Сцена первая
 
Плановый визит в недра Кобальтовой Цитадели

 

В конце каждого лунного цикла Тёмный Лорд Злослав Мракорождённый спускался в подвал своего замка, чтобы решать судьбы преступников. Лютый нрав владыки держал в ежовых рукавицах подвластные ему земли, но всегда находились дерзкие смельчаки, решавшие не в том месте да не в то время переступить запретную черту дозволенного. Кого-то из них удача на призрачных крыльях уносила от правосудия, но многие отправлялись в недолгое заключение туда, откуда никто не возвращался – в подземную темницу Кобальтового Замка. В недолгое, потому что карать владыка любил, и не стеснялся проявлять в этом деле свою садистскую натуру.

Облачённый в чёрный шёлковый костюм с широкими оплечьями хозяин замка выглядел чужеродным элементом среди закопчённых факелами стен, низких сводчатых потолков и машин для пыток, каждую из которых, к слову, он спроектировал лично. С виду возраст повелителя замер близ сорока лет, и уже полтора века никак не касался его внешности. Так проявлялись мистические силы, которыми повелевал Тёмный Лорд, и которым безоговорочно служил с самого своего рождения.

Долг перед кровавыми богами, таящими ужасные лики за границей видимого мира, Злослав исполнял на совесть, можно даже сказать – от души, если б она у него была. Потустороннее содействие проявлялось не только в магических способностях лорда, но и в его величавой поступи, королевской стати, животной привлекательности и статусной лысине.

Сопровождал господина главный советник – гоблин по имени Груми, тоже одетый в чёрное, дабы соответствовать идее служения тёмным силам. Гоблин едва дотягивал макушкой до пояса Злославу и, как подобает хорошему слуге, всегда смотрел снизу вверх. Но хоть зеленокожий по своей природе и не был высок, добился он многого. В то время, пока его собратья трудились в грязи пытален, Груми, используя хитрость и смекалку, возвысился из заурядного палача в того, к чьему мнению прислушивается сам властитель.

В полумраке пыточной кипела работа. Гоблины, по натуре склонные к жестокостям, занимались рутинными делами. Одни кипятили котлы с маслом, другие точили режущий, колющий и дробящий инвентарь, третьи занимались допросами непосредственно за станками. Вопли и мольбы эхом бились под сводами, а пленники, ожидавшие своего часа, с ужасом взирали на всё это через грязные прутья невольничьих апартаментов.

Владыка и советник остановились у крайнего узилища, отделённого от пыточного зала прочной решёткой. В тени томился, прислонившись к стене, златокудрый юноша в белых, но перепачканных одеждах. Благородный лик его украшал чёрный синяк под глазом.

– Ну, кто тут у нас? – хозяин чертогов испытующе взирал на пленника, стремясь пронзить мыслью оболочку жалкого облика и запечатлеть ядро его побуждений – самую человеческую суть.

– Здесь, ваше темнейшество, ожидает справедливого суда дерзновенный паладин, обвиняемый в бессовестном вандализме, – с достоинством, присущим советнику, отчитывался Груми. – Этот вредитель был схвачен сразу после того, как белой краской написал на крепостной стене призыв к силам Света и оскорбление в ваш адрес, владыка.

– Да как ты посмел, жалкий щенок! – крик Злослава заставил мальчишку вжаться в сырую стену. – Это ведь на какую подлость нужно пойти, чтобы опорочить Чёрную Цитадель белой, – последнее слово властелин почти выплюнул, – белой краской!

– Каков будет ваш вердикт, темнейший?

– Распять наглеца! Но прежде допросить и выяснить, у кого была куплена краска. Найти торговца и утопить.

– В краске, господин? – вкрадчиво поинтересовался советник.

– Отличная идея, молодец, – без тени одобрения ответил Мракорождённый и, потеряв интерес к узнику, пошёл дальше.

– Будет исполнено, темнейший, – засеменил следом Груми, но не успели они отдалиться, как их догнал возглас паладина.

– Слава Свету!

Груми вжал голову в плечи и покосился на хозяина. Тот стоял, прикрыв глаза. Таким образом Злослав всегда пытался побороть нарастающую ярость. И всегда проигрывал.

Короткий жест всколыхнул невидимые глазу магические волны. Узник захрипел, а повелитель, воздев кулак к потолку, грянул:

– Слава Тьме!

– Слава! – дружно поддержали палачи.

Довольный результатом, владыка прошествовал дальше. За прутьями следующей решётки столпились смуглые люди, дюжина или даже больше. Мужчины в пёстрых рубахах, с золотыми кольцами в ушах; женщины в длинных юбках. Из-за пышных подолов мерцают глазами кучерявые ребятишки. На повелителя смотрели с мольбой, но ни один не решался говорить.

– Это что за балаган?

– Здесь, мой господин, цыгане. Были схвачены, когда пытались проехать через ваши земли. Среди их лошадей были обнаружены вороные жеребцы из вашей конюшни.

– Вот как, – задумчиво нахмурился Злослав. – А у них была при себе лицензия на воровство лошадей в моих землях?

Груми вытащил из висевшей на боку сумы грамоту, скреплённую печатью рода Мракорождённых, и протянул владыке.

– Мой господин, они предоставили этот документ.

Бегло осмотрев содержимое пергамента, Злослав вернул его слуге.

– Конокрадов отпустить. Здесь моя подпись, а значит, они всё делали по закону.

– Но, темнейший, эти люди украли твоих лошадей! – изумился Груми, глядя то на пленников, то на господина.

– Мой верный Груми, эта милая цыганская семья не виновата в том, что наших лошадей плохо стерегут. Кстати, кто там у нас этим занимается? – вопросительно изогнул брови Злослав. – Вот их-то и надобно наказать. Пусть палач всыплет пастухам по сотне плетей.

– Но, мой господин, никто не выдержит и половины такого наказания.

