Было темно. И холодно. Чертовски холодно. Сучий холод вгрызался в тело, словно оголодавшая псина в сладкую кость. Он проникал длинными и острыми, как иглы пальцами глубоко под доспехи, стёганку, даже кожу, царапая нутро и медленно растекаясь по внутренностям. Словно водки хряпнул, но вместо тепла – холод. Наконец, окружающая темнота треснула, как сухая скорлупка. И сквозь трещины потёк её извечный враг – свет.

Он услышал крик воронья. Злость на каркающих тварей придала сил и растопила холод. Вернула жизнь в конечности. Он застонал. Серый и безжизненный свет бил в глаза. По щекам бежали слёзы. Или так только казалось? Свет победил, однако всё в нем было смазанным, дрожащим и нечётким. Бесцветным. Только чёрные пятна кружат в вышине. Постепенно пятна стали проясняться, обрели форму. Пятна оказались вороньём.

Он наконец осознал, что серый свет – это сокрытое за полотном свинцового неба солнце, которое пробивается безжизненными лучами сквозь узкое забрало шлема. Человек повернулся на бок, упёрся локтем в землю и, кряхтя, заставил тело приподняться. Ему удалось сесть. Нащупать край забрала. Поднять его. И обомлеть. Вокруг лежали мертвецы. Целое море покойников.

Человек сидел посреди огромного, плотно заваленного телами, поля. Также, здесь были странные воронки. Ямы. Почти кратеры. Земля вокруг них почернела, обуглилась. И кучи обгорелых останков рядом. Сожжённых покойников, казалось, было не меньше, чем зарубленных. А то и больше! Но, что именно их убило – тайна.

Человек смог подняться и устоять на слабых ногах. Огляделся. Много народу полегло. Несколько тысяч, а то и десятков тысяч. Люди, кони, доспехи, мечи, щиты, копья – всё смешалось в единой картине, превозносящей Её на пьедестал гниющего величия. Смерть. Поганая штука. Но все же, в чем-то прекрасная. Неповторимая своею мрачной и зловещей грацией. Человек неожиданно понял, что у большинства покойников не было глаз. Вместо них – чёрные провалы с запёкшейся по краям кожей.

Человек опустил взгляд, увидел воронённый панцирь. Руки в стальных перчатках сжались в кулаки. На поясе – пустые ножны. Они страшно его напугали. В голове застучала паническая, на грани истерики, мысль: «Меч, меч, где мой меч?!». Оружия вокруг было вдоволь, хоть весь им увешайся, но всё не то. Человеку нужен был Его меч.

Оглянулся. И неожиданно увидел. Он победоносно сверкал лезвием, устремившись к небу рукоятью, воткнутый в кучу наваленных друг на друга трупов. Словно хватающийся за соломинку утопающий, человек заковылял к мечу, споткнулся о голову мёртвого коня, растянулся на земле, но даже не почувствовав боли поднялся, и взобравшись по горе тел, ухватился за рукоять. Дёрнул, радостно хрюкнул и, потеряв равновесие, скатился вниз. Меч приятно и чертовски знакомо лежал в левой руке. Уже лучше. Намного лучше.

«Теперь, помимо лат, у меня есть меч, – подумал человек радостно. – А тот, у кого есть доспехи и оружие, уже не простой человек. Он уже Рыцарь. Быть может, я и был рыцарем? Да, скорее всего. Я почти уверен!»

Тщательно вытерев меч, рыцарь спрятал его в ножны и осмотрелся внимательнее. На востоке лежали холмы. На юге, еще дальше, чем холмы на востоке, находились горы. На севере – черные полосы лесов. С запада леса казались ближе. К ним рыцарь и двинулся.

Медведи, рыси, соколы, олени… Знаков отличий на телах павших, было много. Явно сражалось не две армии, а больше. Но, кто против кого – черт его разберёт! За какую сторону выступал, рыцарь тоже не помнил. Ничего не помнил. Даже своего имени.

«Точно! У меня был конь! Вороной, с белыми чулками. Неудержимым звали…»

Именно о голову своего скакуна, рыцарь и споткнулся, когда побежал за мечом. Судя по расшитой попоне павшего скакуна, во время сражения рыцарь был не простым рыцарем, а занимал высокий пост. Наверное, даже командовал. Большинство павших были одеты в цветастые геральдические накидки, ватники, кольчуги. Реже встречались трупы в панцирях и закрытых шлемах. А вот, чтобы, как у него, полный латный воронёный доспех, такие встречались крайне редко.

Не обнаружив точного подтверждения высокому рангу, рыцарь, до поры до времени, решил оставаться просто рыцарем. Он шёл долго, погрузившись глубоко в себя, и едва не прошёл мимо живого человека. Солдат тихо стонал, рыл каблуком землю. Рыцарь наклонился, увидел бледное лицо с залитыми кровью губами. Парнишка лет двадцати, не старше.

– Воды….

– Сейчас! – собственный голос показался до неузнаваемости чужим: низким, хриплым и противным. Не живым.

Рыцарь нашёл бурдюк в сумке одного из покойников, вернулся к живому парнишке, приподнял голову, начал поить. Из голубых глазёнок ушла осмысленность, потому большая часть воды пролилась мимо. Парнишка хрипел и водил языком по влажным губам. Рыцарь пошёл искать новый бурдюк. Когда вернулся, солдатик пялился в одну точку на небе. На его груди сидел ворон. Прогнав птицу и закрыв почившему глаза, рыцарь сам приложился к бурдюку, но вода оказалась на удивление безвкусной. Ни сладкой, ни горькой – никакой. Рыцарь двинулся дальше. Казалось, что мертвякам не будет ни конца, ни края. Лес приближался медленно. Местность становилась неровной, бугристой. Выжженные воронки, с черными останками, продолжали попадаться, но уже реже.

Он шёл по гигантскому кладбищу невыносимо долго. Наконец, покойники закончились. На краю поля его ждал чёрный ворон с удивительно синими, словно два сапфира глазами. Преградив дорогу, он громко, протяжно каркнул.

Рыцарь попытался пнуть ворона, но тот ловко увернулся и вспорхнул. Приземлившись рыцарю за спину, снова каркнул. Рыцарь обернулся, дабы всё же попытаться прибить надоеду и обомлел.

Горизонт на востоке, от земли до небес, затягивало клубящееся, чёрное марево, в котором сверкали синие вспышки. Страшная буря, пенясь и вспучиваясь слово море в шторм, приближалась с огромной скоростью. Она была еще далеко, но не оставалось никаких сомнений, что вскоре, эта гигантская стена тьмы окажется здесь и обрушится прямиком на бедного рыцаря. Из ступора его вывел очередной громкий «Кар!» ворона. Синеглазый крикун сделал пару прыжков в сторону леса, затем обернулся и опять каркнул.

– Понял!

