Тестономикум

 

«Тестономикум – часть магической детали, ответственная за обработку невиданных ситуаций».

(Краткий словарь техномагических терминов).

 

История этого мира началась с солонки. Давным-давно, когда вместо машин по дорогам стучали копыта, а ветряные мельницы, шипя, молотили зёрна и воздух, домой вернулся один маг. Его звали Фёдор, и не то, чтобы он сам вернулся, его выгнали. Вроде как, за «приземлённую фантазию». А чтобы маг вернулся домой, ух! событие небывалое, ведь обычно путь мага лежал только в одну сторону – вверх по сопке и за кромку спящего вулкана. И до того крепко их там затягивало изучение всевозможных волшебств, законов мироздания, смысла жизни и вообще, что маги уходили и не возвращались.

Так вот про солонку.

Вернулся Фёдор домой и снова к родителям, по хозяйству помогать. Как и прежде стал обычным крестьянином, мрачным, и неразговорчивым мешковиком. С утра до вечера шил мешки и таскал в них всякие вещества – муку, навоз, соль и прочее. И принёс он однажды мешок одной злющей трактирщице. Не заплатили ей за нещадный пересол, вот и злилась. Выбежала и давай неудавшегося мага песочить. Все грехи ему вспомнила, какие были, и каких не было. Фёдор поставил мешок и уж собрался уходить, а она возьми да и уколи его в самое больное:

– Тоже мне маг, – говорит, – толку от твоей магии, хорошо беды нет и на том спасибо, что огненные реки на нас не льют, да с горы своей камнями не швыряются. Тьфу, бездельники чертовы.

Задумался Фёдор и три дня после этого разговора из своего сарая не выходил, даже туча собралась над его заросшей крышей. Низкая, густая и устрашающе ворчливая. На четвёртый день обошлось, вышел Фёдор на свет и вынес самодельную солонку. Трактирщице объявил, что, если будет пользоваться этой солонкой, никогда еду не испортит. Женщина с недоверием осмотрела подарок – круглую деревяшку с двумя отверстиями, одно заколочено пробкой, другое мешковиной перетянуто. А соль из неё вообще не сыплется.

– А ты еду соли, а не дорогу, – объяснил Фёдор.

Вот с этой солонки всё и началось. Повернулась магия лицом к народу, приобрела практический смысл. У Фёдора появились ученики, а про магов в кратере все и вовсе забыли.

 

 

С тех пор прошло много времени. Практическая магия не осталась в стороне от технического прогресса и крепко с ним срослась. Так появилось множество вещей с невиданными прежде свойствами, вроде той самой первой солонки. Отличались они от прочих наличием особенной детали, инженерами названной «Посох». Именно благодаря этой детали любая вещь приобретала свои особенные волшебные свойства. Лампочки светили, когда человек рядом, книги открывались на нужном месте без всяких закладок, ножи такие, что не порежешься, и так далее.

Соединение Техники с Магией породило техномагию. И не стояла она со времён Фёдора на месте ни разу, всегда вперёд шла, и последнее, до чего добралась – предсказания. Область тёмная и запутанная, да и сложности невообразимой. Зато появился «безаварийный автопилот» и «беспроигрышные карты», «гениальный будильник» и другие ясновидящие вещи. А среди прочего, явился миру и почтовый ленточный сепаратор.

Что же такого, спрашивается, в обычном почтовом сепараторе? Но это не простой знакомый всем сепаратор, а с «Посохом», который позволял отделять хорошие письма от плохих. С хорошими всё понятно – они несут людям радость и счастье – их доставляют первым делом. А вот с плохими… эти в будущем обязательно приведут к беде. Их сепаратор копил в специальном мешочке, который затем отправлялся на склад и там пару лет отлёживался, пыль собирал. За это время зловредность многих писем снижалась, и тогда их снова вытряхивали в сепаратор. Таким образом, если и приходили адресату «плохие» письма, то с огромной задержкой. «Ах, извините, у нас на почте, знаете ли, такая неразбериха, вы можете написать жалобу…» Однако, никто не писал. Скорее наоборот, спасибо говорили. Душой или мысленно, мудрым задним числом.

 

 

Впрочем, хватит вступительных речей. Тем утром у сепаратора было троё: мастер, его помощник и Василий, студент Института Связи, мотавший летнюю практику перед выпускным курсом второго общего техномагического факультета. Он рассеяно таскал мешки со склада и высыпал их в приёмник, сепаратор шелестел и посапывал, разбрасывая письма по ячейкам индексов, как матёрый крупье карты, и часть из них обязательно отправлял к плохим письмам.

