В самом сердце Африки, в ее непроходимых дебрях, в селении каннибалов племени уорзрти происходило последнее действие магического ритуала. Старший колдун, проникший сознанием во все тайны магии Вуду, не покидал пещеры третий год подряд. Он исполнял магические ритуалы, взывал и молил явить ему свой лик демона смерти Анджелсу. Еще на заре своей юности, узнав все тонкости магических действий и обрядов Вуду от своего наставника, юноша был посвящен в самый древний таинственный ритуал перехода сквозь порог самой смерти. Тогда, не задумываясь ни над чем, Инор принял решение во что бы то ни стало исполнить сей ритуал, преодолеть границы отведенной ему жизни.

Без тени сожаления он сразу же убил своего наставника. Юноша без колебаний лишил его жизни, даже не дав тому начать подготовку к этому колдовству. Все остальное время Инор посвятил тому, чтобы собрать недостающие звенья цепи. Он заметил пробелы в терзающей его мозг головоломке. Инор без всякой жалости устранил соперников или тех колдунов, которые, как ему казалось, могли бы воспользоваться знаниями ритуалов, которые были переданы в обмен на практику действий.

И наконец, собрав полную картину действий магического ритуала, Инор на три года удалился в глубину джунглей, в глубокую пещеру. Ему необходимо было время для подготовки к встрече с демоном смерти Aнджелсу.

Лишь два человека могли изредка проникать в его пещеру, приносить с собой питье, еду и все, что было необходимо уже начавшему седеть колдуну. Эти двое тоже были служителями Демона смерти, но и они не могли долго находиться в пещере с Инором. Оба ощущали исходящее от него веяние смерти, наверное, поэтому у них не было ни сил, ни желания взглянуть в лицо колдуна. Взгляд его стал пронзителен и холоден, безучастен ко всему окружающему. Седина исчезла вообще. Темная кожа сошла шелухой, и перед нами оказался юноша с резкими чертами лица, выступающими вперед скулами. Кожа его приобрела восковой оттенок, голос стал резок и прерывист. Тело налилось упругостью и мощью. Колдун знал о тех изменениях, которые произошли с ним, и они нисколько не пугали его. Наоборот, его будоражили мысли о предстоящих переменах. И сейчас он знал: день пришел, сегодня ритуал будет завершён...

Tанрия вместе со своим сыном сидела в огромной комнате своего роскошного особняка. Комната была погружена в полумрак, все пространство освещалось несколькими свечами, установленными в подсвечниках по углам комнаты. В центре был отмечен мелом огромный круг, а внутри него все было усыпано иссохшей черной землей, перемешанной с пеплом. Пространство внутри помещения мерцало, отсвечивало тёмно-синим блеском. Сам воздух был подобен колеблющемуся прозрачному мареву и напоминал дыхание огромного зверя. Внутри круга, в самом центре, стояла зажженная лампадка и небольшая чаша. Между двумя предметами находилась лежащая восковая фигурка, искусно слепленная копия мужа Танрии. Женщина была занята тем, что глухим монотонным голосом начитывала заклинания, склонившись над восковой фигурой. Через определенные промежутки Танрия брала одну из игл и погружала острие длинной иглы в пламя лампадки. Огонь сразу же приобретал темно- бурый оттенок, а женщина продолжала читать заклинания, склонившись над пламенем. Затем быстрым движением она вкалывала иглу в лежащую на земле фигурку, чертила указательным пальцем на земле около восковой куклы колдовские символы и знаки. Огонь сразу же становился темно-бурым, а женщина продолжала читать заклинания, склонившись над пламенем. Его языки мгновенно вспыхивали темно-синим, а затем их свечение поглощалось землей. Воск на несколько мгновений темнел, фигурка начинала напоминать с собой обгоревшую в костре куклу. Затем кукла вновь приобретала свой изначальный восковой цвет. А в том месте, где была воткнута игла, проступала капелька крови.

Рони аккуратно поднимал куклу с земли и так же аккуратно стряхивал капельку крови в стоявшую рядом чашу. Потом возвращал куклу на ее прежнее место и тоже чертил пальцем колдовские знаки, символы, мгновенно вспыхивавшие темным-синим пламенем. Мать и сын полностью были поглощены своими действиями, для них не существовало ничего вокруг. Незримый образ Анджелсу, пребывавший в пространстве этой комнаты, руководил действиями матери и сына и направлял их.

Наконец последняя игла была воткнута в самое сердце восковой куклы, и выступивший из-под иглы обильный сгусток крови тут же дополнил содержимое чаши. Чаша наполнилась кровью до краев и засветилась темным бурым светом. Женщина поднялась с пола, юноша тоже вскочил на ноги. Оба стояли друг напротив друга, смотрели глаза в глаза и молча улыбались.

- Ну что ж, - нарушила молчание Танрил, - твой отец у самой границы смерти, дух смерти здесь, он пришел за ним. Но последнее действие должен совершить ты. Возьми, - мать подала сыну тонкую длинную прозрачную иглу. - Запомни, в самое сердце. Ты должен взять жизнь отца с собой. Без этого Анджелсу не пустит тебя в этот мир.

Рони молча кивнул, взял иглу и так же молча вышел из комнаты. Ни о чем не думая, он сразу пошел в больницу, где лежал его отец...

