Порой на то, что мы хотели бы иметь в себе, уже нет места. Нехватка сил, времени и готовности распрощаться с внутренним хламом делает нас несчастными людьми – рабами своих же никчёмных желаний и страстей.

 

Наблюдая за быстро меняющимися за окном автобуса летними пейзажами, он думал о предстоящей миссии. Мысли были поверхностными, однако каждая из них взрывала грудь судорожным, волнительным вздохом. Предвкушая скорый приезд к месту назначения, молодой мужчина в чёрном облачении ритмично перебирал в руке чётки. Рядом на полу стоял чемодан, довольно внушительных размеров и судя по всему достаточно увесистый. Немногочисленные пассажиры уже успели приметить странного незнакомца, который почти неподвижно просидел всю поездку.

Через некоторое время послышался скрип тормозов и автобус остановился. Уставшие от дороги люди медленно стали подниматься со своих мест и волочиться к выходу. Чужак последовал их примеру и вышел на улицу: с одной стороны - стена деревьев, с другой - поле. Единственным ориентиром здесь был одинокий столбик с синей табличкой на обочине дороги, где белыми буквами написано: «ФРОЛОВО».

Местные жители поспешно зашагали по тропе, которая вела вдоль деревьев в обход луга. Однако вскоре растительность поредела, и тропинка превратилась в перекрестье дорог. Незнакомец в странном одеянии озадаченно наблюдал за тем, как люди, шедшие впереди, расходились в разные стороны. Всё вокруг стихло, как бывает только перед сильной бурей. Мужчина попытался было окликнуть ближайшего к нему молодого человека, но звук его голоса поглотил раскатистый гром. Тут же завыл ветер и породил вихрь из былинок и пыли. Видимость ощутимо ухудшилась: резко потемнело; стал накрапывать мелкий дождь. Поблизости уже никого из людей не было видно. Понимая, что стихия только набирает свою силу, чужак принял быстрое решение пойти наугад, выбрав левую дорогу, чтобы попытаться спрятаться от ливня в лесу.

Как и ожидалось, начался сильный дождь, и незнакомец был вынужден сойти с пути и укрыться под листвой деревьев. Влага степенно стекала вниз по точёным чертам лица мужчины. Волосы были собраны на затылке в хвост, который успел раскиснуть под натиском дождя и потерять форму. Вся одежда промокла до основания и от того выглядела ещё более необычно: длинная чёрная ряса, впитав приличное количество воды, повисла на худой фигуре и прилипла к ногам; ботинки отяжелели от грязи, которая обильно приставала к ним.

Необходимо было решить, что делать дальше, так как уже почти стемнело и продолжать путь ночью не представлялось возможным. Вдруг, то ли плачь, то ли скрип старого дерева, раскачивающегося от ветра, пронзил слух мужчины. Сердце невольно сжалось от высокого и резкого звука, замерло, и через пару мгновений заколотилось с удвоенной силой. Органы чувств обострились, по спине пробежала лёгкая дрожь - озноб или страх, уже было всё равно. Звук повторился, теперь отчётливее - так деревья не должны шуметь. Яркая вспышка света: чёткие очертания деревьев и множество теней, среди которых, как показалось, что-то выбивалось из общей гаммы. Снова темно - запоздалый гром затушил блеск молнии. Только-только глаза стали привыкать к полумраку… ещё вспышка!

- Сыне Божий, помилуй мя! - срывается с дрожащих губ чужака.

Тёмный силуэт стоял неподвижно спиной к мужчине в абсолютно невозмутимой позе. Этот душераздирающий стон опять повторился, почти одновременно с очередным всплеском света.

«Неужели это кричит младенец?» - прокралась в голову жуткая мысль, туго сдавившая виски.

Чемодан выпал из рук, а ноги сами ломанулись вперёд именно в ту сторону, откуда издавался звук. Мужская фигура, освещённая блеском молнии, продолжала оставаться без движения, что придавало ей демонический вид.

Рокочущие небеса сотрясли землю и разбудили безмятежно дремавший лес. Несколько воронов, почуяв опасность, с хриплым карканьем взмыли в воздух и покинули свои укрытия. Немного не добежав до цели, странник увидел, как огненная стрела прямиком попала в мрачный силуэт, который тут же вспыхнул ярким пламенем, осветив округу. От неожиданности мужчина в чёрном попытался резко остановиться, но поскользнулся и упал на спину. Протерев глаза и убедившись, что пылает не человек, он облегчённо выдохнул и подошёл к горящему истукану.

Голова идола была испепелена огнём, на деревянном туловище красовались затейливые узоры, среди которых различались образы меча, щита и молнии. Чужак безошибочно определил, что перед ним находится идол, посвящённый языческому богу войны - Перуну.

Вспомнив о том, зачем он бежал к таинственному силуэту, мужчина стал быстро оглядываться по сторонам, изучая местность. Вокруг не было ничего подозрительного. Криков и плача также не было слышно.

«Что за чертовщина», - подумал про себя странник, и протёр рукой влажное от дождя лицо.

- Эй, мужик! - раздался крик из сумрака. - Ты чего здесь творишь?

Оборачиваясь в сторону голоса, и одновременно вглядываясь в темноту, чужак отвечал:

- Я не местный, приехал сюда по долгу службы. Заблудился вот, прячась в лесу от ливня.

Наконец собеседник вышел на свет, и его можно было разглядеть.

- Я очень надеюсь, что Вы мне поможете найти дорогу к селу «Фролово».

- Новый участковый что ли? - насмешливо спросил белобрысый парень с длинными волосами и небрежной щетиной.

- Нет, - доброжелательно ответил человек в необычной одежде, которую с интересом уже рассматривал парень. - Я православный священник отец Ярослав, буду служить в вашем храме, - одновременно с этой фразой батюшка достал из подрясника свой священнический серебряный крест и показал его молодому человеку как бы в доказательство своих слов.

От неожиданности юноша невольно сплюнул в сторону и растерянно почесал затылок.

- Как Вас зовут? - спросил его батюшка.

- Гриша, - протяжно и неохотно ответил тот.

