Проверка на прочность

— Господа и дамы, произошёл беспрецедентный случай!

Все совещания, проходившие в этом зале на протяжении уже многих сотен лет, начинались именно этими словами. За это время сменилось несколько династий, сначала вдвое увеличилась, а потом втрое уменьшилась территория государства, свершились два пришествия, позже объявленные ложными или наоборот воспетые в карцерах предпалачного заключения.

Но ни разу подобное вступление себя не оправдало. Почему?

Все это уже было! Одинаково рутинные события, одинаково опостылевшие фразы, одинаково напыщенные решения. Менялись лишь люди. И по-настоящему беспрецедентным могло бы стать только изменение этого порядка. Но время шло, а всё оставалось по-старому.

До сегодняшнего дня.

— А почему сначала господа, а только потом дамы? Пусть хотя бы раз сначала будут идти дамы, а затем уж господа, — раздался басистый голос из зала.

В какой-то мере эта фраза тоже была формальностью. Ведущий об этом не знал и поспешил исправиться, не понимая, что тем самым загоняет себя в ещё большую ловушку.

— Да, как так можно?! — прогрохотало сразу несколько голосов, — Покушение на традиции! Беспрецедентный случай!

Стоит ли упоминать, что случай на самом деле не был беспрецедентным? Нет?

— Уже на протяжении многих, и многих, и многих... — мужчина, произносивший речь, явно вознамерился состариться на этом совещании, но всё-таки показать скольких многих веков "такого не случалось".

— Очень многих, — вторил ему писклявый голос откуда-то слева.

— Эта Дискриминация! Я требую....

Ведущий слышал, что в этих краях к традициям своеобразное отношение, но даже представить не мог насколько оно своеобразно.

— И как вы можете говорить такое про вещи, которыми наши предки пользовались на протяжении...

— Да знаем мы, сколько они ими пользовались!

Из-за слабого освещения зрительских рядов выявить источники шума было практически невозможно, с хорошо освещенной сцены виднелись лишь еле различимые силуэты. Зато со звуком проблем не возникало, и он, многократно усиливаясь эхом, раскатывался по всему залу.

— Да, кто вам вообще слово дал?!

— А кто у нас это слово до этого отнял?!

В этот момент ведущему сунули в руку ещё одну карточку-подсказку, предыдущая уже давно пылилась на полу. Пытаясь не слушать льющиеся отовсюду претензии, угрозы и что самое неожиданное признания в любви (только странные они какие-то), он постарался громко и внятно прочесть второй пункт.

— По причине нашей аддикции к обычному мироустройству, амфиболичности сегодняшнего положения за счёт недавно произошедшего трансцендентного эксцесса, повышенной идиосинкразиности местного населения к публичным выступлениям, мы следуем кутюму и заключаем коллаборацию с ауслендором, лишенным апологии и не обладающим ещё глоссофобией, который возьмет наш тяжкий груз на свои плечи и...

Будем надеяться, что он поможет нам достичь атараксии и решить эту экзистенциальную проблему. Не будем больше содействовать антимонии. Совещание объявляется открытым.

На этом ведущий замолчал, пытаясь осмыслить, что же он только что произнес. Зал, увы, — нет.

— Люди разные, а текст один! Не надоело ещё?

— Так это же традиция!

— А сократить эту традицию никак нельзя?

— Традиции существуют для того, чтобы их придерживаться, а не сокращать!

Факт первый: Его притащили сюда, потому что никто бы другой из более опытных приезжих на такое не согласился.

— С таким подходом, до открытия мы только через месяц дойдём!

— А вы её открывать собрались? Кощунство!

— Не кощунство, а научный эксперимент!

Факт второй: они хотят, чтобы он разделил содержимое той шкатулки… И ради неё они тут все собрались?!

— Да что же мы сами то все решаем? У нас же ведущий есть!

— Какой прок от этих ведущих? Предыдущие и полчаса продержаться не могли!

Факт три: до ведущего только сейчас дошло почему глашатай так обрадовался, когда на вопрос "У вас есть жена, дети?" был получен отрицательный ответ.

Мельком брошенный на подсказку взгляд только ухудшил ситуацию. Третьим и последним советом, выделенным жирным шрифтом, шло: "Действовать по своему усмотрению". Следующим порывом было перевернуть бумажонку в надежде на более внятные инструкции. Ага, щас! На противоположной стороне красовалась карта зала с подробным расположением гильдий и общин. Около двадцати наименований.

Подсказка упала на пол во второй раз.

— Вам чем-нибудь помочь? — подал голос человек все это время стоящий невдалеке от ведущего. Простой, но при этом элегантный костюм, прямая осанка, абсолютно спокойный, даже слегка флегматичный взгляд. Он казался островком спокойствия в окружении океана хаоса. Сотни направленных на сцену взглядов его абсолютно не смущали. Впрочем, будь перед ведущим столь же впечатляющий занавес, он бы тоже особо не напрягался. Интересно, а с ним можно поменяться местами?

— Да, принеси чего-нибудь крепкого.

Человек кивнул и удалился, оставив ведущего один на один с его проблемами.

— Мы предлагаем открыть шкатулку и исходя из содержимого решить ее дальнейшую судьбу, — прозвучало первое и пока что единственное конструктивное предложение.

— Не трожьте нашу реликвию!

— Когда она успела стать вашей?!

