Покачивался одиноко фонарь, задетый призрачным крылом…

 

Наша цивилизация отступила перед змеиным царством. Всюду, всюду эти холоднокровные исчадия ада. Интересно, какая преисподняя породила их? Наверняка, их ад не горячий, огненный, как человеческий, а ледяной, скользкий, склизкий. Будь у меня выбор, я предпочёл бы классическую геенну. Лучше пламя, гарь и запах опалённой плоти, чем вымораживающий нутро ужас змеиного мира.

Мерзкая аспидица млеет посреди тронутого солнцем лоскута асфальта. На её брюхе выделяется продолговатый бугорок: там переваривается несчастная зазевавшаяся тварюшка. Осторожно перешагиваю лоснящееся тело хищницы. Другой дороги нет. Я должен пройти этот путь. Миную одну петлю, вторую, третью. За первой гадиной разлеглась другая, ещё длиннее и толще. В её поганом брюхе бугрится зверюшка покрупнее, может, кошка или кролик.

Ползучие твари неагрессивны, когда сыты и их не трогают. Но стоит случайно наступить на узорчатый хвост – мне конец. Нам конец: мне и моей спутнице, которая ни за что не хотела отпускать меня одного в опасную дорогу через Змеиный край.

Глупая, беззаботно щебечет, ловко перепрыгивая в своих лаковых балетках одну гадину за другой, пока случайно не наступает на тулово страшилища. Монстр извивается, шипит. Мгновение – и он кинется на мою дорогую. Уши закладывает от её крика:

— Никита, ну бе-е-есишь! Чего плохого тебе сделали эти несчастные трещины на асфальте? Блин, тринадцать лет человеку! Почему нельзя идти ровно, как все люди?!

 

***

Сегодня я расскажу вам свою историю. Когда-то я был принцем: молодым, красивым, сильным. Я купался в роскоши. И это не образное выражение. Я нырял в сокровищницу с головой, а потом сыпал на себя золотые монеты вперемешку с алмазами. Драгоценности приятно холодили шею, плечи, спину. Я прикладывал горсти сокровищ к лицу и чувствовал волнующие прикосновения несметного богатства.

Мою голову венчала корона с девятисот… девятиста… С тысячей драгоценных камней! Она сияла надо мной подобно ангельскому нимбу. Принцем Солнце звали меня подданные. Все без исключения девушки королевства мечтали обо мне. Но я жил в ожидании самой доброй и красивой, нежной и преданной.

Всё изменилось в одно утро. Проснувшись, я подошёл к зеркалу, чтобы как обычно надеть корону… И обмер.  Вместо юного лика из глубин амальгамы выглядывала чудовищная харя. В ужасе я понял: это проклятие коварной ведьмы. Накануне я отверг её презренную любовь, а в отместку злодейка пустила в ход чёрные чары – превратила меня в страшного, отвратительного дракона.

— Никита, ну бе-е-есишь! Смывай свой ирокез, блин, и ванную освобождай, я в универ опаздываю!

Так моя старшая сеструха Светка… то есть принцесса Светлана… э-э-э… Блин-Блинская, разрушила тёмное проклятие. И сделала это, естественно, на самом интересном месте!

И вообще, не ирокез, а гребень. Как же щиплет глаза этот её «Ванильный аромат»! Зато пена из него шикарная: хоть корону лепи, хоть рога, хоть гребень дракона. Драконом, правда, совсем мало успел побыть – вылезать пора, сестру надо слушаться.

 

***

Света вернулась с работы в начале седьмого. У студентки-вечерницы местного филиала политеха оставалось полчаса, чтобы поужинать, переодеться, чмокнуть брата Никитку в светлую кудрявую макушку, спросить, сделал ли уроки. Если да – можно похвалить и торжественно выдать шнур от интернета: пусть повисит немного в сети. Шнур, повисит… Свету слегка передёрнуло от случайно пришедшего в голову каламбура. Уж лучше называть вещи, как Никитка: «ключ от Той Стороны Мира» или «Волшебная нить в Заэкранье». Нет, братик придумал бы лучше. Он такой… особенный. Света даже в мыслях избегала формулировки «с приветом».

Всё началось давно, с забавных детских фантазий.

«Смотри, это пятнышко похоже на звездочёта в колпаке».

«Ой, лу́жистый уж погнался за мной и залился в ботинки!»

«А знаешь почему у драконов фиолетовый язык? А потому, что они обожают ежевику!»

«Ох, и трудные же эти драконьи заклинания!»

Лужистый уж – это ручеёк. А драконьими заклинаниями Никитка называл петельки и крючки в прописи, когда был первоклашкой.  С тех пор прошло семь лет – выдумки стали ярче. Света порой не понимала, когда брат играл, дурачился, а когда на самом деле видел другой мир – из книг и фантазий.