- Григорий, слава Богу, что я Вас встретил, а то уже думал, что придётся ночевать прямо здесь в лесу. Очень прошу сделать мне одолжение и проводить до села.

Было заметно, что парню неприятен этот разговор, то ли из-за того, что он устал, то ли потому что плод его труда сейчас полыхал на опушке. Более всего Гришку раздражал этот святоша, который появился не весь откуда да ещё, набравшись наглости, просит вывести из леса. Однако он всё же не стал откровенно хамить священнику, желая быстрее отделаться от него и пойти лечь спать, не затевая споров.

- Пошли-те, - Григорий отвернулся от батюшки и неряшливо махнул рукой, показывая направление. Затем он включил фонарик и двинулся вперёд.

- Спасибо огромное! - поблагодарил парня отец Ярослав. Он вернулся за кинутой поклажей и торопливо стал догонять Гришу.

Путники шли молча, так как Григорий задал достаточно быстрый темп, и батюшке едва хватало сил за ним поспевать. Дорога постоянно спускалась вниз и вскоре поравнялась с небольшой речушкой. Далее тропа проходила параллельно руслу до тех пор, пока не повернула к мостику.

Казалось, что дождь стал тише, ветер спокойнее, а лес начал оживать робкими звуками ночных птиц. Отец Ярослав услышал шорох травы, как будто что-то резво перемещалось под ногами, меняя направление. Батюшка оглянулся, но ничего не увидел. Гриша уже перешёл на противоположный берег, как вдруг издал истошный крик и упал на колени, корчась от боли.

- Григорий, что случилось?

Тело молодого человека тряслось как в лихорадке, бегающий пустой взгляд и широко раскрытые глаза наполнились ужасом. Резкие движения конечностей были спонтанны. Так продолжалось не больше минуты, после чего тряска неожиданно прекратилась, но взгляд так и остался безмятежным и холодным. Звук низкого, почти звериного рыка вырвался из уст Гришки.

- Отойди мерзкий святоша, оставь мне его, - лицо молодого человека повернулось в сторону отца Ярослава и всё также не выражало никаких эмоций. - Проооооочь отсюда!

Вид Григория был ужасен. Он сидел на коленях с опущенными вниз руками и неестественно поднятой вверх головой. Казалось, тело ему не подчинялось, и говорил тоже не он. Батюшке не раз приходилось наблюдать за человеком, который был под властью беса. Поэтому священник не испугался и знал, что надо делать. Пытаясь прекратить приступ одержимости и привести парня в чувство, он крепко обхватил Григория за туловище, читая про себя Иисусову молитву.

- Жжёшь, жжёёёёёшь ты меня, Ярослав! Ненавижу тебя! – заутробным голосом прохрипел сидевший внутри одержимого бес.

Гришка стал дёргаться, пытаясь вырваться из объятий, но тело его обмякло и не нашло достаточно сил для того, чтобы освободиться.

- Я ещё вернусь, святоша! - звериным рыком вырвалось на последнем издыхании из уст бедолаги.

Убедившись, что приступ прошёл, отец Ярослав медленно уложил потерявшего сознание Гришку на землю. Голова парня обильно покрылась испариной, губы высохли, всё тело было чрезмерно напряжено, а мышцы словно закоченели.

Батюшка достал из своего чемодана бутылочку с водой и смочил Григорию губы. Он слабо поёжился и еле-еле приоткрыл глаза, пытаясь разглядеть что происходит. Молодой человек взялся за голову и захотел привстать. Отец Ярослав, видя, что он слишком слаб, потянул парня за руки на себя.

- Что случилось? Почему я на земле? - почёсывая затылок, промычал Гришка.

- Не бойся, тебе необходим отдых. Сможешь идти?

- Да, наверно. Ничё не понял… - ошарашенно проговорил Григорий. - Можно воды?

Батюшка протянул ему баклажку и увидел, как тот немного отпил и поморщился – в ней была святая вода. Придя в себя, парень поднялся на ноги, но ощутив головокружение, пошатнулся в сторону. Священник поддержал его и помог поймать равновесие. До сих пор не понимая, что с ним произошло, Гришка не стал противиться помощи, и они двинулись в сторону села.

К тому времени, когда путники добрались до цели, дождь окончательно прекратился и воздух стал лёгок и свеж. Ночное небо прояснилось, из-за туч вышли звёзды и луна, освещавшие дорогу. Вдали показались очертания высокой колокольни и храма, батюшка благоговейно перекрестился, благодаря Господа.

Гришку затошнило, и он согнулся пополам, пытаясь облегчить своё состояние. Отец Ярослав, заметив, что его спутнику нехорошо, решил подбодрить парня.

- Это нормально, скоро станет лучше, необходимо поскорее дойти до дома и прилечь отдохнуть.

- Зараза! - вырвалось у Григория. - Вот угораздило меня…

- Не волнуйтесь, нужно время и усердие, чтобы побороть эту духовную болезнь.

- Какую ещё болезнь? - медленно и надменно переспросил молодой человек.

- Понимаете, Григорий, то, что с Вами произошло - это не простая случайность, всему есть объяснение. Существуют не только осязаемые законы этого мира, как например, сила земного притяжения. Их мы можем увидеть, прочувствовать, опытно доказать, применяя определённые переменные и формулы. Однако, существуют и духовные законы, которым также подчиняется любой человек, хочет он того или нет, знает ли он о них или не имеет даже отдалённого представления.

Батюшка сделал паузу, чтобы убедиться, что собеседник слушает, о чём он говорит, и продолжил.

- Я понимаю, что мои слова могут звучать странно или вообще казаться полным бредом, но то, что произошло сегодня с Вами - это не просто потеря сознания. Поймите правильно, Григорий, я не хочу Вас пугать, и в то же время не хочу сбивать с толку, говоря неправду. В общем, в Вас вселился бес, а после случился приступ одержимости им. - закончил священник.

- Чушь поповская! - в сердцах выпалил Гришка, плюнув с досады в сторону. - Эти сказки бабкам рассказывать будешь. Значит так, сегодня переночуешь в моей хате, а то чего доброго, что случится, и на меня повесят, но завтра… - молодой человек встрепенулся и быстро зашагал в сторону села, ещё немного пошатываясь.

