Василиса и охотник

Василису всегда интересовало, куда таинственный охотник исчезает так надолго. Пробравшись однажды в его дом, она находит браслет и случайно забирает с собой. Пытаясь вернуть побрякушку, Василиса попадает в мир, где царствует злой Тала-медведь и нет ни одного человека.

 

Этот человек был отшельником и жил на самом краю деревни в “избушке”.

Так называли местные бывшую баню, которую топили по-чёрному. Вся изнутри и снаружи как уголёк. За годы она осела в землю чуть не наполовину, и рослому мужчине приходилось сгибаться пополам, чтобы войти.

 

- Он уходит в лес и не появляется месяцами. Лесник, видите ли, убирает капканы. Но я-то знаю, кто он. Обманщик. Охотник. Проклятый. У него каждый год вырастают рога. Чтобы остаться человеком, он уходит в чащу и ждёт, пока рога не отрастут. А потом руками с корнем из головы выдирает! Поэтому он никогда шапку не снимает, даже если входит в жарко натопленный дом и вынужден стоять долго.

Так пугала бабушка Валя. У ее подруги была маленькая внучка, и каждый год, приезжая на лето, та просила рассказать про загадочного охотника. Валя никогда не отказывала, выдерживая укоризненный взгляд подруги.

- Придумаешь сказок, - шептала бабушка после того, как внучка заснёт. - Слухи потом ползут. А не все ли равно? Явно за ним что-то есть, и к нам он не от счастливой жизни пришёл. Главное, что от него только польза. Пусть себе замаливает грехи в покое.

 

Он проводил почти все время в избушке. Изредка выбирался к соседям за едой. За сезон собирал много ягод и грибов, закатывал, варил, перетирал в пюре и солил так, что бабки ждали дня, когда появится на пороге охотник с баночками. Как всегда опустив глаза в пол, поздоровается глухо, отрывисто спрашивая, что бы хотели взять и протянет в больших руках заветные угощения. И бабки, сколько б ни болтали, с радостью поделятся кто яичками от домашних кур, кто молоком от коровки, а кому и мешок крупы будет не жаль за банку соленых лисичек или варенье из дикой земляники. Иногда он помогал старушкам по хозяйству: крыша протекает, забор покосился, с окон дует - много чего набиралось.

Он был самой главной загадкой деревни. Сколько ни приглашали его на чай, он отказывался. Не говорил лишнего, сколько б вопросов ни сыпалось. Если в разговоре затягивалась пауза, то всегда вспоминали об охотнике. Одна лишь девочка Вася, приезжавшая каждый год на лето, не только спрашивала. Она не понимала почему, но ей всегда хотелось узнать его лучше.

Теперь Вася была в том сложном возрасте, когда девушкой называть рано, а девочкой - оскорбительно. И одним зимним днём её тонкие ножки пробежали по снежной тропинке к дому бабушки. Несказанно обрадовала Вася бабушку рождественским подарком - внезапным приездом. Потом только бабуля узнает, что никакого разрешения на то у внучки не было, и сбегала она насовсем, стараясь не думать о новой мачехе и ее напускной ласковости при отце.

 

Стол у бабушки был круглый под белой кружевной скатертью, для защиты укрытой прозрачной пожелтевшей клеенкой. Хрустели чашки, отрываясь от столешницы, и гремели конфеты в хрустальных вазочках под пальцами старух. Баба Валя - любимая подруга её родной бабушки, в эти морозные дни захаживала с утра и оставалась до вечера. Вместе подружки готовили завтрак, убирались, топили печь и сидели перед ней на диванчике, включая старенький телевизор так, “для фона”. Они много говорили. В этот раз Вася подсела за стол со своей детской чашкой, и вытащила шоколадную конфету “Ананас”.

- Да этот хмырь сдох поди, - начала баба Валя.

- Как же. Это ты спишь всю ночь как медведь, а я его видела. Заболели суставы так, что спать не могла. Пошла на кухню за мазью, а в окне его вижу. Идёт прямиком с лесу в баньку.

- Что ты там, старая, увидеть могла? Приснилось тебе.

- А вот и нет. Наутро сходила к Надьке. Она говорит, приходил к ней за молоком и картошкой. Оставил морошку и бруснику по пять литров.

- Ночью, как же. Эта злыдня что только ни придумает. Ты же знаешь, наврет и не чихнёт.

- Бабушка, так этот охотник уже вернулся? А то я ходила мимо и никого не видела.

- Ты-то что там забыла? - спросила бабушка.

- Хочу папе попросить варенья.

- Не надо к нему ходить. Он сам придёт.

- Я как-то летом заходила к нему в баньку, - сказала баба Валя. -Дай, думаю, ягодок выпрошу, может, что с зимы осталось. До того вкусно варит. Так вот, открываю дверь, а там рога. На каждой стене: большие, маленькие, тонкие, как веточки и толстенные, видно, что вожак попался.

- И что потом? - спросила Вася, сжимая в пальцах скользкий недоеденный кусок конфеты.

- Убежала, конечно. Какой же изверг молодых оленяток стреляет?

 

Вася нервничала, когда бабушка спрашивала про отца, и отвечала невнятно. Все хорошо. Отпустил. Приедет попозже. А если начинала беспокоиться, как так Васю одну самолёт посадили, то девочка нервно обижалась, говоря, что ей уже пятнадцать. Она вздрагивала от каждого телефонного звонка. Из своего телефона она давно вытащила сим-карту.

