- Волк задрал мула! Ваш ход: вернуться в штольню, - торжественно провозгласил толмач, вытирая лысину замызганным платком. Взглянул из-под нахмуренных бровей на игрока, которому выпала карточка, потом обвёл глазами остальных.

Открыв рот, сидящий за столом здоровяк - "фермер" - осмысливал ход. А толстяк - "торговец" - затрясся от смеха, глядя на то, как багровеют от гнева щёки "фермера" сквозь недельную рыжую щетину.

- А я говорил! - всхлипывая, лепетал толстяк, тыча в фермера пальцем, - "Бери баранов", - я говорил! Их вонючее мясо даже песчаные шакалы есть не станут! Но ты же не слушал! Думал, сокровищ столько насобираешь, что сам не унесёшь! - он откинулся на стену корчмы и беззвучно захохотал.

Рыжий детина, уперев кулаки в стол, поднялся, с грохотом отодвинув лавку, и навис над толмачом:

- Как задрал?! Как в штольню?! Это я тут со вчерашнего вечера сижу, чтобы  в начало вернуться?!

Толмач ударил кулаком по столу и встал, выпятив челюсть. Зеваки стихли, торговец перестал смеяться, и в наступившей тишине угрозой прозвучало негромко:

- Ты Первые правила, может, не знаешь? Мне игру закончить?

Рыжий поник и сел, закрыв лицо руками. Первые правила он знал: слово толмача неоспоримо, а сам толмач неприкосновенен. Закончит игру - пропали первичные вклады. А они немалые. У таких, как он, скорей всего это сбережения на поминальный день. Пока идёт игра в любой момент может улыбнуться удача, и потерянное вернется с лихвой.

Шанс найти сокровища есть у каждого. И не было в Хвартоге человека, который бы не верил в это.

Этот лысый - хороший толмач, авторитетный. Держит игроков в узде. Не зря Ванд сам отбирал толмачей, не зря сам обучал. Лысый с первой встречи внушил доверие. Не только грамоту знает, но и смышлёный, а это редкость. Верно истолковать игру, объяснить правила таким вот фермерам, что своё имя-то с трудом карябают, – та ещё задача.

Харчевня заполнялась. Каменщики, плотники, фермеры, разномастные ремесленники стягивались на Ромну. Не самим поиграть – первый вклад не всем подъёмен - хоть посмотреть, послушать. Каждое такое игрище длилось несколько дней, а то и седмицу. А разговоров потом до месяца. Завидовали люди чужому фарту, злорадно смаковали потери и проигрыши. Обсуждали вечерами везунчиков и неудачников, неожиданные развороты, найденные сокровища и утраченные состояния. Игра заполняла досуг обывателей, вытесняла нехитрые развлечения, завладевала недовольными умами. Не к этому ли стремился Старейшина, запуская Ромну в люди? Да что-то не торопится он с наградой!

С кухонь потянуло жареным мясом и копчёными орехами. Разносчики зажигали лампады над столами, подавали кружки с красным пивом. Ванд махнул пареньку с лучиной, чтобы не зажигал у него свет. Не время и не место для любопытных глаз.

Наконец, за столик скользнул тенью тот, ради встречи с которым Ванд отложил дела и сидел тут уже битый час. Маленького роста, худощавый и юркий Корт. Один из лучших собирателей. Тёмное от загара лицо почти сливалось с полумраком помещения, взгляд стремительно скользил по харчевне, пытаясь вобрать в себя всё и сразу: от происходящего сейчас до новостей.

- Долго тебя не было.

- Далеко забраться пришлось, чтобы ваше поручение выполнить, сье Советник.

Ванд поморщился:

- Не называй меня. Что с заказом?

Корт выудил небольшой свёрток из запазухи, протянул Ванду, накрыл рукой ответный мешочек с монетами - словно он и не появлялся на полированных дубовых досках.

- Сколько здесь? – спросил Ванд, пряча лёгкий пакет в карман.

- Чуть больше унции.

- Были трудности?

Корт помедлил, оглянулся и, наклонившись над столом, быстро сказал:

- Да. Грибница исчезла.

- Издохла?

Корт помотал головой.

- Ушла.

- Ты уверен?

Корт кивнул.

- Может, другой собиратель узнал о ней и перепрятал?

Корт затряс головой.

- Нет. Ты знаешь других собирателей моего сложения?

Ванд пожал плечами.

- Их нет. Все вон типа того, - он мотнул в сторону рыжего игрока. - А грибница в таком месте, что я-то с трудом пробираюсь. По болотным кочкам проскочить, да сквозь бревно с червями проползти – это … Нет. Сама ушла. Видать в прошлый раз слишком много набрал.

- Тогда это откуда? Другая грибница?

Корт кивнул, оглянулся и вполголоса заговорил:

- Мне Зирк помог найти. И Игра.

Ванд насторожился. Зирк? Откуда Корт знает, что синие грибы для Верховного Жреца? А у собирателя глаза горели, он продолжал:

- Перед тем, как в Лес по вашему поручению идти, пошёл я к Верховному Жрецу талисман зачурать. Он добр, по такому поводу никогда нашему брату не откажет.

А было это аккурат после первого судилища над проигравшим. Ну, вы помните, тогда ещё весь Хвартог гудел - платить долги по игре или нет. Захожу я в его келью, а он сидит на топчане перед очагом, ноги крестом, а ступни наружу вывернуты. В камелёк на горящие камни смотрит, глаза чёрные, как и сам. Показалось, будто нет его, то есть сидит тень, а сам где-то в другом месте. Положил я рядышком талисман, сел на пол, и жду. Молчу – от страха язык присох. А глаза его вдруг синим засветились, так я и убраться решил, пока жив.  Он рукой накрыл зачур и говорит: «Запомни, собиратель, - говорит, - твоё число восемьдесят семь!» - и кинул мне талисман прямо в руки.  Я схватил и побежал вон из кельи. До сих пор поджилки трясутся, как вспомню.