Отец Ярослав был готов, что его слова окажутся непонятыми, поэтому не расстроился и решил согласиться с Григорием и переночевать у него, приняв приглашение за послушание.

Оставшуюся часть дороги оба путника прошли в молчании. Дом Гришки находился почти на окраине села и приличном отдалении от центра, где располагался храм. Ещё дальше от его жилища были только заброшенные хаты, заросшие травой и кустарником. Войдя в дом, Григорий показал священнику комнату, где тот мог устроиться, и сразу пошёл спать. Отец Ярослав перед сном прочитал краткое молитвенное правило и, едва успев прилечь на постель, крепко уснул.

***

Батюшка встал с постели, когда на улице ещё только занималась утренняя заря. В доме была какая-то странная атмосфера: предметы выглядели расплывчато, не отчётливо… то ли из-за пыли, то ли туман проник в открытое окно и замутил воздух. Выйдя во двор, священник убедился в своей догадке - видимость на улице была невелика, и разглядеть что-либо вокруг не представлялось возможным.

Немного поблуждав по двору, батюшка возвратился обратно в хату. Он решил проверить всё ли в порядке с Григорием и приоткрыл дверь в его комнату - никого. В доме также было совершенно тихо и безлюдно. Внезапно, снаружи раздался звонкий девичий смех, и священник вышел на крыльцо, решив посмотреть, кто там. Во дворе, чуть поодаль, стояла молодая девушка с короткими рыжими волосами и ярким макияжем, одетая в обтягивающую футболку и короткую юбку. Её вальяжная поза и шальной взгляд, вкупе с легкомысленной одеждой, создавали образ вовсе не целомудренной особы.

- Ба, отец Ярослав! Всё уже готово, мы только Вас и ждём! - игриво пролепетала девушка и снова засмеялась.

Теперь её смех казался надменным и издевательским.

- Ну что же Вы так робко стоите в стороне? - девица поманила священника пальцем. - Подходите ближе! - и опять злобная улыбка появилась на симпатичном личике незнакомки.

Батюшка немного оторопел от развязного и невоспитанного поведения этой рыжеволосой девушки, но только он, приоткрыв рот, захотел ей ответить, раздался пронзительный крик младенца. Туман слегка рассеялся и в центре двора священник смог разглядеть небольшой валун, на котором лежал грудной ребёнок. Позади него стоял тот самый истукан, в которого попала молния в лесу.

- Чего медлишь, Гриня? - кокетливо простонала девица. - Давай уже закончим с этим.

В руках идола сверкнул нож, который повис над жертвенником.

- Стой! – с ужасом закричал батюшка и отчаянно рванулся на помощь младенцу.

В это же мгновение земля затряслась, раздался колокольный звон и в голове у священника послышалось: «Батёк, ты чего?»

Силуэты девушки, ребёнка и идола стали медленно таять. В нос ударил едкий сигаретный дым, к виску подступила тупая боль, и отец Ярослав открыл глаза. Над ним стоял бледный Григорий, который с испуганным видом пытался разбудить батюшку, толкая его в плечо.

Гришка пытливо рассматривал священника, нервно куря сигарету и подрагивая. Лицо парня выражало тревогу, глаза испуганно смотрели на отца Ярослава.

- Всё в порядке Григорий, просто дурной сон - бесовское телевидение, - проговорил священник, пытаясь успокоить молодого человека.

- Мне тоже плохой сон приснился, - сказал Гришка. - Я сейчас чуть со страху не помер. Фу-у-ух, жесть какая-то…

Григорий быстро затянулся сигаретой и стал неторопливо выдыхать.

- Стою я как бы на своём дворе, туман вокруг и ничё не видно. И как бы я не я, то есть тело не моё, ну так моё, но не то, тьфу ты, ё моё, - было видно, что парень волнуется, так как говорил он быстро и сумбурно.

- В общем, передо мной камень, а на нём грудничок и тут у меня в руках нож, а руки то… де-ре-вянныеее!

Гришка сокрушённо опустился на пол и, рыдая в полголоса, продолжал:

- Понимаете, всё как вживую было, а я ведь его убить… - прерывистое дыхание перехватило последние слова, и он зарыдал.

- Ну, полно, Григорий. Это всего лишь сон - дьявольские козни. Сатана только и может, что пугать людей, чтобы они рассудок и внимание к себе потеряли. Главное, следи за собой в реальной жизни, старайся меньше грешить, а если и случилось что, то кайся в содеянном, и Бог простит, да и тебе легче на душе станет. Как говорится: «Смотри в себя и будет с тебя». А сны… они лукавы в большинстве своём.

Парень перестал рыдать, и было видно, что он слушал речь батюшки.

- Да сам я виноват, сам! - Гришка вытер рукавом нос. - Знаю грехи свои, но ничего поделать не могу, а сон только показал мне мою слабость, хоть и жуткий он был, что чуть сердце не зашлось от ужаса.

Парень резко поднялся и вышел из комнаты, сдерживая нахлынувшие вновь слёзы.

Отец Ярослав задумался о произошедшем знамении: «Им обоим приснился один и тот же сон...». В это же время на душе у иерея было радостно, так как человек раскаялся и понял свою греховность, хоть и не сказал ничего конкретно.

На улице уже было светло, и слышались, время от времени, крики сельских петухов. Батюшка быстро умылся, прочитал про себя молитвенное правило и, собрав вещи, уже собирался выйти наружу.

- Куда же Вы пойдёте, не позавтракав? - остановил священника Гришка уже успокоившимся голосом. - Яичницу сделал, давайте перекусим.

- Спаси Господь, Григорий, опять Вы меня выручаете, не дадите умереть с голоду, - отшутился священник и возвратился обратно в хату.

Перед тем как сесть за стол, отец Ярослав прочитал молитву перед едой и благословил скромное кушанье. Во время завтрака Гришка извинился за вчерашнее резкое поведение и сказал, что рад будет видеть батюшку когда угодно, и даже предложил поселиться у себя, так как жил он один и места всё равно было много.