Несмотря на мороз, она каждое утро протаптывала дорогу к избушке охотника. Врала, что побежит посмотреть цыпляток у тёти Люды. Проваливалась в сугробы по колено. Подкрадывалась со стороны, чтобы из окна её не увидел, и дверь не открыл случайно прямо ей в лоб. Она пряталась за углом и ждала, когда он, наконец, выйдет. В одно и то же время охотник уходил в лес. Обходил болото и отправлялся в ту часть, что называли “брусничная топь” за коварную землю и обилие крупных кислых ягод.

Единственное окно было прикрыто, и лишь через треугольную щелочку, Вася угадывала очертания предметов. Любопытство боролось со страхом несколько дней, и, наконец, победило.

 

Дверь легко открылась вовнутрь, и в нос ударило резким запахом сырой древесины и пота. Василиса дышала прерывисто, ладони в рукавичках вспотели. В солнечном свете взмывал вверх белый пар, и тогда только она поняла, что охотник догадается, что кто-то побывал, не застав удушливый воздух баньки. Она захлопнула дверь и включила фонарик на телефоне. То, что показалось бабе Вале рогами, оказалось оружием. Длинный белый лук с колчаном стрел, несколько ружей, пистолет, ряд ножей и, если Васю не обманывали глаза, настоящий меч. Все было развешено слева на стене. Напротив двери - окно, под которым на узкой скамье лежало в четвертинку скрученное одеяло. Видно, как однажды бросили, так и забыли, потому что в середине стёрта была ткань до тонкой марли. Справа дверь в парную. Душнее, чем в предбаннике, но холодно и сыро. Под потолком на полках стояли пузатые баночки с пёстрыми наклейками от хрустящих огурцов или запеченной фасоли. Ниже висели связки грибов. На полу прямо перед лежанкой, вровень голове, стояли деревянные коробки. Сквозь дощечки Василиса разглядела травы и цветы, бережно уложенные на фольгу. Кроватью служила полка, аккуратно застеленная с белоснежной на фоне чёрного бруса подушкой. Под кроватью лежал чемодан. Металлом блестели его бока, а на ручке красовалась наклейка из аэропорта. Чудная вещь среди всего быта охотника. Василиса на четвереньках подобралась к чемодану и открыла его. Джинсы, свитера и пара рубашек. Смартфон слишком старой модели, чтобы Вася её помнила, электробритва и косметичка, в которой не было ничего необычного. В карманах пусто. Девушка расстроилась и хлопнула крышкой, но в последнюю секунду что-то привлекло её взгляд. Между тканей торчала золотая бусина. Это был браслет из золотых и зелёных неровных шариков, среди которых была фигурка оленя и кисточка белой шерсти.

Входная дверь с грохотом открылась, и Василиса услышала громкий и строгий мужской голос:

- Василиса, выходи!

Охотник стоял за порогом со связкой дров в руках.

- Извините, простите, пожалуйста, - залепетала девушка.

Она вышла, но не уходила.

Охотник вздохнул.

- Ты чего искала?

- Я хотела варенья попросить для папы, - сказала Василиса, глядя в снег.

- Какого?

- А какое осталось. Бабушка говорит, что зимой у вас мало остаётся.

Охотник кивнул и вошёл в дом. Вышел с большой пятилитровой банкой, в которой виднелись мелкие почти чёрные ягоды.

- Держи. Брусники всегда много.

Василиса взяла угощение. Ледяное стекло обожгло пальцы. Она поблагодарила, сказала что-то о погоде. О том, что у бабы Люды милые цыплята. О том, что она приехала ненадолго.

- Иди уже, - наконец сказал он.

- До свидания,- сказала девушка и побежала. Она замедлила шаг на прямой тропинке к дому и только тогда почувствовала, как расслабляются мышцы. Судорожно вздохнула, и как будто лёгкие слишком долго сдерживали - болезненно закололо в левом боку.

Входная дверь распахнулась, и на пороге показался отец Василисы. Он кивнул головой и жестом предложил ей войти. Она сразу поняла, что он вместе с мачехой. Удушливый запах ее духов мгновенно пропитал весь дом.

 

Охотник подписал каждую банку варенья и сложил аккуратно в коробки. Травы переложил в пакетики, наклеив сверху тканевый лейкопластырь с подписью, где что. Одно ружьё спрятал в дыре между подгнивших досок. Остальное, что было развешено, разложил по карманам, повесил за пояс и на спину. Заглянул в чемодан, но браслета не было. В другой день он бы точно забрал бы памятную вещь, но не сегодня. Проверил все ли готово, набрал воды в походную флягу и сел на скамейку возле окна.

Стоило непроглядной тьме затянуть болото своим поясом, как из воды поднимались светляки. Земля у кромки леса вспухала и разрывалась, обнажая давно брошенное тело животного. Огоньки подступали к самым окнам, завораживая, выманивая человека на смерть. Если бы его спросили, кто он, откуда и какой сейчас год - не смог бы ответить правильно. В тот момент, как заиндевевшее, покрытое скользкой тиной копыто показывалось над зеленой водой, он понимал, что никогда не вернётся к обычной жизни.

 

Василиса спрятала банку с фасолью в рюкзак ещё днём, когда обедала на кухне. Отец и мачеха не разговаривали с ней после громкого скандала. Глаза у Василисы были все такие же красные, что помогало делать вид, будто она страдает. На самом деле, она думала о том, что в дороге понадобится ещё и вода, и нашла полулитровую бутылку в одном из шкафов. На билет до города ей хватит, а там уже она воспользуется папиной карточкой, которую, как он думал, забрал у нее обратно. Только нужно успеть вернуть побрякушку.

