Ведро шлака

Гном Бур споткнулся и рухнул на каменный пол, выронив ведро из рук. Куски угля разлетелись по маленькой комнатке. Бур тяжело охнул, пополз собирать грязные чёрные камешки. Каждые три часа он подбрасывал в печь одинаковое количество топлива. Если превысить норму, котёл мог взорваться, если положить меньше – был риск, что давление окажется недостаточным. Конструкция древней машины не предполагала, что её будет обслуживать только один истопник. Когда армия уходила, их оставили втроём. Но теперь Бур был один.

«Два часа спать, потом подкинуть угля, опять поспать, вновь проснуться и тащить четырежды проклятый уголь в печь… Посмотреть в окуляр» — мысли крутились в голове гнома безумным хороводом. Более всего он боялся, что проснётся не вовремя, или что настенные часы сломаются. Пока что измученное тело справлялось. Всё-таки гномы очень выносливый народ.

***

Командующий войском дал чёткий приказ – поддерживать машину в состоянии готовности до нужного момента. По плану армия гномов должна была медленно отступать, отбиваясь от атак врагов, заманивая эльфов и союзных им орков в ущелье Пасть дракона. Но, вероятно, всё оказалось гладко лишь на бумаге. Или в головах командиров. Как всегда, впрочем.

От Серебряных водопадов до ущелья – не более пяти дней пути. Но Бур с товарищами прождали почти месяц. Запасы еды подходили к концу. Остались только сухари и вяленое мясо. Да и то, дней на семь-восемь.

— Ну и сколько нам здесь торчать? — пробурчал гном Вуффа. — Сгонять что ли за жратвой домой.

— А вдруг вообще вражеская армия разбила наших и давно разрушила город, — испуганно добавил Норкс. — Обошли вокруг…

— Глупостей не говори, — спокойно произнёс Бур. — Другого пути нет. Только катакомбы. Но эльфы туда не сунутся, а орки одни не полезут. Трусливые твари. Испугаются заблудиться. Воюют только когда их подгоняют плети эльфийских хозяев. Даже если враги рискнут, то оставшиеся гномы обрушат своды пещер. Южный путь мы взорвали в прошлом году. Теперь в наше царство одна дорога – через Пасть дракона.

— Да, только и нам не выбраться, — буркнул Норкс.

— А если они перелетели через горы на гигантских грифах? — с дрожью в голосе произнес Вуффа.

— Не думаю, — возразил Бур. — Этих проклятых падальщиков люди запада истребили почти всех. Мне кажется, что даже эльфы их недолюбливали… Пара птичек могла уцелеть, но этого явно мало.

— Почему ты такой спокойный? — завёлся Норкс. — Целый месяц мы сидим здесь среди труб и шестеренок, постоянно носим уголь в печь… И мы ничего не знаем!  Хоть бы кто из города добрался до нас! Или из войска!

Последнюю фразу гном произнёс, сорвавшись на визг.

— У нас есть приказ, — тихо, но твёрдо сказал Бур. — Никто не знает о нас и нашей миссии. И не должен узнать. Так что бери ведро и шагай за новой партией топлива! Не забывай, что главный здесь я!

Норкс ему совсем не нравился. Вечно любил поспорить, поругать власть или командиров. При этом сам гном постоянно отлынивал от работы, старался подольше поспать и сожрать лишний кусок. Да и бойцовыми качествами Норкс особенно не отличался. Вуффа был более спокойным и опытным воином. Он мало рассказывал о себе, но про пару дальних походов в орочьи земли упомянул. Таким могли похвастаться немногие гномы. Ходили слухи, что Вуффа даже служил в царской дружине.

Печь почти не пропускала жар наружу. Лишь когда открывалась заслонка, можно было пару секунд погреть руки. Гномы спали, прижимаясь к едва тёплой передней стенке древней машины, кутались в шкуры, но никак не могли согреться. Маленькое помещение контрольной башенки промёрзло. Иней блестел на стенах коридоров. Но механизмы работали исправно. Окуляр находился в теневой расщелине, скрытый от вражеского взора. Через него можно было разглядеть любой уголок ущелья.

В погожие дни горные пики отливали белизной, словно мраморные башни под голубым куполом небес. А иной раз кроме огромных хлопьев ничего нельзя было увидеть. Несколько дней вьюга била о скалы, точно хлестала их плёткой. Но в основном снаружи царила серая мгла.