Скормив сепаратору очередную порцию конвертов, Василий присел на табурет в уголочке и стал мечтательно наблюдать за шорохом роликов, дрожанием лапок и лопаточек, вращением лентопротяжных валиков и поворотом створок. Всё это ему почему-то напоминало курятник. Занятно, но лучше бы сейчас домой. И вдруг одно письмо вылетело из механизма и, сделав петлю, приземлилось в солнечное пятно на линолеуме. Вася взял конверт, пробежался глазами по адресу – аккуратный, разборчивый – и вернул письмо в лоток приёмника. Сепаратор подхватил, но снова выплюнул. Странное дело, еще раз – опять посадка на линолеум. Тогда Вася обратился к старшим. Те повертели в руках конверт, и хотели определить его в ячейку возврата, но Вася заявил, что живёт где-то рядом и мог бы отнести.

«УЛ. КРАТЕРНАЯ, Д.1, КВ.0»

Хоть и странно выглядел этот адрес. Квартира ноль, разве такое бывает, но торчать весь день у почтового сепаратора было для студента еще страннее. Вася не знал тогда, что «КВ.0» – это не номер квартиры, не Кнопка Вызова, не Концевой Выключатель и даже не Клуб Выпускников, это был Код Времени Ноль.

– Вот я тебе говорил, Семён, – сказал мастер помощнику, – один раз пошлёшь юнца на доставку, так он и будет потом, как кот за валерьянкой, лишь бы свинтить побыстрее.

– Дело молодое, – добродушно отозвался Семён, – ему какая радость здесь околачиваться?

– Да иди уж, – махнул рукой мастер.

Василий бросил непослушное письмо в рюкзак и с радостью выбежал на улицу. Грело солнце, чирикали птички, в прохладном ветре ощущалось приближение дождя.

 

 

Кратерная улица карабкалась вверх по склону сопки, доползала до засыпанных черным шлаком пустырей и обрывалась за домом номер пять каким-то зловонным пустырём. Вася дошел до края асфальта и сверился с адресом.

ДОМ 1. КВ.0

Он увидел у себя под ногами новенький рулон желтоватого скотча, и поднял. «Потяни меня!» – было написано на тоненькой бумажной полоске, прикреплённой к началу ленты.

Он потянул, и скрежет отлепляемой ленты превратился в слова:

– Здравствуй, Васи…

От неожиданности Вася выронил находку, но успокоившись, поднял и снова потянул. Кисловатый запах свежего клея царапнул нос.

– …лий. Твой мир в опасности. Долгие…

Вася извлёк из рюкзака перочинный ножичек и отрезал край ленты, его руки испачкались чем-то красным. Он подумал, что порезался – нет, это пачкался отрезанный скотч. Солнце зашло за тучу, на улице потемнело, над горой громыхнули мрачные тучи.

– … годы никто не приходил на гору, все старые учители померли, а молодые утратили моральные ориентиры и обратились к чёрной магии.

Василий уже не стал отрезать отмотанный кусок, опуская его себе под ноги.

– Злость черных магов крепла с каждой новой их смертью, но теперь… тцx-ч-x-хр… число их снова растёт, – продолжил трескучий голос отрываемого скотча. – Поднятых из могил становится больше, они переполняют кратер и варятся в нём, как в котле. Суп этот уже кипит и скоро зальёт пеной город. Ты единственный можешь спасти свой мир, пе…

Липкая лента взяла ноги Василия в кольцо, но он с интересом продолжал её отматывать.

– …редай это письмо Фёдору до того, как он сделает свою солонку. Самое главное – передай лично в руки. Только так ты сможешь спасти свой мир.

На этом моток скотча иссяк. Василий отбросил в сторону картонное кольцо, а на его нос упала первая капля, затем вторая на руку, третья на волосы, он посмотрел в сторону кратера, откуда, кажется, и сползал этот дождь. Гора уходила вверх, тая в мокром тумане за полупрозрачной ширмой водяных капель. На склоне Васе почудилось какое-то движение, будто кто-то копошится у самой земли, перекатывается, кувыркается, он присмотрелся и оцепенел от ужаса – с горы шла, извиваясь и ворочаясь, коричнево-черная лавина мертвецов, и капли дождя отскакивали от неё, словно искры.