По наследству от своей прабабушки Танрия получила этот колдовской дар. Ее семьи сторонились в том небольшом городке, где они жили. Соседи поговаривали, что их прабабка была колдуньей, получивший чары еще тогда, когда со своим мужем, полковником армии Ее Величества Королевы, она побывала в одной из глухих колоний Африки. Никто из знакомых не мог открыто в глаза сказать об этом, впрочем, никто точно и не знал, так ли это на самом деле. И лишь Танрия знала всю правду. Ее прабабка, как и бабка, и мать, - все они являлись жрицами одного из кланов Вуду, поклонялись демону смерти Aнджелсу. Девушка точно знала, отчего мужья женщин ее рода уходили из жизни в столь раннем возрасте. Это был своего рода обмен. Это были жертвы, приносимые женщинами Анджелсу в обмен на продление своей собственной жизни.

Так и сейчас, совершив обряд, она без тени сожаления отдала жизнь своего мужа демону смерти. Еще в юности Танрия знала, кем будет ее муж и когда он должен будет умереть. Но она так же знала и то, что мальчик, рожденный от их брака, должен стать верховным жрецом племени каннибалов, живших в далеком прошлом в самом сердце Африки. Она не знала, как это произойдет и когда это случится, но точно знала, что ей необходимо делать. Ее не покидала уверенность в том, что сам демон даст ей знать, когда все должно произойти. И, стоя сейчас в пустой комнате и глядя на мерцающие свечи, Танрия чувствовала: вот он, этот день, он пришел, все свершится сегодня. Осталось только дождаться возвращения Рони из больницы...

Внутрь пещеры вошли два служителя культа демона смерти. Полумрак тут же окутал их тела, а глухой загробный голос колдуна, доносившийся откуда-то из глубины, сковал ужасом.

- Вы принесли мне все необходимое? - глухо и бесстрастно задал им вопросы Инор.

Оба мужчины кивнули в ответ головами, не в силах произнести ни единого слова.

- Оставьте все у огня.

В центре пещеры стояла огромная чаша, высеченная из камня в форме человеческого черепа. Сама чаша отблескивала матовой чернотой, создавала и излучала сумрак вокруг себя. Внутри нее ровно мерцал холодный темно-синий огонь. Но этот огонь не давал ни света, ни тепла. Напротив, он сам словно поглощал, стягивал в себя окружающий свет пещеры, тем самым создавая сплошной мрак. А от самого пламени веяло мертвенным холодом небытия, самой смертью. Оба служителя приблизились к чаше. Один из них поставил на землю человеческий череп, наполненный кровью.

- Это кровь тех десяти воинов, которые были принесены в жертву на алтаре, - произнес служитель, обращаясь к излучающему тёмно-синий цвет силуэту Инора.

Второй Служитель поставил плетеную корзину и кувшин воды рядом с чашей.

- Это те цветы и коренья, которые вы велели ли нам принести. В кувшине вода из мертвого озера, взятая в день новолуния, - так же негромко обратился он к силуэту Инора.

- Вы можете идти, более я не нуждаюсь в ваших услугах! - услышали они властный голос колдуна. И взглянув в сторону говорящего, вновь содрогнулись от охватившего их непередаваемого ужаса. Им вдруг показалось, что с ними говорит сам дух, сам демон смерти. Не раздумывая более, два служителя поспешили покинуть пещеру.

Инор медленно приблизился к чаше с горящим пламенем. Колдун отчётливо осознавал все изменения, которые произошли с ним. Инор знал, что человеческого в нем осталось только тело. Внутри него давно уже жил дух, сам демон Aнджелсу.

- Но ведь я к этому и шел, - думал Инор. - Это и есть та мечта - жить самому, но одновременно быть им.

- Ты прав! - услышал он в своей голове голос демона. - Ты хотел победить смерть, но для этого необходимо умереть самому, а далее жить, но жить ею самой. Жить смертью. Ты готов? - Да! - твердо ответил Колдун.

- Тогда действуй немедленно.

Юноша, каким стал теперь еще недавно седой старик, поднял череп, наполненный человеческой кровью, над пламенем огня из чаши. Он несколько секунд постоял молча, пристально глядя на огонь. Пламя стало ярче, и языки его начали отсвечивает темным бурым цветом. Тогда Колдун поставил череп наземь, взял кувшин с мертвой водой и так же молча некоторое время подержал его над пламенем чаши. Пламя разгорелось еще больше и стало наполняться плотным багровым светом. Тогда колдун поставил кувшин с водой около черепа с кровью, взял в руку корзинку с цветами , травами и кореньями, вынул нужные ему цветы, травы и поочередно стал опускать их в чашу с водой и в череп с кровью, оставляя их там. Все пространство пещеры заполнилось звуками его монотонного, глухого, загробного голоса, читающего и напевающего колдовские заклинания. Звук его пения вибрировал в воздухе, заставлял дрожать стены пещеры вокруг, расширял и будто расталкивал пространство вокруг. Через несколько мгновений внутри пещеры стал раздаваться громкий, заставляющий леденеть кровь в жилах волчий вой. Жители деревни со страхом поглядывали в глубину джунглей. Всем было понятно, что Колдун начал свой ритуал. И хотя Инора не было в деревне три года, каждый понимал, что от взгляда колдуна невозможно было что-либо утаить. Поэтому все его указания, которые передавали два служителя, видевшиеся с ним, исполнялись безропотно и без промедления. Инор, раскачиваясь в такт своему глухому пению, бросил в чашу с огнём два последних корешка из принесенных ему в корзине. Пламя тотчас запылало черным цветом, и огонь стал расширяться, охватывая собой всю пещеру. Через мгновение юноша уже стоял внутри самого пламени, словно внутри костра, охватившего его тело со всех сторон. Кровь внутри черепа пылала таким же цветом, а вода в кувшине стала черной как смоль. Продолжая начитывать колдовские заклинания гортанным глухим голосом, Инор смешал содержимое, вылил воду в кровь. Пламя внутри черепа погасло, окутав сосуд темно-синей дымкой.