Корт отпил прохладного пива, оставляя над губой красные усы.

- На то Зирк и Верховный Жрец. Не за цвет кожи его выбрали. Только, как это с грибницей связано?

- А так, - продолжил Корт, - я такое число, как «восемьдесят семь», и не знаю. Меня отец, свежего ветра праху его,  только до двух дюжин и научил. Пошёл к толмачу. Не к этому, - он мотнул на лысого, - а к другому. Тот и говорит: «Могу, - говорит, - показать это число, чтоб ты знал». И достает из колоды карточку с номером "87". Показывает, а потом читает: "Пусто. Твой ход: Волчьи овраги".

Ванд покачал головой:

- С чего ты взял, что число «восемьдесят семь» имеет отношение к заказу?

-  Даже не думал! - вскричал Корт - Пока...

- Тихо ты!

Собиратель зыркнул на столпившихся у игрового стола посетителей, пригнулся и заговорил вполголоса:

- Пока не увидел, что грибница ушла. А ведь она ушла, будто и не было её никогда, ни корешка не осталось! Вот тогда-то я и вспомнил про это "пусто". Потому что лучше и не скажешь.

Нижнее веко на правом глазу собирателя едва заметно дёргалось.

- Ну и что потом-то? К чему ты всё это?

- А к тому, что где у толмача "пусто", там и ход следующий. И тут меня как молнией стукнуло. И отправился я в Волчьи овраги.

Ванд присвистнул:

- Туда ж дойти, да попасть ещё...

- То-то и оно. Потому и долго так.

Корт громко отхлебнул пива и продолжил:

- Туда быстро добрался, повезло. Сам не заметил, как сквозь ущелок проскользнул. Открыт был проход, даже ждать не пришлось. А вот обратно... Недели на две застрял. Ждал. А может, и больше, - Корт лицом изменился, глаза опустил, будто в себя смотрел. - Там время другое. Никогда не знаешь - то ли миг прошел, то ли день.

Про Волчьи овраги ходили разные слухи. Каждый, кто там побывал, рассказывал своё.  Но совпадали в одном - нет там ничего ценного, ничего такого, что можно продать на рынке. А синих грибов и подавно. Трудности не окупались. Двое собирателей так и вовсе исчезли, не вернулись. Потому и место это считалось гиблым.

- Так синие грибы оттуда?

Корт кивнул.

- А ещё там родник объявился, - прошептал он.

Собиратель не сводил с Ванда глаз, ждал, что скажет.

Но Ванд думал не о роднике. Мысли вились клубком гадких змей, всё больше про Зирка. Знал ли Верховный Жрец, за чем идет собиратель? Знал, что грибницы в месте Корта больше нет? Знал, что собиратель для него синие грибы идёт добывать? Сказал об этом Корту? Этот знает, ради кого рисковал?

Ванд посмотрел на собирателя. Было ещё что-то, чего он не рассказал. Что-то важное, тревожное, отчего Корт выглядел потерянным и слабым.

- Это хорошо, что родник и грибы теперь в одном месте. Большая удача. Новый урожай быстро нарастёт. Отдохни немного и опять собирайся.

Корт замотал головой:

- Нет.

- За Волчьи овраги будет барыш сверху, - немного подумав, сказал Ванд.

Но Корт снова помотал головой.

- Верный куш! - не понимая, говорил Ванд. Чтобы собиратель отказался от заработка...

- Нет. Вряд ли я еще буду заниматься этим. Ищите другого собирателя, сье...

Вот так новость! Собирателей много, но Корт лучший.

- Больным ты не выглядишь. В Волчьих оврагах чего привиделось? Так, то пройдет.

Корт отчаянно мотнул головой:

- Да нет. Не то. Степные шакалы брата задрали, - глядя в колени, процедил Корт. Желваки заходили, лицо стало злым.

Ванд догадался - с неделю назад жена фермера пошла искать мужа и нашла обглоданные кости его и с полдюжины кабанов. Даже старики не помнили таких многочисленных стай степных шакалов и частых нападений.

- Вот вы, сье Сов… Простите. Заседаете в Совете, - глаза Корта гневно сверкали, - ответьте, почему Старейшина в стражу не набирает? Почему город не защищает? Ждёт, когда всех фермеров шакалы уничтожат? - он поник. - У брата жена и четверо ребятишек, мал мала меньше. Хозяйство на мне теперь. Не бросишь.

- А в город перевезти?

- А кто ферму купит? Да после такого. Эська по ночам кричит, всё ей та поляна, снится, где брата нашла.

Корт угрюмо замолчал. На шакалов злость не выплеснешь. А вот кто город довёл до того, что скоро из дома без топора не выйдешь, то всем известно. Не один Корт роптал. Да только переключились люди на игру, и вроде забыли про беспорядки, про страшные набеги стай степных шакалов, про десятки вырезанных кабанов, даже баранов и несколько семей фермеров, от которых остались одни кости.

- Может пансион какой можно справить? - с надеждой в голосе спросил он. - Брат изрядные пошлины в казну платил. Нешто не заслужил?

- Не надейся особо. Если Старейшина на страже мошну набивает, где ж он за сирых радеть будет.

Корт плюнул в угол, кивнул на прощанье и исчез тихо, оставив после себя витать безысходность, горькую и отчаянную.

 

Когда Ванд подходил к дому Зирка, наступил вечер. Пришлось вытереть внезапно вспотевшие ладони. Не только собиратель терялся в присутствии Верховного Жреца.

Тщательно выжженный от травы двор (чем она мешала?), посыпан мелкой каменной крошкой, пара грубо отёсанных бревен вдоль стен для посетителей, беспрерывным потоком тянущихся перед посевной, уборочной и жертвенными днями.