Ноги запутались в скотче, Василий споткнулся, чуть не упал, чертыхаясь, взялся разлеплять, кромсать скотч ножичком, пачкаясь красной его кровью, встал на ноги, сделал шаг и снова упал, но на этот раз ему помешала чья-то рука. Кто-то невидимый схватил его за запястье и потянул, как мешок, в сторону городской свалки. Василий почувствовал, как под шершавой невидимой кожей колотится чужой холодный пульс. Лавина мертвецов приближалась, стали слышны их мерзкие стоны и сухое громыхание полуистлевших костей, невидимка тащил его прямо в этот кошмар, Василий попытался вырваться, но закричал от боли.

Они остановились в нескольких шагах от многометровой стены мертвецов, и время остановилось, Василий увидел зависшие в воздухе капли. Между ним и застывшей перед ним смертью лежали три плоских камня с цифрами: двойка горела огнём, единица струилась зеленоватым дымом, а нолик искрился кристаллами соли. Невидимая рука отпустила, Василий поднял ногу, чтобы встать на нулевой камень, догадавшись, что это и есть, скорее всего, тот самый КВ.0, наступил на камень, и нога его провалилась, а мир вокруг начал сворачиваться в рулон, будто скотч, прежде размотанный, собирался теперь в свою первоначальную форму. Дождь, шлак, облака, свалка, мертвецы, – всё это расправлялось и сворачивалось, а под ним, как под конфетным фантиком, проступали очертания другого мира – просторного и ясного, с огромным синим небом и уютной деревушкой в изумрудной долине.

 

 

Разумеется, Фёдора нигде не нашлось. Вася обошел каждый дом, заглянул в каждый двор, и даже подружился с детворой, прилепившейся к нему хвостом, как только он появился в деревне. Дети не стеснялись проявлять интерес к чужаку, не в пример взрослым, которые недоверчиво следили за пришельцем в необычной одежде сквозь щели в рассохшихся дверях, или прижимаясь к мутным пузырям окон. В разговор вступали неохотно, отвечали просто: «нет такого, не видели, не знаем».

На дальней от кратера окраине Василий нашел трактир, единственный на всю деревню. При виде трактирщицы, ему вспомнилась старая легенда о Фёдоре и солонке. Странно, но трактирщица всегда представлялась Василию огромной щетинистой бабой с кривой мужицкой ухмылкой и замызганным кровью фартуком, а на деле оказалась молодой девушкой с необычным именем Ивана, очень аккуратной и симпатичной.

– Фёдор? – прищурилась Ивана, – тебе он что?

– Письмо передать.

– Письмо? – наклонила голову Ивана, – писулю что ли? На бумажке?

Василий кивнул.

– Давай сюда, я передам.

– Нет, я должен лично в руки.

– Ах, лично в руки? – разочарованно вздохнула Ивана. – Тогда для тебя тоже писуля есть, враз от Феди, ну-ка глянь. – Она вытащила из-под прилавка огромный лист плотной бумаги, почти полностью покрытый рукописными завитушками. – Ой, не та, вот, – подала другой.

Василий взял, с недоверием поглядывая на трактирщицу. Белый неяркий свет падал на её лицо со стороны единственного туманного окна, за столом под которым сидел молчаливый старец. Он разглядывал что-то внутри огромной жестяной кружки, стараясь, наверное, найти там остатки своей пролетевшей молодости.

«Дорогой друг • Знаю зачем тебя подослали • Не верь • Всё враньё • Вернись и живи счастливо • Фёдор».

Василий отложил в сторону «писулю» и помотал головой:

– Ничего не понимаю. Мне нужно ему письмо передать, лично в руки.

Трактирщица с интересом посмотрела на Василия. Долго смотрела, будто пытаясь высмотреть там что-то важное. Хмыкнула и положила на прилавок другой лист бумаги, такой же серый и неровный, только исписанный немного плотнее.

«Дорогой друг • Я знаю ты сомневаешься • Небось наплели про черных магов и черный суп из мертвецов и пену • Я это слышал уже • Поверь это всё враньё • Они хотят уничтожить твой мир • И мой заодно • Письмо ненастоящее • Нам нельзя встречаться • Уходи домой и живи счастливо • Фёдор».

– Час от часу не легче, – хмуро выдохнул Василий.

– Уж так, – согласилась Ивана.

– Что же мне делать? – спросил Вася, ероша себе волосы, – и вернуться нельзя, и письмо доставить невозможно. Я же мастеру обещал… а пацан сказал – пацан сделал.

Ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы всего этого не случалось вовсе, чтобы не было никакого письма, и сепаратора, и лавины трупов и скотча и камней и этой деревни из прошлого. Он отошел от прилавка и уставился на хмурого старца, чей силуэт у окна походил на огромный согнутый палец. Вот бы сейчас мамин борщ с бородинским хлебом. Он потеребил в кармане тяжелый стальной брелок в виде спящего кота, который подарила ему сестрёнка.