- Отец Ярослав, мне надо понять, что же со мной произошло? - спросил парень, вспоминая события минувшей ночи. – Вы сказали, что я болен, и я чувствую - что-то не так, но понять не могу…

- Духовные заболевания имеют такой же принцип действия, как и обычные физические недуги. Ударишься о кирпичную стену головой – она заболит; простудишься – возникнут насморк и кашель; поранишь руку – пойдёт кровь; сорвёшься с высоты и упадёшь – можешь погибнуть. Источником же духовных заболеваний является грех, как результат проявления нелюбви к Богу и не соблюдения Его святых заповедей. Он дал законы, исполняя которые люди могут жить достойно звания человека, как задумано Создателем изначально: честолюбиво, разумно, целомудренно и с любовью ко всем окружающим. Однако нарушая заповеди данные Богом, то есть, согрешая, человек рискует испытать на себе последствия этих преступлений закона.

Григорий сидел молча и слушал, немного приоткрыв рот и пытаясь собраться, чтобы понять, о чём говорит священник.

- Проблема большинства в том, что если они чего-то не видят, то предполагают, что этого и нет вовсе. Электромагнитные волны тоже, кстати, невидимы, но это не мешает им влиять на наш видимый физический мир. Это доказано существованием радио, мобильной связи, интернета, следовательно, существует мир невидимый, в котором свои законы.

По взгляду парня было видно, что он начинал соображать, о чём шла речь, и всё внимательнее вслушивался в пояснения отца Ярослава.

- Это ты сделал того истукана в лесу? – спросил батюшка Гришку.

- Да, но что здесь такого? – молодой человек вопросительно смотрел на отца Ярослава, искренне не понимая, к чему тот клонит.

- Этим ты прогневал Бога, так как в Священном Писании сказано, что идолы, по сути, бесы – слуги падшего ангела, отошедшего от Своего Создателя из-за гордыни и зависти к Нему. Конечно, сама по себе любая резная деревяшка, сделанная руками человека, это ничто – пустота, однако всякую пустоту рано или поздно может что-то заполнить. Возьмём пустой стакан. Ты можешь налить в него воды, так? Потому что он способен принимать и содержать в себе какое-либо вещество, в том числе воду. Так и душа, если она пуста, то может принимать в себя хорошее или дурное. Человек, который не следит за собой, не обдумывает свои поступки и то, к чему они могут привести, рискует допустить к себе в душу зло.

Перед тем как подытожить, Батюшка ненадолго замолчал, стараясь подобрать слова, чтобы не обидеть Григория и не испугать его, одновременно донеся верный смысл сказанному.

- Вышло так, что в идоле поселился бес, но как только истукан был сожжён молнией, демон вышел оттуда и вселился в тебя. Судя по всему, этой ночью чаша терпения Господа переполнилась, и Он попустил тебе перенести такое искушение.

- Выходит, я оказался пустым стаканом… - раздосадовано промычал Гришка.

- Не суди себя так строго, Григорий, к тому же, есть время всё исправить. Попуская человеку скорби, Бог даёт возможность испытать себя в них, понять причину своей неправоты и исправиться. Необходимо работать над собой, замечать всё дурное, к чему тяготеет твоя душа, и пытаться искоренять это. В конце концов зло само не найдёт для себя тёмных углов и выйдет вон, так как не сможет находиться в неблагоприятной для себя среде.

- Я не знаю что делать, - поворачивая голову в сторону, отвечал Гришка, - запутался я, всё сложно короче…

- Верю, в голове пустота и полное непонимание с чего начать и куда двигаться, - отвечал батюшка, соглашаясь с собеседником. - Ладно, мне пора, а то я так и не дойду до храма. Если хочешь, приходи помогать, лишние рабочие руки не помешают, а там, глядишь, и всё встанет на свои места.

- Спасибо Вам, проговорил вот проблему, и сразу легче стало, - воодушевлённо поблагодарил парень. - А на подмогу обязательно явлюсь, зовите если чё!

Попрощавшись с Григорием, отец Ярослав продолжил путь к храму. Он знал, что церковь освятили в честь Флора и Лавра, которые являлись покровителями домашнего скота. По христианскому преданию, сам Архангел Михаил обучил святых мучеников обращению с лошадьми, заповедал следить за ними и всячески оберегать.

Время близилось к полудню, когда священник в чёрной рясе и с наперсным серебряным крестом неторопливо шёл по сельской дороге. Редко встречавшиеся местные жители с изумлением смотрели на батюшку. Было видно, что люди не совсем понимали кто этот человек. Некоторые робко здоровались, а иные убегали во двор, завидев издалека странного, по их мнению, путника. Маленькие дети, игравшие на улице, подходили к священнику и интересовались его необычным нарядом, а ребята постарше наоборот сторонились его и делали вид, что заняты чем-то крайне важным.

Выйдя на просторную поляну, где расположился храм, а также небольшой домик сельской администрации, отец Ярослав был вынужден остановиться.

- Честный отче! - окликнул священника хрипловатый, но громкий мужской голос. - Благословите, батюшка! - благоговейно промолвил худощавый мужичок, подходя к иерею со сложенными одна на другую ладонями за благословением.

- Господь благословит! - ответил тот, осеняя незнакомца крестным знамением.

- Какими судьбами, батюшка?! Неужто приехали к нам приход поднимать? – вдохновенно, почти крича, прогремел басом мужичок.

- Так и есть, распределен в этот храм нашим епископом, - священник показал рукой на церковь. – Меня отец Ярослав зовут, а Вас как, простите?

- Фёдор Кузьмич, отче, можно Фёдор или просто – Кузьмич. Я еще, когда юнцом был, прислуживал алтарником здесь в храме. Славный тогда у нас приход был, всё село дружно на литургию собиралось, и священство очень проникновенно служило, духовно... Да, было времечко золотое, - с печалью в голосе произнес мужчина.

- Не унывайте, если Богу будет угодно, возродим утраченное.

- Дык чего же мы стоим тут, надо же Вас встретить, как полагается, накормить с дороги, - суетливо произнёс Фёдор.

