Дети своего времени

Сердцебиение зазвучало медленно и глухо, пробуждая внутри осознание жизни. В месте с ним воздух наполнил легкие и в животе заурчало. Все процессы в организме шли быстро, как никогда, и жар развивался по телу, захватывая каждый сантиметр.

Когда Эйш Ионовна открыла глаза, ее удивление было настолько велико, что чуть не вырвалось вместе с тяжелым и протяжным вздохом. Правда абсурд всей ситуации помешал ей это сделать: компания из четырех подростков сидела вокруг небольшого столика, на котором растянулись странные начертания и мистические символы. Дети с нелепым азартом задавали вопросы иголке, наблюдая, как она качает поблёскивающим кончиком то в одну, то в другую сторону.

- Как меня зовут? – глупо корчась, пробасил один из присутствующих.

- В, - хором взвыли все.

- О.

- В

- А!

- А-а, это работает! – с истерическим смехом запрыгала девочка, не забывая придерживать черный капюшон толстовки.

- Ну, это же ерунда. Давайте мое имя, - скептически заявила другая и, не дожидаясь согласия остальных, спросила. – Дух, как меня зовут?

Эйш Ионовна наблюдала, как дети, увлеченные игрой, верили даже самому незначительному покачиванию иголки, читая имя «Эльвира».

Высокий и крепкий Володя кричал громче всех, о магии, за ним вторила низенькая прыгающая девочка, подталкивая чернобровую Эльвиру с аккуратными голубыми ноготками. Только где-то в углу сидела тихоня, испуганно поглядывающая на весь этот таинственный процесс.

Эйш вздохнула, решив, что это действо абсолютно бесполезное, и зрелище неподобающее для такой пожилой женщины, поэтому медленно встала и отошла от стола.

- Э! Стас, ты куда попер! Ну не нравится тебе... ладно, но хоть бы нас предупредил.

Вова подскочил, чуть не уронив стол, и подбежал к удивленному другу.

- Ты куда пошел? Надо еще завершить ритуал, прогнав духа!

- Да не занимайтесь вы ерундой! Нет никаких духов.

Крупный парень огрызнулся в сторону черной толстовки и обернулся обратно к Стасу.

- Ну что, идем?

- Куда? – сделав шаг от надвигающейся фигуры, Эйш нахмурила брови.

- Ну как куда, Стас? Домой.

Вова подхватил неуверенно шоркающего парня под руку и буквально понес его к выходу, где их с насмешливым видом встретил преподаватель с кружкой чая, словно спрашивая: «Наигрались?»

- До свидания, Никита Никитович! – чуть не раскланявшись, Вова улыбнулся учителю их частной маленькой школы искусств и вынырнул за дверь.

Эйш замерла, внимательно рассматривая мастерскую, своим видом вызывающую отвращение: черно-белые безвкусные обои, увешанные психоделическими картинами из фильмов ужасов; искусственный череп оленя, располагающийся четко посередине комнаты и плотно задернутые шторы просто диктовали рассказывать школьникам страшилки. Старухе это напомнило первый приход на шабаш, куда ее притащила неугомонная подруга со странной семьей. А невысокая крепкая фигура учителя с небольшой головой живо представила ей мужа, такого простого, деревенского, но по-своему прекрасного дурачка.

Вслед за ней выбежали счастливая черная толстовка, самоуверенная, сильно накрашенная Эльвира и стеснительная тень, неловко кивнувшая преподавателю.

Улица показалась Эйш просто невероятной: высокие каменные дома, напоминающие серые монолитные горы, железные кони, внутри которых гордо восседали наездники, толпа в странной непривычной одежде, женщины в брюках. Но, ужас, какой отвратительный пыльный воздух! В свете осеннего солнца он становился почти желтым от заполнившего его дыма. Эйш Ионовна закашлялась, пытаясь освободить легкие от городских оков.

- С тобой все в порядке?

Вот опять к ней подошел этот странный, надоедливый Вова.

Эйш только бросила на него презрительный взгляд и медленно направилась прочь.

- Эй! Ты куда?

Ответа не последовало, потому что, задумавшись, старуха пропускала призывы вернуться мимо ушей, как жужжание надоедливой мошки.

