Дивы

 


 Уже снесеся хула на хвалу; уже
тресну нужда на волю; уже връжеса Дивь на землю.

Свист зверей несется, полон гнева,
Кличет Див над ним с вершины древа,
Кличет Див, как половец в дозоре,
За Суду, на Сурож, на Поморье,
Корсуню и всей округе ханской,
И тебе, болван тмутороканский!
И воздвиглась на Хвалу Хула,
И на волю вырвалось Насилье,
Прянул Див на землю, и была
Ночь кругом и горя изобилье:
Слово о полку Игореве. Перевод Заболоцкого.
И среди этих стран была, где прежде дэвы почитались. Потом,
по воле Ахурамазды, я этот притон дэвов разгромил и
провозгласил: "Дэвов не почитай”. Там, где прежде дэвы
почитались, там совершил поклонение Ахурамазде... Ксеркс.

 

Я сидел в комнате в течение долгого времени. Она была не убрана. Повсюду разбросаны игрушки, и среди этого беспорядка возятся ребятишки. Мальчики и девочки. Слышится детский лепет. Гномы, надоедающие своим жужжаньем, снуют из стороны в сторону. Ругаются и смеются, играют и дерутся, даже не замечая меня. А я их вижу, смотрю на их мир изнутри. Не прошеные гости в моей голове. Они открывают ящики, вытаскивают оттуда мои вещи, перебирают и равнодушно отбрасывают предмет за предметом.

Вот, мой первый день в школе. Маленький мальчуган с короткой стрижкой и выдающейся челкой. Коленки немножко трясутся, в воздухе веет неизвестностью, но я готов.

Это первый поцелуй.

Свадьба. Все в белых цветах. Родственники кричат: «Горько».  Я и Она, никто не помешает нашему счастью.

Серые облака победно и самодовольно водрузились над старым кладбищем. Идет дождь, по-другому не может быть. Все уже давно разошлись, а я все стоял возле плиты. Но ведь осталось пять замечательных детей, нужно дать им всю ту любовь, что не смог дать ей. «Папа, пойдем».

Вторая свадьба. Как все банально. Скучный белый цвет. Дядя Коля выпил, и каждые две минуты кричит горько.

- Скараоская Надежда, согласны ли вы взять в законные мужья … …?

Последние два слова было тяжело расслышать, да и забыты они совсем.

- Согласна.

Восемь детей бегают по трехкомнатной квартире. Счастье ли это? Не знаю. Нельзя сомневаться, иначе зачем все это.

Я слышу крики. Надя бежит с взъерошенными волосами. Руки были по локоть в крови. Я начал ее успокаивать, еще не знал, что предстанет передо мной в соседней комнате. Не могу поверить. Как она могла? Почему это происходит со мной? Бедный Мальчик. Он всего лишь ребенок.

Сижу в комнате и смотрю невидящим взглядом в стену. Стук в дверь. Я не хочу открывать. Стучат очень настойчиво. Нужно открыть.

- Добрый день.

- Здравствуйте.

- Я пройду?

- Вы уже зашли. Конечно, проходите.

- Ваша жена…

- Да, я знаю.

- Нет, вы дослушайте. Ваша жена больна. У нее шизофрения, в той стадии, когда мы не можем оставлять ее одну. Она опасна для общества, для вас, для детей.

Пелена воспоминаний сошла с моих глаз. Девочка держала еще один лист моей жизни в своих маленьких ручках. А это не трогай, не надо, пожалуйста! Она по-прежнему меня не видела, а я не попытался обнаружить себя.    Силюсь, но никак не могу его вспомнить. Единственное, что я знаю – это самое главное воспоминание в моей жизни. Я не пошевелился, и очередная страница полетела в бездонный омут не реализовавшихся страстей и мечт.

Как можно так обходиться со столь дорогими мне вещами? Я долго не решался встать и нарушить гармонию. Не решался, хм. Скорее было лень. Вдруг меня начала обуревать злость. А, в самом деле, что они здесь делают? Я их не приглашал. Это мое пространство и никто не имеет права нарушать ее границ. Невыносимый детский смех. Я люблю детей. Но этот смех невыносим. Он звучит, везде, проникает сквозь предметы, мою одежду. Через кожу в самое сердце, выворачивает внутренние органы и дергает за серебряные нервные нити, как струны неизвестного инструмента.