Ворон и рыцарь, временно став побратимами, прыгали и хромали, как могли, но черная буря быстро нагоняла. Вскоре наползающая тень от стены догнала их, затем и вовсе обогнала. Рыцарь уже чувствовал, как тёмные щупальца тянутся к нему, буквально лижут пятки ледяными языками. Лес оставался слишком далеко. Тень от бури обратилась прожорливой темнотой, которая накрыла собой всё в округе. Из мира ушли краски, остались только очертания.

Рыцарь готов был сдаться, когда в лесу сверкнула сапфировая искорка. Скачущий впереди ворон, воодушевлённо заорал. Рыцарь бросил все силы на последний рывок. Черная стена отставала на какие-то сто шагов и с жадной яростью мчалась за ним. В тёмном лесу опять сверкнуло синим, и рыцарь различил фигуру, которая быстро шла ему навстречу. Вновь мигнуло, и фигура превратилась в невысокого мужчину в серой накидке с покрытой капюшоном головой. Синяя искра горела на его груди.

– Быстрее! – закричал незнакомец. – Ну же!

Рыцарь почувствовал, как ледяные языки бури опускаются на его плечи, обвивают конечности, норовят залезть в рот, нос и даже уши. Яркий сапфировый свет заполонил всё вокруг, да так неожиданно, что рыцарь аж остановился. Зажмурился. Открыв глаза, понял, что вокруг посветлело. Обернулся. Обычный, уже темнеющий горизонт на востоке, огромное, заваленное трупами поле, далёкая полоса леса. И никакой бури.

Рыцарь повернулся, как раз в тот момент, когда синеглазый крикун уселся на плечо незнакомца. Под глубоким капюшоном оказалось открытое, приятное лицо мужчины, с точно такими же, завораживающе-синими, как у ворона глазами.

– Приветствую вашу светлость в мире живых! – бросил незнакомец, сверкнув красивой, белозубой улыбкой. – Ну вы и долгий, хочу сказать. Едва к вам поспел.

 

 

***

 

 

 

На дворе стояла приятная, летняя ночь. Тёплая и лунная, усыпанная тысячью звёзд. Уютно потрескивал костёр. Незнакомец, представившийся Лорусом, с удовольствием обгладывал последнее мясо с косточек дикого голубя. Синеглазый ворон, добытчик ужина, восседая на плече хозяина, тоже пытался урвать кусочек, но удавалось ему это крайне редко. Один только рыцарь не чувствовал ни голода, ни тепла костра, ни волшебства прекрасной ночи.

– То есть, как напали? За что? – в очередной раз, туповато переспросил рыцарь.

– Ох, ваша светлость, я ведь уже говорил! – Лорус отшвырнув кости и приложился к бурдюку. – Лиссон в очередной раз поругался с Литавией из-за Кремневой Долины, случилось пару конфликтов, потом лиссонцы в открытую побили людей в нескольких шахтах и мануфактурах на западной стороне долины, которая принадлежала Литавии. После Битвы Двух Баронов, Литавия в открытую выступила на Лиссон, те попросили помощи у нас, и король дал добро на ввод войск в земли побратимов. После того, как литавцев с позором выкинули, они побежали плакаться к старшим братьям, в Буано и Рысье Герцогство. Те, как оказалось, только и ждали повода, и тут же сколотили очередную военную коалицию, как полвека назад. Назвались Конфедерацией Братских Княжеств. Представляете?

Лорус хохотнул. Рыцарь терпеливо ждал продолжения.

– Сразу же после формирования союза, мотивируя свои действия, как «отстаивание интересов братских народов», Конфедерация шустренько прошмыгнула на наши земли, заняла несколько крепостей и бросила короне ультиматум, мол, если мы не остановим интервенцию в Литавию, то Конфедерация Братских Княжеств забирает себе наш Андариль. Можете в это поверить?

Рыцарь не разделял веселья.

– Как говорится, сказано – сделано! В общем армия Конфедерации двинулась по нашим землям в отмщающем рейде, сжигая и грабя, налево-направо. Итог – Великий Лорд Андариля, по одобрению Короны, собрал знамёна и пошёл бить этих мстюнов несчастных. Встретились в поле, выстроились, и пошла сеча. Чем закончилось вы видели.

– Но, как вышло, что все, кроме меня, погибли? Ни одного выжившего!

– Дык начали-то за здравие, а кончили, как обычно, – улыбаясь ответил Лорус. – Побили нас. У Конфедерации сил набралось в три раза больше, чем выставленных нами. Зажали бедняг в котле и давать бить! Тут уже вступил человеческий фактор – входившие в корпус маги Ордена решили не дожидаться, когда их всех перебьют и жахнули чем-то смертоносным по всей многотысячной толкучке. Только, видимо, ошиблись в заклинании. И своих, и чужих – всех умертвили. Магия – опасная штука, особенно в руках дилетантов. Вот вам и причина, почему ни выживших, ни мародёров. А наступление Конфедерации на том и закончилось. Как и собственно сама история Конфедерации. Армии то, больше нет! Все там подохли.

– Ну, а я?

– А, что вы?

– Я-то, как выжил?

Лорус ехидно усмехнулся.

– А, кто вам сказал, что вы живы?

 

 

***

 

Тишина, после разъяснения, стояла еще долго. Ошарашенный, но уже пришедший в себя рыцарь, пустым взглядом смотрел в костёр.

«Стоило бы и самому догадаться. Проснулся среди трупов. Не чувствую ни боли, ни голода, ни жажды. Лишь холод пробирает до костяшек. Даже огонь не согревает. Что мне теперь делать? Где места в мире сыскать? Крестьяне вилами потычут. Церковники водой святою обольют, потом сожгут. Рыцари – мечами посекут.»

Обрывочные воспоминания, мутные и блёклые, потихоньку возвращались. Он помнил, как сражался. Теперь уже точно знал, что командовал. Как его звали при жизни? Чем занимался в мирное время? Каким вообще был человеком? Всё тонуло в чёрно-синем, как морское дно, тумане.

– И зачем ты меня вернул? – тихо спросил рыцарь.

– Как зачем? Подарил вам второй шанс!

– Да кому такой второй шанс нужен?! Что мне теперь делать-то? Ради чего жить, как нежить? Кому я такой холодный нужен? Прежде чем человека с того свету выдёргивать, разрешения спрашивать надо, балбес! Ладно, спасибо хоть за правду. Пойду я.

– Куда?!

«А, действительно, куда? Где мне, такому, будут рады? В аду, разве что.»

– Куда-нибудь, – бросил рыцарь, не оборачиваясь. – Я ведь теперь хрен пойми что! Ни жив и ни мёртв, ни рыба, ни мясо! А таким среди люда простого места нет. пойду на юг. Быть может, смогу, со второго-то раза, по-рыцарски, достойно сложить голову.