Внутри полумрак и спасительная прохлада. Крыша, сложенная из пучков гибкой лозы, пропускала сумеречный вечерний свет. Тонкими лучами он пронизывал сумрак просторной комнаты, блеклыми пятнами расплывался на глиняном полу, выложенном мозаикой из заковыристых, неизвестных Ванду, знаков, похожими на буквы.

Между невысоким топчаном, где по обыкновению восседал Зирк, и брошенной на пол циновкой для посетителей, в небольшом углублении тлели угли. Размером с куриное яйцо, похожие на камни – уж больно круглые - нервно вспыхивали при движении воздуха. В разные дни Ванд видел бордовый, чернильно-синий и травянистый. Огонь этот притягивал взгляд, завораживал так, что быстро проходил сосущий нутро страх перед Жрецом, который будто и не сидел за очагом, сливался немыслимой своей чёрной кожей и одеждами с окружающей тьмой. Только мерцающие камни и его глубокий тихий голос, звучащий словно в голове.

После первого посещения, когда замороченное сознание прояснилось, Ванд смекнул, что не надо смотреть на угли, чтобы не терять мысль. И в следующие посещения заставлял себя не отводить глаз от тёмной, как тень, фигуры Зирка. И тогда получалось концентрироваться и держать в голове дело, с которым пришёл.

Вот и сейчас. Он сел на циновку и уставился на Зирка.

После затяжного молчания, Ванд нарушил тишину:

- Я принёс то, что ты просил, Жрец. Синие грибы.

Зирк молчал. Ванд вынул из-за пазухи свёрток, что купил у Корта, и положил рядом с собой.

- Ты хороший делец, Советник. Сколько хочешь за синие грибы?

- Не деньги мне нужны, Жрец, а помощь.

Блеснули в темноте белки глаз. Несмотря на прохладу, Ванд покрылся испариной – зря он это затеял!

- Говори же. Чем Верховный Жрец может помочь создателю Ромны?

Ванд разволновался. А вдруг и правда Зирк скажет ему то, за что любой в этом городе отдал бы всё, что у него есть? Нет, невозможно. Слишком просто…

- Я хочу знать, где спрятаны сокровища Даянар! – выпалил Ванд, сглотнул и выдохнул.

Зирк блеснул ухмылкой в темноте.

- Все хотят это знать, Советник. Народ Даянар вымер много веков назад. Ты знаешь, что нет места на много миль окрест Хвартога, где собиратели не изрыли бы недра в поисках сокровищ. Совет постановил, что их не существует и запретил вести раскопки.

- Я уверен, что сокровища есть! – теперь, когда прозвучали вслух сокровенные мечты, что сводили его с ума последние годы, он успокоился и поверил в свою правоту. - Ратуша, Жертвенный храм, жезл, что ты используешь при службах и другое наследие Даянар, что Совет выдаёт за изделия иноземных ремесленников. Инкрустация серебром, резьба, драгоценные камни – я ни разу не видел такую искусную работу на рынках торговых караванов. Это работа мастеров Даянар, лишь малая толика. А значит, есть ещё. И ты можешь знать, где.

- Почему ты уверен, что я владею этим знанием?

Ванд не был уверен. Но Зирк – первый на его памяти и по рассказам стариков Верховный жрец, что обладал настоящей магической силой.

- Ты нашёл безопасный проход в Волчьи овраги. Предсказал, что уйдут родники в прошлом году, и спас фермеров от неурожая. Вылечил безумие Старейшины. И Корт… Ты отправил его в Волчьи овраги за синими грибами. Ты многое знаешь, чего не знает никто.

- Многое. Но не всё, - помолчав, ответил Зирк. – Например, что самки песчаных шакалов приносят большое потомство уже много лун. Мясо и кровь людей для них – что дурман-трава для кабанов. Скоро нападению подвергнутся не единичные фермеры. Весь город. Как остановить их?

Ванд молчал. Надежда, да что там – уверенность, что Зирк что-то знает о сокровищах, таяла. Ванда не волновал город. Когда Старейшине нет дела до народа, каждый становится сам за себя.

- Впрочем, - нехотя проговорил Зирк. - Даянары оставили летописи. Часть из них передал мой предшественник вместе с атрибутами. Он не знал, что с летописями делать, благо хоть сохранил. Но есть еще у Старейшины. Невозможно прочесть письмена. Но я мог бы узнать, что они содержат. Возможно, там есть ответ и на твой вопрос.

Сердце Ванда зачастило.

- Я смогу достать их! Совет задолжал мне за Ромну.

- Старейшина охраняет летописи также тщательно, как казну. Надеется когда-нибудь прочесть. Попробуй. Если получится – сразу ко мне. Но имей в виду…

Зирк замолчал. От его пристального взгляда стало не по себе. Вдруг подумалось о силе Верховного Жреца, о том, что если он сумел вылечить безумие, то сможет сделать и наоборот. Уняв дрожь, Ванд произнёс:

- Нигде, никому и никогда я не упомяну твое имя.

Зирк едва заметно кивнул:

- Хотел лишь сказать, что ты изменишься, когда найдешь сокровища.

- Да, но я уйду с торговым караваном в Другие земли, и все забудут обо мне.

Зирк покачал головой.

- Тебе понадобится помощник. Ищи среди обиженных.

 

Ванд обнаружил себя шагающим в темноте ночных улиц. Лицо мокрое, кулаки и зубы сжаты до боли. Последние минуты нахождения в доме Зирка стёрлись из памяти. Он не помнил, как уходил, забрал ли Жрец сверток с синими грибами. Грибы! Ванд разжал кулак и обнаружил сухой кругляш, размером с ноготь большого пальца, шершавый пахнущий сеном. Отголоском воспоминаний всплыли белки глаз Зирка в темноте, и шёпот: «Съешь, когда не будет выхода».