Какие-то странные ребята. Пригляделся. На них явно была детская, я бы даже сказал клоунская одежда, но это были не дети. О боже! Более того – это не люди. Как только эта мысль проплыла в моей голове, один из них обернулся. И я смог рассмотреть его. Уши были сильно заострены, вытянуты в длину и приплюснуты посередине. По бокам головы, словно две антенны, виднелись маленькие рожки с шерстью на концах. Шерсть также была на спине, локтях и шарфом прикрывала плечи. Шеи не было видно, казалось, голова растет прямо из туловища. На несоразмерных для такого тела руках виднелись когти размером со столовый нож.

Лицо не выражало злости, скорее насмешку. Ехидная улыбка обезобразила его лицо. Только сейчас я заметил эти два больших горящих глаза. В них читалась огромная скорбь и печаль.

Эти глаза начали меняться. Зрачок сузился до неимоверно малого размера. А темно-синий цвет склеры переменился на желтый. Большой рот на пол головы раскрылся, он произнес: «ПАПА». Мигом все остальные существа развернулись и повторили за первым оратором: «ПАПА». Потом еще раз и еще, и начали подкрадываться ко мне. Вспоминая все молитвы, которые только знал, я метался по углу комнаты. На седьмое «ПАПА» надежда была потеряна. Я упал на колени и выдал всего себя собственным стихотворением, написанным в далекой юности. Чтобы скрасить финал и объяснить свою жизнь:

«И в стали скал искал,

Ласкал ли?

Или злой оскал блистал,

Восстал он иль по-прежнему вассал…

Не знал…»

Они ступали медленно, будто дразня меня. Но я продолжал.

«Но не роптал, ибо решал финал…

Алкал на капитал и возжелал,

Но вовремя апостол встал, и указал…

И увидал, и побежал,

Но оступился и упал,

Привстал, обнял, не отпускал,

Он охранял, он защищал…

Обрушив, снова создавал,

Он жил и более не ждал»

Мне не дали договорить. Из неоткуда поднялся водный смерч, и преградил карликам путь. Они не останавливались. Кипящая слюна падала из их раскрытых пастей, превращая твердый пол в тягучее желе. Тогда в водном пространстве проявилась какая-то фигура верхом на коне. Я смог ее хорошо разглядеть. Это был мужчина среднего роста с большими, выразительными глазами. На голове у всадника восседал малахай из медведя. А на плечах лежал белый кафтан. Воин взмахнул длинной загнутой саблей, и конь раскрыл широкую пасть. Вместе они обрушились на противника. Гномы, словно очнулись ото сна, развернулись и бросились бежать. Вода смывала их страшные рожи и обличала красивые, детские лица. Тот, что меня обнаружил, в последний раз бросил свой мученический взгляд. И то же утонул в темном углу этой бездонной комнаты. Еще долго слышалось рычание, но след нападавших простыл. Вода ушла также быстро, как и пришла.

Я поднялся с земли и увидел, что моя комната достаточно длинная и не имеющая конца, во всяком случае, мой глаз был не в состоянии его увидеть. Только сейчас я расслышал глухой стон, откуда-то издалека, больше походивший на женский, быть может девичий плач. Он звучал необычно, как будто, я находился внутри стеклянной банки, а звук исходил снаружи и под необычным углом.

Из темноты, откуда слышался плач, вылетела, раздвигая тьму и оставляя за собой золотой шлейф, бабочка. Она кружила вокруг, переливаясь, разными цветами. Вот она желтая в крапинку, а уже фиолетовая. Мне причудилось, что она зазывает меня куда-то.