Она знала одно: до добра это не доведёт. Брат всё чаще бормотал под нос полуразборчивые слова или вскрикивал, показывая рукой на что-то видимое только ему:

— Сюда летит крылатый корабль, пригнись! Прикройся щитом – их стелы-зигзаги отравлены!

Или ещё что-нибудь в таком духе.

Чтобы удержать Никиту в этом мире, Света водила его по врачам, пичкала пилюлями. Копеечный «ФантазиумСтоп» уже не помогал. Приходилось заказывать из столицы дорогой препарат «БлокФант». Блокировка работала чётко. Никита мог спокойно ходить в школу, гулять с ребятами. Педагоги и сверстники замечали за ним лишь один безобидный пунктик: не в меру богатое воображение. Да разве ж это пунктик?

«А давайте играть, будто это не гаражи, а…» Подобные слова могли служить прелюдией к захватывающей космоопере, где ветки и палки превращались в лазерные бластеры. Или сигналом к началу эпохальной битвы индейцев за независимость… Или… Словом, обычные мальчишеские игры, разве что чуть более разнообразные, чем просто дворовые войнушки.

Педагоги тоже были довольны мальчиком. Если требовалось сочинить что-нибудь этакое, непременно звали Никиту. Он помогал придумывать сценарии к школьным мероприятиям, поздравления к праздникам, строчил заметки и стихи для ученической газеты. Правда, воображение давало и «побочный эффект». Если Никитка, случалось, опаздывал на урок без уважительной причины, он никогда не отделывался банальным «зуб болел». В его рассказах-оправданиях горели все флигели и вставали на дыбы все льды, от Арктики до Антарктики.

— Никита, я дома! – крикнула Света в направлении комнаты и побежала в ванную мыть руки. — Чего притих? Опять шнур нашёл, хитрюга? – Света расстёгивала пиджак и одновременно ставила сковородку на плиту. Странно. Обычно брат к её приходу уже успевал разогреть ужин. – Никит! Да где же ты?

Сестра заглянула в комнату, за стеллаж, деливший восемнадцать квадратных метров на два пространства: «гостиную» и «детскую» – уголок брата.

Наверняка, в наушниках сидит, даже не слышал, как она вошла.

Но за столом никого не было.

Школьный костюм висел в шкафу на удивление ровно, а не скособоченным вороньим пугалом. На стуле стоял неразобранный ранец (сколько раз говорила: не ставить на сиденье, грязный же!) Мальчишка даже не приступал к урокам. Пришёл, переоделся и убежал неизвестно куда.

Компьютерная мышка обвивала хвостиком блистер с Никиткиными пилюлями. Сегодня брат должен был начать новую пачку. Но все двенадцать таблеток были на месте.

 

***

Никитка сбежал со школьного факультатива – основ психологии. Зачем слушать умничанье школьной «психологички», когда ему по горло хватало другой «психини». Два раза в неделю сестра водила мальчика к врачихе, чтобы та, как редиску с грядки, выдёргивала из его мозгов «странные фантазии». Может, без них будет проще. Не ему – сестре. Светку Никита очень любил. После гибели в аварии родителей у него никого не осталось – только она. Были ещё дальние родственники в посёлке, но он их видел-то полтора раза в жизни.

Похоронив папу и маму, Светка (ей тогда едва стукнуло восемнадцать), вопреки уговорам родни вернуться на родину, перевелась на заочное, устроилась на работу, и стала сама «тянуть» братика, только-только освоившего счётные палочки.

Всё это время ребята жили бедновато, но в целом сносно. А примерно год назад Никиткины фантазии стали прорывать тонкую грань миров. Будто кто-то хотел пронести варенье в свёрнутом из газеты кульке, а оно размочило бумагу и текло по рукам, оставляло ягодные капли на дороге… Ещё чуть-чуть – и сладкая вязкая масса вырвется наружу, пленит всё вокруг, разрастётся до размеров болота.

В общем, из милых детских придумок Никиткины фантазии стали превращаться в большую проблему. Львиная доля Светиной зарплаты уходила на оплату врачей и таблетки – дорогие, редкие: в ближайшей аптеке такие не купишь.

Однажды дверца в тот, другой мир захлопнется, и он, Никитка, поселится там навсегда. А Светка будет сдувать пылинки с него, бормочущего бессвязный бред. Нет, не такой участи он желал сестре. Поэтому мужественно посещал процедуры и старался изо всех сил выполнять предписания докторов.

Предписания становились всё дороже. Видя, как трудно сестре оплачивать его «заскоки», Никита собрался даже продать игровые примочки для компа, подаренные Светкой на День рождения, но та запретила. И велик не разрешила выставлять на сайт        т объявлений. Впрочем, вряд ли нашёлся бы глупец, готовый выложить за агрегат из запчастей, найденных едва ли не на помойке, хоть тысячу рублей.

