В оплотах безумия

Аннотация (возможен спойлер):

Остатки человечества доживают свой век под защитой магических барьеров. Это несчастное общество пропитано злобой и несправедливостью, но даже здесь есть те, кто способен бороться за правду. Бороться лишь для того, чтобы узнать, что правда гораздо страшнее неведения…

[свернуть]

 

Сознание словно одержимый художник принялось выводить узоры во тьме. Так возникла река и причаливший к берегу корабль, по трапу которого спускался человек. Несколько членов корабельной команды стояли вдоль борта и провожали путника взглядами полными презрения, ненависти и… страха.

Утро накануне – в руку капитана падает тяжелый кошель с золотом. А затем ночь сразу после заката – вахтенный и ещё пара матросов встревожено слушают, как из каюты незнакомца раздаются жуткие, чужеродные звуки – какое-то механическое бормотание и многоголосый детский плач.

Образы стираются и взгляд уносится в даль по черной ленте реки, вьющейся между покрытыми смертоносным туманом берегами, в земли Великого оплота. Там в скалистых пустошах стоит полуразрушенный монастырь жриц Изначального Духа – сестер, что славились своим ревностным служением и необычайным талантом в использовании сил Изначального. Но за этой напускной отстраненностью и фанатичной верой скрывалось циничное пренебрежение орденскими обетами, которое, как ни странно, шло только на пользу магическим практикам. Жертвоприношения, несомненно, были запрещены и преследовались инквизицией, но церковь сама диктовала эти правила и могла порой себе позволить их не соблюдать. Подвалы этого жуткого здания были усыпаны маленькими косточками. Сейчас там обитало зло… - зло, порождённое болью, обидой и жесточайшей горечью сотен жизней, оборванных в самом начале пути.

Зловещая аура этого места идеально подходила для черного колдовства. Именно здесь тот загадочный человек с речного судна начал свой богопротивный ритуал, окончание которого потом услышит корабельная команда. Ритуал, заключивший и подчинивший его воле чудовище, обитавшее в древних подземельях храма.

Картина вновь стремительно сменилась – появилась дорога, ведущая от старого причала, и все тот же пресловутый мрачный тип. Его путь преградили трое. Похоже, в последние мгновения они всё-таки что-то заметили - их довольные ухмылки сменились гримасами изумления. Из-под капюшона лицо чужака сверкнуло металлом, а за его спиной в тумане возникли какие-то зловещие призрачные фигуры. Он вскинул руки - одну за другой и с них соскользнули быстрые тени, сразившие двух, стоящих по краям, увальней.

Последний живой грабитель быстро оценил ситуацию – он упал на колени и принялся умолять незнакомца. Тот, однако, стал задавать бандиту странные вопросы – о городе, бургомистре, старом трактире и городском кладбище. Прощелыга выложил всё что знал, но это его не спасло – незнакомцу с железным лицом были нужны не только сведения, но и свежие трупы.

***

Я открыл глаза. Видения исчезли. Затуманенным после сна взглядом я огляделся, хорошо знакомая комната в бараках городского ополчения была погружена в полумрак. На столе, на последнем издыхании, чадили дешевые свечи, которые я не удосужился затушить, перед тем как провалился в забытие.

- Так всё же, что это такое, холера, было? Нет, кто это был совершенно ясно – тот свихнувшийся колдун-убийца в погребальной маске. В последнее время в мои сны почему-то часто стали пробираться мертвецы, но был ли это просто сон?

Одно я знаю точно, я - комиссар городского ополчения Фирала, воин Грозового Пламени Вэ́ронт Преследователь должен покинуть свой пост, ибо начинаю сходить с ума… Хотя, легко сказать покинуть - в грозовое братство было сложно вступить, служба в нём требовала отказаться от собственной жизни, а выйти из его рядов, как правило, можно было лишь прямиком в могилу.

Погруженный в свои мысли, я так и сидел за столом, а затем взял и вынул пистолет из кобуры. Замечательное оружие – мощное, дальнобойное, легкое и изящное – не то, что эти кремниевые дубины, бывшие в ходу у жителей оплотов. Он был способен стрелять непрерывно, выкашивая всех, кто вставал на пути воина гроз. Древние секреты такого оружия были доступны лишь братству Грозового Пламени, что заставляло считаться с нашей весьма малочисленной кастой даже могущественных церковников и самых влиятельных магнатов в оплотах.