- Пей! - Инор услышал голос демона в своей голове.

Он начал пить и почувствовал, как внутри него по всему телу растекается, разливается пылающий жар, выжигает все изнутри. Юноша понимал, что теперь он не подвластен смерти, он сам стал ее частью и ему давно наслаждаться нескончаемой жизнью. Но ни радости, ни отчаяния не испытал Колдун, поняв это.

- Ты получил то, что хотел. Ты будешь жить долго, очень долго, но будешь жить мной. И будешь находиться в тех местах и в том времени, где люди более всего жаждут смерти. Тебе дано выполнять их желания и ускорять ее приход. Теперь жди, осталось последнее звено для того, чтобы замкнуть цепь вашего перехода, - услышал он голос Aнджелсу в своей голове... Главврач больницы, в которой находился отец Рони, лично вышел встретить юношу. Еще бы, такой молодой, довольно известный бизнесмен, имеющий на своем счету в банке не один десяток миллионов, находился при смерти. И лечился он не где-нибудь там, на стороне, а именно здесь, в его клинике.

Когда Дарье (так звали отца Рони) привезли в его клинику с острым приступом аппендицита, врач обрадовался. Еще бы! Оказание медицинской помощи такому пациенту могло составить неплохую репутацию для его частной клиники. Но не тут-то было! Операция, прошедшая без каких-либо осложнений, вдруг ни с того ни с сего повлекла за собой массу проблем. После операции врач порекомендовал Дарье три дня побыть в клинике под его личным присмотром. Он надеялся на то, что ему удастся завоевать дружбу Дарье и с помощью его средств несколько улучшить и без того неплохое состояние его клиники. Позже он всячески укорял себя за мысли, посетившие его в ту минуту.

На второй день после операции Дарье пожаловался на острую резкую боль в спине чуть выше поясницы. Обследования и рентген показали камни в левой почке и воспаленный надпочечник. А дальше пошло-поехало. Обследование, проведенное вечером перед операцией, не показывало никаких признаков болезни. Но повторное дало совсем иные результаты. Через неделю у больного был обнаружен отек легких, острая язва желудка, а на поджелудочной железе нашли опухоль, грозившую в недалеком будущем перейти в разряд злокачественных. И вдобавок ко всему, у больного начало прогрессировать воспаление всего позвоночного столба. Теперь Дарье был просто прикован к своей койке.

Последняя неделя была сплошным кошмаром для медиков. Дарье то и дело стал впадать в кому. Но, когда он находился в этом состоянии, медсёстры, дежурившие у его постели, пугались его криков и разговоров. По тому, что можно было понять в его речах, они делали вывод, что он обвиняет в своей смерти какую-то ведьму или демонов. Дарье постоянно бормотал о каких-то ритуалах, просил о том, чтобы его спасли от злобных шаманов, колдунов и вырвали его дух из рук демона смерти Анджелсу. Во время таких припадков больной находился в состоянии сильного возбуждения, транса. Все его тело билось в конвульсиях, на губах выступала пена, а его иногда даже приходилось пристегивать к кровати из-за опасений, что он мог причинить себе вред, находясь во власти психического расстройства.

Но в последние два дня все изменилось. Дарье по большей части пребывал в каком-то состоянии отторжения, приходил в себя лишь изредка. Даже в эти короткие промежутки возвращения сознания он продолжал находиться в состоянии какой-то отрешенности от мира.

В последний раз придя в себя, он пожелал увидеть главврача. Через минуту доктор был у его койки.

- Ни в коем случае не пускайте в палату мою жену, - тихо произнес Дарье. - Свяжитесь с моим нотариусом. Я хочу кое-что изменить завещании, - проговорил больной и вновь отключился.

Направляясь в свой кабинет, врач был извещен о приходе Рони в клинику и поспешил навстречу юноше. Жестом руки юноша остановил словесные излияния доктора обо всех усилиях, предпринимаемых для возвращения здоровья и жизнедеятельности его отцу. Затем юноша поинтересовался, о чем отец говорил с врачом. Доктор слово в слово передал свою беседу с Дарье, недоумевая, почему тот запретил пускать к нему жену.

- Он любил мою маму так сильно, что не хочет, чтобы ты видела его таким, каким он стал сейчас, - печально объяснил ему Рони. - Ну ладно, свяжитесь с нотариусом, пусть едет. А прежде всего позвоните сиделкам, пусть покинут палату. Я хочу побыть наедине со своим отцом.