Не успел сделать и пяти шагов, как его нагнал голос:

– Неужели вы не хотите с семьей повидаться?

Рыцарь остановился. Постоял. Вернулся.

– С какой еще семьей?

– С вашей, – ехидно осклабился Лорус. – Женой. Сыночкой. Ммм?

Рыцарь вглядывался в синие глаза, пытался почуять подвох. В голове всплыла картина женщины с младенцем на руках. Статной и хорошо одетой леди, в окружении богатых хором. Неужели его жена? Неужели он был хорошо обеспечен при жизни? Стоило бы разобраться.

– Не брешешь значит. А ты, значит, можешь меня к ним отвести?

– Конечно, ваша светлость, – синие глаза собеседника сверкнули двумя сапфирами в свете костра. – Не только отвести. Я могу вернуть всё, что вы потеряли. Верьте мне.

 

***

 

Рыцарь просидел нескончаемую ночь, размышляя о своей непростой судьбе. Сон ему теперь не требовался. Поутру Лорус запекал в углях небольшие яйца дикой птицы, которые ему принёс синеглазый ворон. Рыцарь взял одно из них, закинул в рот, прожевал вместе со скорлупой и огорчился еще сильнее. Вкус он не почувствовал. Как и насыщение. Также осознал, что теперь он не дышит. Разучился это делать.

Поход обещал быть долгим, шли медленно. Лорус зевал на ходу, еле переставлял ноги. Подволакивающего ступню рыцаря, который, не смотря на травму двигался быстрее, это изрядно раздражало.

– Чего ты плетёшься, как телега в горку?

– А куда спешить, ваша светлость?

– К семье моей. И вообще, какого черта, ты меня «вашей светлостью» величаешь?

– А, вы сами-то, как думаете?

Рыцарь призадумался. Попытался представить себя высокородным господином. И тут перед взором, пронеслись, поддёрнутые поволокой картины пиров, балов и прочих попоек знатных господ, на которых он занимал далеко не последнюю роль. Скорее даже главенствующую.

– Я герцог что ли?

– Хорошо у вас получается! – хохотнул Лорус. – Уже и кое-что вспоминаете из жизни своей прошлой. Так, глядишь, вскоре память полностью вернётся.

– Думаешь?

– Конечно.

– Значит герцог я, – бесстрастно озвучил он новость, узнав которую, половина людей мира запрыгала бы на ушах от счастья. – А которых земель-то?

– А за которые вы воевали?

– А хрен их знает. За Андариль, вроде бы.

– Вот тех самых земель вы и герцог.

Рыцарь аж остановился. Лорус, прошагав чуть вперёд, обернулся, вопросительно вскинул брови.

– Не брешешь? Я был Великим Лордом всего Андариля?

– Стал бы я иначе тащить вас в Тракаль?

Очередная порция воспоминаний, как хорошая оплеуха, всколыхнула его сознание – огромный замок из красного камня, посреди озёрного островка.

«Всё интереснее и интереснее, – подумал рыцарь, с подозрением глядя на вежливую улыбку компаньона. – Значит я повёл свою армию на бой. Точнее на смерть. Меня, по-хорошему, сейчас должно терзать чувство вины… Однако, мертвяки ничего не чувствуют. Наверное, оно и к лучшему. Но, ради чего тогда продолжать движение?»

В голове вновь всплыла картина миловидной женщины с младенцем на руках.

– Ну что, ваша светлость? Идем?

Рыцарь сам себе кивнул и захромал вперёд.

 

 

***

 

Вечерело. Компаньон едва перебирал ногами, всё чаще останавливаясь на передышку, в то время, как сам рыцарь не чувствовал вообще никакой усталости.

В очередной раз обернувшись, рыцарь хотел гавкнуть на сонного растяпу, но сдержался. Всё же Лорус ему нравился. Нет, конечно, компаньон был той ещё шельмой – это читалось в жестах, глазах, улыбке – но рыцарь был ему обязан. Мозгляк проделал большой путь и вернул его из Царства Смерти. В мир живых.

Рыцарь остановился, резко развернулся к Лорусу.

– Напомни, как тебе удалось вернуть меня из-за черты?

– Я ведь уже несколько раз объяснял! – закатил глаза компаньон. – Я был вашим придворным магом. Практиковал разные магические науки. Когда стало ясно, что вы на битву собираетесь, мы договорились, мол, если с вами беда случится, я буду готов выдернуть вас из лап смерти.

Договорить он не успел, потому как латная перчатка сомкнулась на его горле.

– Правда? – прошипел рыцарь. – Серьезно? А мне вот что-то подсказывает, что брешешь ты, милчек «маг».

– Да с чего вы…

– Да с того! С того, что я вспомнил, как выгнал тебя со службы, взашей. Правда вот, за что именно, уже не помню, но это дело десятое! И еще я кое-что вспомнил. Маги, конечно, народ лихой и просвещённый во многих делах, однако, не припоминаю я, дабы они умели покойничков воскрешать! Ну? Признаваться будешь?

Лорус молчал, покусывал губы, но смотрел прямо и, вроде бы, даже без страха. Скорее даже с вызовом. Наконец вздохнул и хрипло ответил:

– Я правда маг. Точнее, был им раньше. Еще до того, как вы меня выгнали. Служил вам долгие годы, верой и правдой, никогда не подводил.

– Ты давай-ка не юли, умник, а говори по делу.

– Говорю ведь! Всё у нас было хорошо, пока я не начал занимался… опытами. Без вашего ведома. Изучал не совсем разрешённые науки. Так называемое Запретное Искусство. А потом, когда уже втянулся, да так, что за уши не оттащишь, вы меня и подловили.

– Подловил? На горяченьком?

– Скорее, на холодненьком, – фыркнул Лорус, сморщившись, когда рыцарь сильнее сжал пальцы. – Даже казнить хотели. Потом передумали, решили в Орден сдать. А мне, после моих опытов, с теми знаниями, коими я уже обладал на тот момент, ну никак туда нельзя было возвращаться. Они ведь, орденские, помешаны на своих правилах. Отрезали бы меня от дара, а это, почитайте, для таких, как я, равносильно смерти! И кому от того польза? Я ведь никому не вредил. Опыты свои ставил только на тех, кому уже всё до одного места. И не ради какой-то наживы! А ради просвещения! Ради Искусства! Ради блага человеческого! Я, быть может, добро творить хочу. Давать людям шанс на жизнь… и после смерти. Хоть и в таком виде. Понимаете, о чем я?

Рыцарь медленно кивнул. Говорил Лорус спокойно, даже дружелюбно, но в глазах было что-то… злобное.

– В общем, помиловали вы меня, за прошлые заслуги, ваша светлость. А потому просто прогнали. Долго мне пришлось прятаться. Ждать шанса, чтобы вы оценили мой талант. Вот он и представился. Теперь-то оценили? Пускай я теперь и не маг, зато могу в разы больше пользы принести.

