Когда боги взрослеют

На крутой обочине горного шоссе стояли двое и смотрели с высоты на тающие огни утреннего города. Они наблюдали за мандариновым солнцем, которое лениво поднималось из сонных морских глубин.

Царил горячий август, и одинокие букашки-автомобили торопливо карабкались в гору. Они ещё успевали миновать перевал до наступления полуденной жары. До того, как он превратится в разогретую духовку. Водители стремились навстречу пеклу и людским хлопотам, оставляя за собой прохладные холмы, солёный запах моря и утонувшие в сосновом бору игрушечные домики. С обочины город казался скромной коллекцией неопытного собирателя спичечных коробков.

Едва солнце оторвалось от горизонта, двое направились вниз по шоссе. Они прошли по изгибам серпантина к подножию горы, миновали видавшее лучшие годы здание автовокзала и двинулись к прибрежным коттеджам.

Взгляд со стороны безошибочно признавал в них братьев. Младший только вступил в пору школьного возраста. Прелесть детства ещё хранилась на розовых щеках и в лёгких отрывистых движениях. На лице старшего уже застыла тень высокомерной улыбки - дань бунтующему возрасту. Но схожего между ними было, несомненно, больше. Острые высокие скулы, прозрачные серые глаза, адмиралтейская осанка и не по возрасту крутые плечи — обитатель прошлого века назвал бы их черты аристократическими.

Старший миновал совершеннолетие, но не спешил распрощаться с углами и неловкостью подростковой фигуры. Мышцы пока не наросли на широкую кость, физическая сила дремала в длинных тонких пальцах. Возраст призовёт её, но не в ближайшие дни.         Парень был одет в лёгкую светлую рубашку с коротким рукавом и льняные брюки. Его брат, как и положено мальчишке в курортный сезон, в шорты и цветастую футболку.

Улицы города встретили их ароматом магнолий, запахом хвои и леденцов. Тёплое безветрие сгущало воздух, делало его вкусным и осязаемым. Звуками город не расщедрился. Он дремал, погружённый летней жарой в лёгкую истомную спячку. Город лежал в душной жаркой берлоге и сосал сладкую лапу. Дремали с ним и люди, и здания. Дремал каждый, кто погружался в лабиринт старых домов из бутового камня, металлических листов-заборов и бесцветных гаражей.

Братья приближались к цели. Уверенно пересекали дороги, сворачивали в нужные проулки и находили спрятанные за кустами ступеньки. Они знали дорогу и не останавливались, чтобы сверить маршрут. Словно были в городе не в первый раз.

Они не смотрели по сторонам, не разглядывали причудливые пристройки к нижним балконам, игнорировали редких прохожих. Те, в свою очередь, тоже не присматривались к братьям. Только зябко ёжились проходя мимо, а некоторые замирали в нерешительности. Сутулили плечи, зачем-то доставали телефоны. Кто-то шёл быстрее или робко замедлял шаг.

Старший держался ближе к тени деревьев. Возможно, он опасался за белизну бледной кожи. Младший же, напротив, предпочитал горячие солнечные лучи и середину улицы.

Он легко шагал в ногу с братом и даже не вздрогнул, когда из-под колючек зелени к нему метнулся пушистый комок. Через мгновение котёнок исчез в кустах шиповника, оставляя за собой ярость преследователя. Дворовый пёс мчался по пятам извечного врага всех собак, когда, клюнув на очередной манёвр жертвы, влетел с разгона в невидимую ледяную стену. Он замер в полуметре от голых ног мальчика и осел на землю. Пёс заскулил и попятился. Он рванул бы наутёк, но не мог оторвать глаза от невысокой фигуры в лёгких сандалиях на липучке. Ещё секунду назад злобный и яростный, он так и остался лежать на плите тротуара, вжавшись в неё, как в спасательный плот во время шторма.