Она определенно знала, что умерла. И сделала это достаточно давно, благополучно распрощавшись с разными магическими книгами и прочей чепухой. Но как бывает навязчиво прошлое! Одна какая-то жалкая ошибка детства не дает ей сейчас жизни и смерти. О случаях подобного воскрешения ей рассказывала бабушка, как сказку на ночь, а сама Эйш ничем подобным никогда не занималась и не желала. Хотя, ей на секунду показалось, что, возможно, не так плохо оказаться в здоровом теле, которое может ходить, дышать, говорить. А на это, как известно, не способны обитатели гробов.

Улицу озаряли цвета: зеленые, красные, желтые, словно украшения на платье перед свадьбой. Такое сравнение порадовало ее, когда она сделала шаг на дорогу, шествуя наперерез гудящим машинам. Очарованная огнями фар, с угрожающим гулом пролетающих мимо, Эйш, размеренно отстукивая такт шагами, запела свою любимую песню. Но, неожиданно, ее голос зазвучал ниже, чем она рассчитывала и противно сорвался.

«Что за пес мне глотку рвет?» - хмыкнула она медленно и статно подойдя к витрине магазина. Вся радость от неожиданного оживления улетучилась, когда она увидела свое отражение в стекле.

Это оказался длинный и худощавый мальчик в обтягивающих штанишках. Кольцо в носу пугающе поблескивало в обрамлении ярко-малиновых волос, а кучи разных цепочек противно позвякивали.

Эйш запустила пальцы в красную шевелюру и с силой дернула. Да, они оказались настоящими, что ввело бывшую колдунью в крайней степени изумление и негодование.

- Наркоман, - послышалось из толпы прохожих, но Эйш Ионовна уже вовсю вопила разнообразные проклятия на того, кто ее подселил в тело больного. Это невиданное чудовище настолько смутило ее, что пришлось заглянуть в несколько витрин, чтобы окончательно убедиться в реальность происходящего.

«Сульфет тульмео! Я не хочу в Этом жить! Никогда я еще не позволяла себе выглядеть чучелом. Такой подарок судьбы мне не нужен. Помереть с честью лучше, чем ожить в бесчестии», - вопила она расхаживая назад и вперед и наблюдая за синхронностью отражения, которое предательски не отставало.

Вдруг Стас остановился, держа себя обеими руками за лицо. Что бы она ни увидела здесь, а все вело к одному: распрощаться с неожиданным даром. Эйш оглянулась. Вокруг нее простирался незнакомый, враждебных мир, а она была всего лишь ярким сопляком.

«Если бы я оказалась старухой, как раньше, - рассуждала гордая ведьма, - или хотя бы зрелой бабой! Но не этим. Все так изменилось... Но пускай этот мир трижды подпрыгнет и упадет, но я никогда не стану ходить так».

В штанах что-то пиликнуло. Эйш Ионовна торопливо сунула руку в карман и достала светящийся айфон, немало поразивший ее.

На экране белым по черному было написано: «Че, у тебя тусим всю неделю, пока родаков нет?»

Языковые знания мальчика отчасти помогли ей это прочитать, но не понять, так что Эйш торопливо выкинула письмо в урну и направилась в сторону кладбища, которое уже давно призывало ее старинную душу. Мало кто знал, но на захоронениях ведьм, которые прятались за христианскими и мусульманскими воротами, частенько бывало написано, как воскресить и изгнать колдунью. Так что Эйш с большим разочарованием вспомнила, что находится не в своей родной стране, не обнаружив ни одной могилки очерченной камнями и грибами.

«Даже здесь эти бесполезные толкования мне не пригодились! Если меня пробудили в доме родственничка, значит, дело в нем. Может попробовать изгнать духа из его дома, и тогда я упокоюсь?» Эйш стояла, обнимая березу, пока окончательно не решилась действовать. Нарвав горицвет и пучки полыни, в компании других горьких трав, она медленно шла в обратную сторону, кокетливо поглядывая на проходящих мимо стариков, явно пораженных таким поведением пацана.

Дом Никиты Никитовича было обойти сложнее, чем обычный деревенский: жалкой дорожке трав предстояло обогнуть двенадцати подъездное строение. Так что хорошенько раскрошив полынь до ароматного порошка Эйш горстками рассовывала ее в промежутки между кирпичами, зарывала в ямки, прятала в трубы на детских площадках, пока не столкнулась со своим дальним родственником.

