Я рад тебя видеть.

В любое время года, день недели и время суток.

Ведь стоит лишь тебе появиться, отступает самый лютый мороз, а дождливый вечер пятницы превращается в ясное воскресное утро. Само твоё присутствие делает вешнюю листву зеленей, летние звёзды – ярче, а предновогодний снег – искристей и чище.

Я жду тебя, как иные ждут чуда. Взгляд, мимолётно брошенный из-под полуопущенных ресниц, что согревает жарче костра. Вечно ускользающая, посланная украдкой полуулыбка, способная поспорить с лучом рассвета. Нежный голос, волнующий, как рокот гитарных струн под умелой рукой. Каждая наша встреча – словно глоток чистейшей воды для бредущего сквозь пустыню бродяги. Ты – луч света, прогоняющий навеки окружившую меня тьму.

Порой, когда мы встречаемся, мне кажется, что время цепенеет. Замирает на часах секундная стрелка, на полпути застывают в полёте песчинки, каменеет в клепсидре струйка воды. Ведь каждый миг наедине с тобой для меня драгоценней любого алмаза. А иногда, напротив, я понимаю, что только в миг новой встречи время возобновляет свой ход, с натугой сдвигая небесную ось, проворачивая заржавевшие от бездействия шестерни мироздания. Потому что ты – центр моей маленькой вселенной. Якорь, удерживающий меня от падения в бездну. Гордиев узел, сплетённый из нити Ариадны.

Я рад тебя видеть. И наши встречи меня тревожат. Одного твоего появления достаточно, чтобы с треском и в клочья разорвать ветхую ткань небытия. Я теряю покой, потому что ты возвращаешь мне способность чувствовать и ощущать. А это, поверь, не так уж и мало. Когда рядом появляешься ты, я, пусть даже иллюзорно, становлюсь таким, как был давным-давно. И каким мне не стать уже никогда... Это великий дар, о котором ты сама вряд ли подозреваешь. Или худшее из проклятий, о котором ты, к счастью, не ведаешь.

На каждом нашем свидании ты – разная. И дело не в новом платье или цвете волос. Теперь я могу это видеть и не могу понять, почему не замечал этого раньше. Ты умеешь быть весёлой и грустной. Задумчивой и беззаботной. Застенчивой и безрассудной. Но всякий раз ты остаёшься родной и близкой. Пусть даже эта близость сродни близости локтя из известной пословицы.

Наши встречи – редки и почти случайны. Мне хотелось бы видеться чаще, но дело в том, что их вероятность зависит лишь от тебя. Мне же остаётся лишь мечтать и надеяться. И ещё верить в то, что новая – обязательно состоится. А иначе всё потеряет смысл. Вне этих свиданий меня попросту нет. Ведь между «мыслю» и «существую» далеко не всякий поставит знак равенства.

Я рад тебя видеть. И спасибо, что ты не молчишь, когда мы встречаемся. Я готов слушать тебя часами. Не оттого, что я так терпелив. Мне действительно это приятно. Мне нравится слушать о том, как растут твои дети. Просто жаль, что они – не наши. Не думая отмахнуться от рассказа о твоих трудностях, я сожалею, что не могу помочь тебе их разрешить. Слушая твой рассказ о чём-то весёлом или, напротив, пугающем, я грущу о том, что меня не было рядом в тот миг.

А ещё, когда ты говоришь, я могу безнаказанно любоваться тобой. Могу позволить стремнине живых, искренних слов затянуть себя в водоворот случившихся не со мною событий. И, с трудом удерживая себя наплаву, угодить под сверкающий водопад твоей красоты. Я готов смотреть на тебя целую вечность. Тем более что большего мне уже не дано. Даже утонуть в бездонном озере твоих глаз, прощающих всё.

Но молчать ты тоже умеешь. Восхитительно и чарующе. Сквозь табачный дым – призму нашего прошлого. И порой твоё молчание красноречивей любых слов. В нём – зыбкая истина, к которой нельзя прикоснуться, чтобы не потерять. Это молчание – всё, что у нас осталось из общего. То сокровище, которым ты можешь и готова делиться. И та ноша, которую я всё ещё могу на себя принять.

Ты всегда уходишь. И это правильно. Тёплый взгляд из-под упавшей на глаза чёлки дарит надежду. Но в нём таится непреклонность, жёстко очерчивающая границы дозволенного. Возможно, ты и сама жалеешь о том, что этот рубеж – непреодолим. Хотя, может быть, я ошибаюсь. Ты никогда не оборачиваешься. И только поэтому я могу беспрепятственно смотреть на твой силуэт в обрамлении лучей солнца… Восходит оно или садится? Неважно. Ведь оно дарит свет. И в этих лучах слова «я люблю» тают, не успев прозвучать. Потому что любить я уже не могу.