Чуть позже ещё один малоприметный эпизод ознаменовал появление в городе двух необычных мальчиков. Они вышли на брусчатку прогулочной аллеи. Тяжёлые листья магнолий нависали над белоснежными лавочками и сувенирными киосками. Утро ещё не заполнило приморскую зону отдыхающими, лавочки стояли пустые. Лишь на одной молодая мама, не обращая внимания на проходивших мимо ребят, доставала полную грудь, чтобы накормить нежно-розового малыша. Она бережно прижала его к себе, и младенец впился в желанный сосок, предвкушая сладкое блаженство. Тёплый ветерок обдувал его пухлое личико, а запах знакомого тела обещал скорую негу и приятные сны.

Братья уже скрылись за поворотом, а мать по-прежнему отрешённо смотрела перед собой. Она не слышала крики ребёнка, прервавшего завтрак из-за густой тёплой горечи, которая наполнила его рот вместо привычного доброго молока.

 

На крыльце двухэтажного дома, за невысокой изгородью, сидел мужчина средних лет и разбирал ящик с инструментами. Он не спешил, доставал каждый предмет, вытирал его тряпкой с пропиткой и откладывал в сторону, чтобы потом всё вместе сложить в установленном порядке. Мусор накопился не за один день — гнутые гвоздики, стёртый наждак, ошмётки скотча — всё откладывалось в сторону. День приближался к полудню, а выходной не обещал серьезных дел.

Мужчина сразу заметил двоих ребят возле калитки, но не оторвался от ящика. Мало ли за день курортников останавливаются поглазеть на постройки старого города. Не посмотрел, когда те вошли во дворик и остановились в нескольких метрах от него. Всяко бывает, может к соседям заглянули. Свёрла аккуратно легли в жестяную коробочку из под сигар, мелкие монетки со дна ящика выросли возле неё столбиком.

- Позови дочь, - услышал он в свою сторону детский голос и, наконец, прервался. Мужчина сложил в ряд крестовые отвёртки и взглянул на посетителей. Мальчики встали возле яркой клумбы с красными и жёлтыми бархатцами. Тот, что младше, вышел вперёд и исподлобья смотрел на хозяина дома. Стоящий поодаль — блуждал взглядом по окнам второго этажа.

Они не получили скорый ответ. Мужчина поднялся, отряхнул руки и сложил их на груди. Крепкие предплечья натянули рукава клетчатой рубашки, широкая спина показалась из-под локтей.

Он не очень хорошо разглядел второго. Всё внимание приковал его юный спутник, который хладнокровно держал паузу и не собирался повторять требование. Что-то в позе мальчика, в его голосе вызывало тревогу. Он не был похож на соседских ребят, забегающих во двор за мячом или пострелять из водных пистолетов. От его присутствия мужчина чувствовал себя неуютно, и ему это не нравилось.

- Кто вы такие? - спросил он.

- Ты меня слышал, - холодно и не по-детски парировал собеседник. - Зови.

Холодок пробежал от поясницы к затылку, хозяин нахмурился с нехорошим удивлением обнаружил, что смотреть в дерзкие глаза мальчика всё сложнее. Незримая опасность заполняла дворик.

Возраст давно научил мужчину справляться с страхом, но инстинкты били тревогу - приближалась скорая беда.

- Шли бы вы играть в другой двор, - начал он, но старший из братьев потерял терпение.

- Веди её сюда, глупец, или я сам войду в твой дом, - никаких эмоций не отражалось на его лице. Голос, одновременно юный и глубокий, прозвучал в ушах погребальным звоном.

От сильной фигуры за мгновение не осталось и следа. Мужчина сник. Он больше не смотрел на незваных гостей. Он видел тёмную клумбу, смятые и почерневшие бутоны. Бархатцы увядали на глазах, сгибались вместе с поникшим наблюдателем.

Он поворачивался к дверям, когда из-за его спины раздался звонкий сердитый голос:

- Уходите!

На крыльце стояла невысокая девушка в коротком шёлковом платье с завышенной талией. Небесного цвета подол едва закрывал длинные загорелые ноги. Светлые полоски от бретелек лежали на острых плечах двумя белыми шрамами. Тугая коса кнутом стянула непослушные волосы.