Ещё почти месяц прошёл в неведении. Морозы усилились. А в животах истопников уверенно поселился голод. Но гномы изо дня в день таскали уголь со склада, подсыпали в печь и проверяли давление. Пару раз пришлось даже ремонтировать небольшие шестерни, но на общую работу машины это не повлияло. Истопники замкнулись в себе, всё реже разговаривали. Отработав смену, гномы залезали под шкуры и старались поспать. Чаще всего им не снилось ничего, кроме еды. Лишь изредка мелькали мутные образы дома и родных.

***

Первым не выдержал Норкс. В то утро ущелье осыпала снежная пыль, дул порывистый восточный ветер. Гном свернул пару шкур трубочкой, закрепил их на спине, проверил завязки на шапке и пошёл к выходу из горы. Из оружия он взял лишь топор, опираясь на длинную рукоять, словно на посох.

— Бывайте! А я хочу жить.

— Норкс, я приказываю тебе оставаться здесь! — хрипло прорычал Бур.

— И не подумаю, — отмахнулся тот. — Ты не хочешь признать очевидное. Нашей армии скорее всего давно нет. А проклятые эльфы нашли способ проникнуть в царство другим путём. Я вернусь домой… Хотя там, наверное, только пепелище.

Он начал спускаться по лестнице.

— Стой! — рявкнул Бур. — Нельзя рисковать. Вдруг ты попадёшь к эльфам в лапы и расскажешь о нашей миссии.

— Да уже всё равно, — пробормотал Норкс. — Я не хочу сдохнуть здесь от голода или замерзнуть. И угля почти не осталось.

— Я приказываю тебе оставаться на боевом посту!

— Нет! — коротко бросил гном. — Мне плевать.

Бур вытащил из-за пояса метательный кинжал. Он чувствовал слабость во всём теле, но был уверен, что сможет бросить метко.

— У тебя есть приказ! — заорал Бур.

— Я не собираюсь выполнять чьё-то идиотское распоряжение. Сами тут погибайте не пой          ми за что. Послушные, как бараны.

— Последний раз…

— Заткнись.

— Прости, друг, — прошептал Бур.

Кинжал вонзился Норксу точно в затылок, пробив череп. Гном умер мгновенно, и его тело кубарем скатилось вниз к двери угольного склада. Бур с удовлетворение отметил, что силы его ещё не покинули.

Лежавший на полу Вуффа закашлял, но не сумел даже пошевелиться. За последнюю неделю он лишь пару раз доползал до окуляра. Простуда доконала воина, оказавшись страшнее иного врага. Лечить его было нечем, поэтому он просто ждал смерти и старался до последнего оставаться хоть чем-то полезным.

— Я должен был так поступить. Приказы на войне следует выполнять, — начал оправдываться Бур. — Если бы Норкса поймали…

— Всё это бред… Война… Наша миссия… Не стоит делать то, что мы задумали… Правда не за нами…

— Вот как раз правда наша. Мы сражаемся с честью, защищая родное царство от проклятых захватчиков, — возразил Бур.

Он не ожидал таких слов от старого воина. Уж ему точно было известно, что не дело солдата думать о всяких глупостях.

— Ты хоть в курсе из-за чего началась война? — прошептал Вуффа.

— Конечно! Эльфы предательски напали на мирные гномьи поселения в Южных землях…

— Нет, — резко прервал его товарищ, — всё было гораздо проще.

— А ты-то откуда знаешь?

— Не перебивай! В прошлом году сын нашего правителя с друзьями охотились в Зелёном лесу на кабанов. Молодые, крепкие гномы. Много. Небольшая дружина, считай. После охоты бурно праздновали на лесной опушке. Копчёное мясо, свежий хлеб и уйма бочек вина… Но мы не учли, что было полнолуние. День синей Луны. И в тот же лес пришли эльфийки. Собирали травы, пели песни, водили свои дурацкие хороводы. А мы были пьяны и веселы.

— Так ты был там? — удивился Бур.

— Заткнись и слушай! Да, я служил в дружине… Мы были очень веселы и решили позабавиться. Я не помню, сколько всего девчонок попались нам в руки… Но утром мы нашли пять истерзанных трупов. И одна из них оказалась самой княжеской дочерью. Царский сынок видел её на приёмах… В ту ночь он на неё не только смотрел…

— А где же была эльфийская охрана?

— Ба… Что могут пара десятков тонконогих ублюдков сделать почти с сотней воинов-гномов, — ухмыльнулся Вуффа. — Их сопротивление нас только раззадорило. Но, видимо, кто-то спасся. И князь узнал…

— Поэтому эльфы сожгли наши деревни в отместку?