– Так если не маг, то кто теперь?

– Некромант, ваша светлость, – задорно ответил Лорус, ехидно улыбаясь. – Ваш личный и самый преданный на свете, некромант.

Рыцарь долго молчал. Потом спросил:

– Отпустил я тебя, говоришь?

Компаньон, не моргнув и глазом, кивнул.

– Врёшь, собака, – рыкнул рыцарь, неожиданно вспомнив пустую камеру и трупы охранников. – Никуда я тебя не отпускал! Я не отказался от мысли сдать тебя в Орден! А ты сбежал! Убив стражей, против моей воли, против закона!

Наконец в глазах Лоруса проступило то, что рыцарь хорошо помнил еще при жизни. Надменность, алчность, хитрость. И полное бесстрашие.

– А если и так? – прошипел он, самодовольно улыбаясь. – Теперь всё изменилось. Теперь вы нуждаетесь во мне и в моем таланте.

– Ни в чем я не нуждаюсь, – рыцарь притянул его ближе. – А тебя, паскудник, я могу прямо сейчас придушить, за прошлые твои злодеяния!

– Вы так уверены, ваша светлость?

Глаза некроманта налились синим светом. Пальцы рыцаря, против его воли, разжались, рука опустилась, а одеревеневшие ноги сделали несколько шагов назад. Лорус откашлялся, спокойно расправил одёжку, согнулся в шутливом поклоне.

– Кончилось время, когда вы могли делать, что желали. Думали, я воскрешу вас, и даже не обезопашусь?

Рыцарь обескураженно хлопал глазами. Никогда в жизни он не чувствовал себя так мерзко. Потерять контроль над своим телом… что могло быть хуже?

– Всё изменилось ваша светлость. Теперь вы мой. Я нужен вам. Но, признаюсь честно, и вы мне нужны. Я поддерживаю в вас видимость жизни. Вы – предоставляете мне жизнь герцогского фаворита, полную комфорта и неги. Согласны?

Размышлял рыцарь не долго. Ничего не ответив, он развернулся и двинулся прочь от проклятого кукловода.

– Куда же вы, ваша светлость? Жить надоело? Без меня вы ничто!

– Катись к чёрту, – прошипел рыцарь себе под нос.

– Вы уже не хотите увидеть своих родных?

«Я бы всё за это отдал, – подумал рыцарь. – Но знаю, что не смогу так жить.»

Больше Лорус звать не стал. Рыцарь лишь единожды обернулся, чтобы увидеть, что некромант спокойно удаляется в другую сторону. Рыцарь спешно переставлял ноги, боясь, что в любой момент, чувство чужой власти над его телом, вернётся. Но нет, некромант, казалось бы, уже смирился с его уходом и решил искать лучшую долю в другом месте. Так будет лучше. Так тому и быть.

Неожиданно вокруг потемнело. Рыцарь медленно повернулся и обомлел. Всю полосу горизонта на востоке, от земли до неба, закрывала чёрная, клубящаяся стена в которой сверкали синие вспышки. Страшная буря неслась с огромной скоростью, абсолютно беззвучно, тем самым вселяя еще больший ужас.

«Это идет сама Смерть. Она пришла за мной. Никто не в праве оставаться на земле, после того, как познал блаженство вечной темноты…»

И тут он вспомнил. Всё вспомнил. Осознал, почему именно такие слова пришли на ум. Блаженство вечной темноты. Рыцарь вспомнил, как прощался с женой и сыном. Вспомнил, как призывно звучали рожки, когда началась битва. Как грохот копыт пьянил крепче вина. Как он рубил, топтал и колол, пока его не вышибли из седла. А потом… он шагнул за черту. Там не было богов. Не было великих судий. Чистилища. Пламени. Ни Неба, ни Преисподней, ни Света, ни Тьмы. Там вообще ничего не было. Царство вечного ничто, в нигде и никогда. Без времени. Без ориентиров. Без всего. Страна пустоты и безмолвия. И только чёрный песок, которого вокруг – океан, скрипит под сапогами, а над головой висит синяя луна. И всякого, ждет лишь бесконечное блуждание в потёмках, по стране пустого, всепоглощающего безумия.

«Я не хочу туда, – казалось бы, навеки опустевшее сердце, обожгло настоящим, ледяным ужасом. – Я не вернусь! Ни за что больше не хочу бродить по этой чёрной пустыне!»

Рыцарь развернулся и шустро захромал в сторону уходящего некроманта.

– Лорус, миленький! Спасай!

– Передумали? – компаньон обернулся, скрестил руки на груди, ухмыльнулся. – С чего бы это?

– С того! Прогони её! Умоляю, прогони!

Лорус прищурился, его глаза сверкнули синевой, а на груди тем же цветом, засияла искорка.

«Не искорка! – догадался рыцарь. – Камень!»

– Ага, – по лицу некроманта расползлась ехидная улыбка. – Значит, такие дела. Значит еще минуту назад я был мозгляком, а теперь стал миленьким?

Рыцарь, оглянувшись на бурю, до которой оставалось не больше двух-трёх лиг, тихо взвизгнул и прибавил прыти. С некромантом их разделяло около десяти шагов.

– Лорус, умоляю тебя, спаси! Я не хочу туда! Не хочу назад!

– А, что мне за это будет?

– При дворе будешь жить. В неге и блаженстве!

– Не. Это было раньше. Теперь хочу титул. Графский.

– Не могу я графские титулы раздавать напра-нале!

– Баронский?

– Не обещаю, но попробую!

– И надел. С замком.

– А всё королевство, разом, не отдать?! – рявкнул рыцарь.

– Ну вот, я тут помочь хочу, а на меня кричат, – выпятил губу некромант.

– Будет тебе замок с титулом, не сразу, но будет! Всё будет, только прогони эту хреновину!

Лорус испытующе смотрел на него, словно бы мялся, раздумывал.

– Ну как отказать человеку, когда он так упрашивает? – наконец фыркнул некромант.

Рыцарь сжался, закрылся руками, уже чувствуя, как холодное и бесформенное чрево засасывает его в пучину вечной темноты, когда Лорус лениво прижал руку к сияющему синевой камню на груди. Черная стена, летевшая на рыцаря словно таран на ворота, резко остановилась. Всего в двух шагах. Плотная завеса слегка разошлась, раскрылась, как веки, и рыцарь увидел её. Ту самую луну из страны вечной пустоты. Синее Око. Оно смотрело прямо в душу рыцаря, приказывало вернуться в царство мёртвых, расставить всё на свои места и прекратить нарушать законы бытия. Лорус победно хмыкнул. Буря еще мгновенье простояла. А затем беззвучно растворилась, уступив поляну ярким лучам живого солнца.

