Голова

Нет ничего важнее Памяти Предков.
 
Откровения Первозавров, 12:14

Больше жизни, больше, чем можно себе представить, любил молодой дон Скармего юную жену свою, донью Лисинору. Не прошло и пятнадцати минут после звонка из госпиталя, как он был у неё в палате. Имей он крылья, прилетел бы, но крылья у драконов бывают только в сказках.

– Лиси, милая!

– Жарко, Скарми... – слабым сонным голосом пожаловалась она.

Госпиталь Святого Ящера-Затворника – очень и очень хороший госпиталь, одноместка такая большая и светлая, зеркальный пол, тонкие нежно-голубые занавески на окнах, цветы и фрукты на тумбочке, но, несмотря на кондиционер, действительно было душно. Видимо, из опасений простудить пациентку его включили на слишком мягкий режим, не справляющийся со зноем, захлестнувшим городок.

– Сейчас поправим! Так... – Дракон рывком выкрутил регулятор до предела. Он ликовал. Лисинора пришла в себя! Она говорит! Всё обошлось!.. Но обошлось, как оказалось, совсем не всё. И кто знает, сколько лун поменяется прежде, чем их жизнь вновь наладится.

Можно сказать, что именно жара и была первопричиной всего случившегося. Жара – и большое, огромное невезение.

Вчера, в третий выходной второго месяца, весело заискрившись, сгорел новенький, подаренный на свадьбу климатизатор. До вечера произнемогав от редкого для этой поры пекла, молодая пара решилась отправиться за город, на Продольные озёра. Предпринять эту поездку днём они просто не нашли в себе сил – не хотелось даже двигаться. Казалось, сам воздух плавится, и нагреваются вещи, от которых такого просто не ожидаешь – штора, газета, столик...

Однако дракон-скаргас предполагает, а Высшие Силы располагают, и добраться до озёр супругам не довелось. Вместо цветных шезлонговых полосок на ярком песке и прохладных брызг на чешуе – занос, удар, скрежет металла и ухнувшее в темноту сознание. Авария на перекрёстке, не доезжая до городской черты совсем чуть-чуть, какие-то полкилометра.

Дон Скармего пришёл в себя довольно скоро, ещё в медэкипаже, бедняжка же донья – только сегодня. Дорого, ох как дорого отдал бы молодой супруг за то, чтобы было наоборот. Молодой супруг – и будущий отец!

Да. Именно так. Прекрасная Лисинора носила во чреве их чадо. В начале четвёртого месяца на свет должен появиться маленький чудный дракончик-скаргасик с тонкими лапками, мягкими коготками, нежным полупрозрачным хвостиком. Только бы всё было хорошо, только бы...

Пока же от этого «хорошо» их накрепко отделяло происходящее. И дело было не только в том, что бедняжка отвратительно выглядела – ну а кто выглядит по-другому в сложившихся обстоятельствах? Чувствовала-то она себя неплохо. Неплохо, но странно. С нею явно творилось что-то не то. Не то, а что? Внятного ответа на этот вопрос не находилось.

Сегодня, в четвёртый выходной, лечащего врача не было, по отделению дежурил совсем молоденький доктор-магистрант. Всё, что он смог предположить – последствия аварии. Не надо быть семь пядей в драконьем лбу, чтобы понять: это скорее хронология, чем объяснения. Была авария – а теперь есть это. Последствия.

Дело в том, что Лисинора кое-что забыла. И «кое-что» – это ещё мягко сказано. Очень мягко. Она забыла то, что забывать немыслимо. Такая «забывчивость» просто в голове не укладывалась, Скармего никогда не слышал, что подобное вообще бывает.

Как только кондиционер заработал на полную мощность, бедняжка с облегчением сказала:

– Как хорошо. Хорошо и даже прохладно.

Потом она потянулась за покрывалом, смятым в нижних лапах, и вдруг застыла.

– Милый... Что это? – шёпотом, полным ужаса, вопросила она.

– Где?

– Это... – Лисинора показывала на свой беременный живот, и голос её срывался.

– Это... – начал было Скармего и умолк. Он вдруг понял, что не знает, как ответить. С какого момента она не помнит? Почему изумляется?

– Я за доктором, милая. Я сейчас...

– Первозавры Всемогущие! Скарм, это опухоль?