А сестра в кедах ходит. В конце сентября. И в универ пешком бегает через полгорода – экономит на троллейбусе. И… да много чего ещё. Он, Никитка, хоть и маленький, но должен помочь сеструхе. И сегодня он идёт грести листву на задворках одной конторы. Дворника у них в штате нет, а профессиональные уборщики из фирмы стоят дорого. Никита считал, что ему повезло. Не зря бродил вчера по кварталу и спрашивал подработку по расположенным на первых этажах домов многочисленным магазинчикам и офисам. Парень от души надеялся, что удача не покинет его и дальше. Было бы здорово самому приносить деньги в дом! Тогда Свете не придётся снова бросать учёбу, чтобы выходить на вторую работу и сестра наконец закончит свой политех.

 

***

Интересно, куда два беленьких червяка, вытянувшиеся почему-то вертикально в полный рост, тащат арбуз? А, это не арбуз, а зелёный бархатный камзол, натянутый на круглое тельце распорядителя двора Его величества. И не червяки, а тонюсенькие ножки в лосинах. Довершает картину смешной парик, будто дядька только что встал с постели и ещё не успел снять бигуди. Никита хихикнул, но тут же поперхнулся своим смешком. Сор, на который показывал распорядитель, оказался весьма необычным.

Но ведь это золото! У нас из него отливают монеты, медали и статуэтки,–изумился мальчик-работник.

А мы тут не знаем, куда деваться от этой дряни! – нахмурился распорядитель и отчеканил: – Так что прис-тупайте. И попрошу без рас-суждений!

Знаете что, сэр? Не нужны мне ваши бумажные даллеры. Ну какой мне в них прок? Позвольте лишь взять пригоршню сора из той кучи, что я намету сегодня.

— Хм! – Неподвижно-чопорное выражение лица распорядителя исчезло, словно треснула не подошедшая по размеру маска, и простое человеческое удивление прорвалось наружу. Но лишь на миг. В ту же секунду бурно фонтанирующее удивление оказалось прихлопнутым полупрозрачным колпаком здравого расчёта. Похоже, королевский слуга не прочь положить в личный карман десяток даллеров, выделенных из казны на очистку двора и не видит ничего зазорного в том, чтобы выдать уборщику плату сором.

— По рукам!

— По рукам!

Никита мёл золото и бронзу осенних листьев и мечтал, что когда закончит,  одна горсточка осеннего сора сделает их с сестрой богачами!

 

Четыре часа – с двух до шести – Никита добросовестно работал во дворе захолустного офисного центра. А потом завхоз, плотный пожилой дядечка, похлопав себя по многочисленным карманам жилетки-«вассерманки», выудил сложенную вчетверо пятисотку:

— Держи, малой. Молодец, хорошо поработал. Завтра опять приходи. Ещё одна халтурка для тебя есть. Контейнер с разной ерундой разобрать надо.

— Приду! Обязательно! – обрадовался Никита, пряча в карман заработанные «даллеры».

Брать зарплату листьями, пусть даже золотыми, – ищите дурачка! Уж он-то пока видит грань между реальностью и сказкой.

Изо всех сил сдерживая себя, чтобы не пуститься от радости вприпрыжку, мальчик чинным  шагом покинул двор. Таких же усилий ему стоило побороть соблазн спустить все деньги на подарок сестре. Подобного транжирства Светка не оценила бы. Сказала б, ишь Рокфеллер нашёлся. Но какой-нибудь пустячок купить всё-таки надо. Мороженое? Не, у Светки вчера горло болело. И тут, проходя, мимо киоска с выпечкой, Никита увидел в витрине небольшое, с ладонь, пирожное-корзинку, наполненную отборными ягодами ежевики. То, что нужно!

- Дайте, пожалуйста, одно «ежевичное лукошко»! – сказал он в открывшееся окно стеклянного домика.

Продавщица осторожно взяла хрупкое кулинарное чудо с витрины, секунду любовалась красотой и перед тем, как протянуть покупку мальчику, поинтересовалась:

- Сразу есть будешь?

- А что? – не понял Никита.

- Я имею в виду, тебе запаковать или так?

— А! Заверните, пожалуйста. Это я не себе, сестричке. – Никита покраснел. – И зачем он сказал «сестричке»? Какая этой тётке разница, для кого он покупает пирожное? Но тётка по-доброму заулыбалась и весело приговаривая «ежевички для сестрички», положила покупку в прозрачный пакет, аккуратно расправив полиэтилен, чтобы тот не касался ягод, а то ещё прилипнет – испортит красоту.