Яд?

Ванд спрятал кругляш в карман, вытер лицо. Оказалось – слёзы. Он плакал? Попытался вспомнить почему. Но чувствовал лишь опустошение – сгорел багаж разочарований, собранных за жизнь, сомнений и страхов. Только горечь от прошлого осталась. А впереди – сокровища и несгибаемая решимость.

 

С крыши ратуши, стоящей на холме посреди города, даже в темноте, Ванду хорошо был виден дом Старейшины. Зажигались факелы на его угодьях, метались в неровном свете фигуры людей.

"Бухххх!" - содрогнулся Ванд от глухого удара барабана на городской площади. Счёт до дюжины и снова "Буххх!". Редкий бой означал бедствие, это знал каждый.

"Буххх!" - сердце взволнованно стучало. Если задуманное получится, сегодня летописи будут у него.

Первая часть плана, похоже, удалась. Пара дюжин голодных степных шакалов (знал бы кто, какого труда стоило их заарканить!) запущены в загоны для откормленных кабанов Старейшины - сейчас всю стражу города соберут ловить. А кабаны - дикие, пугливые, на дурман-траве вскормленные. Со страху всякого натворят. Время есть.

"Буххх!"

Зря Старейшина добром не отдал летописи.

"Какие летописи, сье Ванд-ор-Лейгэ? Совет и рад бы вам помочь, да только нет никаких летописей!" - поддельное удивление в голосе жадного и хитрого старика. Как же ненавидел его Ванд! Поторопился Зирк возвращать ему разум, только хуже сделал.

"Буххх!"

Обиженных правлением Старейшины много. Ванд выбрал еще и самого шустрого. Дрожащий от гнева  Корт - явление редкое даже для тех, кто его давно знает. Как Старейшина отказал в пансионе Эсси, собиратель стал нестерпимо злым, склочным. Сло́ва не скажи. От предложения Ванда глаза его загорелись, желваки заходили, лицо заострилось.

"Буххх!"

К Ратуше подбежал начальник охраны и вскоре отряд из восьми стражников отправился к дому Старейшины. Значит, в Ратуше осталось четверо - двое у входа и двое на охране казны – небольшое помещение, запертое тремя дверьми, с круглосуточной вахтой. Крохотное слуховое оконце, сделанное для вентиляции, завешенное картиной, но достаточное для маленького собирателя. Свитки потертого пергамента, приготовленные вместо летописей – Старейшина вряд ли смотрит их каждый день. Покуда раскроется подлог, пройдёт немало времени.

«Буххх!»

Пока всё шло по плану. Пора бы и Корту появиться. Не терпелось приступить к делу. А вот и дикий гусь крикнул. Еще раз. Пора.

"Буххх!"

Ванд спустился по лестнице в чердачное помещение, затем в мастеровую комнату, поправил одежду и быстро, чеканя шаг, так, что эхо отзывалось в пустынных коридорах, пошёл к помещению казначейства.

Стражники при виде внезапно появившегося из рваного света факелов Советника вытянулись в струну, пуча глаза, - Создатель Ромны редко удостаивал вниманием Ратушу.

- Ты со мной, - ткнул он пальцем в одного. - Приказ начальника охраны.  Ты здесь, – сказал он второму. - Непрерывно патрулировать от зала заседаний до казначейства! - Ванд повернулся и пошёл на выход.

"Буххх!"

Стражник мешкал. Оставить казну - за такой проступок изгнанье из города будет мягким наказанием.

- Мне доложить о неисполнении приказа? - Ванд лишь повернул голову и немного замедлил шаг.

- А куда? – промямлил он. Ванд покачал головой - "ну и вояки!"

- Ты на вход встанешь. Те, что сейчас там, со мной пойдут.

Наконец, нерешительный страж двинулся вслед за Вандом.

"Буххх!"

Также обошлось с охранниками на входе. Известность Ванда и привычка повиноваться служили верной службой.

«Буххх!»

Сумятица, царившая в загоне, достигла предела, когда пришел Ванд. Рычание и лай шакалов, одуревших от запаха крови покусанных стражников; визг кабанов, мечущихся в панике по закрытой крепким забором территории; стражники, неуклюже пытающиеся секирами зарубить мелких и юрких шакалов, и попадающие по кабанам; очумелый Старейшина, нервно кусающий кулак каждый раз, когда стражник протыкал вместо шакала любовно взращённую тушу.

Ванд наслаждался.

"Буххх!"

- Да перестаньте долбить! - взвизгнул Старейшина, зажав руками уши.

Ванд отправил одного из приведённых стражников к барабану, другого в загон, а сам подошёл к советникам, что толпились вдоль ограждения. Сзади подходили заспанные жители узнать, что случилось на этот раз. Никто из них не решался помогать.

На глазах у всех Ванд перепрыгнул через забор и углубился в хаос.

"Буххх!"

Долго он бегал среди визжащих кабанов,  кричал растерянным стражникам, чтобы они группировались, тыкал ножом жирные туши, что в страхе жались к ограде, отчего те неслись вперёд, натыкались на других кабанов, сваливались в кучи и снова разбегались.

Шакалы сориентировались быстрей людей - сбились в стаю и отступали к дальнему краю загона, где кабаны снесли ограждение. По расчетам Ванда времени Корту должно хватить.

Занималась заря. До восхода совсем немного, надо торопиться. Он огляделся.

Один стражник лежал на спине, едва двигая руками. В ногу ему жадно вгрызлись два шакала, разрывая мокрые от крови кожаные штаны в попытке добраться до вожделенного мяса.

Один шакал - шавка подзаборная, три - не страшно, а когда с дюжину - становится смертельно опасно. От одного укуса яд даже не заметен, от пяти-семи тело наливается тяжестью, деревенеет, и лишь мозг живёт в бессильной и отчаянной злобе, пока и до него не доберутся острые клыки.