Я рад тебя видеть. Ведь я тоскую. Но и в промежутках меж нашими рандеву мне тоже есть, чем заняться. Я вспоминаю. С радостью или с грустью. С негодованием или скорбью. В зависимости от того, что выпадет на колесе памяти. Но даже если воспоминание горчит остывшим пеплом – я не пожелаю его стереть. Ведь от утраты любого фрагмента мозаика, которую так недолго собирали мы вместе, станет ущербной.

Я помню не всё, но многое. Успев забыть наш первый поцелуй, я помню последний. Я помню твой смех, забыв об его причинах. Помню соль твоих слёз на моих губах, но уже не смогу сказать, что их вызвало. Мои пальцы хранят тепло твоей кожи, а лицо – жар учащённого дыхания. Но память не сберегла тех слов, что я шептал тебе на ухо. Успев забыть данные тебе клятвы, я помню о том, что не сумел их исполнить.

Словно тавро на моей памяти – грубость, что я однажды тебе сказал. Как отпечаток нежных губ – твой отзыв на мои неумелые строчки. Дым от сгоревших свечей, сладковатый привкус вина на краю бокала, терпкий запах трав на безымянной лесной поляне, перестук вагонных колёс под зыбким полом тамбура – я сохранил и сберёг это всё. И я не хочу отдавать моё сокровище даже тому, кто подарит мне окончательное забвение.

Но паззл прошлого всё больше рассыпается от времени. Плети дождя нещадно секут эту фреску. От мороза трескается хрупкий витраж. Палящее солнце шершавым языком слизывает с холста мазки краски. У меня остаётся всё меньше тебя, и хотя бы поэтому я так жажду всё новых и новых встреч. Чтобы добавить новых штрихов и фрагментов. Подлатать рушащуюся стену, ограждающую от пустоты.

Я рад тебя видеть. И вовсе не обижаюсь на то, что видимся мы всё реже. Я знаю, что ты сейчас не одна. И тому, другому тоже нужно твоё время. А ещё внимание и забота. И когда ты находишься рядом со мной, я, получается, невольно обкрадываю его. Он же чувствует попытку кражи и оттого ревнует. С твоих слов я знаю, что он ревнив сам по себе. Хотя встречи невинней, чем наши, сложно себе представить.

Я не хочу создавать тебе лишних проблем. Не хочу, чтобы дома, вместо нежных объятий, тебя ждали упрёки и расспросы. Для меня важно, чтобы ты была счастлива. Чтоб у тебя был семейный очаг, и тебе было, куда и, главное, к кому возвращаться. Чтобы рядом всегда нашлось плечо, на которое хочется и можно опереться. Чтобы второй комплект ключей не валялся без дела, а в окнах всегда горел свет.

Но эти слова – лишь аверс монеты, которая ляжет на весы истины. А её реверс – то чувство, которое я испытываю, когда думаю о тебе и о нём как о едином целом. Мне почти невыносима сама мысль о том, что он считает тебя своей собственностью. А ты этому не слишком противишься. Мне трудно смириться с тем, что вы близки. Мучительно знать, что каждый вечер вы ложитесь в одну постель, где он ласкает, а после берёт тебя… Но я уже не имею права на ревность.

Мы никогда не были вместе в полном смысле этого слова. Мы просто какое-то время бежали рядом, спасаясь от одиночества. Но оно никуда не делось. Просто мы сумели поровну разделить его на двоих. И ты, пожалуй, понимала это уже тогда. Но хранила это знание в себе. Так было надо. Чтобы не нарушить зыбкой гармонии. Вот только однажды я захотел большего. И хрупкое равновесие разлетелось осколками льда. Острыми, словно бритва. Режущими до кости.

Я рад тебя видеть. И хочу верить, что это взаимно. Просто потому что я не был в твоей жизни пустым местом. Иначе бы не было наших встреч. Мимолётных, как вечность, и долгих, как мгновение. Сладких, как полынь, и горьких, как патока. Я жажду ещё раз коснуться тебя так, как раньше. Вдохнуть запах твоих волос. Разделить с тобой поцелуй. Но я не могу и не должен этого делать.

Порой кажется, что твоя рука готова потянуться навстречу.

Но только это будет напрасно.

Ведь вместо живого тепла твои пальцы встретят лишь холод гранита.

Моё лицо – лишь гравировка на камне. Под которой – две даты. И буквы, покрытые выцветшей позолотой.

А где-то там, ещё ниже – пожелтевший от времени остов. Всё, что теперь от меня осталось. Зрелище не из приятных. Но ты не бойся. В мире нет силы, способной снова облечь его плотью.

Я никогда не стану твоим кошмаром.

Я всегда рад тебя видеть.