— Осторожнее неси! – давала наставление киоскерша, всё так же улыбаясь обаятельному мальчишке. Он сдул прядь-пружинку, закрывавшую обзор и пошёл домой, держа в ладонях хрупкий подарок. В карман не засунешь, в рюкзак не положишь – помнётся.

Злой ветер – будто поджидал за углом – тут же задул со всей силищи, норовя вырвать свёрток из рук мальчика, а если не получится отобрать, то хотя бы примять обёртку, превратить ягоды в бесформенную кашу. Лишь бы напакостить! Но ничего у подлюги не выйдет! Никитка, обязательно донесёт ягоды, такие красивые и нежные. Как Светка… Он донесёт хрупкое волшебство. Словно горящую свечу – сквозь ветра, дожди, невзгоды.

 

***

— Э, пацан! Чё, не слышишь? Стой, тебе говорят!

Сосредоточенный на своей миссии, Никита не заметил, как его нагнали двое ребят, старше и выше его. Один – длинный, в шапке, сдвинутой на самую макушку. За обоими ушами – по сигарете. Второй — ростом поменьше, крепыш с непропорционально большой головой, похожий на гигантского пупса, каких девчонки-малявки катают в игрушечных колясках и кормят из бутылочек.

— Тебе деньги нужны? – спросил высокий.

Никита замялся. Просто так деньги никто не предлагает. Это знает даже он, «оторванный от  жизни», как называет его Светка.

— Ну раз ва-а-аще не нужны, отдавай! – хохотнул «пупс», лениво жуя то ли конфету, то ли жвачку.

— Полегче, пузан, – осадил спутника высокий. – Чё пацана пугаешь? А ты не бойсь. – он положил руку на плечо Никитки. – Друган у меня шуткует. Чё, дебильная шуточка, ага? – Никита пожал плечами. – Пойдём с нами, короче!

— Не могу, мне домой надо.

— Да тут рядом. Через полчасика дома будешь. И при деньгах, – возразил высокий, которого Никита мысленно окрестил «Чё» за любовь к словесному паразиту.

— А что делать нужно? – осторожно поинтересовался Никита.

— Да так… чё… – начал длинный.

— Тумбочку перенести, ва-а-ще-то, – подсказал «пупс», не переставая жевать. Ему Никитка про себя дал прозвище «Ваще́».

— Ага,– подхватил Чё, – здоровенная она, вдвоём никак. А с тобой вместе – запросто. Чё, пошли?

 

***

Света схватила мобильный, ткнула пальцем в фото брата. Гудки. Затем короткий сигнал – Никита взял трубку.

- Алло, Никита, ты где? – всполошилась девушка.

Но ответом – только секундный шум улицы. Разговор завершился,  не начавшись, а с каждым последующим звонком Светлана лишь убеждалась в неумолимой недоступности абонента.

У Светы подкосились колени и она плюхнулась на пуфик в кухне. Брат никогда раньше так не поступал. Накинув плащик и прыгнув в кеды, девушка выбежала на улицу. Ни про учёбу, ни про сковородку на плите она даже не вспомнила.

Никиты не было во дворе, на чердаке, на рынке. Не было в парке, на пятачке, где собираются подростки. До позднего вечера Света носилась по району, обзванивала одноклассников мальчика, периодически забегала домой – не вернулся ли? Позвонила в обе городские больницы – по скорой такого ребёнка не привозили. Оставался последний звонок: туда не надо будет нести сок, апельсинки и тапочки, непременно моющиеся.

— Не поступало, – ответили на том конце провода.

— Точно?

— Сегодня вообще детей не было.

И «Слава Богу!» — вместо «Наконец-то нашёлся»…

 

***

В половине двенадцатого Света сидела в кабинете полиции и быстро водя ручкой по тонкому серому листку, то и дело процарапывая бумагу насквозь, писала заявление о пропаже брата.

— Скажите, а искать… будете вы лично? – спросила она, передавая документ молодому полицейскому напротив.

— Нет, я только заявления регистрирую.

— Искать ведь начнут через трое суток, не раньше? – без надежды в голосе спросила Светлана.

— Почему же… Детей ищут сразу. Тем более, вы говорите, что у него отклонения со здоровьем.

— Не отклонения, скорее… особенность, – попыталась поправить Света, но не стала сыпать подробности. Неважно, что подумает полицейский о её брате. Лишь бы нашли скорее.

Жаль, что искать будет не этот молодой человек. Такой серьёзный, несмотря на возраст. И есть в нём что-то такое… Понимание, может?

— А мне куда сейчас?

— Вам домой лучше. На место поиска скоро выедет группа. В случае чего вам позвонят. Идите, отдохните, чтобы завтра, со свежими силами…

Света подняла на полицейского полные слёз глаза, будто кричавшие: «Что значит «завтра»? Что значит «со свежими силами»? То есть вы допускаете, что до завтра он не отыщется?..»