Младший из братьев улыбнулся.

- Пожалуйста, иди в дом, я скоро вернусь, - девушка положила ладонь на плечо сникшего мужчины. По-прежнему глядя в пустоту, тот кивнул и послушно шагнул за дверь. Он не слышал продолжение разговора, не помнил про визит мальчиков. Он прошёл в угловую горницу и с чувством обнял красивую женщину, та ждала его возле прибранной кровати. Супруги дарили друг другу счастье близости, которое трепетно хранили много непростых лет.

- Ты думала, что можешь от нас спрятаться? - старший не приближался к крыльцу, но голос его заметно оттаял. Теперь он звучал скорее снисходительно.

- Сестра, пора возвращаться, - второй не скрывал радости. -  Это уже не шутки, отец в ярости.

- От вас? Прятаться? - девушка залилась смехом. - Ну, вы даёте. Да мне как-то всё равно, хотите - ищите. Я делаю то, что мне нужно. И дальше буду делать. А теперь — до свидания, рада была увидеть.

Она прекратила смеяться и твёрдо посмотрела на братьев.

- Ты пойдёшь с нами, - помолчав, сказал старший.

- Ага, ещё что?

- Ты пойдёшь с нами, и сама знаешь почему.

- Ребята. Братцы. Забудьте. Всё поменялось, - она указала пальцами сразу на обоих. - Вы — вернётесь к нему. И вам, скорее всего, влетит. А я остаюсь здесь, конец истории.

- Сестра, не зли нас. Мы не хотим драться с тобой, - сказал младший.

- Но, если надо... - продолжил первый и подался вперёд.

Девушка метнула на него острый взгляд и сжала кулаки. Все трое застыли, будто персонажи фильма, поставленного на паузу. Завис ветерок, перестала колыхаться листва, притихли птицы и назойливая мошкара.

Чуткое ухо едва уловило бы слабый гул, возникший в воздухе между ними. Лёгкая вибрация заиграла, словно злой морозец, плавящий жар печной трубы. Вибрация быстро обретала форму сжатой, почти не видимой, пружины. Напряжение густело, заполняло дворик, но не приближалось к хрупкой девушке в коротком платье. Но, не успев развернуться, гул ослаб, и через несколько секунд пружина растаяла. Братья отступили.

- Неа, - она снова улыбнулась.

- Мы даже не пытались, - по-доброму усмехнулся младший.

- Ребята, смиритесь. Я с вами не возвращаюсь.

- Объясни.

- Скажем так, я не хочу больше сидеть дома. Я не ребёнок, и я хочу сама что-то решать. Я делаю этих людей, эту семью, счастливыми. Они добрые и славные, им нужна моя поддержка. И я считаю - я чувствую! - что это нужно мне.

Она взмахнула на прощание рукой и исчезла в полумраке веранды.

 

Гладкая металлическая дверь между коридорами ушла в стену без единого звука. Мальчики шагнули в открытый проём и продолжили путь вдоль серебристых кабелей, вытянутых по потолку и покатым стенам. На обоих плотно сидели чёрные матовые комбинезоны.

Коридор-туннель, несколько раз вильнул и закончился тяжёлыми брезентовым занавесом. Откинув грубый полог, братья вошли в залитый светом необъятный тренировочный зал.

В ближней части на сыром бетонном полу и толстых резиновых листах громоздился железный инвентарь. Штанги и гири, чёрные и хромированные, лежали в строгом порядке. Стальные цепи и тросы стягивали элементы металлических конструкций или свернулись зловещими кольцами возле пустых грифов, массивных дисков и каменных шаров в половину человеческого роста.

Далее висели ровными рядами гелевые боксерские мешки и груши. На просторном мягком покрытии грудой лежали манекены для борьбы. Дальнюю часть зала обрубала сырая каменная стена, густо забрызганная кровью. С неё свешивались массивные кандалы, предназначенные, судя по форме, не только для людей.

