Ау, дичь

Глава 1. Эпическая пруха

1.

 

Ничто не сравнится с видом ночной Москвы с высоты птичьего полета, но сегодня ни сама столица, ни её неоновые огни меня совсем не радуют…

То ли потому, что Белокаменная видится мне вверх тормашками, то ли оттого, что меня самого, свесив за одну ногу с крыши девятиэтажного дома, словно хулиган пойманного лягушонка, держит амбал по кличке Мастиф. Он от души гогочет (смех у него хриплый, гавкающий), видя мое беспомощное положение, и два раза даже «типа пошутил», на миг отпустив мою лодыжку, но тут же перехватил ее другой рукой… То ещё ощущение!!! Лучше не пробуйте.

Но, Владислав Степанович, я же отдал вам долг со всеми процентами месяц назад, — пытался я взывать к разуму босса головореза с собачьим прозвищем, наблюдающего за нами тут же, на крыше девятиэтажки.

Пытаюсь казаться спокойным и уверенным в себе, но собственный голос тут же подводит меня, добавляя визгливые, истеричные (и, как я надеюсь, не свойственные мне в обычной жизни) нотки в каждое сказанное слово.

— Да ладно тебе, Лёш, чувак просто пошутил. Правда ведь, Мастиф? — растянул губы в улыбке известный всем криминальный авторитет по кличке Кремень, наблюдая, как его помощник ставит меня обратно на крышу.

Главарь — маленький, жилистый — находится в хорошей спортивной форме, несмотря на преклонный возраст (лет семьдесят, хотя на вид ему его возраст не дашь). Рост метра полтора от силы, ладони размером с лопату (разумеется, без ручки) каждая, вставной золотой зуб на верхней челюсти, залысины на голове и квадратный мощный подбородок. Вот таков его портрет. Ещё могу добавить, что он боксёр–профессионал, почти всю жизнь проведший на ринге, и теперь занимается тренерской деятельностью. Но это, так сказать, надводная часть айсберга, о подводной же безопасней вообще ничего не знать…

— Я пришел к тебе, потому что мне понадобится помощь специалиста твоего уровня… — начал излагать он. — Я в курсе, что теперь ты отошёл от дел и стал добропорядочным гражданином, и что взломами больше не занимаешься. Но то, о чём я хочу тебя попросить, это восстановление справедливости. Помоги мне вернуть украденную у меня вещь, и я не только в дальнейшем оставлю тебя в покое, но и награжу не по–детски. Ну, что скажешь?

— Хорошо, Владислав Степанович, что нужно делать? — выдавил я из себя, понимая, что иначе покинуть эту крышу мне удастся только продемонстрировав полет шмеля, но не вокруг граната, как на картине известного художника, а с крыши, причём без малейшего шанса на пробуждение.

— Вот молодчина! Наш человек! Не оставит своих в беде! — обрадовался Кремень, давая мне в руки фотографию какого–то старинного ружья.

— Это охотничье ружье самого Наполеона Бонапарта, я приобрел его на аукционе в Париже пару месяцев назад, но оно так до меня не доехало, исчезнув на полпути. Я был взбешён и задействовал все имеющиеся у меня связи, чтобы разыскать пропажу. Всё безуспешно! По последним данным, ружьё находится в квартире известного в определенных кругах охотника Игоря Иванова — вот тебе его фотография… — на этот раз мне выдают фотку мужика лет сорока, брутальной наружности. — На обратной стороне фото его адрес, — продолжает свой рассказ боксер в отставке. — Найди мне ружьё, причём так, чтобы хозяин квартиры ничего не заподозрил, независимо от того, знает ли он о том, что оно у него хранится или нет. Нам не нужен лишний шум. На всё про всё даю тебе неделю. Для тебя это более, чем достаточно, — завершает мой ликбез Кремень, и они с помощником уходят, оставив меня одного на крыше.

2

Кстати, я не представился, спешу исправить свою оплошность. Меня зовут Лёша Лапшиков, мне 20 лет. В данный момент я студент одного Московского ВУЗА, параллельно подрабатываю вышибалой в небольшом баре. Как вы уже догадались, я ухитрился взять деньги в долг у главаря преступной группировки, в которой я раньше состоял взломщиком, о чём сейчас очень сожалею. Я уже три года как законопослушный гражданин, по крайней мере, пытался им быть до недавнего времени, хотя это вы, наверняка, тоже сами поняли. И вот, после трёхлетнего перерыва, мне придётся взяться за старое, но это последний раз.

Спустившись с крыши на ватных, дрожащих, как студень, ногах, я вернулся домой и заглянул в коробку со старыми вещами (всё хотел выбросить, да не хватило времени), где нашёл свой набор отмычек и складной мини–металлоискатель (моя гордость, сделал сам!).

Внимательно осмотрел вручённые мне фотки. На той, где красуется Иванов, нашёл кроме адреса ещё и информацию о том, что он разведён, живёт один, работает с 9 до 18 часов кроме субботы и воскресенья, которые он чаще всего проводит дома перед телевизором, камер в доме нет.

На следующий день добрался я по указанному адресу быстро и только стал парковаться во дворе, как заметил Иванова собственной персоной, направляющегося через дорогу к ближайшему супермаркету.

Тут случилось невероятное: он споткнулся, как мне показалось, на ровном месте и, по инерции пролетев ещё пару метров вперед, со всего размаху врезался прямо в капот проезжавшей мимо синей ауди.

Дальше события развивались стремительно: выбежавшая из машины красотка истошно заголосила и трясущимися руками стала набирать какой-то номер на сотовом. Как выяснилось через пятнадцать минут, она вызвала «скорую», которая, к счастью для пострадавшего, очень быстро приехала на место происшествия.

Наблюдая за тем, как Игоря кладут в машину с красным крестом, я сам себе сказал: «У меня сегодня эпическая пруха!»

Дождавшись, когда «скорая помощь» скроется за поворотом, я вышел из своего авто и бодрой походкой направился к подъезду, в котором жил охотник Иванов.

 

3

 

Поднялся на нужный этаж и, оглядевшись по сторонам, достал из кармана набор разнокалиберных отмычек, и, поколдовав немножко над замком, вошёл в квартиру. Она была однокомнатная и напоминала смесь захламлённого холостяцкого логова и зоологического музея в одном флаконе.

Подошел к сейфу, где, как я догадывался, госпитализированный зверолов хранил своё оружие. Пара секунд ушла на то, чтобы взломать несложный замок в дверке сейфа, внутри оказалась парочка гладкоствольных ружей и несколько пачек патронов.

