Башня

- Посмотри, что там?

- Кажется, свет.

Снег валит крупными пушистыми хлопьями - в них, будто в перьях, тонут слова, звуки и деревья вокруг, так что давно уже непонятно, заблудились они или держатся дороги. Пути не разглядеть, но в лесу слишком тихо и уютно, чтобы беспокоиться. Лямки рюкзака привычно оттягивают плечи, мерно позвякивает обо что-то закрепленный на боковом кармане котелок, едва слышно шипит рация - значит, все в порядке и можно идти вперед: здесь весь «лес» километров пятнадцать в длину и семь в ширину, топай себе, пока к домам не выйдешь. Потому выбрали этот маршрут: если тебе кажется, что заблудился в сумерках леса собственной души, беги от города и проблем в лес настоящий и попробуй найти в нем дорожку.

День обещал быть ясным: когда они выходили на тропу, небо было таким голубым, что от одного взгляда на него начинали слезиться глаза. Весь путь в такую погоду должен был занять часов пять, но уже после первого привала начало натягивать тучи, а ко второму стемнело и повалил снег. Решили не останавливаться: сообщили по рации, что выйдут с противоположной стороны леса, как и планировали, и не спеша двинулись дальше по разметке тропы.

А лес будто замер: единственным движением в нем было беззвучное падение снежных хлопьев. Время, казалось, остановилось для всех, кроме двоих путников на тропе, - и уже ради одного этого они продолжали шагать дальше.

- Думаешь, это уже деревня?

- Ну ты скажешь! Деревня! Это город вообще-то. Тронд... Что-то-там.

- Думаешь, это Тронд-что-то-там?

Короткий смешок тоже утонул в снежной пелене.

- Не похоже. По-моему, там башня.

- Замок?

- Маяк?

- Сам ты маяк. Какой маяк посреди леса?

- Посмотрим?

- Пойдем.

Казалось, что до башни рукой подать, но к тому моменту, как она вынырнула неожиданно темной громадой из снежной круговерти, путники успели подустать, а метель - разыграться не на шутку. Прогулка больше не казалась забавным приключением, да и рация подозрительно молчала.

Они добрались до башни - каменная кладка выщерблена настолько, что в щели можно просунуть палец, - и пошли вдоль нее, держа руки на стене, в надежде найти дверь.

- Слушай…

- Погоди, не хочу разговаривать, снег в рот летит.

Дверь подвернулась под руку внезапно: деревянная, раскрашенная в такие яркие красные и синие полосы, что цвет пробивался даже сквозь метель. Они скользнули внутрь, захлопнули ее за собой и оказались в теплом полумраке. Свет пробивался откуда-то сверху, выхватывая из темноты стертые ступени.

Путники переглянулись.

- Наверх?

- Идем.

Подъем был неспешным, лестница - винтовой, воздух - теплым, а свет становился все ярче.

- Так о чем ты говорил там, внизу? Когда мы шли вокруг башни?

- Она вся выщерблена ветром.

- И что с того?

Еще пара ступеней. Еще поворот.

- Мы в низине посреди леса. Откуда тут такой ветер?

Шаги, шелестевшие по ступеням, затихли, затем возобновились:

- Может, тут не всегда был лес? Представь, сколько ей лет…

- И еще она - маяк.

Они дружно задирают головы, разглядывая площадку наверху и трапециевидное отверстие, из которого лился свет.

- Зато здесь тепло.

Лестница довела их до самого верха. По очереди они забрались на площадку, где ярко светил фонарь, с равными промежутками обращавшийся вокруг своей оси, направляя луч то на городок в нескольких километрах впереди («-Тронд-что-то-там! - Туда-то нам и надо!»), то на бескрайний лес, то на причудливые клубы облаков, лежащих, кажется, прямо на верхушках синих елей. Оборот. Другой.

- Гляди.

Луч маяка выхватывает из мрака темные облака - и что-то движется в них: огромное, но изящное. И снова темнота.

Оба стоят, до боли в глазах вглядываясь в круговерть за окном.

Еще один поворот. Ничего.

- Это просто… знаешь, когда мозг достраивает картинку.

Еще оборот.