— Так значит вы не отрицаете, что это реликвия?

В этот момент в плечо ведущего что-то уперлось. Он попытался отмахнуться, но это что-то настаивало на более близком знакомстве. Пришлось обернуться.

— Что это? — замогильным голосом пробормотал ведущий.

— Щит, — спокойно сообщил человек и чуть подумав добавил, — крепкий.

— Я же просил выпить!

— Вам нельзя, — все с той же интонацией отозвались из-за щита.

— А им значит можно? — медленно чеканя каждое слово, будто оно являлось золотой монетой, произнес ведущий, указывая рукой на зал.

Собеседник, даже не смотря в ту сторону, пожал плечами. Благодаря щиту жест вышел особо впечатляющим.

— Тогда расскажи мне об этой шкатулке и унеси щит, — ведущий снова посмотрел на зал. — Хотя нет, щит оставь.

— Что именно вы хотите знать?

— Как она к ним попала?

— Упала.

— Откуда?!

— С небес.

— Как?!

Собеседник снова пожал плечами.

— Куда?

— На площадь.

— Какую?

— Центральную

— Когда?

— Вчера.

— А этот балаган тут при чем?!

— Шкатулка упала вчера вечером с небес на центральную площадь, пробив при этом тент одной из лавок. Причём маги поначалу начали запальчиво отрицать свою причастность к данному событию, лишь потом осознав, чем им это грозит. После шкатулкой заинтересовались служители церкви, которым, кстати, и принадлежала эта лавка, но забрать её им помешали члены гильдии ученых. Они случайно проходили мимо и видели случившиеся лично. Позже присоединились и все остальные.

Ведущий на мгновение обомлел от такого неожиданно подробного ответа и пропустил свою очередь задать вопрос.

— Совсем уже довели ведущего! Сам с собой разговаривает!

— Не сам с собой, а с куратором!

— Работать то он когда будет?

— А нам оно надо?

Не обращать внимания на зал, оказалось гораздо сложнее, чем казалось ранее.

— Так чем это грозит магам? — постарался вернуться в беседу ведущий.

— Раз они не причастны к появлению, значит шкатулку им не отдадут.

— Но зачем она им?

Пожатие плечами

— Хорошо, зачем же она другим?

Пожатие плечами

— А причем здесь я?

Человек хотел снова задействовать плечи, но передумал.

— Вы ведущий!

— Я ведущий?

— Да

— И что я должен вести?

Вопрос прояснил надрывный крик, благодаря своей громкости и пронзительности, выбившийся из сотни других.

— Слушайте люди добрые! Слушайте и не говорите, что не слышали!

Голос пробирал аж до костей, казалось, что ещё чуть-чуть и его можно будет использовать как оружие массового оглушения.

— Божественная реликвия была послана нам вчера в полдень, сразу после трёх ударов колокола...

Ведущий посмотрел на шкатулку. Она стояла посередине зрительских рядов на высоком постаменте, даже удостоенным отдельного освещения, и никак не напоминала божественную. Обычный крошечный ящичек из ярко серебристого металла, без иероглифов, замков или даже шпингалетов. Подобный сундучок скорее ожидаешь встретить в тайнике под лавкой у торговца, чем на главном городском собрании.

— И поверьте мне, посланнику единого, что после своего появления она оставила три отверстия в нашем обереге от палящего светила!

Ведущий вспомнил тот самый “оберег”. Проходя три дня назад возле него, он и подумать не мог о его священной роли. И две дырки кажется там уже были…

—…наш же храм имеет, три колокольни, три входа и три выхода! А вы ведаете ли вы, что означает число три?!

Дальнейшие сотрясания воздуха ведущий уже не слушал. Про значение числа три он знал и сейчас упорно пытался вспомнить о чём только что говорил с куратором. Получалось плохо, противный голос на заднем фоне раздражал с каждым мгновением всё больше и больше.

—… а теперь зная это и используя третий завет из книги истины...

Тема разговора наконец-таки всплыла в памяти, но продолжить его ведущему снова не дали. Еще недавно он думал, что хуже вопля, прозвучавшего пару минут назад, быть уже ничего не может. Так вот, он фатально ошибся! Хор из десятка надрывно пищащих голосов, слившихся воедино, игнорировать стало гораздо сложней.

— А потому мы считаем, что шкатулка должна достаться нам!!!

Возразить на ТАКОЕ никто не смог по причине несварения мозгов.

— Так что мне делать? — упавшим голосом переспросил ведущий.

— Всё это. Удачи. И помните, что ведущий должен быть беспристрастным, — человек развернулся и шагнул в услужливо распахнувшуюся перед ним дверь.

— Стоп! Куда? Уууу… — Дверь резко закрылась, избежать столкновения не удалось.

И так… вдох, выдох, вдох, выдох, успокоиться, сосчитать до десяти, подавить желание обругать всех и попытаться выбить дверь. И кто его за язык дернул? Да, нужны были деньги, но почему их нельзя было добыть более обыденным способом? Ведь можно было понять, что неспроста все приезжие так быстро разбежались!

— Мне кажется или у священников шпиль поехал?

— А он когда-то останавливался?

— Да мы вам за такие слова…!

— Похоже не только шпиль.

Ситуация нравилась ведущему с каждой фразой из зала все меньше и меньше, появились нехорошие подозрения.