– Ох, – простонал рыцарь, едва не падая. – Благодарю тебя… Спаситель мой…

– Вы вместо благодарностей бесполезных, лучше про своё обещание не забывайте, – бросил Лорус, тыкая рыцаря пальцем в шлем. – Храните его в своей башке лордовской, берегите и лелейте. Ибо, если я не получу обещанного, то Она точно получит причитающееся.

Рыцарь стиснул кулаки в латных перчатках, но промолчал.

– Идемте, ваша благороднейшая светлость. Путь не близкий, а я уже тоскую по обещанному мне замку.

 

***

 

 

На следующий день они наконец-то выбрались на дорогу и дальше продвигались по цивилизованным местам. В первой же попавшейся деревушке им удалось купить пару согбенных, полудохлых кобыл, за совершенно баснословную сумму, но Лорус легко расстался почти со всеми имеющимися деньгами, объясняя тем что, быстрее поедут, быстрее приедут. Дороги были забиты беженцами с их бесчисленным количеством телег, возов, котомок и прочим скарбом. Изредка попадалась солдатня, но какая-то совершенно не боевая, а совсем наоборот – серая, тихая и зашуганная.

По слухам, в битве при Холмистой Пяди полегла не вся армия Конфедерации Братских Княжеств, а лишь половина войска. Другая половина, которая в битве не участвовала, разрушительным и спешным маршем продвигалась сквозь провинцию, не забывая жечь и грабить. Вроде как, в столице уже собиралась ответная, Вторая Ударная армия, которая должна была остановить буйного агрессора. По другим слухам, герцог Андарильский погиб в Первой битве и собирать знамёна было некому, а местные лорды, защите населения, предпочли отсидеться за стенами замков и поместий. По третьей версии никакого врага вообще больше не было, все давно подохли и неспешно разлагались под солнышком, а люд просто со страху навыдумывал. Внутри рыцаря просыпалось странное и, казалось бы, давно забытое чувство беспокойства. Воспоминания прежней, ещё живой жизни, всё чаще возникали перед глазами, словно яркие лучи солнца в непогожий день. Были там моменты, как радостные, так и грустные. Но и те, и другие согревали рыцарю душу, застрявшую в мёртвом теле, напоминая о том, что когда-то он действительно был жив, и всё происходящее не просто страшный сон, а более чем реальная действительность.

Лорус же наоборот пребывал в крайне возвышенном состоянии, и чем ближе они подбирались к Тракалю, тем лучше становилось его настроение. Некромант буквально лучился энергией и жизнью, иной раз бросая на рыцаря озорные взгляды.

К вечеру четвёртого дня, когда стропила неба окрасились багровыми оттенками заката, они поднялись на холм и увидели вдалеке гладкое озеро, устланное коврами лесов вдоль побережья. На ближайшем к ним берегу раскинулся небольшой городок, от которого по воде тянулась тоненькая полоска мостика, упирающегося в островок, с красивым, красноголовым замком за высокими стенами.

– Ну вот и всё, ваша светлость, – хмыкнул Лорус. – Вот мы и прибыли в Тракаль. Добро пожаловать домой. Помните про обещание? Смотрите, коль обманете, я мигом верну вас обратно.

Рыцарь смотрел на силуэт родимой крепости и вспоминал, как выезжал отсюда в последний раз, во главе огромного войска, на битву, в которой ему суждено было сложить голову.

«Наконец-то я их увижу, – подумал он. – Обниму её, возьму на руки его. И всё у нас будет хорошо.»

Однако, радости не было. Лишь тоска. И усиливающаяся тревога.

 

***

 

 

То, что в округе не всё в порядке, стало ясно еще до того, как они прибыли в город. Вдоль дороги стояли свежие курганы, попадались поломанные повозки, стрелы, уже ржавеющие мечи, топоры и поломанные щиты, а также повешенные мужчины и женщины, с табличками неумолимого приговора – «мародёры». На западе, ближе к лесу, чадила дымом уже затухающая чёрная куча, которая еще недавно была братским костром для множества павших солдат. Рыцарь даже нашёл плюсы в своем нынешнем состоянии – ни один, даже самый мерзкий запах, его теперь не донимал. Немногочисленный встречающийся люд был тих, запуган и неразговорчив, лишь у одного захудалого мужичка удалось выяснить, что недавно здесь прошло аж две битвы, но кто-кого бил, было не ясно. Тракальский городок встретил их частичной разрухой и опустелостью. Выглядел он не лучше, чем округа: улицы полны грязи и мусора, дома – местами погорелые, местами порушенные; живых почти не встречалось. Даже позитивно настроенный Лорус, в конце концов помрачнел.

Рыцарь и некромант выехали на ведущий к островку мост уже когда стемнело. Заканчивался мостик обрывом, прямиком в воду. Подвесной замковый мост был поднят, а на балконе надвратной башни, в ореолах пламени факелов, виднелись несущие стражу часовые. И совершенно не знакомые рыцарю стяги и штандарты. Один из часовых и окликнул подъезжающих путников:

– Э-э! Стой! Кто идет?

– А, кто спрашивает? – дерзко отозвался мрачный, как тень, Лорус.

– Я те ща покажу, кто спрашивает, собака! – гаркнули со стены. – Живо ответили, иначе арбалетного болта словите!

– Свои! – крикнул рыцарь. – Из Первой Андарильской армии!

– И не стыдно брехать-то?! Полегла армия, на Холмистой Пяди, уже с месяц как! Валите этих пустобрехов, ребята.

Лорус испуганно закрутился в седле, но рыцарь спокойно парировал:

– Стреляйте. А потом, когда ваш лорд опознает наши тела, посмотрим, что он с вами сделает.

Старший выругался и отставил приказ. Арбалеты опустились. Солдат перегнулся через парапет, пригляделся к рыцарю, затем каркнул:

– Под чьим началом служили?

– Лорда Басмута, – ответил рыцарь, вспомнив имя одного из своих воевод.

– О как, оказывается! – через время крикнул часовой, получив ответ от одного из подчинённых, что такой лорд действительно был. – И как же вам удалось выжить?

– Тикали шустрее зайцев, – спокойно ответил рыцарь; на вышке ответили дружным хохотом.

– А еще живые-то есть?

– Не знаю! Мы с оруженосцем едва вырвались, когда стало ясно, что сражение проиграно.

– Что ж, рады, что хоть кто-то пережил этот позор! – ответили с башни.

– Позор, не то слово, – хмыкнул рыцарь.

– Чего ты с ними лясы точишь? – прошипел Лорус. – Приказывай, чтобы отворяли, и дело с концом! Ты же хозяин этого замка.

– Кто сейчас правит в Тракале? – поинтересовался рыцарь, и неожиданно, собственное имя, стукнуло в голову словно молот по наковальне. – Лорд де Флас, видимо, не вернулся… Сейчас хозяйничает леди де Флас?