– Ты, правда, так думаешь? Хм, – Тёмный Лорд задумался, но лишь на секунду. Он умел быстро принимать решения. – Ладно. У палача и так много хлопот, тем более, насколько мне известно, его напарник в отпуске. Пусть тогда сразу забивает плетьми до смерти. Глядишь, сэкономит по дюжине ударов на каждом. И вели, чтобы цыганам вернули честно награбленное. Кроме наших вороных, само собой.

– Будет исполнено, – следуя этикету, чуть склонился советник.

Рядом с очередной клеткой стоял такой холод, что владыка запахнулся плащом.

– Кого ты здесь держишь? Снежную королеву?

– Всего лишь бродячего некроманта, – пояснил гоблин, выпуская изо рта облачко тёплого воздуха. – Его задержали, когда он ошивался рядом с вашим фамильным склепом, мой господин.

– Интересно, – поскрёб подбородок Злослав, всматриваясь в глубину темницы, где в полутьме сидел на лавке седой мужчина средних лет. Глубокие морщины на бледном лице и тьма в глазах делали узника похожим на демона в человеческом обличии. – А была ли у почтенного господина лицензия на подъём усопших в моих землях?

– Нет, властелин. Но, несмотря на это, сей беспринципный преступник, перед тем как его обезвредили, успел вернуть с того света вашего почтенного деда, – говорил Груми, с опаской ожидая нового взрыва негодования. Гоблин до глубины души боялся громкого хозяйского голоса. – Яробой Мракорождённый до сих пор бродит по окрестным деревням и пугает ваших подданных.

– Груми, мой верный советник. Ты ведь знаешь, что я уважаю Круг Смерти и его представителей, – громко выдохнув, Злослав нашёл в себе силы говорить с достоинством.

– Конечно, владыка! Так было всегда.

– И будет! – поднял указательный палец Злослав, да так резко, будто намеревался пронзить потолок. – Но! Я никому не позволю мной пренебрегать. Лицензия быть должна, а иначе этот уважаемый мастер загробных дел приравнивается к обычному вору, решившему опустошить погосты на моей земле и заодно надругаться над телом моего достославного предка, – владыка вопросительно уставился на гоблина. – А что мы делаем с ворами?

– Отрубаем руки, ваше темнейшество, сажаем на кол и возим по деревням для назидания.

– Верно. Но поступить так с членом Круга мы не вправе, – тут Злослав с грустью взглянул на молчаливого пленника, которого, казалось, совсем не заботила собственная участь, и продолжил: – Вот мой приговор. Вероломного некромансера повесить на заднем дворе, без свидетелей. Пригласить магистра Мистикуса, чтобы превратил провинившегося в одного из своих безмолвных слуг и отправил стеречь старый маяк.

Груми в недоумении развёл руки:

– Но, господин, маяк ведь давно разрушен. Там и сторожить-то нечего.

– Именно, – ухмыльнулся хозяин замка. – За то, что посягнул на память о моих предках, пусть занимается до исхода вечности самой бессмысленной работой.

– Ваш злой гений не знает границ, темнейший, – и в довесок льстивым словам гоблин поклонился.

– Хорошо, что ты это понимаешь, верный Груми. Ты всегда был сообразительнее своих братьев по разуму, потому я и обратил на тебя внимание, – Злослав отошёл подальше от клетки с колдуном и заговорил тише, чуть наклонившись к советнику. – У меня мурашки по коже от этого парня. Ты видел? Он даже бровью не повёл, когда услышал приговор. Бррр. Избавься от него поскорей, и пусть Мистикус всё сделает так, чтобы никаких последствий, а то знаю я этих некромантов. Убиваешь их, а они возвращаются.

– Не изволь беспокоиться, владыка. Всё исполним в лучшем виде, – Груми прошёл чуть вперёд и указал на другую клетку. – Прошу, господин, взгляни на это диво. Мы схватили его в твоём саду. Он яблони обжирал.

– Те самые яблони, что я привёз из-за моря? – владыка подошёл и остолбенел, такого гостя он точно не ожидал увидеть под сводами своей твердыни. Гримаса омерзения исказила бледное лицо Злослава.

Гоблин охотно подлил масла в огонь:

– Да, мой господин, бесстыдно обжирал те самые яблони.

За толстыми прутьями, на холодном полу, лежал, понурив голову, белоснежный единорог. Во тьме казематов его шкура робко светилась. В бездонно-чёрных глазах плескалась невыразимая печаль.

– Какой уродливый! – Злослав даже сплюнул от негодования. – Да ещё белый! Почему твои парни не прикончили эту тварь на месте?

– Без твоего приказа, темнейший? Владыка, ты ведь сам велел всех нарушителей сажать в темницу, чтобы лично выносить приговор.

– Тут ты снова прав, – хозяин замка повернулся к единорогу спиной, и только теперь сумел успокоиться. – Вот за это я тебя и ценю, Груми. Ты помнишь всё, что могу забыть даже я.

– Служить тебе, господин – честь для меня, – навыками подхалимажа гоблин владел мастерски, знал что, как и когда сказать, чтобы выгодно оттенить себя на фоне серой массы остальных слуг. Всегда в подобных ситуациях гоблин подкреплял слова смиренным поклоном. – Что прикажете делать с этим животным?

– Это не животное, а скотина. Избавьтесь как можно скорее, чтобы он больше не осквернял мой священный дом своим присутствием. Продай его конокрадам. Это куда хуже смерти.

– А если те откажутся покупать такого уродливого коня?

– Груми, ну не мне тебя учить. Сделай так, чтобы не отказались, руки у тебя развязаны. А иначе воли вольной им не видать, и последнее их путешествие будет в сторону кобальтовых каменоломен. Понял?

– Будет исполнено.

– И ещё. Спилите этот рог, – брезгливо поморщился властелин. – Я понимаю, было б два, но один – это нестерпимо.

– Отпилим под корень, мой лорд. Прикажете начинать?

– Постой. Кто это у тебя шумит в последней клетке? – владыка округлил глаза. – Поёт, что ли?