Доктор кивнул и направился в сторону своего кабинета. Поднимаясь по ступеням лестницы, ведущей в палату отца, юноша осознавал, что он стал совсем иным Рони, не тем, кем был прежде. Внутри него все было наполнено силой отрешенности и беспристрастия. Заполняющие сердца эмоции: радость, страх, печаль, страсть, восхищение - все ушло сразу и безвозвратно. Рони не воспринимал себя как простого, обычного смертного. Он ощущал себя духом, духом смерти, четко знал, что является частицей ее самой.

Открыв дверь палаты, юноша приблизился к койке, на которой лежал его отец. Глаза Дарье мгновенно открылись, и сын увидел ужас, который заполнил собой всего больного. -Ты, ты демон? - прошептал больной. - Но ведь ты же мой сын! Что она с тобой сделала? Твоя мать - ведьма. Но ты! Почему ты хочешь моей смерти? - ужаснулся Дарье.

- Моя мать не ведьма, а жрица демона смерти Aнжелсу! А я хочу стать жрецом. Пойми, отец, ты должен умереть, твоя жизнь - плата за переход в тот мир, в котором я смогу быть жрецом демона. Быть частью самого демона! Ты напрасно потревожил нотариуса, он не успеет приехать для того, чтобы ты переписал завещание и лишил средств мою мать. Ей не нужны деньги, деньги нужны Aнджелсу, он изъявил желание прийти в этот мир и насладиться жизнью в нем. Согласись, с деньгами сделать это намного проще. Поэтому твой замысел не сработает. Анджелсу не даст случиться этому. Ведь ты уже мертвый, но пока еще просто не понял этого, - с ледяным спокойствием глядя прямо в глаза отцу, промолвил юноша. - А я здесь для того, чтобы замкнуть последнее звено цепи перехода.

С этими словами он подошел к кровати, откинул покрывало, открывающее грудь Дарье, и воткнул длинную прозрачную иглу в сердце. Тут же взгляд Дарье стал затухать. Из глубины глаз постепенно уходила осознанность, терялась реальность происходящего. И через минуту Дарье уставился в потолок пустым остекленевшим взглядом. Прозрачная игла запульсировала и налилась ярким белым светом. Осознание жизни перетекло в иглу жрицы. Рони выдернул иглу из сердца отца, аккуратно положил ее во внутренний карман куртки, поправил одеяло и тихим шагом вышел из палаты.

В вестибюле больницы Рони столкнулся с доктором и только что приехавшим клерком, доверенным нотариусом Дарье.

- Не думаю, что ваш визит к отцу будет иметь какое-либо значение . Мой отец снова в коме, - печально проговорил Рони, обращаясь к доктору. - Прошу вас, док, сделайте все возможное, чтобы вернуть его к жизни. Я же должен находиться рядом с матерью, она не находит себе места от горя, и я боюсь, как бы ее здоровье не пошатнулось. Звоните сразу же, если произойдут хоть какие-то изменения, - промолвил юноша, протягивая доктору визитку с адресом их родной виллы и с номерами телефонов.

- Что же делать мне? - поинтересовался нотариус.

- Отправляйтесь домой, - ответил Рони. - Мой отец хотел изменить пункт в отношении своей сестры. Хотел все оставить матери, я отговаривал его, но не знаю, удалось ли мне это сделать. Я боялся настаивать, дабы не заставить его волноваться, однако это не помогло. Беседуя со мной, отец как-то внезапно потерял нить разговора, начал невнятно о чем-то бормотать, и через несколько мгновений глаза его остекленели. Он просто перестал воспринимать окружающее. Док, прошу, будьте рядом с ним, а я уже лечу к матери, - грустно закончил Рони и направился к выходу из клиники.

Войдя в огромную комнату, юноша без слов вошел внутрь очерченного круга и так же молча подал своей матери налитую алым светом длинную иглу. Танрия взяла иглу из рук сына.

- Ты сделал правильно, сынок. Значит, ты готов стать жрецом и все мои старания и замыслы сделать тебя самым могущественным демоном смерти не прошли даром. Твой отец, как он отнесся к тому, что ему предстоит умереть?

- Он все знает, мама. Он знает, кто ты, но он не знал, что я на твоей стороне.

- Еще бы, я не давала ему этого знания. С самого твоего рождения у меня уже была готова его кукла, а капельки крови было достаточно, чтобы вдохнуть в нее жизнь. Глупый Дарье, живя со мной, ни о чем не догадывался. Сила колдовства Вуду, которой я обладаю, дала возможность управлять его действиями, где бы он ни находился. Его судьба его давно было предрешена, мне лишь оставалось ждать, когда Анджелсу даст знак действовать. И этот день пришел. Сегодня все свершится. Но перед смертью твоему отцу необходимо было узнать обо всем, это тоже часть элементов общей цепи. В последние минуты он должен был пережить все: отравленную любовь, страх, ненависть. Я постоянно проникала в его сновидения с помощью этой восковой фигурки и своего колдовского дара. А последней каплей явилось то, что только сейчас, в момент своей смерти, он увидел в тебе такого же преданного слугу демона. И понимание происходящего сразу же сковало и его тело, и его сознание. Теперь он умрет для того, чтобы ты обрел жизнь. Ту жизнь, в которой ты будешь и частью жизни, и частью смерти, и где все тайны колдовства Вуду станут известны тебе, - улыбнувшись, закончила Танрия.