Настало время воспользоваться мини–металлоискателем (размером он с обычную авторучку и внешне выглядит так же, но если открутить колпачок, то появится поисковая катушка, которую в народе называют «датчиком», она выглядит как миниатюрный веер, но по уровню чувствительности в разы превосходит своих крупногабаритных собратьев). Шкаф оказался чистым, так же как и стол, а вот над складным диваном раздался писк и вспышка света (значит, засёк что-то металлическое). Разложив этот предмет мебели, я заметил в отделе для белья разобранный пулемёт (!) времён второй мировой.

Ничего, кроме пулемётных запчастей, там не нашлось…

Запищал металлоискатель и напротив висевшей на стенке шкуры белого медведя, в голове которого я нашёл пачки три патронов. Случайно нажав на глаз–пуговицу убиенного Топтыгина, я увидел, как на две части сама собой раскрылась стена, распополамив Мишкину шкуру и обнажив целый склад оружия, которое было настолько разнообразно (от причудливых ножей до парочки арбалетов), что на его перечисление ушло бы часа два. Увы, ничего наполеоновского охотничьего среди них тоже не оказалось, как и в бачке унитаза, в кораблике на дне аквариума и во многих других местах, где я находил всевозможные единицы вооружения, кроме нужного мне. Ружья не было нигде.

Я лихорадочно соображал, где ещё может быть спрятано антикварное средство укокошивания невинных зверушек, столь необходимое мне, но никаких путёвых идей в голову не приходило.

Тут раздался звонок в дверь. Я оторопел, пытаясь сообразить, что делать и куда прятаться.

— Игорь, откройте, я знаю, что вы дома, — послышалось из–за двери чьё–то недовольное ворчанье.

Не зная сам, что делаю, я осторожно открыл дверь.

На пороге стоял незнакомец.

— Можно войти? — воспитанно поинтересовался он.

Я сделал шаг назад, пропуская незваного гостя, тот деловито прошёл внутрь. Он оглядел художественный бардак, устроенный мною в квартире, и сказал:

— Я вижу, что вы ещё не собрались, но времени на сборы, увы, нет, нас ждёт вертолет. Всё, что вы заказывали, уже куплено.

Он взял ничего не понимающего меня за локоть (хватка — будь здоров, вырваться, в случае чего, невозможно) и повёл за собой на крышу дома, где, как он и обещал, ждал вертолёт. Мощно стрекоча и размахивая лопастями, железная птица взмыла в воздух, унося нас на своем борту.

— Куда мы летим? — cдавленно поинтересовался я, понимая, что вляпываюсь в ещё большие неприятности, чем были у меня с утра.

— Не твоё дело, — менее любезно, чем в начале нашего знакомства, ответил незнакомец, я почувствовал болезненный укол в правое плечо и увидел опустевший пистолет–шприц в его руке.

Тут же кабина вертолета закружилась и стала медленно и плавно расплываться перед моими глазами…

 

Глава 2. То ли девушка, то ли видение

 

1.

Какие красивые облака, как грациозно они плывут по голубому небосводу, принимая причудливые формы. Вон то похоже на корабль под парусами, а вон те, нет, не эти, а вон те, другие, слились воедино и стали напоминать грозного льва…

Как же редко у меня выдаётся возможность полюбоваться облаками, хорошо хоть сегодня… Так, стоп, а что, собственно говоря, сегодня?! С какой радости я валяюсь абы где и пялюсь на небо? И «абы где» — это, вообще, где?! Где я нахожусь?

Встав с земли, я огляделся по сторонам и, к своему ужасу, обнаружил себя где-то в лесу, причём, в самой чаще. Вокруг, куда ни глянь, расстилался лес, да к тому же какой–то странный, совсем не похожий на наш родной: не было ни привычных елей, ни березок, ни осинок, деревья присутствовали, но какие-то незнакомые, я такие видел только по телевизору в передачах про джунгли… Блин! Да это же и есть джунгли… Свисают лианы, кричат птицы с ярким оперением, по ветвям прыгают макаки… Точно, джунгли! Но откуда они взялись? Или откуда я здесь взялся? Я призадумался.

Воспоминания медленно и мучительно возвращались ко мне. Я вспомнил, как незнакомец вколол мне какое-то непонятное вещество, и меня вырубило. Так, может быть, это всё мне кажется под воздействием введённого препарата? Я ущипнул себя за руку, чтобы проверить свою догадку, и вскрикнул от боли. Всё было реальным…

— Чувак, не ори. Ты, вообще, кто такой? И что мы здесь делаем? — раздался мужской голос справа.

Я оглянулся и увидел сидящего прямо на траве бородача в чёрной бандане и косухе. Встать ему удалось не с первой попытки, мешало огромное пузо.

— Я не знаю, где мы и что здесь делаем, потому что сам очнулся минуты две назад, — ответил я.

— А кто знает? — не унимался толстяк.

— Понятия не имею, я даже не знаю, есть ли здесь ещё кто-нибудь, кроме нас двоих, — раздражённо проговорил я.

— Отлично, давай это выясним, — позитивно заявил пончик и с воодушевлением потопал вперёд.

— Ничего отличного я здесь не вижу, — проворчал я, но всё–таки пошёл следом.

Уже через десять минут мы выяснили, что мы не единственные гости этих тропических лесов. Мы нашли двоих, как мне показалось, военных в камуфляже и симпатичную девушку в джинсовом костюме (блин, где я мог её видеть? Такое знакомое лицо!). Все трое были без сознания и валялись на травке. Рядом с ними лежали разбросанные сумки, вещмешки, рюкзаки и автоматы с патронами. Оружие мы благоразумно отложили в сторонку, так, на всякий случай, и принялись приводить всех в чувство.

Первым очнулся военный в камуфляже с прической площадкой .

— Быстро говори, зачем ты нас сюда притащил! — приказал я, направляя разряженный мною секунду назад калаш на солдата.

— Да ты стрелять–то хоть пробовал? — насмешливо проговорил он. — Положи лучше игрушку, пока сам не поранился или не задел кого-нибудь ещё.

Не успел я ответить ему и слова, как он в одно движение вскочил с земли и оттолкнул меня ногой в грудь, так, что я потерял равновесие и упал. Не понимаю, как он при этом ухитрился успеть отобрать у меня автомат.

