Окна

Обои со стены были ободраны и свисали лохмотьями по краям. Штукатурка отвалилась кусками, обнажая красный кирпич, как будто кто-то неумело стучал по стене тяжелым молотком.

— Здесь нет окна, — сказал Андрей устало. Очередная сумасшедшая.

— Если бы здесь было окно, я бы вас не вызывала, — желчно ответила старуха. —Приступайте. Если что-то понадобится, я там. — неопределённо махнув рукой вглубь квартиры, она отступила в темноту и как будто растворилась.

— Я просто ставлю пластиковые рамы! — жалобно крикнул Андрей в темноту, но ответа не было. Ну понятно, в рекламном объявлении написано просто «Окна» и номер телефона, бабка захотела окно в глухой стене и вот, пожалуйста.

Можно было развернуться и уйти домой, но работа ведь бывает не каждый день, что-то же она заплатит. А с коммунальщиками пусть сама потом разбирается, паспорт свой Андрей ей не показывал. Будет трудновато выломать кирпичи без болгарки даже, ну уж как-нибудь…

За разломом была непроглядная ночь. «Я тут уже два часа торчу, раз стемнело. Из бабки надо выбить почасовую оплату».

Еще один кирпич упал наружу с каким-то странным глухим стуком. И еще один. Глаза стали привыкать к темноте.

Первой вечером всегда появляется Венера, вспомнил Андрей. Но сейчас Венеры было как будто две.

— Хозяйка!

— Что-то ты долго, — тут же ответила бабка, появляясь в дверном проеме как будто ниоткуда.

— Хоть бы кофейку налили, у меня уже в глазах двоится, — пожаловался Андрей.

— Кофейку. — утвердительно пробормотала старуха. — А что ж, можно и так. Кофейку, да…

И исчезла.

— Ц-ц-ц! — услышал Андрей прямо над ухом и резко обернулся. Он успел заметить две огромные желтые…уже не Венеры, луны, что-то резко дернуло его за руку, и он головой вперед вылетел в пролом.

— Тихонечко, — прошептал кто-то.

Страшно болела голова от удара об каменный пол. Каменный пол? Но под окном должен быть газон, Андрей видела его, когда шел сюда — обычный чахлый газон, огороженный вбитыми в землю покрышками, в центре — печальная уставшая березка. Надо попробовать приподняться и оглядеться.

— Я говорю же, не шебуршись!

Андрей замер, сидя на корточках. Он определенно находился не на газоне. Вокруг стены. В потолке вроде бы какая-то решетка, через которую проникает лунный свет. Пахнет сыростью и плесенью. Сквозь пролом в стене видно бабкину квартиру, рядом с проломом стоит девочка лет десяти с длинной косой и что-то рисует прямо на стене.

Андрей с тоской подумал, что будь на его месте его жена Маша, она бы сразу же встала, затащила бы девчонку в квартиру и устроила бы им с бабкой очную ставку. Она бы совершенно правильно проанализировала факты и мгновенно поняла, что бабка, очевидно, замуровала тут девчонку, а теперь вот почему-то передумала. Маша никогда не плодит лишних сущностей. А вот Андрей плодит. Мало ли чудес происходит на свете, почему бы и не посмотреть, пока чудо еще не развеялось?

— Как цемент делают, знаешь?

— Там песок…Кажется, известь еще, — «Не задавать лишних вопросов и наблюдать».

— Так, песок… Это вроде си-о-два?

— Что? В каком смысле?

Девочка не ответила, и Андрей почувствовал себя идиотом. С другой стороны, становилось все интереснее. Если бы бабка ее тут замуровала, она бы сейчас уже выскочила и бежала бы в милицию, а не интересовалась химическими соединениями.

Глаза привыкли к темноте, и Андрей увидел, что на стене девочка рисует самое настоящее ведро. Кривое и уродливое, но определенно ведро и ничто другое, с проволочной ручкой сверху. А на ведре вывела корявыми буквами — Si, O, 2. И щелкнула ручкой, противный звук.

Хотя нет, противный звук раздался, когда на бетонный пол тяжело упало ведро с песком.

Андрей смотрел на ведро во все глаза, и у него было такое чувство, как будто он проснулся утром после тяжелого сна, а за окном – весна, цветут яблони и теплый ветерок заносит их запах в затхлую комнату.