Тот смутился:

— В общем, я вам желаю, чтобы вы пришли домой, а он уже дрых в кровати и десятые сны смотрел.

Света закивала. Она что угодно отдала бы за такой вариант развития событий. Даже ругать бы не стала. Полицейский добавил:

— Такси вызовите, не ходите пешком, поздно уже.

Но она, конечно же, пошла пешком. Только не сразу. Остановилась на крыльце, достала сигарету, затянулась пару раз, наблюдая, как лепестки дыма сливаются с темнотой. Остаток сигареты так и истлел в руке. Постояв немного и сбив свистопляску мыслей в более или менее ровный строй, Света пошла к воротам.

— Девушка, а чего же вы такси не вызвали? – раздался за спиной голос.

Света обернулась и увидели того самого молоденького полицейского, только уже не в форме, а в куртке и джинсах.

— Я… Я сейчас к парку пойду, ещё раз хочу посмотреть, – ответила она, – Вдруг он лежит где-то…

— Ну вы чудная! Разве ночью там можно что-то разглядеть?

— У меня фонарик в телефоне.

— Так. Давайте-ка без глупостей. Садитесь, я вас подвезу до дома. А брата будут искать специальные люди.

— Но как? Вы же на работе?

— Сейчас я совершенно свободен. Так что пойдёмте в машину.

По дороге Света рассказывала полицейскому про брата. Ему нельзя одному, он таблетку пропустил. Вдруг приступ, что тогда? Он может напридумывать бог весть чего. А если представит себя драконом, и прыгнет с крыши. Или…

— А раньше такое с ним было? – поинтересовался полицейский. Он выглядел встревоженным.

— Такого – нет. Но от стресса всякое может случиться. Мне страшно. Только довезите поскорее, хорошо?

 

***

Света и Андрей, так звали полицейского (он не оставил девушку одну на улице, а вместе с ней принялся за поиски, наверняка нарушая какие-то правила и инструкции) уже час ходили по круглосуточным магазинам, аптекам, кафе, расположенным на пути от школы, где учился Никита, до дома, и спрашивали, не замечал ли кто-нибудь здесь днём или вечером мальчика.

— Вы не видели здесь мальчика? На вид лет двенадцать-тринадцать. Кудрявый, светленький, глаза серые… На Электроника чем-то похож… Только волосы короче.

Никто не видел. Только тётка из аптеки рядом с торговым центром задумчиво морщила лицо, припоминая.

— Кажется, что-то знакомое. Где-то видела…

— Вспомните, пожалуйста, – тараторила Света, – Вот фото на телефоне. Он, правда, здесь не очень на себя похож. В жизни он совсем другой. Но всё-таки, может, видели?

— Нет, не видела. Хотя…

Она снова морщилась, закатывала глаза, закусывала губу, но не могла вспомнить, где встречала этого мальчика.

Тут вмешался Андрей.

— Позвольте-ка я объясню, – он подмигнул Свете и доверительно глядя в глаза аптекарше, завёл такой разговор: – Скажите, здесь не пролетал дракон? Зелёный с голубым? У него крылья во-о-от такие. А взгляд – совсем человеческий.

Тётка секунду смотрела на Андрея, будто тот вдруг воспарил в воздух, а потом опустился обратно. Казалось, она попала под действие какой-то магической силы. Или это Света слышит не то, что слышит?

Аптекарша зажмурилась, ещё раз мотнула головой и сказала:

— А, так вы этого ищете! Так бы сразу и сказали, – вспомнила, наконец она. – Я как раз на работу шла к шести, в ночную. К аптеке подхожу, а тут он – у киоска кондитерского. Его двое каких-то бродяг подхватили, увели.

— Увели? Но ведь он мог летать? – удивился Андрей, глядя прямо в глаза женщине, будто удерживая на незримой цепи единственную и от того особенно ценную свидетельницу, которую он не отпустит, пока не выжмет из её памяти всё, что там есть об этом мальчике, до последней капли, до последнего байта.

— Так он и взлетел, но немного, на пару метров, – подтвердила свидетельница, –вон фонарь сбил. Света проследила взглядом за окно. Действительно, один из фонарей не работал, его верхушка, как обожжённая головка спички, свешивалась набок.

— А потом, что было потом? – торопил Андрей.

— Потом те двое сказали какое-то заклинание, «тумбус-мумбус»… Я не помню точно. В общем, он опустился на землю, и его увели. Всё, больше ничего не помню.

— А больше ничего и не нужно! Спасибо, вы нам очень помогли!

Светлана и Андрей вышли из аптеки.

— Как вам это удалось? – спросила Света.

