В окрестностях Гармо, крошечного городка, затерянного в дебрях у северных границ Арниона, поселилась неведомая тварь, наводящая страх на мирных жителей. За месяц она убила пять человек и сегодня напала снова. Утром пожилой крестьянин вышел косить траву в поле, как раз напротив опушки леса; в полдень дочь принесла ему завтрак. Химера убила обоих, девочку утащила с собой в лес.

Город был беззащитен. Стражники, которые по долгу службы остались в захолустье Гармо, чтобы развеять скуку, проводили большую часть времени в трактире «Пьяная фея». Ни в пьяном, ни в трезвом виде они не соглашались выступить против столь опасной и неуловимой твари. Глава города был труслив и не решался просить помощи у других поселений, опасаясь, как бы такую просьбу не приняли за беспомощность и бесполезность его самого.

Химера нападала три раза, и ни одна из жертв не выжила. После этого случая горожане заволновались. Через два часа после нападения самые деятельные из них созвали собрание на главной площади: пригласили всех жителей города, включая представителей власти – белого, как мрамор, главу и томного начальника стражи, который по такому поводу оторвался от винной бутыли и даже сбрил щетину.

Глава и начальник стражи в собрании участвовали вяло, в основном оправдываясь тем, что, мол, незачем отвлекать короля от важных дел (многие предлагали просить короля о помощи), и что, дескать, химера не будет нападать, если не приближаться к лесу. Толпа недовольно загудела, выдвигались предложения, но на лицах была скорее растерянность, чем решимость. Тогда из толпы выступил Нудди, сын мельника и храбрый юноша, мечтающий стать рыцарем. Несмотря на свой юный возраст, он обладал смелым и мужественным характером. Он сказал громко и твёрдо:

– Мы должны сами организовать отряд и убить химеру!

Горожанам это заявление не пришлось по душе: во-первых, они считали Нудди слишком юным и неопытным, чтобы разбираться в столь серьёзных и тонких задачах, во-вторых, их больше привлекала мысль поставить между собой и лесом солдат короля, чем самим идти в тёмную чащу, где поджидало столько опасностей и, возможно, – неминуемая гибель. Юноша, не обращая внимания на ропот, продолжал:

– Бессмысленно ждать помощи от других поселений, их гарнизоны слишком малы, чтобы выслать нам солдат. До крупных городов наш гонец едва ли доберётся и в месяц, не говоря уже о трудностях обратного пути для большого вооруженного отряда, – Нудди обвёл взглядом кольцо толпы. – Мы сами одолеем тварь, если проявим мужество и отвагу! Ну, кто согласен идти со мною в лес и с оружием в руках встретить врага?

С этими словами Нудди вышел на середину круга. Он ждал, вглядываясь в рассеянные лица, но не видя в них отваги и решимости. Нельзя было винить людей за их слабость, большинство из них были простые крестьяне, которые привыкли не к плугу, а не к мечу.

Нудди заметил в толпе какое-то движение: к центру площади пробирался человек. Бесцеремонно растолкав собравшихся, он подошел к юноше и встал рядом с ним.

– Можешь расчитывать на мою шпагу и крепкую руку! – произнёс он.

Его звали Артос Горн. Некогда он принадлежал к знатному роду дворян, владел обширными землями и огромным состоянием, но во время борьбы за престол всё потерял, выбрав сторону проигравших. Он обнищал, но даже в бедности гордость не позволила ему прислуживать врагу. Слушая речь Нудди, он всем сердцем был на стороне юноши и, восхищённый его храбростью, не мог пройти мимо. Нудди искал взглядом сторонников, но никто, кроме Артоса, не ответил на призыв. Решив в итоге послать гонца в Астен, крестьяне и мещане стали расходиться.

Когда они остались одни на опустевшей площади, Артос сказал:

– Не печалься, смелый юноша, даже два воина могут многое сделать, если обладают смекалкой и храбрым сердцем!

С этими словами он повернул и зашагал по мощёным улицам в западную часть города. Нудди, не отставая от своего единственного соратника, спросил, томимый любопытством:

– Куда мы идём?

– В трактир, – сказал Артос. – Там обсудим наши планы.

Свернув в ближайший переулок и пройдя сквозь тёмную арку, они оказались у маленького строения, над дверьми которого висела вывеска с красноречивым названием: «Поющая Лошадь, ночлежка, харчевня, круглосут. Владелец Толстый Сун».

Артос толчком ноги отворил дверь, и молодые воины вошли. В ноздри им ударил запах вина, лука и пота, уши наполнил крикливый гомон и отборнейшая брань. В «Поющей Лошади» собиралась в основном чернь – пастухи, сирые крестьяне, прислуга, конюхи.