— Известь еще, — неуверенно сказал Андрей. — У нее формула…

— Да знаю я, — ответила девочка снисходительно. —Думаешь, первый раз кирпичи кладу, что ли? Тебя хотела проверить просто. Но ты, кажется, годишься только для грубой физической работы. Вот, держи. — она подхватила только что нарисованную и отделившуюся от стены деревянную поварешку с длинной кривой ручкой.

— И мешай, — добавила она, глядя на Андрея, застывшего от неожиданности. — Сейчас бабка кофе принесет тебе, будет не до помешиваний.

— А что дальше? — спросил Андрей с замиранием сердца.

— Обедать будем цементным супом. Ты тупой? Будем закладывать дырку, которую ты тут пробил.

— Зачем?

— Затем, что если бабке надо, чтоб тут была дыра, то нам надо, чтоб тут была стена… Ну вот, не успели.

Андрей обернулся. Старуха стояла на пороге и ласково смотрела на него.

— Рисуй скорей пистолет Макарова, — прошептал Андрей.

— Куда же ты, Андрей? А как же кофе? Я же кофе-то тебе сварила. С миндалем. Любишь миндаль?

— Если вы про цианистый калий, то не очень. — сдержанно ответил Андрей. Кажется, бабка девчонку пока не видела. Может, успеет она что-то нарисовать. Что-то полезное.

За спиной послышался грохот.

— Зиночка, ты здесь? — обрадованно крикнула старуха, ловко ухватив Андрея за локоть, когда он отвлёкся на звук.

Прямо на Андрея неслась допотопная железная кровать на колёсиках. На кровати непонятным образом удерживалась, угрожающе пошатываясь, странная конструкция из двух тумбочек, трёх стульев и кучи гипсовых бюстов каких-то неизвестных деятелей. Андрей рванулся вниз, ощутив жгучую боль на предплечье от старухиных когтей, и оказался под кроватью, которая в то же мгновение с мерзким грохотом и скрежетом соприкоснулась со стеной, закрыв пролом.

— Зина, — сказал Андрей, выглядывая из-под кровати — а почему…

— Моя мама не хотела девочку, — подумав, девчонка добавила. — Да и мальчика тоже. Никого она не хотела.

— Что? Я хотел спросить, почему ты решила, что кровать с тумбочками — лучшая защита от этой бабы-яги?

Бабка монотонно стучала в стену.

— А, значит про имя у тебя вопросов нет, — Зина придвинула к пошатывающейся от стуков кровати рояль на колесиках. — Думаешь, рисовать так легко? Я вот умею мебель, ну и всякую мелочь по хозяйству

— Ведра.

— Да, ведра, а что? Ведра лишними не бывают.

— Расскажешь потом, что тут вообще происходит, да? Сейчас же времени нет? А кстати, эта бабка кто?

— Да так, вроде злой ведьмы. Она давно пропала, я думала, она умерла уже. Теперь вот, наверное, хочет назад вернуться к нам. Ну нет уж.

— И что, ничего нельзя нарисовать, чтоб открыть эту дверцу? — Андрей подергал решетку в потолке, стоя на тумбочке. — Кстати, тумбочки у тебя отличные получаются, устойчивые.

— Ничего не получается. Я пробовала пластилин засунуть в скважину, чтоб ключ сделать, но получилось ещё хуже. Теперь сюда никакой ключ не всунешь.

— А болгарку можешь нарисовать?

— Эта типа пила такая, да? Так электричество нужно для нее, не? Я электростанции рисовать не умею. Хотя и болгарки тоже не умею, кстати.

Зина встала на свеженарисованную тумбочку рядом с Андреем.

— Ой! А вон там, видишь — мой дом.

Сквозь решетку Андрей увидел залитый лунным светом луг. Небольшие домишки, разбросанные по нему, казались не просто разными, а словно появившимися из перпендикулярных миров. Рядом с бревенчатой избушкой высился словно бы готический замок с маленькими башенками, чуть поодаль — хрустальный куб, весь наполненный светом. Прямо на Андрея уставился пустыми глазницами темных окон обыкновенный дачный кирпичный дом. Под луной вся эта деревенька казалась каким-то сюрреалистичным сказочным сном.