— Хорошо сработано, да ты просто циркач, — сурово проговорил толстяк в косухе, целясь в него из одного из отобранных ранее стволов. — Положил оружие на землю, быстро!

— Да не бойтесь вы, меня зовут майор Беркут. Я здесь со своим сослуживцем, сержантом Одуванчиковым (он указал на своего всё ещё находящегося без сознания товарища), чтобы обеспечивать безопасность вашей экспедиции и защищать вас. Места здесь, говорят, неспокойные, — сказал военный, возвращая мне автомат.

— Что ещё за экспедиция? — недоверчиво поинтересовался пузан.

— Цель мероприятия — поймать двоих сбежавших из частного зоопарка зверей, а наше задание — обеспечивать вашу безопасность на протяжении всей операции. Кто из вас, кстати, охотник Игорь Иванов?

— Я, — солгал я, опасаясь, что меня пустят в расход как самое слабое звено, как только узнают правду.

— А тебя как зовут? — обратился он к моему спутнику.

— Иннокентий, можно Кеша, — ответил тот, убирая оружие.

— А вы, девушка, кто будете? — обратился майор к девчонке, которая в этот момент встала с земли и рассматривала царапины на своей руке.

Нехилые, надо сказать, царапины, на полруки длиной, похожие на следы когтей какого-то крупного животного.

— Меня зовут Аня, я студентка четвёртого курса ветфака, и я не собираюсь участвовать в ваших охотничьих посиделках, поэтому немедленно отправьте меня домой, пока я не подала на вас всех в суд, — грозно заявила симпатяга.

— Анечка, я рад бы вернуть вас домой, но, к сожалению не могу. Я не знаю даже, где именно мы сейчас находимся, не говоря уже о том, чтобы иметь возможность кого-нибудь куда-либо отправить. Поэтому, девочки и мальчики, вам будет лучше держаться поближе к нам с сержантом, чтобы не сгинуть в этих джунглях. Одним вам не выжить, смиритесь, — проговорил Беркут, и все замолчали, осознавая его правоту.

 

2.

 

Когда очнулся оставшийся член экспедиции, все подумали, а майор решил, что пора продолжать путь. Сборы заняли минут пятнадцать, все разобрали снаряжение и с готовностью двинулись вперёд, сверяясь с показаниями переносного радара («сонара», или как там правильно эти штуки называются), который нашёлся здесь же, среди вещей. Каждому досталось по рюкзаку с провиантом и сумке с боеприпасами, также в комплект входило по облегченному охотничьему ружью.

Правда, далеко нам уйти так и не удалось, мы наткнулись на невидимую, но прочную стену, которая отгородила нам путь дальше. Одуванчиков постучал кулаком по воздуху, раздался звон, как от ударов по стеклу. Военные попытались расстрелять перегородку из автоматов, подорвать имеющимся у них динамитом и даже выломать вручную — не помогло, как препятствие стояло у них на пути, так и осталось стоять. Тогда было решено двигаться в обратную сторону, но и здесь через несколько часов мы наткнулись на такую же незримую стенку, а потом на ещё одну, а затем ещё. Оказалось, что ограждение окружает этот участок леса со всех сторон по периметру.

— Что нам делать, товарищ майор? — спросили командира сержант.

— Предлагаю разбиться на группы и ещё раз обследовать территорию, — сказал он, раздавая ракетницы, наручные часы и компасы всем участникам экспедиции.

— Встречаемся на поляне в центре леса через три часа, если кто-нибудь что-нибудь обнаружит, или если будет грозить опасность, то стреляйте в воздух из ракетницы, — распорядился Беркут.

Я пошел один, байкер Кеша — с Одуванчиковым, а Аня — с майором.

«Да, старый лис — молодец, выбрал себе самую приятную компанию», — почему-то эта мысль вызвала во мне гораздо больше недовольства, чем я сам от себя ожидал.

Я бродил между покрытыми густым мхом деревьев, спотыкаясь об разросшиеся извилистые корни. Время от времени мне встречались львиные статуи в восточном стиле. Кое-где попадались заброшенные беседки с крышами, как у пагоды, и заросшие сады камней. У меня возникло ощущение, что Судьба занесла меня в затерянный парк в китайском стиле.

Минут через пять понял, что заблудился. «Тоже мне, охотник», — обругал я сам себя и, выстрелив вверх из ракетницы, послал сигнал остальным группам.

Тут мне показалось, что меня позвали, причём по имени, по моему настоящему. Но как это было возможно, учитывая, что все здесь знали меня как Игоря? Да и кто меня вообще может окликнуть в этих дурацких джунглях, да тем более таким красивым и незнакомым женским голосом. Прислушался — тишина, ну да, так и есть, показалось. Не успел я сделать и пары шагов, как зов послышался вновь.

— Лёша… — называл меня по имени он, причём с таким тембром, с такой вибрацией, которая, казалось, взывала ко всему природному и первобытному во мне.

Это был самый сексуальный голос на земле. Он продолжал меня манить, и я, даже не отдавая себе в этом отчёта, пошёл на него, как крыса на волшебную мелодию. Весь мир сузился у меня до крошечных размеров, все мои мысли были об одном: поскорее увидеть обладательницу такого чарующего тембра. Я шёл, не разбирая дороги, то путаясь в лианах, то пробираясь через какие-то особо колючие кустарники, моя одежда местами порвалась, лицо и руки были все в царапинах и ссадинах, но всё это совсем меня не волновало, а ноги сами собой несли к источнику притягательного голоса.

Трудно сказать сколько по времени я так бродил, словно зомби в поисках мозгов, но внезапно лес отступил, открывая взору широкую реку с подвесным деревянным мостом.

Я очень сильно боюсь высоты и при других обстоятельствах никакие силы не смогли бы меня заставить пройти по столь опасному ходорышному мосту, к тому же подвешенному над речкой на такой высоте, что захватывало дух. А здесь страх даже не возник, я просто шел вперед, не испытывая других эмоций кроме желания прикоснуться к столь притягательной женщине. Лишь краем глаза, я отметил, что на правом берегу реки стоит пагода, вокруг которой, как мотыльки порхают в воздухе бумажные красные зонтики (не то сами по себе, не то их держали невидимки), а на левом стоит уменьшенная копия Великой Китайской Стены.