Я выдвинул ящик стола и убрал пистолет. В тот же миг на рукояти засияли охранные руны. Любой, кто возьмет в руки это оружие без магического браслета, обречен на мгновенную гибель. Этот браслет – мое орудие, символ моей власти и он же мой поводок. При помощи этой безделушки любой солдат братства, изменивший клятве, может быть запросто лишен жизни, где бы он ни был. Стоит ли говорить, что снять его по своей воле было невозможно. Хитроумное изобретение, изготовленное для командиров Грозового Пламени монахами − мастерами артефактов.

Я запер стол на ключ − негоже разгуливать безумцу с такой смертоносной вещицей, Фирал и без того был небезопасным местом. Грабежи и убийства постепенно становились здесь таким же традиционным заработком, как и работа на рудниках. И самое паскудное, что для большинства горожан это был уже образ жизни, а не способ получить хоть какие-то средства к существованию.

Мало того, не так давно темные переулки пополнились ещё и любителями чародейского дурмана, создающего иллюзию – идеальный мир, который человек волен творить для себя. Отведавшие этой дряни сделают всё, лишь бы получить новую порцию, а потом умирают от истощения, пребывая в своем иллюзорном мирке, или же гибнут, пытаясь добыть это чудо-зелье, что за баснословные деньги продают неприкасаемые агенты Гильдии – влиятельной и очень подозрительной организации, проникшей, словно удушливый смрад, во все сферы жизни в оплотах.

Я должен был навести порядок, привести Фирал к покорности. Этот небольшой шахтерский городок в землях Центрального оплота представлял интерес для братства, так как Грозовая Крепость нуждалась в поставках руды и других, добываемых здесь ископаемых. Набрав добровольцев, я создал городское ополчение, поскольку слабая и продажная городская стража уже давно не справлялась со своими задачами. Возглавляя ополчение, я должен был сделать так, чтобы хотя бы половина взрослых мужчин в городе занялась работой в забоях и при этом хотя бы половина городских средств не оседала в чьих-то карманах…

– Эх… Не вышло…

Я скинул плащ, затушил свечи и, не раздеваясь, повалился на кушетку. Если уж в своем нынешнем бредовом состоянии я буду гулять во сне то, по крайней мере, не в исподнем.

- Может быть, всё не так уж плохо? Хм… Узнать это можно лишь одним способом – закрыть глаза и взглянуть в лица демонам, лезущим из глубин подсознания.

***

Дверь в трактир распахнулась и я нисколько не удивился, увидев мрачного завсегдатая моих видений. Правда сейчас он был без маски. Очевидно он снимал этот жуткий аксессуар чтобы, когда ему это было нужно, не вызывать подозрений у окружающих. Забавно выходит – маскировался, снимая маску. К слову, его, ничем ни примечательная внешность, неплохо подходила для этой цели. Вопреки мнению о том, что черная магия необратимо обезображивает всех колдунов, он не был покрыт язвами и бородавками, имел правильные черты лица и был, разве что, несколько бледноват.

Реальность во сне причудливо перемежалась с каким-то странным потусторонним миром. Вслед за чародеем появились и какие-то призрачные твари – жуткие, но в тоже время величественные, словно демоны с гравюр в старинных гриммуарах.

Чернокнижник разместился за столом и окинул взглядом трактир. В этот момент я смотрел на всё вокруг словно сквозь его глаза. Я увидел заведение в весьма пугающем свете – почти каждый посетитель здесь был окружен призраками.

В углу с кружкой пива сидел искалеченный солдат, который судя по знакам отличия не так давно с почетом покинул службу в крепостях Предела – участка где Центральный оплот граничит с бунтарским и враждебным Последним, а заодно и с внешним миром – ужасной, смертельной пустыней, в которой обитают бесчисленные твари. Рядом с солдатом в воздухе висело призрачное нечто, сплетенное в уродливый клубок из истерзанных человеческих тел, и медленно тянуло из него жизненные силы. Похоже эту тварь отставник притащил прямиком из тех, пропитанных смертью, мест где нёс службу последние годы.

Сидевшие в центре зала головорезы были, словно молью, окружены своими мертвыми жертвами, которые преследовали их в надежде когда-нибудь отомстить и постепенно, забывая свой человеческий облик, превращались в бесформенные сгустки ненависти.

Рядом со стойкой стоял растерянный мужик, умерший похоже совсем недавно. Это был типичный житель Фирала, он предпочитал прятаться от реальности в парах алкоголя и, похоже, увлекшись, захлебнулся в ближайшей луже с помоями. После смерти он вернулся в свое излюбленное место, чтобы в конце-концов окончательно выродиться в заполнявшую питейный зал призрачную плесень, что оседала здесь на столах и стульях, грязных кружках и бедрах официантки. Однако случай распорядился по-своему − все присутствовавшие в трактире призраки стали отличной закуской для ручных демонов чернокнижника.