Артос Гон и Нудди сели за свободный столик в затенённом углу, где им не мешали шум и крики посетителей. Здесь они могли обсудить детали своего похода.

Недалеко от них, одинокий за своим столиком, сидел человек в крестьянской одежде. До него доносились некоторые слова Артоса и Нудди, вроде «в лесу», «меч», «логово», «бой», и они пробуждали в нём воинственный пыл, который, казалось, давно им забыт. Он был одет в грубые штаны и домотканую рубаху, которую почти полностью скрывала собой примитивно отделанная куртка, вся в пыли и соломе. По внешнему виду и одёжке он ничем не отличался от чернорабочих крестьян, но на лице, которое сильно изменили лишения и труд, остался неизгладимый отпечаток достоинства воина.

В городе ничего не знали о нём, кроме одного имени «Нэрп», которым он сам называл себя.

Человек, называющий себя «Нэрп», носил когда-то другое имя, славное имя, которое дал ему отец, – Джиниус О'Грейн. Двадцать лет назад во время войны на Севере он неоднократно помогал королевским войскам, когда превосходным знанием природы Севера, а когда и мечом. Он проводил отряды тайным тропам, о которых противник и не подозревал, искусно заметал и читал следы и слыл и с той, и с другой стороны Великим Охотником. После победы Арниона, О'Грейна назначили начальником стражи в одном из северных фортов Арниона. Однако его непогрешимая честность и прямота, воспитанные природой и укреплённые долгом, понравились не всем. В итоге, О'Грейна выдворили из форта, и верный слуга короля, отвергнутый и забытый, отправился по дорогам огромного мира искать свою судьбу. Джин закончил свой путь в Гармо, бедняком и крестьянином, обрабатывающим свой жалкий надел.

Прислушиваясь к речи Артоса и Нудди, он внешне оставался спокоен, но в душе трепетал от пробуждающегося азарта битвы…

– Плохо, что нет лучника, он бы нам здорово услужил. Впрочем, если возьмём широкие щиты, перевес всё равно будет на нашей стороне... Уже поздно, пойдём! Скоро ночь, а нам надо выспаться перед походом…

Артос и Нудди вышли из трактира, который стал постепенно наполняться ночными буянами и пьяницами. Они отошли от трактира и свернули за угол, когда их нагнал незнакомец в одежде крестьянина.

– Вам нужна помощь, – утвердительно сказал Джиниус О'Грейн.

Артос и Нудди, удивлённые, посмотрели на него.

– Да, мы примем любую услугу, если она от чистого  сердца, но… – Артос смерил взглядом фигуру незнакомца, кажущуюся нескладной в этой грубой одежде, – но чем ты можешь помочь нам, добрый человек?..

О'Грейн кивнул и сказал коротко, отрывисто:

– Я пойду с вами к логову химеры!

В тоне О'Грейна не было ни тени насмешки. Артос и Нудди молча переглянулись.

– Я буду ждать вас завтра утром там, где погиб крестьянин, – сказал О'Грейн, скупо чеканя слова. – Оттуда мы пойдём по следу.

Через мгновение он уже исчез среди многочисленных переулков и двориков города Гармо.

У Артоса в его долгих скитаниях сохранилась фамильная шпага, из поколения в поколение передававшаяся от отца к сыну, которую он хранил как память о былых днях процветания своего рода. А с самого дна сундука он извлёк два гербовых щита, очень лёгких и широких, но, конечно, не предназначенных для сражений. Нудди имел короткий, прочный меч, который он несколько лет назад купил у кузнеца. Хотя никто специально не обучал его, юноша довольно искусно владел этим оружием.

Утром они пришли к тому месту, где химера убила крестьянина и его дочь. Там их уже ждал О'Грейн. За спиной у него выдавалась дуга мощного лука и виднелся колчан стрел, а у пояса висел кинжал в кожаных ножнах.

Сказав несколько коротких слов приветствия, О'Грейн повёл их в сторону леса, почти не глядя на землю.

– Я проследил путь к лесу до вашего прихода, – сказал он, – рядом с отпечатками лап чёрные пятна – это кровь химеры. Видимо, крестьянин успел ранить её…

О'Грейн хранил молчание, пока они не достигли ближайшей рощицы.

– В лесу надо соблюдать осторожность, – сказал охотник, – организуем такой порядок – я иду первым, Артос Горн за мной, Нудди замыкает отряд.

Соблюдая установленный порядок, они вошли в чащу.