На полу, возле обтянутой стальной сетью арены, развалился и отдыхал огромный темнокожий человек. Он прислонился к сетке и глубоко размеренно дышал. Сильное квадратное тело искрилось от капелек пота. Мокрые шорты прилипли к бёдрам второй кожей.

- Он уже ушёл, - сказал человек, когда мальчики подошли к нему.

- Фехтует? - уточнил младший.

- Не сегодня. Приходит в себя после инъекций. В бане. Не самое лучшее время, если вы с плохими новостями.

- Разберёмся, - бросил старший и направился к проходу в каменной стене.

- Сам-то готов к трёпке? - младший приятельски стукнулся с человеком кулаками. - Вечером загляну — повозимся.

И последовал за братом.

 

Лаконикум располагался на том же уровне, что и тренировочный зал. Через несколько минут братьев окутали плотные слои пара, которые заполняли широкую полусферу.  Горячие стены сходились над головами, упираясь в закрытый железный люк. Их украшала мозаика с батальными сценами. Колесницы, обезглавленные пленники, стройные ряды воинов — все терялись в белом влажном тумане. В центре бани, словно внутри гигантской черепахи, возвышался массивный очаг с  раскалёнными добела камнями. Но жар исходил не только от них. Полыхали пол, своды, сам воздух — баня походила на адскую камеру пыток.

Напротив входа стояла полукругом каменная скамья. На ней восседал высокий широкоплечий мужчина, застывший, как античная статуя на мраморном троне.

Полностью обнажённый, он раскинул по спинке руки и исподлобья смотрел на вошедших.

Фигура атлета сочетала звериную мощь и жёсткость закалённого боями воина. Мускулатура покрывала его тело цельным непробиваемым доспехом. Голени и плечи впивались в конечности пушечными ядрами. Вены, толщиной с палец, рассекали тело от бёдер до бычьей шеи.

Длинные мокрые волосы ниспадали на гладкую грудь, вздымающуюся до самого подбородка, а вызывающе расставленные колени открывали могучее естество. Казалось, что помещение накалялось не от камней, а от его напряжённого тела.

Мальчики замерли перед ним.

- Отец, - сказал младший. - Мы нашли её. Как ты и сказал, она перебралась ближе к морю. У неё есть кое-какие планы, без дела не сидит.

Мужчина хранил молчание.

- Да, ты велел её привести, но она и так у нас под носом. Никуда не денется, пусть творит, что хочет. В любое время её можно вернуть.

Снова в ответ тишина.

Мальчик переступил с ноги на ногу. Если в гневе отца и существовали мыслимые вершины, то сейчас они наблюдали как раз одну из них. Его брат не проронил ни слова. Оба понимали, что сейчас им нужно смиренно ждать реакцию на поручение, которое они не довели до конца. Реакцию родителя никто предсказать не мог.

По правую руку от грозного воителя располагался неглубокий бассейн, пар накрывал его горячей шапкой. Судя по всплескам, в нём находилось несколько человек, но разглядеть кого-либо сквозь белое марево было невозможно.

Поверхность воды у самого края бассейна пошла волнами. Опираясь на сильные руки, на бортик поднялась стройная женщина, обвитая мокрыми волосами, будто чёрными голодными змеями. Она отжала их, собрала в хвост и перебросила за спину. Тяжёлые груди качнулись, струйки воды сбежали по нетронутым загаром коленям.

Её кожа, по-юному бледная, недолго хранила упругость после холодной воды. Через мгновение румяный багрянец покрыл её изгибы. Жар лаконикума быстро распаривал тело, предлагал чувствительной коже приятные игры.

- Мальчики, привет, - сказала она и подошла к братьям.

- Привет, мам, - почти хором последовал ответ, когда женщина наклонилась к младшему, чтобы поцеловать его в макушку. Старший недовольно закатил глаза, когда нежная мокрая ладонь взъерошила ему волосы.

Женщина направилась к мужу, который по-прежнему не произнёс ни звука.