На башне какое-то время молчали. Затем ответили, негромко и траурно:

– Нету больше де Фласов. Ни лорда, ни леди. Говорят, герцог погиб в сражении при Пяди, да вы и сами там были! Кроме вас двоих никакого больше из Первой Ударной не объявлялось.

– А что же случилось с остальными де Фласами? – изменившимся голосом спросил рыцарь.

– Убили их. После поражения на Пяди, здесь объявилась вторая армия этих южных ублюдков! Быстро заняли город, взяли приступом замок, который почти не защищался! Последних из де Фласов, леди Эвэлин и маленького Леона… в общем, нет их больше. Сволочи никого не пощадили. Вырезали не только гарнизон, но и прислугу, и всех остальных.

– Раз не стреляете, значит… вернули замок?

– Вернули! – крикнул часовой. – Подоспевшие силы лорда Ломанда быстро выколупали оставшихся, после того, как основная часть вражеского войска ушла на восток. Теперь Тракаль принадлежит Ломандам! Король уже подписал указ о назначении нового Великого Лорда Андариля. Жалко де Фласов. Едва траур кончился, как их уже забыли, но таковы законы военного времени!

Рыцарь посмотрел на Лоруса. Бескровное лицо превратилось в каменную маску.

– Спасибо за новости.

– Не за что! – ответили с башни. – Извините, пустить не можем. Приказ его светлости – мост ни туда, ни сюда. Оставайтесь в городе, а поутру езжайте в столицу! Война еще не кончена, там собирается Вторая Ударная! Глядишь, ежели поспешите, к маршу поспеете.

– Так и поступим.

Медленно развернув коня, рыцарь двинулся по мосту, обратно на большую землю. Некромант выругался и последовал за ним.

 

***

 

 

На дворе стояла глухая ночь. В трактире «Медовая чаша» еще теплилось подобие жизни: маленький зальчик, уставленный криво сколоченными столами и табуретами, едва освещался белокаменной печью и каганцами; горбатый хозяин лениво натирал стойку. Из посетителей была лишь кучка местных мужиков, каким-то чудом избежавших призыва в армию.

Рыцарь и некромант сидели за столом, в горестном молчании, изредка нарушаемом стуком стакана о деревянную поверхность. На последние деньги они взяли пару кувшинов скисшего, почти до состояния укуса, вина. Кислятину пил Лорус; рыцарь, сделав пару безвкусных глотков, махнул рукой – хмель его больше не брал.

– Дерьмо, – прошипел захмелевший и раскрасневшийся некромант. – Ублюдки, мать их. Как так-то?

Рыцарь молчал. После разговора с солдатами, в груди воцарилась абсолютная пустота, причинявшая ему страшный дискомфорт, можно даже сказать почти боль на физическом уровне. Во всем случившемся он винил некроманта.

«Но, Лорус не мог знать, что всё так обернётся, – убеждал в ответ тихий голос здравомыслия. – Он хотел, как лучше. Подарить второй шанс. Спасти от проклятия вечного блуждания по стране пустоты. Неужели, за всё это он заслуживает порицание и ненависть?»

«Нет, не заслуживает, – отвечал голосу рыцарь. – Но такова доля человека. Ему всегда надо кого-то винить в своих горестях, дабы чувствовать себя хоть чуточку лучше.»

– А может, ик! Того? – пробормотал Лорус, громыхнув стаканом о стол. – Королю написать, а? Чтобы вернул тебе титул и наделы?

– А заодно придётся объяснить королевским чародеям, по какому праву я, нарушая все законы бытия, всё еще пребываю в мире живых. Сможешь?

Лорус скорчил такую кислую мину, что рыцарь не удержался от горького смешка.

– Твоя правда! Эти проклятые Орденские трусы, гори они синим пламенем, ик! Они ненавидят таких, как я! А без смельчаков, которые не боятся пробовать новое, магия выродится и всё! Уйдёт из мира. Ничего не останется. Только го-голый и скучный пустец.

Тирада перешла в бессвязное бормотание – Лорус влил в себя стакан одним махом и наполнил по новой.

«А, быть может, я уже в аду? – неожиданно подумал рыцарь. – Быть может, это и есть преисподняя? Почему нет? В этом мире я лишился всего. Даже возможности оплакать родных. Чем не ад? Если такова жизнь после смерти, то лучше уж никакой не иметь.»

Пока рыцарь предавался черным, как ночь, думам, громко икающий Лорус, решив найти более благодарного слушателя, переключил внимание на местных завсегдатаев.

– Как дела, мужичье? Радуетесь? Устроили праздник жизни? Ик! Ох, хорошо же вам живётся, черт побери! Ик! Даруй вам счастья боги, чтоб никогда не ведали моих горестей. Ик.

– Ты бы рот свой не открывал, милчек, не подумав, – хрипло отозвался одноглазый, бородатый детина. – Всем сейчас доля нелёгкая выпала. Не одни вы, злым роком помазаны.

– Совершенно верно, ик, всем сейчас тяжко! – махнул стаканом некромант, выплеснув половину содержимого на пол. – Однако проблемы-то разные бывают, верно? Вот бы и мне быть п-простым городским дуболомом, ик! Тискать жёнушку на печи. Ик! А по ночам, с такими же дуболомами, заливаться дешёвой сивухой. А, проклятье, какую же дрянь в этом клоповнике льют!

Лорус швырнул стакан на пол. Звук отодвигаемых стульев, вернул рыцаря в реальность.

– Чего-то у тебя, милчек, язык совсем за зубами не держится, – угрожающе пробасил одноглазый. – Шёл бы на воздух, продышался, пока худо не стало.

– Да вы неправильно поняли, ик! Никого не желал обидеть, к-клянусь! Я хотел сказать, что человеку безмозглому гораздо легче живётся, чем тому, кого боги разумом не обделили. Ик. Так, что радуйтесь! Не всем так свезло, ик.

Трое местных, во главе с одноглазым, подошли к пьяному некроманту. Рыцарь тоже поднялся.

– Чего? – булькнул Лорус.

– Мы не хотим проблем, – безжизненным голосом произнёс рыцарь.

– Язык у дружка твоего длинный, – прорычал одноглазый. – Идите отсюда, пока не укоротили.

Рыцарь смиренно опустил голову.

– Он больше не будет.

– Хорошо бы, иначе клянусь, я заставлю его умолкнуть.

– Он всё понял, – подтвердил рыцарь и сверкнул глазами на Лоруса.

На мгновенье показалось, что некромант всё понял. Но лишь на мгновенье.

– А чего я молчать должен? – высоким и противным голосом, возмутился Лорус. – Пусть он мне рот не за-затыкает! Да посмотри на эти рожи немытые! Да там в глазах же пустота, как в…

Крепкая, сухая ладонь, тараном врезалась в ухо некроманта и Лорус кубарем скатился со стула. Рыцарь подлетел к уже повторно замахнувшемуся одноглазому и сомкнул латную перчатку на его запястье.