Также я проигнорировал яркое пятно света, которое двигалось по дну водоема, всё приближаясь и приближаясь к мосту. Вдруг всплеск и в воздухе, обдав меня солёными брызгами, пролетел скелет китёнка, сопровождаемый стаей рыб с человеческими головами. Обогнув красивую духу по воздуху, через мост, они снова прыгнули в родную, водную стихию. А я представляете даже не остановился, чтобы полюбоваться на это причудливое зрелище, просто шёл вперед, пока не добрался до противоположной стороны.

Здесь меня снова ждал лес и вот, миновав заросли каких-то папоротников, я увидел женский силуэт. Он двигался навстречу мне, и уже через несколько минут я увидел её… «Поступь нежная, тонкий стан», — о, Есенин, не той посвятил ты эти строки! Руки изящные, словно сделанные из фарфора. На плечи спускался каскад пушистых иссиня-чёрных, как ночь, волос. Её глаза были удлинённой миндалевидной формы. На ней было роскошное красное кимоно, расшитое золотистыми драконами. И я никогда, никогда прежде не видел таких красивых женщин. Она стояла напротив меня, в трёх шагах, я сделал первый шаг вперёд, и меня пронзило осознание того, что выглядел я после всех своих лесных похождений, как самый последний бродяга.

— Мне не важен внешний вид, важно только внутреннее содержание, — точно прочитав мои мысли, сказала сладкоголосая сирена и сделала шаг по направлению ко мне.

Я сделал завершающий третий шаг и оказался к ней совсем близко, лицом к лицу, и только тут заметил, что на девушке надета ватно-марлевая повязка.

— Я красивая? — обольстительно спросила она своим неземным голосом.

— Да, очень! — восхищенно ответил я.

— А теперь? — спросила она, быстрым движением срывая c лица повязку…

То, что я увидел вместо милой улыбки, заставило меня завизжать, причём так мастерски, сорвавшись на такие высокие ноты, что все героини ужастиков просто бы ушли в отставку и убились тапочкой об стену от зависти, если бы хоть раз услышали тот самый вопль, который я тогда издал.

Её лицо было разрезано от уха до уха уродливым рваным шрамом…

— А теперь? Красивая ли я? — насмешливо спросило существо, обнажая заостренные акульи зубы и раздвоенный розовый язык.

Я, как парализованный, застыл на месте не в силах ни просто что-либо предпринять, а даже подумать об этом.

Волосы на голове ёкай (так, как я узнал позже, называются все японско–китайские монстры) обрели самостоятельную жизнь и задвигались, словно щупальца черного спрута, на их кончиках выросли наросты, похожие на шипы и рыболовные крючки. Один из таких «крючков» зацепил меня за воротник, ещё несколько локонов в мгновенье ока обвили меня, точно змеи, и подвесили вниз головой, прямо над чудовищной пастью «красотки»…

— Я тебе задала вопрос! — напомнила леди-монстр, но её голос уже не был таким очаровательным, в нём слышались скрежещущие металлом неприятные скрипучие ноты.

— Отвечай, считаешь ли ты меня красивой теперь или нет? — повторила «симпатяга».

Я только хотел ответить, что нет, что страшнее не1 только шесть часов подряд просидеть на концерте Стаса Михайлова, причем без антракта, да к тому же на первом ряду, но то, уже понятное дело, мегапопадос!

— Не говори ей ничего! — заорал неизвестно откуда взявшийся байкер Кеша, и вся остальная компания вбежала вслед за ним.

— Ты спрашивала, красивая ли ты, Кутисакэ Она? — спросил он, уверенно шагая к японской или китайской гарной дивчине.

— Да, — сказала она, отшвыривая меня в сторону и приближаясь к смельчаку.

— Я бы сказал средне, ни рыба ни мясо.

— Мне кажется тоже — так себе, даже с пивом не потянешь, а хотя, смотря какой пивас — поддержал Иннокентия ставший рядом с ним майор.

— Внешность средней паршивости, — добавил Сеня Одуванчиков.

Всё это время ёкай отступала шаг за шагом назад. Монстр уже не был охотником, он себя явно чувствовал жертвой, миндалевидные его глазки бегали с одного человека на другого. И по мере того, как мы высказывались, что о нём думаем, существо таяло на глазах, пока не стало размером с новорожденного котёнка.

— А ещё у тебя прическа, как у кикиморы, и кимоно из прошлогодней коллекции! — добила не мышонка не лягушку Аня, после чего существо лопнуло, словно воздушный шарик, и разлетелось на сотни сверкающих искорок.

Чистой воды нокаут! Счёт — Анна- Кутисакэ Она — миллиард к нулю!

 

Глава 3. Говорят, что дружбы женской не бывает…

 

1

 

— Как вы меня нашли? Как ты догадался, что надо делать? — спросил я у Иннокентия, когда мне, наконец, удалось унять своё бешеное сердцебиение.

— Нашли сравнительно просто — бежали на твои вопли. А вот, как догадался, это еще проще… Понимаешь, в молодости я защитил кандидатскую по теме «Роль и многообразие мифических существ в творчестве народов мира». Когда она задала тебе вопрос, я сразу понял, что это Кутисакэ Она, если бы ты ей сказал, что она красивая, то она бы разрезала тебе рот, чтобы ты стал «красавчиком» под стать ей, а если бы сказал, что нет, то она бы разодрала тебя на части. Проанализировав это, я сообразил, что отвечать надо так, чтобы было непонятно, утвердительный ли ответ или отрицательный, ну, а ребята уловили мою мысль и поддержали меня, вот и вся история.

— Да, Кеш, тот, кто притащил тебя сюда, сделал это явно не случайно, он понимал, что без эксперта в области мифов нам здесь не справиться, — сказала Аня.

Кеша застенчиво улыбнулся и даже чуть-чуть покраснел, было видно, что похвала девушки ему очень приятна.

— Эй, а куда делся Сеня? — удивлённо спросил Беркут.

— Не знаем, — ответили все почти в один голос.

— Он же только что был здесь! — сообщил и без того известную всем информацию бородач.

— На помощь! Помогите, здесь ещё одна!!!! — раздался испуганный вой Одуанчикова откуда-то слева.

Все ринулись на звук его голоса. Через пару минут интенсивного бега наша компания оказалась на заброшенном железнодорожном вокзале (и это в дебрях джунглей!) с проржавевшими рельсами, парой брошенных, не менее ржавых вагончиков и широким железнодорожным переходом. Я был готов поклясться чем угодно, что каких-то минут десять назад никакого вокзала на этом месте и в помине не было. Видать, здесь всё действует по каким-то иным, не поддающимся логике законам.

