книги. Когда ещё посмакуешь такие дары осени? Только через год. Вот тебе и яркое поздравление, полюбуйся. Можешь отдохнуть и перекурить – заслужил.

Он вдыхал полной грудью, а выдыхал клубы дыма и, запрокинув голову, поглядывал вверх на мириады опадающих ярких листьев. Со стороны казалось, что среди деревьев величаво и недвижимо пыхтел ноздрями дракон, на которого сыпался рой горящих стрел, падающих с небес.

Всегда он успевал подмести двор, чтобы жильцы дома шли на работу по чистым дорожкам. Но этим утром дворник не торопился, наслаждался неповторимым моментом, верил, что сегодня особенный день.

– А ты всё метёшь? – спросил невесть откуда появившийся полный мужчина с добрым лицом. – Ох и навалило тебе работы за ночь. Смотри, метлу сотрёшь до черенка.

Нахмурив лоб, дворник выбросил окурок, ссутулился и принялся орудовать метлой.

– А ты всё печёшь? – спросил он в ответ.

– Куда я денусь? Пять часов – а уже всё готово. Вот ещё жар остался на руках, девать некуда, лишний ведь. Того и гляди карманы пропалю. А починить-то их некому, портной умер на той неделе. Мировой был мужик, всех в округе одел. Да ты и сам знаешь. Так никто и не пришёл ему на смену. Носом воротят, видишь ли, не модно, не перспективно. Эх, мало теперь нашего брата осталось… Что молчишь? Давай помогу тебе!

Полный мужчина вытянул вперёд руку, окутанную паром. На разгорячённую ладонь упал кленовый лист и тут же скрутился и почернел, а пухлые, раскалённые докрасна пальцы растёрли его в угольный порошок.

– С листьями я сам справлюсь – это моя работа. А ты заканчивай со своими чудесами. Увидит ещё кто-нибудь, потом хлопот не оберёшься, – предупредил дворник.

Хлопнула дверь. Из подъезда вывалился подросток с белыми наушниками в ушах, споткнулся, на ходу закинул портфель за спину и побрёл дальше, покачивая кудрями в такт приглушённой мелодии.

– Увидит? Полно тебе, они под собственным носом ничего не разглядят. Вот ты мне скажи, неужели нельзя покумекать и догадаться, как хлеб готовится? Что руки мои его подрумянивают, пока я несу его на противне до печи? Надломи краюшку, и аромат свежего, душистого хлеба исходит. Дразнит, будоражит вкуснотища неописуемая! Не то, что в новых пекарнях.

– А ты возьми и расскажи всем. Так, мол, и так, в других пекарнях электричество выпекает хлеб, а в моей – магия. Потом покажи простым людям, как на руках хлеб выпекается, раскрой им глаза.

– Чудной ты. Будто сам не знаешь, что нельзя – дар пропадёт. А передать его некому. – Полный мужчина схватил охапку опавших листьев, и в его руках полыхнуло алое пламя, озарившее искривленное гневом лицо. – Всё зря, понимаешь? С нами магия сгинет!

– Поменьше бы ты магию транжирил, а то будешь – пекарь без хлеба.

– Да никто и не заметит, если у меня хлеба не останется. С каждым днём ко мне все реже захаживают. Вечером больше половины выпечки выбрасываю… – Пекарь уныло посмотрел в сторону пекарни, на её покосившуюся трубу. – Ты хоть заходи! Небось, забыл, что у тебя сегодня День рожденья. А я тебе каравай испёк, и наливочка с прошлого года стоит. Раньше бы мы её в раз с тобой – теперь растягиваем.

– Зайду, не тревожься. И наливочку оприходуем.

– Ишь ты, прыткий какой, – заулыбался пекарь. – Смотри, чтобы на следующий год не осталась.

Через час двери в подъезд противно заскрипели пружиной, дворник замахал метлой активнее, а пекарь присел на бордюр и принялся поджигать листья один за другим. Ему нравилось эта нехитрая затея, от которой потихоньку остывали руки. Сжимая кулаки, он прятал пламя, когда мимо проходили люди, и только горстка пепла у ботинок выдавала его магические проделки. Вскоре он так увлёкся, что не заметил, как рядом с ним прошли две женщины, и одна из них громко спросила:

– Чувствуешь, паленым пахнет?