– Хватит. Мы уходим.

Неожиданно, собственные пальцы одеревенели и сильнее сдавили запястье одноглазого. Тот зарычал от боли, попытался вырваться, в то время, как вторая латная перчатка, сжалась в кулак.

«Да что же я делаю?» – подумал рыцарь и бросив короткий взгляд на некроманта, всё понял.

Стальной кулак врезался в нос одноглазого, смачно хрустнуло, брызнула кровь. Один из местных, подскочил к рыцарю и ударил ножом. Клинок вошел в бок аж на целую ладонь, но боли не было. Вообще никаких чувств. Рыцарь, даже не дёрнувшись, повернул голову и посмотрел пустыми глазами на напавшего. Мужик, удивлённо хрюкнув, подался назад.

«Не человек я более, нет. Я пустой болванчик в доспехах, танцующий на потеху публики, благодаря ловким пальцам кукловода. Я деревяшка. Оживший кусочек глины, без права на чувство. Хотел бы еще раз ощутить вкус вина. Холод ветра. Жар костра. Тепло любимой женщины. Чувство нежности, что расцветает в груди при взгляде на родные лица. Но, не осталось во мне ничего. Жаль, что не ценил я всего этого, когда еще был жив.»

Рыцарь отпустил воющего от боли одноглазого. Местные с ужасом попятились от того, кому несколько футов стали в печени не причиняли никаких неудобств. Своя, но все же, абсолютно чужая рука, извлекла меч из ножен. Единственное, что он сумел сделать по своей воле, так это повернуть голову к сидящему на полу некроманту.

– Не надо, – тихо сказал рыцарь. – Прошу тебя.

Лорус не ответил. Мужики, придя в себя, начали продвигаться к выходу, но рыцарь оказался быстрее и закрыл собой дверь на улицу.

– Простите меня, – почти с болью в голосе, произнес рыцарь, зная, что будет дальше, – я не хозяин своему телу.

– Пропусти, – взмолился баюкающий руку одноглазый. – Пожалуйста, позволь уйти. Жизнь, она ведь бесценна! Забрать легко, а возвернуть – невозможно!

«Ты прав. Как же, чертовски, ты прав.»

За мгновение до смерти он понял, что сейчас произойдёт, но даже не шелохнулся, – лишь тихо булькнул, когда рыцарский меч развалил его голову на две части. На грязные, заросшие бородами лица, брызнуло алым дождём. Мужики захлебнулись воплем, полным как ярости, так и страха. А после – бросились в атаку.

Они давили количеством, жали рыцаря в дверь, кололи и резали ножами, пытались схватить и повалить на землю. Он же, спокойный и холодный, как статуя, механически отбивался, иной раз пропуская безобидные для стального доспеха и тем более для мёртвой плоти, удары. Когда на землю пал третий, с перебитой гортанью, из которой фонтаном хлестала кровь, оставшиеся четверо, поняли, какая участь их ждёт и подвывая от ужаса, перешли в отступление. Рыцарь надеялся, что на этом месть некроманта окончится, но непослушные ноги понесли вперёд, а деревянные руки, лишь крепче перехватили меч, уже познавший вкус багрянца.

Удар. Еще один местный пал, с проломленным виском. Затем еще один. И еще. Долго придётся отмывать хозяину густые и красные, как свекольник, лужи.

Последний выронил нож, упёрся в угол, сполз по стене и закрывшись руками, принялся скулить, подвывать, бессвязно бормоча молитву сквозь слёзы. Рыцарь вогнал меч прямо в живот бедняги, а затем садистски прокручивал, ковырял острием в кишках, пока человек, жутко и надрывно крича и дёргаясь в конвульсиях, не испустил дух. На полу, в почти чёрных лужах крови, лежало восемь зверски убитых людей. И аккурат посреди резни, одинокий рыцарь, облачённый в воронёные латы, с обагрённым мечом в руке.

Власть над телом вернулась. Он обернулся. Некромант, злорадно скалясь, стоял на нетвёрдых ногах и хохотал.

– Так им, ублюдкам! Будут знать, ик! Как поднимать на меня руку.

Тёмно-синий свет в его глазах медленно угасал и растворялся.

– Ты что натворил? – произнес рыцарь. – Ведь можно было разойтись с миром…

– Можно, да не нужно, – прошипел некромант. – На меня руку поднимать нельзя! Ни одной поганой суке, ик! Не позволю! Тебя, ублюдок, это тоже касается.

Лорус запрокинул кувшин. Острый кадык гулял вверх-вниз, пока кувшин не опустел. Некромант швырнул его на пол и поднял мутный взор на рыцаря.

– Ты урод! – он нетвёрдой походкой подошёл к рыцарю, поднял голову, скривил губы. – Знаешь почему? Ты еще когда жив был, выгнал меня не за то, что я променял врождённый дар на запретное искусство. Ик! Не-е-е-ет! А потому что я, видите ли, плохой человек. Не нравился я тебе, за то, что из себя представляю. Помнишь, скотина? Помнишь, как назвал меня, ик, гнилым? А, кто в нашем мире не гнилой-то? Ну ответь! Ик! Люди сами по себе, твари все, от рождения. Воруют. Грабят. Убивают. Развязывают войны. Я, как и ты, за свою жизнь, много этого дерьма нажрался. Аж за ушами хрустело! Этот мир изначально был создан уже подгнившим. Богами или другими-какими чудаками, ик! Но он, мир этот грёбанный, уже успел прогнить до основания. Люди, что животные, жрут себе подобных, испокон веков руководясь двумя постулатами. У кого есть сила и деньги, тот и побеждает. А остальные идут во тьму. На том и сказке конец. Поспоришь? Да нихера! Так ответь мне, чудило! Кто в нашем мире, не гнилой?

Лорус, долго смотрел на молчаливого рыцаря мутным взглядом. Затем фыркнул, вернулся к столу и облокотился на него обеими руками, едва не падая.

– Я.

– Что ты?

– Я не гнилой.

Некромант громко расхохотался.

– А какой же ты?

– Не знаю. Но не гнилой точно. Не такой, как ты.

– Ох! Смотрите, как мы запели, ик! Не гнилой он значит, – некромант развернулся, со второй попытки присел на край стола и продолжил, – самый правильный и хороший, ик. Слабых не обижает, убогих не призирает! Ну-ну! А, когда война началась, ты что сделал? Вспоминай, ик! Правильно! Обложил свои земли лишним оброком. А когда люди недовольные, ведь жрать и так нечего, подняли бунт, ты что сделал? Ик! Правильно, повесил всех, кто попался, без разбору! Вспомнил, святоша, ик, наконец, что творил?