Получалась какая-то тревожная и безвыходная ситуация, особо неприятная по причине своего неожиданного возникновения. Вася тяжело вздохнул. Когда он вернётся, родной город может оказаться растерзанным, все люди мертвы, включая всю его семью, папу и маму, и если он не передаст письмо, то так оно, скорее всего, и будет. Это – если верить говорящему скотчу. С другой стороны – возможно, никаких мертвецов и нет, это была иллюзия, гипноз, подлог. Это – если верить письмам Фёдора. Волосы зачесались. Кто-то из них явно врёт. Но скотч почему-то звучал убедительней, он лучше объяснил, а Фёдор, наоборот, говорил какими-то загадками. Почему им нельзя встречаться? Что значит «письмо ненастоящее»? Зачем бы это каким-то злыдням понадобилось отправлять его в прошлое, если они могли «уничтожить мир» и без этого, он даже видел как.

– А вы не знаете, где Фёдор?

Ивана помотала головой, крепко сжимая губы и отводя глаза в сторону.

– Жаль, ну тогда я его здесь подожду. Рано или поздно, он сюда мешок притащит, это я точно знаю.

Ивана недовольно засопела.

– Здесь нельзя.

– Почему?

– Нельзя и всё, иди домой.

– Вот не пойду и всё, – решительно сказал Василий, – здесь хотя бы мертвецы не бродят.

Ивана промолчала, бросив недобрый взгляд на старца у окна. Василий махнул рукой и направился к двери.

– Куда идёшь? – бросила Ивана вдогонку.

– Вам то что?

За дверью его поджидали детишки. В трактир им ходить не разрешалось, и они стерегли «чужеземного странника» на улице, прячась в тенях от солнца.

– Вот еще писуля, – из трактира снова появилась Ивана, протягивая очередную серую бумажку, – от Фёдора.

Василий с недоверием посмотрел на трактирщицу и прочитал.

«Дорогой друг • Нам нельзя встречаться потому что ты мой дальний родственник • Если мы увидим друг друга течение времени завернётся в петлю и Великие Наблюдатели Жизни вынуждены будут её вырезать • Всё вернётся ко времени когда ни ты ни я еще не родились но тогда уже и никогда не родимся • Живущему в Кратере нужно именно это • Он хочет снова всё изменить • Вернись домой и живи счастливо • Фёдор».

Василий буквально почувствовал, как становится старше. Он потрогал волосы, может быть и седые уже появились.

– Иди домой! – грозно повторила Ивана.

– Да нет же! – воскликнул Василий. – Не могу! Вы не знаете! Там лавина мертвецов, я видел! Их очень много! Что лучше? Вот что лучше? Вы же не знаете!

Детишки разбежались от его крика, он набросил на плечо рюкзак и быстрым шагом двинулся по улице, прошел до соседнего дома, остановился, осмотрелся, отыскал глазами гору на горизонте и развернулся к ней. Проходя мимо Иваны, бросил:

– Пойду разберусь, мужик я или кто…

Ивана выпучила глаза, прикрыла рукой рот и, комкая письмо, торопливо нырнула в свой трактир. «А что ты будешь кушать, ведь путь неблизкий, – забыла спросить девушка. – У меня есть деньги, – отрезал бы Василий».

 

 

Второй раз за день, Вася перемещал своё тело вверх по наклонной плоскости. С каждым шагом деревня внизу становилась всё меньше и симпатичней. Гора поднималась выше и выше, и казалось, будет подниматься бесконечно, потому что вершина её так и пряталась в облаках. Странно, но Василий не мог вспомнить ни раза, когда бы видел всю гору целиком, когда бы вокруг неё не висела вся эта белая или свинцовая липучая облачность.

У самых облаков ему вдруг захотелось есть. Он присел на черный кусок застывшей лавы, достал из рюкзака кошелёк, выудил цветастую бумажку и, расправив, положил на ладонь. В самом её центре возникло меню выбора, соответствующее номиналу банкноты. Сто волшебных рублей – она может превратиться в порцию еды. А при других обстоятельствах из неё можно сделать небольшой бочонок пива, или три пачки чипсов, или две бутылочки минералки и хрустящий рогалик. Что угодно, но не больше, чем волшебный номинал сторублёвой купюры.

Василий потратил деньги на еду. Сотенной бумажки не стало, зато он насытился и мог двигаться дальше.