– Я тебе давно говорила, – ответила другая женщина. – Уезжать пора! Вот только не знаю, насколько мне «шенген» открывать, на полгода или год – всё равно там оставаться. А ты, подруга, чего ждёшь? У меня есть знакомый в посольстве...

Женщины скрылись за углом, и пекарь продолжил сжигать листья. Он складывал их между ладошек и через миг, напрягая щёки, сдувал пепел.

– В доме треть пустых квартир, – пожаловался пекарь. – Детей во дворах всё меньше. Уезжают люди с насиженных мест. Город мельчает… Скоро одни мы, динозавры, здесь останемся и научный прогресс изживёт со свету магию… Что тогда будем делать?

– А ничего тут не поделаешь? Одному суждено жить в магии, творить её собственными руками, а другому не суждено разглядеть её, даже в упор, – разволновался дворник. Он перевёл дыхание и продолжил мести. – Ведь магия среди нас, в житейских мелочах запрятана. У каждого есть способности, но кто-то не хочет, а кто-то не может её разглядеть. Надеются уехать и найти её за границей, а там другая магия, научная. Красивая, но не наша. И нужно признать, что таких людей становиться всё больше и ничего с этим не поделаешь.

– Оттого ты свои мётлы на подоконник перенёс? Никто ведь теперь не замечает, а раньше в чулане их выращивал. Не дай бог, кто-нибудь увидит. – Пожурил пальцем пекарь.

– Я уже ничего не боюсь – не тот возраст. А мётлам на подоконнике веселее. Возле окошка набираются свежего воздуха и света и растут быстрее. Нашёптывают мне, чтобы не возвращал их в чулан – это их выбор. Пусть порадуются малыши, скоро им двор мести.

– Так, может быть, и людям предоставить выбор. Пусть сами решают, где жить: в родной пыльной магии или в стерильном научном прогрессе.

– Боюсь, что они уже давным-давно выбрали… – сказал дворник и прижал кулак к груди. Замерев, он встал как вкопанный, опёршись на метлу.

Обеспокоенный пекарь выкрикнул:

– Ты там живой? – Дворник кивнул ему в ответ. – Хорошо, что живой – нам дворник нужен позарез. Без него никак… Глянь-ка, а в мою лавку за хлебом пришли две бабульки. Пойду я, а ты не горюй! Приходи ко мне вечерком. Ждёт тебя каравай и наливочка, будем тебя веселить. – Дворник ещё раз кивнул и неторопливо продолжил мести.

Вечером в пекарне горел магический свет. И хотя его легко отличить от электрического, по лёгкому алому сиянию, но ни пекарь, ни дворник не боялись, что кто-то заинтересуется их магическими проделками. Пекарь без опаски показывал у окна, как печётся хлеб у него на раскалённых ладонях, а дворник проводил рукой, и метла смахивала крошки с подоконника. Неизвестно, виной тому послужила чудодейственная наливочка или широта волшебной души, которая в праздник просилась наружу, но они не слишком-то осторожничали. И лишь когда подметили припозднившегося мальчугана в белых наушниках, привлечённого необычными алыми отблесками, прикрыли занавеской окно и продолжили веселиться. Они вспоминали былые времена, задували бесчисленные свечи, пели и кричали. Радовались, будто торжественно провожали магический век.

В конце концов, дворник поздней ночью пришел домой, выпил из алюминиевой кружки «чая со слоном», погладил мётлы в вазонах и лёг на кровать. Он уснул так быстро, как никогда раньше.

Утром на подоконнике лежала дохлая муха, а прутики у мётел скрутились и пожухли. Дворник не встал убирать двор. Когда люди выходили из подъезда, то бранили одряхлевший город, грязный двор и собственную жизнь. Многие из них захотели уехать подальше от здешних проблем. Но они и не догадывались, что ещё один, такой нужный всем, ушёл из магии.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 3,83 из 5)
Загрузка...