Значит они хотят, чтобы он стал ведущим? — Да!

Хотят, чтобы он выступил здесь? — Да!

Хотят, чтобы он их рассудил? — Нет!

Им нужно чтобы был тот, на кого можно будет переложить ответственность за все принятые сегодня решения. Интересная политика. Или это всего лишь его фантазии и все намного проще?

А что хочет он сам? Слинять отсюда! А это возможно? Быстрый взгляд на насупленную и необремененную сочувствием охрану погасил эту идею, быстрее и качественнее, чем это бы сделала вода.

Оставалось лишь принять бой.

Ведущий окинул взглядом зал и, не обнаружив никаких изменений, постарался абстрагироваться от эмоций. Словами можно совершить многое, главное правильно их подобрать.

— Я вас понимаю, — постарался как можно внушительней произнести ведущий. При этих словах на него уставились, как на внезапно заговоривший элемент мебели. — Перед вами стоит большая проблема, решение которой у каждого из присутствующих своё. При этом, лишь одна мысль о том, что ваше предложение не примут, заставляет делать необдуманные поступки.

Пауза. Все выжидательно смотрят на сцену.

— Но, пожалуйста поймите и меня. Я тут абсолютно случайно! Когда меня сюда вели, я и помыслить не мог, что меня назначат ведущим на столь... не типичном собрании. Пожалуйста, проявите хоть каплю сдержанности и позвольте мне помочь решить вашу проблему.

Зал пристыженно затих, а затем балаган начался снова, но уже с удвоенной силой.

— Столь нетипичном? Да, порядки на этом собрании уже не менялись на протяжение многих, и многих, и многих…

— Случайно? Сам согласился! Теперь и отдувайся!

— Проблема перед нами не большая, а огромнейшая!

— Да как тут при таком обращении, хоть секунду вытерпеть можно?

Ведущий тихо выругался, ситуацию данное действие ничуть не изменило.

— Решение будет принято в нашу пользу или не будет принято вообще!

— Да чем ты вообще можешь помочь?

— Какие ещё необдуманные поступки?! Да каждый из здесь присутствующих...

Матрос был пьян и узел не завязался. И как это государство с такими порядками ещё не развалилось?

“Совещание”, если его конечно можно так назвать, к тому времени уже дошло до стадии, когда все периодически вскакивают со своих мест, тычут пальцам в собеседника и произносят трехэтажные речевые конструкции, получая обратно уже четырехэтажные. Интересно, тут часто драки случаются?

— Может вы всё-таки разберетесь между собой после совещания? — сделал неуверенную попытку вмешаться ведущий.

— Нет, мы уже сто двадцать раз так пробовали.

— Тогда почему бы вам не попробовать в сто двадцать первый?

— Потому что мы уже попробовали в сто двадцатый!

По крайней мере первый конструктивный диалог состоялся. Что дальше?

— А давайте мы возьмём содержимое, а саму шкатулку отдадим вам?

— А давайте мы возьмём шкатулку, а вы пойдёте...

— Вот как с ними переговоры после такого вести можно?

— Так не ведите! Берём шкатулку и ходу! Авось не догонят!

Серебряная монета взмыла в воздух, сделала пару оборотов и упала обратно в руку ведущего. То ли движение получилось впечатляющим, то ли блеск серебра сыграл роль, то ли всем незамысловато захотелось посмотреть фокусы, но всеобщее внимание снова принадлежало сцене.

На этот раз ведущий попытался быть как можно более кратким:

— Одна монета. Две стороны. Две возможности. Которая сторона упадет кверху, тот вариант и будет принят.

Удивительно, но данное предложение возымело успех, отовсюду послышались одобрительные крики и чуть ли не аплодисменты.

Проблемы начались в другом месте.

На одной из сторон монеты был выгравирован двухзначный номер, а также символ денежного двора, вторая представляла собой профиль нынешнего правителя, который, кстати, сидел на отдельной трибуне и похоже единственный получал удовольствие от происходящего.

— Отлично! — счастью ведущего не было предела. — Тогда, если выпадет сторона с номером, то шкатулка открывается и исходя из содержимого делится между присутствующими, в противном случае открывать её запрещается, и она передается в вечное хранение священнослужителям. Всех всё устраивает?

В зале повисла тишина, но на этот раз не выжидательная, а гнетущая. Ведущему это не понравилось.

И тут началось…

— Мы хотим сторону с профилем!

— Нет! Ведущий присудил её нам!

— Так мы её сейчас обратно отсудим!

Блин! Ну что это?! Что это такое?!

— Может он оговорился?

— Нет! Все было сказано достаточно четко!

— А мы его сейчас вежливенько переспросим...

Гипертрофированная любовь к правителю? Может он у них считается за какого-нибудь очередного пророка, приносящего удачу?

— Если вас что-то не устраивает, то давайте кинем монетку! Выпадет профиль, и он остается за нами, в противном случае мы его уступим.

— Шутите? Да мы вам за такие шутки…

А вот это уже зацепка! Ведущий повернулся спиной к залу и пять раз пробно подбросил монету. Профиль! Выпадает только профиль! У монеты просто-напросто смещен баланс!

— Эй! Люди! Смотрите, что делается! Он уже подбрасывает! Да как!

— Мы ещё не договорили!

— Нечестно это!

— Результат то какой?