 

 

Мир за краем кратера оказался совсем не таким, каким его представлял себе Василий. Кальдера, так это, кажется, называлось, раскинулась перед ним огромной красно-черной замкнутой долиной, будто он очутился в глубокой тарелке, под жарящим прямо в темечко солнцем. Он спустился по хрусткому шлаку и осмотрелся.

 

Пустота.

 

Странная пустота и никакого намёка на школу магов или что-нибудь похожее на присутствие людей. Безвыходность ситуации, как ему показалось, сгустилась до невыносимости.

 

Увы, ему так только казалось.

 

В нерешительной задумчивости Вася поплёлся вперёд, решив пройти кратер от края до края, чтобы убедиться, что он ничего не пропустил. Садясь, солнце клонилось к недалёкому горизонту, образованному зубастой кромкой кратера, за которой, и ниже которой, кучковались облака. Этот вечный облачный нимб. Тени от валявшихся вокруг кусков лавы удлинись. Странная растительность, круглые синеватые кусты, которых много было по краям кальдеры, куда-то делись, и под ногами скрипел, будто снег, размолотый в песок шоколадно-черный шлак. Иногда в нём проявлялись красноватые прожилки с оттенками то желтыми, то оранжевыми, то зеленоватыми. Василий плёлся вперёд, уставившись себе под ноги.

Странности начались во второй половине дня, ближе к вечеру. Одна из разросшихся теней показалась Василию какой-то липкой, от другой он едва смог оторвать ногу. Наступать в третью уже не хотелось. Когда он повернулся лицом к солнцу, кто-то больно ковырнул его спину между лопатками, прямо под рубашкой. Испугавшись, Вася скинул рюкзак и завертелся на месте. Вокруг никого, но где-то вдалеке что-то сверкает, будто осколок солнца, ярко что-то блестит. Когда Вася повернулся к солнцу спиной, чтобы присмотреться, невидимый палец снова ковырнул, на этот раз куда-то в солнечное сплетение. Настойчиво и больно, точно у этого пальца был длинный и острый ноготь. Вася хлопнул себя по груди и потёр, но рука прилипла к тени, он прикоснулся второй – прилипла и она. И прямо под прилипшими к груди ладонями продолжил болезненно царапать его кожу чей-то невидимый палец.

Василий закричал и завертелся, дугой палец ковырнул его в районе живота, третий около паха, четвёртый на ноге. Ковыряния становились всё настойчивей и больней. А он даже не мог оторвать от груди руки. Опустился на колени, как раз в тень от камня, и прилип к этой тени, не вырваться. Поднимая пыль, Василий начал барахтался в вулканическом шлаке. Сквозь скрежет камней и собственные отчаянные крики он неожиданно расслышал далёкий женский голос. Или ему показалось, потому что невидимая сила взялась за него решительно и серьёзно. Те части тела, что находились в тени, раздирала и жгла боль, будто кислотой разъедая его плоть. Он пытался увернуться и спастись, но либо лицо, либо затылок, либо спина, либо живот, либо что-то еще всегда оказывались в этой едкой тени. Он начал биться на земле, как рыба на сковородке. Но движения его становились всё слабее, а поднимаемая ими пыль всё прозрачней. Тень облепила его словно паук паутиной.

Когда сознание его уже готово было померкнуть, всё вокруг неожиданно осветилось ярким светом, и боль, точно испугавшись его, отступила. Паутина ослабла.

– Глупырь… уж вот глупырь… – подплыл к нему словно на лодочке грозный женский голос. Он узнал его сразу – Ивана.

– Что это? – прошептал Василий, жмурясь от боли. – Почему?

– Что это, почему? – передразнила его трактирщица. – А как насчет спасибо?

– Спасибо, – пошевелил распухшими губами Василий, – я чуть не…

– Ага…

Она расставила вокруг мягкие зеркальные ткани, проверила, чтобы на ней и на Василии не оставалось ни лоскутика тени. Когда Вася пришел в себя, дала ему попить и принялась раздевать, попутно смазывая его раны душистым маслом. Им пришлось подняться, он едва держался на ногах, она стояла рядом, и оба они были окружены подрагивающими от легкого ветра отражениями невысокого солнца.

– Нам теперь назад надо, когда солнце уснёт, они нас верно съедят.

– Кто?

– Тени, конечно, – вскинула брови Ивана.

Василий присмотрелся к ней. Большие серые глаза, узкое лицо с контрастными чертами, яркие золотые волосы в короткой стрижке. Странно, в деревне у неё, кажется, были длинные волосы. Неужели состригла, чтобы не бросали тень? Она была немного ниже его, тоненькая и хрупкая, в узком полупрозрачном платье на голое тело. В голове у Васи зашумело.