- Стас, ты чего вытворяешь, ведешь себя как больной. Я, конечно, знаю, что ты потерял ключи, но не надо разводить панику, найдутся.

Никита Никитьевич хитро улыбнулся, но заметив озадаченный взгляд мальчика цокнул:

Я пока посмотрю у себя, а ты позови Володю и девчат – помогут.

Эйш отвернулась, продолжая заниматься своими делами, а учитель, внимательно на нее посмотрев, медленно скрылся в подъезде.

Старуха по привычке прогнула спину, неожиданно подчинившуюся подобному жесту, и, удивленная эффектом, повторила, приятно похрустывая молодыми костями, пока внезапный шорох за спиной ни отвлек ее: какой-то смешной парень шагал практически по ее шагам, раскапывая заклады. Он жадно засовывал порошок из трав в рот и запрокидывал в удовольствии голову.

Эйш старалась не обращать внимание, но с каждым разом парень становился все навязчивее и все сильнее раздражал. Когда в очередной раз он раскопал мешочек с травой, старуха не выдержала и, гордо выпрямив спину, подошла к нему.

- Суфлет тульмео, душа моя, что ты делаешь! Отойди и не мешай мне работать.

Парень покачнулся, хрюкнул что-то, но жевать продолжил. Жалея свои травы Эйш протянула руку, чтобы забрать мешочек, но странный собеседник огрызнулся и ударил ее, с громким хлопком по лицу.

Старуха, явно не ожидая такого поворота, шлепнулась на землю, но, подскочив, бросила в парня горстку своей смеси, прошептав что-то.

Он замер, но недолго и вскоре снова набросился на тело Стаса. Эйш успела вскрикнуть: «Одержимый», - и попытаться отбиться, но разняла их уже только полиция.

Сидя в участке, старуха старательно поправляла малиновые волосы, стараясь придать им нормальный вид, но какой вид для них считается нормальным, она так и не поняла, поэтому просто прилизала их, уложив челку на бок. Что делать с многочисленными синяками и шишками на теле она не знала, поэтому лишь горько вздохнула, вспоминая, когда последний раз вляпывалась в подобное.

Да, кажется, это было, когда она уходила от ведьм, тогда ее совсем еще юный муж умолял ее бросить эти грязные дела. Причинение зла другим и купания в различных мерзостях этого мира саму ее калечили, не давая душе спокойно жить, поэтому вместе с побегом к ней пришло облегчение. Но Они не смогли простить ей этого, жестоко терзая ее тело каждый день. Эйш вспоминала, как она прятала многочисленные раны от своего мужа, как пыталась скрыть свои страдания, чтобы он не винил себя, ведь именно муж принес покой ей в жизнь.

После того, как бешеного знакомого отправили в вытрезвитель, ее начали расспрашивать, кто поставщик наркотиков, на что она долго молчала, пытаясь понять о чем именно идет речь, но вскоре догадавшись, что все это из-за травы, достала мешочек.

- Прости меня, суфлет тульмео, это обыкновенная трава, которую я набрала в поле, - медленно и самоуверенно начала она, аккуратно демонстрируя содержимое. – Здесь и полынка, и зверобой, немного душицы. Зверобой, кстати, помогает при недомоганиях чрева...

Ее скоро прервали, отправив сдавать анализы на наркотики, что сильнейшим образом оскорбило Эйш, но сражаться она уже не стала, сделав, что велят. Через пол часа все успокоились. Полицейский наговорил что-то, сунул ей какую-то бумажку, как оказалось, выпавшую во время драки, и отпустил с миром.

Старуха была не в восторге от такого мира, но ничего говорить не стала. Она вернулась, раскладывать жалкие остатки травы. Уже вечерело. Небо наполнялось, словно бокал густой осенней тьмой, в которой пеной плавали облака. Закатное солнце поблескивало где-то на горизонте. Его агрессивно красный цвет предсказывал старухе холодный день. Тонкие пальцы мальчишки промерзли и она, пряча их в карманы уселась на скамеечку немного передохнуть.