— А там я работаю, — Зина махнула рукой в другую сторону — на горизонте высился огромный бетонный блок.

— И что там?

— Ну там такие типа мольберты, большие белые.

— Тумбочки рисуешь, да?

— Кто-то должен и тумбочки рисовать…

— А мне можно?

— Ну, наверное. Зарегистрируешься, получишь ручку, будешь рисовать… что ты там умеешь.

— Ну уж ведра с песком точно смогу.

— Да уж конечно, ага. А вон наш мост, все вместе рисовали. Вон там на холме поставили холсты такие на подпорках и каждый рисовал что умеет. Мои — лампочки на решетках. Красивые, да?

— Плохо видно отсюда.

Лампочек и правда было не разглядеть, но сам мост над темной рекой казался сплетенным из серебристой паутины. Наверное, и правда такой построить нельзя, можно только нарисовать

— Выберемся — посмотришь. Там такие типа свечки в хрустальных каплях, это я в одной книжке видела, ну и нарисовала. Иногда кто-то приносит книжки с картинками земли, мы оттуда много что копируем. Сам все не придумаешь, понимаешь?

— А я книжек не захватил.

 

— Бабка бы могла открыть подвал, — сказала вдруг Зина. — Она какие-то такие вещи умеет…вроде магии.

— Предлагаешь бабку впустить? А дальше что? Она нас убьет и вылезет сама.

— Не, если поклянется не убивать, то не убьет…

— А как она вообще сюда попала, к нам?

— Ну там длинная история. Случайно так получилось, когда один из наших первый раз попал сюда…А попадают, ты понял как? Вот эти странные стены без окон в домах бывают, видел? Если в такой стене окно пробить, попадаешь к нам.

— Ну да, а стена потом сама затягивается кирпичами, и больше никто этого пролома не видит.

— А ты откуда знаешь? Да, сама и затягивается. Вот еще час подождем, эта стена затянется, и мы никогда отсюда не выберемся.

Андрею стало не по себе.

— Можно же и отсюда стену пробить. Молоток ты нарисовать точно сможешь.

— Не, это так не работает. Открыть можно только с той стороны. С этой стороны нет стены, просто земля. Эльвира Павловна!

Стук прекратился.

— Ты что? — ахнул Андрей.

— Мы тут сдохнем вообще. А старуху выгнали один раз и еще раз выгоним, подумаешь. Она одна, а нас много.

«Какая эгоистка», — подумал Андрей.

— Зиночка, так и что? — голос старухи прозвучал как будто совсем рядом, словно и не было нагромождений мебели между ними.

— Эльвира Павловна. Я убираю кровать, вы открываете подвал и никого из нас не убиваете. Договорились?

Тишина.

— И не калечите! – торопливо добавил Андрей.

— Хорошо. — сказала вдруг старуха неожиданно мягким голосом. — Открывайте.

Зина посмотрела на Андрея. Андрей посмотрел на кровать.

— Может, поможешь? Тут вообще-то ты много всего навалила. И тумбочки твои из дерева, не из ДСП.

Он навалился на кровать сбоку, и та неохотно подалась.

— Зина… — спросил вдруг Андрей. Вот что его мучило с самого начала. — А как ты здесь оказалась?

— Так она меня сюда и засадила, — сказала Зина нетерпеливо. — Давай, открывай.

Кровать сдвинулась еще на полметра.

— Откуда ты знаешь тогда, как ее выгнали?

— Ой!

Пока они беседовали, старуха, оказывается, выломала еще пару кирпичей и теперь, ухватившись руками за верхний край, легко проскользнула в дыру.

— Иди, кофейку попей, — сказала старуха, глядя на Андрея. — Вон, видишь, на столе чашка?

— Андрей, не уходи! — крикнула Зина жалобно.

— Я никуда не ухожу. Я вот хочу ваш мост посмотреть, — светским тоном сказал Андрей.

Старуха с жалостью посмотрела на него и вздохнула.

— Зина, ну как же так? Можно ведь было просто попросить…

— И вы бы выпустили меня?

— Нет, но мы бы собрались, обсудили это…

— Да если бы вы случайно не пробили стену именно сюда, я бы тут так и сгнила!

— Я все слышала, что ты говорила про мой дом, про мост наш. Ты бы могла и правда с нами его строить, хочешь? И дом бы тебе нарисовали, как у всех.