- Фобос, сынок, - бросила она не оборачиваясь. - В следующий раз оставляй оружие при входе. Тут жарко, мало ли что.

Младший растерянно потрогал кобуру с лучевым пистолетом на ребристом пластиковом поясе. Его предусмотрительный брат усмехнулся в сторону.

- Э-э... Хорошо, мам...

Она присела рядом с неподвижным мужчиной, положила руку ему на бедро и снова обратилась к сыновьям:

- Так что у вас случилось?

- Мы нашли её, - буркнул старший. - Легко...

- Итак, - прервал молчание отец. - Что непонятно в моём требовании?

- Всё понятно, - старший рискнул встретить его взгляд. - Ты велел найти сестру, куда бы она не сбежала, и вернуть. Мы её нашли.

Он набрал воздуха:

- Но не вернули.

Женщина перебила его:

- Как она? Всё ещё подавлена, или ей лучше?

Мужчина повернул голову в её строну.

- Женщина, мы разговариваем. Афродита, если ты снова встрянешь в мужской разговор, достанется вам троим. Хорошо достанется. Уйди, вернёшься когда закончим.

Она покорно опустила глаза, но осталась на месте, лишь убрала с его бедра руку.

- Отец, я предлагаю...

- Вы уже наказали себя тем, что стоите тут и оправдываетесь, - воин скривил губы. - Думаете, я не могу вернуть её сам? Смотри на меня, Деймос! Младший брат растёт и видит твою слабость. Я должен ещё что-то сейчас сказать?

- Нет, отец, мы поняли.

Мужчина умолк и вновь застыл. Мальчики развернулись и с облегчением покинули раскалённое пекло. Испарина покрывала их лбы, но отнюдь не из-за липкого пара, который ещё какое-то время следовал за ними.

 

Поздний вечер окутал прохладой знакомый приморский городок. Яркие огни, громкая музыка из окон автомобилей и уличные танцоры заполнили улицы суетой и курортным весельем. Люди бродили парочками или шумными компаниями, спорили, обнимались, разливали сладкое вино в пластиковые стаканчики или спешили с ночного пляжа по домам, сменить купальники на прогулочные наряды.

В кинотеатре под открытым небом закончился очередной сеанс. Добродушная билетёрша, отворив плетёную калитку, выпускала довольных посетителей на небольшую площадь, переходящую в сквер. Через него зрители кучками разбредались городу или шли на набережную, чтобы продолжить вечерний отдых.

Весёлой стайкой из кинотеатра выпорхнули несколько девочек разного возраста. Малышки отряхивали влажные ладони от семечек, девушки постарше смеялись и обсуждали эпизоды фильма, который пересматривали уже не в первый раз.

Одна из них, застёгивая на шее простенькое ожерелье, чуть отстала от подруг. Они растворились в вечернем гомоне, не заметив, что их стало меньше. Девушка не пошла за всеми в сквер, она остановилась и посмотрела в темноту через неширокую проезжую дорогу, отделявшую вход в кинотеатр от темных стволов кипарисов. За деревьями показались очертания двух знакомых силуэтов.

- Опять вы? - крикнула она через дорогу. - Мы же всё обсудили.

По дороге промчался автомобиль. Фары на мгновение осветили девушку на тротуаре.

- Или вас так и будут посылать за мной, как старика к рыбке? Братцы, оставьте меня в покое, а?

- Не, мы не за этим, - Фобос присел на лавочку, ножки которой опутал ненасытный плющ.

Деймос вышел на обочину и, засунув руки в карманы, качнулся на пятках.

- Он сам придёт за тобой, ты же знаешь.

- Ага. Отшлёпает и поставит в угол.

- Да ладно, не кипятись. Ты так и не сказала, зачем заварила такую кашу.

С визгом пролетела троица шальных мопедов.