— Вот засада, я знаю, кто здесь живет! — сообщил Кеша. — Тек-Тек!

Лично мне эта информация ничего не сказала, для меня что Тек-Тек, что Пек-Пек, звучит однофигственно, но по лицу байкера я понял, что ничего хорошего нам в ближайшее время не светит.

— На помощь! — орал бегущий по направлению от перехода к нам сержант, за ним со скоростью локомотива мчалось нечто, что я на первый взгляд принял за огромного паука.

Присмотревшись, я понял, что ошибся, с паукообразными существо роднила только манера приподниматься и опускаться на лапах, плюс немного хаотичный стиль передвижения. Это была распиленная вдоль талии девушка с серой, местами тронутой разложением и трупными пятнами, кожей. Её волосы были грязные и спутанные, глаза жёлтые со змеиными зрачками, она передвигалась на накачанных от вынужденного способа передвижения руках. При её беге ладони шлепали по рельсам и гравию, издавая звуки, похожие на «тек-тек», отсюда, вероятно, и название ёкай. Позже я узнал, что мои догадки были близки к истине.

— Ну, умник, что нам делать? — заорал Беркут.

— Убегать и не смотреть ей в глаза! Против неё нет средства! — завопил пончик и ринулся вперёд с такой резвостью, которую трудно было ожидать от его грузного тела.

Все мы последовали его примеру. Военные на бегу пытались отстреливаться от существа, но пули пролетали сквозь его плоть, не причиняя ей никакого вреда.

Мы бежали очень долго, у меня от непривычно быстрого бега стал колоть бок и сводить ноги, но мы продолжали бежать по заброшенному вокзалу, пока не уткнулись носом в тупик. Всё, перед нами была стена из кирпича, бежать было некуда.

Тек-Тек немного сбавила темп и теперь медленно подкрадывалась к нам, её страхолюдная мордочка кривилась в улыбке, предчувствуя пир из пяти блюд…

— Девчонки, кушать подано! — неожиданно для всех завопила половина гарной японско–китайской девушки во всю мощь своих гниющих лёгких.

К ней приблизилась неизвестно откуда взявшаяся, но очень красивая девушка с высокой прической, в синем кимоно, разрисованном какими-то диковинными цветами и животными. Заметной частью её лица был очаровательный маленький ротик, но обольщаться ее красотой я, уже наученный горьким опытом, не спешил, так как понимал, что передо мной, скорее всего, очередная замаскированная ёкай.

К подружкам подошла ещё одна инфернальная парочка: у одной была такая длинная шея, что была бы впору жирафу, а вторая шла семенящей походкой, нежно удерживая под мышкой свою собственную голову.

— А где Кутисакэ? — cпросила Тек-Тек подружек..

— Не знаю, с утра её не видела, — ответила та, что показалась мне симпатичной.– Ну ничего, мы оставим ей кусочек, — девушка повернулась спиной, распустила волосы, и у неё на затылке образовался огромный рот с тройным рядом крупных заострённых зубов.

— Покормите меня! — заговорила страшная пасть густым мужским басом, а её обладательница всё также, не оборачиваясь, пошла по направлению к нам спиной, подружки пошлёпали вслед за ней.

— Пусть говорят, что дружбы женской не бывает, пускай болтают… — сама не зная почему не то пропела, не то проговорила Аня.

В это самое мгновенье на кирпичной стене образовалась светящаяся золотистыми и серебристыми искривлёнными линиями воронка, она росла, росла, пока не стала настолько большой, что смогла, словно пылесосом, втянуть нас пятерых в себя. Мы оказались внутри беснующегося и завывающего вихря, который закружил нас с бешеной скоростью.

 

Глава 3. Такие разные сёстры

 

1.

 

Бывают на свете такие уголки природы, где энергетикой насыщен каждый лепесток, каждая травинка. Здесь человек кожей ощущает энергию окружающей его живой природы и чувствует свою общность и взаимосвязь с ней. Вот именно в такой мир мы и попали на этот раз.

В воздухе витал аромат цветов и ягод, во все стороны, куда ни кинешь взгляд, произрастала бесконечная березовая роща, на голубом небе, украшенном стайкой кудрявых белоснежных облачков, сияло дружелюбное солнышко. В густой бутылочно — зелёной траве красными яркими пятнышками виднелись ягодки земляники. Но главное — атмосфера умиротворения и защищённости, которая не ощущалась мною ни в одном измерении, где нам уже удалось побывать. Хитрые приборы Беркута сообщили, что наших зверей в этом микромире нет, но мозговой штурм по песням про берёзки, ягодки, леса и прочую растительность результатов тоже не дал. Понятное дело, что было решено побродить туда-сюда и поискать подсказки, чтобы угадать правильную песню, которой и был заперт этот прекрасный безмятежный мир.

Не знаю, долго ли коротко ли (во, блин, у меня уже даже мысли стали строиться на древне-русский лад) мы блуждали между деревьями, пятнистыми, как далматинцы, как почувствовали, как откуда-то сверху загудел ветер, и дул он как-то странно, не по горизонтали, как обычно, а по вертикали, причем не везде, а строго над нашими головами.

Посмотрев в небо, я заорал: «Бежим!» — потому что на нас со свистом неслось нечто пернатое, готовое нас растерзать своими мощными птичьими лапами с огромными чёрными когтищами. Вся наша компания бросилась врассыпную кто куда, и, надо сказать, что очень вовремя, помедли мы хоть секунду, кого-нибудь из нас могли бы и не досчитаться, а всё потому, что то же странное существо, похожее на птицу, издавая крыльями рокот, похожий на рёв вертолётных лопастей, резко спикировало именно на тот участок рощи, где все мы стояли минуту назад.

Посадка была громкая и неаккуратная: во все стороны летели комья земли, вырванная с корнем трава, и даже рухнуло несколько деревьев.

Когда тварь наконец приземлилась, то первое, что мне удалось разглядеть, так это его огромные (как у ангелов на картинах) крылья, правда цвет у них был фиолетово-чёрный, с лёгкими серебристыми отблесками в тех местах, куда падал свет.

Когда птицеподобное повернулось, я не смог сдержать изумлённого вздоха, потому что на меня взглянула девушка редкой красоты: карие глаза, волнистые угольно-чёрные волосы по плечи, изящная шея, мягкая линия плеч, аккуратная небольшая грудь и тонкая талия. Но, чем дольше я ее изучал, тем больше убеждался, что эта красотка, как и многие другие в этих мирах, тоже не совсем человек.