– Ах, это! – встрепенулся советник. – Там сидит оборванец, недостойный твоего внимания, повелитель.

– Сам ты оборванец! – выкрикнул из темноты узник. – А я музыкант и поэт. Да не абы какой, а победитель столичного турнира стихоплётов.

Властелин Тьмы и советник переглянулись.

– Хочу на него посмотреть, – Злослав подошёл к прутьям. – Ну надо же, поёт перед пытками.

За решёткой томился юноша в потрёпанном щёгольском наряде: яркая рубаха, воротник задиристо поднят, рукава закатаны до локтя, портки кожаные, сапоги до колен – после исполнения приговора такой одёжей с радостью поживятся гоблины.

Увидев господина с вельможьей осанкой, юноша поднялся с пола, убрал за ухо прядь длинных, нечёсаных волос и шагнул вперёд.

– Аксель Брундский к вашим услугам, – с присущей опытному артисту напыщенностью, молвил он. – Многие знают меня под творческим псевдонимом Одинокий Волк. К тому же...

– Заткнись, – ровным голосом сказал Злослав и отвернулся от пленника. – Груми, скажи, за какую провинность заточён этот молодой человек.

– Мой лорд, – опустил глаза советник, – его задержали прямо у стен замка, когда он справлял малую нужду.

– Он справлял малую нужду прямо на кобальтовые стены моей твердыни? – владыка гневливо уставился на юношу.

– Да, мой господин.

– Если б я знал, что это ваша собственность, я никогда... – начал было оправдываться музыкант, но тёмная магия, пронизывающая крепость, повинуясь воле и жесту Злослава, прервала неубедительные оправдания. Парень лишь бестолково мычал, пытаясь открыть рот.

– Дуралей, было бы тебе ведомо, сколько сил вложено в сей замок, то боялся даже смотреть в его сторону! – вскипая, говорил Тёмный Лорд, но вдруг его осенило, и он перевёл взгляд на Груми. – Как этому оборванцу, вообще, удалось подобраться к стенам моего дома?

– Не могу знать, темнейший, – честно ответил Груми. Забивать себе голову вопросами охраны владений хозяина гоблин не собирался. Пусть оправдания готовят ответственные лица.

– Как? – владыка щёлкнул пальцами и с юноши спали чары немоты. – Отвечай, коли жизнь дорога!

– Была бы тайна какая, – недовольно буркнул певец. – Шёл я по дороге, вдоль забора. Высокий такой забор из чёрного кирпича. Стало мне интересно, что там, по ту сторону. Взобрался наверх, глядь, а там, куда хватает глаз, раскинулся яблоневый сад. Дикий такой, неухоженный, сразу видно – ничей. Залез, поел яблок. Яблоки, кстати, кислые. Из любопытства прогулялся, а там и на замок набрёл, – простодушно объяснял Аксель, но оскорблённый Злослав уже не слушал.

– Груми, как только этот мальчик покинет клетку, её немедленно должен занять начальник охраны. Я не потерплю такой небрежности в вопросах сохранения моего имущества.

– Как угодно господину, – поклонился Груми, улыбаясь про себя. Начальника охраны он недолюбливал ещё с тех времён, когда ходил в палачах. Этот старый чёрт постоянно к чему-нибудь придирался, вот пусть теперь сам отдувается. – Какая участь ждёт молодого человека?

Поэт взял ответ на себя.

– Ты разве не слышал? Твой господин пожелал освободить клетку для вашего растяпы главного сторожа.

Злослав изогнул брови.

– Он меня перебил?

– Да, мой повелитель, бесстыдно перебил.

Владыка покачал головой.

– Значит, с жизнью, парень, ты уже распрощался. Но тебе повезло. В соседней клетке сидит фанатик, который меня по-настоящему разозлил. В сравнении с тем, что сделал он, твой проступок незначителен. Груми, пусть палач, вырвет язык наглецу, решившему справлять нужду на мой родовой замок, а потом отрубит пару-тройку пальцев.

– Каких-то конкретных пальцев, владыка?

– На усмотрение палача.

Пленник сглотнул тугой комок и отступил с побелевшим лицом в темноту. Произведённый эффект Злослава удовлетворил, самодовольно улыбаясь, он продолжил:

– Я великодушный правитель, и готов смягчить наказание, – пока Властелин Мрака вещал, Груми еле удержался от удивлённого вздоха: никогда темнейший не называл себя великодушным, и если уж и менял своё решение, то исключительно в пользу большей изощрённости наказания. – Ты действительно умеешь петь?

– Конечно! Я профессионал! – оживился музыкант, но Злослав прервал юношу властным жестом.

– В том-то и дело, что я слышал только твой трёп.

– Понял, – кивнул узник, пригладил волосы и громко, без предупреждения запел. Но голос его дрогнул и сорвался в писк. – Извините. Это от волнения. Сейчас. Обычно певцу следует распеваться.

– Ну ты же профессионал, – с серьёзным лицом произнёс Злослав. – Распинался здесь, что турниры выигрывал, что все тебя знают. Покажи свой уровень.

Юноша закрыл глаза, вдохнул поглубже и вновь запел. Слова прекрасной баллады прокатились по подземелью, оскорбляя жизнеутверждающим мотивом вопли подвергавшихся пыткам страдальцев. Вскоре смолкли и крики, и разговоры палачей, все слушали диковинные для стен кобальтовой твердыни звуки.

Певец всерьёз разошёлся, щёки раскраснелись, казалось, он стоит на сцене перед толпой почитателей и отдаёт им вместе с песней часть своей души. Аксель очень хотел остаться при пальцах и языке.

– Довольно, – прервал певца Злослав. – Как тебе, Груми? По-моему, нормально.

– Не знаю, господин. У гоблинов совершенно нет слуха. Как по мне, это было похоже на завывание умирающего кота.