Дальше след вёл вглубь леса, по оленьим тропам и в чаще густо разросшихся кустарников, тянулся по берегу длинного вытянутого озера и обрывался у небольшой реки. Следы были только на одном берегу. Охотник догадался, что химера запутывает следы, и, отыскивая потерянную веху, думал: «Тварь не так глупа, если догадалась переправиться через ручей в другом месте...».

Наконец, след был найден ниже по течению. Прежде чем продолжить путь, О'Грейн предложил своим спутникам отдохнуть под сенью деревьев.

Во время паузы охотник прислушивался к звукам лесного мира, следил за неясными тенями, мелькавшими под пологом леса. В зарослях хрипел и топтал опавшие сучья дикий кабан, а в просвете между мшистыми стволами мелькнуло худощавое тело молодого волка. Охотник успокоился, решив, что ни одно животное не станет искать себе пищу вблизи логова химеры. Он понял, что опасность ещё далеко.

Отдохнув и утолив жажду, воины продолжали путь. След отчётливо выделялся на сырой земле. По обеим сторонам, словно метка, его ограничивали две цепочки пятен – красных и чёрных. Там, где тварь останавливалась и зализывала раны, опуская свою ношу, остались лужи засохшей человеческой крови.

Во время следующего привала Джин объявил своим спутникам:

– Судя по глубине отпечатков, тварь весит не меньше ста килограммов. Она может прыгнуть в длину двух человеческих ростов, – в лесу царила тишина, нестественная, угрожающая: – Приготовьте оружие и будьте начеку. Мы подходим к логову.

О'Грейн снял с плеча лук. Нудди обнажил свой меч, Артос Гон вооружился шпагой, – в левой руке каждый из них держал по щиту. В таком боевом положении они двинулись вперёд.

Вскоре О'Грейн заметил, что след стал короче.

– Тварь устала и обессилела от потери крови. Нам это на руку, – сообщил охотник своим союзникам.

Они шли не более получаса и, в конце концов, очутились на краю поляны, в центре которой возвышался одинокий холм, к которому и тянулась цепочка следов. Обойдя холм кругом, О'Грейн обнаружил вход в пещеру. Приказав спутникам ждать у подножия и следить за местностью, Джин пролез в узкий ход, который вел в нору, расположенную на большой глубине под холмом, и, спустя минуту, очутился в пещере.

Здесь он мог встать в полный рост: пещера была довольно просторной, с высокими, покатыми, как рёбра, сводами. В одном углу её возвышалась груда убитых химерой животных и людей – кладовая. В тусклом свете О'Грейн различил бледное, бескровное лицо мёртвой девочки. Но внимание охотника привлекло то, что находилось в другой части пещеры. В ямке, вырытой на вершине небольшой возвышенности, лежало яйцо, крупное, вытянутое, овальной формы.

В голове Джина зародился план. Он прошел в тот угол, взял яйцо, осмотрел его и сунул в походную сумку. Артос и Нудди с нетерпением дожидались возвращения охотника из мрачного обиталища химеры.

– Друзья, у меня есть план, – объявил О'Грейн, стряхнув с плеч землю, – но сначала отойдём подальше от логова.

С этими словами охотник увлёк Артоса и Нудди в чащу леса.

Воины вернулись на тропу, которой шли раньше. Они держали путь на юго-запад, приближаясь к городу. Охотник постоянно подгонял своих спутников. В сумерки они свернули с тропы и вышли на обширный луг, окруженный со всех сторон столетними дубами. Что-то таинственное, скрывающее вековую мудрость, величественное было в этих могучих стволах и широких развесистых кронах.

Под сенью старых деревьев воины сделали привал. После скромной трапезы Джин показал спутникам свою находку и поведал план.

Ночь была короткая. Не успели воины уснуть, как над кронами замерцал тусклый утренний свет. О'Грейн, Артос и Нудди заняли заранее условленные позиции: Джин на видном месте в центре луга, рядом с яйцом, остальные под прикрытием могучих дубов.

Джин полагал, что, вернувшись с охоты и не найдя в логовище яйца, тварь пойдёт по их следу. Увидев его одного возле приманки, она, несомненно, нападёт, и тогда охотник поставит против когтей и клыков химеры свой лук и меткий глаз. Артос и Нудди придут к нему на помощь в нужный момент или предупредят об опасности, если враг появится с тыла. Безусловно, охотник выбрал удачную тактику, решив сразиться с тварью на открытом месте, а не в лесной чаще.