Как я уже говорил, до пояса она была невероятно привлекательна, а вот дальше… Я бы сказал, что всё её строение от пояса перечёркивало все впечатления от красоты верхних частей тела. Возможно, звучит коряво, но судите сами: от пояса начинается линия роста перьев, которые становятся всё гуще и гуще, а когда спускаются на ноги, то становятся такими густыми, что напоминают перьевые панталоны, которые неряшливыми лоскутами спадают на огромные птичьи охристо-бордовые лапы, которые начинаются от колен и заканчиваются теми самыми чёрными и невероятно длинными когтями, которые я вам недавно описывал.

— Бегите! Это сирин! Она убивает всех без разбора, причем исключительно для собственного удовольствия! — орал, как бешеный, байкер-филолог, испуганно вращая глазами.

Железное крыло на его спине приняло форму лопастей вертолёта, которые стали вращаться всё быстрее и быстрее, ещё миг, и он бы взмыл в облака, но…

— Не так быстро … — сказала девушка–птица, и Кеша свалился на месте, как мешок с картошкой.

Наши военные синхронно сделали шаг вперед, глядя на сирина через прицел, закрыв собой застывшего с открытым ртом и вытянутыми вперед руками байкера, который сейчас выглядел, как большая нелепая кукла.

— Да как вы посмели пугать меня своим жалким оружием! — разъярилась не то девушка, не то птица.

Она сделала вдох и запела. Нет, даже не запела, а загудела, завибрировала, зажужжала, или не знаю, с чем ещё можно сравнить странный звук, который она стала издавать. В этом шуме слышался вой автомобильной сирены, мартовское завывание котов, блеяние козлиного стада, волчий вой, сольник Витаса и даже первые аккорды мотива из «Санта-Барбары». Но страшен был не сам звук, а то, как он действовал.

На меня напала тягучая, поглощающая сонливость. Веки стали тяжёлыми, перед глазами всё поплыло, мысли двигались медленно и неповоротливо, будто бы увязли в затвердевшем желе. Ещё секунда, и земля оказалась у меня перед глазами, так, что мои засыпающие веки видели её каждую травинку, каждую былинку, каждого муравьишку, суетливо пробегавшего мимо. «Я свалился, прямо как недавно Кеша», — заторможенно сообразил я. Но это оказались только цветочки, ягодки появились, когда моё тело задвигалось помимо моей воли, потому что сирин завладел моим сознанием и управлял мною, как кукловод марионеткой. Я попытался сопротивляться, но заорал во всё горло, потому что почувствовал жгучую, пульсирующую боль в голове.

— Не сопротивляйся. Теперь ты мой, — говорил голос сирина внутри моей черепной коробки.

«И действительно, чего сопротивляться», — почему-то подумалось мне, и моё «я» отступило, добровольно передав пульт управления мною же самим в руки захватчицы.

— Слушаю и повинуюсь, моя госпожа, — говорю я каким-то странным тусклым голосом.

Не хочу говорить, а, тем не менее, говорю, как жалкий попугай или запись на магнитофоне.

Словно эхо, эти же слова повторяются голосами моих друзей. Чётко, одновременно, громко и, вместе с тем, безжизненно. Странное сочетание.

И вот, я уже не владею своим телом, смотрю на всё происходящее с апатией, прямо как при просмотре скучного фильма по телевизору. Ещё миг, и я встаю, ещё секунда, и становлюсь на одно колено, ещё мгновенье, и беру в руки своё ружье и направляю его себе к виску. Краем глаза вижу, что все мои спутники сейчас также стоят коленопреклоненными и целятся себе в голову, так же, как и я. Все? А, нет, не все…

В ту самую долю секунды, которая отделяла нас от того, чтобы мы все синхронно нажали на курки, Сеня Одуванчиков, единственный, на которого чары сирина почему-то не подействовали никак, ударил пернатую гипнотизёршу прикладом автомата по голове.

— Получай, гадина, — сказал он, нанося ещё один удар.

Но птица-сирин тоже была не лыком шита, она отбила атаку одним, но мощным, ударом крыла. Одуванчиков полетел на землю, а птица-девица поднялась в воздух, набрала высоту и, выставив вперёд чудовищные когти, стала пикировать на поверженного врага. Сеня хотел было встать, но зацепился ногой за корягу, причем так, что не мог отодвинуться от неотвратимой угрозы ни на один миллиметр. Видать, день был не его, раз навалилась такая непруха, а мы ничем не могли помочь, потому что стояли сейчас, как группка коленопреклоненных манекенов, с оружием у виска и не могли даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы прийти кому-нибудь на выручку.

 

2.

 

— Так, что здесь происходит? — раздался вдруг строгий женский голос. — Сюзанна, ты что, опять за своё?

Появилась такая же полудевушка–полуптица, как и наша агрессорша, только оперенье у нее было светлого охристого цвета, волосы длинные и блондинистые, по пояс, а глаза васильково-голубые.

— Я?.. Э–э–э… Нет… Это не то, что ты думаешь… — сирина как подменили, она оправдывалась, как школьница, застуканная за пользованием маминой косметики.

— А что мне думать? Кругом стоят на коленях смертные, прижимая оружие к голове. Ты пикируешь на одного из них с когтями наготове. Ты опять взялась за старое, снова стала убивать? Что же получается, все занятия в клубе анонимных завязавших маньяков по пятницам, походы к психологу, которые стоят массу денег, всё это было зря? Моя старшая сестра закоренелая, неисправимая убийца и душегубка?

— Да нет, это просто ко мне друзья зашли в гости и попросили их загипнотизировать, — коряво выворачивалась полуптица с черным опереньем. — Да я их сейчас разгипнотизирую, и всё будет с ними в порядке. Это же так. Шутки ради.

— Шутки ради? Попросили загипнотизировать? Что за бред? Ты что, дурачишь меня? За идиотку держишь? — в голосе сестрёнки слышался металл. — Мало того, что ты убийца, и вернись я на час позже, как и планировала до этого, все эти несчастные были бы мертвы, так ты, выходит, ещё и обманщица! Всё, мое терпенье кончилось, я обо всем расскажу маме!

— Нет, только не маме, — в отчаянии вскрикнула сирин.

— Не надо ничего рассказывать маме, — вдруг включился в семейную разборку как раз высвободивший ногу из-под коряги Сеня. — Мы действительно её друзья, и попросили её нас загипнотизировать.