Опустившись на колени около восковой фигурки, женщина покраснела и стала читать заклинания. Пламя свечей, стоявших по углам комнаты, начало подрагивать и колебаться из стороны в сторону, словно от порыва ветра. В самом помещении пространство стало плотным, упругим, казалось, создало сплошной вакуум внутри комнаты. Блики, отбрасываемые пламенем свечи, рисовали на стенах колдовские знаки и символы. Те вспыхивали буро-темным и желто-синим пламенем. Несколько секунд горящие письмена и тайные знаки отчётливо проступали огнем на стенах, а затем поглощались и исчезали в пространстве. Лампада внутри круга вспыхнула ярким черно-красным пламенем, языки которого с каждой секундой разгорались все сильнее и ярче. С возгласом, похожим на предсмертные хрипы дикого зверя, Танрия вонзила иглу в самое сердце восковой куклы, лежавшей на полу рядом с лампадой. Алый свет изнутри иглы перетек в восковую фигурку. Несколько секунд - и все окрасилось буро-красным, а затем во вновь ставшую прозрачной иглу стал по капле вливаться этот черно-бурый цвет, заполняя собой всю игру.

Еще секунда - и кукла рассыпалась черным пеплом, а на землю упала налитая кровью игла. Taнрия молча взяла ее двумя пальцами и одним движением воткнула иглу в сердце сына. Она вошла внутрь тела юноши и исчезла в его сердце. Глаза Рони мгновенно остекленели, и его бездыханное тело опустилось на землю внутри колдовского круга. Свечи вспыхнули ярким пламенем, заполнили собой все ограниченное кругом пространство. Через секунду весь круг был объят пылающим пламенем . Жрица и ее сын находились внутри огромного костра. Лампада с огнем, стоявшая перед Танрией, вспыхнула ярким темно-синим цветом и сразу же угасла. Вверх начала подниматься едва заметная струйка дыма. С каждой секундой дым распространялся, застилая собой все пространство внутри круга. Кроме этого тумана, нигде больше ничего не было.

Внезапно перед женщиной возник облик демона. Его силуэт вырисовался внутри круга. Глядя на него, Танрия не могла до конца воспринять его облик. Рост его был огромен, но в то же время его лицо было на уровне лица стоявшей перед ним женщины. Демон был укутан в рваный плащ, но тем не менее, сквозь дыры в его одеянии невозможно было разглядеть ни цвет его кожи, ни само тело. На его голову был накинут капюшон, из-под которого плавными волнами ниспадали вниз темные лоснящиеся кудри. Танрия вдруг поняла, что эти кудри и есть тот самый плащ, в который укутан демон. Не было видно ни очертания рук, ни ног, словно перед ней стояла бестелесная, но все же живая фигура.           Aнджелсу протянул вперед руку. Женщина тут же увидела тонкие костяшки его пальцев, которые отсвечивали мертвенно бледным светом, и ощутила холодное прикосновение пальцев к ее лбу. Леденящий холод охватил жрицу, и, повинуясь внутреннему желанию, вызванному демоном, Танрия взглянула в лицо смерти. В его лице не было ни кровинки. Тонкие губы, заостренные скулы, высокий прямой лоб, укутанный черными пышными локонами, острый прямой тонкий нос - весь облик давал ощущение женственности. И лишь в глаза Демона невозможно было смотреть без содрогания. Этот холодный, бесстрастный, ничего не выражающий взгляд проникал в самые потаенные мысли и уголки души собеседника. Этот взгляд мог бы поднять даже из могилы, ничего не смогло бы ни укрыться, ни противостоять холодному блеску глаз демона.

- Ты сделала то, для чего тебе дана была сила колдовства Вуду. Теперь ты будешь служить мне и наяву созерцать мой лик. Через несколько мгновений мой дух войдет в тело твоего сына и оживет в нем. Служи мне, и ты будешь жить на грани жизни и смерти, и станешь неподвластна текучести времени. Жди! - глухо прозвучал голос Анжелсу...

Рони видел свое тело, лежавшее на полу внутри круга. Юноша понимал, что мертв, но не воспринимал смерть как конечный итог своей жизни. Напротив, он четко знал, что там его ждут, он желал попасть туда, чтобы снова обрести себя в новом обличье. Хотя Рони не ведал, что должно произойти и где он должен оказаться, но юноша был уверен, что все это сейчас произойдет. Юноша видел силуэт Демона, находившийся перед его матерью. Но он перестал воспринимать ее как свою мать. Что-то неосознанное, какая-то неведомая сила влекла его туда, в глубь пространства. Рони знал, что все произойдет, как только закончится разговор Демона с этой женщиной. И хотя он не воспринимал смысла их разговора, но точно знал, что в этот самый миг каким-то образом определяется все его будущее.

Через мгновение туман внутри очерченного круга стал колебаться, рассасываться тонкими слоями, опускаться все ниже и ниже. В конце концов он исчез в земле, перемешанный с пеплом. В лампаде снова ярко загорелось пламя, а свечи вобрали в себя огонь костра, охватывавшего колдовской круг. Но Рони не видел всего этого. Юноша ощущал себя летящим в бесконечном, плотном, мягком тоннеле неведомого пространства. Он воспринимал лишь ощущение падения в мягкую, обволакивающую его всего вату. Перед его взглядом с невероятной скоростью мелькали картины пейзажей, домов, обрывки сражений, огромное кладбище, множество руин и что-то такое, чего он не понимал и не мог запомнить.       И где-то там, в самом далеком уголке тоннеля юноша видел светлеющее пятнышко. С каждой секундой это пятнышко росло и приближалось. Рони отчетливо видел древнюю африканскую деревню, племя, живущее в ней. Видел пещеру и колдуна, который сидел на пороге и всматривался в огонь.