– Смешное сравнение, молодец, – без тени улыбки сказал хозяин замка и обратился к юноше. – Значит так, сегодня вечером ко мне приедет гостья. Да не абы кто, а Княгиня Боли Анастасия. Слышал о такой?

Парень покачал головой.

– Неудивительно, откуда такому неотёсышу знать о Княгине. Ежели хочешь остаться при своём, то сегодня, во время ужина, будешь развлекать нас музыкой. Сделаешь всё хорошо, так и быть, отпущу целого, ничего рубить не стану. А если подведёшь, то всё, что я перечислил, будет только аперитивом, – не дожидаясь согласия пленника, владыка обратился к советнику. – Груми, был ли у парня при себе инструмент?

– Да, ваше темнейшество, – положение гоблина обязывало знать даже такие мелочи.

– Ваше темнейшество! – осмелев, подался вперёд певец, прижимаясь к прутьям. – Инструмент мой разбили ваши стражи.

Владыка, дождавшись смиренного кивка советника, участливо спросил:

– Дорогой был?

Аксель обиженно поджал губы.

– Не из дешёвых. Именной, сделанный на заказ в единственном числе.

Лицо владыки вдруг окаменело и он с нажимом произнёс:

– А не будешь справлять нужду у меня под окнами.

Оставив парня в томительном ожидании, хозяин замка и советник покинули пыточный подвал. Поднимаясь по винтовой лестнице, Злослав обратился к Груми:

– К приезду Насти проводи музыканта в хранилище, пусть выберет на вечер инструмент. А как отыграет, всыпь ему десяток плетей и вышвырни. Да так, чтоб дорогу сюда забыл.

– Будет исполнено, владыка.

– Я знаю, иначе ты не занимал бы свой пост, – в мыслях Лорд Тьмы уже находился далёко от насущных дел. Воображение продолжателя рода Мракорождённых рисовало вечернюю гостью в его крепких объятьях.

 

 

Сцена вторая
 
Разрушительный мотив

– Злославчик, у тебя такой мужественный подбородок, – ласково мурлыкала молодая дама, почёсывая острым ноготком лицо хозяина замка.

– Ты чудо, Настенька, – самодовольно улыбнулся Злослав, развалившись на своём троне, пока на его коленях сидела, закинув ногу на ногу Княгиня Боли собственной персоной. Кожаный костюм со стальными шипами на плечах и коленях подчёркивал не только стройный стан, но и колкий нрав. Лишь со своим возлюбленным повелителем она всегда была ласкова. – Но, прошу, называй меня: мой господин. Особенно когда мы наедине.

– Повинуюсь, мой господин, – ничуть не смутилась барышня, она давно привыкла к раздутому самомнению Злослава. – Какие у нас планы на вечер?

Возлюбленные проводили время в тронном зале, где издревле род Мракорождённых принимал важных гостей. Плотные шторы из алой ткани сегодня полностью занавешивали стрельчатые окна, за которыми, к пущей радости хозяина замка, разыгралась буря, гремели небесные барабаны и беспощадно рвали воздух ветвистые молнии.

Злослав взял с мраморного стола бокал с вином и поднёс к губам гостьи.

– Я приготовил тебе небольшой сюрприз, Настенька, – свечи отбрасывали на лицо властителя загадочные тени.

– Что же это? – кошачьи глаза девушки вспыхнули неподдельным интересом.

– О, скоро он будет здесь, а ты пока можешь наслаждаться обществом большого сюрприза.

– Какого же? – чувствуя подвох, девушка изогнула тонкую бровь.

Злослав раскатисто засмеялся:

– Моим обществом, глупышка! – и он сильнее сжал её талию.

– Ой, сейчас растаю! – облизнулась Княгиня.

Дверь скрипнула, взметнулась одна из занавесей, и посередь зала в сдержанном поклоне замер человек в бурой мантии.

– Владыка, – не поднимая лысой головы, произнёс гость сухим, как шипение змеи, голосом, – ты желал меня видеть.

– Этот сюрприз? – опешила Настя.

– Девочка моя, лучше лишний раз промолчи, ладно? – чуть отстранился Злослав и обратился к мрачному типу – единственному из тёмной свиты, кто имел привилегию являться без стука: – Да, магистр Мистикус, но я ждал тебя позже.

– Были веские причины воспользоваться особыми чарами, – поднажал на «особыми» придворный некромант. – У меня срочные известия.

– Докладывай.

– Мои карты показали необычную подвижность магических слоёв близ фамильного склепа Мракорождённых. Как тот, кто призван хранить покой мёртвых в твоих землях, владыка, я поспешил туда. Там я обнаружил ужасное. Твой предок Яробой...

Коротким жестом Злослав прервал доклад.

– Мне это известно. Собственно, потому я за тобой и послал. Дедушку надлежит вернуть в могилу. Займись этим прямо сейчас.

– Мой господин, – поднял острый взгляд Мистикус, – твой славный дед уже упокоен. Перед тем как прибыть к вам, я всё уладил.

– Тогда сделай так, чтобы подобного не повторилось. Придумай способ обезопасить моих предков от любых посягательств.

– Защита от чар уже выстроена, владыка, – не без гордости отрапортовал некромант.

Княгиня Боли недовольно фыркнула на ухо Злославу:

– Когда же вы закончите этот скучный разговор?

– Ты забыла добавить: «мой господин», – осадил девушку Тёмный Лорд и обратился к верному слуге: – Я признателен тебе за усилия, Мистикус. В подвалах исполнения моего приговора ждёт твой коллега, виновный в случившемся на погосте. Но пусть подождёт ещё. Прошу, угостись с нами вином и яствами.

Настя поджала губы и хотела было спорхнуть с колен возлюбленного, но тот не пустил, сильнее прижал к себе.

– Придётся потерпеть, милая, – проговорил он чуть слышно. – Лояльным и ценным слугам надобно выказывать особые привилегии.

– А любимой женщине надобно посвящать хотя бы один вечер в месяц? – надулась девица.

Злослав зажмурился, будто откусил лимон.

– Ой, не начинай, глупышка.