— Да? И где же вы познакомились и подружились? — удивилась алконост (как мне потом рассказал Кеша, сестра сирина — это и есть алконост, и они по очереди патрулируют райские кущи, сменяя друг друга на посту, сирин дежурит утром, а алконост — вечером).

— Как где? В клубе анонимных маньяков, конечно же, — вязал веники на лету Одуванчиков.

— Так ты тоже маньяк? А по тебе и не скажешь… — ещё больше изумлялась младшая полуптица.

— Раньше был, но занятия в клубе так хорошо на меня влияют, что меня больше не тянет убивать. Совсем-совсем, — не мигнув глазом, сочинял Сеня.

— Даже так?! Очень рада слышать. А почему тогда она пыталась тебя убить, раз занятия в клубе такие исключительно полезные? — допытывалась недоверчивая алконост.

— Ну, понимаешь, у нас роман, ну мы и решили, сама понимаешь, воспользоваться случаем, пока все в отключке, — типа смутился сержант.

При этом он сделал такую виноватую физиономию, покрылся лёгким румянцем и так застенчиво шаркнул ножкой, ну, в общем, актёрище, Большой театр по нему плачет, причём крупными слезами…

— Так у тебя есть парень, а ты мне не сказала? — обиделась сестра.

— Я на самом деле хотела тебе рассказать сегодня, заодно познакомить с друзьями, — схватилась за вранье Сени, как утопающий за соломину, сирин.

— Ах так, ну тогда добро пожаловать, гости дорогие, — с нас спали чары гипноза, мы сложили, от греха подальше, оружие в сторону и сели пировать за стол, который возник прямо здесь, в роще, по простому взмаху крыла алконоста.

Когда пир кончился, все стали прощаться с хлебосольными хозяевами.

— Почему ты мне помог? — тихо cпросила сирин Одуванчикова.

— Да просто ты мне понравилась, — улыбнулся тот. — Я ещё загляну к тебе в гости, если ты не против, конечно.

— Конечно заходи, — сказала Сюзанна и нежно чмокнула Сеню в щёку, положив что-то в карман его рубашки цвета хаки.

— А я знаю песню, которой заблокирован вход, — сказала Аня.

— Не ты одна, — улыбнулся Одуванчиков.

— Ну, тогда все вместе: «Сюзанна, Сюзаннна, Сюзанна мон амур…»

 

Глав 4. Пресмыкающиеся лошадки

1.

 

— Приборы просто зашкаливают! Наши звери в этом измерении! Мы переместились прямо по их следам! — ликовал Беркут, изучая данные своей аппаратуры. — Держите ружья и сети на голове. Возможно, скоро мы все отправимся домой.

Воодушевленные этими словами мы бодро шагали по очередному мрачному лесу какого-то не менее мрачного измерения.

— Это следы наших зверей? — спросил Одуванчиков, разглядывая довольно крупные отпечатки лап на земле.

— Не похоже, у наших значительно крупнее. Помните лапу, которую мы видели? — ответил я.

— О, какие глубокие познания в зоологии, господин липовый охотник! — съязвил наверное очень уставший от моих приколов Кеша.

— Это просто логика, — оправдывался я, всё ещё чувствуя бремя вины за свою ложь.

— Это следы дикой кошки. Она метра полтора в холке, похожа на льва с огромными крыльями бабочки. Шкура синего цвета, с белыми полосками по всему телу, — удивил нас своей способностью читать следы сержант.

— Химера, что ли? — проговорил озадаченный Кеша.

— Не знаю, он у тебя за спиной. Сам посмотри.

Все медленно и с содроганием повернулись в указанном направлении.

— Привет, ребят, — вежливо поздоровалась с нами криптокошка, которая, судя по всему, пока не собиралась на нас нападать, — у вас, ненароком, нет таблетки аспирина? У меня голова раскалывается от этого постоянного шипенья и ржанья.

Беркут, в рюкзаке которого, прямо как в Греции, всё есть, протянул упаковку аспирина и баклажку с водой.

Существо по-кошачьи село и, по-человечески ловко орудуя когтистыми лапами, достало себе пару таблеток и закинуло в пасть, затем, ловко отвинтив крышечку, запило их из бутылки.

— Спасибо огромное, — сказал кот с крыльями бабочки.

— Ты здесь не видел двух огромных зверей?..– попытался спросить Беркут, но химера его прервала на средине фразы.

— Небось, с двумя головами, такие желеобразные и полупрозрачные, что через них виднеются, как экспонаты в кунсткамере, все их съеденные жертвы?

— Не знаю, мы их толком так и не рассмотрели, — признался майор. — Где они сейчас? Куда пошли?

— В чащу леса, но я вам туда идти не советую, если вам, конечно, дорога своя шкура.

— Почему? — спросил робкий Кеша, предчувствуя, что ответ ему не понравится.

— Там целая стая бешеных сагари.

— Сагари? Это ещё что такое? — спросил Сеня.

— Не что, а кто. Существа с головой лошади и телом змеи. Передвигаются, цепляясь гривами за ветки деревьев, — поделился информацией кот.

— Но они безобидные и совсем не агрессивные! — изумился байкер.

— Ага! Как же, безобидные… Я сегодня утром от них еле ноги унес! — возмутился кошак. — Я же говорю, они бешеные.

Тут со всех сторон послышалось шипение, смешанное с лошадиным ржанием. Листья на деревьях и трава заходили ходуном, несмотря на то, что ветра в лесу не было и в помине.

 

2.

 

— А вот и они! Спасайся, кто может! — взвизгнул кот и сбежал, оставив нас на произвол судьбы.

Я взглянул на ближайшее ко мне дерево, от которого ржанье доносилось сильнее всего. Из листвы выглянула морда коня чёрной масти, она недобро зашипела, показывая синий раздвоенный язык. Глаза его были мутные, как будто покрытые белесой пленкой. «Он собирался линять, как обычно линяют змеи!» — осенило меня.

Мы не стали дожидаться, пока соберётся вся стая (или стадо, кто их разберёт) в полном составе, и последовали примеру химеры, то есть побежали куда глаза глядят.

Как вы, наверное, догадались, далеко убежать нам не удалось из-за пресловутой невидимой стены, которая в очередной раз перекрыла нам все пути к отступлению. Ничего не оставалось, как идти в противоположном направлении, а именно, навстречу взбесившимся полузмеям.