Когда солнце стало спускаться к горизонту, Василиса громко заявила бабушке, что отправляется спать и хлопнула дверью. Заперлась и, одевшись в финский комбинезон, вылезла через окно.

Она осторожно, стараясь не попадать в желтые квадраты света на снегу, пошла вниз к болоту. В бане никого не было. Девочка мельком осмотрела дом, но поняла, что охотник ушёл. К избушке вели только ее следы. У входа снег был утоптан, и другая дорожка из следов вела в “брусничную топь”. Среди деревьев мелькнула тень, и Василиса побежала в лес. Ей нужно было ещё успеть добежать до остановки. Хоть она знала, что автобус может на полчаса опоздать, ей не хотелось в страхе заглядывать вперёд, туда, где должна появиться машина, и бояться, что, не заметив её, водитель промчится мимо.

 

Он дошёл до огромного поваленного дерева и остановился. В тот раз, когда он пересёк черту, на плече висело ружьё, а цель, сама того не ведая, пустила его в свой дом. Чтобы пересечь границу вновь, как и прежде, ему был нужен проводник. До захода солнца оставалось меньше часа, значит, ждать осталось недолго.

- Эй!

Он обернулсяя, надеясь, что ему померещилось.

- Эй, подождите! Это я!

К нему навстречу бежала девочка и размахивала руками. Она долго не могла заговорить, когда остановилась. Ходила на месте, пытаясь выровнять дыхание, и улыбалась.

- Ты что тут забыла?

Он быстро оглянулся по сторонам и подошёл к ней.

- Иди отсюда.

- Я только хотела передать браслет, - сказала она, снимая рукавичку.

Украшение лежало на ладони. Охотник прислушался. Шорох. Слева из-за дерева показалась волчья голова. Зверь ощетинился, показал зубы и зарычал. Лесник успел загородить девочку прежде, чем волк кинулся на неё.

- Она со мной.

Волк застыл, готовый прыгнуть.

- Вот, - охотник схватил Василису за запястье и продемонстрировал браслет в её руке.

Волк понюхал ее и фыркнул. Василиса упиралась рукой в спину охотника, надеясь сбежать, как только тот ее отпустит.

- Даже не думай, - шепотом сказал он. - Попробуешь уйти, и он тебя убьёт.

Словно в подтверждение его слов, волк оскалился.

Они вышли на длинную поляну с вышками, на которые были натянуты линии электропередач. Солнце садилось слева. Волк вёл их вперёд под самые провода. Если Василиса когда и думала о границах между мирами, то надеялась увидеть яркий светящийся портал и синие слепящие сполохи по обеим его сторонам, а не это.

Волк остановился посередине поляны. Серая шерсть светилась розовым в лучах заката.

- Спасибо, - сказал охотник и побрел вперед.

Волк фыркнул и повернул голову в сторону Василисы. Девочка стояла чуть поодаль, в тайне надеясь сбежать. Зверь показал зубы, и она побежала следом за охотником.

Краюшка солнца выглядывала из-за горизонта. Небо на востоке было фиолетовым, и чем ближе к слепящему диску, тем больше казалось, что кто-то щедро расплескал пурпурный, оранжевый и красный цвет. Снег был синим прямо у них под ногами, и искрящимся золотым далеко впереди. Стоял сухой морозный воздух, от которого лицо горело, а в носу, казалось, хрустят льдинки. Дул ветер, но не как обычно, не разрезал кожу на лице и кроме него не слышно было ни звука. Бусины в руке Василисы мешали пальцам, но согрелись, и гладкими боками скользили в рукавичке от любого движения.

Волк смотрел им вслед, пока ветер не принёс вместо человечьего безвкусный запах снега.

 

- Нас должны были встретить, - сказал охотник.

- Что происходит?! Какого хрена ты меня утащил? Что это за цирковой волк?!

- Это проводник. Без него через границу не перейти.

- Какую нахрен границу?! Нет, знаешь, иди нафиг, - сказала Василиса и остановилась. - Я из-за тебя на автобус опоздаю!

Она бросилась обратно. Казалось, что они отошли от поляны совсем недалеко, но она начала задыхаться, и закололо в боку, но конца и края деревьям не было. Уже не было и тропинки, по которой они заходили в лес, и только когда Василиса поняла, что и следов тоже нет, остановилась.

Тишина. Темнело. И тут Василиса почувствовала запах. Откуда-то справа тянуло тухлятиной. За огромной елью Василиса увидела обглоданный до костей олений скелет. Снег вокруг останков был залит кровью.

- Вот кто нас должен был встретить, - сказал охотник. - Надо срочно уходить.

- Я никуда не пойду! Волка больше нет, верни меня домой, я должна успеть на автобус, - сказала Василиса, размахивая руками.

- К сожалению, сейчас я не могу тебя вернуть. Доберёмся куда надо, там я попрошу тебя проводить. А пока нужно как можно скорее уйти. О моем приходе знали, и нас может ожидать то же самое.

Охотник взял Василису под локоть и повёл за собой, но вскоре замер. В тишине раздался хруст заледеневшей корочки снега и глухое рычание.

Перед ними показался бурый медведь.

- Ты-то мне и нужен, - сказал он.

- Надеешься взять меня один? - спросил охотник, положив руку в карман.

- Как же. Стая волков в нескольких километрах. Почуяли уже, скоро будут. Но именно я буду тем, кто поймает тебя.

- Вряд ли.

Охотник молниеносно вынул из кармана пистолет и застрелил медведя прежде, чем тот бросился вперёд.

- Бежим.

 

Охотник заставил Васю пробежать ещё много километров, прежде чем они добрались до землянки.