– А не смотри так, это всё из-за теней, уж ты знаешь теперь, на что способны, сам тоже раздевайся, а то загрызут, и зеркала не помогут.

– И трусы? – испугался Вася.

– Исподнее тоже, а как же?! Коли дорого тебе содержимое.

Парень испуганно сглотнул.

– Уж нечего тут стесняться, не до того.

Василий разделся и, когда Ивана принялась мазать его пострадавшие от прожорливых теней участки тела, покраснел. В ярком пятне отражений ему сделалось как-то особенно неловко. Она было немного старше него, и обнаженное мужское тело видела явно не впервые. Руки нежные, движения уверенные.

– Теперь ты волочь, – сказала Ивана, поднимая с земли сложную конструкцию из деревянных веток, на которой были закреплены зеркальные ткани. – А я спереди пойду, чтобы ты не стеснялся. Мешок свой чудной и одёжу – на верёве потянешь.

 

 

По дороге она рассказала, что тени в этих местах съели не одного человека, а все, кто сюда приходил, еще ни разу не возвращались. Даже те, кто знал про смертельные свойства местной ночи и разводил какие угодно долгие и яркие костры, и те не выживали. Ночью к ним являлся Живущий в Кратере. Во время рассказа Василий старался не смотреть на обнаженную девичью фигуру, но его взгляд, всё равно, то и дело касался Иваны, которая струилась перед ним в тесном облаке эфемерного платья.

– Живущий в кратере? – переспросил Василий, переставляя ноги с приклеенными к ступням стельками от кроссовок. – А как же школа магов… враки что ли…

Никакой школы магов здесь никогда и не было, сказала Ивана, это легенда.

– А Фёдор?

– А что Фёдор? – хмыкнула Ивана. – Обычный мешочник, его и не Фёдором зовут даже, это люди придумали, будто он ходил сюда. Так то я ходила, и вернулась. А люди забыли всё, потом хотели вспомнить, и всё перепутали.

– И про солонку?

– Какую еще солонку?

– Что Фёдор тебе сделал, – после того, как они видели друг друга голыми, Василий решил не выделываться и стал общаться на «ты», – ну, солонку, что никогда не пересаливает?

– Хм, – остановилась Ивана, – солонка, что не пересаливает? Это было бы здорово.

– Значит, он тебе такую не делал?

– Нет, конечно. Он же обычный мешочник, куда ему?

– Во дела… и кто же тогда первый техномаг? – растеряно пробубнил Вася.

– Первый кто?

– Ну, магией кто у вас занимается?

Ивана обернулась, но тут же опомнилась, кончики её ушей вспыхнули краской.

– Люди думают, что Живущий в Кратере – это испытание для начинающих магов. Завроде вступительной загадки. Разгадаешь и пройдёшь дальше, но никто не возвращается. Кого тени съедят, кого Живущий в Кратере.

– Стой, – воскликнул Василий. – А кто мне тогда писал эти письма?

– Писули, – уточнила Ивана, – ну я.

Василий нахмурился.

– Что? – удивилась Ивана.

– То, что ведь кто-то же меня сюда отправил. Кому-то ведь надо, значит, уничтожить… – Вася замялся, не мог решить, что именно задумывал уничтожить пославший его таинственный кто-то: то ли его будущее настоящее, то ли это ненастоящее прошлое. Он замолчал, совершенно запутавшись в хитросплетениях временных причин и следствий, завязанным для усиления и без того небывалой запутанности в клубок его собственных неразборчивых мыслей.

– А что тут выдумывать? – остановилась Ивана, оборачиваясь, – он это!

– Живущий в Кратере?

Кивнула серьёзно.

– Почему бы нам тогда, – предложил Вася, – от него не избавиться?

Глаза девушки округлились.

– Не, ну а что? Это же решит все проблемы. Рубанём по-нашему, фигли?

Взгляд девушки скользнул вниз, но на этот раз, она не покраснела, а спросила осторожно:

– Чем же мы его рубанём, меч нам, что ли нужен?

– Не знаю, – произнёс Вася, почесывая подбородок. – Живущий в Кратере это, вообще что что за пельмень такой?

Помолчав, девушка неожиданно спросила:

– Ты голоден?

– Причем здесь это? – прикрылся ладонью Вася.

Ивана снова опомнилась:

– Это невидимый зверь, многие думают, что дракон, но я думаю, что это… просто большущее насекомое… похожее на человека.

Вскинув брови, Вася потёр покусанный тенями и промасленный мазью лоб.

– Он летит ночью на свет… всегда голодный…

– Да, я хочу есть, – сдался Василий, – поедим?