- Я же сказала. Дело в этой семье... Они потеряли дочь. Страшно потеряли. Но сейчас они ничего не помнят про ту ночь. Они видят её во мне и счастливы. Счастливы те, кто рядом с ними, они считают, что увидели в жизни настоящее чудо. Думаю, что мне хватит сил и на весь город. В конце концов — я так вижу своё предназначение. Я не выбирала свою судьбу, как и вы, между прочим. Я хочу быть собой, понятно?

Ей приходилось кричать, когда между ними проезжали машины. Ветер растрепал её волосы, делая взрослее.

Брат двинулся вперёд, не беспокоясь, что на дороге в любую секунду может оказаться автомобиль. Он подошёл к сестре почти вплотную и, с улыбкой, заглянул ей в глаза. Даже в темноте они разглядели друг друга.

- Ты сама-то в это веришь? - тихо произнёс он.

- В смысле? - она отпрянула.

- Да брось. Тебе же плевать на них. Ты просто идёшь ему наперекор. Надоело жить в собачьей упряжке. Нас-то можешь не обманывать. Красивая история, но - нет.

Она промолчала два вздоха и, запрокинув голову, расхохоталась.

- Люблю вас, братцы, - она перевела дух. - Да, байка вышла славная. Но я и не думала, что вы поведётесь. Про семью и их дочь, конечно, правда. Остальное — нет.

- Ну, сестричка, ты даёшь. Я в тот раз почти поверил, - Деймос кивнул через дорогу. - Фобос сразу тебя раскусил, а я, видимо теряю хватку.

Из-за дороги раздался тихий смех младшего:

- Я тебе говорил!

- Иди сюда, пройдёмся, - крикнул ему старший и они вместе отправились к морю.

- Значит, мы правильно тебя понимаем? - спросил Фобос, когда из-за деревьев показались блики лунной дорожки.

- Да, так и есть. Сыта по горло его муштрой. Пусть бесится, сама решу, чем заниматься. Я не маленькая. Он или смирится или обломает зубы. Мне по силам.

- Боевая ты наша.

- А то!

 

Могучий и свирепый, страшный в гневе и безжалостный в бою, разрываемый страстями и лютой ненавистью, несгибаемый и бескомпромиссный Арес спускался по извилистой дороге к жалкому и беззащитному городу. Нет, он не громыхал оружием, не вёл за собой подразделения моторизированной пехоты. Он шёл той же дорогой, что днями ранее следовали его сыновья. Шёл в лёгкой белоснежной рубашке, чёрных брюках и со складным автоматическим зонтом в руках, вероятно на случай дождя. Чёрные тучи, сжимались в тугие кольца над его головой, воздух наполнялся пылью и сыростью. Непогода следовала за ним по пятам, но не решалась обогнать.

Грозный Арес сменил привычный для себя образ. Мало кто встречался ему на пути, но и те немногие едва замечали рослого горожанина. Не местный, да и ладно. Они обходили его стороной. Не внешность была тому причиной, скорее - волевая поступь чужака, явно не прогулочный шаг.

Он в точности повторял маршрут мальчиков и вскоре миновал аллею магнолий. Двухэтажный дом с изгородью встал перед ним хрупкой картонной коробкой. Внутри скрывалась его дочь, и она уже знала, что отец напротив её окон.

Она бережно отвела находившихся в доме мужчину и женщину в дальнюю комнату, усадила их на диван и крепко обняла.

- Всё будет хорошо, - прошептала она. Пара так и осталась сидеть, взявшись за руки и думая друг о друге.

Девушка выбежала на веранду и через окно посмотрела на отца. Тот пока не приближался к изгороди. Она дёрнулась к входной двери, но внезапно замерла, от неожиданности прикусив в кровь губы. Вокруг её плеча сомкнулись невидимые железные пальцы, до боли смяли плоть, словно бумажную салфетку. Она попыталась вырваться и содрать их с себя. Но рука не ослабляла захват. Она медленно выворачивала сустав и потянула девушку на улицу.

- Да я бы и так к тебе вышла, баран, - сквозь зубы прошипела она, но продолжала упираться в пол дрожащими от напряжения ногами.