Вскоре в забегаловке появился Марек – известный в городе торгаш и проходимец, который ухитрился несколько раз избежать суда и при этом ни как не давал повода пристрелить себя во время поимки. Он мог за золото достать в Фирале всё, что угодно. Колдун с ним договорился о покупке оружия – несколько мечей и сабель. Встреча должна была произойти на городском кладбище. Зная Марека уверен − клинки на встречу он принесет в руках подельников, а зная ублюдка в погребальной маске − для него это вовсе не будет неожиданностью.

***

Какое-то время я прибывал в абсолютной темноте − словно качался на волнах текущей в ночном небе реки. А затем волны сна выбросили меня обратно на залитые слякотью улицы Фирала.

К загородному имению бургомистра плелась жалкая фигура в грязном рубище. На этот раз он подошел к вопросу смены облика намного основательнее, а его безжизненный взгляд только добавлял образу убедительности – в таком виде он был похож на сумасшедшего нищего пророка с городской площади.

У ворот усадьбы его остановили наёмники, охранявшие покой градоначальника – прожжённые рубаки, нанять которых по карману далеко не каждому. Он пал ниц перед ними и начал вопить о том, что он знает всю правду о Гильдии, кричал, что хочет продать себя в услужение каким-то хозяевам, нёс прочую несвязную чушь. Охранники же, ни секунды не задумываясь, сразу поволокли его во двор. До меня, конечно, доходили слухи, что Гильдия промышляет торговлей людьми, слышал я и о бесследно пропавших жителях Фирала, но мне и в голову не приходило, что наш чистоплюй-казнокрад бургомистр замешан в этих делах.

Наёмники затащили его в подвал особняка, который, в свою очередь, имел неожиданно внушительные размеры и скрывал огромное количество камер для пленников. Оказавшись запертым и оставшись в одиночестве, некромант бросил клич – клич, слышный лишь обитателям мира теней.

Время во сне совершенно не ощущалось. Я тут же увидел, как один из охранников спустился за пленником, но ждал его там уже отнюдь не безобидный городской сумасшедший. Колдун швырнул в него чёрный, похожий на уродливую летучую мышь, магический сгусток, который намертво впился в физиономию наёмника. Воспользовавшись слепотой противника, чернокнижник вынул из ножен на его поясе кинжал и вогнал клинок ему же в шею.

Параллельно с этим я видел, как у ворот возникло около дюжины угрюмых фигур в балахонах. Без промедления они выхватили оружие и бросились на охранников. Причём двое из них проявляли в драке такую дерзость и искусность, коих мне ещё не доводилось видеть, а те, что были не так проворны поражали живучестью – получив пистолетный выстрел или удар саблей они вовсе не торопились падать замертво. Это, к слову, не вызывало ужаса у наёмников – видимо им и ранее приходилось сталкиваться с магическими явлениями. Что ж не удивительно, учитывая, что они служили Гильдии.

Спустя некоторое время охранники всё же были сломлены и не в последнюю очередь благодаря тому, что бывший пленник, вырвавшись из подвала, весьма умело ликвидировал их ударами в спину.

Прислужники принесли его снаряжение и после стычки колдун охотно принял свой привычный облик.

Некромант и его мертвая гвардия направились в особняк. В поисках хозяина они осматривали помещение за помещением и убивали без разбору всех, кто попадался на пути. Вскоре они добрались до главного зала.

Я ни когда не был в этой части дома. Воины Грозового Пламени, вступая в братство, теряли все свои прежние титулы и звания, а взамен получали власть совсем иного характера. Стоит ли говорить, что среди солдат гроз были сплошь выходцы из низших сословий и легко догадаться, как к нам относились остальные власть имущие. Поэтому я был последним человеком, которого бургомистр желал бы видеть здесь, особенно после того как мои парни начали патрулировать рудники и прервали всю незаконную добычу, от которой градоначальник имел похоже немалый доход.

Убранство зала производило нешуточное впечатление – шелка, золото и картины. Я никак не ожидал увидеть в грязном и бедном Фирале нечто подобное. Хотя наш городской глава происходил из могущественного магнатского клана и, судя по всему, состоял в Гильдии, а Фирал был просто передан ему во владение, как удел с холопами – так что, вообще-то, удивляться тут нечему. Думается мне, такая чудовищная разница между домом магната и лачугой обычного горожанина − не последняя причина атмосферы злобы и взаимной ненависти, постоянно царившей в оплотах.