– А у тебя есть? – обрадовалась Ивана.

– Еды нет, деньги есть…

– Пфф, деньги? – она обвела взглядом раскалённую пустыню из разноцветного шлака. – Здесь?

Василий выудил из кошелька последнюю сотенную бумажку и, прикидывая что-то в уме, посмотрел сквозь Ивану.

– Уж так мы точно помрём с голоду, шагай лучше быстрей, богатей среди пустырей.

– Этого мало, – согласился Вася, – но у меня есть карточка. Не знаю, правда, будет ли она здесь работать.

Он вытянул из кошелька пластиковую карточку «Первого Магического Банка».

– Ага, – скептически отозвалась Ивана.

– Кредитная карточка «Волшебная», – с гордостью прочитал Василий на лицевой стороне, – если заработает, мы в шоколаде.

Им повезло, и карточка удивила обоих: Василия тем, что работала, а Ивану – что магия будущего достигла такого неописуемого могущества, что посреди безлюдной пустыни у них буквально из ниоткуда возникла свежая и вкусная еда.

– Уж нет, мне же всё это потом отрабатывать, – объяснил Вася, когда девушка предложила «сотворить» летающую телегу, запряженную двумя белоснежными пегасами, и вмиг перенестись на всём этом обратно в деревню.

– Отрабатывать? – нахмурилась Ивана.

– Ну да, вертолёт это очень дорого, думаю, мне овердрафта не хватит…

– Фертолёт… оведрарфа… – разочарованно фыркнула девушка, – тоже мне волшебник.

– Пока только учусь, – опустил голову Василий.

 

 

Расположившись в сгустке солнечных зайчиков, не дававших злобным теням ни единого шанса, Василий и Ивана, принялись думать, каким образом уничтожить невидимое человекообразное насекомое. Солнце тем временем почти зашло. В ожидании тёмной ночи, или точнее говоря, огромной земной тени, Василий запасся дюжиной ослепительных фонариков, закрепив их с помощью скотча на Иваниной конструкции из веток.

Чтобы согреться, Вася купил дрова, растопку и они развели костёр. Сизый дым поднимался к темнеющему небу, оставляя под собой их освещенное фонариками пятно, вокруг которого толпились хищные тени. На огонь слетелись комары и мошки.

– Вот и этот сейчас появится, – испуганно произнесла Ивана, прихлопывая на коленке очередного комара.

И тут в распухшую от мучительных размышлений голову студента ворвалась, наконец, долгожданная догадка. Он выхватил из рюкзака кредитную карточку и молниеносно приобрёл дачный уничтожитель насекомых «Комарин садовый волшебный».

– Что это? – недоверчиво поинтересовалась Ивана.

– Сейчас…

Затем Вася купил дорогущий паяльник на магических батарейках «ААА-100», с набором для пайки «Школьный», стол, стул и еще одну дюжину фонариков. Затем он поддел перочинным ножичком крышку «Комарина», отпаял оттуда медную катушку, и принялся сооружать на учебной школьной плате незамысловатую электрическую схему.

Ивана смотрела на всё это с раскрытым от удивления ртом.

– Вот! – объявил Вася через четверть часа, вынимая огромные магические батареи из паяльника и устанавливая их в новую схему.

– Что это?

– Это сверхмощный уничтожитель комаров. Когда к нам сунется этот ваш как его… ну…

– Живущий в Кратере…

– Да… то это моё устройство уничтожит его, как самого обычного комара.

– А ты не мог купить какой-нибудь меч, или… посох какой-нибудь волшебный?

– Нет, Ивана, оружие у нас просто так не продаётся, ни меч, ни ака-сорок-семь, ни волшебную «Стрелу 2М» мне не продадут.

– Очень жаль… – произнесла Ивана, разочарованно глядя на собранное студентом устройство. – Надеюсь, он не появится.

Но он появился. Первые удары его сокрушительных лап испытали на себе фонари. Один за другим они начали с треском лопаться. Ивана испуганно сжалась и побледнела. Василий осмотрел еще раз свою схему и вскрикнул «Черт!». Он выковырял из неё батареи, вернул их в паяльник и принялся снова что-то паять. Едкий дым канифоли неторопливо поплыл вверх. Ивана вскрикнула от боли, когда её лодыжка случайно оказалась в уголке загустевшей ночи. Фонари хрустели и умирали один за другим, тень наступала и уже скребла Васю за ухом, покусывая еще и ноги под столом.

– Сейчас… вот я дурик… каждый раз забываю…

– Про что?

– Тестономикум!.. отпаять к черту!.. вечно всё портит.