И Рони понимал: колдун - это он. Ему надо туда, именно туда, и юноша не сомневался, что так и будет, сейчас он будет сидеть в этой пещере.

Инор недвижно сидел напротив каменной чаши, высеченной в форме человеческого черепа. Взгляд его был направлен внутрь мерцающего темно-синего пламени. Мысли и ощущения покинули колдуна. Инор пребывал в магическом трансе, ожидая дальнейших событий. Каждый нерв колдуна стал словно натянутая струна, каждая клетка его тела подрагивала в такт отблескам синего пламени. Внезапно оно вспыхнуло, засветилось черно-красным заревом. Языки его все расширялись и охватывали огнем все пространство пещеры. Через миг Инор находился уже внутри огненного круга, пламя в чаше погасло, а изнутри поднимался, окутывая пространство внутри круга, темно-синий дым. На самом дне чаши, отливая матовым красно-черным цветом, виднелась длинная игла.

- Решай, Инор! Ты должен сделать это сам! - услышал юноша голос демона в своей голове.       Не колеблясь, Колдун достал двумя пальцами иглу и так же без раздумий одним резким движением воткнул ее в свое сердце. Колдовская иголка полностью вошла в тело юноши, и сердце послушно приняло в себя инструмент перевоплощения. Инор сразу же осознал себя в пространстве пещеры. Сверху и одновременно со всех сторон он обозревал свое тело, которое осталось сидеть на том же месте. Юноша знал, что смерть настигла его в том же неподвижном образе, в котором он там пребывал. Но ни капли сожаления не появилось в мыслях колдуна. Он знал, что сейчас устремится в даль, в невиданное еще пространство иного мира.

- Ты знаешь, что должен сделать. Ты должен набрать силу самой смерти, ощутить ее внутри и снаружи, наполнить себя, чтобы дух мой смог войти в твой образ, а ты смог воплотиться в том мире, где своими действиями будешь накапливать силы волшебства смерти. Не медли, оболочка твоего нового тела уже приготовлена для тебя, - звучал глухой монотонный голос Анджелсу в голове Инора.

В ту же секунду сознание колдуна стало стремительно перемещаться в пространстве будущих событий и реальности. Перед его взором мелькали всевозможные картинки и их отображения. Взгляд не успевал охватить и осмыслить происходящее. Но колдун даже и не пытался этого сделать. Инор точно знал, где будет его следующая остановка...

Глубокая ночь окутывала с собой огромное кукурузное поле. Полная луна освещала мрачное, вселяющее безмерный ужас действо, происходящее посреди этого поля. Посреди поля был расчищен огромный круг. Там стоял сколоченный из сухих деревянных бревен большой сарай. Внутри сарая раздавались крики боли, ужаса, детский плач. А вокруг стояли деревянные кресты размером в человеческий рост, обложенные сухим хворостом. К крестам крепко-накрепко были привязаны мужчины и женщины с кожей черного цвета. Все были негры-рабы, собранные с ближайших ферм в это место. Десятка три людей разных возрастов, облаченных в белые балахоны с накинутыми на головы капюшонами, не спеша объезжали поле. Они были вооружены и возбуждены до предела.

Один из участников, сидящий на лошади в центре круга, поднял вверх руку, тем самым давая знак начала действа. Тут же из общей группы всадников отделились трое юношей с горящими факелами в руках, и каждый из них стал поджигать хворост и вбитые в землю кресты с привязанными к ним людьми. Одновременно с этим еще два человека поджигали сарай с обеих сторон. Все пространство вокруг наполнилось криками боли, страдания, ужаса. Всадники же не просто спокойно, а с восторгом, с криками радости наблюдали картину происходящего. Сразу же становилось понятно, что это безжалостное действо приводит их больное воображение в неописуемый экстаз. И все исходящие отсюда невидимые нити эмоций: страха, боли, безумия, пьянящего восторга - все это слилось воедино в один мощный поток, ощущение бессмысленности жизни и принятия смерти, а затем плавными струями поднималось вверх, растворялось в пространстве самого поля. Инор, окунаясь во все эти воздушные потоки, исходящие с места действия, наполнялся энергией. Каждый его импульс подпитывал, вселял в него эмоции и их вибрации. С каждой секундой колдун все больше и больше обретал силу, впитывал себя сам дух смерти...