— Ничего особенного, просто я представил себя Никитой – что бы он сделал. Дальше – дело техники… Но это ерунда. Давайте лучше думать, кому мог понадобиться дракон в двадцать — каком там, первом?— веке? Кто их похищает?

— Даже не знаю… У драконов селезёнка целебная. А сердце – так вообще ритуальная пища. Из чешуи и когтей делают разные порошки… – Света схватилась за голову. Кажется, фантазии Никиты заразили и её, она уже говорит, как он. – Пожалуйста, скорее – с ним могли сделать всё, что угодно. Вдруг уже…

Андрей, как и положено полицейскому, сохранял спокойствие.

— Попробуйте представить, куда могли увести дракона.

— Да куда угодно!

— А скорее всего?

— В какой-нибудь замок… В подземелье. Не знаю, это брат книжки про драконов читал, я про них почти ничего толком не знаю.

— В подземелье? – Андрей ухватился за это предположение. – Значит, проведём рейд по подземельям.

Подвалы и цоколи не ждали гостей. Большинство из них не открывались волшебными заклинаниями. Нужно было ждать участкового с ключом. Остальные, куда доступ был открыт, встречали пришельцев чёрной пустотой разинутых пастей. Будто каждое из гигантских чудищ приглашало людей убедиться: смотрите, в моей пасти никого нет, я никого не ел сегодня. Но даже последний глупец разгадал бы эту уловку: пасть могла давно прожевать и проглотить несчастного «потеряшку» и распахнуться в ожидании новой жертвы.

— Здесь след драконьего когтя на кирпиче, – заметила Света, – мы идём правильно.  – А здесь – чешуйки прилипли, несколько пластинок.

– Ух ты, редкая штука – чешуя дракона. – Андрей покрутил в руке чешуйки. – Как монетки, только тоньше.

— Чешуя у молодых драконов именно такая. А у старых – превращается в настоящие монеты.

— Ну вот, а говорите, ничего про них не знаете… Светлана, скажите, а чем питаются драконы? – спросил Андрей. Пригнувшись, он осматривал очередное подвальное окошко.

— Не знаю, – растерялась Света. – Может, мясом. А вообще, думаю, они всеядны.

— То есть ежевичным пирожным не побрезговал бы? – Андрей поднял с бордюра мятый пакетик. Сквозь прозрачный полиэтилен виднелись фиолетовые ягоды в корзинке из теста.

 

***

Лаз в подземелье замка узкий. Но Никита маленький – пролезет запросто.

— Ты это… Давай твоё сокровище-то подержу. И мобильник тоже, а то чё,  потеряешь там.

Никита отдал новому знакомому телефон и поколебавшись немного, – ежевичное пирожное.

Протиснуться между прутьями решётки, слезть с высоты чуть выше своего роста по ту сторону стены – и он готов к выполнению важного поручения. Шутка ли – раздобыть провизию и медикаменты на заброшенном складе для общины выживших в ядерной войне.

— Э! Чего застрял, факел зажигай! – раздался снаружи бас «начальника экспедиции».

Никита посветил фонариком. «Командир» одобрил:

— Ага, вот так нормально. Что видишь?

— Мешки, ящики.

— Так, большие ящики не трожь, а мелкие сюда тащи. И мешки, только не эти у стены, там дешёвка всякая, а вон те, белые, со стеллажей… В них… Да неважно – давай быстрее.

— Ого, табачок высший сорт, давай ещё такую коробку. Ага… И вон ту. А теперь в углу глянь, чего там?

Никита, сгибаясь от тяжести картонного ящика, тащил ношу к окошку.

— Чего застрял, поднимай! – торопили сообщники.

— Никак… Он тяжёлый, – Никита едва мог приподнять груз на полметра от пола.

— Э, слабачок, а ведь это волшебный эликсир. Он спасёт сотни людей от мутаций.

— Давайте я верёвку привяжу, а вы поднимете? – предложил парнишка.

— Соображаешь! – В Никиту полетела моток скотча. – Аккуратнее там, крепче привязывай. Это ж эликсир, а не какой-нибудь там… коньяк!

Обматывая скотчем ящик, Никита внезапно почувствовал по всему телу дрожь. Он тряхнул головой, сбрасывая наваждение и… обнаружил себя в тёмном помещении. С удивлением посмотрев на свои руки, он понял, что обматывает скотчем ящик, в котором при каждом движении что-то звякает и булькает. Склад с алкоголем? Что я здесь делаю? Эликсир… Мутации…. Выжившие…. Одна часть мозга ещё пыталась вернуть благородные образы придуманного мира, где он добытчик и спаситель, но другая посылала ясные сигналы тревоги, намекая на крупные неприятности. Он влип в очень скверную историю. Надо бежать, выбираться... Хорошо, что приступ закончился быстро.