- Спасибо, я не голоден. По правде говоря, я еще со вчерашнего вечера здесь в селе, но заблудился в непогоду. Благо добрый человек помог – Григорий, знаете его наверно, он на окраине один живёт.

- Да кто его не знает? - отмахнувшись, недовольно прохрипел Кузьмич. - Тот еще баламут. Иной раз из-за него всё село на ушах стоит, никому покоя не даёт, сорванец.

- Хм, странно, а мне он показался весьма рассудительным молодым человеком, которому не всё равно, что происходит вокруг.

- Точно, ему не всё равно, того и гляди, выдаст очередной какой-нибудь фокус: то кур ворует, то молока себе надоит, когда коровы одни на пастбище, а иной раз, когда напьётся, горланит на всё село частушки матерные по ночам, спать не даёт паршивец.

- Фёдор Кузьмич, а почему Гриша один живёт, родные то у него остались?

- Эх, батюшка, вот я его осуждаю, а жизнь-то у парня нелегкая, полна искушений. Мать с ним такого натерпелась, когда он младенцем был… Чертовщина, иначе и не скажешь.

- Расскажите, Фёдор Кузьмич. Жалко человека, помочь ему надо.

- Время тогда было безбожное, храм наш на пороге закрытия стоял, и не за долго до кончины настоятеля - отца Арсения, всё окончательно разладилось. Вот тогда, примерно лет двадцать пять назад, когда Гриша только родился, в их доме начали происходить странные вещи. Сначала стал пропадать домашний скот и не в том смысле, что подыхать, а именно исчезать – будто проклятье какое наложили. Дальше пуще прежнего – по ночам из колыбели стал исчезать младенец Гришка. Мать его бегала к старому и больному батюшке Арсению и просила помолиться, чтобы ребёнок вернулся. Так происходило несколько дней подряд, пока наконец-то эта чертовщина не прекратилась. Настоятель был изнеможён ежедневными бдениями у пустой колыбели - борьбой с нечистой силой, и вскоре отошёл ко Господу. Царство Небесное ему, святой человек.

- По всей видимости, отец Арсений проклятье снял, а последствия остались, выразившись в виде проделок Григория, для вразумления людей, – заключил иерей.

- Батюшка, может, всё же заглянете на чай, я вон там работаю, - Кузьмич показал в сторону домика, где располагался сельсовет, - хотя бы на полчасика.

- Спасибо Фёдор, право неловко отказывать, но давайте попозже. Я уже столько времени здесь, а до храма так и не дойду.

- Честный отче, он же заперт! Слава Богу, мы встретились, ключи у меня, сейчас быстро принесу, в столе лежат на работе, – торопливо протараторил Кузьмич, уже убегая за ключами.

Иерей подошёл к храму и перекрестился. Было видно, что церковь построена очень давно. Кирпичи лежали неровными рядами, покосившимися от времени. Само строение уходило ввысь примерно на двадцать метров, а колокольня, стоявшая рядом, была ещё чуть выше. Общий вид комплекса был в полном запустении, стены буквально дышали стариной. Куполов у храма не было, что не удивительно – редко каким церквям удавалось пережить советское гонение на православие и сохранить всё в целости.

Участок вокруг храма был обнесён небольшим деревянным заборчиком с половину человеческого роста, а по центру располагалась запертая калитка, прикрученная к основанию штакетника проволокой. Внутренняя территория заросла высокой травой, кустарником и молодыми порослями кленовых деревьев.

Не прошло и десяти минут, как Кузьмич в сопровождении молодого юноши мчался обратно, прихватив где-то топор, лопату и ножовку.

- Батюшка, я помощника привёл, внучка своего Петьку. Думаю, что сидит без дела, нехай потрудится во славу Божию.

Парень немного тушевался в присутствии священника, и было видно, что он не совсем понимает, кто перед ним стоит.

- Это отец Ярослав, он приехал к нам приход поднимать и Богу служить, - объяснил парню Фёдор Кузьмич и принялся отворять калитку.

- Рад знакомству, Пётр, очень хорошо, что согласился нам помочь, спасибо.

На эти слова батюшки, юноша молчаливо кивнул и, взявшись за топор, принялся рубить побеги молодого кленка.

***

Она сидела в просторной, достаточно богато обставленной комнате. Толстые шторы были плотно завешаны и не пропускали ярких лучей летнего солнца. В полумраке мерцал экран ноутбука, который стоял в углу на журнальном столике. Однако главным источником света в помещении был стеклянный шар, мистически сверкавший на круглом столе в центре зала. Над этим предметом весьма увлеченно склонилась женская фигура. Перед её взглядом мелькали изображения, быстро сменявшие друг друга. Глаза незнакомки были широко раскрыты и совершенно не моргали, как будто боясь потерять зрительный контакт с шаром. Наконец, губы женщины сжались в злостной ухмылке, и она издала ехидный смешок.

- Так, так… Святой отец значит, к нам явился, - медленно протянула колдунья. – Ой, как теперь всё интересненько будет! То-то я думала, почему мой проводник в лесу перестал фурычить, да и ритуальчик с младенчиком сорвался, но так даже лучше получилось…

- Кара! Кариш, пойди сюда, дорогая! – делая акцент на последнем слове, прокричала колдовка.

В комнату вошла симпатичная девушка с длинными распущенными волосами и в просторном платье в пол. Её неуверенная походка и напряжённое лицо выдавали одновременно и почтение, и страх, и настороженность к хозяйке. Госпожа Фрида появилась в её жизни при тяжёлых обстоятельствах. Эта женщина спасла её от помешательства, когда девушка была на распутье, решая вопрос оставлять ребёнка или делать аборт. К счастью, она поступила верно, как ей казалось, сохранив работу в престижном борделе и избавившись от не дававшего покоя бремени. Однако вскоре, в благодарность за содействие и посильную помощь в непростой жизненной ситуации, Карина согласилась стать верной служанкой своей госпоже.

- Карочка, послушай, надо сходить к этому дурачку Гришке и передать ему кое-что, - Фрида вручила девушке тканевый свёрток, при этом что-то шепнув на ухо.