Быстро текли утренние часы, скоро солнце на половину показалось над кронами. Птицы не щебетали, не разносились над пологом обычные лесные звуки. Природа, казалось, ещё спала… Прошло некоторое время, охотник различил движение в просветах между стволами. Неясная тень выделилась на фоне лесного полумрака. Существо наблюдало за ним. Оно стояло неподвижно, так что его можно было принять за причудливо изогнувшийся куст. Джин не двигался и ждал, до боли сжав рукоятку лука. Прошла ещё минута. Тень между стволами исчезла.

Это взволновало охотника: он ждал нападения. Его рука бессознательно наложила стрелу на тетиву.

Внезапно из рощи, где прятались Артос и Нудди, послышалось злобное рычание. О'Грейн бросился туда.

Химера подкрадывалась к затаившимся в засаде воинам, но напасть врасплох ей не удалось. Уловив шорох её лап – в такой тишине это не могло не показаться подозрительным – Нудди резко повернулся, криком предупредил Артоса об опасности и поднял щит. Поняв, что её присутствие раскрыто, тварь, раскатисто зарычав, прыгнула. Когтистая лапа проскрежетала по металлу, тварь яростно зашипела. В следующий миг Нудди, открывшись, нанёс молниеносный удар мечом. Шпага Артоса вонзилась в крепкую шею химеры и, рассекая трахею, прошла насквозь. Раненая химера, шипя и извиваваясь, корчилась на земле. Подоспевший О'Грейн добил тварь.

Когда вздрагивающее тело замерло навсегда, все трое с любопытством победителей стали рассматривать существо. Строением тела оно напоминало худощавую помесь собаки, гиены и лошади. Морда имела вытянутую, заострённую форму и была вооружена кривыми, торчащими в разные стороны, как у кабана, клыками и рядом мелких острых зубов, выглядывающих наружу. На конце черепа у неё имелся широкий нос, а форма глаз явно предусматривала и дневную, и ночную охоту. Мех отсутствовал; коричневая кожа имела лиловатый оттенок. Туловище, вытянутое, с мощными мускулами, над землёй поддерживали жилистые лапы с кривыми когтями на конце.

Посоветовавшись, воины решили сжечь химеру и яйцо. Нудди перед этим отрубил ей голову, чтобы принести в Гармо как знак их победы. Скоро запылала костёр, на котором сгорало таинственное существо, а к вечеру трое смельчаков вернулись в город.

О'Грейн приказал старшине созвать жителей на главной площади. Когда все собрались, Нудди вытащил из мешка голову мертвой химеры. В её неподвижных глазах мерцали зелёные огоньки, вызывая у горожан зловещий холодок. Нудди сказал, возвысив голос:

– Химера мертва! Теперь вы можете жить в покое и мире!

Толпа радостно загудела, не раздавались больше презрительные насмешки в адрес юноши, люди восхищались его смелостью и мужеством. Один из них крикнул:

– Да здравствуют Нудди и его друзья!

Остальные подхватили это приветствие, и долго ещё не затихало эхо восторженных криков в пустынных переулках…

Три воина стояли на распутье и прощались друг с другом.

– Куда вы подадитесь, друзья? – спросил О'Грейн.

– Я отправлюсь в Астен, – ответил Нудди, – стану рыцарем и окружу себя славой и почётом!

– Надеюсь, твоя слава будет так же велика, как твоя храбрость, – сказал Джин, улыбаясь: – Ну а ты, дружище, Артос?

– Пойду дорогой приключений. Всё лучше, чем терять молодость в этом захолустье!

Джин кивнул и крепко пожал руку Артосу и Нудди.

– Ну, прощайте, друзья, – сказал он и отошел на несколько шагов, словно для того, чтобы напоследок получше рассмотреть своих товарищей. – Пусть вам сопутствует удача, а пути ваши будут лёгкими и светлыми…

– Не «прощай», а «до свидания»! – крикнул юноша.

Артос и Нудди вскочили на коней, и вскоре одни лишь клубы поднявшейся желтой пыли остались как напоминание о тех, кто проехал этой дорогой.

Джин долго смотрел им вслед. Вдоль обочины прошел нищий. Это вывело его из задумчивости. Он сделал несколько шагов и прошептал:

– А что делать мне?

 

Послесловие к рассказу "Химера"

Источником вдохновения для этого рассказа, а также отчасти и других произведений, связанных с ним, стал Жорик, талисман Арии, впервые появивишийся на обложке альбома "Химера". Моя химера – символ крутых перемен в обществе, олицетворение старых порядков, которые всё ещё пытаются выжить в новом и чуждом для них мире, устоять в стремительном потоке истории.