Ванд подбежал к лежащему стражнику, схватил лежащую рядом секиру и мощным ударом отшвырнул шакалов, одному размозжив череп, второму сломав лапы. Схватил стражника и потащил к выходу.

Барабан перестал бить.

Стражники, наконец-то, сгруппировались, организовали атаку на рычащую клыкастую стаю со вздыбленными красными загривками.

Начальник охраны набрался храбрости и занял своё место во главе отряда. Лекарь кинулся промывать и перевязывать раны пострадавшего, а Ванда окружили Советники, хлопая его по плечам, охая и превознося.

Вопль Старейшины, зашедшего в загон посмотреть последствия ночного нападения, отвлёк от Ванда лишнее сейчас внимание. Советники побежали проявлять участие и выражать сочувствие. К облегчению Ванда. Он глянул на "поле боя"  - с дюжину жирных туш потерял сегодня Старейшина.

Удовлетворённый Ванд покидал угодья правителя. Даже если затея не выгорит, этот  вопль долго будет служить утешением.

 

Корт ждал в условленном месте - в тени могучего дуба, ветви которого спускались до земли, образуя защиту от посторонних глаз. Зайдя под зеленый покров, Ванд словно нырнул в не чищенный несколько месяцев сарай с дюжиной кабанов. Дыхание перехватило, глаза заслезились.

Корт, бледный, с горящим решимостью лицом, передал внушительного размера тряпичный свёрток.

- Как прошло? - спросил Ванд.

- Стражник заметил. И, кажется, узнал. Ухожу в лес, дождусь торгового каравана и уйду с ним. Вам тоже нельзя оставаться, сье Советник. После кражи казны, вас первого подозря́т.

- Казны?! Ты украл казну?! – Ванд даже забыл на миг об окружавшей вони.

Корт коротко кивнул и поманил Ванда за мощный, не меньше чем в три обхвата ствол. Ванд заглянул и увидел двух баранов, на одном навьючены узлы. Коротко стриженный, поджарый, с длинной шеей, он припадал на задние ноги от тяжести. Теперь ясно, откуда запах.

- Но ты должен был взять только летопись!

- А на что Эське детей ро́стить и ферму держать? Помощи-то не будет! Не мог я их бросить!  - резко ответил Корт.

Сердце Ванда бешено забилось, а мысли заметались.

- Жди меня у Волчьих оврагов.

Корт коротко кивнул, вскочил на второго барана, хлестнул плёткой. Скакун истошно закричал, встал на дыбы и пустился галопом, увлекая за собой второго, набирая скорость. Да, на муле так быстро не поедешь. Но эта невозможная вонь!

Ванд развернул свёрток. Сердце остановилось на долгое мгновенье, когда он увидел Ромну – первый экземпляр, что торжественно преподнёс Старейшине, тщательно прорисованный лучшим писарем, выпестованный, идеальный. Все карточки одна к одной, игровое поле аккуратно перевязанным свёртком и мешочек с костями. И лишь когда швырнул Ромну на землю от расстройства – не за этим он Корта посылал! – выпал из свёртка перехваченный алой тесёмкой старый с виду свиток, который никак не мог быть частью Игры. Развернул – неведомые буквы заполняли рукопись сплошным текстом, без привычных разрывов между словами, одно непрерывное слово, сотворенное невероятными закорючками. Выдохнул с облегчением, дрожащими руками собрал Игру, свиток сунул запазуху, ближе к сердцу, и побежал к Верховному Жрецу!

Удалось! – не верилось ему. Правда, теперь в его план нужно будет вносить значительные коррективы. Но все равно он собирался уходить с торговым караваном. Какая разница – сейчас это будет или чуть позже.

- У-да-лось! – отстукивало сердце вместе с шагами. А вдруг в этом свитке не будет того, что он ждал? А вдруг Зирк не сможет разобрать эти буквы? Нет-нет! Должно быть! Ванд душу вытрясет с Зирка, пока тот не скажет, где сокровища Даянар!

 

Когда он подбежал к двери в дом Зирка, едва не налетел на выходившую девушку. Черноволосая смуглянка, высокая и стройная, сверкнула заплаканными прекрасными глазами, губы дрогнули, зажала рот ладошкой и метнулась прочь. Что за диво? В другой раз обязательно бы догнал – уж больно хороша. Но не сейчас.

Он открыл дверь и вошёл в жилище Верховного Жреца.

Первые лучи солнца проникали сквозь небольшое оконце, которого ещё не видел Ванд, и освещали залу довольно просторную. Раньше, когда он сюда приходил, стены тонули в темноте, и помещение казалось меньше. Ванд не знал, есть ли что-то кроме очага со светящимися угольными камнями. Теперь он разглядел у одной из стен, увешенной полками с крынками и горшками, стол, и Зирка подле него. Привычный чёрный балахон лежал кучей тряпья на полу, а сам Верховный Жрец был гол до пояса, являя глазам Ванда мускулистый широкоплечий торс, сплошь изрисованный непонятными закорючками, точь-в-точь, что на полу, и, как догадался Ванд, в свитке. Светло-синие письмена выделялись на черной, как ночь, коже Жреца, и делали его совсем не похожим на обычного человека. Ванд сглотнул пересохшим горлом (от бега или от страха?), молча положил на стол свёрток с Ромной и развернул перед Зирком свиток.

Жрец ни на мгновенье не прервал дело, которым был занят – в ступке, размером с ладонь он растирал каменным венчиком синее толокно. На столе стояли две крынки – в одной топорщились высохшими ножками потемневшие грибы, в другой – перетёртый в пыль порошок.

Он мельком глянул на развернутый свиток, затем уставился на Ванда, пугая чернотой глаз. Ванд поежился.

- Не думал, что тебе удастся достать летописи, Советник, - наконец произнес Зирк.