- Ну всё, иди дорогая, у нас сегодня очень насыщенный день и да, подкрась губки что ли и глазки подведи, ты должна выглядеть привлекательно, - загадочно протянула колдунья.

Девушка безмолвно повернулась и пошла исполнять поручение своей хозяйки. Головная боль и нежелание из-за этого что-либо делать подтолкнули её не заморачиваться с макияжем, а просто принять небольшую пилюлю лазурного цвета, после которой весь необходимый марафет образовался на лице сам по себе.

Карина вышла на улицу и неторопливо направилась через всё село до хаты Гришки. С каждым шагом, головная боль усиливалась, но поручение госпожи Фриды необходимо было исполнить в любом случае, иначе её ждало наказание. Прошлый проступок закончился трёхдневным пребыванием в погребе без еды, но это было справедливым возмездием за неосмотрительность. В следующий раз Карина будет внимательнее подбирать клиентов для своей хозяйки.

Проходя через центральную часть села, девушка услышала озорной смех детворы, весело резвящейся неподалёку от заброшенного храма. Ей показалось это странным, так как обычно в дневное время здесь бывает тихо и безлюдно. Присмотревшись, Карина увидела нескольких мужчин, расчищавших от бурьяна территорию перед входом в церковь. Один из них ей был не знаком, но по длинной рясе и кресту на шее было понятно, что это священник. Хотя, как казалось девушке, она распознала батюшку отнюдь не по этим отличительным признакам, но как будто внутренний голос подсказывал, что это именно так. Сиюминутно в голову пришла мысль, что он даже сможет ей чем-то помочь, но, быстро исчезнув, не осталась в памяти.

Жара начинала спадать, когда девица вышла на переулок, где проживал Гришка. Приосанившись и расчесав волосы, Карина подошла к двери забора и, обнаружив, что она не заперта, вошла во двор. Рядом с домом стоял трактор, из-за которого доносилось звучание весёлого присвиста хозяина. Завидев девушку, Григорий замолк, а на лице появилась серьёзная гримаса.

- Ну чё те надо ещё? Не рви ты мне душу! – в сердцах кинул парень в адрес той, которая была ему не безразлична с недавних пор. – Проклятых истуканов вырезать больше не буду. Знаю, зачем они тебе сдались, тьфу, мерзость.

Игриво подобрав подол платья чуть выше колен, Карина вприпрыжку подбежала к молодому человеку, и стала плясать вокруг него, незаметно просыпая на Гришку порошок из свёртка госпожи Фриды. Окончив танец, девушка кинула чарующий взгляд на парня и поцеловала его. В один миг голова Григория сильно закружилась и последнее, что он помнил, перед тем как упасть на землю, сладкий запах её рыжих волос.

***

Солнце коснулось горизонта, когда мужчины окончили уборку, расчистив от сорняка небольшую площадку перед храмом. Они не управились раньше только потому, что отец Ярослав случайно приметил в густых зарослях высокой травы могилку, которая принадлежала прошлому настоятелю церкви – отцу Арсению. Поэтому пришлось ещё немного потрудиться, чтобы прибраться и там.

Батюшка решил отслужить панихиду по отцу Арсению, таким образом, почтив его память и взяв благословение достойно продолжать служение Богу и людям.

Устав за день, Кузьмич предложил сходить к нему отдохнуть и попить чаю, после чего он пригласил батюшку заночевать в доме, но тот отказался, решив провести ночь в храме. К наступлению сумерек священник стоял на пороге церкви. Отворив старые двери, он прошёл в притвор, а затем дошёл и до середины зала. Всё внутреннее помещение храма дышало ветхостью: штукатурки не было и старый, потрескавшийся кирпич, рассыпавшийся буквально на глазах, окаймлял собой всю площадь стен древней постройки; деревянный пол в некоторых местах был дырявым; предметов убранства почти не было, остались только пару подсвечников и аналое; паникадило было обильно покрыто кружевной паутиной.

Войдя в алтарь, батюшка положил два земных поклона перед целованием Святого Престола и третий после оного. Отец Ярослав желал провести ночь в молитве и попытаться не засыпать, насколько хватит сил.

Начав читать вечернее молитвенное правило, священник почувствовал небольшую головную боль. Через некоторое время неприятное ощущение повторилось, на этот раз с шумом в ушах. Пытаясь пренебрегать признаками лёгкой усталости, иерей продолжал молиться до тех пор, пока не услышал, звучащую где-то вдали, мелодию советских времён. Казалось, звучание музыки усиливалось, как будто источник, из которого доносилась песня, приближался. Теперь звук гремел совсем рядом, и никак иначе, чем с колокольни.

Священник, прервав молитву, вышел на улицу и посмотрел наверх – никого, шумы также стихли. Иерей перекрестился и вошёл обратно в церковь, чтобы завершить вечернее молитвенное правило.

***

К тому времени, когда Григорий обнаружил себя лежащим на сырой земле с дикой головной болью, стемнело окончательно. Проведя рукой по взъерошенным волосам, парень сильно зажмурил глаза от нестерпимой рези. Осознание своей беспомощности и никчёмности в этот момент, поселило в душе молодого человека чувство уныния. Ему казалось, что он всеми кинут, заброшен как хромой щенок, от которого нет пользы. Досада возрастала от этих мыслей и уже затмевала физическую боль.

«Выхода нет», - крутилось в голове, даже если он поймёт причину своего недуга и вылечится, то всё равно потом так и останется в одиночестве. В противном случае, – сойдет с ума, что может быть и лучше, дабы не переживать так живо и трезво свою ненужность.

С той поры как, при довольно странных обстоятельствах, умер его отец, вся жизнь пошла по наклонной: ссора с матерью, обвинение её в предательстве мужа, так как она вышла замуж повторно всего-то в течение месяца как стала вдовой; полное обособление от прежней семьи и переезд в заброшенный дом на окраину села; постоянные пьянки и праздное шатание по окрестностям; наконец знакомство с девушкой, которая казалось, перевернула его жизнь и наполнила смыслом.

Влюблённый кретин бегал за ней повсюду и исполнял любые прихоти: собирал какие-то травы, вырезал истуканов из дерева, только бы завоевать внимание.