- На счастье ночью будет пурга и следы заметет. Если миша не лгал, то волки не найдут нас. Но скорее всего он был один. Медведи терпеть не могут волков, и не ходят с ними на охоту, - сказал охотник, очищая дверь от снега.

- Я не полезу туда, - сказала Василиса, увидев черноту в маленькой, пахнущей сырой землёй и елью комнатке.

- Ну и оставайся. Замерзнешь - закопаю прямо здесь, - сказал охотник и забрался внутрь.

Василиса стояла на улице и переминалась с ноги на ногу. Одной страшно. Лезть в тёмное помещение с незнакомым мужиком ещё страшнее.

Через несколько минут дверь распахнулась, и охотник раздраженно выкрикнул:

- Я все понял. Знаешь, не воображай себе. Малолетняя курица, а уже в голове черт знает что. Заходи внутрь и ложись спать, ты не в моем вкусе.

Василиса устала и замёрзла, поэтому, немного успокоив себя, что настоящий маньяк не стал бы так говорить, забралась в землянку.Снаружи она выглядела как один большой сугроб, но внутри сохраняла тепло. Василиса легла спать на то, что называлась кроватью - возвышенность из еловых веток и тяжёлая шкура какого-то животного как одеяло. Охотник уместился прямо под дверью, как можно дальше от Василисф.

- Вот и что, ты хочешь меня уложить спать, ничего не рассказав?

- Надеюсь на это.

- Ага. Ты - старый дядька, - утащил меня в лес, это уже уголовная статья.

- Это ты за мной попёрлась. А ещё вломилась в мой дом, рылась в моих вещах и украла браслет. И с какого я вдруг старый?

- Это не твой дом, а заброшенная баня! И тебе точно за тридцать.

- Во-первых, нет. А во-вторых, ты серьезно? А в шестьдесят тогда кто?

- Ну, ты выглядишь так себе.

- Спасибо.

- А сколько тебе лет?

- Может, еще паспорт попросишь?

- Да ладно тебе!

- Замолчи и спи. Завтра рано вставать.

- Не, не, не. А рассказать, где мы? Зачем ты сюда пошёл? Что мне теперь делать? Когда я вернусь?

- Господи! Да я не знаю, как правильно все объяснить. Давай я скажу, что мы в другом мире. Здесь животные разговаривают. Случаются странные вещи. И чтобы сюда попасть, нужно чтобы тебя проводили.

- Ты что-то добавлял в варенье, это точно. То-то вкус был странный.

Охотник только тяжело вздохнул.

- Если бы я не сказал, что ты со мной, волк бы тебя убил, потому что такие правила. Сюда незваных гостей не пускают.

- А ты, значит, званый?

- Когда впервые пришёл сюда, то был как ты. Я охотился на оленя. Шёл за ним тайно. Он меня не видел и привёл в свой лес. Потом я его потерял. Наткнулся на огромного медведя. Меня спас охотник. Принёс к себе домой. Его жена вылечила. Потом я попытался уйти и забрать с собой кое-что, но едва ушёл. Охотник погиб. Я, скажем так, возвращаю долг. И пока не отдам, не смогу жить нормально. Поэтому я могу туда-сюда сколько угодно ходить, только проводника найти, а вот ты - нет.

- И что ты пытался украсть? Кому ты должен? И сколько еще платить?

- Спи.

Василиса какое-то время молчала, а потом спросила:

- Почему, когда мы проходили границу, ничего не произошло?

-Это лишь кажется, что, проходя рубеж, должно что-то случится. Грозная музыка, вспышки света. Нет. Мир не меняется. Просто ты начинаешь видеть то, что раньше не видел.

Василиса ждала, надеясь, что хоть что разговор продолжится, но время тянулось. Она начала засыпать, и проваливаясь в сон, пробормотала:

-А как тебя зовут?

-Андрей.

 

Василиса проснулась от голосов. Один из них - Андрея. Другой был звонким и ворчливым. Когда она вышла из ночного пристанища, то увидела белого зайца.

- Это ещё что такое? - спросил заяц, и его чёрное ухо нервно дёрнулось.

- Это Василиса. Знакомься, Вась, это Хок.

- Ты мне уши-то не сворачивай, ты какого рожна сюда девку привёл?

- Так получилось.

- Так получилось?! За нами стая волков по пятам идёт, а она вся насквозь человеком пахнет. Все равно, что деревья помечать, мол, не потеряйте след!

- Ты знаешь, где тут ближайшая граница?

Заяц встрепенулся. Встал на задние лапы и через мгновение над Андреем нависал двухметровый тощий мужик в белой шкуре и двумя торчащими наружу зубами.

- Ты серьёзно или придуриваешься?

- Я обещал…

- А ты чуть поверни налево и возвращайся. К волкам в пасть. Вот там свои кости и перекинешь, но только кости. Негде пройти. Да и не до того сейчас. Говорят, Тала всё ближе подбирается, а Важенка уходить не желает. Попадем в лапы и всё. А девчонка. Ничего, посидит в твоем шатре, пока все не кончится.

 

У поляны, показавшейся пустынной, их встретили дозорные, и пропустили, перекинувшись парой фраз с Андреем. Василиса взвыла, потому что идти через это огромное снежное поле у нее не было больше сил. Однако стоило сделать пару шагов, как, словно кто-то снял покров, и из ниоткуда появились невысокие шатры. Это был походный лагерь.

Под навесом одной из хижин сидела бабулька с выражением злобной подозрительности на лице. Андрей развернулся боком, старательно опуская глаза, когда поравнялся с ней, но Хок закричал:

- Бабусь, что там по камешкам?