И в те несколько секунд, что облако подсвечено бело-золотым лучом, тень внутри обретает форму, выгибает спину, ныряет ниже.

- Это кит.

- Так не бывает.

За окном темнота и метель, а внутри тепло и тихо, только слегка поскрипывает механизм лампы над головой. С каждым оборотом золотой свет заливает бурлящее море облаков снаружи, и двое путников все четче различают покатые серые спины, мощные хвосты, белые плавники, беззвучно проступающие сквозь стену метели. Кажется, будто это сон, но снится он не путешественникам, а башне, безмолвной, древней, застывшей в безвременье, спрятанной густыми кронами деревьев.

- Это галлюцинации?

- Обман зрения.

- ...или чары.

- Я не верю в чары.

Слова повисают в воздухе: легко притворяться циником при свете дня, гораздо сложнее - темной зимней ночью в снежной круговерти.

- По-моему, нам лучше уйти.

Они едва ли не выбегают из башни. Шторм поутих, тропа будто сама подворачивается под ноги, и вот уже между деревьями маячат черная лента реки и огни городка. Рация шипит и плюется, как чайник над костром, и только когда на мосту через реку их обгоняет старенькая машина, оба наконец находят в себе силы обернуться.

Позади синяя стена леса, метель почти закончилась, но тучи еще кипят в небе, и если приглядеться…

Они предпочитают не приглядываться и не говорят ни слова о странной башне посреди леса, пока не оказываются в гостиной местного отеля у жаркого камина. Стены украшают деревянные рамки, в них, под стеклом удивительные бабочки, старые карты и, почему-то, пожелтевшие газетные вывески. Уютные кресла так и манят утонуть в них с книгой. Во всей комнате кроме них двоих только пожилой мужчина с бокалом виски: не скрываясь разглядывает беспокойных чужаков, а у ног спит собака, золотистый ретривер. На журнальном столике разложена колода старых карт: кажется, в этом захолустье пасьянс до сих пор - любимое развлечение местных.

Кресел в комнате не так много, и один из путников, поколебавшись, взглядом испрашивает разрешения занять одно из тех, что стоят у столика. Старик также молча кивает, салютуя бокалом и не спуская любопытных глаз с посетителей.

- Погода нынче не радует, - говорит он и наклоняется потрепать собаку по голове.

- Да уж, метель сегодня выдалась жуткая, - кивает путешественник, опускаясь в кресло и разглядывая колоду. Оказывается, это карты Таро: разложены по три в ряд, весь верхний раскрыт, остальные еще лежат рубашкой вверх. - Гадаете?

- Да ну что вы, - смеется старик. - Это не настоящая колода, ее сделал заезжий художник, пока гостил тут пару лет назад. Нарисовал все карты по собственному разумению, опираясь на события с газетных вырезок.

Он передает одну из карт путнику, чтобы тот смог разглядеть рисунок поближе. На нем повозка с тыквами и черный кот в остроконечном ведьмовском колпаке; картинка так и дышит иронией. Внизу витиеватым почерком выведено: “Маг”.

- Это название карты, - отвечает старик на недоуменный взгляд. - А сюжет художник подсмотрел на одной из газетных вырезок, что с таким интересом изучает ваш друг.

Второй путник оборачивается на эту реплику, щурится, пытаясь разглядеть показанную ему карту.

- Действительно. Смотри, вот тут: фестиваль тыкв и похожая фотография с котом. Без колпака, конечно.

- Еще бы! Попробовал бы кто-то нацепить на живого кота такой колпак - не ушел бы без царапин. То ли дело собаки...

Все смеются, и беседа сворачивает в русло обсуждения несомненного собачьего превосходства.

Второй путешественник в нем не участвует, изучая газетные вырезки на стенах. Кроме фестиваля тыкв местные журналисты освещали еще и другие важные события в истории городка: приезд бродячего цирка, открытие археологического музея, восстановление после войны, строительство…

- Смотри-ка! - удивленно восклицает он. - Тут про нашу башню. «После окончания военных действий, когда в город устремился поток туристов, местные власти приняли решение построить смотровую башню, которая стала бы одновременно и туристическим объектом, и памятником погибшим. Для постройки использовались камни, оставшиеся от стоявшего в излучине реки маяка, уничтоженного во время бомбежки. В свою очередь, он был собран из остатков маяка, когда-то стоявшего на побережье, перевезенных в глубь страны эксцентричным миллионером…»

Они переглядываются.