«Эх, гори оно всё огнём! - промелькнула мысль в раскалывающейся голове Григория. - Надо выпить и расслабиться, а потом решить, что делать дальше».

Раздобыть самогон не представляло никакой сложности, односельчане с радостью давали Гришке спиртное в обмен на какую-либо услугу в будущем, но больше всего им было интересно, что ещё в пьяном угаре сотворит этот чудак.

Немного выпив и набравшись смелости, Григорий решил сходить к матери и ещё раз попытаться объясниться с ней. По пути он продолжал пить, боль стихала, но раздражение и обида разъедали его сердце изнутри всё сильнее. Юноша мысленно осуждал мать, отчима, да всех, в том, что они сделали его таким, какой он есть сейчас. Ненависть и гнев вспыхнули в груди Гришки и, допив бутыль, он с яростью бросил её на землю, разбив вдребезги. В глазах полыхнул дьявольский огонь, кровь стала бешено пульсировать, вены на лице вздулись, и он дико заорал во всё горло.

Ощутив неимоверный прилив сил, парень решил испытать их и поднял здоровенное бревно, лежавшее неподалёку. Чурбан взмыл в воздух и от лёгкого швырка улетел далеко в сторону, как будто бы ничего не весил. Опьянённый проявлением такого могущества и нечеловеческих возможностей своего тела, парень словно обезумел. Мощь чувствовалась во всех мышцах, готовых разорваться от переполнявшей их энергии. Терпеть кипящий вулкан внутри было совершенно невозможно, организм с трудом мог вмещать в себя такую силищу. Григорий судорожно дёргался на месте, пытаясь совладать с растущим напряжением нервно сотрясавшейся плоти.

Все приложенные усилия воспротивиться проявлению бешеной страсти оказались тщетными. Звериная сущность неудержимо рвалась наружу.

Злоба и ярость превращали Гришку в оборотня – чудовище, не способное обуздать свои мысли, желания, действия и страсти. Жуткая гримаса ненависти на всё окружавшее его, повисла на едва узнаваемом лице молодого человека.

Скорость его передвижения была столь не обузданной, что он сам не понял, как очутился под окнами дома своей матери. Сквозь шторы парень увидел силуэт женщины, укачивающей в колыбели младенца, при свете ночного светильника. От чувства досады, обиды и нехватки материнского внимания, из уст Гришки вырвался то ли человеческий вопль, то ли волчий вой, оглушивший всю округу.

Женщина подхватилась с места, забрав ребёнка, и выбежала в другую комнату. На улице тут же послышался боязливый лай собак, робко отвечавших нарушителю спокойствия. Во дворе зажегся свет, послышались торопливые шаги, из отворившейся двери показался мужчина с ружьём. Оборотень в два прыжка очутился рядом и одним быстрым движением обезоружил его, согнув ствол пополам, а другим – толкнул человека, который грузно упал без сознания. Человеческая сущность на секунду пробудилась и, осознав, что он натворил, рванулся прочь со всех ног в неизвестном направлении.

***

Стены древнего храма давно не слышали человеческих молитв о спасении бессмертной души, обращённых к истинному Богу. Псалмопения отца Ярослава насыщали благодатью воздух внутри церкви и возвращали некогда утраченную духовную атмосферу.

«Живый в помощи Вышняго, в крови Бога небесного водворится», - громогласно раздался возглас священника и рассеялся под сводами храма.

От звукового резонанса с потолка посыпалась кирпичная пыль, запах которой донёсся до иерея.

«Речет Господеви: заступник мой еси и прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него», - радостно продолжал петь батюшка стихами псалма.

Шальной сквозняк, проникший из многочисленных щелей в стенах, потушил единственную свечу, освещавшую алтарь. Из-за спины отца Ярослава повеяло холодом, но тот не обращая внимания, продолжал петь:

«Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящия…» - на этих словах со стороны главной части храма возник луч холодного света, как будто бы от фар автомобиля. Батюшка обернулся и увидел, что за царскими вратами, на фоне источника странного света, из мрака растёт чёрная тень. Через пару мгновений над входом в алтарь показалось жуткое существо, ежесекундно увеличивающееся в размерах. Страшная рожа твари обнажила дьявольского вида оскал, пытаясь напугать священника. Вскоре оно выросло до таких огромных размеров, что едва можно было увидеть его макушку.

Батюшка продолжал непрестанно читать: «…от сряща и беса полуденного. Падет от страны твоея тысяща, и тьма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши».

Здоровенный бесяра поморщился и, нагнувшись к иерею, дико рявкнул: «Я пришёл за тобой святоша, сейчас ты умрёшь!»

Сосредотачиваясь на молитве и пытаясь держать свой ум по направлению к Богу, отец Ярослав пропел: «Яко Ты, Господи, упование мое; Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко ангелом Своим заповесть о тебе, сохрани тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою; на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия».

Демон с ненавистью отшатнулся от иерея, издав звериный рык, и замахнулся своей лапой, пытаясь поразить его.

«Яко на Мя упова, и избавлю и; покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его, с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое», - тихо закончил батюшка, после чего бес стал медленно таять вместе с дьявольским светом, пока и вовсе не исчез.

Снаружи послышались быстрые шаги и громкое, прерывистое дыхание. Вокруг храма кто-то быстро перемещался из стороны в сторону, шелестя травой и ломая трескавшиеся деревца. Скрежет ногтей о стены теперь был слышен не только снизу, но как будто что-то пыталось залезть наверх, цепляясь за шаткую кирпичную кладку. Наконец послышался пронзительный вой и шум от упавшего на землю тяжёлого тела.

Встрепенувшись, священник быстро выбежал на улицу посмотреть, что произошло. Его взгляду открылась жуткая картина: на шее, волочащегося по траве получеловека – полузверя, мерцал магическим алым светом ошейник, который против воли тащил бедолагу к центру площади перед храмом; на поляне лежал ритуальный камень, на котором периодически поблёскивали неразборчивые надписи, походившие на узорную вязь; по периметру простиралась густая дымка, скрывавшая от взора всё, что происходило вне пространства рядом с церковью.