Старый некромант вину и яствам всегда предпочитал время в лаборатории, но за пару сотен лет жизни он скопил не только прорву знаний по мистическим наукам, но и поднабрался простой житейской мудрости. Своего нынешнего господина Мистикус знал слишком хорошо, чтобы рисковать отказом.

– С удовольствием, владыка, – колдун подошёл к ещё одному столу, заставленному бутылками и чашами с фруктами, поднял бокал с рубиновой жидкостью. – За твоё долголетие, темнейший.

Злослав не успел выпить за себя любимого, потому что залу огласил стук, а следом открылась входная дверь. Робко заглянул главный советник.

– Груми, заходи! Ты выполнил мою просьбу?

Гоблин глубоко поклонился.

– Мой лорд, он ждёт за дверью.

Заскучавшая Настя встрепенулась:

– Кто это там?

– Сейчас увидишь. И услышишь. Груми, пусть юноша войдёт.

– Юноша? – Княгиня облизнулась, распрямила спину и выпятила грудь.

Гоблин смелее распахнул массивную дверь и пропустил парня в тёмно-зелёном камзоле и лютней в руках. Длинные волосы благообразно зачёсаны в хвост, а взгляд разумно направлен в пол.

– Груми, ты свободен, – повелительно молвив Злослав.

Перед тем как закрыть за собой дверь, гоблин с завистью зыркнул на пригубившего вино Мистикуса. Как бы ни был благосклонен господин к зеленокожим, но чтобы добиться его величайших милостей, и, к примеру, пить вино в его компании, нужно уметь больше, чем оформлять доносы и шпионить по мелочам.

«Ну, ничего, – на ходу размышлял советник, – однажды и ты, Мистикус, споткнёшься, уж я позабочусь. И тогда доброта правителя коснётся и меня в полной мере».

Тем временем владыка всей сутью обратился к музыканту:

– Признаюсь, не терпится услышать настоящую песнь в твоём исполнении, а то вопли в подвале звучали мало убедительно.

Так Акселя ещё никто не оскорблял. Дерзкий юношеский взор направился на Тёмного Лорда, но тот увлечённо разглядывал своё отражение в зеркальном фужере. Зато прекрасная дева, восседавшая на коленях наглеца, не сводила с музыканта глаз.

Аксель отложил до поры обиду и, ослепительно улыбнувшись, подмигнул красавице. Та лишь сильнее вздёрнула утончённый носик, но каким-то звериным чутьём, кое редко подводило певца, когда дело касалось женщин, он ощутил её симпатию.

Не без гордости Аксель взял лютню на изготовку и с достоинством произнёс:

– Специально для тебя, Тёмный Властелин, и твоих верных друзей...

– Подданных, – внёс принципиальную поправку Злослав. – Здесь только подданные.

– Даже я? – изумилась девушка.

– Что? – брови владыки сошлись над переносицей, а во взгляде вспыхнул опасный огонь. – Ты, живущая в моих владениях и пользующаяся моим гостеприимством, смеешь задавать мне такой вопрос?

Лицо Княгини не дрогнуло, но чуть заметно похолодело.

– Прости, мой господин. Это была неудачная шутка.

Злослав только скривился. Нет, извинения он любил, но всегда чувствовал, когда от них разит фальшью.

– Ладно, к стороне прелюдии. Давай, музыкант, играй. Но помни: твоя жизнь зависит от того, понравится мне песня или нет.

Некромант изучающе смотрел на парня. Ещё бы! Хоть у владыки и были коллекции музыкальных побрякушек, картин и статуй, но самих людей искусства в замке отродясь не бывало, если не считать архитектора самой кобальтовой крепости, чьи кости замурованы в стены вместе с секретами потайных ходов.

Сам же юноша более не замечал в зале никого, кроме девушки. Не отводя пылающего взора от её прекрасного лика, он пробежал по струнам тонкими пальцами. Одна из струн звонко лопнула у колков и закрутилась у основания деки. Владыка закатил глаза.

– Прошу прощения, – музыкант ухватил струну и ловко натянул на прежнее место, несколько раз попробовал звучание и изготовился к игре. – Эту песнь я посвящаю славе и величию Тёмного Лорда, прирождённого властителя мира. Я сочинил её, пока справедливо томился в темнице, – без тени усмешки говорил юноша.

Полилась неспешная мелодия, мотив которой узнал бы любой житель любого королевства, но едва ли знакомый в землях Властелина Тьмы. Песнь эта отнюдь не была написана пленным юношей, но уже долгие годы блуждала по королевствам, свободным пока от жестокой длани Мракорождённых. Зазвучал чистый, звонкий голос, и свод зала многократно его усилил.

 

«Из кости и страха воздвигнут твой трон,

Как море безбрежен твой мрачный надел.

Бессмертный владыка прекрасен и смел,

Тяжёл его голос, раскатист, как гром.

Все силы земные пред Ним бьют поклон...»

Сначала музыкальный талант парня очаровал всех присутствующих. Да и слова уж больно пришлись кстати. Даже чёрствый до самых костных основ некромансер, к собственному удивлению, ощутил россыпь мурашек восхищения на тощих предплечьях.

Обворожительный ротик Княгини приоткрылся с первых нот, и ей потребовалось приложить усилие, чтобы вернуть лицу надменный вид. Но взгляд девичьих глаз, вопреки воле хозяйки, выдавал её самые тайные желания.

Злослав, напротив, погрузился в глубокие раздумья о том, что хоть предки и он сам всегда были суровы, но всё делали правильно, ибо при мягких правителях народ перестаёт видеть берега и, подобно волнам бушующего океана, начинает впадать в разнузданность. Пока не повстречает монолитный утёс, о который и будет разбит. Злослав знал наверняка: его род – непоколебимая твердь, способная выдержать ни одно волнение больших вод.

Полёт мыслей прервал грохот, нараставший из недр замка. Рождённая неведомой силой, от основ фундамента, замешанного на сотнях костей, устремилась вверх трещина.