- А не тот ли воришка с тобой? - скрипучим голосом отозвалась бабка.

Андрей вздохнул, показывая неприличный жесть усмехающемуся Хоку, и повернулся к прилавку:

- Я все верну, ну? Бабуль, вот, знакомься - Василиса.

Девушка неловко поздоровалась. Старуха помахала перед носом рукой.

- Как вы её сюда привели, олухи? А ну-ка…

Она нагнулась к самому лицу девушки, и та заметила, как быстро чёрные узкие глаза превратились в круглые желтые совиные глазищи.

- Какая странная. Мы с твоей бабкой не знакомы?

 

У лесника был собственный шатёр, в котором ему позволялось жить одному. С ним часто заговаривали прохожие, хватая за руки, пытаясь подарить тряпицу или деревянную куклу. Андрей брал все, что мог взять в руки и быстро закинуть в дом, чтобы потом, ругая всех за излишнюю добросердечность, придумывать, кому передарить тот или иной предмет. Пока Василиса жила у него, он посадил её перед горой разной ценности хлама - разбирать по кучкам, а потом отчитываться. Андрей уходил на собрания к Важенке, на вылазки с Хоком, болтал с бабулькой-совой и на ночь, когда совсем уставал, возвращался. Он обещал, что скоро найдётся провожатый, но Василиса все реже спрашивала. Бегала по лагерю, болталась без дела в лавке совы, шпионила за Хоком, надеясь, что сможет подержать его заячье тело в руках. Дома животные были под запретом. Старую собаку усыпили, стоило однажды той порвать дорогие туфли мачехи.

Много прошло времени, прежде чем Важенка пригласила Василису к себе.

Андрей вошел в шатер вместе с ней. Он представил их друг другу, и пристальный взгляд его перебегал от Важенки к Василисе, как будто он выискивал что-то в их лицах. Василиса не знала, что нужно говорить, поэтому слово взяла хозяйка:

- Вы дали нам имя тайа, когда впервые научились использовать огонь, следуя нашим советам. И вы же назвали нас колдунами, ведьмами и оборотнями. Сжигали на кострах, закидывали камнями, а детей наших топили в море. Мы были нужны до тех пор, пока вы не научились все делать сами. Как Ходунки для малышей. Вскоре вы сами стали придумывать смыслы и значения, посмеиваясь над всем, что принесли мы. Сказки про чудо-зверей - страшная слабость, простительная только детям. Взрослые живут верой в свои собственные силы. Их учитель - опыт. А все, что не проверяется опытным путём - ложь. Мы уходили все дальше, но от вас не скрыться. Нет такого места на земле, куда бы ни ступила нога человека. Но, возможно, создатель знал, что так и будет, потому что, когда бежать было некуда, и от всех тайа осталась лишь разрозненная горстка, мы нашли проход в этот мир. Он живет по тем же законам природы. И здесь нет людей. Не было. Мяндаш был нашим лидером и самым сильным из тайа. Он, единственный из многих, искренне прощал человечеству его грехи, и не видел ничего зазорного в том, чтобы изредка, если на то есть желание, возвращаться к людям. Или приводить их сюда. Жить среди них. Любить. Заводить семью. Так появилась я. Мои родители стали жить вместе на новой земле, как, впрочем, и другие, кто слишком привязался в людям. Мяндаш поддерживал таких, как мы. Он видел в этом добрый знак. Но Тала или Тала-медведь так не считал. После того, как люди убили всю его семью и друзей, невзирая на то, что те не были тайа, он возненавидел человечество. Он не питал надежд снова быть в мире с людьми, наоборот, он хотел, чтобы никогда люди не пересекали черту, разделяющую миры. И как он злился, когда они приходили, покрываемые Мяндашем. Он пытался переубедить Мяндаша, но тот не слушал. Поэтому Тала убил его как только выпал случай. Многие добровольно поддержали перемены, и Тала принялся очищать мир от людей. Так началась война. Тайа старались спасти любимых, тех, кто не подходил под стандарты. Кто-то был верен Мяндашу, а кто-то перелетной птицей сновал между мирами, поэтому противников Тала набралось не меньше, чем сторонников. И здесь собрались почти все. Ты, Василиса, пришла в недобрый час. Если удастся, я найду тебе проводника, который сможет тайно, в обход стражей Тала, провести тебя домой, но я не знаю – когда.

Аудиенция окончилась, и, шагая в шатер вместе с Андреем, Василиса спросила:

- Почему именно Важенка тут главная?

- Она была женой Мяндаша. Когда он был ещё жив, ходили шутки, что без неё он не был бы таким грозным.

 

Однажды в лагерь прибежал волчонок. Он видел следопытов Тала совсем близко, и винил Василису в том, что доселе скрытое место обнаружили.

- Ветер разносит её запах далеко вокруг. Нас найдут, если она пробудет здесь еще немного.

Андрей хотел сам проводить её, но Важенка не отпускала.

Дорога в несколько суток до ближайшей границы была не столь опасна, как стражи Тала. Этот злой черный медведь считал, что зло идёт от людей, и рано или поздно, если не закрыть границы, они придут на землю и захватят её. И те, кто покидают новый дом, не лучше людей. Впитывают человечьи слабости и хотения и забывают, кто они на самом деле. Более того, по неосторожности тайа мог привести за собой человека, сам того не желая. Поэтому Тала созвал множество диких волчьих стай, - а в его власти было управлять зверями, - и выстроил вдоль доступных границ. Волки, задолго до появления, чуяли беглеца и, если тот не поворачивал назад, завидев серые спины, разрывали его на куски.