- Наконец-то все в сборе! – раздался скрипучий женский голос из-за тумана.

К этому времени человек-зверь уже находился у валуна. По неестественным движениям оборотня было видно, что ошейник повелевает ему подняться.

Над камнем заискрился воздух, и колдунья продолжила:

- Хотя нет, добавим ещё одну ма-а-а-ленькую детальку.

Движения искр ускорились, преобразовываясь в светящуюся субстанцию, напоминающую очертания младенца.

«Это грудной ребёнок его матери», - пронеслась гнетущая мысль в голове Григория, ослабшего от воздействия демонических вериг.

Только сейчас отец Ярослав сумел различить в оборотне, стоявшем за камнем, Гришку и тут же крикнул ему:

- Григорий, молись и мысленно повторяй за мной!

Парень недоумевающе посмотрел в сторону батюшки и с жалобным видом возвратил взгляд на грудничка, лежавшего на жертвеннике.

- Довольно этих соплей! - вскричала ведьма, и в это же мгновенье ошейник на оборотне ярко вспыхнул, причиняя юноше боль.

Иерей сорвался с места и побежал в сторону ритуального камня, выкрикивая слова молитвы: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое…».

Впереди бежавшего батюшки полыхнул огонь, преградивший путь пылающим кольцом. Священник отшатнулся, но продолжал молиться: «Наипаче омый мя от беззакония моего, и от греха моего очисти мя. Яко беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну…».

В это время, взмокший от начавшейся лихорадки, Григорий пытался противостоять воле ведьмы и не брать в руки нож. Однако её сила пока превосходила стремление Гришки, и дрожащие руки парня не слушались его.

- Какая драма - святой отец не может спасти человека, впрочем, как и его Бог. Стишками горю не поможешь! - ведьма зашлась ехидным смехом.

Не обращая внимания и непрестанно молясь, иерей произносил слова псалма: «Отврати лице Твое от грех моих, и вся беззакония моя очисти. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей…».

На этих словах внутри девушки, стоявшей рядом со своей госпожой за туманной завесой, что-то всколыхнулось, и на равнодушном лице Карины появилась прозрачная слезинка. Давно забытое чувство покаяния постепенно возрождалось в ней, выразившись тихим посапыванием носа от подступивших слёз.

Фрида была настолько сосредоточена и увлечена событиями, что перестала замечать всё вокруг, полностью отдаваясь поддержанию магических эффектов. Решив высвободить немного энергии, она развеяла дымку тумана, облегчив напряжение.

Батюшка не сдавался, уповая на Господа, выкрикивал строки: «Не отвержи мене от лица Твоего, и Духа Твоего Святаго не отыми от мене. Воздаждь ми радость спасения Твоего, и духом владычним утверди мя».

Григорий, продолжая бороться с чужой волей, уже занёс над головой нож, который мог в любую секунду ринуться вниз.

«Научу беззаконныя путем Твоим, и нечестивии к Тебе обратятся», - волнующимся голосом прокричал священник и увидел, как ведьма пошатнулась в сторону, едва не упав. Одновременно с этим погасло свечение дьявольского ошейника и Григорий, наконец, смог сорвать его с себя.

Полностью высвободив свои магические силы и упразднив оставшиеся чары, колдунья в дикой ярости начала экспрессивно делать пассы руками, пытаясь сплести новое заклинание. Вокруг неё закружил электрический вихрь, образующий подобие шаровой молнии. Движения Фриды замедлялись, было видно, что на очередное заклятие может не хватить мощи.

Вдохновленный успехом, что опасность хоть ненадолго, но миновала, отец Ярослав радостно пропел: «Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит».

Окончательно придя в себя, так как пелена заговора сошла с девушки, и, рыдая от произносимых священником слов, Карина ощутила, что возвращается к жизни. Быстро оценив обстановку, она, что есть силы, толкнула свою бывшую хозяйку, которая уже посылала мерцающие разряды в направлении иерея, пытаясь того уничтожить. Однако из-за возникшей помехи, сгусток магической энергии пролетел мимо, угодив в основание храма. После контакта электрической субстанции со зданием, по его периметру пробежала искрящаяся волна, образующая новые щели и трещины в стенах церкви.

Увидев свой промах, ведьма упала на колени и через мгновенье испарилась в воздухе, не оставив и следа. Батюшка перекрестился и завершил пение псалма словами: «Тогда благоволиши жертву правды, возношение и всесожегаемая, тогда возложат на олтарь Твой тельцы».

Великий грохот от рушившегося ветхого храма заставил оглянуться и посмотреть на его старые стены в последний раз.

«Слава Богу, что всё обошлось», - подумал про себя отец Ярослав и побежал успокаивать рыдающего Григория, который держал на руках крохотное дитя.

***

Всего за месяц, один из заброшенных сельских домиков был перестроен в уютную церквушку на окраине села, которая, начиная с Преображенской недели, тепло принимала прихожан. Литургия подходила к концу, и отец Ярослав готовился выйти на амвон, чтобы сказать проповедь.

- Братья и сестры, Бог есть Любовь! Любите Бога и ближних своих, как заповедал нам Господь. Все мы, - частички тела Христова, образуем единый организм, а значит, несём ответственность не только за себя, но и за тех, кто нас окружает. Наши дурные дела оказывают негативные воздействия и на нас, и на соседа нашего. Смиряйтесь и принимайте безропотно тяготы ближних, переносите скорби достойно человеческого существа. Совлеките с себя ветхого человека, разрушив в себе храм похотей и страстей, и облекитесь в ризу истины нового человека, созданного по Богу. Только преобразившись и переменив ум свой ко Творцу, спасёте свою бессмертную душу и войдёте в милость Господа нашего Иисуса Христа, наследовав дарованное нам Царство Небесное. Аминь.

Батюшка перевёл взгляд на красиво наряженную молодую пару и с улыбкой объявил всем:

- Братья и сестры, сразу после службы будет совершаться таинство венчания рабов Божиих Григория и Екатерины, недавно крестившейся во Христа - Карины. Помолимся дружно и благословим их священный союз на многая и благая лета!