Умертвия бесцеремонно срывали картины и опрокидывали мебель, пока, наконец, не обнаружили механизм, открывающий тайный ход. Нескольких мертвых слуг колдун оставил у входа, а остальных, во главе с двумя демонами, бросил вперед.

Холодная мрачность и безжизненность тайного помещения резко контрастировала со всем остальным домом. Там их встретила наложница бургомистра – язык не поворачивается как-то по-другому назвать такую форму сожительства. Совсем юная. Сколько ей? Шестнадцать? Семнадцать? Стройная, светловолосая, голубоглазая – она была одета в костюм из черной кожи, а на поясе красовалась изящная длинная сабля с небольшим изгибом.

– Рада тебя видеть, человек, надеюсь, твои страдания будут сладкими... - неожиданно и жутко было услышать подобные безумные слова от такого милого создания.

Кем или чем бы она ни была − двигалась девушка с нечеловеческой скоростью. За пару мгновений нерасторопная нежить была изрублена на части. Сопротивляться ей могли только, засевшие в трупах, демоны, однако медленные и неуклюжие человеческие тела не давали им действовать в полную силу.

Некромант попытался достать её выстрелом из пистолета, ранее принадлежавшего одному из охранников, но не попал в быстро движущуюся цель. Неудивительно − искусство огневого боя гораздо сложнее, чем может показаться. Человек в погребальной маске едва ушел от молниеносной ответной атаки, скрывшись в клубах колдовского тумана.

Демоны фехтовали ловко, но пропускали один удар за другим – бестия, извивалась, как черная змея, ускользала от их выпадов и тут же контратаковала, разя с невероятной силой. Собравшись, они напали вновь − синхронно с двух сторон и снова оба удара не достигли цели, но тут из тьмы возник некромант и выстрелил ей в спину двумя пружинными арбалетами, скрытыми в наручах. Короткие болты с широкими лезвиями летели один за другим. Каким-то непостижимым образом тварь смогла увернуться от одного лезвия, но второе оказалось как раз на пути её движения и зацепило её, оставив глубокую царапину. После этого загадочное существо в обличии красивой девушки стало постепенно замедляться. Пришедшие в негодность, изувеченные тела кадавров повалились на пол, когда демоны покинули их. При этом один из них ухитрился вложить в падение последний удар, который она отразила, но уже не так уверенно. Воспользовавшись этим, колдун, в который раз, оказался позади жертвы и нанес ей длинный глубокий порез ножом по шее. Получив эту рану, тварь начала двигаться короткими рывками и вскоре окончательно замерла.

Клинки чернокнижника были обработаны какой-то магической отравой, которая проникая в тело, мгновенно останавливала все жизненные процессы. Городской коронер потом испытывал эту дрянь на крысах – грызуны буквально коченели от небольшого пореза − думаю тоже самое произошло бы и с человеком. Ни один яд естественного происхождения не мог действовать так быстро. Магическая природа этого вещества была очевидна и, похоже, поэтому оно подействовало даже на это загадочное сверхсущество.

Чародей в маске поднял меч одного из демонов и с размаху пробил им грудь девушки, а затем вогнал клинок между камней, приколов её к стене словно бабочку.

За спиной раздались шаги – появился сам бургомистр.

- Похвально! - Не припомню, что бы кто-то из вас был удостоен чести одержать победу, пусть даже над такой молодой и неопытной особью…

Он не стал повторять ошибку предшественницы и сразу начал менять свой облик на тот, в котором он мог использовать все свои силы.

Мой сон, очевидно, окончательно превратился в ночной кошмар – нечто подобное я видел лишь однажды, когда был ещё учеником Грозовой Крепости. По стечению обстоятельств я оказался возле Предела, когда одна тварь проникла в оплот из внешнего мира. Остановить её удалось лишь слаженным огнем солдат и грозовых воинов, а также силами паладинов − рыцарей-магов церкви. Однако, то существо, несмотря на всё своё непостижимое безобразие, производило впечатление животного, которое случайно забрело туда, куда не следовало. То же, во что превращался бургомистр, вселяло не только ужас, но и благоговение. Тварь, от которой веяло вечностью − спокойная и непоколебимая. Чудовище вытягивало бесчисленные червеобразные конечности и распространяло вокруг себя едкий кислотный смрад.