Ванда охватило нетерпение. Чего он тянет? Не время для разговоров. Надо срочно прочесть свиток!

Но Верховный Жрец не торопился. Аккуратно высыпал порошок в крынку, набил ступку новой порцией грибов и заработал венчиком.

- Старейшина не мог отдать их по своей воле.

- Почему?

- Вернуть рассудок безумному – значит, нарушить установленное Богами равновесие. Старейшине пришлось заплатить за разум, в результате чего он потерял важную часть своей души – бескорыстие. Никому и никогда, пока жив, Старейшина не отдаст то, что его. А это значит, что ты, Советник, взял летописи против воли их владельца. И тем самым, в свой черёд нарушил равновесие.

- Ты можешь прочесть свиток или нет, Жрец? Ты обещал!

- Прочесть я не могу.

Кровь ударила Ванду в голову. Он с силой швырнул свиток на стол.

- Но я могу узнать, о чём начертано.

Что творится с ним? Ванду стало неловко. Где привычная уверенность, где выдержка, где расчётливый холодный разум? Словно восторженный юнец он впадает в крайности.

- Не торопись, Советник. Сокрытое знание не терпит спешки. Прошу тебя, располагайся, - Жрец кивнул в сторону потухшего очага.

Ванд сел на циновку и притих. Не надо понимать Зирка. Не надо спорить и торопить его. Надо подчиниться. Иначе выгонит взашей, что бывало, как он слышал, с излишне надоедливыми посетителями.

Жрец тем временем высыпал очередную порцию порошка в крынку, взял со стола стопку карточек Ромны, свиток, перо и сел напротив Ванда, на свой топчан.

- Я недооценил тебя, Советник. Через созданную Игру, как бы нелепо это ни звучало, ты приблизился к открытию тайны, над которой я бьюсь вот уже много лун – овладеть сознанием людей. Хотя, не думаю, что ты ставил перед собой именно такую цель, когда создавал Ромну.

- У меня была только одна цель – найти следы сокровищ Даянар.

Жрец кивнул:

- Драгоценные камни, которыми украшены изделия, как ты выразился «наследие Даянар», не могут не привлекать. Но это не просто драгоценные камни.

Он прошёл в тёмный угол и тут же вернулся, положив вдоль очага жезл, аккурат в падающий из окна солнечный луч, отчего крупные камни заискрили и рассыпали пучки разноцветных бликов. Впервые Ванд видел жезл так близко. Заворожено он разглядывал, дрожал от восхищения.

Жрец взял потухшие угольные камни, с силой сдавил их и бросил назад в очаг. Они засветились темным пурпуром, и в тот же миг камни жезла будто ожили: перестали искрить, в глубине зажегся живой холодный огонь. Ванд потерялся во времени, погрузился в омут огня, и слышал лишь шепот Жреца:

- Я понимаю твоё желание владеть сокровищами Даянар, Советник. В них заключена сила ушедшего народа. Однако, что ты собираешься с ними делать, если не понимаешь, как подчинить и использовать эту силу?

- Я буду просто владеть ими, - хрипло прошептал Ванд в ответ, не отрывая взгляда от жезла. – Больше мне ничего не нужно.

Жрец поставил на камни серебряную чашу тонкой работы и сыпанул в нее порошок, который только что растирал. Яркое синее пламя вспыхнуло, ослепив, и погасло, оставив после себя сизый дым. Весь жезл засветился, Зирк бережно взял его и положил на колени. Глаза засияли синим, вторя внутреннему огню в камнях жезла. Сизый дым от порошка ожил, собрался вокруг Жреца и осел мерцающим туманом на голых плечах и руках, впитался в черную кожу, отчего синие знаки на теле запульсировали. В такт биению сердца Ванда, тяжело и медленно.

Ванд оцепенел.

- Владей ты силой сокровищ, ты мог бы обладать бо́льшим – каждым живым существом на земле. Умей ты ими распорядиться, ты имел бы безграничную власть! - шёпот Зирка оглушал и вибрировал в нём.

- Просто скажи мне, где они! – прохрипел Ванд.

Зирк резким движением раскинул веером карточки Ромны, схватил перо и, выуживая беспорядочно по одной, начал писать в них. Фразу или две, слово или несколько. Ванд не понимал, что происходит, но замер и даже перестал дышать.

Наконец, Зирк высоко поднял руку над карточкой и громовым голосом произнёс:

- В последний раз спрашиваю: тебе нужны лишь сокровища? Ты можешь стать Старейшиной, владеть миром!

- Только сокровища!

- Ты сделал свой ход, Советник!

Зирк с размаху поставил точку, собрал исписанные карточки, бросил их через очаг Ванду. Языки пламени взвились, лизнули кончики страниц, будто закрепили печатью некое соглашение. Ванд поймал и прижал к себе.

Прежде чем выйти, он обернулся и посмотрел на Жреца. Зирк устал, ссутулился и уже не выглядел молодым и сильным, как показалось утром.

- Скажи, Жрец, почему помог мне? Ты сам бы нашел сокровища.

- Настоящее сокровище не в камнях, Советник. Жаль, что ты этого не понял.

- Просто у каждого оно своё. В чем твоё?

- В знаниях, что несут летописи. Я хочу остановить степных шакалов.

На мгновение Ванду показалось, что он чего-то недопонимает. Простое и понятное ранее, стало вдруг призрачным, нереальным. Он потряс головой:

- Удачи тебе, Жрец.

- У тебя мало времени. Торопись, тебя ищут.

 

Ванд гнал барана. Хлестал плёткой так, что зверь визжал от боли и страха. Но скакал. От погони стражников Ванд ушёл давно. Сейчас его преследовала стая из четырёх волков, появившихся с утра на кромке леса. Встречный ветер лишь самую малость сбивал вонь, которая пропитала насквозь одежду, волосы, кожу и нутро. Он задерживал дыхание и хлестал барана, направляя его через степь в Волчьи овраги.