— Вытащите меня отсюда! – крикнул Никита в сторону светящегося вверху окошка.

— А чего так? Струхнул? Или совесть проснулась? – ехидно поинтересовался главный, – Так ты не заморачивайся – тут всё ворованное да палёное… Мы, можно сказать, доброе дело делаем. У злодеев отбираем… Так что ты, можно сказать, Дон Кихот. Не, Питер Пен…

— Робин Гуд, – поправил «пупс» и посоветовал Никите: – Не трясись, нормально всё будет, ящик давай.

— Я не трясусь, просто хочу выйти отсюда. Я не хотел…

Двое там наверху перекинулись несколькими репликами. Никита расслышал только «соскочить собрался», «труханул», «а я сразу говорил, стрёмный он какой-то»…

Потом хрипловатый голос сказал как-то слишком по-доброму, с успокаивающей интонацией:

— Ладно, ладно… Сейчас мы тебя вытащим, только ящик сперва прицепи, ок?

— Нет, меня сначала, потом ящик, – настаивал Никита и прислонив к стене доску, попытался сам взобраться по ней к окошку.

— Куда полез? Ящик привязывай сначала!

— Нет, сначала меня! Руку дайте! – Никита был готов разрыдаться. Он пробирался выше по доске, цепляясь руками за стоявший рядом стеллаж. Он уже почти дотянулся до окошка.

— Да пошёл ты! – Мощным пинком в голову вор откинул Никиту вглубь помещения и тут же захлопнул снаружи деревянный ставень. Раздались шорохи – видимо, сообщники придавили чем-то дощатый щит, чтобы Никита точно не мог выбраться.

И он остался один в темноте, среди кучи ящиков и мешков.

Придя в себя, Никита долго плутал по подземелью в поисках выхода. Голова сильно болела, мысли метались из точки «А» в точку «Б». Стучать в дверь на другом конце склада он не решался – ещё не хватало привлечь внимание дракона, стерегущего сокровищницу. Он сделал ещё несколько попыток выбраться через окно, но безуспешно: с той стороны доски были придавлены чем-то тяжёлым. Скорее всего, между окошком и бордюром ливневки засунули булыжник. Он в западне, и как выбираться отсюда – неизвестно.

Снова заболела голова. Никита уже был согласен сдаться на милость дракону по ту сторону двери. Но снова найти выход он уже не мог. Он плутал между стеллажами и ящиками, словно по причудливому лабиринту. Крылья цеплялись за выступающие углы, неуклюжее тело с трудом вписывалось в узкие повороты. Пол прогибался под тяжёлыми лапами. Дракон – не там, по ту сторону двери. Дракон – он сам. Это он оставлен здесь, чтобы сторожить драгоценности. И это навсегда. Никто не поверит, что в этом чудовищном теле находится он, Никитка – мальчик, который очень любил читать книжки и фантазировать.

 

***

— Никита! – услышал он.

Он обрадовался, бросился было к окошку. Но остановился. Он не хотел, чтобы сестра увидела его таким. Лучше сгнить в этом подвале, остаться здесь навеки. Никита забурился в груду мешков. Обернувшись хвостом и закрыв голову крыльями, он стал ждать, когда сестра и незнакомец уберутся отсюда.

— Смотри-ка, окошко щитом из досок прикрыто и кирпичом придавлено.  Андрей отодвинул доску и посветил внутрь фонариком.

— Эй, есть кто-нибудь?

— Он там, точно! – крикнула Света.

— Эх, я сюда не пролезу.

— А я пролезу, – Света оттолкнула Андрея и уже почти собралась протиснуться в узкий лаз…

 

Нет, только не это, Светка собирается прыгнуть в пропасть, за ним. Она разобьётся об острые камни. Надо поймать, подхватить. Никита, раскидывая коробки, мешки, ящики, выбрался из укрытия. Светка прыгнула и сбила брата с ног.

Оба закричали – Света от неожиданности, Никита – от боли: сестра здорово отдавила ему ногу.

 

***

Через полчаса вся компания уже сидела на кухне в квартире Светы и Никиты.

— Как вы меня нашли?

— Как, как… Пришлось представить себя маленьким мальчиком-фантазёром и увидеть то, чего обычно не видят другие.

— А я, кажется, больше никогда не смогу видеть тот, другой мир. Будто дверь закрылась, а ключ потерял, – признался Никита.

— Хорошо, что получилось закрыть дверь с правильной стороны, – заметил Андрей и поднял вверх указательный палец.

А какая сторона правильная, Никита и не знал даже. Может, он здесь случайно, а его настоящий мир там… Ему предстоит прожить долгую земную жизнь, наполненную фантазиями о другом, сказочном, фантастическом мире и вспоминать о том, как он шёл Змеиным краем и чуть не остался драконом навеки.