Ситуацию можно было бы обыграть, будь у ведущего деньги с родины, но их не было. Попытка побыстрее свалить отсюда опять не увенчалась успехом.

Ладно, постараемся действовать по-другому. Если балаган нельзя остановить, то к нему надо присоединится.

— Хорошо, уели! Вариант с подбрасыванием монеты отменяется! — ведущий повернулся обратно к залу и сделал несколько шагов в его направлении, держа открытые руки на уровне плеч.

В ответ раздались разочарованные крики.

— Но я могу предложить вам другой расклад.

Гомон как по волшебству утих.

Ведущий еле заметно ухмыльнулся. Зная некоторые правила с этим бардаком всё-таки можно работать. По крайней мере в тот момент ему так казалось…

 

***

 

Если быть кратким, то дальнейшие события с точки зрения ведущего выглядели примерно так:

Гильдия магов, пожалуйста, выскажите свое мнение. Нет, мнение по поводу священников высказывать не надо. Про синхогибричиский распад я тоже не понимаю, говорите по делу. Открыть? Нет не открывать? Вы сами хоть определились? Нет? Ладно спрошу позже.

А что вы хотите? Реформ? Я за, причем двумя руками, но может быть позже? Что? Нет, я уважаю традиции. Почему я их не уважаю?! Потому что согласился с вами?! Так вы же представители прогрессивного населения! Даже реформы должны подчиняться традициям? Хорошо, где тогда настоящие реформаторы сидят? Их нет?! Впрочем, неудивительно... А кто тогда в начале совещания спорил? ЧТО?! Вы друг с другом?! Спрашивать зачем наверно не имеет смысла…

Хорошо, так что вы хотите? Опять реформ?!!!

А вы чьи интересы представляете? Народа?! А почему вы один? Так получилось? Хорошо, тогда какое у вас мнение относительно этой ситуации? Воздерживайтесь?! Может вам дать ещё времени подумать? Нет? Вы не хотите ничего решать? Да, не пихайте вы его дайте человеку высказаться! Обморок? Вы уверены? Его точно по голове никто не благословил?

Гильдия ученых, что вы хотите? Открыть? Ну вот хоть кто-то в чем-то уверен! Эмм… Зачем вам нести её в горы? На случай если опять бабахнет?! Минуту, что значить опять?!

Эй! Вы! Положите шкатулку на место!

“Бумс”

Да, да спасибо вам за своевременно оказанную помощь. Что значит сами позже хотели стырить?!

Нет, мы вас уже выслушивали! Верю ли я в бога?! А причём тут это? Хорошо, хорошо ради вас я поверю во что угодно. Что значит, раз поверил то отдавай шкатулку?! Нет, моя вера велика, но не настолько.

Гильдия магов вы уже определились? Ещё нет? Вы вообще что-либо решать бу… Хей! Нечего в меня искрами кидать! Такую хорошую штору испоганили...

И так господа торговцы, а что хотите вы? Во-первых, шкатулку. Что ещё? Узнать сколько она стоит?! С этим не ко мне. Следующий.

Вы о чем шепчетесь? У нас открытое совещание! Договорились вместе тырить? Молодцы! Хоть кто-то с кем-то смог договориться.

Глашатай от народа ещё в обмороке? Пожалуйста, не надо так активно проверять! Мне кажется или он что-то стонет? Во сне говорит?! Вы уверены? Ладно, дадим человеку выспаться.

 

***

 

Через ещё пяток минут ведущий понял, что дальше так продолжаться не может. Либо сейчас удастся что-нибудь предпринять, либо его заговорят до смерти. Раньше он никогда бы не поверил, что такое возможно, а теперь ещё чуть-чуть и испытает все прелести подобной кончины на собственной тельняшке.

—Хорошо! Общее мнение я понял!

Заявки посыпались с удвоенной скоростью.

— А теперь поднимите руку те, кто хочет оставить шкатулку себе.

Зал сперва обомлел, а потом в мгновение ока ощерился сотнями рук.

— Ясно, а кто хочет уйти с собрания?

Большинство рук так и остались висеть в воздухе. Продолжать же неравную борьбу за обладание шкатулкой намеревались лишь главы гильдий.

Сейчас бы попросить всех незаинтересованных лиц покинуть помещение и продолжить совещание в куда меньшем, а главное не столь шумном коллективе. Но чутье подсказывало, что так не прокатит, а второго подобного шанса уже не представится.

— А теперь два самых важных вопроса дня.

Зал притих, гадая, что может быть важнее предыдущих двух.

— Первый: Кто хочет, чтобы шкатулку открыли?

Руки начали падать, разделив зал на две части. К счастью, не равные.

— Зря вы это затеяли, — тихо раздалось около ведущего.

Человек снова стоял рядом.

— О чем вы? Все же почти разрешилось!

Куратор не ответил. Он лишь продолжал смотреть на зал, заставив ведущего последовать своему примеру. Поднятые руки до сих пор занимали большую часть зрительских рядов.

— От церкви отлучу!!! — крик раздался на столь высокой ноте, что поверг весь зал в тишину. А затем руки начали падать. Сначала неуверенно, потом все быстрее и быстрее, под конец осталось лишь десяток мрачных людей. Они стояли, подняв руку, выпятив грудь и вскинув подбородок, будто перед эшафотом.

— Почему вы мне раньше об этом не сказали? — ведущий снова повернулся к человеку, но его уже и след простыл. И зачем вообще надо было появляться?