Какая-то тонкая нить его восприятия уловила где-то вдалеке значимость нового действия. И мгновенно юноша с немыслимой скоростью устремился к новому событию реальности. Почти полтора часа продолжался концерт супер трэш рок группы. Сцена, на которой происходило это действие, была опоясана стальной проволокой с прикрученными к ней острыми шипами. На остальном пространстве пустыря, где проходил концерт, молодежь билась в истерических припадках. Музыканты колбасили сплошной черный трэш. Текст был немудреный. Каждая новая песня была продолжением старой. Откровенно пропагандировалось насилие. «Убей сам, пока не убили тебя?!» - такой была основная мысль всего концерта. Группе давно уже было запрещено выступать где бы то ни было. Во время ее концертов молодежь, подогретая алкоголем и наркотиками, в порыве общего экстаза разносила в щепки клубы и приводила в негодность стадионы. Даже тут огромная металлическая клетка, отгораживавшая группу от зрителей, не предохраняла музыкантов от безумных действий толпы. Сеть была вся в острых шипах, и к ней подключалось напряжение. Но то и дело то один, то другой, а то и несколько человек пытались прорваться внутрь, желая хоть кончиками пальцев коснуться своих кумиров. Некоторые из них, получив хорошую долю электрического разряда, приходили в себя и отходили в сторону. Иные, полностью находившиеся под влиянием алкоголя и наркотиков, оставались висеть на стальной сетке, бились в конвульсиях от проходивших сквозь их тела разрядов. Весь этот восторг, экстаз безумия, желания смерти поднимался отовсюду волнами энергии и вибрации и рассеивался во всех направлениях в пространстве. Инор пребывал в этом звуке плывущих потоков. Каждая клеточка его тела жадно впитывала в себя эти эмоции. Колдун обволакивал себя, облетал себя коконом вибраций смерти...

Вновь почувствовав еще более сильный поток энергии, Инор унесся далее, в глубь и бесконечность пространства.

Сегодня необходимо было окончательно решить, где чье. Обе банды присутствовали в полном сборе. Важно было поставить точку в вопросе раздела территории и навсегда установить границы. И Тим, и Морин, главари банд, отлично понимали, что их группировки практически равны по силе и численности. Поэтому крайне важным считалось избегать любых столкновений между собой и полюбовно прийти к соглашению. Главари прекрасно понимали все это, потому, усевшись прямо на асфальт посреди безлюдной улице, тихо обговаривали между собой положение дел, давая понять друг другу, на какие уступки готовы пойти они, чтобы избежать открытой войны между бандами. Бойцы из двух группировок стояли по обе стороны пустынной улицы и молча смотрели на своих вожаков, тихо обсуждающих между собой положение дел. Это был один из давно заброшенных районов гетто, и вероятность того, что в ход событий может вмешаться кто-либо стороны или же нагрянет патрульная машина полиции, была сведена к нулю. Авторитеты Тима и Морина были настолько велики, что никто из членов банд даже не пытался вмешиваться в их разговор. Казалось, проблема была решена и границы территории разделены практически равномерно.

Но Инор, наблюдавший происходящее действие, улавливал потоки эмоций, желаний, истекающих от участников двух банд. Он очень точно чувствовал безумное желание юнцов выплеснуть силу, жажду драки и опьянение кровью. Это было неосознанное чувство ожидания у самого порога смерти. И колдун не мог позволить себе дать угаснуть всем этим накопленным эмоциям и страстям. Ни на секунду не задумываясь, даже не отвлекаясь на осмысление своего действия, Инор развоплотился в пространстве улице, обволакивая собой, самой сутью своего естества всех участников события. Одновременно с этим каждому из бойцов он дал невидимый импульс. Тем самым он побуждал выход силы наружу изнутри каждого из членов банд. Один парень из банды Тима в который раз взглянул на другую сторону. Взгляд выхватил из толпы силуэт давнего недруга - Зону. Тот стоял у края тротуара и тихо о чем-то беседовал со своим приятелем. Словно чья-то невидимая рука повернула голову Зону в сторону Кирьи. Их взгляды встретились, и на губах парня заиграла ухмылка превосходства. Обида, злость, ярость тут же захлестнули мозг Кирьи. Ему сразу вспомнились все обиды, причиненные ему этим парнем. Будучи физически сильнее его, тот сотни раз в драках откровенно издевался над ним, унижал его в глазах друзей и подруг. Вспомнилось и то, что он совсем недавно отбил у него девушку, к которой парень до некоторых пор был неравнодушен. А Зону, вдоволь натешившись с его любимой, просто грубо прогнал ее. Кирья понимал, что сделано это было с единственной целью - еще больше унизить его. Черная пелена гнева, безумная ярость, как туманом, застелили собой мозг Кирьи. Не раздумывая, парень решительным шагом пересек улицу. Никто толком не успел даже ничего понять. В руках Кирьи и блеснул нож и с размаху вонзился в тело. Парень без единого крика глухо рухнул на тротуар. Его сердце было пронзено. На мгновение вокруг воцарилась тишина. А через несколько секунд раздался истерический хохот Кирьи. Парень, только что беседовавший с Зону, оторвал взгляд от упавшего тела друга и хотел было вырвать нож из рук Кирьи, но тут же издал крик боли от полученного удара ножом в живот. С другой стороны улицы перебежало несколько человек. Их желанием было остановить безумца, но это уже не имело никакого значения. Резня, настоящая бойня началась сразу и быстро! В ход пошло все: ножи, стилеты, цепи, бейсбольные биты.

Через несколько минут вся улица захлебнулась в крови. Стоны, крики, вопли ужаса, звук ломающихся костей — все слилось в единое целое. И внутри этого снова собирались вместе, воплощаясь в собственную суть, потоки энергии колдуна. Уже находясь в пространстве, он продолжал черпать, напитывать себя вибрациями и осознанием самой смерти, которая царила вокруг. Краешком своего сознания колдун заметил бегущих прочь от этого места двух бывших главарей банд. Но Инор не стал обращать на них внимание. Внутри него все сильнее становилось желание воплотиться во что-то реальное, в чье-то тело. Колдун чувствовал себя сильным, мощным потоком. Потоком, несущим смерть.