— Нет. Их спалили по указу царя. Чтобы оправдать сбор большого войска. Старый дурак совсем потерял рассудок. Или чары на него навели… Он не согласился выдать своего отпрыска. И даже отдал приказ убить послов правителя Элридора.

Вуффа тяжело дышал. Его бледное лицо осунулось, маленькие глазки гноились, нечёсаная борода сбилась в клубок. Но гном ещё мог разговаривать.

— Брось машину, уходи, пока ещё  остались силы, — прохрипел он. — Не твоя это война.

— Я не знаю, зачем ты мне всё это рассказал, — нахмурился Бур. — Не думаю, чтобы ты лгал перед смертью. Но у меня нет выбора. Есть приказ – я должен его выполнить. Если враги пройдут к городу, они будут убивать и резать моих собратьев. И будь мой народ хоть трижды неправ, я не могу допустить его погибели!

— Глупец, — прошептал Вуффа, — всегда можно договориться…

— Уже нет, — покачал головой Бур. — Или мы, или они.

Но товарищ уже не мог ему ничего ответить. Он был мёртв.

***

Прошло пять дней. Истопник сжёг тело Норкса. Оно отлично пролезло в печь. Правда втаскивая его наверх гном изрядно намучился, но сумел сэкономить немного топлива. Закоченевшее тело Вуффы так и лежало в котельной у дальней стены.

Очень хотелось есть. Бур попробовал стянуть с трупа кожаные сапоги. После безрезультатных попыток он отрезал голенища и покрошил их кинжалом на мелкие кусочки, предварительно оторвав меховую подкладку. Чтобы не тратить драгоценный уголь, он порубил боевым топором древка копий, расщепил их. Запалив тонкую палочку от огня печи, Бур сумел разжечь костер. Вскоре куски кожи плавали в кипящем котелке, напоминая лапшу. Благо, что хоть соли остался маленький мешочек.

Истопник хлебнул несколько ложек. Тепло обожгло горло, но затем приятно растеклось по всему телу. Бур хищно взглянул на мёртвого товарища. Ужасная мысль пронеслась в гномьей голове. На мгновение даже показалось, что голод победит чувство брезгливости… Но Бур вздрогнул и продолжил хлебать солёное варево, старательно вылавливая «лапшу». Тело Вуффы  тоже исчезло в печи. Ещё одно сэкономленное ведро угля. Одежду покойного Бур сложил рядом с соломенным матрасом. Теперь у него появилось дополнительное одеяло.

А в ущелье до сих пор так никто и не пришёл. Ни гномы, ни их враги. Безжизненные горы мрачно нависали над заметённой снегом дорогой, а ветер выл одну заунывную мелодию за другой.

Бур бредил наяву. Короткий сон стал настоящей пыткой для гнома. Единственными реальными вещами в мире были большое тяжелое ведро и печь.

«Я – истопник. Я должен кормить машину. Я выполню приказ», — бормотал гном. Изредка ему мерещились враги, которые пробрались в котельную. Он отбрасывал ведро в сторону и хватался за топор. Но мгла перед глазами нехотя рассеивалась, и Буру приходилось вновь собирать разлетевшийся по углам уголь.

***

Очередное утро принесло много света и ясное небо. Далёкие облачка вскоре исчезли. Стало значительно теплее. К обеду истопник понял, что первый день весны наступил не только на календаре, но и в природе. Его мысли текли вяло и умиротворенно. «Может быть враги и не явятся», — подумал гном. «Но в любом случае приказ следует выполнять».

И тут вдалеке показались несколько чёрных точек. Истопник прильнул к окуляру. Воспаленные глаза слезились, но ещё видели достаточно хорошо.

Бур в ужасе смотрел на полчища врагов, вползавшие в ущелье огромной коброй. Эльфийские латы сияли в лучах полуденного солнца. Свет играл на остриях шлемов и наконечниках копий. Среди этого великолепия отряды орков казались отвратительными чёрными кляксами. Гном подкрутил маленькое колёсико окуляра, приблизив изображение. Его лицо исказилось от печали. Многие орки прикрепили к поясам отрубленные гномьи головы. Пустые глазницы, трепыхающиеся на ветру бороды, пятна запекшейся крови на лицах… Бур  в отчаянии зарычал.

Он не знал, что почти два месяца назад в отчаянной схватке у Серебряных водопадов гномы разбили вражескую армию, но сами полегли все до единого. Так что никто не мог вернуться и рассказать о великой битве. Из эльфов уцелел лишь князь с десятком телохранителей, да пара дюжин орков успели спрятаться в скальных расщелинах. Правитель Элридор в ужасе сбежал в свою лесную твердыню – собирать новое войско. Потрясённый мужеством гномов, он не скупился на богатые дары орочьим вождям, чтобы те слали побольше солдат. И те прислали. По дороге орки добыли трофеи на поле брани, отрезав головы мёртвым врагам.