Ведущий вздохнул и задал второй вопрос, ответ на который, впрочем, был уже очевиден.

— Кто хочет, чтобы шкатулку оставили закрытой, и она хранилась у священников?

Редкий строй рук быстро пополнился после очередного выкрика. И вот уже большая часть зала голосуют за этот вариант.

Такого поворота событий ведущий не ожидал и ничего противопоставить не мог. Впрочем, ему это и не было нужно.

Решение принято. Не важно как, главное, что принято. Его работа окончена. Остается лишь подвести итог, забрать гонорар и валить на все четыре стороны (причем очень быстро), пока все не опомнились или что ещё хуже не назрел очередной “беспрецедентный” вопрос. Но… как ему противно это делать. Дело было даже не в любопытстве, а в тех людях, которым сейчас приходилось наблюдать за ликующим священником. Вот за них ведущему действительно было обидно.

И чем бы не была эта шкатулка, и чтобы в ней не хранилось, но теперь ей суждено стоять на каком-нибудь постаменте в главном храме имени кого-то там и носить бремя священной и неприкосновенной реликвии. Каждый день в храм будут стекаться орды прихожан, алчущие дотронуться до неё хоть взглядом. Пройдут века, но данный порядок вещей так и останется неизменным.

Интересно, а им самим разве не любопытно узнать, что внутри? Кстати, а это идея!

— Поздравляю вас с заслуженной и честной победой, — ведущий постарался как можно более искренне улыбнуться. В том, что получилось достойно, он уверен не был, на лице священника проскользнула растерянность.

— Теперь, после голосования, никто больше не вправе осуждать принятое сегодня решение.

Большая часть зала мрачно взирала на ведущего, в их взглядах проблёскивали нехорошие искорки. К сожалению, такой реакции было не избежать. Священник же вел себя, мягко говоря, странно: ерзал на кресле, мял бумаги и постоянно намеревался что-то сказать. Этого нельзя было допустить, иначе договорить уже не дадут.

— В заключение я предлагаю каждой гильдии и общине выделить по одному постоянному охраннику, которые будут контролировать выполнение принятого сегодня решения.

Сторонники открытия помрачнели ещё больше. Но самое удивительное, что загрустил и священник. Вселенская радость сменилось, непониманием, задумчивостью и под конец озабоченностью. Эта идея ему явно не нравилось.

— Вас что-то не устраивает? — прямой и спокойный взгляд, позаимствованный у куратора, заставил священнослужителя ещё больше заёрзать на месте.

— Меня? Неее…Нууу...

Напряженность воздуха улетучилось, зал с интересом наблюдал за разворачивающейся сценой. По их представлению священник должен бы и дальше скакать от радости, а не пытаться протереть сиденье насквозь.

План удался.

— Вы что-то хотите сказать?

— Я?

— Да, вы.

Священник обернулся и был встречен непонимающими взглядами, впрочем, ближайшие к нему ряды хранили столь же удрученный вид.

— Мы хотим сами оберегать нашу реликвию!

Произошел ожидаемый “Бум”. Все подскочили со своих мест, начали размахивать руками и выяснять отношения. Зал погрузился в привычный хаос. Но следующий вопрос ведущего, заставил всех снова застыть на месте.

— Но почему?

На этот раз всеобщего внимания удостоился уже не ведущий.

— Я не могу быть уверенным в их благонадежности.

Прежде чем зал осознает это заявление и продолжит возводить руины, ведущий поспешил продолжить разговор.

— Извините, но я не принимаю этот аргумент.

— А как же...

— Вы и сами понимаете, что двум партиям ещё возможно найти точки соприкосновения и договорится. Но чтобы сразу нескольким десяткам…

Боюсь, план по экспроприации провалится еще на этапе планирования — ведущий обвел зал насмешливым взглядом — А как мы сегодня убедились… скорей всего не дойдет даже до него.

Раздался смех, сначала неуверенный, а потом его подхватил весь зал. Смеялись все, кроме священника.

— Вам есть что ещё сказать?

Молчание.

— Тогда может быть вы хотите посоветоваться со своими коллегами?

После этих слов священнослужитель встрепенулся, махнул рукой, и вся делегация заструилась вон из зала.

Маги и ученые, торговцы и аристократы, портные и столяры, а также ещё дюжина других сословий, гильдий и общин молча наблюдали за медленно движущейся колонной. У них разные работы, одежды, манеры, взгляды и нет почти ничего общего. Их объединяет лишь одно - они люди. А люди не любят нераскрытых тайн.

Неправда, что любопытство может отсутствовать. Оно есть у всех, и у священников тем более.  Возможно, они бы никогда и не заглянули внутрь, но хотя бы знали, что могут сделать это в любой момент. Однако их лишили в этой возможности, лишив одновременно и уверенности. Теперь, с одной стороны нельзя уронить авторитет, а с другой они на собственной шкуре ощутили, что чувствуют остальные.

— Неплохо справляетесь.

Ведущий на этот раз даже не удивился. Видимо для этого человека было абсолютно нормальным беззвучно возникать у других за спиной.

— Спасибо хоть на этом.

Они стояли, наблюдая за проходящими мимо рядами. И тут ведущий не выдержал:

— Как с такими… ммм... обычаями принимались решения на прошлых собраниях?!