Трактирщик не обманул – продал самого лучшего, скакового. Хорошо уступил в цене, когда узнал, кто просит – за набег степных шакалов на загоны Старейшины Ванд стал героем и молва о нём пошла по всему Хвартогу. Баран был долговязый, жилистый, с каменными мышцами, которые Ванд чувствовал через коротко стриженую шерсть. Когда ветер дул в спину, баран расширенными ноздрями улавливал запах волков и сам прибавлял ходу, тараща глаза от ужаса. Но силы его кончались. Это не мул, который медленно, без устали тащит неподъёмный груз. В любой момент Ванд ждал, что баран падет. Только бы дотянул до Оврагов.

Вот уже показались первые кустарники, как животное, хрипя, замедлило ход, тяжело пригибаясь к земле, затем и вовсе повалилось набок. Ванд успел спрыгнуть и, не оглядываясь, со всех ног понёсся к зарослям.

Он слышал, как приближались волки, рыча от нетерпения. Вот и кусты. Со всего размаха он прыгнул через них, поздно понял, что не рассчитал, приземлился в заросли, разорвал штаны в клочья, разодрал ноги, руки, лицо, пробился через кустарник, услышал злобное рычание прямо за спиной и кинулся головой вниз, в овраг, прекрасно понимая, что это ещё не конец, не спасение. Вслед неслось прерывисто-быстрое дыхание хищника. Сжавшись в комок, закрывая руками голову, Ванд катился вниз, собирая удары, кочки, коренья и камни. Вспыхнула отчаянная мысль, он с трудом достал из кармана и засунул в рот сухой шершавый кругляш, сжал зубами. Скулы свело от горечи, на глаза наплыла пурпурная пелена, звуки и запахи вмиг пропали. Как и хриплое рычание волка, как и сам волк. Тяжело дыша, Ванд растянулся на сырой земле, а когда зрение вернулось, мир предстал в новом свете: деревья и трава дрожали словно мираж, однажды виденный им в степи. Чудилось – задень рукой, и всё исчезнет. Попробовал, но деревья, казавшиеся совсем рядом, стали вдруг далёкими. А под ногами - тропа вглубь оврага. По ней он и побрёл, потирая ушибленные бока.

По мере продвижения, склоны становились круче и выше, но также походили на мираж: близкими, и в то же время недоступно далёкими. И вот уже высоко над головой светила лишь щель ясно-голубого неба, а стены, поросшие мхом и редкой травой, сузились так, что теперь он совершенно ясно касался их, вытянув в стороны руки. Пальцы погружались в теплый и влажно-сухой покров, грозили засосать в своё чрево. Ванд отдергивал руки, прижимал к себе.

«Ущелок!»

Хоть он ни разу здесь не был, но много слышал, и всё не то, что видел сейчас! Впереди вдруг засияло, будто небо переместилось сверху вперёд, и он рванул на этот свет, поняв, что проход открыт. Бежал, превозмогая боль от ушибов, заставляя налившиеся тяжестью ноги двигаться так быстро, на что они только были способны. И всё равно, казалось, что идёт он очень медленно. Будто и не идёт, а движется. Но назад. Ванд взмок, невыносимо тяжело переставлялись ноги, тошнило и кружилась голова. Однако, свет впереди приближался, он сосредоточился на нем. Когда голубое сияние неба ослепило, Ванд собрал остатки сил, зажмурился и что есть мочи прыгнул в светящийся проход, приземлился на мягкое, перевернулся пару раз и распластался, уткнувшись носом в прохладную траву.

- Я уж и не ждал вас, сье Советник, - услышал он голос Корта, и, впервые за последние сутки, обрадовался.

 

Который день Ванд ползал между разложенных карточек, на которых Зирк оставил ключ к местонахождению сокровищ.

Корт ушёл в город, «порадеть за Эську». Обещал управиться за три дня. А Ванд тем временем изучал карточки. Два раза он бросал в отчаянье, не понимая, как совместить все сведения, которые они содержали. И снова возвращался.

Наконец, он выстроил карточки в некоем порядке, как ему казалось. И получилось вот что:

23. Город. Затраты на провиант. Ваш ход – штольня.

В трех днях между Древом жизни и одиноким камнем на новую луну смешать кровь степного шакала с синим грибом и дурман-травой. Съесть. Ждать, когда откроется вход в Долину и (далее неразборчиво)

57. Степь. Прибился мул. Ваш ход – стоять три дня.

Сорвать цвет Древа жизни в самую темную ночь, окропить пыльцу кровью. Съесть, когда позеленеет. Смотреть в ночное небо на самую яркую звезду. Идти за ней, когда позовёт. Пройти три нарождения листа ягодного куста.

133. Вечный лес. Затраты на оружие в торговом караване. Ваш ход – одинокий камень.

На границе между Хмарью и Гнилым болотом найти тропу по мерцающим листьям. Идти тропой.

69. Вечный лес. Урожай дубов – пять мешков желудей. Ваш ход – штольня.

В подножье летящей скалы - ущелье, не первое, не второе. Откроется, когда звёзды встанут в строку.

100. Смерть. Конец Игры.

Ждать!

Ванд пытался составить маршрут, но пока вырисовывались только начало и конец. Середина, особенно манипуляции с кровью, цветами и шакалами, казались абсурдом. Однако воспоминания о синих грибах, что использовал Зирк, и сухом кругляше, что спас от волка и помог пройти ущелок, приводили к мысли, что всё это имеет смысл. Больше всего пугала карточка смерти. Но написанное «Ждать!» обнадёживало до дрожи в руках.