Еще пара мгновений и человека в маске поглотила бы эта лавина кишащей плоти. Но он заранее заготовил оружие для решающего удара. Чернокнижник вынул из-под плаща вместилище своего цепного монстра. Жуткий предмет – как и всё, что было связано с этим инфернальным безумцем. Сушёная человеческая голова, из которой были удалены кости и мозг – артефакт, где до поры таилась концентрированная ярость, извлеченная им из подвалов древнего монастыря в самом начале пути. Чудовище, словно ураган, вырвалось на волю и на мгновение материализовалось для удара, в который вложило всю свою иррациональную злобу, и получилось так, что на его пути оказалось то, что некогда было бургомистром Фирала.

Невообразимые существа из иных миров схлестнулись с такой силой, что пространство вокруг них свернулось в упругую сферу, поглощающую всё вокруг, а затем они исчезли, обратившись в пустоту.

Колдуна шатало из стороны в сторону после напряженного боя. Однако он не останавливался. Он подошел к раненой наложнице. Из-под погребальной маски с металлическим гулом вылетали жуткие слова заклятия. Ладони его запылали холодным пламенем – чудовищная боль пронзила парализованную тварь и она жалобно захрипела. Он проникал в её разум и я видел тоже, что и он.

 

***

Бесконечная мертвая пустота среди исчезающе далёких звёзд - из глубины этой чудовищной бездны они когда-то и явились. В окружении тьмы и холода я видел мир, окутанный мглой. Над туманом огромными гнойниками высились немыслимые циклопические сооружения, они росли и содрогались, словно были живыми. Новые хозяева перекроили на свой манер всё – нетронутой осталась лишь водная гладь, совершенно с их точки зрения бесполезная.

Посреди этих гниющих земель резко выделялись три островка зелени и жизни – оплоты: Великий, Центральный и Последний. Возможно, таких загонов для разумного двуного скота было в их владениях гораздо больше, но я видел только три.

Какой же смехотворной мне сейчас казалась общепринятая концепция мироустройства оплотов! Земли, окруженные пространственными аномалиями, которые были созданы великими чародеями прошлого для защиты людей от бедствия, погубившего мир – да уж… все оказалось с точностью до наоборот!

Неужели ни кто не смог докопаться до истины? Неужели все мы так бездарны и так ограничены насущными проблемами? Или им гораздо удобнее, что бы люди ничего не осознавали? Загнанные в угол, они были бы способны на многое, но, что если они не знают чем и как они загнаны?

Остатки человечества копошились в этих магических пузырях будто опарыши. Зацикленные на себе и своих бесконечных бедах - жалкие и беспомощные - перед чудовищно несправедливым устройством этой искусственной системы. Каждый из них бежал за своей иллюзорной целью, словно мул за морковкой.

Большинство, разумеется, рвалось к власти, господствующему положению и богатству. Они стремились возвыситься, угнетая, обескровливая и втаптывая в землю других. Если не ты унижаешь, то унижают тебя – такова сущность их скотской натуры. Если кто-то по той или иной причине этого делать не мог, он был обречен на бессмысленный рабский труд и пресмыкание перед теми, кто имел больше возможностей и в меньшей степени обременял себя нравственными стереотипами. Порой, конечно, попадались люди, пытавшиеся как-нибудь обратить вспять это безумие – как правило, безрезультатно.

Некоторые жители оплотов устав, от этой вечной крысиной грызни, стремились вырваться − богачи верили Гильдии, которая прочила им благодатную жизнь за пределами оплотов, в идеальном изолированном мирке, кто победнее бежали от реальности в дурманящие сны колдовских зелий, ну а совсем нищие упивались дешевым пойлом. Но все они метались по кругу, не приближаясь ни на гран к своим устремлениям. Раз за разом, вновь и вновь – пока смерть не остановит эти припадки, а потом такой же забег начинали их копии, которые те, как правило, успевали наплодить. Меня бросало в дрожь от одной мысли о том, сколько тысячелетий уже могло влачиться это жалкое, бессмысленное существование полное невежества, алчности, взаимной ненависти и страданий.

Я вспомнил, как в Грозовой Крепости нас учили противостоять магии в особенности её еретическим формам – тем, которые происходят не от воли Изначального духа, а рождаются из мощных эмоциональных потрясений – страданий живых существ, обладающих высокой душевной организацией. Отсюда эта страсть колдунов и чернокнижников к местам всевозможных кровавых событий, кладбищам и жертвоприношениям. И вскоре я осознал суть замысла завоевателей. Весь этот мир - огромное кладбище целой цивилизации, а оплоты - клетка для последних выживших, боль которых подпитывает силу этого места.

Эти твари специально обустроили жизнь людей так, чтобы те постоянно мучились и бессмысленно умирали, а затем даже после смерти продолжали страдать, оставаясь в проклятых магических загонах. Пришельцы использовали эти эмоциональные отголоски с одной единственной целью – как энергию для своей чудовищной магии, способной сокрушать миры.