Куратор мельком посмотрел на зал, священники в данный момент проходили мимо.

— Все по воле божьей.

Повисла тишина, разбавляемая ритмичным пошаркиванием ритуальных ботинок.

— Тоже эту несчастную монетку кидали?

Далее последовало настолько выразительное пожатие плечами, что ведущий сразу понял — угадал.

Прошло несколько минут. Последний священник покинул зал. И тут до ведущего дошло.

— Так в качестве монетки использовали меня?

Он обернулся, но куратор к этому моменту снова исчез. Задаваться очередным вопросом на тему ”Как это у него получается?” ведущему уже было некогда. Дверь, не успев захлопнуться за последним священнослужителем, приоткрылась снова и вся процессия потянулась обратно.

Оперативно… Вот бы у них и общие совещания столь быстро проходили. Неужели боятся, что он в их отсутствие шкатулку кому-нибудь другому отдаст?

По своим местам общине удалось рассеяться гораздо быстрее чем их покинуть.

— Возрадуйтесь правоверные! Возрадуйтесь, ибо откровение Единого снизошло нам! Откровение, которое помогло нам принять решение верное!

Ведущий еле удержался от фразы наподобие: ”Мы в этом не сомневались! А теперь можно по делу?”. И теперь в этом искренне раскаивался.

— И как во времена давние, когда не ведал никто о заветах истинных, понесем мы в будущие веру нашу...

Нетрудно догадаться, что речь была длинной, скучной и абсолютно бессмысленной. Больше всего ведущему запомнилось “...рождены были мы лишь для этого момента...” и “...много подобных дел предстоит нам ещё...”. Фразу ”...свершиться этому пожертвования лишь ваши помогут...” помешал дослушать очередной клочок бумаги, внезапно очутившийся в руке у ведущего.

— Советую действовать быстрее, — прошептал знакомый голос. Это явно был не тот совет, которым стоит пренебрегать. А вот чем следовало…

Подсказка изначально показалась ведущему практически полной копией предыдущей.  Короткая фраза и громоздкий текст, напичканный заумными словами, смысл которых похоже не понимали даже создатели. Единственное отличие заключалось в смене порядка, текст шел первым.

—...и решили мы, что реликвия послана нам во благо! А то, что послано во благо, нельзя укрывать от...

Судя по все возрастающему фальцету до конца выступления оставалось не долго. Что же будет, когда он договорит?

—...властью, дарованной нам свыше, благословляем мы решение это и пусть верным оно будет, много добра оно принесет, счастье...

А вариантов то практически не оставалось. Пренебречь советом и произнести речь? Ха! Ее не дадут даже начать! Зал утонет в ликованиях, которые хорошо если к прилету следующей шкатулки закончатся. Пропустить? Тогда прилетит уже не шкатулка, а очередные обвинения в “нетрадиционности”. И хорошо если только они.

Ведущий задумчиво посмотрел на щит, стоящий неподалеку.

—...решили мы поделиться со всем миром светочем нашим! Мы дозволяем открыть шкатулку!

Мгновение… Ещё одно...  Сейчас!

— Решение принято. Собрание окончено, — протараторил на одном дыхании ведущий и в длинном прыжке скрылся за кулисами.

— Принято решение! Окончено собрание! — донеслось ему хором вслед.

Прозвучали фанфары, но ведущему уже было не до них, он лихорадочно пытался открыть заклинившую дверь. О том, что оная на самом деле не сломана, а заперта, думать совершенно не хотелось.

— Ваша работа ещё не завершена.

Пожалуй в тот момент ведущий больше всего страшился этой фразы. Неудивительно, что поворачивался он очень медленно, надеясь, что ослышался.

Безымянный человек стоял точно напротив. И если одежду ведущего уже впору было выжимать, а искусанные ногти стыдливо прятать ещё на протяжении как минимум недели, то во внешности его советчика, от начала и до конца собрания не изменилось ровным счётом ничего.

— А как вас зовут? — почему-то этот вопрос заинтересовал ведущего только сейчас.

— Это не имеет значения, — куратор даже не выказал удивления такой резкой смене настроения.

Ведущему больше ничего не пришло в голову, кроме как ляпнуть:

— Интересное имя.

Они постояли глядя друг на друга. Ведущий — нервно, человек все с той же безмятежностью. Где-то в зале до сих пор играли фанфары.

— Долго ещё музыка играть будет? — попытался найти нейтральную тему ведущий. В данный момент он выслушал бы тринадцатичасовую симфонию о сотворении мира, лишь бы не знать, с чем ему дальше предстоит столкнуться.

— Пока не донесут шкатулку и...

Продолжение фразы ведущий не дослушал, мгновенно выскочив на сцену. Сильный луч света ослепил и чуть не заставил нырнуть обратно, но любопытство пересилило. Его ждали две новости: плохая и хорошая. Во-первых, освещение наконец-то починили. Хорошо. Во-вторых, зал теперь был виден. Вроде бы тоже хорошо? Нет! Тут уже наступал полный абзац.

Посередине трибун шествовала очередная процессия. Шкатулку на золотом подносе медленно несли два лакея. На непрофессиональный взгляд ведущего они выглядели очень... необычно, от ярких цветов аж зарябило в глазах. Со всех сторон их окружала, стянувшаяся со всего зала стража. В результате, они больше мешали друг другу, нежели действительно что-либо охраняли.