 

Провожатым стал сизый сычик, которого Андрей едва разглядел под потолком шатра. Тот влетел стремительно, говоря, что уходить надо сейчас и быстро.

- А что, если я не хочу уходить? - спросила Василиса у Андрея.

- Ты не можешь остаться.

- Но ведь ты здесь, и ты тоже человек. От тебя тоже должно пахнуть.

- Я здесь умер, ну, почти. Теперь я, говорят, пахну снегом.

Андрей попытался обнять девушку, но та оттолкнула его. Он криво улыбнулся и отвесил полушутливый поклон.

- Ну, что же. Пока, Вась. Еще увидимся на той стороне.

 

Серые перья то скрывались, то появлялись перед носом Василисы. Она шла, рассеяно наблюдая, как падают крупные белые хлопья снега. Перед уходом она оставила браслет.

- Бедная девочка, - пропищал сычик.

- Отправляют тебя в лапы волкам. Сожрут тебя, и косточек не останется. А я-то думал, что Охотник о тебе заботится.

- Ты сама знаешь, что ты никому не нужна. Здесь тебе почудилось, будто Андрей или Хок полюбили тебя?

- Кто ты такая, чтобы быть им нужной? Никто. Только врагов притягиваешь.

- А кто ждёт тебя там? Кто еще жив из людей, знающих тебя? Ведь время у нас течет по-разному. Может, там уже все умерли.

Долго увещевала птица, пока по щекам девушки не потекли слезы. И когда она остановилась, едва сдерживая рыдания, то услышала:

- Но это еще не все. В своей гордыне они скрыли, кто ты. Почему все знают твой запах? Ведь он не только человека. Ты могла бы остаться на этой земле и жить в богатстве и почёте.

- О чем ты?

Птица слетела на нижнюю еловую ветку и посмотрела в лицо девушки. Та застыла в ожидании. Птица взлетела к верхушкам деревьев, и, опустив голову, Василиса увидела между ветвей огромную чёрную морду медведя с дырой вместо правого глаза. Кожа вокруг шрама была обгоревшей и розовой, а по подбородку на снег срывались капли крови.

 

Андрей вернулся в лагерь к вечеру, удрученный тяжелым расставанием с Василисой. То время, что они жили бок о бок было счастливым, и он сожалел, и злился, что не повел себя иначе.

Хок встретил его с ножом в руке и обеспокоенным взглядом.

- Ты знаешь, где Вася?

- Так её утром сычик повел к границе.

- Какой сычик?

И по тому, как спросил Хок, Андрей понял, что зря доверился посланцу от Важенки, зря не спросил её сам и принял как есть. Он ворвался в её шатёр, но Важенка день как отсутствовала. Хок с Андреем бросились в лес по следам, но искать уже было поздно.

 

На вершину старой ели, которая возвышалась перед лагерем Важенки, села огромная чёрная птица. Из леса вышел Тала-медведь. Он шёл один без волчьей стаи за спиной и, не остановленный никем, прошел к главному шатру. Внутри Андрей и Важенка, прогнав прочих, решали, где искать Василису. Тала поклонился Важенке и Андрею. Он ласково поприветствовал их, справившись о здоровье, и только когда оцепеневший Андрей потянулся рукой к поясу, на котором болтался кинжал, заговорил о деле. Вкрадчиво, настолько тихо, что им пришлось дышать через раз, чтобы расслышать, Тала сказал:

- Я знаю, что много лет назад ты, охотник, попытался украсть жену Мяндаша. Ты сделал мне большой подарок тогда. Когда умер этот слабовольный покровитель людей, я смог расправить плечи. Я благодарен тебе. И еще я благодарен за то, что теперь вы вместе одарили меня. Василиса, человеческая девочка, от которой едва, почти неуловимо, но пахнет тобой, Важенка. Ваша внучка. Она у меня. И я убью её, если вы не сделаете то, что я вам скажу.

Медведь возвращался медленно, кивая победно, как король, распространяя свою милость, заранее зная, кто будет жить, а кто назавтра лежать в земле. Он дал им срок сутки. Он был настолько уверен в себе, что не заметил маленького белого зайца с чёрными ушами, который следовал за ним по пятам.

 

- Он не придёт за мной, - сказала Василиса.

- Придёт. За родную кровь люди обычно готовы многим пожертвовать.

- Что?

-Ты будешь приманкой. Этот баламут не рискнёт прийти один. Будет и Важенка и ее охвостье, а мне того и надо. Убрать все человеческое отсюда.

- Ты сказал, родная кровь.

- А, это. Конечно, что тебе ещё может быть интересно. Охотник - твой дед. Надеюсь, ты сказала ему что-то доброе на прощанье, потому что больше поговорить получится.

Василиса, замерев, смотрела на Тала-медведя, возвышающегося перед ней.

- Я же говорил, что ненавижу людей?

 

Когда Тала ушел, Важенка долго молчала, и потом спросила:

- Это правда?

- Нашу дочь я спрятал у девушки, которая была в меня влюблена, как ты и велела. Я даже пытался жить с ней как муж, но она постепенно забывала меня. Чем чаще я уходил к тебе, тем быстрее исчезал для неё, пока вовсе не растворился. Не стал говорить тебе, потому что не видел смысла. Да и ты не спрашивала. Я нашел дом неподалеку, чтобы помогать при случае. Та женщина не узнавала меня, но всё равно была добра. Вышла замуж за местного пьяницу. Он бил её, нашу дочь, своего родного сына - всех, с кем жил. Умер вскоре после того, как дети сбежали. В городе наша дочь нашла мужа и родила Василису, но и в новой семье была несчастна. Развелась и скрылась. После я нашёл её мертвую на обочине.