Рука дёрнула её вверх, заставила встать на цыпочки. Что-то вцепилось в косу и потащило вниз, задирая острый подбородок. Боль и обида навернулись слезами, но она решила наверняка — из дома он её силой не вытащит.

Во дворе редко застучали крупные капли дождя. Ни один мускул на спокойном лице Ареса не отражал его ярость. Но как же она пылала у него внутри... Дочь сопротивлялась, и это приводило его в бешенство.

Раздался глухой хруст. Стены дома дрогнули, между бутовых камней показались тонкие струйки песка. Водосточные трубы со скрежетом потянулись за крышей, которая  прогибалась, как под глубоководным давлением. Затрещали доски веранды, звонко брызнули наружу стёкла.

Дождь, будто перед эшафотом, отбивал по щербатому асфальту барабанную дробь. Тёмное небо разродилось тоскливым протяжным воем.

С грохотом рухнула со стены полка с посудой. Девушка с трудом увернулась от неё, когда неожиданно обнаружила, что хватка невидимой руки заметно ослабла, и она снова может спокойно стоять на ногах. Коса свободно растрепалась по плечам.

Сквозь разбитое окно и мутную пелену дождя она разглядела, что отец за изгородью уже не один. Перед ним встали сыновья. Они телами закрывали стены обречённого дома, принимая волну гнева на себя.

- Отец, довольно! - крикнул Фобос. Ветер смял и проглотил его слова. Судорожные метания рвали на ребятах мокрую одежду и волосы.

Мальчик бросился вперёд, но злой шквал чуть не повалил его.

Сыновья застали его врасплох, но Арес не удивился. Он даже не был разочарован. Кроваво-бурая пелена застилала его глаза и сознание. Он медленно поднимал перед собой сложенный в чехол зонт. Безобидный аксессуар менял очертания и удлинялся. Арес держал его двумя руками, казалось, что он налит свинцом.

Из-за его спины, сквозь стену дождя, злобно скалились чёрные собачьи морды. Они метались вокруг отца, беззвучно брызгали густой слюной, на мгновение исчезали и снова появлялись. Дорожный асфальт лопался, словно плитки замерзшего шоколада, а водостоки стонали уже на всех домах маленькой улочки. Ни одно лицо не появлялось в выбитых окнах. Люди покорно и безучастно сидели в своих квартирах.

В руках Арес сжимал уже не хрупкий зонтик. Широкий двусторонний топор с длинной рукоятью на мгновение завис в двух шагах перед лицами братьев. Мокрое обоюдоострое лезвие поднималось над улицей под бесноватый хохот ветра и скрежет миллионов зубов. От сверкающей стали разносился протяжный гул далёкого товарного поезда.

- Ну, попробуй... - прошептал Деймос. Он приготовился к рывку и низко опустил подбородок.

Что-то неуловимое проскользнуло между мальчиками и обдало их теплом. Ветер притих. Арес успел замахнуться, когда на его плечо легла невесомая женская ладонь.

- Милый, а что тут у вас такое интересное? - Афродита ласково смотрела на младшего сына. Тот часто дышал и переводил взгляд с матери на отца, который не спешил опускать оружие.

- Деймос, не сутулься, - её ладонь оставалась на плече мужа.

Дождь постыдно сбежал вместе с ветром, и грозовое небо торопилось навести порядок, разгоняя мрачные тучи лёгкой сетью облаков. Солнечные лучи поднимали влажный пар с сырого асфальта. Никто, кроме прекрасной женщины, не решался произнести ни слова.

- Привет, Гармония! - обратилась она к девушке. Дочь растерянно стояла на крыльце. - Мальчики, голодные? Мы с папой домой. Нет, нет, не упирайся. Дети, играйте.

Она забрала у супруга заправленный в чехол зонт и с усилием повернула его спиной к сыновьям. Угрюмый воин смотрел на землю и не противился.

- Люблю вас, - Афродита через плечо послала детям воздушный поцелуй и увлекла мужа прочь от залитого солнцем двора.
 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 4,67 из 5)
Загрузка...