В моем сознании всё снова перевернулось с ног на голову. Оказывается божественное волшебство Изначального – лишь жалкая подачка от хозяев своим слепым рабам, а чары еретиков, напротив – вполне самостоятельная сила. Похоже, именно поэтому ересь так свирепо истреблялась, как церковью, так и другими властными группами оплотов.

Точно также дело обстояло и с технологией. Свойственное человеческому уму стремление к совершенствованию своих творений хозяева искусственно ограничивали – венцом развития техники в оплотах считалась паровая машина и то доступная лишь братству. В этот момент я понял, что моя собственная каста ещё более мерзка и убога, чем церковь Изначального – те кичатся объедками со стола чужаков, мы же держим свою власть за счет того, что присвоили себе оставшиеся крохи былого величия человечества.

Захватчики диктовали свою волю людям оплотов через Гильдию – своих агентов влияния. Гильдия поощряла взяточничество и преступность, Гильдия культивировала пьянство и распространяла дурманящие зелья, она препятствовала развитию наук и ремесел и именно Гильдия так или иначе стояла за всеми конфликтами и войнами, которые так часто случались в оплотах.

Однако, похоже, они не могли всецело положиться на своих последователей среди людей и потому некоторые твари присутствовали в оплотах непосредственно. Больше всего, конечно, их было в рядах Гильдии, но я с ужасом увидел, что они также скрывались и под личинами лидеров всех ключевых сил оплотов – среди магнатов, армии, церкви и братства…

Мой разум разрывался от ужаса открывшихся мне тайн. Вся моя жизнь меркла и теряла какой-либо смысл. С самых юных лет я верил, что смогу изменить мир к лучшему, я потратил все свои силы на то, что бы вступить в братство Грозового Пламени, я учился и тренировался, пока не стал, наконец, одним из лучших в своем деле. В безжалостных грозовых воинах я видел силу, способную насадить другой – более справедливый порядок. Каково же было моё потрясение, когда мне открылось, что я своей борьбой не только не приближал общего блага, а, напротив, сам служил тварям, которые так изувечили наш мир!

Картины, мелькавшие перед глазами, начали тонуть в багряном тумане – боль застилала глаза, она становилась невыносимой. Жестокий колдун больше не пытал, попавшую в его руки бестию – он узнал всё, что хотел. Он убивал её этой запредельной болью, она умирала и выла, и я выл вместе с ней:

-Не-е-т! Я воин! Воин Грозового Пламени! Вэ́ронт Преследователь! Этого не может бы-ы-ть!!!

***

Я проснулся от собственного крика и обнаружил себя стоящим посреди коридора бараков, привалившись спиной к стене и тяжело дыша. Всё же, выходит, я не зря опасался сомнамбулизма. Я был во всеоружии, словно собрался воевать с какой-то очередной бандой – похоже затея спрятать от себя свое же снаряжение не сработала.

Жуткие видения до сих пор стояли у меня перед глазами, словно я видел всё это наяву. Чем закончилась история чернокнижника в погребальной маске, я уже прекрасно знал и сам мог достроить события по памяти.

Я подозревал, что в загородном доме бургомистра скрывался какой-то важный объект Гильдии – здесь постоянно крутились купцы, наёмники и прочие личности, так или иначе, с ней связанные. Уж не знаю, почему они обосновались именно в Фирале, но на всякий случай я поручил прикормленным бродягам-соглядатаям присматривать за этим местом. Ночью поспешно появился один из них и сообщил, что возле жилища градоначальника завязалась резня – какие-то люди напали на его охрану.

Я с отрядом ополченцев готовился к ночному рейду по улицам Фирала и потому нам ничего не стоило тут же выдвинуться к особняку. В считанные минуты мы были на месте. Двор имения был завален трупами охранников и ни одного убитого среди налётчиков…

Не мешкая, мы ворвались в дом. Вскоре нам встретился и первый противник. Я попытался обездвижить его выстрелом в ногу – никакой реакции. Следующая пуля вошла уже промеж глаз, а он так и продолжал, молча бежать навстречу. После этого мне ничего не оставалось кроме как снести ему голову непрерывной чередой выстрелов.

– Здесь некромант! Бейте серебром! В голову! – прокричал я ополченцам.

Вскоре на шум потасовки сбежались и остальные умертвия.