Дорога после ущелья вела к Трёхглавой горе, у подножия которой раскинулся гномий город Дарот. Всего два дня марша – и войско врагов окажется у его окраин. Бур представил дождь из серебристых эльфийских стрел. Они обрушивались с небес и пронзали мечущихся в панике женщин, детей… Крики, стоны боли, кровь… А потом на улицы хлынули бы орды орков… Чёрные кривые сабли рубили всех, кто попадался на пути. Возможно, что кто-то из гномов успел бы укрыться в горных пещерах и рудниках, а затем сбежать во внешний мир. Но их ждала опасная, полная скитаний и лишений жизнь. Бур не мог позволить, чтобы так случилось.

То, что осталось на складе, уже нельзя было назвать углём. Пыль и шлак. Но другого не имелось. Истопник сумел наскрести полное ведро с горкой, оглядел пустое помещение и тяжело вздохнул. Последнее ведро шлака… Хватит ли его?

Гном поспешил в котельную. Он никогда толком не понимал, как такая маленькая, в общем-то, печь способна справиться с ордой врагов. Но шаман объяснил ему, что и от небольшого огня пробудятся могущественные древние силы, дремлющие в ущелье. Истопник подвернул ногу, раздался противный хруст. Боль зазвенела в каждой косточке. Но как ни странно, вместе с болью пришло желание всё бросить и остаться лежать на холодном полу. Умереть, обретя покой.

Бур потряс головой, впился ногтями себе в щёку, разодрав её до крови. Это немного привело его в чувство. Он пополз дальше, подтаскивая гремевшее ведро за собой. Метр за метром, ступенька за ступенькой. Наконец, он добрался до заслонки. Пламя нехотя принялось пожирать плохое топливо. Лишь пыль на пару мгновений ярко вспыхнула. Стрелка прибора почти достигла оранжевой отметки. Тогда истопник затолкал в печь шерстяные куртки и штаны покойных товарищей. Стрелка чуть колыхнулась вправо. Но недостаточно. Бур стянул с себя жилет, рубаху, рукавицы, швырнул их в печь. Враги уже растеклись по ущелью. Раздавались звонкие команды командиров-эльфов и гавкающая речь их союзников. Прошло двадцать секунд. Истопник считал вслух, шевеля посиневшими губами. Будто нехотя проклятая стрелка двинулась ещё чуть-чуть.

Гном судорожно начал крутить вентиль вправо. Покрытая ржавчиной железяка подавалась с трудом и жутко скрипела. Но вдруг резко провернулась. Печь загудела, раздался хлопок, ещё один, другой. Глухо ухнуло что-то внизу…

***

— Ты не слышишь странный свист? — спросил один из эльфов шагавшего рядом товарища.

— Да, что-то есть… Но здесь не должно быть засады. Наши лазутчики осмотрели ущелье. От эльфийского взора не может ничего ускользнуть.

— И запах какой-то противный, — поморщился ещё один солдат. Он подозрительно покосился на колонну орков. Обычно вся вонь исходила от них.

— Гррр… Чего вылупился? — прохрипел коренастый орк и высморкался прямо себе под ноги.

Он с наслаждением втянул прочистившимися ноздрями воздух, но вдруг беспокойно завертел головой.

— Демоны…, — с ужасом прошептал орк, — демоны идут…

Но закричать он уже не успел.

***

Огромная огненная вспышка расцвела причудливым цветком прямо посреди орко-эльфийского войска. Часть воинов сгорела дотла на месте. Раздались вопли ужаса. Солдаты бросились в разные стороны. Тут и там из-под земли вырывались языки пламени. Множество алых демонов взмыли в воздух и упали на головы орков и эльфов, оглашая пространство диким рёвом. От них нигде не было спасения. Обезумевшие фигуры, пылая факелами, метались, орали и выли. Через четверть часа огонь угас. Лишь кое-где виднелись маленькие тлеющие очаги. Чёрный дым накрыл ущелье, превратившееся в адскую сковороду. Мёртвая тишина окутала горы.

Всего этого Бур не видел. Только чувствовал жуткую вонь от тысяч горелых трупов. Он лежал на полу, прислонившись головой к печи. На лице гнома застыла жестокая улыбка. Приказ был выполнен. Рядом валялось пустое ведро.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 11. Оценка: 4,09 из 5)
Загрузка...