Изо рта неровно вырвался прозрачный пар, заметный только на фоне темных силуэтов. Эйш так давно видела подобную красоту. Она думала, что это свидетельство тепла ее тела такое же призрачное, как и вся ее жизнь. Точнее то, что от нее сейчас осталось. Ее любимый муж, дети, а потом их дети... ничего этого сейчас уже нет. А новое поколение потеряло все очарование старого. Она не из тех ведьм, которые мечтали о господстве и власти, но даже им было бы нескончаемо грустно и одиноко.

- Привет, - робко прозвучало скраю скамейки.

Это оказалась та самая незаметная девочка, которая была в компании молодежи, вызывающей призраков.

- Слушай, все тебя там ждут. Ключи нашлись, - она качнула головой в сторону подъезда Никиты Никитовича.

- М, ладно...

Знаешь, тебе лучше с ними не водиться. Только тратишь время в пустую. Ты же не хотела сегодня играть, да?

Девочка широко раскрыла глаза, но головой качнула.

- Я раньше была такой же. Связалась только не с теми, влипла не туда, и вот, сижу здесь. Послушай, не важно, что от тебя хотят другие, главное жить так, как бы хотелось тебе самой. Когда я поняла, что наделала – сбежала. Вышла замуж, у меня появились дети, и это было самое прекрасное время в моей жизни. Все эти ночные гуляния не принесли ровным счетом ничего, а скорее наоборот, починили мне много боли. Зато семья спасла меня от этой тьмы, подарив мне новую, чистую жизнь.

Девочка все так же удивленно наблюдала, как блистали зачесанные красные волосы, как непривычно ровно и гордо были развернуты плечи, как опыт струился из каждого слова. На ее глаза навернулись слезы, как она могла поступать иначе, когда собственное одиночество гнобило ее больше, чем эти дураки.

Эйш встала, взглянув на юную собеседницу и, разочарованная своим сегодняшним провалом, направилась в квартиру к родственнику. Девчонка взволнованно подскочила и сделав напряженное выражение лица, последовала за ней.

- Как вы умерли?

- В глубокой старости, пережив своих мужа и детей. Я засыпала совершенно одна, купаясь в воспоминаниях и, от части, завидуя молодым. Но это юное тело не вернет мне молодость мою собственную. Оно лишь напомнит, что прожитого не вернуть. Два раза в одну реку не войти.

Как только распахнулась входная дверь на старуху со всех сторон навалились подростки, возглавляемые Вовой. Тень печально отошла в сторону и виновато поглядывала, как избивают эту милую пожилую даму.

- Ты не терял своих ключей, потому, что специально оставил их у меня дома! Изыди, дух! Верни нам Стаса! Прочь отсюда!

Они окружили парня и били связками чеснока, пока учитель посмеивался, наблюдая за детскими играми. Эйш какая-то шальная чесночная головка попала по старому синяку, причинив жуткую боль. «А ну утихли, супостаты!» - крикнула она печально взглянув на многострадальную руку и к своему удивлению, обнаружив там спасение.

Ее старое, дорогое всему сердцу колечко, подаренное мужем в день их свадьбы сжимало палец Стаса. Эйш Ионовна, обронив крохотную слезинку, сдерживаясь от внезапно нахлынувшей печали, схватилась за него и, сжав зубы, дернула.

Послышался слабы звон и визг Стаса.

- Вы чего, придурки! Хватит уже. Я весь синий, фу!

Все торжественно-героически замерли. Вова с улыбкой схватил друга за плечи и затряс, пока вернувшийся вопил что-то о своих волосах и о потерянном айфоне.

Девочка в тени грустно вздохнула и поклонилась, неизвестно чему. Эльвира, тряхнув волосами, начала болтать про ее победу. Черная толстовка, доигрывая ударила Вову чесноком, из-за чего тот взвыл и ринулся за ней.

Когда счастливая толпа почти рассосалась, малинововолосый Стас заметил на полу ретро кольцо и, обернувшись, чтобы никто не видел, прибрал его себе.

Никита Никитович заметил это из дверного проема и, прочитав лекцию о морали, отобрал таинственный артефакт, аккуратно вернув его в шкатулку, как последнее воспоминание о своей недавно исчезнувшей семье.


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...