- Вашу башню? Вот как, - улыбается мужчина в кресле. – Вы ее видели?

- Сегодня проходили мимо.

- Как думаете, зачем тот старый чудак привез сюда эти камни?

Они пожимают плечами. Мужчина улыбается, снова наклоняется потрепать по голове собаку.

- Это городская легенда. Говорят, все началось очень давно, когда он заблудился на лодке в штормовом море и вынужден был причалить к незнакомому берегу. Представьте, огромные волны, ни зги не видно, страшный ветер. И вдруг откуда ни возьмись к нашему герою выбегает с лаем пес - такой же вот ретривер, как мой Джек, но помоложе, сами понимаете. И всячески зовет следовать за ним.

Старик хмурится, почесывая собаку, и в наступившей тишине слышно, как позвякивает на стыках рельсов проходящий за окном трамвай.

- И что?

- Тот пошел, конечно. Пес вывел его к маяку: освещенному, натопленному, но абсолютно пустому. Кто бы ни был его смотрителем, в ту ночь он пропал и больше не возвращался. Не зажег свет - потому лодка и прошла мимо бухты. Верите ли, тот миллионер решил, что это знак: ведь он сам ощущал себя на распутье, не знал, как жить дальше, а тут судьба будто подтолкнула его к решению. Он поселился в маяке, оформил бумаги, стал его смотрителем. Ну а потом навигация в том районе закрылась, маяк стал не нужен. И тогда он по кусочкам перевез его сюда, в излучину реки. Отстроил заново. Любил говорить, что маяк и сейчас сможет указать заблудившимся путникам путь, только теперь не по волнам, а по жизни. Ну а местные верят, что в штормовые ночи камни вспоминают свое прошлое, и тогда вокруг маяка плещут волны и киты поют свои песни… Красивая сказка, не более. Он погиб во время той бомбежки, которая разрушила маяк. Так что, полагаю, больше этих песен никто не услышит.

Не обращая внимания на переглядывающихся собеседников, он задумчиво скребет бороду, изучая разложенные на столе карты:

- Видите ли, художник рисовал одну из них с нашего маяка. Да только какую… Попробуйте вытянуть, вдруг вам повезет?

Они снова переглядываются: один с усмешкой, второй - с азартом. Потом тянут карты.

- Иерофант. Да вы отшельник, юноша. Надо же, а вам повезло.

Маяк на рисунке они узнают с первого взгляда, даже оформление такое же: свинцовые облака кругом, в которых проступают, если приглядеться, серые спины китов. Подпись под рисунком гласит: «Башня».

- Символ перемен, - поясняет старик, тяжело поднимаясь с кресла. - Что ж, каждому свое. Мне сегодня «Жрица» выпала, но вряд ли, молодые люди, вряд ли...

Он усмехается, подзывает собаку и салютует путешественникам.

- Доброй ночи, юноши.

- Доброй ночи, - отзываются они, продолжая разглядывать карту.

- Мы пойдем туда завтра? - спрашивает тот, кто ее вытянул.

- Зачем?

- Хочу посмотреть китов. Всегда мечтал стать ученым и изучать китов. А потом, знаешь, дела, заботы, и вот я уже программист, потому что им лучше платят. Может, я тоже как тот путешественник из легенды – найду себя в этой башне?..

Его спутник готовится возражать, но прикусывает язык. В этот момент он не понимает толком, что пугает его больше: возможность увидеть что-то с площадки старой башни или вероятность не увидеть ничего. Удивительные шутки выкидывает иногда игра света и тени. Удивительные карты выдает иногда старая колода человеку, который запутался в себе.

- Пойду спрошу, как звали того старика, - говорит он, наконец, уклоняясь от ответа. - Может, у него в запасе есть еще пара историй.

 

Но портье за стойкой смотрит на постояльца недоумевающе:

- Я не видел, чтобы кто-то выходил из гостиной. Ни мужчин, ни женщин, никого, кроме вас двоих. Да и с собаками к нам нельзя.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 2,33 из 5)
Загрузка...