Аксель едва начал петь третий куплет, а своды и стены уже дрожали пуще воздуха в полуденный зной. С потолка посыпалась мелкая крошка, устилая дорогие ковры и столики с блюдами. Даже вино в бокале Мистикуса покрылось серой пыльной плёнкой.

Злослав собрался подскочить и закричать что-то, но тело не слушалось. Голос тоже пропал. Настя, не в силах противиться оцепенению, безвольно сползла с колен господина, да так и осталась обездвижена на полу.

Лопались узорчатые витражи, напольная плитка вздымалась, будто под землёй завелась свора оголтелых кротов. Обожаемый замок Тёмного Лорда разваливался, и хозяин ничего не мог изменить. Даже мудрый Мистикус замер столбом и не пытался колдовать.

В кипящем хаосе лишь мальчишка сохранял присутствие духа. С горящим взором он продолжал бить по струнам и петь. Сквозь накатывающее забвение Злослав сообразил, что в творящихся вокруг разрушениях повинен голос молодого певца. Гипнотическое волшебство, изливающееся от музыканта, пригнуло Властелина Мрака к полу. Перед тем как забыться в беспамятстве, он разборчиво услышал финальный куплет песни:

 

«Прости, мой владыка, но треснул твой трон,

А слуги – вразброд, пока ты не у дел,

Растаял в пожарах твой мрачный надел,

И сам ты согнулся в глубокий поклон,

Пытаясь сбежать от своих похорон!»

 

 

Сцена третья
 
Разбитая твердь

Под звон колоколов из тьмы проступал заваленный каменными глыбами тронный зал. Через угасающее гудение стали доносился знакомый голос советника.

– Мой господин, что с тобой? Владыка, чем я могу помочь?

– Воды, – с трудом произнёс Злослав, едва узнав свой потускневший голос.

Верный слуга засуетился, пробежал к одному столу, к другому и добыл-таки фужер с прозрачной жидкостью. Злослав пригубил и поперхнулся, в сердцах отбросил хрусталь: не понятно, чего он выпил больше, то ли воды, то ли каменного крошева.

– Что с моим замком?

Глаза советника забегали, коротышка предвидел ещё одну бурю, куда более страшную, чем недавно отгремевшая. На всякий случай Груми отступил на шаг.

– Владыка, замок лежит в руинах. Уцелела одна башня, да тронный зал, – ожидаемый гоблином шквал так и не разразился. Похоже, сил у хозяина осталось только на то, чтобы уставиться в одну точку. В таком состоянии верный слуга видел господина впервые и даже почему-то почувствовал себя неловко. – Но может, есть и ещё устоявшие места. Я просто сюда спешил. С докладом.

– Докладывай, коли есть ещё что, – вздохнул Злослав, не пошевелив остекленевшими зрачками.

– По поводу пленных, – склонился гоблин, боясь смотреть на понурого господина. – Музыкант Аксель был замечен удаляющимся верхом на единороге в сторону северной заставы. И он был не один.

– Паладина, что ли, освободил? – с обречённостью в голосе спросил Злослав, словно и так знал ответ. Не то чтобы его сейчас волновали судьбы беглецов, но обидно ведь.

– Да, темнейший, паладин тоже сбежал, – Груми отстранился ещё на шаг. – Но отдельно.

– Ну говори уже, – задрал подбородок хозяин, силы постепенно возвращались к нему, что сразу отразилось в оживших зрачках.

Гоблин сглотнул тугую слюну.

– С твоей гостьей, владыка. С Княгиней Боли.

– Вот неблагодарная тварь! – рёв взбешённого тура отразился от стен, но бесследно выскользнул в щель на потолке. – Месть моя будет страшной! Клянусь легионами мрака, что ждут своего часа по ту сторону мира смертных!

– Есть ещё кое-что, господин...

Заслышав эти слова, владыка тьмы прекратил громить уцелевшую мебель и уставился на советника.

– Что ещё?

– Цыгане тоже сбежали.

– В пекло цыган!

– Но, мой лорд, они опустошили ваши конюшни.

– Ты правда считаешь, что после погрома в замке и бегства этой продажной девки, которую я любил, меня волнуют лошади? – всегда бледные щёки Злослава раскраснелись так, что, казалось, прикоснись к ним холодной сталью и та растечётся в тот же миг. – Единственное, что меня сейчас по-настоящему заботит, так это понимание произошедшего! Где Мистикус?

– Не могу знать, темнейшество, – честно соврал гоблин. На самом деле он впопыхах даже споткнулся о недруга, когда вбегал в залу, но уж больно гоблину нравился вид чванливого мага, растянувшегося на полу. – Вероятно, тоже сбежал.

Злослав перевёл гневный взор за худые плечи советника и легко рассмотрел некромансера, лежавшего посередь зала. Чёрные одеяния Мастера Смерти окрасились всеми оттенками пыли.

– Он лежит позади тебя. Быстро приведи в чувства!

Вскоре некромант сумел оклематься и даже поднялся на ватных ногах. Взгляд его блуждал и никак не мог вернуть себе былую колкость. Груми заботливо напоил придворного чародея водой с мелкими осколками штукатурки, коя с избытком насыпалась в открытый графин, но колдун осушил кубок так, будто вкушал нектар вечной молодости. И только после этого разум его прояснился.

– Лютня. Всё дело в ней, – выпрямляясь, просипел некромант. – Вернее, в магии, заключённой в ней. Это она сковала меня и всё здесь разнесла.

– Груми, маленький вредитель! Чем ты вооружил того мальчишку? – господин никогда не опускался до оскорбления слуг, заслуживших однажды расположение, но сейчас сам гоблин понимал, что немножко оступился и, пожалуй, заслужил наказание.

– Владыка! Он выбрал какую-то брынчалку, сказал, что сможет только на ней...

– Ты позволил ему выбирать? Из моей коллекции? – сжал кулаки Злослав и надвинулся на зеленокожего.