И самое главное, они шли в сторону сцены!

— Что они делают? — на более умный вопрос ведущего не хватило. Ответ получился соответствующий.

— Идут, несут, спотыкаются...

Дойдя до сцены, процессия развернулась и замаршировала по периметру зала. Ведущему резко полегчало, но ненадолго.

Была какая-то неправильность, словно убрали нечто надоедливое, но уже настолько привычное, что сразу и не заметишь. Только вот что?

Вопрос оказалось гораздо легче сформировать, чем дать на него ответ. Только в третий раз обведя взглядом зал, ведущий понял, что ему не хватает. Шума! Люди начали разговаривать тише, без оскорблений, дружелюбно и даже иногда посмеивается! Ладно бы ещё в кругу своего коллектива, но так…

Один из магов подошёл к священнику и начал что-то тихо нашептывать ему на ухо, а тот даже и не думал отпрыгивать, осеняя себя крестным знамением. Правее реформаторы что-то обсуждали с представителем народа. Да и не только с ним одним! Вон ещё несколько десятков людей в таких же одеждах подходят.

Данный факт явно заслуживал внимания.

Ведущий подошел к куратору, тот почему-то не желал смотреть в его сторону, сосредоточившись на деталях интерьера. Да, люстра, конечно, красивая, сплав из нескольких материалов, украшена светящимися камушками, держится в воздухе без троса и все такое, но вряд ли заслуживающая столь пристального внимания.

— Кхм-кхм...

Интерес к осветительному прибору так и не ослаб.

Осознав, что намеки не действуют, ведущий перешел к более активным действиям. Помахав рукой и уловив проблеск внимания, он вкрадчиво поинтересовался:

— А вы не знаете почему стало так тихо?

После предшествующего бедлама, фанфары действительно казались непривычно тихими.

Неожиданно на лице человека проступило смущение. Пожалуй, даже факт внезапного всеобщего умиротворения, и тот произвел бы меньшее впечатление на ведущего. Впрочем, исчезло оно столь же быстро, как и появилось

— Это всего лишь традиция, — ответил человек, не отводя взгляда от люстры.

— Не понял?! — Ведущий действительно уже ничего не понимал. Сложно поверить, что мир плоский, когда тебе на протяжении всей жизни твердят, что это не так.

— Это всего лишь традиция, — повторил куратор. — Первое собрание по важному вопросу должно проходить максимально шумно. Конечно, если решение не надо принимать в кратчайшие сроки. В этом случае подобное не допускается.

— Традиция?! Максимально шумно?! Да я им...! Да я им сейчас...!

— Что? — уже с привычно беспрестанным лицом спросил человек.

Под его взглядом бушевать сразу расхотелось. Ведущий выдохнул.

— Зачем вам такие традиции? Ну вот зачем?

Куратор пожал плечами. Другого ответа на этот вопрос и не ожидалось.

В принципе, даже на родине ведущего была парочка обычаев, которые несмотря на свою бессмысленность неукоснительно соблюдались. К примеру, в первый день осени стоять под открытым небом и слушать очередные уже давно всеми выученные наставления на грядущий год. А то, что несколько участников упадет в обморок от перегрева (осень то лишь формальная) — ничего страшного.

Или же, выбирать деревенских старост общим голосованием. В самом факте голосования, ведущий ничего противоречивого не видел. Сам же недавно пытался воспользоваться! Хоть и не очень удачно… Но это только из-за обстоятельств! Его забавляло другое. То, что происходило до.

Конечно же всякому приятного послушать про светлое будущее, золотые горы и безоблачную жизнь, особенно, когда ее обещают именно тебе. А что выходит в итоге? Светлое будущее внезапно покрывается темными пятнами, вызванные аллергией на путь к его достижению. Золотые горы оказываются действительно золотыми, но дорогу к ним никто уточнить не удосужился. В результате, доходят не все, если вообще кто-то доходит. А безоблачная жизнь приводит лишь к упадку… Почему?

Нет облаков? Нет и воды. Нет воды? Нет и урожая. Нет урожая?..

А под конец: “Все это внешние обстоятельства, к которым я не имею никакого отношения. В следующий раз будет по-другому!”

Или… Ладно, у каждого свои крысы по трюму бегают. Хотя таких раскормленных ведущий видел впервые. Во всяком случае, он сделал все что мог, а мозгоправа пусть ищут сами. Хотя ... Всё-таки интересно заглянуть во внутрь шкатулки. А заодно и похохотать если окажется, что шкатулка — это чье-то хранилище выручки, рабочих инструментов или вообще нижнего белья.

— Вам пора.

Голос раздался откуда-то из далека. Ведущий настолько погрузился в размышления, что перестал следить за происходящим.

— Идите, вас ждут.

Его действительно ждали. Делегация, обойдя зал и продемонстрировав всем желающим (а таких оказалось немало) свою ношу, остановилась у сцены. До ведущего только сейчас дошло, что по всей видимости шкатулку предстоит открыть именно ему.

— Может быть ей займется кто-нибудь более... опытный? — попытался отвертеться ведущий.

— Нет, идите быстрее, — донеслось в третий раз.

Ведущему очень хотелось, чтобы по пути его ноги окаменели, набились ватой, опухли или хотя бы отвалились, но эти предательницы вели себя на редкость благонадежно и отказывались дезертировать в ближайшее время.