Андрей замолчал. Важенка долго обдумывала его слова, расхаживая взад-вперед и наконец сказала:

- Мы не можем жертвовать всем ради этой девочки.

- Нашей внучки.

- Она всего лишь человек. Тала уже уничтожил множество людских поселений на нашей земле. Он под любым предлогом избавляется от помесей, от таких, как я. Его волки жрут всех без разбору. Ты знаешь, что этим все не кончится. Стоит ему выйти в мир людей, а он найдёт не одну причину для этого, его ненависть обрушится на всех вокруг. Мы должны остановить его.

- Мы дадим ей умереть?

- Да. В чем-то Тала прав. Без вас, людей, проблем было бы гораздо меньше.

- А, теперь это “вы”. Так почему бы тебе не перейти на его сторону? Ведь он говорит дельные вещи.

- Не придирайся к словам. Он не оставит меня в живых, к тому же я только что сказала…

- Именно, он тебя либо убьет, либо, что самое страшное, лишит власти. Ты будешь прыгать, когда он скажет.

- Андрей.

- Нет, спасибо. Я не оставлю её.

- Если ты уйдёшь, то один. Никто за тобой не пойдёт. Никто тебе не поможет.

- Посмотрим, - сказал Андрей, улыбаясь.

Он увидел, как чёрное заячье ухо скрылось за дверью.

 

Хок следил за Тала так долго, как мог, оставаясь невидимым. Он рассказал Андрею, Лису и Сове, как добраться до их лагеря. Тала привёл множество тайа и диких зверей. Он пообещал, что отдаст Василису взамен Андрея, которого, разумеется, разорвут волки, как это любит Тала. Важенка станет его женой, и все, кто бунтовал, склонят перед ним головы и впредь не посмеют идти против своего повелителя.

Вчетвером они обсуждали, как лучше пробраться к Василисе, когда их окружили. Посредине была Важенка в облике огромной оленихи с серебряными рогами.

- Связать их.

 

Их оставили вдали от лагеря привязанными к деревьям. Важенка отослала стражников, и принялась увещевать Андрея:

- Я не могу позволить тебе поставить всех под угрозу. Мы не примем его предложения.

- Что за чушь?! Даже если Василиса умрет, то он всё равно придёт за вами! У него целая орда в соседнем перелеске, и ты думаешь, что завтра он просто крикнет тебе: “Ну и дура!”, - и, махнув хвостом, убежит в закат?!

- Нас много.

- Идиотка!

Важенка в облике женщины, закутанная в несколько платков, чтобы лица никто не узнал, поджала губы и ушла.

Наступила ночь. Сменялась охрана.

- Где Сова? - спросил Лис, зевая.

- У меня нос чешется, - заныл Хок, пытаясь лапами дотянуться до мордочки.

- Скоро Важенка пришлёт дозорных? Она ведь не рассчитывает, что мы будем тихонько сидеть? - раздраженно спросил Хок, продолжая дергать веревки.

- Идут, - тихо ответил Лис, разглядывая две высокие фигуры впереди.

- Скорее, - едва проговорил Андрей.

Сова все это время раздирала путы. Стражники подошли, встали к ним спиной и принялись курить. Андрей выжидал. Скрылись прежние. А когда новички нервно захихикали, он в несколько коротких ударов лишил их сознания.

 

Они прятались в овраге, как можно дальше от лагеря Тала. Андрей слушал, как Хок кричит на Лиса, который невозмутимо зевал ему в ответ, и как обеспокоенно ухает Сова. Они не знали, где Василиса, и кто её охраняет. Возможно, что следопыты Тала уже давно учуяли их и лишь ждут, когда мыши полезут в мышеловку. Он взмолился к единственному, кто мог его услышать. К тому, кто привёл его сюда в первый раз, к тому, кто возвращал его снова и снова. Он обращался к Мяндашу, который мертвой тенью маячил перед ним по ночам. Может, Андрей видел лишь собственные призраки, и никто не пытался вернуть его. Может, просить помощи покойника все равно, что уповать на Ена, этого страшного создателя тайа, и ждать, что тот спустится с небесного трона ради одного человека.

- Андрюша, мы бы оказались тут рано или поздно, - сказал Лис. – Так что говори, что делать. Вариантов у нас, как понимаю, немного.

Андрей вздохнул.

- Есть план. Короткий и банальный…

-...как заячья свистулька.

Хок укусил Лиса за хвост.

 

- Черт! Где они?! - закричала Важенка.

Двое широкоплечих стражей промычали что-то нечленораздельное.

- Селезни бескрылые! Олухи! Яша! Где ты, осёл криворогий?!

Она приняла облик оленихи и мчалась через весь лагерь.

- Вставайте! Живо! К оружию! Тала привёл своё войско сюда, к нам под бок. Яша, собирай всех! Выступаем немедленно.

От грозного голоса Важенки тряслись хижины, а пламя костров потухало. Забурлило. Крики и ругань. Звон металла. Топот копыт и грозное рычание. Никто не услышал, как Важенка добавила: “Надеюсь, мы успеем”.

 

Сову отправили на разведку. Стоило ей, черной огромной птице, показаться на горизонте, волки тут же встрепенулись. Тала окружил Василису целой стаей и приказал убить её, если они почуют человека. Сам он вызвал кречетов и беркутов из тех, кто не мог принимать человеческий облик, и скомандовал атаковать сову. Она опустилась низко к земле и полетела к Андрею. Хок в заячьей шкуре ускакал влево, а Лис и Андрей – направо. Они надеялись обогнуть лагерь до того, как их достанут. Сова летела быстро, но не достаточно. Лавируя между елей, она попала в ловушку и спикировала на землю, сбрасывая перья в полете.