— А книжки – это хорошо, – сказал Андрей. – Я вот тоже читать люблю. Но больше – детективы.

— Андрей, – вдруг спохватилась Света, – скажите, а вас не накажут… Ну, за то, что вы сами, без разрешения, стали искать?..

— Меня? Ругать? Кто? – Андрей выглядел сильно удивлённым.

— Как кто? Начальство ваше полицейское. Мы же с вами стали искать Никитку до того, как выехала группа. А перед эти сами же говорили, что надо дождаться.

— Кажется, кто-то так ничего и не понял, – ответил Андрей. – Не работаю я ни в какой вашей полиции. Вы просто меня с кем-то перепутали.

Теперь эстафету удивления подхватила Света:

— Как?!

— Видите ли, я действительно несу службу, только не в полиции, а… как это будет по вашему… в приграничье. Я отлавливаю фантазёров-диверсантов, вроде вашего братика, которые случайно прорвали границу миров, и закрываю для них доступ. Понимаете ли, одно дело фантазии. Это как в гости прийти. И совсем другое – постоянное место жительства. В гости – помечтать, пофантазировать – милости просим. Но живёт ваш братик пусть дома. А то насочиняет чего-нибудь – а нам потом с этим жить. Ишь придумал – золото метлой мести… Да так никакого нашего золотого запаса не хватит. Но теперь, хвала магии, всё, нашёлся фантазёр-вредитель. Дверца закрыта.

— Ой, простите, я и не знал, что всё так страшно!

— Да ты-то чего! Ты и не виноват, что случайно нашёл лазейку, а она вдруг тебя – цап! И перетащила на другую сторону. Но теперь всё, лазейка закрыта, заколочена. Граница на замке.

 

***

А знаете, Ватсон, — я вынимаю изо рта трубку и выпускаю колечко дыма,— я догадался, куда коварный Мориарти спрятал интересующий нас предмет.

— Куда же, Холмс? – насторожился мой компаньон и друг.

— Вы, конечно, знакомы с моим дедуктивным методом? Так вот, я предлагаю вам ещё раз убедиться в его действенности.

Итак, с утра я сквозь сон слышал шаги коварного Мориарти. Это могли быть только его шаги, потому что вы, дорогой друг, отсутствовали, и у вас стопроцентное алиби. Он бродил по кухне и приёмной. Ко мне за перегородку… то есть в мои апартаменты, не заглядывал. Ещё он прохаживался в ванн… в уборной… Бродил по коридо… Вернее, по галерее.

Шаги ненадолго замолкали в галерее. Значит, там он останавливался, чтобы спрятать искомое. Но где именно, если там нет практически ничего, кроме тумбы для обуви? Методом исключения делаю вывод, что тайник может располагаться либо за постером (той картинкой с бледной рыжей дамочкой, где вместо подписи художник нарисовал крылатую змейку), либо где-то ниже. Но за постером его нет. Да и не стал бы Мориарти заморачиваться: прилеплять за картинкой скотч и прочее… Что же он сделал? Он наклонился, отодвинул плинтус… Да, я в курсе, что тот отваливается – сам не раз пылесосом задевал, потом прилеплял обратно. А что тут удивительного? Когда миссис Хадсон на выходном, я сам убираю комнаты, вот и задел случайно. Итак, отковыриваем плинтус и… вуаля!

— Никита, ну бе-е-есишь! Опять нашёл. Ну вот как?! Я всё утро голову ломала, куда спрятать этот чёртов провод!

— Дедукция, сестричка! Значит, как договаривались? Раз нашёл – интернет мой, да?

— Ладно. Только смотри, мы с Андреем из кино вернёмся – чтобы уроки были сделаны. И… галерею пропылесось!

 

Андрей поправил перед зеркалом галстук и улыбнулся Свете. Судьба иногда напоминает нитку на пиджаке шутника – дёрнешь, а она тянется и тянется. Раз – мальчишка потерялся, два – нашёлся, три – искать нужно уже не его, а двоих воришек. Четыре – гоняться за владельцами склада с нелегальщиной, где оказался запертым Никита. Пять – пригласить Никиткину сестру в кино. Шесть – она согласилась.

А ниточка тянется дальше. Где-то там, другой Андрей, который совсем не Андрей, смеётся, подкладывая за лацкан судьбы новый моток, и вспоминает командировку. Удачная вылазка получилась: граница снова на замке, а то, что вместо одного чуда сумел провернуть два, – так это и есть пара пустяков. Что может быть приятнее, чем нафантазировать для хороших людей, пусть даже из другого мира, немного счастья?


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 4,17 из 5)
Загрузка...