Самых преданных и толковых ополченцев-сержантов я вооружил двуствольными дробовыми ружьями, которые привез с собой из Грозой Крепости. Патроны к таким ружьям я мог переснаряжать сам при наличии необходимых материалов. Несколько патронов я снарядил серебряными монетами. Нас учили, что серебро способно разрушать магические связи − особенно порочные, порожденные ересью. Не знаю, что сработало лучше - серебро или то, что я отлично натаскал парней в обращении с огнестрелами, но трупы один за другим вались на пол. Я зарядил пистолет максимальным количеством патронов, примкнул к нему кобуру-приклад и стал крошить пулями черепа мертвяков. Самых же крепких из них мы дорубали в ближнем бою саблями и фальшионами.

Вскоре наш отряд оказался в гостевом зале, а затем и в тайном помещении. Там возле пронзенного мечем трупа наложницы мэра я увидел человека в погребальной маске − несомненно того самого некроманта.

Дальше всё как по инструкции – быстрый выстрел в колено, дикая боль должна была лишить колдуна возможности концентрироваться и пользоваться магией. Он упал на четвереньки, получил прикладом ружья по затылку и рухнул без чувств.

У нас не было времени осматриваться − особняк охватил пожар, который, похоже, начался уже давно, но сейчас вспыхнул в полную силу. Мы наспех связали некроманта и поволокли его к выходу.

Перебирая в памяти все эти события, я заключил, что этому расчетливому убийце-чернокнижнику просто не повезло. В маленьком городке откуда-то взялся грозовой воин, подготовленные им бойцы и шпики − ведь обычная стража едва явилась хотя бы к утру, ну и, естественно, они ни за что бы не справилась с его умертвиями. Хотя даже при таком раскладе он должен был успеть скрыться, услышав выстрелы, но, похоже, был всецело поглощен тем, что потрошил память бестии.

- Почему?.. Проклятье! Почему я не застрелил его на месте?! – опасный еретик-убийца, взятый с поличным − я имел на это полное право! Хотел передать его церкви? Что бы они изучили его магию и нашли методы борьбы с ней? Что бы его осудили и казнили по всем правилам? Возможно… Или я, сам того не осознавая, сочувствовал ему? – ведь он разгромил гнездо Гильдии, ликвидировал то неприкасаемое зло, с которым я никогда не смог бы вступить в открытую конфронтацию. Это, похоже, тот самый случай, когда чтобы сокрушить зло, необходимо зло более страшное.

Пленённого чародея полагалось опоить зельями, затормаживающими разум, но за неимением таких препаратов я решил, что избить до потери сознания, заковать в кандалы и бросить в камеру будет неплохой альтернативой. Похоже, я ошибся… - Он всё-таки что-то успел сотворить со мной. Или продолжал творить, находясь в этом «мире призраков».

На следующее утро в Фирал явились рыцари отца Сильвио - верховного инквизитора оплота – похоже не у меня одного есть хорошо отлаженная сеть доносчиков. Вот только колдуна им заполучить не удалось – он ухитрился покончить с собой.

Я никогда раньше не видел ничего подобного – он вырвал себе глаза и вдавил пальцы глубоко в глазницы. Жуткая… Разрази меня гром! Жуткая смерть… Он, похоже, понял, что они придут за ними решил любой ценой не попадать им в лапы.

Странно, почему на мои ночные крики не сбежались ополченцы? Те, что были на дежурстве? Остальных я благо отпустил по домам после тяжелой вчерашней ночи. Неужели я убил ребят пока бродил здесь в бессознательном состоянии? Я не хотел даже думать об этом. В ополчении Фирала служили по настоящему достойные люди, многие из них бывшие стражники, которые устали от постоянных предательств в городской страже, остальные просто небезразличные горожане, видевшие в ополчении шанс помочь своему многострадальному городу. Были, конечно, среди добровольцев и проходимцы, для которых служба была доступом к власти и шансом грабить от имени Грозовой Крепости, но есть одна важная деталь – воин гроз, согласно чтимому во всех оплотах договору, мог по собственному усмотрению судить и наказывать тех, кто добровольно приколол к своей одежде специальный знак Грозового Пламени. Стоит ли говорить, что после пары показательных расстрелов и обезглавливаний случайные люди покинули ряды ополчения.

Моя голова гудела от боли. Кажется, я упустил, что-то важное, я должен что-то вспомнить. Хотя зачем мне это? Отныне я безумец, одержимый убийца, а если весь этот мой бред правда, то я вообще безвольная марионетка. В новом свете вся моя миссия в Фирале представляла лишь бесполезную череду побоищ, допросов, каторжных ссылок и казней. Да уж… с точки зрения захватчиков я весьма ценная особь в популяции оплотов – сокращаю число особо рьяных «хищников» и причиняю при этом немало мучений всем окружающим.