Напомню читателю, что тестономикум – часть магической детали «Посох», ответственная за обработку невиданных ситуаций. Невиданной в данном случае оказалось появление слишком большого комара, и тестономикум заблокировал электрическую схему, не позволив усиленному Васей «Комарину» действовать в его обычном беспощадном режиме.

– Ай, – вскрикнула Ивана, – они кусаются, быстрее!

– Черт, черт, черт, – занервничал Вася, – а вот на тебе!

Он поднёс дымящийся паяльник к устройству «Посох» и прижег его длинное черное тельце с дальней от выходов питания стороны. Именно там обычно находился тестономикум. После этого Вася грохнул об стол паяльник, чтобы быстрее высыпать из него батареи, одна упала под стол и оказалась в тени. Он вставил первую, за второй наклонился под стол, протянул руку и тут же одёрнул – тень жгла не хуже паяльника.

– Ай ай ай, – вскочила Ивана, – скорей же!

Вася зажмурился и протянул руку в темноту, рядом продолжали лопаться фонари, кисть будто погрузилась в кислоту, он с трудом мог ею пошевелить, пытаясь нащупать укатившуюся батарею. Тени вцепились в его пятки и жгли затылок, пятно света уменьшалось с каждой секундой, Ивана отступала вместе с ним, вертясь, как юла, и поскуливая.

– Есть, – сжав зубы, прохрипел Вася.

Окровавленной рукой он вставил батарею в прибор и щелкнул выключателем. Схема тоненько свистнула, затянулась мерзким писком, будто разгоняясь, и затихла. Фонари перестали лопаться, но тени не собирались отступать, кусаясь с прежней силой. Вася нашарил в кармане карточку и начал тыкать пальцем, собираясь купить еще штук сто фонариков.

«Превышение овердрафта», – сообщила карта, и Василий в ужасе посмотрел на истерзанную Ивану.

 

 

– Ты думаешь, мы его убили? – спросил Василий.

– Едва ли, – вздохнула Ивана, – я забыла поведать, многие верят, будто он бессмертный.

Вася тяжело вздохнул:

– Куда же он тогда делся?..

– Испугался, ушел, уж ты его отпугнул своей техномагией.

Вася промолчал. Они спускались вниз по склону, прихрамывая каждый на разную ногу. Перепаянный отпугиватель комаров так и остался лежать на столе в кратере в окружении двадцати разбитых и тринадцати рабочих фонариков, которые не влезли в рюкзак. Покупать сто штук действительно оказалось бы превышением кредитного лимита, денег хватило только на десять. И все, кроме одного, пришлось оставить в кратере. Их и включенный «Комарин». Волшебных батарей еще хватит лет на сто, если верить наклейке. Что будет дальше, Васе думать не хотелось. Мысли его нетерпеливо вертелись вокруг возвращения – не встретит ли его обескровленный мёртвецами город и если нет, то как ему теперь расплачиваться перед «Первым Волшебным Банком».

Они добрались до трёх камней. Ивана прошептала над каждым какое-то заклинание и на одном из них возникла водяная четвёрка.

– Твоя. Код Времени Четыре.

Вася посмотрел на девушку и улыбнулся. «Вот, значит, откуда ты знала, что я принесу Фёдору письма? – мысленно спросил он. Конечно, ведь я тоже маг, – ответила бы Ивана».

Он махнул рукой на прощанье и погрузил ногу в камень.

 

 

Весеннее утро бросало солнечные лучи на пол, заливая абрикосовым светом старые серые кости почтового сепаратора. Василий стоял у окна и мечтательно смотрел на гору. Как и всегда, кальдера пряталась в облаках. Сегодня в белых и пушистых. Над ней летали самолёты, в неё совали нос туристы, но никто и никогда не оставался в кратере на ночь. В туристических буклетах это было настрого запрещено.

– Ну что, гулёна, много денег промотал? – ехидно поинтересовался мастер, кивая в сторону до смерти пыльного рюкзака.

– Да уж, – согласился Вася.

– Ну, ничего, дело молодое, – скрипнул мастер и, осмотревшись, добавил. – Давай-ка, Василь, дуй за мешком, этот, считай, кончился.

– Ага, – Вася обернулся и увидел, как из сепаратора выпорхнул конверт, сделал сальто над седой головой мастера и лёг в пыль на линолеум.

– Ты глянь-ка, – удивился мастер.

Вася поднял письмо и прочитал адрес.

– Хм, – он вопросительно посмотрел на мастера, – не может быть…

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 16. Оценка: 3,81 из 5)
Загрузка...