– Это был ваш приказ, господин! Я лишь покорно выполнил свой долг. И я совершенно не разбираюсь ни в музыке, ни в магии.

– Горе мне с такими подданными, – застонал Тёмный Лорд. – Мистикус, этот дуралей дал в руки музыканту ту самую лютню, хозяина которой ты, по моему приказу, замучил в лаборатории и заставил служить после смерти.

– Да, припоминаю. Проклятая лютня приносила владельцу удачу, а после отбирала жизнь. Я так и не смог тогда понять, кем и для чего было наложено проклятье, – глядя в пустоту перед собой, вспоминал некромант. – Отныне лютня заставит мальчишку служить ей до тех пор, пока он не погибнет.

– Плевать мне на мальчишку! Хотя шкуру с него содрать не помешает. Меня сейчас больше беспокоит другое... – но Злослава перебил настойчивый стук в чудом сохранившиеся двери. Вернее, не стук, а грохот, подобный тому, как если бы дюжина удальцов по ту сторону вдарила тараном по резным створкам.

– Кто посмел? – тут же изготовился рвать и метать Злослав. – Там что, заперто?

– Мой господин, совсем забыл, – на этот раз Груми попятился уже от двери ближе к хозяину, – некромант без лицензии, которого ты вознамерился после казни отправить в ссылку на заброшенный маяк, он тоже освободился и, кажется, зело на тебя в обиде. Теперь по замку разгуливают скелеты, подъятые его чарами, и бросаются на тех немногих твоих слуг, кто выжил после землетрясения.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас? – тут Злослав не сдержался и пнул недальновидного советника. Зеленокожий, поскуливая от боли в ушибленном боку, забился под стол. – Мерзкий гоблин! Будешь у меня теперь на самой грязной работе гнуться!

Настойчивые удары в дверь повторились ещё дважды. После каждого побледневший Мистикус вздрагивал так, будто били по нему.

– А что это был за некромант, которого ты, владыка, собирался казнить? – вкрадчиво спросил он, мелкими шажками отступая к окну.

– Сейчас увидишь! – хозяин пусть и разрушенного, но всё ещё замка не собирался позволить мертвецам захватить власть в фамильной твердыне. Широким шагом подойдя к трону, он с лязгом вытянул хранившийся за изголовьем чёрный меч. – Мистикус, займись некромантом, а я не дам скелетам сюда ворваться.

Но придворный колдун не выглядел как человек, готовый к схватке. Он добрался-таки до окна и выглянул наружу через частокол разбитого витража. Скелеты заполнили внутренний двор, поскрипывая костями, пытались добраться до гоблинов, искавших спасения на крышах смотровых башен. И всё это действо разворачивалось в зареве полыхающих деревянных построек. Из бойниц крепости валил густой дым.

Следующий удар сорвал створки с петель, и те, взвинтив облака пыли, грохнулись на пол. В зал входили мертвецы. Да не абы какие, выдернутые из безымянных могил, а очень даже знатного происхождения. Все как один в рыцарских панцирях с летучей мышью на груди – церемониальным гербом рода Мракорождённых.

Ни разу ещё в этом зале не собиралось столько Владык Тьмы! Конечно, отличить одного от другого по облезлым рожам было бы непросто, но нынешний владелец кобальтового замка хорошо помнил облик недавних предков и портреты тех, кто подревней.

Проведать Властелина Тьмы сегодня пришёл не только многострадальный дед, но и отец, и дядя, и даже трое братьев, выбитых Злославом из борьбы за трон. За ними топтались остальные жители подземного мавзолея, где покоились все мужчины рода начиная с незапамятных времён. В общем, компания собралась настолько большая, что едва ли в зале сыскалось бы место для каждого.

Мертвецы толкались и кряхтели, каждый норовил пролезть раньше других, и те, кому это удавалось, спешили навстречу к славному и пока живому потомку, чтобы заключить того в смертельные объятия.

Чёрный меч в ослабших руках клонился к полу. Злослав с горечью смотрел на родственников и представлял себя в их свите. Перспектива незавидная, но неминуемая, если не дать отпор.

– Мистикус! Я не могу поднять оружие против моих предков. Сделай уже что-нибудь!

Старый некромант никогда не заставлял просить дважды. Сухие руки взметнулись вверх, меж ладонями проскочила искра, и в ту же секунду подол колдуна всколыхнулся и потянулся к потрёпанной занавеси. Ткань взмыла, как от яростного порыва ветра, и Мистикус исчез в бардовых складках шторы. Рождённый его руками разряд помчался к потолку и выскользнул через трещину, оставив господина и его советника самостоятельно встречать гостей с того света.

В остальном ничего не изменилось, поэтому, избегая цепких лап, Злослав и Груми отскочили за каменную спинку державного седалища. Не в силах переступить родовой памяти и начать кромсать мертвецов, владыка с величайшей скорбью в сердце потянул секретный рычаг. Часть стены дрогнула и отодвинулась, приоткрыв узкий проход. Из темноты дыхнуло сырым сквозняком.

Владыка яростно зашептал:

– Лезь туда! Выберешься за конюшней. Запрягай карету и жди меня под окнами.

– Но ведь цыгане... – виновато напомнил гоблин.

Владыка завыл от безысходности.

– Лезь первый, я за тобой! Снаружи разберёмся.

Тёмный Лорд на четвереньках забрался в проход следом за советником, теперь уже бывшим. Захлопнул за собой потайную дверцу прямо перед носом разъярённого батюшки, и, пока костяные пальцы скреблись по ту сторону, подпёр створку чёрным мечом.

Таким путём Властелин Мрака впервые покидал замок.

 

 

Сцена четвёртая
 
Устоять невозможно

Серый от грязи, но с огнём свободы в очах единорог остановился у одинокой башни, что горделиво вытянулась меж поросших елями холмов. Две каменных горгульи – безмолвная стража – замерли по сторонам от входа.