Тала ревел, но запах Лиса шёл отовсюду, и куда бы ни кидались его подручные, находили одни следы. В том был его талант. Тала бросился к Василисе, и увидел, как перед самым носом скачет заяц с чёрными ушами. Тала раздавил бы его, если б Хок не запрыгнул ему на спину, меняя шкуру на кожу, и не вонзил нож между лопаток. Пара миллиметров и Тала бы погиб, но вместо этого взбесился и скинул Хока на снег, повелел скрутить, но пока не трогать.

Послышались выстрелы. По атласной шерсти Тала струйками текла кровь. Он шел к Василисе, подгоняя остальных тайа.

Лис в человеческом образе коренастого рыжего мужика с бородой разорвал пасть одному волку и скрутил шею другому. Андрей расстреливал зверей из пистолета, а когда патроны закончились, снял с плеча ружье. Василиса пряталась за спинами.

Их окружили. Волки отступили за спины тайа, и вперед всех вышел Тала-медведь. На обагренный снег бросили избитого и связанного Хока. Андрей навел ружье с последним патроном на Тала. Тот оскалился.

- В прошлый раз это не помогло, думаешь, поможет сейчас?

- Сделать тебя слепым тоже неплохо.

- Схватить их! – заревел Тала.

Ружьё полетело в снег. Несколько холодных рук сцепились, обездвижив Лиса, Андрея и Василису. Было тихо и безветренно, и никто не шевелился, только на снег беззвучно капали капли крови Тала. Небо затянули серые облака. С вершины голого дерева с шорохом слетел ком снега.

Тала рассмеялся и неспешно приблизился к Хоку.

Василиса схватила Андрея за локоть. Он погладил её по голове.

- Всё будет хорошо.

Тала лапой придавил Хока к земле, заглянул в его глаза, и, прошептав что-то, перекусил ему горло. Василиса отвернулась и заплакала.

- Ты этого не помнишь, - тихо заговорил Андрей. - Но когда ты была маленькой, мы играли с тобой. Каждое лето ты приходила ко мне, а потом забывала. И мы знакомились снова. Мне жаль, что я не мог быть рядом с тобой.

Тала подошел к Андрею и выпрямился. Он стоял на задних лапах, горой нависая над ними.

- Навести свою маму, когда выберешься.

 

Земля дрожала пот копытами Важенки. Вслед за ней тайа в самых разных обликах мчались, летели и скакали сквозь чащу, сминая тонкие стволы деревьев.

Они миновали окровавленное тело бабушки-совы. Важенка оставила с ней одного тайа, но не задержалась надолго. Она торопилась.

Вскоре они попали в заснеженную и темную прорезь между деревьев, на которой столпились тайа и дикие звери. Впереди Тала занес огромную лапу для удара, но Важенка не могла видеть, кого. Она услышала глухой хруст, тот самый, от которого однажды замертво упал Мяндаш. Шорох и легкий звон, как будто мешок с украшениями бросили на снег. А потом Василиса закричала.

Важенка в два прыжка оказалась возле медведя и вонзила рога в его спину. Кровь брызнула, и Тала, поперхнувшись, повалился вперед. Со склизким хлюпаньем мясо съезжало с гладких серебряных рогов. Василиса, в объятьях рыжего тайа, в ужасе смотрела перед собой.

Вплотную к Тала лежал Андрей. Спиной наверх, вывернув шею так, словно до последнего ловил взгляд любимой внучки, он замер недвижимый. Изорванная половина лица покоилась на кровавом снегу, как на подушке, и на другой половине мертвой пустотой сиял открытый синий глаз.

 

Отец нашёл могилу не сразу. Безымянный крест почернел. Овальное надгробие лежало среди отсыревших листьев и веток на земле. Василиса подняла его: ржавчина скрыла половину лица женщины, но улыбка была видна. Девушка прибрала мусор, вырвала сорняки и аккуратно положила букет белых лилий. Отец постоял несколько минут рядом с дочерью и ушёл, сказав, что подождёт в машине. До неё долетела тонкая серая дымка от сигареты, что он прикурил на ходу. Василиса начала тихо, смущаясь, с вопроса, знала ли она, кто её родители. Она рассказывала историю её рождения, пока, наконец, не перешла к описанию своего дедушки. Её голос задрожал, потому что она не могла вспомнить, как он выглядит: цвет его глаз, волос; высокий он или низкий. Вытирая лицо руками, слепая от слез, сгорбившаяся, как старуха, она говорила обо всем, что с ней случилось, часто повторяя: “Представляешь, мам?”.

Скоро она выплакалась, и облегченно вздохнула. Ветер подул ей в лицо. Словно было в запахе весеннего леса что-то знакомое. Прелые листья, показавшиеся из-под снега. Холод и сырость ручьев. Еловые ветки. Влажная земля.

Василиса поправила волосы, оглянулась в последний раз на сиротливую могилку в ряду многих других, попрощалась и ушла.

На узкой дорожке она столкнулась с худой и высокой женщиной. От мягкого белого пальто шёл едва уловимый, до боли знакомый запах. Женщина извинилась, не глядя на Василису, и засеменила вперёд. Василиса посмотрела ей вслед, и необъяснимая тоска сжала её сердце. Захотелось окликнуть незнакомку, схватить за руку или обнять. Но нет. Фигура медленно удалялась туда, откуда только что пришла Василиса, и на её запястье в солнечном свете блестели зеленые бусины и золотая фигурка оленя.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 3. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...