— Тсс! Ныряйте сюда, в кусты, — послышался шёпот химеры из зарослей упомянутой им же растительности.

Дважды нас просить, разумеется, не пришлось, мы же не самоубийцы, и жить нам не надоело. И то, что мы увидели, наблюдая из своего укрытия, заставило всех на время потерять дар речи.

— Ахуитцотль — любимая зверушка мексиканцев! — вырвалось на автомате у меня.

Мы застали битву наших зверей (мы их узнали по описанию химеры) с сагари. Полулошади скопом нападали на огромных, трёхметровых полупрозрачных оранжевых существ, с двумя кошачьими головами каждое. Наши легко маневрировали, отбивались от бесчисленных атак и наносили смертоносные удары исполинскими лапами. Они глотали полуконей целиком, и когда очередная невезучая «змейка» попадала к ним в пасть, то было видно, как она по пищеводу передвигалась в желудок зверя (судя по всему, всё его тело исполняло функцию желудка), где и оставалась перевариваться, плескаясь в желудочном соке вместе с другими жертвами разной степени разложения. Битва была зрелищной, но короткой. Уже скоро наша гигантская парочка уничтожила половину стаи, а оставшаяся часть спешно отступала, покидая поле битвы.

— Сейчас или никогда! — закричал Беркут, хватая ружьё, стреляющее сетью, и выскочил из кустов.

Верный соратник Сеня Одуванчиков, не задумываясь, рванул за ним. Нам всем ничего не оставалось, как присоединиться к этому безумию. Несколько выстрелов, и огромные металлические сети накрыли наших зверей с головой. Сеня зарядил в ружьё ампулу со слоновьей дозой транквилизатора, чтобы усыпить пленённых созданий. Так, на каждую зверушку ушло ампул по десять, а им хоть бы хны, как бесновались, так и продолжали, даже не зевнули ни разу. В это время все остальные члены команды старались удержать огромные сети за специальные, прикреплённые к ним, кожаные ремешки или пытались привязать сети к стволам деревьев.

Раздался металлический лязг разрываемых звеньев, и животные вырвались на свободу, разодрав остаток сетей, как Тузик грелку, и исчезли в сиянии возникшего по их же желанию портала.

— Опять упустили! — орал, как безумный, обычно спокойный и уравновешенный майор. — Нам их в жизни не поймать! Чихать они хотели на наше оружие! Мы обречены! Мы так и сдохнем, вечно скитаясь по этим гадким мирам! — вопил он.

— Тихо, тихо же! Идиот, они же вернутся, — пытался успокоить Беркута кот.

Голос представителя семейства кошачьих дрожал, а в глазах отчётливо читался страх.

 

3.

 

Слова криптокота оказались пророческими, и не прошло и трёх минут, как послышалось шипенье приближающихся сагари.

— Кеша, ты же умный, что нам делать? — запаниковал Сеня.

— Не знаю. Я вообще не понимаю, с чем связано их, так называемое, «бешенство»! — промямлил байкер-филолог. — Известно, что колония сагари возникает там, где под кустом хурмы умирает лошадь. Где у вас, кстати, ближайшие кусты хурмы? — спросил пончик у кота-бабочки.

— Какие на фиг кусты хурмы! Откуда они возьмутся? У нас здесь не Африка! — раздраженно фыркнула химера.

— Ладно, хорошо, с хурмой облом, но, по-любому, должно быть где-то захоронение лошади.

— Я знаю! — вдруг вскрикнул кот. — У нас у реки стоит, то есть стоял, но был разрушен непонятно откуда взявшимся взрывом постамент со статуей коня. От него осталось только тело, башку оторвало!

— Вот почему они взбесились. Срочно веди нас к реке, мы должны поставить голову на место, — решительно проговорил Кеша, и мы все побежали вслед за криптокотом.

Отстреливаясь на ходу от настигающих нас полуконей, мы добежали до реки, на берегу которой действительно располагалось изувеченное изваяние на постаменте.

— Ищем голову! — орал Кеша, и мы, прикрываемые перекрёстным огнём автоматов военных, стали рыскать в зарослях травы, которые оказались такими густыми и высокими, что доходили нам до пояса.

Разумеется, разглядеть что-либо в таких условиях — дело не самое простое, но выбора у нас не было.

— Быстрее! Патроны кончаются! — рычал Беркут, но злосчастная конская башка всё не находилась и не находилась.

Тут я увидел магическое свеченье и пошёл на него, в ореоле света я увидел какую-то странную мягкую игрушку, похожую на одноглазую осьминожку, а рядом — расколотую на две части в области шеи мраморную лошадиную голову.

— Магический клей, возьми магический клей, — сказала слабым голосом «игрушка», которая оказалось совсем не игрушкой.

В моих руках оказался тюбик с надписью «Меджикмомент». Я схватил голову статуи и, наскоро обмазав её в местах сколов суперклеем, прикрепил к остальной части памятника. Трещины на изваянии засияли ярко-зелёным светом, после чего исчезали, не оставляя после себя и следа. Через пару минут передо мной стояла статуя в полном комплекте, как новенькая, только что высеченная скульптором из куска мрамора.

А, самое главное, что сагари, секунду назад хотевшие нас разорвать, стояли как вкопанные, смотря на нас удивлёнными глазами. Те из них, которые ухитрились застыть, как в Матрице, в воздухе, посреди атакующего прыжка, потеряли равновесие и с шлепком плюхнулись на землю. Ещё через секунду вся стая потеряла к нам интерес и стала ловко расползаться в разные стороны, меланхолично пережевывая траву. Ни дать ни взять, лошади на пастбище.

— А я знаю песню, — сказал Одуванчиков, поглаживая довольно жмурящегося рыжего сагари по шелковистой гриве, брови Кеши при этом взметнулись так высоко, будто бы решили улететь.

— Подожди минуту, — остановил я Сеню и побежал туда, где нашёл голову скульптуры.

Осьминожка все ещё была там, она лежала на боку и тяжело дышала.

— Держись, приятель, теперь моя очередь о тебе заботиться, — сказал я существу и взял его в руки.

— Ну всё, теперь давай свою песню, — сказал я сержанту.

— А по ночам мне снится конь.

Ко мне приходит рыжий конь,

В лицо мне дышит рыжий конь,

Косит лиловым глазом… — затянул Сеня, и нас закружило в вихрях портала.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 5. Оценка: 2,60 из 5)
Загрузка...