Пять шагов, четыре, три, два…

В руки ведущего лег поднос. Вслед за этим освещение погасло, оставив лишь тонкий луч света в центре сцены, где стоял мраморный пьедестал. Вопрос “Что делать дальше?” пропал сам собой, сменившись на “И откуда это тут?”, затем “А вдруг действительно бабахнет?”.

Под ногами, что-то звякнуло и в следующий миг ведущий обнаружил, что просто и незатейливо падает, споткнувшись о так и не убранный щит.

В зале ахнули.

Вслед за этим раздалось два удара: один глухой, другой звонкий. Ведущий не спешил открывать глаза, не сомневаясь, что увиденное его не обрадует. Впрочем, холодный пол тоже не располагал к долгому знакомству. Поэтому набравшись мужества и получив один вежливый пинок, ведущий обнаружил склонившегося над ним куратора с абсолютно целой шкатулкой в руках.

— Мне кажется вы что-то обронили.

По залу раскатами прошёлся тщательно (но не очень) сдерживаемый хохот. Настроение он ничуть не улучшил. Поднявшись на ноги и вернув обратно опостылевшую “реликвию”, ведущий продолжил путь к пьедесталу. Выпавшую монету, можно будет поискать позже.

Достигнув цели, ведущий огляделся, но из-за потухшего освещения увидеть что-либо, кроме прислонившегося к стенке куратора, у него не получилось. Уловив на себе вопросительный взгляд, последняя надежда кивнула и отошла в темноту.

Ведущий остался один.

Сглотнув подступивший к горлу комок, он закатил рукава, потянулся к шкатулке... и закашлялся. Кажется, когда он упал в рот что-то попало.

Из темноты раздалось:

— Кхм-кхм...

В голове ведущего пронеслась последняя мысль: “Может быть там будут всего лишь носки? Обычные, в крапинку, можно даже с дырками…”, после чего его пальцы дотронулись до холодного металла, потянули его вверх и остановились...

 

***

 

Все остановилось: люди, пространство, время. Остановились, чтобы вздрогнуть и распасться на миллиарды частиц, на миллиарды вариантов развития событий. Они кружились, сталкивались, взрывались, делились, возникали и постепенно бесследно исчезали.

Их становилось всё меньше, меньше, меньше...

“Ты действительно этого хочешь?”, — этот вопрос прозвучал в пустоту, так никого и не достигнув.

Вслед за этим один из смазанных образов мигнул и стал виден.

...после чего его пальцы дотронулись до холодного металла, потянули его вверх и оплавились, стерлись в пыль, как и все остальное...

Он проплыл мимо, чтобы бесследно исчезнуть во мраке, сменившись другим.

...после чего его пальцы дотронулись до холодного металла, потянули его вверх и вытащили парочку потрепанных носков. На лице ведущего без труда угадывалось безграничное счастье...

Картинка померкла, уходя и унося с собой.

...после чего его пальцы дотронулись до холодного металла и потянули его вверх.

— Эй! Что за дела?! Закрой меня обратно!

Руки ведущего дрогнули, роняя шкатулку во второй раз...

Очередное ведение рассыпалось на кусочки и тут же было вытеснено другим.

...после чего его пальцы дотронулись до холодного металла и потянули его вверх. Глазам ведущего представилась записка. Она состояла из пяти букв: “Шутка”. Крышка с дребезгом падает обратно. Из темноты раздается “снято”, и все начинают расходиться.

Образ таял уже не так охотно, как предыдущий. Словно цепляясь изо всех сил за ускользающую реальность.

...после чего его пальцы дотронулись до холодного металла и потянули его вверх. Изумленному взору ведущего представился зал, точнее его копия, вид сверху. А в этом зале стоял он сам и смотрел на себя же...

Этот вариант исчез быстрее, даже не дав себя рассмотреть.

...после чего его пальцы дотронулись до холодного металла, потянули его вверх. В шкатулке было пусто.

Образ долго остается четким, чересчур долго.

“Впрочем, я и так знаю ответ”, — голос дрогнул и исчез, а вместе с ним исчезло и всё остальное.

 

***

 

В голове ведущего пронеслась последняя мысль: “Может быть там будут всего лишь носки? Обычные, в крапинку, можно даже с дырками…”, после чего его пальцы дотронулись до холодного металла, потянули его вверх и остановились.

Следующем действием ведущий берет шкатулку в обе руки и изо всех сил тянет за выступающую крышку. Ничего не получается.

Вспыхнул свет, на сцену выбежали несколько человек, оттеснив его от шкатулки. Раздались удары молота, противные поскрипывания и ругань. Шкатулка пошла по рукам, последовали сотни безуспешных попыток.

За этим наблюдали двое.

Ведущий не знал радоваться ему или огорчатся. В его представлении выскочи из шкатулки какая-нибудь огромная рука и схвати его за горло, было бы все намного хуже. А так… поживем, увидим.

Переведя взгляд на куратора и привычно не найдя изменений, он уже хотел отвернуться, но вдруг обратил внимание на его глаза. В них читалось многое: сомнение, жалость, огорчение, понимание и вера.

— Вы знали?

Автор лишь пожал плечами, посмотрел на ведущего, подмигнул и растворился в воздухе.

Иногда гораздо хуже разочароваться в ответе, чем не получить его вовсе.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 4,17 из 5)
Загрузка...