Оправдать себя я могу лишь тем, что я верил в своё дело. У меня не было иллюзий – я знал, что справедливое общество среди людей можно приобщить только на штыках, жестко контролируя поведение всех и каждого. Но я верил − можно сделать так, что бы, обкрадывая слабых и помыкая ими, воротилы, урвавшие власть, были ограничены хоть какими-то рамками, а люди имели реальную возможность защититься от произвола. Вот за что я боролся! Стоит ли говорить, что Гильдия и чудовища, стоящие за ней, никогда не позволили бы устояться в оплотах такому балансу.

Зараза… Сейчас гораздо проще было выбить себе мозги, чем дожидаться, когда командир братства в Центральном оплоте нейтрализует меня посредством браслета. Можно, конечно, отсечь себе правую руку и скрываться где-нибудь до конца своих дней, но какой в этом смысл? Мне ведь и так конец – я уже балансирую над пропастью безумия…

Шатаясь, словно пъянчуга, я поплёлся к темнице, в которой держали некроманта. Там сейчас хранились принадлежавшие ему вещи. Я открыл замок и вошел в камеру. Что же всё-таки ускользнуло от меня? – Не помню…

Его наручи – искусно выполненные вещицы, пружинные арбалеты на запястьях, шипы отравленные ядом и какой-то жуткий орнамент: змеи, черепа, пауки и прочая мерзость. Сам не понимая, что делаю, я застегнул наруч на своей левой руке. Следом я взял сумку, в которой хранились склянки со всевозможными магическими эссенциями. Одну из таких он разбил об пол во время боя с наложницей, что бы вызвать тот самый колдовской туман. Рядом лежала черная куртка с капюшоном, ткань которой изнутри была усилена кольчужными кольцами, а за пазухой в прочных ножнах крепились многочисленные ножи и болты для арбалетов, без сомнения все до одного отравленные.

Рассматривая эти предметы, я на какое-то мгновение погрузился в размышления в попытке хоть как-то уложить в голове те безумные мысли, что скакали там сейчас в бесовской пляске. Одернув себя, я с удивлением обнаружил, что держу в правой руке пистолет, а символы на моем браслете сверкают ярче чем обычно. Секундой позже я понял, что совершенно неосознанно нашептываю какие-то непонятные слова. Это не на шутку меня перепугало. Последние фразы я уже буквально выкрикивал, не в силах себя остановить. А затем после внезапной вспышки знаки на браслете погасли, он расстегнулся и упал, звякнув о пол камеры. В ужасе я бросил пистолет, однако в этом уже не было ни какой необходимости. Невероятно, но я каким-то образом изгнал из этих предметов всю магию. Я рассеяно поднял пистолет и сунул его обратно в кобуру.

Приходя в себя после случившегося, я увидел, что зачем-то напялил на себя куртку покойника. Что же всё-таки со мной творится? Словно кто-то посторонний проникает в мой разум и мне кажется, я уже не особенно этому сопротивляюсь.

Наконец, я обратил внимание на маску, которая невзначай посматривала на меня своими жуткими глазами-провалами.

Поборов страх, я всё-таки взял этот зловещий предмет в руки. Удивительно тонкая работа, металлическое лицо было выполнено с портретной точностью. Однако, это был вовсе не мертвый некромант, на него сейчас маска была похоже разве что неровными дырами на месте глаз, но почему-то это пугало ещё больше. Бесконечная, черная пустота, которая зовёт упасть и раствориться в ней – настоящий взгляд из бездны.

Не в силах бороться с этим чудовищным наваждением я приложил маску к лицу. В то же мгновение какие-то магические замки зафиксировали личину, намертво пристегнув её к капюшону.

Страха больше не было. В след за покоем пришло и понимание – я, наконец, вспомнил то, что так настойчиво пытался вытащить из глубин своего сознания. Верховный инквизитор Центрального оплота Эрвин-Алистер Сильвио – ещё одна тварь, незримо присутствующая в нашем мире и находящаяся ближе всех к Фиралу.

- Хах! Трудно придумать лучшее прибежище для чудовища, питающегося болью и страданиями, чем орден Инквизиции!

Именно это знание вырвал из разума твари-наложницы колдун и именно это я сам заподозрил, когда инквизитор так скоро прислал в город своих приспешников. - Как же теперь всё просто, как же замечательно вновь обрести смысл!

- Нет! Горите вы все в Грозовом Пламени! Ничего ещё не кончено…


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 7. Оценка: 3,57 из 5)
Загрузка...