Не имея под рукой папируса, он расчистил кусок земли и нарисовал карту. Влажная почва хорошо держала рисунок и не пересыхала. Вообще, ему ничто не мешало. Родник, о котором говорил Корт в корчме, действительно бил ключом, и этого хватало, даже есть не хотелось. Ни ветерка, ни птиц, ни мух. Только карточки и карта. Он вычерчивал, подсчитывал, кумекал – сколько это «в трех днях между». Прикидывал, нужно ли учитывать ходы самой карточки. Решив, что в этом нет необходимости, тут же вспоминал про Корта и число «87». Но если учитывать, то непонятно, куда идти: к одинокому камню, что в степи, или в Вечный лес, искать границу между Хмарью и Гнилыми болотами.

Кажется, он перестал замечать время: ложился спать, когда голова тяжелела от дум, а усталость подкашивала. Однажды приснился Корт, который стоял под Древом жизни с петлей на шее. Посмотрел как-то благостно, будто с благодарностью и крикнул: «Беги, Советник!». Ванд проснулся от этого крика в поту, и по отросшей бороде понял, что уже седмицы две, а то и три здесь. А Корта все нет. Тогда он собрал карточки и пошёл на выход из Волчьих оврагов.

- Долго бродил Ванд между Волчьими оврагами и Древом жизни, одиноким камнем и штольней, забирался в лес, до Гнилых болот, едва не утоп в трясине. Питался кореньями, орехами и ягодами. Даже не терзался голодом. Все думы были о загадках, что написал в карточках Верховный Жрец. Неудачи преследовали его: куда-то делись степные шакалы. Поначалу светили глазами далеко в темноте, а потом и вовсе пропали. Цвет Древа жизни случался лишь раз в год. Упустив единожды, целый год поисков пропадал. А ещё самая тёмная ночь наступала аккурат перед новой луной. Расстояние, что отделяет Древо жизни и место, где должен открыться вход в Долину, на самом быстром баране не доскачешь. Однажды силы оставили его, он лежал посреди степи без воды и еды и умирал от истощения. Вот тут-то мы его подобрали.

Двое юнцов в дорожной одежде, внимали крепкому, с коротким ёршиком седых волос и недельной щетиной рослому путнику: жёсткий взгляд, видавший виды кафтан, потёртые истоптанные сапоги и внушительная плётка на поясе. Вся троица была явно из прибывшего накануне торгового каравана. Не смотря, что становье каравана, длящееся пару месяцев, являлось событием для всего Хвартога, в харчевне, где засели трое торговцев, на них никто не обращал внимания. В это раннее утро лишь несколько зевак собрались вокруг троих игроков, кидающих кости.

- А что потом? – спросил один из молодых, с любопытством поглядывая на играющую компанию.

- Некоторое время он побыл с нами, насытился. Но разумом, как выяснилось, тронулся. Всё твердил про то, как ему быть одновременно в двух местах, и что строчка звёзд бывает первей цвета Древа жизни, но никак не после. В день, когда караван снялся со стоянки, он ушёл от нас. Я уговаривал остаться – ясно ведь, погибнет, до того измождённый и поломанный. Но он только кудлатой головой мотал и повторял: «Корт не позволит. Нет-нет. Непременно я должен найти эти сокровища. Не для себя. Для него.» Мы прозвали его безумным Вандом. Тогда ещё не знали, что за человека нашли.

- И что – так и пропал?

- Говорят, бродяжничал в округе года два после тех событий. Потом нашли у одинокого камня обглоданные кости, и прошёл слух, что это его.

- А что с Кортом случилось? – спросил второй.

- Когда Корт вернулся в город, чтобы обеспечить жену брата с ребятишками, его схватили стражники. Отправили на судилище и изгнали из Хвартога. А вместе с ним и жену брата с детьми - очень злился тогда Старейшина. А что может быть хуже для человека, чем клеймо изгоя. В первую же ночь за городом на них напала стая степных шакалов. Эсся и детишки погибли. Корт не выдержал такого несчастья и повесился на Древе жизни. Тогда-то он и привиделся Ванду во сне. Так никому и не сказал, где спрятал казну.

- А Верховный Жрец, Зирк, что с ним стало?

- В летописях, добытых Вандом, он узнал способ, как справиться со степными шакалами. Ушел в степь и пропадал там несколько седмиц. А когда вернулся, степные шакалы перестали нападать на людей и фермы. И вообще ушли в Другие земли. Много добрых и полезных дел Зирк ещё сделал для людей. И самое большое – повлиял как-то на Старейшину. В жадном старике вдруг проснулась совесть. Он собрал Великий Совет из всех жителей города и отказался от Старейшинства. Выбрали другого, который навёл в городе порядок, и зажили спокойно. А дева та, что Ванд встретил у дома жреца, родила от Зирка чу́дного мальчугана. Хех!

Прикончив по кружке красного шипящего пива, все трое подошли к столу, за которым шла игра. Один из участников с напряжённым лицом тряс кости.

- Смотрите, - начал объяснять старый торговец молодым – сейчас игрок стоит на поле с номером «93». Если выпадет на костях семёрка, то он встанет на поле с номером «100». Что означает смерть. Он проиграл игру и потерял барыш, если он есть. А если выпадет восьмерка, то это будет номер «101», что означает сокровища. Тогда он выиграл. На кону… Эээ… Если я не ошибаюсь, двести монет, - он присвистнул, - приличный выигрыш! Можно мула купить.

На торговца зашикали.

Кости покатились по развёрнутой карте, расчерченной на квадраты с надписями и картинками. В наступившей тишине, казалось, слышно, как отбивает сердце игрока в такт сухому стуку костей: смерть или сокровища…

Наконец, кости остановились: три и шесть. Девять!

Игрок вздохнул с досадой, поставил пешку на число «102», взял карточку и прочёл: «Одна монета за пройденную сотню. Ваш ход: плюс пять вперёд.»

Шанс найти сокровища есть у каждого! И не было в Хвартоге человека, который бы не верил в это.