Рыцарь вздрогнул, как от испуга. Эти слова оказались последней каплей, заполнившей сосуд разума по горлышко. Синяя поволока забвения схлынула в один миг. Он вспомнил. Всё тиранство и самодурство. Все свои грехи. И он, наконец, возможно, впервые в жизни, ощутил стыд и раскаяние.

– Я был не прав. Я не стал бы. Теперь не стал бы.

– Ага, – кивнул Лорус. – Вот именно. Теперь, ик! Только не вернёшь их уже. Никого! И ты после этого не гнилой?! Черта-с два! Ты такой же гнилой, как и все мы. Да ты еще гнилее, чем я!

Рыцарь молчал, осознавая всё, что было прежде. Переосмысливая. От раздумий его оторвал пьяный голос некроманта:

– Проклятье, если, кто зайдёт, ик, нам несдобровать. Надо уходить. Эй, ты меня слышишь, куколка моя? Куда поедем?

– Ты можешь езжать, куда захочешь, – ответил ему рыцарь, угрюмо. – А я сам по себе.

– Ну уж нет! – фыркнул Лорус. – Я тебя породил, я тебя и убью. А пока, ты мне еще нужен.

Рыцарь уже направлялся к выходу, когда ноги одеревенели, перестали слушаться, остановились. Медленно развернули тело к некроманту. Глаза Лоруса сияли знакомым, синим светом. Губы искривились в жесткой усмешке.

– Ты куда без хозяина, пёсик? Я не разрешал тебе, ик, уходить. К ноге!

Рыцарь подошёл, остановился перед некромантом.

– Хороший пёсик, ик. Не забывай, кто твой хозяин. Давай, поцелуй хозяеву ручку.

Лорус протянул запястье тыльной стороной. Неведомая сила, словно крепкая рука, заставила рыцаря согнуться. Губы, сами-собой вытянулись в трубочку.

«Ну уж нет, – яростно подумал рыцарь. – Я сдохну, но не стану целовать руку жалкого, гнилого червя!»

Эта мысль придала ему сил. Давление сверху ослабло. Он начал медленно распрямляться. Некромант, заметив неладное, коснулся рукой груди, на которой висел светящий синим светом камень. На короткое время давление вернулось, вновь согнуло рыцаря, но он упёрся, словно бык, взъярился и медленно, дрожа от натуги, распрямился обратно. Лорус тихо ахнул. Рыцарь отвёл руку и наотмашь врезал некроманту по лицу.

Лорус упал на пол, застонал, сплюнул кровью и поднял на рыцаря полные ужаса глаза.

– Прекрати! Ты не можешь, я твой хозяин!

– Больше нет.

– Без меня ты никто! Я вернул тебе жизнь!

– Я не просил.

– Остановись! – заверещал в ужасе, Лорус. – Подумай! Ты ведь еще можешь остаться в этом мире. Если я умру, то и ты умрёшь! Черная Буря придёт за тобой и унесёт в Царство Мёртвых. Но только никто тебя уже не заберёт оттуда! И ты не сможешь отплатить убийцам своей семьи! Неужели не хочешь поквитаться? Отомстить! Унять эту боль?!

Рыцарь стоял над ним с окровавленным мечом в левой руке и смотрел на некроманта пустыми глазами мертвеца.

– Я ведь говорил тебе, – наконец ответил он. – Что я не такой, как ты. Мсти, не мсти, а их не вернуть. Да и меня здесь уже быть не должно. Я был грешен. Я осознал. Вот и время расплаты настало.

– Нет, нет, стой, подожди, позволь мне…

Меч вошёл ему в живот и вышел из спины, пригвоздив к полу. Некромант захрипел, подавился воплем, дёрнулся, заскрёб пятками по полу. На бледные губы брызнула кровь. Рыцарь смотрел на Лоруса, слушал его рычание в траурной тишине, пока некромант не перестал дёргаться, а его глаза не остекленели. Он выдернул меч, вытер клинок об одежду убитого и двинулся к выходу. Открыв дверь, застыл на пороге, глядя, как в предрассветной дымке, на востоке, там, где вот-вот встанет солнце, возникает черная, клубящаяся стена, в которой сверкают синие вспышки. Буря приближалась огромными скачками, но на этот раз, рыцарь не собирался от неё бежать. Он медленно закрыл дверь, вернулся к столу, опустился на стул напротив некроманта. Пустые глаза Лоруса, на обезображенном мукой лице, смотрели с укором и неверием в произошедшее.

Рыцарь сидел и ждал конечного конца, на этот раз предопределённого и безвозвратного. Ему не было страшно. Ему вообще никак не было. Бросив взгляд за окно, он увидел некогда родной замок, на островке посреди озера, который через мгновенье, уже был сожран черной стеной. Осталось совсем немного.

– Ну, вот и всё, – сказал он тихо, обращаясь ни к кому. – Теперь уже точно – всё.

И словно бы в ответ на высказывание, покоящийся на груди некроманта камень, едва заметно сверкнул. Затем еще раз. Ярче и ярче. Камень пульсировал синим светом, приковывая к себе взор, маня и не отпуская. Рыцарь встал, подошёл к трупу, наклонился. На мгновенье подумал, – а стоит ли? – но тут же решил, что хуже уже не будет.

Когда его пальцы коснулись камня, он почувствовал идущий от него холод, даже сквозь латные перчатки. Подняв находку и приблизив её к глазам, рыцарь завороженно смотрел на синюю искорку, которая словно сердце билась во чреве овального, гладкого камня.

Он не знал, сколько времени простоял в таком положении, когда, вспомнил о буре. Кинув взгляд за окно. На востоке, вырываясь яркими лучами из-за красноголовых башен замка, поднималось живое, горячее солнце.

– Как же так?

Ответом ему было громкое карканье. Повернув голову, рыцарь увидел синеглазого Ворона на своем плече. Рыцарь тихо усмехнулся и кивнув в ответ, повесил цепочку с камнем себе на грудь. Ворон одобрительно каркнул. Затем Ворон махнул клювом в сторону улицы. Рыцарь повернулся и увидел за окном столп синего света, который рождался где-то далеко за замком, озером, за лесами и горами, в сотнях, а возможно и тысячах лиг, упираясь стволом в голубые небеса.

На востоке поднималось солнце. По дороге, вздымая клубы пыли, гремели копыта коня. На нем восседал Чёрный Рыцарь, облачённый в воронённые доспехи, с лицом закрытом забралом. На его плече восседал синеглазый Ворон. На груди висел пульсирующий синей искрой, камень. В голубые небеса упирался синий луч, словно одинокий маяк посреди бурного и пенного моря, освещая путь одинокому, попавшему в шторм, судну.

Мёртвый рыцарь не знал, что ждёт его впереди. Не знал, ради чего он остался. Не знал, как скоро может вернуться Око Царства Мёртвых, дабы забрать его в страну чёрных барханов. Но, одно рыцарь знал точно – он движется. А пока есть движение – есть и жизнь.