Андрей встал, ухватившись вспотевшей ладонью за холодную металлическую спинку кровати. В боку кольнуло.

— Откройте, пожалуйста, решетку, Эльвира Павловна.

Скосив глаза, Андрей увидел, что в бок ему упирается блестящее лезвие ножа, а костяную ручку сжимает маленькая детская рука.

Только сейчас Андрей понял, какая старуха высокая. Ей не понадобилась ни тумбочка, ни стул, чтобы дотянуться до решетки в потолке. Пошарив рукой снаружи, она протянула раскрытую ладонь с ключом Зине.

Девчонка вытаращила глаза.

— Он все это время тут валялся?

— Представь себе. Удивительно, да?

— Да уж. Нет, я открывать не буду, давайте-ка вы.

Старуха повернулась к Андрею.

— Ну что ж, спасибо. Вот теперь тебе точно пора домой.

Зина опустила нож. Андрей хотел перехватить ее руку, но старуха вдруг схватила его за ухо и больно дернула.

— А ну-ка быстро вылезай.

И пропихнула его в пролом, поддав острым коленом сзади.

А когда Андрей обернулся, то увидел, что пролом как будто подернулся легкой дымкой. «Стена затягивается», — вспомнил он.

Сквозь дымку он увидел, как старуха падает на пол, держась за бок, как Зина бросает нож и, легко подтянувшись на руках, исчезает в люке потолка — все это в полной тишине, как будто во сне. «Звуки сквозь нее не проходят», — подумал Андрей и попробовал дотронуться до преграды. Рука ощутила холодный шершавый кирпич.

Когда Андрей перешагнул через порог, он на секунду задержался. Сейчас дверь захлопнется, и пути назад уже не будет. «В конце концов, я даже не знаю, как это срабатывает. Может, если разбить стену второй раз, там ничего уже не будет. Или, например, надо подождать год. Да и вообще, непонятно, что там произошло — две какие-то сумасшедшие, одна убила другую и смылась. Фух, хорошо, что у старухи, кажется, никого нет — вряд ли ее скоро хватятся, а значит, и я в безопасности».

Проходя по грязному тротуару мимо газона с унылой березкой, мимо целой неповрежденной стены без единого окошка, Андрей подумал: «А красивый у них все-таки город! Интересно, как там зимой…»

 

 

Телефон звонил требовательно, не переставая, и Андрей, чертыхаясь, снял перчатку и уронил ее в снег.

— Что, Маш? Я уже на месте, сейчас фура с вещами подъедет.

— Я твои рисунки выбросила. — сказала Маша без предисловий. — Я их распихивала-распихивала по чемоданам, но, блин, их же накопилось за два года…И куда их? Квартиру, конечно, дурацкую ты выбрал, но пусть она хотя бы чистая будет, без куч хлама, как сейчас.

— А, да ничего. Все равно они не получились все.

— Это уж точно, рисуешь ты хреново. Все, я через час буду.

Андрей поднялся на лифте на девятый этаж и зашел в квартиру. Да уж, понятно, почему Маше она не по душе — угловая, неуютная, маленькая. А вот и стена. Андрея охватило забытое чувство предвкушаемой радости. Он достал болгарку из чемоданчика и внутри вдруг начали подниматься какие-то волшебные пузырьки счастья.

Стоя в вырезанном оконном проеме в полный рост, Андрей услышал, как раздался скрежет поворачиваемого в двери ключа. Он обернулся и посмотрел на Машу, а Маша посмотрела на него.

Андрей точно помнил, что у Маши золотистые волосы, глаза голубые, а платье на ней – зеленое в красный горох, смешное такое, они вместе его нашли на каком-то развале. Но сейчас все это казалось серым и поблекшим, как фотография со старого чердака. «Надо с ней попрощаться, — подумал Андрей. — Надо ее успокоить, сказать, что это не из-за нее…» Но понял, что если скажет хоть слово, волшебные пузырьки сразу испарятся, мир снова наполнится красками, и он так и останется здесь навсегда. Он улыбнулся, стараясь смотреть не в Машины испуганные глаза, а на портрет Циолковского за ее спиной, отпустил шероховатый неудобный кирпич и сделал шаг назад.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 2,00 из 5)
Загрузка...