– Это малыш. Всего лишь наш малыш, – попытался улыбнуться будущий отец, вполне понимая, что получается не очень.

– Я съела нашего малыша?!

– Нет, нет. Лиси, ты не... Нет, пойми...

Вид у супруги был такой обалдевший и несчастный, что благородный дракон шагнул к ней и, ничего не говоря, прижал к своему плечу её гибкую, такую родную шею.

– Ай, – дёрнулась супруга, – осторожней. Там шишка...

Пришлось немного ослабить объятья.

– Скарми... – снова послышался её голос из-за плеча. – Я вижу...

– Что ты видишь, родная? – гладил он бедняжку по вздыбленным чешуйкам.

– Я вижу своё отражение на полу. У меня нет головы... У МЕНЯ НЕТ, НЕТ ГОЛОВЫ, ЧТО ПРОИСХОДИТ, СКАРМИ???!!!

Лисинора с силой оттолкнула супруга. Он ударился хребтом о стенку и, уже не медля ни секунды, выскочил из палаты, бормоча себе под нос что-то вроде «я сейчас... я позову... ты только подожди». Почему-то ему казалось, что врач непременно и очень быстро всё исправит, тут же скажет, что это такое и как с этим быть, дело только за тем, чтобы поскорее его привести.

Врача не хватило даже на то, чтобы не выказывать растерянности, уверенно талдыча, что всё это пройдёт. Сквозь заикания и «эммм...» было ясно как раз обратное: он не знает, пройдёт или нет. Или даже хуже: сомневается, что пройдёт.

– Вероятно, она сс... сильно ударилась... эммм... шейным отделом... Хорошо, что малыш в... вв... вне опасности.

– Точно? Точно малыш вне опасности? – впился глазами дон Скармего в часто моргающие глаза магистранта.

– Я сс... считаю... – замямлил тот. Но его перебила взвившаяся под потолок Лисинора:

– Шейным отделом? Шейным? А вас не смущает... Доктор! Вы – скаргас?

Вопрос был риторическим. Доктор быстро кивнул, но спустя секунду всё-таки решил подтвердить это вслух:

– Дда. Я дд... дракон-скаргас.

– Голова у вас – есть?

– Лисинора! Лиси, детка! Перестань! – взмолился дон, воздев когтистые холёные лапы к безупречно белому потолку.

Доктор опять покивал и, всё сильнее заикаясь и как бы выбирая каждое слово, выдал:

– Я дд... дддракон-скаргас. Но я – мммужчина. Поэтому у меня есть гг... голова. Вы, ддонья Лисинора, жж... жжж... женщина. Головы у вас ннет и ббыть не может. Пп... потому, что её никогда и не... и не ббыло. У драконов-ссамок нет гг... головы. Есть... эммм... есть ппрекрасная шея... сс... статная холка... чч... ч... чрево для вынаш... шшивания...

Скармего предостерегающе поднял межбровную дугу.

Лиси прикрыла верхними лапами шею, как в тоске и отчаянии прикрыла бы морду, если бы таковая имелась:

– Это невозможно... Невозможно... Вы меня слышите?

Доктор и дон переглянулись. Ответил доктор:

– Это не только ввозможно, но и нн... н... нормально. Еээ... Естественно.

– Невозможно...

– Вам нн... нельзя вволноваться, – осторожно продолжил доктор. – Ннужно сспокойствие. Ваш ммалыш...

– Да! Малыш, – словно бы вспомнила донья, убирая лапы от несуществующей морды. – Меня ждёт операция?

– Кккакая?

– Достать малыша.

– Нн... нет. Он... эммм... он выйдет. Сс... сам.

– Откуда?

– Отт... оттуда.

Дон Скармего сделал упреждающий жест в сторону врача, недвусмысленно давая понять, что всё объяснит сам.

– Дорогая. Малыш появится на свет снизу, меж твоих длинных, любимых мною лап. Так, как появляются на свет драконы тысячи лет. Всегда. Из поколения в поколение.

– Откуда? – тупо повторила молодая дракониха.

– Я ппожалуй ппойду... Завтра ввас осмотрит... эммм... ваш лечащий врач...

Доктор уже выскальзывал из палаты, когда в него буквально врезался санитар-драгонпиг.

– Ак... ак... аккуратней!