- Да, пора, ты готов! Иди! - услышал он утверждающий голос демона.

И в ту же секунду он открыл глаза, осознавая себя внутри огромной комнаты стоящим в очерченное мелом светящемся круге. Пол был покрыт землей вперемешку с пеплом. Прямо у его ног находилась упавшая ниц женщина. Инор оглянулся вокруг себя и увидел за пределами круга стоящий у одной из стен огромный сколоченный деревянный трон, тот самый, который был установлен в пещере. Дерево была изрезано тайными колдовскими знаками и символами, пропитано кровью жертв и изготовленными Инаром снадобьями. Подойдя к трону и усевшись на него, колдун обратился к жрице:

- Танрия, можешь приблизиться ко мне.

Та послушно поднялась с пола и вышла из круга, приблизившись к Инору. Хотя черты лица юноши точь-в-точь повторяли черты лица ее сына, женщина понимала, что перед ней уже не Рони, а некто, обладающий неведомой силой колдовства. Очерченный мелом круг вспыхнул темным синим пламенем, и через несколько секунд всю комнату наполнил плотный, ощутимый даже телом дым. Он окутал все пространство, скрыл все предметы и лишил видимости происходящего Танрию. Женщина лишь отчетливо слышала монотонный глухой голос колдуна, который нараспев начитывал известные ему одному заклинания.

Через несколько мгновений туман стал рассеиваться, а комната постепенно преобразилась в пещеру - обитель Инора. Туман исчез, вокруг воцарился полумрак пещеры, силуэт колдуна стал отсвечивать таким же светом. Женщина с благоговением смотрела на восседающего перед ней Инора. Ее мысли наполнялись восторгом от того, что демон смерти дал ей шанс служить ему. В ее голове настойчиво билась мысль о том, что теперь она не подвластна смерти и будет жить столько, сколько угодно духу Aнджелсу.

- Да, ты будешь служить мне и будешь жить всегда рядом со мной, но в несколько ином образе, - услышала она речь Демона, доносящуюся отовсюду и охватывающую все ее сознание.

Колдун не вставал с трона, но производил несколько магических пассов обеими ладонями рук над телом Танрии. Одновременно с этим он монотонным загробным голосом начитывал заклинание. Женщина почувствовала, что всю ее обволакивает цепенящий холод. Через секунду он сковал все ее тело, вытеснил все искорки сознания женщины. Последнее, что смогла понять Танрия, было то, что все ее чувства, эмоции, осознание происходящего вдруг исчезли навсегда. Она превратилась в молчаливую, бездыханную тень. Тень самой себя.

- Когда мне будет необходимо, я вновь дам ей тело и жизнь, - произнес Aнджелсу, обращаясь к Инору. Колдун и сам понимал, что он перестал принадлежать самому себе. В его теле теперь присутствовал, жил сам дух, сам демон смерти. Но юношу это вовсе не заботило. Откинувшись на троне и устремив свой взор в дальнее пространство, он ощущал силу, которая наполняла все его естество. Инор с восторгом осознавал реальность этого мира. Мира, в котором так много людей жаждали жить самой смертью и получали огромное удовольствие, если у них была такая возможность.

Рони осознал себя полумраке огромной пещеры сидящим и вглядывающимся в темно-синий огонь, который горел внутри высеченного из камня черепа. Сквозь пламя пещеры Рони увидел в глубине стоящий деревянный трон. Юноша поднялся и направился к нему. Усевшись на трон, он отчетливо понял, что попал в то место, где сможет приобрести все необходимые знания о колдовстве, а в дальнейшем сольется с самой смертью и тем самым станет неподвластным ей.

- Ты все верно понял, - послышался негромкий глухой монотонный голос, идущий со всех сторон и завораживающий своим тембром. Инору понадобилась для этого почти вся жизнь, однако он смог уйти из круга реальной жизни в отображение другого времени и мира. У тебя на это уйдет примерно столько же времени. Но, служа мне, служа смерти, ты сам в конце концов станешь я ее частью, частью меня. А этого ты хочешь больше всего на свете, не так ли?

Рони утвердительно кивнул в ответ возникшему в глубине пещеры светящемуся силуэту Aнджелсу. Демон взмахами обеих рук обволок Рони плотным густым серым туманом. Туман проник внутрь тела юноши, словно губка, впитал в себя сразу все эмоции переживания, ощущения того, что понятно каждому из людей. Через миг внутри Рони осталась лишь пустота, которую необходимо было заполнить. Но это вовсе не смущало юношу. Он четко знал, что ему необходимо делать. В его сознании жило лишь одно желание - впитать в себя как можно больше нитей, потоков самой смерти!

Он вышел из пещеры и зашагал в сторону деревни, в которой жило племя, поклонявшееся и служившее демону Анджелсу. Юноша знал, что завтра он устроит огромное жертвоприношение в честь демона, как знал и то, что внешне он выглядит точь-в- точь как живший в этой пещере колдун Инор. А запылавшие темным багровым заревом небеса словно подтверждали его мысли...