Я последовал за ней. Вокруг было темно. Со стен, по обеим сторонам, на меня смотрели мои дети. Когда мой взгляд падал в одну сторону, казалось, что за спиной картинки оживлялись и даже корчили мне рожицы. Я резко оборачивался, и никак не успевал застать их врасплох. Но одна картина в самом конце комнаты была недвижима. Мальчик в праздничной одежде смотрел на меня грустно и обреченно. Слезы показались на моих глазах, я закрыл их. Открыв, обнаружил, что фотографии больше не было, а на его месте висел конверт. В конверте было то, что я искал очень долго, всю свою жизнь и всю свою смерть. Вот оно, главное воспоминание. Я уже знал, что там. Вдохновленный, положил конверт в карман и бегом двинулся дальше. Бабочка светилась, указывая мне дорогу.

 

Вдали виднелось какое-то белое полотно. Бабочка пропала, вспыхнув и осветив его. Это была обычная белая дверь, но почему-то вокруг нее ветвился плющ. Из-за двери тянуло запахом скошенной травы и цветов. Сквозь щель под дверью пробивался яркий свет.  Я отворил дверь и вышел на берег озера.

Было раннее утро. Над водой грузно висела, непонятно откуда взявшаяся в такое время полная луна. В самом центре хрустальное озеро подмигивало и переливалось на солнце. Бирюзовые оттенки леса, но почему-то ни одного животного или насекомого я не встретил. Вдалеке, у самого берега сидела девушка и расчесывала золотым гребнем свои длинные светлые волосы. Степной ветер уносил облака, и дождевые тучи. Я двинулся вперед. Трава под ногами хрустела и, в очередной раз, наступая, я обернулся назад. Там, где я вошел, теперь было небо. Ступая, я оставлял за собой лишь песок, трава сгорала под моими ногами.

Я уже подходил к заливающейся плачем девушке, и раскрыл рот, чтобы задать вопрос. Но погода переменилась, небо стало черным. Опустилась ночь, и черная пелена скрыла девушку из вида. Вдруг засверкали молнии и осветили лужайку дневным светом. Был слышен склизкий звук шагов. И из мрака выступила зловещая фигура. Это была уродливая женщина. Ее длинные волосы теперь были распущены, а грудь закинута за спину и влачилась по земле вслед за хозяйкой. Голос сопровождался раскатами грома.

- Не узнаешь, меня,- и уже более плаксиво,- не узнаешь свою жену?

Зловещий смех раздался: «Иди ко мне»!

Я попятился назад, и быстро дошел до того места, где была дверь. Но больше не смог сделать ни шагу. Невидимая стена преградила мне путь. Чудовище приблизилось, обнажило свои зубы, чтобы утолить жажду моей кровью. В эту минуту промелькнула мысль о конверте. Я раскрыл его, там было три белых локона. Вынув их, блаженный свет разлился по поляне. Он взлетел высоко в небо и закружил вокруг. Он был похож на птицу, взмывающую ввысь, но не имел четких контуров. Я его видел, чувствовал. Наш феникс. Он был в одном месте, но в тоже время разливался по всему лугу. «Вот это Диво» - подумал я. Еще одна вспышка яркого света возле меня. Мне показалось, что я видел горящий силуэт большой золотой птицы, но все пропало.

Я проснулся в больнице. Было ощущение, что прошло много лет. Этим догадкам вторили мои седые волосы. Передо мной стоял доктор и загадочно улыбался. Может быть, он что-то знает? Были ли эти занимательные существа на самом деле, или это плод моего сознания? У доктора на бейдже было написано «Есизник». Поляк, наверное? Я начал рассказывать, все, что мне привиделось, он только улыбался, покачивал головой, и иногда чиркал в своей записной книжке.

- Доктор, я потерялся. Но сейчас все хорошо. Я готов умереть.

- Не волнуйтесь. Вам надо поспать. Вы только что вышли из комы. Это большой стресс для организма. Золотая птица? У нас много таких. У кого птица, у кого тоннель и белый свет. Отдыхайте, я зайду к вам позже.

Доктор вышел. Наверное, он прав, привиделось. Я повернулся на другой бок и почувствовал, что под подушкой что-то есть. Запустил туда руку. На моей ладони лежали три белых локона.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 5. Оценка: 3,20 из 5)
Загрузка...