Волшебный конь недовольно всхрапнул, ему не нравилась вынужденная остановка, и даже двое всадников на спине не обременял могучего зверя.

Княгиня Боли сноровисто спрыгнула с высокого крупа.

– Ну вот, я и дома. Спасибо, что подбросил, – простодушно улыбнулась она.

– Помочь даме – первейшее дело, – чуть склонил голову Аксель. – Что будешь делать, если мужик твой заглянет с претензией?

– Обо мне не переживай. Я здесь в безопасности, – успокоила Анастасия. – Лучше о себе подумай. Злослав никогда не простит надругательства над замком. Советую уехать подальше, а лучше – уплыть.

– Зачем? У меня теперь есть это, – молодой человек хлопнул ладонью по корпусу притороченной к седлу лютни. – Стоит мне захотеть, и звучание струн уберёт с моего пути любого врага. Я и сам мог бы стать Властелином Тьмы. Просто я не такой человек.

Настя оглянулась на входную дверь, потом снова посмотрела на менестреля. Верхом на белом единороге он больше походил на героя древних баллад. Хотя, по сути, героем он и стал: разрушить кобальтовую крепость Мракорождённых кому попало не под силу.

– Ладно, герой, путь тебе предстоит неблизкий. Ты давай, спешивайся да заходи ко мне. Я тебя чаем угощу, заодно расскажешь, что за инструмент такой у тебя.

Аксель всерьёз насторожился.

– Чаем? Это что за диковина?

– Напиток такой. Пьют горячим, – и девушка, покачивая бёдрами, направилась ко входу, пробудив в музыканте его самый верный инстинкт.

 

 

Сцена пятая
 
Удар в пах

Лунный диск ещё вздымался навстречу фиолетово-синему зениту, цикады разогревали связки перед ночными трелями, а вурдалаки и оборотни едва успели перед охотой протереть заспанные глазницы. В этот безмятежный час кто-то бесстыдно забарабанил во входную дверь.

Когда скучный дневной мир погрузился в дрёму, Анастасия проснулась. Нет, не из-за стука, а много раньше. Так уж повелось, что Княгиня Боли всегда бодрствовала вместе со звёздами и совами. Речь и тех и других она, кстати, прекрасно понимала. Но настойчивый стук в уединённую обитель пробудил у хозяйки живой интерес. Почему? Да по той лишь причине, что никто и никогда не приходил сюда сам, по доброй воле. Такую уж репутацию заработала в народе владычица башни.

Подхватив с вешалки из человеческой кости халат из человеческой кожи, Анастасия прикрыла наготу, оставив, тем не менее, изысканное одеяние соблазнительно распахнутым.

Пламя в магическом светильнике колыхнулось, когда девушка прошлёпала мимо босыми ногами по каменному полу, и бесшумно, словно летучая мышь, спорхнула в гостиную.

Стоило Насте соскользнуть с последней ступени, как в голове помутилось: не стоило так резво скакать после пережитого прошлым вечером. Юный музыкант оказался не таким простаком, каким видел его Злослав. Он не расстался с лютей, когда сел за стол, и даже к чаю не притронулся, что было весьма мудрым для него решением, ибо сделай он хоть глоток дурманящего отвара, то навсегда сгинул бы в подземельях одинокой башни. Воистину, заключение у Лорда Тьмы показалось бы ему тогда спасением. И конечно, Настя разделалась бы с мальчишкой не ради заносчивого Мракорождённого, нет. Злослав её порядком утомил. Это был бы просто каприз Княгини Боли, а она любила покапризничать.

Но парнишка быстро раскусил её план, вовремя заметил горгулий, что собирались его схватить, и пробудил струны волшебного инструмента. Анастасию тогда крепко накрыло ударной волной, хорошо, хоть башня устояла. А менестрель скрылся, нажив себе двух смертельных врагов за один день.

Перед тем, как открыть незваному гостю, Анастасия отдала мысленный приказ горгульям-стражам, чтобы приготовились действовать. Мало ли что за сумасшедший ломится навстречу своей гибели.

– Анастасия, быстро открывай! Это я, Злослав! – донеслось раздражённо из-за двери.

Она самодовольно улыбнулась. Убрав распущенные пряди за уши, девушка распахнула дверь. В свете уличного факела Лорд Тьмы выглядел жалко: взмыленный, исцарапанный, в рваной одежде, с огрызком ткани вместо плаща. Из-за спины, ковыряя сапогом порог, выглядывал знакомый гоблин.

– Заскучал, Славик? – Настя с вызовом приподняла острый подбородок. За спиной темнейшего всколыхнули мрак две горгульи. Тот заметил стражей и поспешил сменить тон.

– Настенька, я всё прощу, только впусти, – заговорил Злослав с несвойственной для него расторопностью. – Меня преследуют недруги...

– Мертвецы, – уточнил гоблин.

– Именно. Мы с моим советником бежали сюда от самого замка, – Лорд Тьмы выпятил челюсть от обиды за судьбу фамильной твердыни, – вернее, от того, что от него осталось. Силы наши на исходе. Особенно у него. Да?

– Да-да, мой господин, – закивал гоблин. – Валюсь с ног.

– Пожалей, Настенька, не дай сгинуть. Эти твари способны гнаться за мной вечно, без сна и отдыха, а мне даже нечем защищаться.

– Простишь, значит? – упёрла кулачки в бока девушка, края халата распахнулись ещё шире, заставив гоблина смущённо разглядывать макушку башни, а владыку без владений – позабыть о дыхании. – Хорошо, я укрою тебя за этими стенами, но с одним условием.

– Слушаю тебя, – по-рыцарски приосанился Злослав.

– До тех пор, пока ты будешь спасать свою жизнь за моей юбкой, – Настя говорила с повелительной жестокостью, обычно присущей самому Злославу, – я хочу, чтобы ты обращался ко мне, не иначе как: «моя госпожа». Об остальном поговорим за столом. У меня есть прекрасный иноземный напиток. Называется чаем.