– Хрю. Прю... Прустите. Рюзультат прусвечивания, увии, – непроизвольно взвизгнул запыхавшийся драгонпиг, протягивая доктору голубую бумажку с блеснувшей золотом печатью госпиталя.

– Сспасибо, ссвободен...

– Это Лисино? Лисино просвечивание? – заволновался Скармего.

– Дда... Тттут написс... сано, что...

– Дайте-ка! – довольно бесцеремонно вырвал дон бумагу из лап незадачливого эскулапа. – «Гематома... крайний сегмент шейного отдела... Высока вероятность... преходящая симптоматика псевдоголовия...». Что это значит? – уставился он на доктора.

– Ззначит, что... что её организм восс... спринимает эту г... гематому ккак зззачаточную голову...

– И поэтому она говорит все эти ужасные вещи?

– Ввероятно... С ккратковременной пппамятью всё ххорошо, а ввот с Ппамятью Ппредков... – Мягким, но точным движением доктор выхватил у Скармего заключение и исчез из палаты, не дожидаясь новых вопросов.

Задумчиво повозив кончиком хвоста по зеркальному полу, Скармего вздохнул и присел на кровать рядом с супругой.

– Лиси, милая...

– Невозможно...

– Да что ты заладила! Что тут невозможного! – хлопнул он себя по коленям. – Ты женщина. Ты продолжишь мой род и восславишь свой. Это смысл твоей жизни, истинный, единственный смысл. Это... святое, – немного смутившись, добавил он. – Ну, что ты молчишь? Посмотри на меня.

– «Посмотри»? Чем я, по-твоему, посмотрю, если у меня нет головы? Где мои глаза? Как я говорю? Как дышу? Чем я понимаю? Если! У меня! Нет! Головы!

– Не так уж много ты и понимаешь, – скороговоркой пробормотал дон.

– Что?!

– Лиси, родная... Ответ на все вопросы прост, просто ты его забыла. Но вспомнишь, я верю, что вспомнишь. На то, чтобы говорить, и видеть, и дышать тебе не нужна никакая такая голова. «Ты – женщина, ты – книга между книг...». То есть что-то совершенно особенное, понимаешь? Помнишь, чьи это слова?

– Дона Брюссо?

– Помнишь! Вот видишь! Ты существуешь по законам женской магии. Как бы тебе рассказать... Щёлкни пальцами.

– Сейчас? Зачем?

– Ну, ну. Щёлкай.

По боязливому щелчку Лисиноры в воздухе образовалось пухлое красное сердечко. Через секунду оно лопнуло, осыпав дракониху с головы до ног... с шеи до лап кроваво-рубиновыми брызгами. На дона попало немногим меньше.

– Видишь? Магия! – восхитился он, слизывая с себя «рубины».

– Вижу, – буркнула Лиси, пытаясь вытереться, но брызги были вязкими и только размазывались, оставляя дорожки на светло-серой чешуе.

– Магия... – тихо повторил Скарм.

Вдруг он наклонился и начал лизать Лисину нижнюю лапу.

– Что ты делаешь?

– Чищу.

– Чистишь?

– Да. И всё чище и чище, чище и чище...

– Куда ты?!

– Туда...

 

***

Маленький, толстенький, нелепый, как все драгонпиги, санитарчик, тихонько повизгивая, плакал в хозблоке.

Он вытирал короткими малоразвитыми лапками пятачок. Он всё понимал, и это было трудно.

Донья не поправится, нет, не поправится. Нет никакой «гематомы», и авария тут ни при чём. Всё это ложь, пустое враньё.

Об этом не говорят пациентам, пытаясь избежать паники, но правда в том, что у самок благородных скаргасовых драконов начали отрастать головы. Несчастные драконихи перестают понимать естественное, изумляются правильному, забывают истинное.

Правда в том, что рушится Память Предков, а нет ничего важнее Памяти Предков. Мир переворачивается с лап на головы, ужасные, противные традициям, противные самому течению жизни женские головы. Уви-уви, уви-уви.

Правда в том, что это конец света, а конца света в мешке не утаить. Уви-уви, уви-уви.

Правда в том, что сегодня утром его жена, совсем промежду прочим, спросила: «О повелитель Хруги, как ты думаешь, мне бы пошла голова?».


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 4. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...